Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений

.

   Был ноябрьский, (1) холодный, ясный, тихий вечер, когда Хаджи-Мурат с Сафедином, оба в бурках и закутанные башлыками, въезжали в курившийся душистым кизячным дымом аул. Дорога шла по крутому каменному подъему, ведущему к мечети и площади.

   В тихом воздухе только что затихло пение муэдзина, слышны были женские, детские и мужские голоса и мычание коров, и пахло кизяком и молоком.

  

   * N 68 (рук. N 51).

  

   Аул весь курился душистым кизячным дымом, выходившим из глиняных труб, нагроможденных в полугоре, одна над другою, плоскокрыших саклей.

  

   * N 69 (рук. N 51).

  

   В тихом воздухе только что затихло напряженное пение муэдзина и отчетливо слышны были женские голоса снизу от фонтана и детские и мужские голоса из (2) саклей, нагроможденных одна над другой по всей горе. Народ был весь наружу на улице и на плоских крышах и потому Хаджи-Мурат, чтобы не быть

  

   (1) Зачеркнуто: без снега, свежий

   (2) Зач.: плоскокрыших

  

  

   замеченным, не поехал прямо в гору, а повернул влево на еще более крутой подъем. Железные подковы лошадей завизжали по обсыпавшимся камням, и седоки, придерживая ружья за спинами, согнулись над шеями лошадей.

   У второй сакли, врытой с правой стороны в землю, с галлерейкой в передней стороне, Хаджи-Мурат остановил свою лошадь и, поставив ее поперек дороги, цокнул по направлению к крыше сакли, на которой подле глиняной трубы лежал кто-то под тулупом. Из под тулупа поднялся старик и, очевидно не узнавая, смотрел на подъехавших.

  

   * N 70 (рук. N 51).

  

   В (1) 40-вых (2) годах самым знаменитым (3) наибом Шамиля был Хаджи-Мурат (4).

   В (5) конце 1851-го года Хаджи-Мурат поссорился с Шамилем и решился бежать к русским.

   Был (6) холодный, ясный ноябрьский вечер, когда Хаджи-Мурат с любимым мюридом своим Сафедином, оба закутанные башлыками, в бурках, из под которых торчали винтовки за спинами, въезжал в курившийся душистым кизячным дымом чеченский аул, ближайший к русским владениям со стороны крепости Воздвиженской.

  

   * N. 71 (рук. N 51).

  

   Хаджи-Мурат не поехал прямо улицей, ведшей к площади и мечети, на которой слышались оживленные мужские голоса, а повернул влево в проулок, в котором сакли со своими двориками стояли еще теснее друг к другу. Впереди его шла женщина с жестяным кувшином; за спиной и кумганом в руке, из которого капала только что набранная из ключа студеная светлая вода. Не желая быть узнанным, Хаджи-Мурат, отвернув голову от женщины, тронул мягким чувяком лошадь, и она быстрым проездом, за которым Сафедин должен был поспевать, рысцою обогнала женщину и подвезла его к длинной новой сакле, на крыше которой за глиняной трубой лежал человек, укрытый тулупом. На галлерее, окружавшей саклю, никого не было. Хаджи-Мурат поднял голову и цокнул языком по направлению к крыше сакли, чтобы обратить на себя внимание человека, лежащего там.

  

  - Зачеркнуто: Это б[ыло] в 1851 году.

  - Зач.: и начале 50-х годов

  - Зач.: своим молодечеством и даже военным искусством

  - Зач.: управлявший всею Авариеи и удивлявший всех своими смелыми набегами, не перестававший тревожить и побеждать русских.

  - Зач.: 1851

  - Зач.: Это было в 1851 году.

  

  

   * N 72 (рук. N 51).

  

   В то время, как Хаджи-Мурат и его спутник слезали с лошадей, две женщины с жестяными кувшинами на головах и небольшими кумганами, наполненными водою, в руках, подошли к сакле. Одна из них, старшая, была в желтой рубахе, красных шароварах и нагольной шубе, из под которой виднелся зеленый бешмет, другая, меньшая, девочка подросток с блестящими черными глазами, была одета в красную рубаху, синие шаровары и желтый, старый, заплатанный бешмет. Одна была жена хозяина, сноха старика, другая дочь хозяина, его внучка. Старик что то повелительно сказал им, и они молча, нагнув головы и отворачиваясь от гостя, прошли в дверь сакли. Из сарайчика подле сакли между тем выскочил черноглазый, бойкий, веселый мальчик лет пятнадцати в одном бешмете и стоптанных чувяках и, остановившись в дверях, спросил: "что надо?" Старик приказал ему бежать в мечеть звать сына и, передав лошадь Сафедину, повел Хаджи-Мурата в саклю. В сакле уже раскидывала ковер и подушки немолодая женщина, пришедшая с водою. Она, поздоровавшись с гостем, (1) опустила глаза и, позванивая монетами, покрывавшими ей всю грудь, разместив у передней стены подушки для сидения, тихо вышла.

   Хаджи-Мурат снял бурку, винтовку и шашку, и старик осторожно повесил всё это подле висевшего оружия хозяина и больших двух тазов, одного медного, другого жестяного, тоже висевших на чисто вымазанной и забеленной стене.

   Пригласив гостя садиться на приготовленное женщиной сиденье, старик сел против него на свои голые пятки и, подняв руки ладонями кверху, закрыл глаза л прочел молитву, и Хаджи Мурат сделал то же. Когда же кончилась молитва, он, тотчас же нахмурившись, стал спрашивать старика о здоровье его, его сыновей и внуков. Он очевидно делал это только из приличия. Старик коротко отвечал и, когда вопросы кончились, опустив голову, замолчал.

   - Что нового у вас? - спросил Хаджи-Мурат.

   Старик знал, что нынче утром были в их ауле мюриды Шамиля, разыскивающие Хаджи-Мурата, и что они обещали от имени Шамиля награду тому, кто доставит в Ведено-Дарго Хаджи-Мурата, живого или мертвого, и, напротив, угрожали казнью тому, кто примет и скроет его. Но Хаджи Мурат был их кунак и теперь их гость и потому он не стал говорить про это, а только тяжело вздохнул и сказал, что новостей нет. "Только, слышно, русские собаки опять разорили два аула".

   Хаджи-Мурат спокойно слушал и ничего не отвечал и только спросил у вошедшего Сафедина, расседлал ли он коней.

  

  - В подлиннике слова: с гостем, стоят после слова: глаза

  

  

   -Нет,-отвечал Сафедин.

   - Якши, - одобрил Хаджи-Мурат. Сафедин так же, как и Хаджи-Мурат, снял бурку, винтовку и шашку и так же, как и он, оставил при себе кинжал и пистолет.

   Хаджи-Мурат спросил старика, далеко ли до русской крепости. Старик объяснил, что прямо так близко, что когда тихо, то слышны барабаны.

   - Сейчас слышно будет, - сказал он и, затихнув, обратил ухо к открытой двери.

   Барабанов однако не слышно было, а слышались только оживленные голоса мужчин и быстрые, приближающиеся шаги человека на деревянных каблуках, стучавших по крепкой дороге и приближавшихся к двери сакли.

   Это был Нур-Мустафа, хозяин дома и кунак Хаджи-Мурата.

   Сняв туфли с деревянными башмаками у двери, Нур-Мустафа в мягких чувяках, подоткнутой черкеске, с истертой папахой на затылке давно уже бритой, зарастающей черным волосом головы, запыхавшись, вошел в саклю. Он тотчас сел на корточки против Хаджи-Мурата, и, подняв руки ладонями кверху и пошептав молитву, он отер руками лицо и только тогда поздоровался и начал разговор о том, что было нужно знать Хаджи-Мурату.

   Нур-Мустафа сказал, что мюриды были и уехали, но что надо быть осторожными, потому что они могут вернуться, а кроме того и в ауле есть люди, преданные Шамилю, которые, узнав о приезде Хаджи-Мурата, могут задержать его. Хаджи-Мурат ничего не сказал на это, только спросил шурина, может ли он дать ему проводника, с которым он мог бы послать своего мюрида к русским, с тем, чтобы установить последние условия и место встречи.

   - Брата пошлю, -сказал Нур-Мустафа. -Он дорогу знает, ходил лазутчикомк князю. Он проведет. - И Нур-Мустафа тотчас же вышел, чтобы позвать брата. Брат этот был не родной, но названный. Это был уже не молодой, мрачного вида, худой, чернозагорелый чеченец в оборванной черкеске и спущенных черных ноговицах. Хаджи-Мурат поздоровался с ним и подробно и медлительно разъяснил ему, где он найдет его мюридов и как он, найдя их, спросит Аслан-Бека и как с ним вместе должен будет итти к русским.

   - Аслан-Бек всё знает, что нужно, -сказал Хаджи-Мурат. - Я ему всё приказал. За труды получишь три монеты.

   Чеченец при каждой остановке речи Хаджи-Мурата кивал головой в знак того, что он понял. Когда же Хаджи-Мурат кончил, он щелкнул языком и сказал, что он не из-за денег готов служить Хаджи-Мурату, а потому, что считает его великим джигитом.

  

   * N 73 (рук. N 51).

  

   Когда Саффедлн кончил есть, (1) женщины (2) убрали еду и кувшин. (3) В сакле (4) стало уже темно. (5) Садо вышел вслед за женщинами и вместе с сыном принес еще подушек, ковров и две шубы и предложил гостям спать.

   - Чтобы женщины не болтали, - сказал Хаджи-Мурат.

   - Я приказывал - отвечал Садо. - Всё равно в моем доме, пока я жив, кунаку никто ничего не сделает. Спи спокойно, - сказал он.

   Садо знал, что, принимая Хаджи-Мурата, он рисковал (6) жестоко (7) пострадать за это, так как Шамилем (8) было объявлено всем (9) жителям Чечни под угрозой казни, что он казнит всех тех, кто примет Хаджи-Мурата, (10) и потому что жители аула (11) решили выдать Хаджи-Мурата, если он встретится им. Теперь же они всякую минуту могли узнать про его присутствие, и тогда действительно пришлось бы умереть, защищая (12) своего гостя. Он знал, что опасность (13) была большая, но во-первых, как ни велика была опасность, он считал своим долгом пожертвовать жизнью для защиты гостя - кунака, а во-вторых, всякое волнение, опасность, игра своей жизнью были приятны ему. И он [был] теперь в особенно возбужденном и веселом состоянии.

  

   * N 74 (рук. N 51).

  

   Садо рассказал, что он сам был (14) там и (15) узнал, что (16) семью держат у наиба, но что увидать их ему не удалось. (17) Кроме того, он узнал, что Шамиль (18) везде объявил, чтобы никто к себе не пускал Хаджи-Мурата и доставил его к нему - живого или мертвого.

   - Долго будет ждать, - коротко сказал Хаджи-Мурат. - А Мустафу видел?

  

   (1) Зачеркнуто: Садо принес

   (2) Зач.: принесли

   (3) Зач.: и Садо принес ковры, предлагая им успокоиться

   (4) Зач.: уже было

   (5) Зач.: и Садо предложил гостям успокоиться

   (6) Зач.: быть

   (7) Зач.: наказанным

   (8) Зач.: запретившим

   (9) Зач.: своим

   (10) Зач.: требовавшим доставки его к себе живым или мертвым и даст награду.

   (11) Зач.: давно

   (12) Зач: его. Хаджи-Мурат точно так же знал про угрожавшую ему опасность, но он так привык.

   (13) Зач.: игра жизнью были ему привычны. Опасность не была большая.

   (14) Зач.: с сыном в Гоцатле

   (15) Зач.: видел их

   (16) Зач.: они там

   (17) Зач.: Но

   (18) Зач.: приказал держать их до тех пор, пока ты не приедешь в нему.

  

  

   - Видел. Он обещал, (1) - и Садо подробно рассказал, как он (2) тайно виделся с Мустафой (3).

  

   * N 75 (рук. N 51).

  

   Он сказал, что мюриды были здесь и требовали не пускать Хаджи-Мурата и выдать его, если он приедет, но что (4) он прежде умрет со всем своим семейством, чем выдаст его, b что Хаджи-Мурат может жить у него сколько хочет, что он дорогой гость. Он говорил это и смотрел в глаза Хаджи-Мурату, а Хаджи-Мурат видел, что это была неправда, что он очень не рад его посещению, но не мог сказать этого. Хаджи-Мурат (5) одобрительно кивал головой и, когда Садо кончил, сказал ему, что он приехал к нему сам друг, но что четыре мюрида его дожидаются его в лесу за Аргуном и что один из этих дожидающихся его в лесу мюридов должен итти по его поручению (6) к русским в Воздвиженское, но мюриды аварцы не знают дороги и потому не может ля хозяин дать проводника?

  

   * N 76 (рук. N 51).

  

   Старик (7) придвинулся к столику и подвинул Хаджи-Мурату мед -свое произведение, (8) прося его откушать. Хаджи-Мурат взял еще кусок чурека, меду на ножик из под кинжала и стал есть. Старик, радостно улыбаясь беззубым ртом, (9) сидел против вето.

  

   * N. 77 (рук. N 54).

  

   - Ну, а что пчелы как? - спросил Хаджи-Мурат.

   - Пчелы, слава Богу. Я вчера только с пчельника, он у меня в лесу. Сейчас моего меду покушаешь, - говорил старик, оживившись при разговоре о своем любимом деле.

  

   * N 78 (рук. N 51, гл. II).

  

   Кондицкий был десятилетний солдат из Западного края. У него всегда были деньги, родные присылали ему. Кроме того он сам был и портной и шорник и зарабатывал деньжонки. По службе он был неисправен и слаб, но он оказывал услуги начальству и его не обижали. Другой солдат Никитин был (10) тонкий,

  

  - Зачеркнуто: Хорошо, - сказал Хаджи-Мурат

  - Зач. ездил

  - Зач. и как Мустафа об[ещал]

  - Зач. это

  - Зач. утвердительно

  - Зач. Воздвиженскую

  - Зач. улыбаясь беззубым ртом

  - Зач. улыбаясь

  - Зач. не спуская глаз смотре[л]

  - Зач. молодой человек, забритый три года тому назад и тотчас же поступивший на Кавказ в Куринский полк. Он был родом из Владимирской губернии.

  

  

   ловкий, белокурый красавец (1) из крестьян Орловской губернии. Дома остались молодая еще мать (2) и три брата с женами и ребятами. (3) Петр был (4) не женат и пошел охотой за брата. Но (5) солдатская служба так показалась тяжела ему, что он стал пить, когда мог и было на что в и даже раз попытался бежать, сам не зная куда, только чтобы избавиться от тоски, которая съела его. После того как (7) его жестоко наказали за побег, он махнул на себя рукой и (8) еще хуже затосковал, так что вошь заела его, и только ждал случая, когда мог напиться. Несмотря на это, товарищи почему то любили, жалели его и в особенности мрачный Панов, бывший его дядькой.

   - Ну что ж, давай и мне покурить, -сказал Петр своим особенно приятным ласкающим тенором, садясь на (9) корточки подле Кондицкого.

   - А что своего не заведешь? (10) -сказал Кондицкий. -Вот дай дядя Антоныч откурится.

   - Хорошо, как тебе из дома посылают, а мои от меня ждут.

   -Ну, чего захотели, - проговорил Панов, отрываясь от трубки и с каждым словом выпуская набранный дым. - Наш брат - отрезанный ломоть. (11) Откуда что взять. А что и добыл - самому нужно. Сказано царский слуга... вот и вся. Ну, ребята, докуривай да и туши.

   Никитин расчистил перед собой листья и ветки и лег на брюхо, припав губами к трубке.

   - А (12) сказывают Слепцова, генерала, убили, -сказал Кондицкий.(13)

  

   (1) Зачеркнуто: Несмотря на то, что его уже два раза наказывали жестоко розгами за неповиновение, пьянство и попытку побега, был (особенно) любим всеми товарищами и особенно мрачным Пановым, бывшим его дядькой. Петр Никитин был (забрит) из помещичьих крестьян.

   (2) Зач. жена

   (3) Зач. Никитин

   (4) Зач. еще

   (5) Зач. теперь он раскаялся в своем добром поступке, и тоска съела его.

   (6) Зач.: но тоска все хуже и хуже одолевала его. Два раза он думал бежать, даже выходил за крепость, но молился и проходило. Особенно тяжело было Петру, что солдаты товарищи, которые по его соображениям должны были испытывать то же, что и он, не только не понимали его и, когда он заговаривал о своей тоске, смеялись над ним, но, напротив, как будто были совсем довольны своей жизнью и гордились ею.

   (7) Зач. он был

   (8) Зач. даже не старался служить или чем нибудь улучшить свою жизнь, а не переставая тосковал.

   (9) Зач. землю и отчищая под собою сухие листья и ветки

   (10) Зач. отвечал

   (11) Зач. Тут, брат, не об жене думай, - а служи царю и отечеству, вот и всё

   (12) Зач. что правда:

   (13) Зач. Тогда только был убит Слепцов (Сказывают) (Должно убили, - сказал Панов, - что ж кому что написано)

  

   - Как же, ротный сказывал, -подтвердил Панов. -Видно, пришел час.

   - Уж очень смел был, - сказал Кондицкий.

   - Тут смел, не смел, кому обречено, - пробурчал Панов. - Ты что сапоги снимаешь? - обратился он к Никитину, который откурился и стаскивал с себя сапоги.

   - Да смотрю - стоптал.

   - То-то, стоптал, (1) нехорошо ходишь, легче (2) ступать надо. (3)

   - Ох, хороши сапоги продавал Тихонов, -сказал Кондицкий. - Он домой идет.

   - И счастье же человеку, - вздохнув, сказал Никитин.

   - Счастье? (4) Куда он пойдет? К братьям пахать, тоже не сахар.

   - Ну нет, - заговорил своим тихим, ласковым голосом Никитин, - я бы не знаю, дядя, что дал, только бы пожить (5) дома. Хоть бы глазком взглянуть на них. Выедешь, бывало, весной на двоем пахать, жеребята играют, у нас две кобылы - хорошие матки были -не знаю целы ли, (6) грачи за тобой за сохой ходят, голуби тоже, жаворонок, земля мягкая, идешь босой ногой - точно гладит тебя.

   И Никитин долго вспоминал про деревенскую жизнь и работы, я семью, стариков и детей. Кондипкий, (7) между тем, задремал; слышно было, как он всхрапывал, а Панов сидел прислонившись и молчал, только (8) гневно откашливаясь. (9)

   - Это, брат, оставить надо, (10) - сердито проговорил Панов,- да и тише говори. На то секрет.

   - И рад бы оставить, - продолжал (11) своим нежным, умильным голосом Никитин, - да не могу, сном не засплю, вином не залью. Только и думка, что про домашних. И покаюсь тебе, Антоныч, на днях ушел за крепость. Думаю, бегу опять.

   - Уж пороли ведь тебя, - сказал Панов.

   - А все-таки не могу, хочу бежать да и всё. И сам не знаю куда, а бежать.

   - То-то дурак, - сказал Панов.(12) -Мало пороли тебя. Я бы из тебя дурь...

  

  - Зачеркнуто: мужик, ходить не умеешь

  - Зач.: прямее

  - Зач. Говорят, так на месте и положили, - сказал Кондипкий.

  - Зач. А я считаю, что хуже. Что мужик - последний человек, - сказал Панов.

  - Зач. еще, как живал прежде в мужиках

  - Зач. птички поют

  - Зач. видно

  - Зач. как будто

  - Зач. Вишь ты, как расписывает, - сказал он сердито.

  - Зач. Кондицкий, давай покурить (сказал Панов)

  - Зач. тихим голосом

  - Зач. Только что проговорил это Панов, как впереди их послышался свисток.

  

  

   Он, не договорив, остановился. Пока они сидел, небо заволокло, и ветер шевелил сучья деревьев и поднимал кое где (1) падший лист. Панов остановился, потому что из за ветра услыхал свист.

   - Это не птица, человек, -сказал он. (2)

   - Смотри, ребята. Не зевать.

   Никитин толкнул локтем Кондицкого. Все трое взялись за ружья и щелкнули взводимые курки: два вместе, Кондицкий один после. По дороге шел кто-то. Вероятно, услыхав звуки, шедший остановился. (3) Солдаты выбежали на дорогу и окружили двух человек в черкесских одеждах.

   - Стрелять не надо, моя генерал надо, - сказал один из них. (4)

   - Ружья нет, пистолета нет, шатка нет. Генерал айда.

   Генерал крепко нужно. Дело хорошее нужно.

   - Вишь дрожит весь, сердешный. Тоже боится, долго ли убить, - сказал Панов, - что ж веди, что ль, ты, - сказал он

   Кондицкому. -А сдашь, приходи опять.

  

  

   * N 79 (рук. N 51).

  

   - А слыхал, Слепцова то генерала убили, -сказал Панов выпуская дым с каждым словом.

   -Как же, ротный сказывал,-отозвался Авдеев.-Уж очень смел был.

   - Тут смел, не смел, кому обречено, - пробурчал Панов.

   - И как это люди не боятся, - сказал Авдеев, - я вот страх боюсь,-очевидно похваляясь тем, что он боится. -Как это засвистят пули, так у меня вся душа в пятки уйдет. Кабы не начальство, убежал бы не знай куда.

   - Бегай, не бегай, всё одно, - сказал Панов, - она найдет виноватого.

   - Да это как есть. Видно, уж надо как нибудь.

   - И чего это, я подумаю, господа на войну идут, - сказал Никитин. - Ну хорошо, нашего брата забреют, зашлют, тут хочешь, не хочешь, тяни двадцать пять лет, пока сдохнешь. Ну они то чего не видали? Хотя бы Слепцов этот?

   - И судишь ты по дурацки. А служба? - сказал Панов. - Царю и отечеству значит.

   - А жалованье то, - сказал Авдеев, - что генерал то получает.

   - Получает то получает, да и спускает опять всё, - сказал Никитин. - Тоже посмотришь на них, как швыряют деньгами

  

   (1) Зачеркнуто: сухой

   (2) Зач.: Бери ружья, готовься.

   (3) Зач.: - Солдат стрелять не надо, - послышался голос в темноте.

   - Кто идет, говори!

   (4) Зач.: чеченец

   - Стой не трогайся, - сказал Панов. - Это лазутчики.

  

  

  

  

  

   то, хоть бы наш ротный, опять, сказывают, из ящика наши денежки взял.

   - Этот отдаст, - сказал добродушно Авдеев. - Барин хороший, - сказал Авдеев.

   - Они все хороши. Ему денежки нужны, а и роте нужны, - проговорил Никитин.

   - Это, брат, не наше с тобой дело. Как рота хочет,- сказал Панов. -Как рота рассудит.

  

   - Известное дело, мир - большой человек, - сказал Авдеев. И сейчас же после этих слов Авдеев заснул, и из за неперестававшего шелеста ветра по макушкам, послышалось соленье и даже всхрапыванье.

   - Ты говоришь служба, - продолжал Никитин, - хорошо тому служить, кто что выслужит, а наш брат служи, не служи, либо пулю в лоб, либо спину выдерут. Вот и служба наша.

   - Всё не то ты говоришь, - сердито проговорил Панов, - да и тише говори, на то секрет.

   - Я то говорю, что скучно мне, - понизив голос, сказал Никитин. - Так то скучно, так скучно. Как накатит это на меня и не знаю, что над собой бы сделал: либо убегу, либо повешусь.

   - Мало пороли тебя, - сказал Панов.

   - Что ж, что спину пороли, а на душе всё то же осталось.

   - То-то дурак, - сказал Панов. - Видно, дурака в семи водах не вываришь. Кабы ты мне попался в руки, я бы из тебя дурь то выбил.

  

   * N80 (рук. N 51).

  

   Другой солдат Никитин был тонкий, белокурый красавец из крестьян Орловской губернии. Дома остались молодая жена, мать и два брата с женами и ребятами. Петр был младший, детей у него не было, и он пошел охотой за брата. Прежде он не пил, но в рекрутах начал пить и продолжал пить и на службе, когда мог и было на что. Служба ему далась легко: он был ловок, понятлив и кроме того (1) так добродушен и весел, что товарищи все любили его.

   Начальство же ценило его за то, что он делал в песенниках. Он был в подголосок, и свистун, и плясун, но солдат он был плохой, неисправный, ленивый и даже раз после перепою бежал. Его поймали и жестоко наказали. После наказания он еще хуже стал служить, как будто совсем махнул на себя рукой и только ждал случая, когда мог напиться.

  

  - Зачеркнуто: (был так привлекателен) как и все солдаты, ничего не боялся или делал вид, что ничего не боятся, и, кроме того, был так привлекателен и наружностью и мягким, в душу идущим голосом, что все бабы и девки любили его.

  

  

  

  

   - Какой бы из тебя солдат, первый сорт вышел, - говорил ему мрачный Панов, бывший его дядькой, - кабы не глупость твоя.

   - Видно, глупость то допрежь меня родилась, - отвечал он.

  

   * N 81 (рук. N 51, гл. IV).

  

   Закусив, Хаджи-Мурат надел оружие и вышел. Перед домом стояла толпа человек тридцать. Среди них были и конные. Громко говорившая толпа замолкла, как только Хаджи-Мурат вышел из сакли и поздоровался с ближайшими. Некоторые ответили на его "селям", большинство же молчало.

   Сафедин подал лошадь, старик тесть взялся за стремя и Хаджи-Мурат, (1) не тряхнув винтовкой, вскочил в седло, оправил бурку и, не глядя вокруг себя, тронул лошадь вниз по аулу. Люди, стоявшие на его дороге, расступились, и Хаджи-Мурат с Сафедином и хозяйским сыном выехали из аула. Но только что они выехали, как начался громкий говор (2) среди толпы чеченцев.

  

   * N 82 (рук. N 51, гл. V).

  

   - Берегись, - послышалось вдали из лесу, и из невидного тумана стала с треском опускаться ветвистая чинара.

   Офицеры только что успели отскочить, даже не успели оттащить барабаны, как чинара, ломая сучья, с грохотом ударилась о землю. И только когда она уже ударилась, офицеры увидали, что она прикрыла сучьями двух солдат, которые по дороге тащили сучья. Один из этих солдат попал между двумя отростками и его только обсыпало сухими листьями и оцарапало в двух местах лицо, другой же попал прямо под сук. и его сломанным суком прижало к земле. Солдат этот был Никитин. Он лежал с прорванным животом, закатив глаза и открывши рот. На полушубке его и под ним на сухих листьях была лужа крови. Офицеры, солдаты бросились к нему, подняли с него дерево, выпростали его и положили на носилки. Никитин жалобно стонал и с удивлением смотрел вокруг себя, но ничего не говорил.

   Между солдат начались упреки, перекоры и оправдания.

   - Дуром пошло дерево. Не туда, куда ей надо.

   - Да ведь мы кричали ему.

   - Смотреть надо. Весь живот разорвало, где же живому быть.

   - Вот тебе и без Шамиля смерть пришла. Где не думано, не гадано... -слышались разговоры. Никитин был из роты Полторацкого, и потому Полторацкий распоряжался укладкой раненого на носилки, призывом фельдшера, первой перевязкой и отправкой в больницу.

   - Ну что? - спрашивал Полторацкий у фельдшера.

  

  - Зачеркнуто: выехал, никем не тронутый

  - Зач.: споры, крик

  

  

  

   - Готов совсем, ваше благородие, брюхотина прорвана, да и все кишки измяты, живому не быть!

   Только что отправили больного по ближней лесной дороге, как по большой дороге из крепости показался длиннолицый Воронцов на своем английском кровном, рыжем жеребце, сопутствуемый адъютантом полка, казаком и чеченцем переводчиком. Увидев скопление народа, Воронцов подозвал к себе Полторацкого.

  

   * N 83 (рук. N 51).

  

   В это время слева от дороги послышался выстрел.

   - Ах да, я и забыл, -крикнул веселым голосом румяный Полторацкий, - ведь я нынче хотел сраженье дать в честь. Кости, - он указал на разжалованного Фрезе. - Чудесно! Верно, там есть они. Гирчик! - крикнул он вестовому, - лошадь! А ты. Костя, ступай в цепь.

   Он сел на лошадь и поскакал по направлению выстрелов. Подъехав к цепи, он узнал, что на полянке виднелось несколько чеченцев, из которых один выстрелил. Чеченцы эти были те, которые преследовали Хаджи-Мурата и хотели видеть его приезд к русским. Один из них выстрелил. Полторацкий тотчас же потребовал 2-ую роту и велел стрелять в лес. Послышался страшный треск наших залпов. Чеченцы, очевидно, никак не ожидали этого и, ответив несколькими выстрелами, разъедались и разбежались. Чеченцы, разумеется, не сделали никакого вреда, но один из их выстрелов ранил русского солдата.

  

   * N 84 (рук. N 51, гл. VII).

  

   - Вот и без войны покончил человек.

   - Кому что назначено.

   - Это тот, что бежал.

   - Теперь туда убежит, где уж не поймают, - говорили больные.

   Никитин, между тем, то с тем же почти радостным удивлением, которое выразилось на его лице, смотрел вокруг себя, то морщился и жалобно, по детски, стонал.

   - О-о-о-о-о! -громко и долго застонал он, когда его клали на койку.

   Когда же положили, он всё так же удивленно глядел вокруг себя, не отвечая на вопросы окружавших его больных, как будто он не видал их, а видел что то другое, что особенно, не переставая, удивляло его.

   Пришел доктор и стал осматривать раненого. Он велел повернуть его, чтобы посмотреть сзади.

   - Это что ж? - спросил доктор, указывая на белые рубцы на белой спине и заду.

   - От порки, - проговорил Никитин.

   - Что?

   - Его наказывали за побег, - сказал фельдшер.

   - Гм... Надо очистить рану, там полно щепок. Ну-ка повернись.

   Никитина перевернули и стали хлороформировать.

   Доктор вынул из раны два осколка дерева, но не стал искать дальше, а поспешно зашил рану и снял с лица Никитина хлороформ и стал будить его. Никитин пел.

   - Миленькие вы мои, - заговорил Никитин, как только проснулся. - Голубчики вы мои. За нами хлопочете. Спасибо вам, родненькие. Спасибо вам. Слава Богу! Ох! Слава Богу!

   Доктор ушел. Пришли вернувшиеся с рубки леса товарищи Никитина и два из них, Панов и Серегин, пришли проведать его.

   - Голубчики мои, -встретил их Никитин, -помираю. Вот, Антоныч, - обратился он к Панову, прерывая свою речь стонами, -и отставка чистая, а я Тихонову завидовал. Чего лучше? Слава Богу. То на брата обижался, что за него пошел, а теперь так рад! О-о-о-о! Слава Богу. Вся дурь соскочила. Что ж попа нет, что ли. -Ну видно солдату и так простится. Слава Богу. Свечку дай, Антоныч, я помирать буду. Да домой напиши. - И Никитину вдруг стало легко и радостно.

   - Кончился. -сказал фельдшер, дотронувшись до его руки.

   При вечернем докладе фельдфебель 2-й роты доложил ротному, что Никитин помер. Полторацкий почмокал языком, выражая сожаление, в особенности о том, что у песенников его роты не будет подголоска.

   А полковой адъютант, которому поручено было писать реляцию о последнем побеге, решил включить Никитина в убитые в этом деле. Так что убитых в этом деле оказалось не два, а три, что давало всему набегу больше значения.

  

   * N 85 (рук. N 51, гл. IX).

  

   - А (1) вы, генерал, встречали этого Хаджи-Мурата? - спросила княгиня у своего соседа, генерала с щетинистыми усами, (2) желая дать ему возможность поговорить.

   - Как же-с. И не раз, как, - у генерала была привычка пересыпать свою речь словечком "как", -и не раз, как, встречал, княгиня, как, - и генерал рассказал про то, как (3) Хаджи-Мурат в 43 году после взятия горцами Гергебиля недалеко от Темир-Хан-Шуры (4) наткнулся на отряд генерала Пасека, где

  

   (1) Зачеркнуто: Весь обед разговор вертелся на

   (2) Зач.: сидевший подле княгини очень рад был случаю разговориться и рассказать, что он знал про подвиги Хаджи-Мурата и те случаи, когда ему приходилось иметь с ним дело.

  

  

  (3) Зач.: он ворвался в Темир-Хан-Шуру (в самую середину русских войск и как)

   (4) Зач.: как шла легенда о его заколдованности. Воронцов с приятной улыбкой слушал рассказ храброго генерала.

  

  

  

  

  

   генерал с щетинистыми усами командовал полком, - и тут было жаркое, такое, как, - говорил генерал, - что, если бы не крепость Зыряны, нам бы плохо пришлось. Тут мы держались, как, до тех пор, пока (1) не подошли к нам (2) два батальона, как. Тут уж, как, мы его погнали. (3) Только дрался он молодцом, как. Я сам видел на завалах, как, изволили слышать Ваше Сиятельство, как, - обращался он к Воронцову, - на наших глазах, как, налетел на него полковник Золотухин, как, лихой офицер был, и (4) шашкой хотел срубить его. И тут же, как, Хаджи-Мурат на наших глазах застрелил его. Так что чуть не забрал, как, он самое тело Золотухина.

   Воронцов слушал генерала с приятной улыбкой, очевидно довольный тем, что генерал разговорился. Все обедавшие, даже молодежь, адъютанты и чиновники, сидевшие на дальнем конце стола и перед этим (5) чокавшиеся друг с другом стаканами и тихо смеявшиеся, все замолкли и слушали генерала. Но тут случилось (6) обстоятельство, испортившее весь успех генеральского рассказа.

   - Да я знаю про это славное дело, - сказал Воронцов. - Так что вы точно встречались с Хаджи-Муратом?

   - И не раз, Ваше Сиятельство. Другой раз мы, как, столкнулись с ним, как, на выручке в 45 году,

   - Как? - переспросил Воронцов, продолжая улыбаться, но уже не такой, как прежде, а несколько ненатуральной улыбкой.

   Дело было в том, что храбрый генерал (7) рассказывал про свою вторую встречу с Хаджи-Муратом и называл это дело (8) "выручкой", (9) как и называли его все солдаты, говоря про затеянный в 45 году Николаем I и исполненный князем Воронцовым (10) несчастный поход в Дарго, в котором русские потеряли (11) несколько убитых и раненых (12) офицеров, сотни солдат и несколько

  

  - Зачеркнуто: пришли

  - Зач.: на выручку, как

  

  

  

  

  - Зач.: Тут я видел его самого

  - Зач.: ранил его

  - Зач.: налившие друг

  - Зач.: вдруг замешательство, передавшееся почти всем присутствующим. Только сам Воронцов всё продолжал улыбаться, хотя почувствовалась ненатуральность в его улыбке.

  - Зач.: в подтверждение того, что Хаджи-Мурата считали заколдованным, рассказал, как в 45 году, в сухарной экспедиции, Хаджи-Мурат наскочил на свежий батальон, обсыпавший пулями нападавших на них, остался жив и еще сумел с своими мюридами отбить наши орудия.

  - Зач.: (назвал часть) (это дело) одно из дел Даргинской экспедиции.

  - Зач.: (Что и было справедливо, потому что) А... про этот несчастный поход в Дарго.

  - Зач.: люди, знавшие взгляд на это дело

  - Зач.: многих (сотни)

  - Зач.: генералов

  

  

  

   пушек и в котором был бы взят или уничтожен весь отряд, уже несколько дней не имевший провианта, если бы не подоспели свежие войска, выручившие транспорт с сухарями и вес отряд. Неловкость положения произошла от того, что Даргинский поход Воронцова (1) был явной грубой ошибкой Воронцова, которую он чувствовал, но в которой не признавался и про (2) которую никто не говорил (3) при нем. Словом же "выручка" прямо указывалось то положение, в котором находился весь отряд.

   Все поняли это и, улыбаясь, переглядывались между собой. Один генерал, раз заведенный на любим