Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений

ного сообщения Хаджи-Мурат уже находился в Тифлисе.

   В течение десятидневного пребывания Хаджи-Мурата в Тифлисе Толстой был болен и не выходил из дома. Кроме того, он был поглощен работой над первым своим произведением- "Детство". К Хаджи-Мурату тогда он относился отрицательно, что видно из его письма к брату Сергею Николаевичу от 23 декабря 1851 г.: "Ежели захочешь щегольнуть известиями с Кавказа, то можешь рассказывать, что второе лицо после Шамиля, некто Хаджи-Мурат, на днях передался русскому правительству. Это был первый лихач (джигит) и молодец по всей Чечне, а сделал подлость" (1).

   Имеющиеся данные приводят к выводу, что Толстой не встречался с Хаджи-Муратом. Об этом можно судить по его записи в Дневнике, сделанной в станице Старогладковскои 20 марта 1852 г.: "После обеда писал, пришел Дурда... рассказывал мне про стычку Хаджи-Мюрата с Аслан-ханом за мечеть. Интересно бы было их посмотреть".(1)

   Толстой в этой записи, несомненно, имел в виду столкновение Хаджи-Мурата с кумыкскими князьями, происшедшее в феврале 1352 г. в крепости Таш-Кичу, а не в Старогладковской, в которой Хаджи-Мурат в то время не был. Не дают основания для предположения о встрече Толстого со своим будущим героем и его слова в прологе к своей повести: "Мне вспомнилась одна давнишняя кавказская история, часть которой я видел, часть слышал от очевидцев, а часть вообразил себе". Здесь явно речь идет не о самом Хаджи-Мурате, а о некоторых эпизодах кавказской войны, свидетелем которых был Толстой, а также о тех ее участниках и свидетелях, которых Толстой знал лично: Воронцове, Полторацком и др.

  

  

   Впоследствии Толстой не раз вспоминал о Хаджи-Мурате. В статье "Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы" (1862), рассказывая о своей вечерней прогулке со школьниками. Толстой пишет: "Мы разговорились о кавказских разбойниках. Они вспомнили кавказскую историю, которую я им рассказал давно, и я стал опять рассказывать об абреках, о казаках, о Хаджи-Мурате" (2). Из этого видно, что Толстой делился со своими учениками воспоминаниями о Кавказе и Хаджи-Мурате уже не в первый раз.

   Находясь на Кавказе, Толстой изучал жизнь горцев, их быт, нравы, фольклор. Он первый из русских писателей и исследователей записал образцы горских песен. (3) С годами его интерес к Кавказу не ослабевал. В 1875 г. он достал издание "Сборник сведений о кавказских горцах" (неполный экземпляр: вып. I, II, IV, VI, VII - хранится в библиотеке Ясной Поляны) и писал А. А. Фету в октябре: "Читал это время книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Это сборник сведений о кавказских горцах, изданный в Тифлисе. Там предания и поэзия горцев и сокровища поэтические необыкновенные. Хотелось бы вам послать. Мне, читая, беспрестанно вспоминались вы. Но не посылаю потому, что жалко расстаться. Вот вам образчик". К письму был приложен слегка измененный Толстым текст песни "Высохнет земля на могиле моей".( Чтение сборника в 1875 г. не было связано с какой-либо работой Толстого. Его интересовал тогда исключительно кавказский фольклор, и соответственно этому им были отмечены в сборнике песни, сказки, пословицы. Выпуск VII должен был напомнить ему о Хаджи-Мурате, где это имя неоднократно упоминается.

   По-видимому, Толстой перечитывал и в последующие годы "Сборник сведений о кавказских горцах", так как в 1886 г. рекомендовал Н. Н. Иванову написать басню "Блоха и муха" по сюжету из этого издания, вып. IV, "Природа и люди Закатальского округа", стр. 56. (5)

  

   (1) Т. 46, стр. 96.

   (2) Т. 8, стр. 44.

   (3) Т. 46, стр. 89-90.

   (4) Т. 62.

   (5) Н. Н. Иванов, "У Л. Н. Толстого в 1886 г." - "Лев Николаевич Толстой", Юбилейный сборник, М. 1928, стр. 199.

  

  

  

  

  

  

  

  

   Толстой всегда следил за историческими журналами и, видимо, еще в 1881 г. прочитал опубликованные в N 3 журнала "Русская старина" новые материалы о Хаджи-Мурате.

   1883 г. в журнале "Исторический вестник" появились "Воспоминания" В. А. Полторацкого, заключавшие ряд сообщений о Хаджи-Мурате. Эти "Воспоминания" Толстой, по-видимому, прочел в год их появления; перечитывал и в 1895 г., как это отмечено в его Дневнике 29 мая 1895 г.: "Читаю всё Полторацкого, люблю эти воспоминания".

   Таким образом. Толстой неоднократно вспоминал о разных случаях с Хаджи-Муратом вплоть до 1896 г.

   17 июля 1896 г. Толстой поехал к своему брату Сергею Николаевичу в имение Пирогово, в 35 километрах от Ясной Поляны.

   На другой день по приезде он совершал по окрестностям прогулку, во время которой увидел поразившую его картину, что отметил тотчас в Записной книжке: "Татарин на дороге. Хаджи-Мурат". 19 июля 1896 г. он развил эту запись в Дневнике:

   "Вчера иду по передвоенному черноземному пару. Пока глаз окинет ничего, кроме черной земли- ни одной зеленой травки. И вот на краю пыльной серой дороги куст татарина (репья), три отростка: один сломан и белый загрязненный цветок висит; другой сломан и забрызган грязью, черный, стебель надломлен и загрязнен; третий отросток торчит вбок, тоже черный от пыли, но всё еще жив, и в серединке краснеется. - Напомнил Хаджи Мурата. Хочется написать. Отстаивает жизнь до последнего, и один среди всего поля хоть как-нибудь, да отстоял ее". Вскоре после этой записи в первом наброске "Хаджи-Мурата" Толстой писал о настроении, охватившем его при виде этого репья: "Молодец!" подумал я. И какое-то чувство бодрости, энергии, силы охватило меня. Так и надо. Так и надо".

  

  

   Из Пирогова в Ясную Поляну Толстой вернулся 20 июля 1896 г.

   В статье "Как Л. Н. Толстой писал "Хаджи-Мурата" П. А. Буланже сообщает: "Мысль о писании "Хаджи-Мурата", очевидно, овладела Львом Николаевичем так сильно, что заставила его по приезде в Ясную Поляну прочитать те книги, которые были у него, для того чтобы восстановить в своей памяти события, связанные с эпизодом о Хаджи-Мурате". (1)

   В первом наброске "Хаджи-Мурата", вскоре написанном, видны следы только что проделанного изучения источников. Этот набросок, под названием "Репей", был написан в Шамардине, куда Толстой поехал 10 августа 1896 г.

   Судя по цвету чернил и почерку, рассказ "Репей" был написан в три приема. В конце рукописи стоит дата: "14 августа 1896 г.".

   "Репью" предшествует развитый из дневниковой записи "Пролог", затем следует повествование, построенное на эпизоде, взятом из переписки Воронцова с Барятинским, приведенной в сочинении Зиссермана "Генерал-фельдмаршал князь А. И. Барятинский" (М. 1889-1891, три тома). Из этой переписки видно, что одно время Хаджи-Мурат находился в ведении

  

   (1) "Русская мысль", 1913, 6, стр. 72.

  

  

   Барятинского в крепости Грозной, затем был переведен к Воронцову в Тифлис. У Воронцова Хаджи-Мурат добивался выкупа своей семьи, попавшей в плен к Шамилю. Это не удавалось, и Хаджи-Мурат просился обратно в Грозную к Барятинскому. Воронцов по этому поводу писал Барятинскому 18 февраля 1852 г.: "Хаджи- Мурат умоляет дать ему позволение отправиться к вам, так как он там надеется получить верные известия о своей матери и жене, двух дорогих ему существах, и узнать, нет ли каких надежд их снова увидеть посредством обмена на пленных или каким-нибудь другим образом освободить их... Мы придумали устроить дело иначе: пока он отправляется в Таш-Кичу".(1)

   Пребывание Хаджи-Мурата в этой крепости Толстой и взял исходным пунктом для "Репья".

   Кроме Хаджи-Мурата, в "Репье" выведены фигуры Ивана Матвеевича и Марьи Дмитриевны, остальные персонажи лишь намечены.

   В "Репье" имеются некоторое неточности: Хаджи-Мурат приезжает в крепость к Ивану Матвеевичу в июне 1852 г., тогда как это могло быть лишь в феврале того же года; после отъезда Хаджи-Мурата Марья Дмитриевна не видит его "до июня", но в апреле Хаджи-Мурат был уже убит; вождь горцев Гамзат-бек ошибочно назван Кази-Магомой и т. д.

   "Репей" по своей композиции резко отличается от будущей повести. Хронологическая последовательность в рассказе о событиях нарушается лишь однажды. Внезапно появляется Каменев с отрубленной головой Хаджи-Мурата, когда еще ничего не было сказано о его гибели. Подробное описание гибели следует уже после этой сцены.

   Этот композиционный прием Толстой сохранил и во всех последующих редакциях, а также в окончательном тексте повести.

   Образ Хаджи-Мурата р "Репье" в основных своих чертах вполне определился.

   Для создания образа Хаджи-Мурата Толстой располагал весьма скудными материалами, разбросанными в письмах Воронцова, книгах Зиссермана и "Воспоминаниях" Полторацкого.

  

  

  В рукописи "Репья" имеется несколько пропусков, которые Толстой был намерен заполнить после наведения справок в книгах, из чего видно, что Толстой не привозил с собою в Шамардино печатных источников, а пользовался ими лишь по памяти.

   Рукопись "Репья" почти без поправок и помарок.

   О работе Толстого в Шамардине С. А. Толстая писала Л. Ф. Анненковой 5 сентября 1896 г.: "Лев Николаевич писал особенно хорошо по художественной части, но он не говорит о чем именно и скрывает старательно".

   28 августа 1896 г. М. О. Меньшиков сообщал Л. Ф. Анненковой: "Только что возвратился из Ясной Поляны... В промежутках досуг" Л. Н. написал... "Кавказский рассказ".

   Выражение "в промежутках досуга" Меньшиков, конечно, мог слышать только от самого Толстого. Это выражение Толстой впоследствии не один раз употреблял в отношении "Хаджи-Мурата", и оно характерно для его работы над повестью.

  

  - А. П. Зиссерман "Генерал-фельдмаршал князь А. И. Барятинский", т. I стр. 198.

  

  

  

   Собираясь возобновить работу над "Репьем", Толстой 12 сентября 1896 г. вторично поехал к Зиссерману за материалами. На книге Зиссермана "Двадцать пять лет на Кавказе", хранящейся в яснополянской библиотеке, имеется надпись: "Графу Льву Николаевичу Толстому лично автором поднесено 12 сентября 1896 г. в с. Лутовинове".

   Через два дня после поездки к Зиссерману Толстой принялся за работу над "Репьем". Он перечитал рассказ, впервые через месяц после его написания. В Дневнике 14 сентября 1896 г. записано: "За это время была поездка в монастырь с Соней... Написал о Хаджи Мурате очень плохо, начерно". Толстой остался настолько неудовлетворен рассказом, что не пожелал работать над ним и не внес в него в этот раз никаких исправлений.

   Прошел еще месяц. Толстой вторично перечел "Репей". В Дневнике 23 октября 1896 г. записано: "перечел Хаджи Мурата - не то". Однако в этот раз Толстой уже внес в рукопись исправления и вставки, одна из которых о предсмертных воспоминаниях Хаджи-Мурата развита по записи в Записной книжке: "И Марья Дмитриевна, и Вали, и майор, и жена, и Шамиль, и Алла". Толстой отдает впервые переписать рассказ своим дочерям Татьяне Львовне и Марье Львовне. На копии "Репья" рукой Марьи Львовны проставлена надпись: "Первая версия".

   Толстой проделал при создании повести громаднейшую исследовательскую работу. Для одного первого наброска "Хаджи-Мурата" он ознакомился с сочинениями, в которых насчитывается около 5000 страниц.

   В Записной книжке Толстого за ноябрь 1896 г. встречаются многочисленные пометы, сделанные им при чтении материалов по "Хаджи-Мурату". Об этом сообщает Софья Андреевна в своих записках "Моя жизнь" (1896, стр. 65): "Лев Николаевич опять взялся за "Хаджи-Мурата", читая много материалов для этой повести, изучая по книгам и природу Кавказа. Прочел и знаменитую в свое время книгу "Плен у Шамиля".

   12 декабря 1896 г. к Толстому приехал Чертков проездом в Петербург. Толстой просил его достать в Петербурге некоторые материалы, нужные для работы над "Хаджи-Муратом". Сохранился листок, на котором рукою Черткова под диктовку Толстого записано: "Стасов - материалы о Кавказе, о Дагестане, внутренней жизни Шамиля. Неверовского. Плен Шамиля есть и кавказские сборники есть".

   Из этого перечня книг, а также из помет Толстого в его Записной книжке за ноябрь 1896 г. видно, что тема "Хаджи-Мурата" расширялась. Толстой уже намерен описать не только гибель Хаджи-Мурата, но и его прошлое и быт горцев, и, охватив всю эпоху, остановиться и на ее центральной фигуре - Шамиле.

   18 декабря 1896 г. Стасов сообщал Толстому: "Сегодня утром я получил от В. Г. Черткова записочку, (1) где он мне говорит, что вы желали бы получить отсюда, от нас разные книги о Кавказе и Шамиле. Разумеется, я очень был обрадован таким поручением, завтра поспешу проэкзаменовать

  

   (1) В архиве В. В. Стасова записка не сохранилась.

  

  

   и сам, да с разными другими еще знающими, что именно может вам пригодиться, и тотчас пошлю вам изрядную партию". (1)

   Толстой отвечал Стасову 28 декабря 1896 г.: "Не присылайте слишком много. Главное нужно мне историю, географию, этнографию Аварского ханства в нынешнем столетии". (2)

   Книги об Аварском ханстве были особенно нужны Толстому потому, что Хаджи-Мурат родился в Аварии и провел там большую часть своей жизни.

   В ответном письме к Толстому от 3 января 1897 г. Стасов сообщал: "Так как вы не велите посылать вам слишком много книг, посылаю вам (покуда) небольшой список важнейших книг и статей насчет аварского племени. Чего вам не надо, пожалуйста, вычеркните на прилагаемом листке; что останется не вычеркнутым, т. е. вам нужным, пошлю вам тотчас, только пришлите, оторвав его от письма, мой списочек". (3)

   К письму был приложен "Список книг о Кавказе (Дагестан - Авария)". Дочь Толстого Татьяна Львовна в письме к Стасову от 4 января 1896 г. вернула этот список обратно с пометками и приписками Льва Николаевича:

   "I) Неверовский: Краткий взгляд на Северный и Средний Дагестан в топографическом и статистическом отношении. СПБ. 1847.

   2) Его же: Краткий исторический взгляд на Северный и Средний Дагестан до уничтожения влияния лезгинов на Закавказье. СПБ. 1848.

   3) Его же: Истребление аварских ханов. СПБ. 1848.

   4)Берже: Краткий обзор горских племен на Кавказе (напеч. в "Кавказском календаре" на 1858 г.). Зачеркнуто Толстым.

   5) Руновский: Шамиль (напеч. в "Кавказском календаре" на 1861 г.).

   6) "Низам Шамиля" (напеч. в "Сборнике сведений о кавказских горцах", выпуск III, 1870). Зачеркнуто.

   7) Н. Львов: Домашняя и семейная жизнь дагестанских горцев аварского племени (напеч. там же). Зачеркнуто.

   8) Из путешествия по Дагестану Н. И. Воронова (напеч. там же). Зачеркнуто.

   9) Дубровин: История войны и владычества русских на Кавказе. 6 томов (последний, изданный в 1888 г., доведен только до 1827 г.). Зачеркнуто.

   10) "Описание племен Кавказа". 20 томов (издание попечителя Кавказского учебного округа).

   В NN 9 и 10 есть не мало про аварское племя".

   Рукою Толстого приписано:

   "Нет ли записок, кроме Полторацкого н Зиссермана, касающихся Кавказа и войны 40-60 годов? Вот мои дерзкие и покорные просьбы. Прошу простить и не бранить".

   В списке против N 10 рукою Толстого приписано: "Из этих 20 томов те, которые касаются Аварии и Чечни". (4)

   10 января 1897 г. В. В. Стасов писал Толстому:

  

   (1) "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", изд. "Прибоя", Л. 1929, стр.

   (2) Там же, стр. 174.

   (3) Там же.

   (4) Там же.

   (5) Там же, стр. 176.

  

  

   "Лев Николаевич, сегодня я послал к вам, по почте, те книги о Кавказе, которые вы выбрали... Сверх того, я прибавил еще краткий список статей в изданий по кавказоведению.

   Буду, конечно, радехонек, если эти книжки вам пригодятся.

   Что же касается 20 томов издания "Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа", то я эти 20 томов процедил, и всё, что там нашел про лезгинское племя, про аварцев и про Дагестан, всё я выписал на маленький листок, который при сем и прилагаю, - и опять-таки с просьбой вычеркнуть там вон то, что вам не надо, и прислать мне тот листок с незачеркнутыми заглавиями (если такие окажутся), а я тотчас же и пошлю вам, что вам надо". (1) К письму был приложен список статей "Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа".

   В течение полугода после написания "Репья" Толстой не возобновлял работы над рассказом, если не считать небольших исправлений, сделанных в октябре 1896 г., но не оставлял мысли о ней, собирая материалы и напряженно изучая их.

   6 февраля 1897 г., узнав, что Чертков высылается из пределов Россия, Толстой поехал в Петербург проститься с ним. 10 февраля 1897 г. он побывал у Стасова, у которого наводил справки об интересовавших его книгах. Кроме того, навестил генерала К. А. Дитерихса, участника кавказской войны, несколько раз встречавшегося с Хаджи-Муратом и в стычках, я после перехода его к русским. Дитерихс рассказывал Толстому целый вечер о Хаджи-Мурате, о его внешности, характере, о том, как он хромал, как кинулся со скалы и пр. (сообщение дочери К. А. Дитерихс - О. К. Толстой).

   По возвращении из Петербурга Толстой работал над книгой "Что такое искусство?", одновременно продолжая обдумывать "Хаджи-Мурата". В Дневнике 3 марта 1897 г. записано: "Очень захотелось писать Хаджи-Мурата и как-то хорошо думалось, умилительно". Но и в этот раз Толстой не работал над "Хаджи-Муратом", собирание же я изучение материалов продолжалось. Г. А. Джаншиев, известный публицист, по происхождению армянин и уроженец Кавказа, писал Толстому 17 марта 1897 г.: "Приятель мой С. И. Танеев передал мне вчера, что вы желали бы иметь типы и виды кавказские. Позвольте предложить вам всё, что у меня оказалось. Если найду еще что-нибудь у знакомых, не замедлю прислать". На конверте письма Джаншиева рукою Толстого проставлена надпись: "Отошли книги", сделанная им для дочери после просмотра книг Джаншиева.

   4 апреля 1897 г. в Дневнике записано: "Вчера думал очень хорошо о Хаджи Мурате- о том, что в нем главное надо выразить обман веры. Как он был бы хорош, если бы не этот обман".

   А 30 апреля 1897 г. Толстой писал П. И. Бирюкову: "Назойливо пристают мысли художественные, одна кавказская, всё не оставляющая меня в покое, другая драма" ("И свет во тьме светит").

   Но еще в течение года после написания "Репья" Толстой не приступал к работе над "Хаджи-Муратом", будучи всецело занят другими работами, хотя сюжет этот всё более и более привлекал его внимание. 14 октября

  

   (1) "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", изд. "Прибой", Л. 1929, стр. 177.

  

  

  

   1897 г. он записал в Дневнике: "К Хаджи Мурату подробности: 1. Тень орла бежит по скату горы. 2. У реки следы по песку зверей, лошадей, людей. 3. Выезжая в лес, лошади бодро фыркают. 4. Из куста держи-дерева выскочил козел". В Дневнике 16 октября 1897 г. записано: "Вчера вечером и нынче хотел писать Хаджи Мурата. Начал. Похоже что-то, но не продолжал потому, что не в полном обладании. Не надо портить и насильно".

   С. А. Толстая в своих записках "Моя жизнь" пытается объяснить причину неуспеха работы Толстого так: "Лев Николаевич брался и за излюбленного им "Хаджи-Мурата", но с этим делом не пошло и пришлось оставить. Художественные работы, на мой взгляд, всегда требовали полного спокойствия, как физического, так нравственного, духовного. Без него работа не шла. А спокойствия было всё меньше и меньше". Тем не менее после первой неудачной попытки 15-16 октября 1897 г. Толстой через месяц возобновляет работу над "Репьем". В Дневник 11 ноября 1897 г. занесено: "С утра писал Хаджи-Мурата - ничего не вышло. Но в голове уясняется, и очень хочется".

   Написанное 15-16 октября и 11 ноября 1897 г. представляет собой начало второй незаконченной редакции произведения (варианты .NN 2-11). Здесь четыре главы. Тема развита шире, чем в "Репье", композиция иная. В главе I описывается выход солдат в секрет; в гл. II - вечер у молодого Воронцова; в главе III - пребывание Хаджи-Мурата с мюридом Аслан-беком у кунака Саффедина, в главе IV-рубка леса, смерть Никитина, выезд молодого Воронцова и встреча с Хаджи-Муратом, прием Хаджи-Мурата Марьей Васильевной, столкновение молодого Воронцова с Меллер-Закомельским.

   Материалом для гл. I этой редакции послужила книга Зиссериана "Двадцать пять лет на Кавказе", ч. II, стр. 288, для остального- "Воспоминания" В. А. Полторацкого. События происходят в передовой крепости Шахгири, или по-русски Воздвиженской, в которой Толстой бывал в своей молодости. В рассказе выведен Полторацкий, первоначально названный настоящей своей фамилией, затем "Полторасовым", потом "краснолицым" и "широколицым офицером" без фамилии. Толстой знал Полторацкого в бытность на Кавказе; вспомнить его внешность помог портрет, приложенный к журналу "Исторический вестник" за 1895 г. Молодой Воронцов и его жена Марья Васильевна отчасти описаны по личным воспоминаниям, так как Толстой встречался с ними на Кавказе, отчасти по "Воспоминаниям" Полторацкого. Первая глава новой редакции произведения далась Толстому с большим трудом. Листы, на которых она написана, испещрены бесчисленными вставками и исправлениями. С еще большим упорством Толстой работал над коротенькой третьей главой, принимаясь за нее девять раз. Страницы ее едва поддаются прочтению. Толстой записал по поводу данной рукописи: "не вышло" и прекратил работу над нею.

   В Дневнике 14 ноября 1897 г. записано: "Думал в pendant к Хаджи Мурату написать другого русского разбойника Григория Николаева..." (Выведен под именем дворника Василия в повести Толстого 1904 г. "Фальшивый купон".) О возобновлении работы над "Хаджи-Муратом" Толстой 17 ноября 1897 г. писал жене: "Начал новое- художественное, Кавказский рассказ, который me hante (1) - уже давно". (2) Через три дня, 20 ноября,, он писал ей: "мысли же и занятия мои направлены на кавказскую повесть, которой мне совестно заниматься, тем более, что она нейдет, но от которой не могу отстать". (3)

   Написанное 17-20 ноября 1897 г. является началом третьей редакции повести (варианты .N.N 12-16). Содержание ее существенно отличается от содержания двух предыдущих. Дана сцена обеда в тифлисском дворце наместника Кавказа Воронцова, сцена приема Воронцовым Хаджи-Мурата, включено письмо Воронцова к Чернышеву. Заканчивается рукопись рассказом Хаджи-Мурата Лорис-Меликову о своей прошлой жизни. Две главы, в одной из которых описывается ранняя пора жизни Хаджи-Мурата (материалом для нее послужили "Воспоминания муталима", помещенные в "Сборнике сведений о кавказских горцах", вып. I и II), а в другой приводится рассказ Хаджи-Мурата Лорис-Меликову о своем прошлом. Затем, они были исключены Толстым из рукописи.

   Писавшаяся в течение четырех дней (17-20 ноября 1897 г.)третья редакция "Хаджи-Мурата" не удовлетворила Толстого так же, как и первые две.

   20 ноября 1897 г. он записал в Дневнике: "Много обдумал Хаджи-Мурата и приготовил материалы. Всё тон не найду".

   21 ноября 1897 г. Толстой записал в дневнике: "Всё обдумываю и собираю материалы для Хаджи-Мурата. Нынче много думал, читал, начал писать, но тотчас остановился".

   Это короткие наброски (сохранилось шесть вариантов), являющиеся новой, четвертой, редакцией повести, впервые названной "Хаджи-Муратом". До сих же пор произведение носило название "Репей".

   Наброски однородны по своему содержанию: в них изображен более ранний период жизни Хаджи-Мурата, чем во всех предыдущих редакциях.. Описывается наступление Кази-муллы на столицу Аварии Хунзах в 1830 г. (источником послужила книга 3иссермана "История 80 пехотного Кабардинского полка", т. II, гл. III). Во время этого наступления Хаджи-Мурат убивает мюрида, завещающего ему идею хазавата (варианты NN 17-21). При создании этих эпизодов Толстой использовал материалы "Сборника сведений о кавказских горцах", вып. IV, отд. 1, стр. 13; см. Записи, пометы и конспекты, N 3-82) "Ичкерит, умирая, завещал", стр. 279. Наброски эти также не удовлетворили Толстого, и только один из них был переписанрукой А. П. Иванова.

   Читая в этот раз "Сборник сведений о кавказских горцах". Толстой сделал около 300 помет. К своим пометам он составил особый список, озаглавленный "Материалы Хаджи-Мурата". Судя по этим пометам, Толстой стремился с наивозможной полнотой представить себе жизнь горцев, их быт, нравы, верования, обряды, способы обработки земли, ремесла, охоту; отмечены также пословицы, приветствия, сказания.

   Некоторые места читались им не один раз, как свидетельствуют его надписи: "Подробности обычаев мало читаны"; "Сказки читать"; "Всю статью читать". Кавказский фольклор восхищал Толстого в этот раз так же,

  

   (1) [преследует меня]

   (2) Т. 84, N 698.

   (3) Т. 84, N 699

  

  

   как 20 лет назад, что видно из надписей: "Чудные песни о мщении и удальстве"; "Прелестная песня"; "Песня о Хадбаре удивительная"; "Сказка прекрасная".

   Толстой снова начал собирать материалы для своей повести, что видно из писем уехавшей в Москву его дочери Татьяны Львовны. 27 ноября 1897 г. она писала отцу: "О кавказском твоем поручении помню, но не удастся еще ничего сделать"; 29 ноября 1897 г.: "Посылаю тебе Мулла-Нур (40 к.) и книгу Маркова, которую мне рекомендовали. Есть еще две книги о Кавказе в том же роде с картинками - одна Надеждина "Кавказский край, природа и люди", а другая, забыла, как называется, но тоже описывающая край, а не вроде дневника, как ты хотел иметь. Сейчас ее принесли от Вольфа - посылаю ее тебе. Если книги не годятся - их можно отдать назад".

   Под "дневником" подразумевались записки кавказских деятелей первой половины XIX века; в них Толстой рассчитывал найти больше, чем в других книгах, подробностей горской жизни.

   Книга "Мулла-Нур", посланная Татьяной Львовной, - повесть А. А. Бестужева-Марлинского, к сочинениям которого Толстой относился критически за их романтическое содержание, но которые он считал теперь необходимым перечитать. Вероятно, он прочел и другую известную повесть Марлинского "Аммалат-Бек". Высланные Татьяной Львовной книги: Маркова "Очерки Кавказа", Надеждина "Кавказский край" и пр. указывают, что Толстой особенно интересовался в этот период географическими и этнографическими материалами.

   24 ноября 1897 г. Толстой записала Дневнике: "Вчера готовил Хаджи-Мурата. Как будто ясно".

   6 декабря 1897 г. Е. И. Попов писал Л. Ф. Анненковой: "Л. Н. Вчера приехал в Москву. Он кончил свою статью об искусстве и теперь занят рассказом из кавказской жизни". К этому же времени относится сообщение С. А. Толстой в ее записках "Моя жизнь": "Опять возвращался он и в Ясной Поляне и в Москве к "Хаджи-Мурату" и почему-то не спорилась эта работа. Недовольство огорчало его". Мысли о "Хаджи-Мурате" настолько овладевали Толстым в этот период, что возникали иногда по неожиданным поводам. Так, в его Дневнике 13 декабря 1897 г. записано: "У Русанова голова Хаджи Мурата" (Гавриил Андреевич Русанов, близкий знакомый Толстого, имел овал лица с изогнутыми бровями и форму головы, напоминавшие голову Хаджи-Мурата, судя по его портрету).

   Тогда же, 13 декабря 1897 г., в Дневнике записано: "Нынче утром хотел писать Хаджи Мурата. Потерял конспект".

  

  

   Среди рукописей повести не сохранилось конспекта, относящегося к данному периоду. Может быть, он был, и Толстой его действительно потерял, но, возможно, что "конспектом" назван список помет к "Сборнику сведений о кавказских горцах", о котором сказано выше. В Дневнике же 13 декабря 1897 г. сказано: "Хочу записать теперь сюжеты, которые стоит и можно обработать, как должно". Следует список, состоящий из тринадцати сюжетов, в числе которых седьмой сюжет: "Хаджи Мурат". 21 декабря 1897 г. записано: "Обдумывал Хаджи Мурата, но нет охоты и уверенности".

   В первых числах января 1898 г. Толстой в третий раз принялся за усиленное изучение источников. С. А. Толстая сообщает: "Лев Николаевич невесел, потому что ему всё еще не работается... всё читает материалы кавказской жизни, природы, всё, что касается Кавказа" (дневник, 6 января 1898 г.).

   9 января 1898 г. Толстой писал Черткову: "Хотел я всё это время написать художественное, что-нибудь такое, что соответствовало бы мною же поставленным требованиям. Но ничего не мог".

   Написанные в начале января 1898 г. наброски представляют собою пятую, незаконченную, редакцию "Хаджи-Мурата". Второй набросок - конспект всего произведения. В третьем наброске впервые рассказывается о ранении матери Хаджи-Мурата его отцом за ее отказ стать кормилицей ханского ребенка (факт вымышленный, в источниках не встречается). Перед пятым наброском рукою Толстого проставлено: "Опять сначала".

   В шестом наброске изображено прогнание горцев сквозь строй. В качестве источника использована книга Зиссермана "Двадцать пять лет на Кавказе" (1), но там нет указания на присутствие при экзекуции мальчика Хаджи-Мурата. Сделав набросок, Толстой провел черту и пометил: "не годится". Рассказ датирован Толстым 12 января 1898 г.

   На другой день, 13 января, Толстой записал: "Всё пытаюсь найти удовлетворяющую форму Хаджи-Мурата и всё нет. Хотя как будто приближаюсь". С этой целью он решил составить новый общий план повести и 18 января 1898 г. записал в Дневнике: "Нынче уяснил план Хаджи-Мурата больше, чем когда-либо". План состоял из отдельных параграфов. 12 параграфов новые, остальные 13 параграфов образованы на основании текста предыдущего наброска об экзекуции.

   Одновременно Толстой продолжал собирание и изучение необходимых материалов. Навестивший его писатель и актер А. И. Сумбатов-Южин, грузин по происхождению и уроженец Кавказа, вспоминал впоследствии: "Он тогда (в 1898 г.) начинал писать "Хаджи-Мурата" и просил меня при- слать ему книг о Кавказе. Н, конечно, всё исполнил". (2)

   Через месяц, 25 февраля 1898 г., Толстой вновь записывает в Дневнике: "Не перестаю думать о Хаджи-Мурате".

   В феврале Толстой решил напечатать в зарубежном издательстве Черткова "Свободное слово", выпускавшем запрещенные в России произведения Толстого, готовые отрывки "Хаджи-Мурата". Сделав извлечения из редакции первой (1896), второй (1897) и пятой (1898), он соединил их и дополнил вставками. Получилась новая редакция, шестая по счету (варианты NN 28-32). Произведению дано название "Хазават", и построено оно на раскрытии психологии Хаджи-Мурата как правоверного фанатичного горца-мусульманина, исповедующего идею хазавата - священной борьбы против иноверцев.

   Толстой упорно работал над "Хазаватом", переделывая его четыре раза. С. А. Толстая записывает в своем дневнике: "Переписывала с большим

  

   (1) А. Л. Зиссерман, "Двадцать пять лет на Кавказе"" т. I, стр. 340-342.

   (2) "Международный альманах о Толстом", под ред. П. А. Сергеенко, 2-е изд., М. 1909, стр. 326.

  

  

   удовольствием повесть Л. Н. "Хаджи-Мурат" кавказскую" (10 марта 1898 г.); "Одну ночь я всю просидела до 4 ¥ часов утра и переписывала для Л. Н. "Хаджи-Мурата" (14 марта 1898 г.).

   Напряженная переписка С. А. Толстой была вызвана тем, что Толстой торопился закончить повесть, чтобы послать ее Черткову. Но Толстому не удалось осуществить свое желание.

   Работа не удовлетворила его.

   21 марта 1898 г. Толстой записал в Дневнике: "Есть такая игрушка английская peepshow: (1) под стеклышком показывается то одно, то другое. Вот так-то надо показать человека - Хаджи-Мурата: мужа, фанатика и т. п.". Этот замысел стоит в связи с особенно занимавшей в то время Толстого мыслью о "текучести" человека, которую развивал он в романе "Воскресение", в дневниковых записях от 3 февраля, 19 и 21 марта 1898 г. и в разговорах. "Как бы хорошо написать художественное произведение, в котором бы ясно высказать текучесть человека, то, что он один и тот же: то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо" (2).

   Прервав работу над "Хазаватом", Толстой только через три недели вернулся к повести, как это видно из записи в его Дневнике от 12 апреля 1898 г.: "Занятия Karthago delenda est и Хаджи-Мурат".

   В этот раз, однако, Толстой работал не над продолжением "Хазавата", а над редакцией третьей (1897), расширив в ней рассказ Хаджи-Мурата Лорис-Меликову о своем прошлом.

   30 апреля 1898 г. Толстой просил С. А. Толстую выслать ему книгу Зиссермана "Двадцать пять лет на Кавказе". В то время он находился на юге Тульской губернии, занятый помощью голодающему крестьянству, И там, даже в непривычных условиях жизни, "Хаджи-Мурат" продолжал занимать Толстого. 4 мая 1898 г. он записал в Дневнике: "Нынче да и в прежние дни как будто уясняю себе Хаджи Мурата, но не могу писать. Правда, что мешают". Затем, в течение всего 1898 г., писание "Хаджи-Мурата" не возобновлялось.

   22 февраля 1899 г. С. А. Толстая писала В. В. Стасову: "Книги о Кавказе находятся в Ясной Поляне, и Лев Николаевич обещает их выслать, как только приедет в Ясную Поляну". (3) Но Толстой продолжал интересоваться темой своей художественной работы, что видно, между прочим, из письма посетившего его в апреле 1899 г. писателя И. Н. Захарьина-Якунина, который 3 декабря 1899 г. писал Толстому: "Вы выразила желание, чтобы я описал сцену расстреляния и прогнания сквозь строй, коих мне довелось быть когда-то невольным свидетелем. И вот одну из этих сцен я описал у напечатал в "Историческом вестнике", а вторую сцену не в силах кончить: тяжело писать... Посылаю вам оттиск из "Исторического вестника", а также и мою статью в "Вестнике Европы" о Шамиле, личностью которого вы, в разговоре со мною, так интересовались".

   Однако в 1899 г. работа над "Хаджи-Муратом" не возобновлялась. Не возобновлялась она и в следующем-1900 г. В течение трех лет,

  

   (1) Ручная цветная панорама, вроде калейдоскопа.

   (2) Дневник, запись от 21 марта 1898 г.

  

  

  

  

  

   (3) "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", изд. "Прибой", Л. 1929, стр. 226.

  

  

   с 1898 г. по 1901 г., в Дневниках и письмах Толстого не встречается никаких упоминаний о "Хаджи-Мурате". Толстой в это время был занят работой над "Воскресением" и другими своими произведениями.

  

   В начале 1901 г. С. А. Толстая как председательница Московского общества попечения о детских приютах задумала устроить благотворительный вечер в пользу опекаемых ею сирот, решив в программу вечера для большего успеха включить чтение какого-либо неизданного рассказа Толстого. Толстой сначала не дал С. А. Толстой на это своего согласия, не любя оглашения своих незаконченных вещей, затем уступил. Ю. И. Игумнова сообщала 2 марта 1901 г. Т. Л. Сухотиной: "Сейчас переписываю "Хаджи-Мурата", за которого принялся Л. Н. Софья Андреевна все-таки выпросила, чтобы он дал из него отрывок для чтения. А он, просматривая его, увлекся и начал работать над ним". В день написания этого письма, 2 марта 1901 г., Ю. И. Игумнова уже переписывала новую рукопись, следовательно Толстой начал ее писать в последних числах февраля. С. Т. Семенов 6 марта 1901 г. писал Л. Ф. Анненковой: "Л. Н....начал работать над отрывками "Хаджи-Мурата" для концерта Софьи Андреевны".

   В феврале и марте 1901 г. сначала были написаны две большие вставки к "Репью". В одной, помещенной непосредственно за сценой приезда Хаджи-Мурата в крепость, говорилось о прошлом Хаджи-Мурата, в другой, заменявшей последнюю часть "Репья" и следовавшей за сценой привоза Каменевым головы Хаджи-Мурата, приводится рассказ Каменева о последней борьбе Хаджи-Мурата. Все подробности о предсмертных муках Хаджи-Мурата заменены теперь сценой появления Гаджи-аги, отрубающего голову Хаджи-Мурата; источником для этого эпизода послужила книга Зиссермана "Двадцать пять лет на Кавказе", ч. II, стр. 95. Содержание и композиция данной редакции несколько иные, чем "Репья", поэтому она должна считаться самостоятельной, седьмой, редакцией повести.

   Исправляя рукопись, переписанную Игумновой, Толстой переправил ее до неузнаваемости и начал словами: "Я служил в одном из Кавказских полков, стоявших на левом фланге в Чечне. Я заболел лихорадкой, и полковой командир, принимавший во мне участие, прикомандировал меня к линейному батальону в предгорьи здоровой местности".

   Всё произведение написано впервые в автобиографической форме, от первого лица, и к названию "Хаджи-Мурат" дан подзаголовок: "Воспоминания старого военного". Эта редакция настолько отличается от всех предыдущих, что должна считаться восьмою редакцией повести.

   Продолжая работу над этой редакцией, Толстой сначала внес ряд добавлений о прошлом Хаджи-Мурата и включил сцену стычки Хаджи-Мурата с Арслан-ханом, затем сделал ряд исправлений и изменил построение произведения. История прошлой жизни Хаджи-Мурата, которой Толстой считал необходимым дополнить общую характеристику героя, теперь следует не за сценой прощального вечера у Ивана Матвеевича, а тотчас за сценой приезда Хаджи-Мурата в крепость. Далее Толстой исправил несколько страниц, сделал много новых вставок и присоединил из седьмой редакции рассказ Каменева о бегстве и гибели Хаджи-Мурата.

   Во всех этих шести вариантах рассказчик изображен таким, каким якобы он был 50 лет назад. Подробно сообщается о его впечатлениях, связанных с Кавказом и личностью Хаджи-Мурата. Впервые появляется намек на любовное отношение к Хаджи-Мурату Марьи Дмитриевны.

   В книге В. И. Немировича-Данченко "Из прошлого" имеется воспоминание, относящееся к начальному периоду работы Толстого над восьмой редакцией. Немирович-Данченко, незадолго до того познакомившийся с Толстым, читал ему вслух, и чтение его понравилось Толстому. После этого С. А. Толстая приезжала к нему с предложением прочесть "Хаджи-Мурата" на ее благотворительном вечере, заявив, что таково желание самого Льва Николаевича. (1)

   Но к этому концерту, назначенному на 17 марта 1901 г., Толстой не успел кончить своей работы, и вместо "Хаджи-Мурата" был прочитан неоконченный рассказ Толстого "Кто прав?".

   В Дневнике 19 марта 1901 г. Толстой записал: "За всё это время ничего не написал, кроме обращения к царю и его помощникам и кое-какие изменения, и всё скверные, в Хаджи Мурате, за которого взялся не по желанию". (2)

   В Дневнике 31 марта записано: "Хотел кончить Хаджи Мурата... но не работалось". (3) И работа была прервана. 22 апреля 1901 г. Толстой, перечисляя в Дневнике свои занятия, напоминает себе, что "нужно... окончить Хаджи Мурата". (4) В первой половине мая 1901 г. он и попытался возобновить работу.

   7 мая 1901 г. в Дневнике записано: "Видел во сне тип старика, который у меня предвосхитил Чехов. Старик был тем особенно хорош, что он был почти святой, а между тем пьющий и ругатель. Я в первый раз ясно понял ту силу, которую приобретают типы от смело накладываемых теней. Сделаю это на Хаджи Мурате и Марье Дмитриевне". (5)

   14 мая 1901 г. П. А. Буланже сообщал В. Г. Черткову: "Из работ в последнее время Л. Н