Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений

показал, что и этого нет. Марья Дмитриевна поняла и, вспомнив, как мальчик, спросила:

   - Улан?

   Он показал два пальца (1) и сказал:

   - Девка, - и, показав один палец, сказал: - улан. - И поднял глаза к небу с выражением восторга. Она поняла, что мальчик очень хорош, и он очень любит его.

   - Любите очень? - сказала Марья Дмитриевна.

  

   Он не понял слов, но понял ее участие к нему, понял, что она любит его, желает ему добра и, размягченный воспоминанием о своем любимом детище, сыне Вали-Магоме, вдруг (2) лицо его преобразилось. Черные глаза заиграли, у угла глаз сделались морщины, и рот, растянувшись в детскую улыбку, открыл белые, белые ровные зубы.

   - Алла! - сказал он и опустил голову.

   - Даст Алла, даст, - сказала Марья Дмитриевна. - Ну, дай Бог, дай Бог.

   На этом они расстались в этот вечер. Но между ними во взглядах и улыбке произошло нечто большее, чем простой дружеский разговор, и воспоминание об этом взгляде и улыбке стало для Марьи Дмитриевны выше многих и многих других воспоминаний. Воспоминание это и для Хаджи-Мурата (3) было одно из самых радостных его воспоминаний во время его пребывания у русских. Он почувствовал, что его полюбили. А на другой день, когда они уезжали и он опять в своей боевой черкеске с пистолетом и шашкой, хромая, вышел на крыльцо и, пожимая руку, прощался с Иваном Матвеевичем, Марья Дмитриевна с ласковой улыбкой подала ему корзиночку с абрикосами. Он опять улыбнулся и, поспешно отвязав от (4) своих часов сердоликовую печатку, подал ей. Марья Дмитриевна взяла и поклонилась ему.

   - Бог даст, Бог даст, - сказала она.

   Он еще раз улыбнулся вчерашней улыбкой.

   Несмотря на свою (5) кривую ногу, только что дотронулся до стремени, как уж, как кошка, (6) вскочил на лошадь. (7)

   - Прощай, спасибо, - сказал он, и с тем особенным гордым воинственным видом, с которым сидит горец на лошади, выехал за ворота крепости со своей свитой.

  

  - Зачеркнуто: девка

  - Зач. улыбнулся детской радостной умиленной улыбкой

  - Зач. Стало

  - Зач. своего пистолета серебряный галун

  - Зач. сломан[ную]

  - Зач. он б[ыл]

  - Зач. И с лошади еще раз простился, улыбнулся вче[рашней] улыбкой.

  

  

   С тех пор и до... (1) Июня Марья Дмитриевна не видала лица Хаджи-Мурата. Она часто вспоминала и говорила о нем, и Иван Матеич смеялся ей и при других, что она влюблена в Хаджи-Мурата, и Марья Дмитриевна смеялась и краснела, когда эта говорилось. Увидала она это лицо через месяц при следующих условиях.

   В укреплении, где жила Марья Дмитриевна, совсем забыли про Хаджи-Мурата. Слышно было, что Шамиль не выпускает его семью, угрожает убить их, в особенности любимого сына Вали-Магюму, и что Хаджи-Мурат выпросился у князя Воронцова в Нуху, где, как он говорил, ему удобнее вести переговоры с горцам. (2)

   Была же ночь. Полный месяц светил на белые горы и на камни дороги и на бегущий ручей. Был паводок, и ручей страшно шумел.

   Иван (3) Матвеич (4) встречал батальон Куринцев и у них шла пошила. Слышны были тулумбасы и крика "ура". Иван Матвеевич обещал не пить много и вернуться к двенадцати.

   Но Марья Дмитриевна все-таки беспокоилась отсутствием мужа. Ом кликнула Жучку [и] пошла 8 по улице. Вдруг (6) из-за угла выехали верховые. "Опять кто-то с конвоем, как его нет, так сейчас и приезжают", подумала Марья Дмитриевна (7) и посторонилась. Ночь была так светла, что читать можно было.

   Марья Дмитриевна вглядывалась в того, кто ехал впереди, очевидно, тот, кого конвоировали, но не могла узнать. Месяц ударял ехавшим в спину. Марья же Дмитриевна была освещена спереди.

   - Марья Дмитриевна, вы? - сказал знакомый голос. - Не спите еще?

   - Нет, как видите. (8)

   - Где Иван Матвеич?

   - Дав нет.

   - Что же, всё боится, что пришлют ему опять Хаджи-Мурата? (9)

   - Как же не бояться. Ведь ответственность.

   - Ну, я к вам с хорошими вестями.

   Это был Каменев, знакомый товарищ Ивана Матвеевича, служивший при штабе. (10)

  

  - Многоточие в подлиннике.

  - Ошибочно не зачеркнуто: Была пора...

  - Зачеркнуто: Марья Дмитриевна варила лычу

  - Зач. собирался в поход

  - Зач. Одна

  - Зач. на самом повороте.

  - Зач. Вышла

  - Зач. Вы что?

  

  

  - Зач. Боится, да что же

  - Зач. Где Иван Матвеевич?

  

  

   - Что же, (1) поход в Темир-Хан-Шуру?

   - Нет, (2) лучше.

   - Ну, что же, переводят в Темир-Хан-Шуру?

   - Ну, вот чего захотели.

   Каменев ехал рядом с Марьей Дмитриевной, повернувшей назад к дому, и говорил.

   - А где Иван Матвеевич?

   - Да вот слышите, (3) провожают Куринцев.

   - А, это хорошо. И я поспею. Только я на два часа. Надо к князю.

   - Да что ж за новость?

   - А вот угадайте.

   - Да про что?

   - Про вашего знакомого.

   - Хорошее?

   - Для вас хорошее, для него скверное, - и Каменев засмеялся. - Чихирев! - крикнул он казаку. - Подъезжай-ка.

   Донской казак выдвинулся из остальных и подъехал. Казак был в обыкновенной донской форме, в сапогах, шинели и с переметными сумами за седлом.

   - Ну, достань-ка штуку.

   Чихирев достал из переметной сумы мешок с чем-то круглым.

   - Погоди, - сказал Каменев.

   Они подошли к дому. Каменев слез, пожал руку Марье Дмитриевне и, войдя с ней на крыльцо, взял из рук казака мешок и запустил в него руку.

   - Так показать вам новость? Вы не испугаетесь?

   - Да что такое? арбуз? - сказала Марья Дмитриевна и что-то ей стало страшно.

   - Нет-с, не арбуз. - Каменев отвернулся от Марьи Дмитриевны и что-то копал в мешке. - Не арбуз, а ведь (4) у вас был Хаджи-Мурат?

   - Ну, так что ж?

   - Да вот он, - и Каменев двумя руками, прижав ее за уши, вынул (5) человеческую голову и выставил ее на свет месяца. - Кончил свою карьеру. Вот она.

   Да, это была его голова, бритая, с большими выступами черепа над глазами и проросшими черными волосами, с одним открытым, другим полузакрытым глазом, с окровавленным запекшейся черной кровью носом и с открытым ртом, над которым были те же подстриженные усы. Шея была замотана полотенцем.

  

  - Зачеркнуто: переводят

  - Зач. [лучше] не переводят, но

  - Зач. кут[ят]

  - Зач. вы виде[ли]

  - Зач. Мертвую

  

  

   Марья Дмитриевна посмотрела, узнала Хаджи-Мурата и, ничего не сказав, повернулась и ушла к себе. Когда Иван Матвеевич вернулся, он застал Марью Дмитриевну в спальне. Она сидела у окна и смотрела перед собой.

   - Маша! Где ты, пойдем же, Каменева надо уложить. Слышала радость?

   - Радость? Мерзкая ваша вся служба, все вы живорезы. Терпеть не могу. Не хочу, не хочу. Уеду к мамаше. Живорезы, разбойники.

   - Да ведь ты знаешь, он бежать хотел. Убил человек восемнадцать.

   - Не хочу жить с вами. Уеду.

   - Положим, что он глупо сделал, что показал тебе. Но все-таки печалиться то тут не об чем.

   Но (1) Марья Дмитриевна не слушала мужа и разбранила его, а потом расплакалась. Когда же (2) она выплакалась, она вышла к Каменеву и к еще пришедшим офицерам и (3) провела с ними вечер. Разговор весь вечер шел о Хаджи-Мурате и о том, как он умер.

   - Ох, молодчина был, - заключил Иван Матвеевич, выслушав всё. - Он с женой моей как сошелся, подарил ей печатку.

   - Он - добрый был. Вы говорите, "разбойник"". А я говорю- добрый, и наверное знаю, и мне очень, очень жаль его. И гадкая, гадкая, скверная ваша вся служба.

   - Да что же велишь делать, по головке их гладить?

   - Уж я не знаю, только мерзкая ваша служба и я уеду.

   И действительно, как ни неприятно это было Ивану Матвеевичу, но не прошло года, как вышел в отставку и уехал в Россию.

  

  

   Умер же Хаджи-Мурат вот как.

   Для того, чтобы понять, как он умер, надо рассказать, кто он был. Он был тавлинец, между своими благородного рода. Мать его была взята в кормилицы к аварскому хану. (4) Он рос с ханом ж в молодости жил и воевал и джигитовал с ним. Но пришло время. Хана убил Кази-Магома и завладел ханством. Тогда Хаджи-Мурат вместе с братом своим Османом решил отомстить и убить Магому. (5) Нельзя этого было сделать нигде, так хранил себя Магома. (6) Тогда Хаджи-Мурат решил сделать это в мечети. (7) Надо было войти в мечеть с оружием, но с оружием

  

  - Зачеркнуто: Припадок

  - Зач. эта кончилось

  - Зач. Выслушала

  - Зач. В молодости

  - В копии: Магома исправлено на Гамзат-Бека

  - В копии: Магома исправлено на Гамзат

  - Зач. Но в

  

  

   не пустили бы. Тогда Хаджи-Мурат и брат его Осман (1) вооружились и надели бурки, чтобы скрыть оружие, и в таком одеянии вошли в мечеть. Как только приближенные Магомы (2) увидали людей в бурках, они бросились к ним, приказывая снять бурки. Ждать нечего было. Братья сняли бурки и бросились на врага, убили его и, защищаясь, убили его друзей. Осман остался в мечети убитым. Хаджн-Мурат, ловкий, сильный, быстрый, убил четырех человек и, слегка раненый, убежал. Магому (3) сменил NN. (4) Хаджи-Мурат собрал против него шайку, желая захватить и ханство. NN (5) узнал, пожаловался русскому военному начальнику. Начальник, чтобы угодить хану, велел связать Хаджи-Мурата и свести его к начальнику края. Хаджи-Мурата захватили спящим, связали его и на веревке повели. Проходя над пропастью, Хаджп-Мурат бросился под кручь с солдатом, убил солдата, сломал себе ногу, но сам, развязавшись, освободился и приполз к пастухам, которые спрятали его. (6) Нога его зажила, но стала короче. Когда он выздоровел, он пришел к Шамилю, и Шамиль очень скоро сделал его наибом. С тех пор Хаджи-Мурат был грозою русских, удивляя и своих и врагов своею храбростью, выдержкой, выносливостью, отвагой и счастьем. Так шло всё до 50 года. В этом (7) году, ревнуя его к народу, Шамиль оскорбил его, и Хаджи-Мурат (8) вскипел и решил отомстить врагу. И чтобы отомстить, отдался русским. Он надеялся вывести жену и детей, особенно сына, которого он страстно любил, но Шамиль задержал их. Тут началась внутренняя борьба, которая кончилась тем, что он решил бежать, чтобы (9) избавить свою семью от погибели и вернуться к ней.

  

  

   Это было на 2-й неделе его пребывания в Нухе. Нуха - маленький городок (10) на уступах гор. Хаджи-Мурат не спал уже третью ночь. Как только он уходил (11) в отдельную комнатку, где он спал, тотчас же ему живо представлялась жена и главное сын. Представлялся ему таким, каким он видел его последний раз. Это было накануне его выезда из гор. Всё было уже у него готово. Пять верных его друзей выходили с ним и должны

  

   (1) Зачеркнуто: Наде[ли]

   (2) В копии: Гам[зата]

   (3) В копии: Гамзат-Бека

   (4) В подлиннике сначала было многоточие с знаком вопроса, затем написан : NN. В копии эти буквы Т. Л. Толстая пропустила. Толстой вписал: Шамиль.

   (5) В копии NN пропущено.

   (6) Зач. И Хаджи-Мурат бежал к Шамилю.

   (7) Зач. Он

   (8) Зач. слышал, что Шамиль хочет убить его

   (9) Зач. вер[нуть]

   (10) Зач. у подошвы (в горах)

   (11) Зач. к себе

  

  

   были вывести его лошадь к Аргуну. Он пешком в одном бешмете должен был выйти из дома. И вот в этот-то день он последний раз спустился с сакли к ручью, обмыл ноги и в тени зашедшего за горы солнца расстелил ковер и стал молиться. (1) Он только что сел на колени и в знак умерщвления внешних чувств закрыл (2) большими пальцами уши, а указательными глаза, как услышал шаги и (3) не хотел оглядываться, но услыхал чмоканье, (4) каким призывают (5) соколов, и по этому звуку узнал своего сына Магому и не мог удержаться [и] оглянулся. Магома шел в гору, легко поднимаясь своими длинными тонкими ногами, (6) и на одной левой руке, подогнутой к плечу, нес на перчатке сокола, а другой, ловко размахивая, пускал высоко вверх поднимаемые с земли камушки. (7) Магома был в одном синем бешмете, подпоясанный ремнем, с кинжалом и в (8) одной ермолке. (9) И румяное молодое (10) пятнадцатилетнее лицо и вся высокая тонкая фигуа мальчика (он был только немного ниже отца) была очень красива (11) особенной красотою горцев. Широкие, несмотря на молодость, плечи, очень широкий юношеский таз и тонкий длинный стройный стан, длинные руки и ноги и сила, гибкость, ловкость во всех движениях. Собираясь бросить камни, он останавливался, откидывая назад красивую голову, и, винтообразно развернувшись всеми суставами, (12) слегка подпрыгивая, далеко, высоко запускал камень, выше горы. (13) В ту минуту, как он вскинул камень, сокол сорвался с его руки и повис на ремнях, трепеща крыльями, пища и позванивая бубенцами. Магома ловким движением опять вскинул его, зачмокал и опять (14) нагнулся, вбирая получше камень. Тотчас он поднялся выше, Хаджи-Мурат уже не видал его. А слышал звук голоса его сестры к веселый звонкий хохот Вали-Магомы.

   Так видел он и слышал его в последний раз, этого милого красавца, беззаботного юношу. Хаджи-Мурат последил его глазами до поворота дороги и тогда стал молиться. И помолившись, повез вниз к своим дожидавшим его нукерам, и с тех пор

  

  - Зачеркнуто: помолившись

  - Зач. Руками

  - Зач. Свист

  - В подлиннике против строк, начинающихся словами: и стал молиться и кончающихся: но услыхал чмоканье написано и обведено кружком: Сакля дом. Ходит ли жена за водой?

  - Зач. Ястребов

  - Зач. В синних штанах и желтых чувяках

  - Зач. Он

  - Зач. капахе

  - Зач. Солнце уж зашло за горы

  - Зач. Лицо

  - Зач. Магома

  - В подлиннике по ошибке не зачеркнуто: руками. Далее зачеркнуто: высоко далеко

  - Зач. От усилия

  - Зач. поднял ка[мень]

  

  

   уже не видал ни жену, ни сына. И вот этого-то сына Шамиль хотел отдать в работу и жену отдать другому. Так говорил последний лазутчик, третьего дня приехавший из гор. Он говорил, что если до конца рамазы Хаджи-Мурат не вернется в горы, семья его будет (1) погублена, если же он вернется, то всё простится ему. "И какой ряд неудач", думал Хаджи-Мурат. (2) В ночь его отъезда должны были выехать другой дорогой и его семейные. Но тут (3) случилось, что один из нукеров выдал Хаджи-Мурата и (40 вслед же за ним была послана погоня. Его не нагнали, но семью его в ту же ночь остановили и свезли в Ведено, место пребывания Шамиля.

   Вот это-то вспоминал теперь Хаджи-Мурат, несмотря на свою (5) короткую ногу хромую, быстро ходя, как тигр в клетке, взад и вперед по своей комнатке. Тоска мучала его страшная, и погода была. подходящая к его настроению. (6) Дул упорный холодный ветер. (7) Он молился нынче уже три раза. Говорить с (8) Софедином нукером нечего было, остальными тем менее. Они ничего не думали, а были покорные рабы. Что велит Хаджи-Мурат, то они будут делать. Один рыжий Софедин имел свои мысли, но Хаджи-Мурат знал их вперед. Софедин или молчал, или говорил: "твоя воля", но Хаджи-Мурат знал, что Софедин одного желал: зарезать этих собак казаков, которые ездили за ними и караулили их, и бежать в горы. Хаджи-Мурату того же хотелось, но (9) в душе его боролись (10) разные страсти: прежде всего его мучила злоба, зависть к Шамилю, повелевавшему им, и вместе с тем не джигиту, а лицемеру, обманщику, не ценившему его, (11) обидевшему его, хвалившемуся перед ним и теперь завладевшему им через его семью. Вернуться в горы, поднять аварцев...(12) и отделиться от Шамиля (13) и захватить его. Это одно, но сколько нужно было, чтобы это удалось. Прежде двадцать раз будут перебиты его семейные, ослеплен его Вали-Магома. Кроме того, сколько нужно было, чтобы удалось всё. Другое было то, чтобы остаться здесь, выкупить, выкрасть семью и заслужить здесь славу, быть генералом,

  

  - Зачеркнуто: высе[лена] ра

  - Зач. На другой же день после того

  - Зач. на бе[ду]

  - Зач. был

  - Зач. хромую

  - Против этой фраза на полях написано: Погода. Бури

  - Против этой фразы на полях написано: Дере[вья]. Есть ли деревья в Нухе

  - Зач.: Ме (ар) Му (Нагимом)

  - Зач.: он не зна[л]

  - Зач.: две

  - Против слов: лицемеру, обманщику, не ценившему его на полях написано: Чем обидел Ш[амиль]

  - Многоточие в подлиннике.

  - Против слов: и отделиться от Шамиля на полях написано: Подн[ять] аварцев че[м]

  

  

   покорить русскому царю Кавказ, уничтожить Шамиля. "Старик обещал много", думал он, вспоминая про приемы у Воронцова и лестные слова старого князя. Вспоминал он про бал, на котором он присутствовал, про красивых полуобнаженных женщин и не мог себе представить, как бы он жил с этими людьми. "Нет, только взять от них всё, что можно, а там видно будет. Да, надо получить золотые", вспомнил он (он получал по семи золотых ежедневно) и пошел в большую комнату, (1) где сидели за чаем, дожидаясь его, его пристав князь Еристов, приехавший из Тифлиса от князя Воронцова чиновник, толстенький статский советник Кириллов, привезший деньги и предписание о том, чтобы Хаджи-Мурат возвращался в Тифлис, и всегдашний безличный, корыстолюбивый, льстивый переводчик Балта. Они сидели и пили чай с ромом, когда вошел Хаджи-Мурат.

   - Хотите чаю? - спросил пристав.

   - (2) Нет. Деньги давай, - сказал Хаджи-Мурат.

   - Да, да, за неделю теперь.

   - Ая, - подтвердил (3) Хаджи-Мурат и показал семь пальцев. (4) - Давай.

   - Ладно, ладно. И на что ему деньги? - сказал пристав и вышел из комнаты.

   - Что же он долго тут пробудет? - спросил Хаджи-Мурат у переводчика про статского советника, сидевшего в уголку. Статский советник (5) был чиновник при Воронцове и разными (6) хитростями добился того, чтоб ему дали командировку в Нуху с прогонами и суточными, и теперь был очень доволен, что получил пятьдесят четыре рубля и кроме того повидал знаменитого наиба. Для того, чтобы иметь что рассказать дома, он хотел разговориться и через переводчика спросил, скучно ли ему?

   Хаджи-Мурат сбоку взглянул презрительно на этого маленького толстого человечка в штатском и без оружия и ничего не ответил. Переводчик повторил вопрос.

   - Скажи ему, что (7) я не хочу с ним говорить.

   И сказав это, Хаджи-Мурат опять стал ходить. Статский (8) советник, не переставая, следил за ним глазами. Один раз Хаджи-Мурат оглянулся и, увидав этот устремленный на себя взгляд, подошел к статскому советнику (9) и, хлопнув его рукой по плеши, продолжал ходить.

  

  - Зачер: Софедина

  - Зач.: йок

  - Против этих слов на полях написано: Как утверждают

  - Зач.: Один у него б[ыл] отстрелен

  - Зач.: был плешивый и без оружия, в штатском платье казался пр ничтожным человеко[м]

  - Зач. интригами

  - Зач.- мне говорить

  - В подлиннике: Шт[атский]

  - В подлиннике: Шт[атскому]

  

  

   Переводчик объяснил Хаджи-Мурату, что он в чине полковника. Хаджи-Мурат кивнул головой в знак того, что он знает, и продолжал ходить. Когда пристав пришел с золотыми, (1) Хаджи-Мурат сел к нему и, сосчитав, взял золотые в рукав черкески (2) и только что хотел выдти, когда в горницу вошел фельдфебель и доложил приставу, что из гор [вышли] в цепь два лазутчика к Хаджи-Мурату.

   Хаджи-Мурат (3) остановился, глаза его загорелись, и только что переводчик стал говорить ему, как он уже закивал головой, приговаривая: "Ая, ая", и тотчас же, (4) сунув золотые в карман, обратился к приставу, (5) выражая желание поехать к ним. (6)

   - Не нужно. Их сюда приведут.

   Через полчаса Хаджи-Мурат сидел в своей комнате на ковре с двумя горцами. Один был высокий, сухой, черный тавлинец, другой кривой старик. Известия, принесенные ими, были для Хаджи-Мурата нерадостные: семейство Хаджи-Мурата, его жена с малыми детьми была отвезена в Ведено, (7) и выручить ее не было никакой надежды. Вали-Магома был отправлен к Шамилю в Чечню. Шамиль прямо сказал, что если Хаджи-Мурат вернется, то всё будет забыто, если же нет, то Вали-Магоме вырвут глаза. (8) Долго говорили лазутчики. Больше говорил старик. Тавлинец молчал. Хаджи-Мурат сидел, не поднимая головы. Наконец, старик, сказав: "Какой твой ответ?", замолчал. Хаджп-Мурат (9) замер в той позе, облокотив руки на (10) окрещенные ноги и опустив голову в папахе. Молчание продолжалось долго. Хаджи-Мурат думал (11) и думал решительно. Он знал, что думает теперь в последний раз и необходимо решение.

   "Вернуться, - думал он, - бежать? Это можно. Но сдержит ли Шамиль слово. А что, как он не отдаст мне сына". Он вспомнил сына таким, каким он видел его последний раз, кидающим каменья и с (12) соколом. "Да, сокол", думал Хаджи-Мурат и вспомнил сказку тавлинскую о соколе, который был пойман, жил у людей и потом вернулся в свои горы к своим. Он вернулся, но в путах, и на путах бубенцы остались на нем. И соколы

  

  - Против этих слов на полях написано: Как призывают

  - Над словами: рукав черкески вписано: и потом

  - Зачеркнуто: пере[понял]

  - Зач.: уложив

  - Зач.: прося пос[корее] принять

  - Против данного абзаца на полях написано и обведено кружком: Как лазутчиков принимают

  - В подлиннике ошибочно: Ведени

  - Зач.: Верну

  - Зач. достал два золотых монета, дал по одно[му] старику и тавлинцу и опять

  - Зач.: согну [тые]

  - Зач.: Верну[ться?]

  - Зач.: ястребом и смеющимся на крик сестры

  

  

   Испугались этих бубенцов и пут и не приняли сокола. (1) "Лети, где ты был, где надели на тебя серебряные бубенцы. У нас нет бубенцов, нет пут". (2) Сокол не хотел покидать родину и остался. Но другие соколы не приняли и заклевали его. "Так заклюют и меня", думал Хаджи-Мурат. (3) "Остаться? Но если останусь и Шажаь сделает над сыном то, что грозит?" и Хаджи-Мурат вспомнил, как Кази-Магома (4) велел (5) ослепить Керима, который бежал от него к аварцам, и велел сделать это Хаджи-Мурату. Хаджи-Мурат помнил, как он призвал Керима и (6) объявил решение Шамиля, и как Керим (7) переспросил, правда ли, что Шамиль за его всю службу велел ослепить его? "Правда". "Так пусть он знает, что не он, а я сам не хочу смотреть больше на его (8) собачье лицо, не хочу видеть и света белого", и Керим (9) пустил себе кинжал в правый глаз и вырвал его, и не успела кровь залить ему лицо, как он то же сделал с левым. "То же сделают и с Вали-Магомой, (10) - подумал Хаджи-Мурат и содрогнулся. - Нет, нельзя этого, уйду (11) назад. А там будет, что будет". И Хаджи-Мурат поднял голову и, (12) достав два золотых, отдал лазутчикам по одному и сказал:

   - Идите.

  

  

  

  

   - Какой будет ответ?

   - Ответ будет, какой даст Бог. Идите.

   Лазутчики встали и ушли, а Хаджи-Мурат молча ушел к себе. У себя он постучал в стену кинжалом и тотчас же Софедин, мягко стая в своих черных разношенных чувяках и в спушенных ноговицах, вошел в комнату.

   Хаджи-Мурат (13) снял бешмет, оставшись в одной желтой шелковой рубахе, и (14) расстелил бешмет на стол (15),- бешмет стукнул о стол, - и положил рядом стопочку золотых.

   - Эти запью, а больше некуда, - сказал Софедин, сгребая золотые в руку и тотчас же, достав из под кинжала ножичек, стал своими короткопальцовыми ловкими руками пороть подкладку, ниже пояса. Весь бешмет был прошит золотыми от груди и ниже пояса. Золотых было вшито семьсот штук.

  

   (1) Зачеркнуто: а заклевали его

   (2) Зач. Но

   (3) Зач. Но (По пуст[ь])

   (4) Зач.ослепил

   (5) В подлиннике: велеть

   (6) Зач. велел

   (7) Зач. вынул кинжал

   (8) Зач. злодейское

   (9) Зач. за

   (10) Зач. думал

   (11) Зач. в горы

   (12) сказал

   (13) Зач. -Давай бешмет

   (14) кивнул

   (15) Софедин [как]

  

  

   - Давай сюда, это нужно, - сказал Хаджи-Мурат, схватывая вынутую вату (1) и (2) кладя ее в карман за пазуху. (3) - Завтра мы (4) в третий намаз бежим. (5) Зашей эти и приготовь заряды себе и молодцам. И хлеба и баранины.

   Софедин вздрогнул и злобно улыбнулся, оскалив зубы.

   - Всё будет. Завтра.

  

  

   В первое время (6) его поселения в Нухе, нухинский воинский начальник не выпускал Хаджи-Мурата никуда из укрепления. Хаджи-Мурат просил тогда о том, чтобы ему позволено было ездить верхом кататься хотя в противную сторону от гор. Но он очень просил об этом, говоря, что чувствует себя больным, не имея привычного упражнения. Еще с (7) тем чиновником, который неделю тому назад приезжал в Нуху, от Воронцова было разрешено Хаджи-Мурату кататься верхом вблизи города и непременно с конвоем казаков. Казаков всех в Нухе было полусотня, из которой разобраны были по начальству человек десять, остальных же, если их посылать, как было приказано, по десять человек, приходилось, при постах, содержимых казаками, наряжать казаков через день. И потому в первый день послали десять казаков, а потом решили посылать по пяти человек, прося Хаджи-Мурата не брать с собой всех своих нукеров, а одного или двух. Так это и шло в продолжение недели. Несмотря на то, что Хаджи-Муратом еще не решено было бежать, он все-таки всё приготовил для этого. Тайно куплены были (8) порох и пули, и пули, слишком большие по винтовкам, были урезаны ножами, (9) чтоб годились для винтовок и пистолетов. Так что в назначенный день все хозыри пятерых человек, зарядов сто, были полны порохом и пулями и винтовки и пистолеты заряжены. В прежние дни выезжали то один, то два человека с Хаджи-Муратом, в назначенный день выехали все пять.(10) Воинский начальник заметил было и сказал переводчику, но Хаджи-Мурат, как будто не слыхал, и тронул лошадь, и воинский начальник не стал настаивать. С казаками был урядник, георгиевский кавалер, в скобку остриженный, молодой, кровь с молоком, здоровый русый малый, грамотный старообрядец, умный, распорядительный, храбрый. Он был старший в бедной

  

   (1) Зачеркнуто: Это нужно. И

   (2) Зач. зало[жив]

   (3) Зач. Есть

   (4) Зач. едем

   (5) Зач. приготовь

   (6) Зач. свое

   (7) Зач. пре[жним]

   (8) Против этих слов на полях написано: Были ли винтовки

   (9) Зач.: так

   (10) Зач.: уже

   (11) Зач.: пот[янул.]

  

  

   семье, выросший без отца и кормивший старую мать с тремя дочерьми и двумя ребятами.

   - Смотри, Хазаров, не пускай далеко, - крикнул воинский начальник.

   - Слушаю, ваше благородие, - отвечал Хазаров и, поднимаясь на стременах, тронул рысью, придерживая за плечами винтовку, за горцами. Четверо (1) казаков ехало за ним: Ферапонтов, длинный, худой, первый вор и добытчик, тот самый, который продал порох Софедину; Игнатов, отслуживающий срок уже не молодой человек, здоровый мужик, хваставший своей силой; Мишкин, дурачок, (2) над которым все смеялись, и Петраков, молодой красавчик, белокурый, единственный сын у матери, всегда ласковый и веселый.

   Казаки догнали горцев и шагом поехали за ними. Выехали шагом по дороге за крепость. Погода разгулялась, и солнце блестело по мокрым дорогам, камням и листве. Встретились армянские арбы, женщины с корзинами. Казаки шутили. Горцы ехали молча.

   Отъехав (2) с полверсты, Хаджт-Мурат тронул своего белого кабардинца. Он пошел проездом, так что его нукеры (4) поскакивали. Так же ехали и казаки.

   - Эх, лошадь добра под ним, - сказал Ферапонтов, - кабы пока не мерной был, ссадил бы его.

   - Да, брат, за эту лошадку триста рублей давали в Тифлисе,

   - А я на своей перегоню. Да уж, что говорить.

   - Больно скоро гонят.

   - Эй, кунак. Нельзя. Шагом, - прокричал Хазаров, догоняя Хаджи-Мурата.

   Хаджи-Мурат посмотрел на него и продолжал ехать тем же проездом, не уменьшая хода. (5) Хаджп-Мурат не останавливался, несмотря на (6) остановки казака.

   - Смотри, задумали что, черти, - сказал Игнатов. - Вишь лудят.

   Так прошли версты три всё ближе к горам. В виду никого уже не было. (8) Лошади начинали потеть. Урядник ударил плетью лошадь и с двумя казаками поравнялся с Хаджи-Муратом.

   - Я говорю нельзя. Шагом, - проговорил казак, протягивая руку к поводу лошади.

   Хаджи-Мурат, не глядя на казака, поднял руку с нагайкой и ударил по руке казака.

  

  - Зачеркнуто: молоды[х]

  - Зач. которого все поднимали на смех

  - За де

  - После слов: нукеры в подлиннике ошибочно не зачеркнуто: к[оторые)

  - Зач.: казак

  - Зач. неоднократные

  - Зач. Урядник

  - Урядник опять

  

  

   - Нельзя, говорю, - крикнул казак и, заскакав вперед, схватился за шашку. Но не успел он вынуть шашку, как уже раздался выстрел из пистолета и казак схватился за грудь.

   - Бей их, ребята.

   Но горцы уже визжали и били не успевших опомниться казаков. Ферапонтов и Хазаров были ранены пулями. Хазаров совсем упал, чувствуя, что умирает. Под Игнатовым ранена была или убита лошадь. Она упала, придавив ему ногу. И не успел он выбраться из под нее, как двое горцев, выхватив шашки, полосовали его по голове и рукам. Петраков бросился к товарищу (1) и, ударив шашкою, ранил татарина, но тут же два удара сожгли его: один в спину, другой в зад, и он повалился на шею лошади, истекая кровью.

   Мишкин повернул лошадь назад и поскакал к крепости.

   - Смотри, тревогу даст, - крикнул Хаджи-Мурат, и двое бросились за Мишкиным, но он был уже далеко впереди и горцы не могли догнать его.

   Увидав, что они не могут догнать его, (2) поскакавшие вернулись к своим. (3) Софедин, добив кинжалом Игнатова, (4) прирезал и Петракова, (5) свалив его с лошади. Другие снимали с (6) убитых сумки с патронами. Двое хотели взять лошадей, но Хаджи-Мурат крикнул на них и, ударив лошадь, которая без седока бежала за ними, пустился вперед во весь мах к лесу. (7)

   В то время как он въезжал в лес, в крепости раздался выстрел с башни и ударили тревогу.

   Петраков лежал навзничь с взрезанным животом, и белое лицо было обращено к небу, и он, как рыба всхлипывая, умирал. А старушка его на тихом Доне в это время сватала ему невесту, красневшую при имени Степана Петракова, и (8) загадывала, как она женит его осенью.

   - Батюшки, отцы родные, как, что наделали. Как, - вскрикнул, схватившись за голову, начальник крепости, когда узнал о побеге Хаджи-Мурата. - Голову сняли. Упустили, разбойники. Застрелю, сам своими руками. Как! - кричал он, слушая донесение Мишкина.

   Тревога дана была везде. И не только все бывшие в наличности казаки и пехота посланы наперерез беглецам, но и все со всех мирных аулов милиционеры. Тысяча рублей награды кто привезет живого пли мертвого Хаджи-Мурата. И через два часа после того, как Хаджи-Мурат с товарищами подскакал к лесу,

  

  - Зачеркнуто: но не успел выстрелить, как уже

  - Зач. два чеченца

  - Зач. кот[орые] добивали

  - Зач. и снимали сум[ки]

  - Зач. и собир[ался]

  - Зач. них

  - Зач. Он

  - Зач. ждала

  

  

   больше двухсот человек конных, кроме двух рот пеших, бежали и скакали во все стороны отыскивать и ловить бежавших.

   Подскакав к лесу, Хаджи-Мурат сдержал своего далеко опередившего других коня и подождал товарищей. Дорога по лесу (1) - частому, непролазному, заросшему колючкой, так что без дороги нельзя было и думать ехать, - шла вправо и по направлению не куда нужно было, (2) а в такие места, где могут и должны по тревоге встретить и остановить. Остановившись и перевязав раненому Садо рану на плече, поехали всё-таки вперед. Но ехать (3), кроме как по дороге, нельзя было. Проехали с версту, (4) ожидая дороги влево. Влево не было поворота, но выехали в кукурузное поле. Проехали полем и опять въехали в лес. В лесу наехали на ручей. У ручья слезли, попоили лошадей, стреножили, оправили заряды, поели, расстелили бурки и четверо легли, один стоял и слушал. Ночь была темная, шакалы мешали слушать. (5) Но к утру, только стало розоветь на горах, послышались шаги и говор. Хаджи-Мурат (6) вскочил, послушал и пошел к лошадям. Подтянули подпруги, сели и поехали дальше. Дорога шла туда, куда нужно было. (7) Направо был обрыв, налево горы. Софедин и Мулла-Казинет говорили, что она выведет к... (8) Только бы миновать мирный аул. Сзади ничего уже слышно не было. Дорога взошла на высокую площадь, поросшую лесом. Аул должен был быть вправо, влево шла дорожка. Они поехали по ней. И не проехали ста сажен, как попался старик с кукурузой. Стали спрашивать, где они? Где аул мирной? Из слов старика вышло, что они з