Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений

хорошо". Удовлетворение работой теперь всё время не оставляет Толстого. 15 сентября: "Писал порядочно"; 18 сентября: "Писал порядочно. Кончил"; 19 сентября: "Писал порядочно. Кончаю". (2) 21 сентября Толстой проставил на рукописи дату окончания произведения: "21 сентября 1902 г. Ясн. Пол.".

   В этот же день Н. Л. Оболенский сообщал В. Г. Черткову: "Лев Николаевич говорит, что окончил "Хаджи-Мурата", и просит нас заняться перепиской его, внимательно замечая то, что еще требует исправления".

   Несмотря на то, что на рукописи уже стояла дата окончания, работа не приостановилась. В "Настольном календаре" 22 сентября 1902 г. отмечено: "поправлял Хаджи Мурата". (3) 22-го же сентября 1902 г. Ясную Поляну посетил П. А. Сергеенко. В его дневнике записано: "Рассказывает, что кончил сегодня "Хаджи-Мурата". Я говорю: "Вы, конечно, говорите им что-нибудь?" - "Нет, представьте, меня увлекла чисто художественная сторона". И, вспоминая что-то в своем "Хаджи-Мурате", просит меня сказать в Москве редактору "Русского архива" Бартеневу, чтобы прислал ему старые NN журнала, где есть о Ермолове и Воронцове. В "Хаджи-Мурате" выставлены Воронцов и Николай I. Эти главы только и могут представить затруднения для напечатания в России... Как он заботится о материалах для "Хаджи-Мурата". В то время П. А. Сергеенко нового произведения Толстого еще не читал, так что соображение о "затруднении" напечатания глав о Николае высказано ему Толстым и свидетельствует, что решение Толстого не опубликовывать повесть при жизни тогда несколько поколебалось.

   Считая работу законченной. Толстой, однако, еще 23 сентября 1902 г. отметил в Дневнике: "Всё поправлял Хаджи Мурата". (4) Это - последняя дата работы над повестью, длившейся 49 дней (с 6 августа по 23 сентября). В этот период Толстой был настолько поглощен ею, что даже не вел Дневника, о чем говорит в записи 20 сентября 1902 г.: "Полтора месяца не писал. Всё время писал Хаджи Мурата". (5)

   Август- сентябрь 1902 г. - наиболее напряженный и плодотворный год работы Толстого над "Хаджи-Муратом".

  

  

   Бартенев в письме от 18 сентября 1902 г. писал Толстому, что материалами о Николае I могла бы служить переписка Воронцова с Ермоловым, напечатанная в "Русском архиве" за 1888 и 1890 гг. Толстой 24 сентября 1902 г. отвечал, что "Русского архива" 1888 и 1890 гг. у него нет,

  

   (1) Т. 73.

   (2) Т. 54, стр. 316-317.

   (3) Там же, стр. 317.

   (4) Там же, стр. 139.

   (5) Там же, стр. 136.

  

  

   и просил прислать. "А что же вы не ответите на вопрос о переименовании государственных крестьян в удельные?" (1) Об этом Толстой, очевидно, запрашивал Бартенева через И. П. Накашидзе еще в августе 1902 г. История обращения Николаем I нескольких тысяч государственных крестьян в личную собственность крайне занимала Толстого как яркий штрих к характеристике царя. Об этом есть упоминания во всех вариантах главы о Николае. Но Бартенев не дал Толстому удовлетворительной справки, и Толстой ограничился лишь указанием на это мероприятие Николая I.

   24 сентября 1902 г. Толстой писал А. Н. Дунаеву, что "отложил" на время "Хаджи-Мурата", и просил Дунаева больше не заботиться о приобретении материалов. Письмо являлось ответом на письмо Дунаева от 21 сентября 1902 г., в котором последний извинялся, что до сих пор не выслал Толстому записок Чернышева и Бенкендорфа о Николае I, так как в Москве их не оказалось ни у одного букиниста, но один его знакомый написал в Петербург, рассчитывая, что там они найдутся.

   Отдав рукопись "Хаджи-Мурата" Оболенским для переписки, Толстой в Дневнике 26 сентября 1902 г. записал: "Оставил Хаджи Мурата... а как будто хочется писать художественное". (2) Об этом же С. Т. Семенов писал Л. Ф. Анненковой: "Я был там (в Ясной Поляне) 27 сентября... Он (Толстой) очень бодр, много работает... Говорил, что его захватывает художественная полоса" (письмо от 16 октября 1902 г.). Сам Толстой писал Т. Л. Сухотиной 27 сентября 1902 г.: "Я всё это время писал Хаджи-Мурата, и совестно было, а когда кончил, то захотелось продолжать художественную работу. Теперь я на распутьи и сам не знаю, за что примусь".

  

  

  

  

  

  

   В начале октября 1902 г. Оболенские еще не закончили переписку рукописи, и 6 октября 1902 г. Н. Л. Оболенский сообщал Чертковым: "Всё это время мы переписывали и приводили в окончательный вид "Хаджи-Мурата", но думаю, что он далеко еще не кончен, тем более, что Лев Николаевич сам говорит, что боится, что, получив новые материалы, опять возьмется за него".

   9 октября 1902 г. X. Н. Абрикосов писал Чертковым: "Хаджи-Мурата" он кончил и отложил в сторону, печатать при жизни не хочет. Вот бы вы ему написали и попросили бы его, чтобы он дал мне рукопись переписать для вас". Толстой в письме к В. Г. Черткову от 11 октября сообщил: "Кончил Хаджи-Мурата, который в неотделанном вполне виде отложил и при жизни не буду печатать".

   Поколебавшееся было решение "не печатать" теперь стало бесповоротным. Оно, однако, как и в первый раз, ни в малейшей степени не ослабило желания Толстого работать над произведением. При свидании 14 октября 1902 г. с П. А. Буланже (3) Толстой опять хлопочет о материалах о Николае I, поручая Буланже переговорить в Москве с И. П. Накашидзе относительно выписки архивных дел из Тифлиса. В письме от 17 октября 1902 г. Накашидзе писал Толстому; "Вчера Павел Александрович передал

  

   (1) Т. 73.

   (2) Т. 54, стр. 140.

   (3)"Ежедневник" С. А. Толстой.

  

   мне вашу просьбу рекомендовать кого-нибудь в Тифлисе, кто может прислать дело из архива. Пишу вам адрес моего приятеля". И далее: "Тут мы вам разыскали двух старичков, солдат - свидетелей войны с Шамилем. Если будет нужно, напишите, и они приедут к вам". Просьба Толстого к Накашидзе относительно материалов в Тифлисе была вызвана тем, что в записке Е. А. Вайденбаума на имя вел. кн. Николая Михайловича, присланной последним Толстому с письмом от 5 октября 1902 г., сказано, что "ни начальник окружного штаба, ни директор канцелярии главноначальствующего никогда не согласятся отправить к частному человеку несколько десятков, а может быть и сотен важнейших архивных дел", содержащих доклады и донесения Воронцова с резолюциями Николая I, и что от Толстого "зависит уполномочить кого-нибудь собрать. необходимые сведения".

   В письме к И. П. Накашидзе от 26 октября 1902 г. Толстой благодарил за указание способа получения из Тифлиса материалов, а "также за старых солдат".

   23 октября 1902 г. в Ясной Поляне состоялось первое чтение вслух "Хаджи-Мурата", как это отмечено в дневнике С. А. Толстой (1).

   Весть об окончании "Хаджи-Мурата" быстро и широко распространилась в периодической печати, что вызвало многочисленные предложения Толстому издать повесть. Пользуясь сведениями, полученными из Ясной Поляны, газета "Русские ведомости" (N 89 от 28 октября 1902 г.) напечатала по этому поводу заметку, в которой сказано: "Нам сообщают, что Л. Н. Толстой ни с какими книгоиздательскими фирмами по поводу издания своего последнего произведения в соглашение не входил... В близких к Л. Н. Толстому кругах господствуют слухи, что маститый писатель решил вовсе не печатать своего последнего произведения при жизни".

   2 ноября 1902 г. М. Л. Оболенская писала А. Б. Гольденвейзеру: "Хаджи-Мурат" вернулся к отцу на стол". Повесть была переписана, и Толстой снова принялся за работу над ней. 5 ноября 1902 г. правка, состоявшая, главным образом, в стилистических изменениях, была закончена, что видно из даты, проставленной на рукописи рукою Ю. И. Игумновой.

   10 ноября 1902 г. новая рукопись читалась вслух в Ясной Поляне приехавшим в этот день М. А. Стаховичем.

   11 ноября 1902 г. Толстой писал Т. Л. Сухотиной: "Кончил подмалевку Хаджи Мурата, решив не печатать его при жизни". (2)

   В письме к вел. кн. Николаю Михайловичу от 11 ноября 1902 г. Толстой опять делает запрос о Х томе "Актов кавказской археографической комиссии", всё еще им не полученном. К этому же времени относятся две следующие пометки в Записной книжке о деталях к "Хаджи-Мурату", из которых видно, что он вновь готовился к "отделке" повести. Первая запись: "Наполеон не Наполеон, а Мюрат. Хаджи-Мурат. Сказал очень глупый, но чрезвычайно тонко льстивый грузин" (3) (вставлено в главу IX). Вторая:

  

   (1) "Дневники С. А. Толстой", III, стр. 204.

   (2) Т. 73.

   (3) Т. 54, стр. 282.

  

  

   "Собаку Хаджи Мурата" (1)- деталь к главе XXIII, где она вставлена в воспоминания Хаджи-Мурата о своем детстве ("вспомнилась худая собака, лизавшая его лицо").

   Когда В. Г. Чертков обратился к Толстому с просьбой прислать ему копию повести. Толстой отвечал ему 17 ноября 1902 г.: "Хаджи Мурата я оставил и, разумеется, рад дать списать его для вас (но, право, не стоит в теперешнем виде), с уговором не выпускать его из рук даже и не давая чужим читать" (2).

   О прекращении своей работы над "Хаджи-Муратом" Толстой писал и в письме от 17 ноября 1902 г. Д. П. Сильчевскому: "Я имел уже все те материалы, о которых вы пишете, и воспользовался ими. Пожалуйста, не утруждайте свои больные глаза для меня, во-первых, потому, что моя работа не стоит ваших глаз, а во-вторых, потому, что я теперь отложил занятие над "Хаджи-Муратом и работаю другое" (3).

   Письмо это - ответ на три письма библиографа Д. П. Сильчевского от 25 октября, 1 и 8 ноября 1902 г., в которых он писал, что, не считаясь с начинающеюся слепотой, разыскал по просьбе В. В. Стасова сведения о Хаджи-Мурате. Сильчевский посылал выписки из "Воспоминаний В. А. Полторацкого" ("Исторический вестник", 1893, т. I, 11), и "Записок Клюки-фон-Клюгену" ("Русская старина", 1876, т. XVI), а также N 3 журнала "Русская старина" за 1881 г

   Однако не прошло и пяти дней, как Толстой снова принялся за "Хаджи-Мурата". В "Настольном календаре" от 22 ноября 1902 г. запись: "Писал Хаджи Мурата"; такого же рода отметки сделаны с 27 по 29 ноября. (4) Они свидетельствуют о новой напряженной работе над повестью. 30 ноября в Дневнике Толстой написал: "Взялся опять за Хаджи Мурата и, должно быть, если буду жив, завтра кончу"; (6) но, как обычно, окончание работы затянулось, прежняя дата "5 ноября 1902 г." была переделана рукою Ю. И. Игумновой на "3 декабря 1902 г.". В этот период работы (от 22 ноября до 3 декабря) Толстой внес в копии повести громадное количество вставок и стилистических исправлений, поверх первоначальной "подмалевки".

   Листы, на которых Толстой сделал в этот раз особенно много поправок, были заново переписаны. Листы с малоизмененным текстом не переписывались. Из тех и других листов образовалась новая рукопись, представляющая собою вторую по счету версию окончательной редакции повести или вторую ее "отделку".

   Наибольшей обработке в этот раз подверглась глава о Николае I. Толстому опять недоставало для нее источников, и в письме к В. В. Стасову от 30 ноября 1902 г. он просил прислать "газеты за декабрь 1851 г. и январь 1852 г. московские или петербургские или "Правительственный вестник". Потом нельзя ли список всех министров и главных сановников в 1852-м году (календарь). И еще нельзя ли какую-нибудь историю Николая".

  

   (1) Т. 54, стр. 286.

   (2) Т. 88.

   (3)Т. 73.

   (4) Т. 54, Стр. 325-326.

   (5) Там же, стр. 149.

  

  

  

   5 декабря 1902 г. Толстой тяжело заболел; несмотря на это, находившийся при нем П. А. Буланже занес 8 декабря 1902 г. в его "Настольный календарь": "Ночью записал сам вставку к статье К духовенству и к Хаджи Мурату (1). 10 декабря Толстой сделал запись, относящуюся к главе о Николае I: "Вся жизнь его, от того страшного часа, когда люди присягали ему, и до того часа, когда он лежал с отпуском грехов по голову, - была сплошным неперестающим рядом прегрешений". (2) 12 декабря 1902 г. Толстой записывает: "К Хаджи Мурату. Крепостное право в рассказе Авдеева и сцене дома. Старика на барщину, снег в саду разметать". (3) Из записей видно, что "Хаджи-Мурат" продолжал сильнейшим образом владеть творческим сознанием Толстого.

   Однако замысел этот не был осуществлен, и ни та, ни другая сцены не вошли в окончательный текст "Хаджи-Мурата".

   Интерес к "Хаджи-Мурату" не покидал Толстого во всё время его болезни. Буланже рассказывает: ночью с 12 на 13 декабря "в жару Лев Николаевич стал шептать слова, смысла которых мы никак не могли уловить. Мы думали, что он бредит. Можно было разобрать только: "граф, князь"...(4) "Лев Николаевич обратился к дежурившему около него близкому человеку: "Если вам не скучно, достаньте, пожалуйста, вон там на полке книгу. Посмотрите, в каком году Воронцов был сделан князем, надо будет переделать: везде в "Хаджи-Мурате" я называю Воронцова князем". Пока находилась справка, Лев Николаевич заснул. Через час он проснулся и вопросом его было: "Ну что, в котором году Воронцова сделали князем?" - "В августе 45 года". - "В таком случае - верно. Переделывать не надо" (5).

   В первых числах декабря 1902 г. Толстой получил письмо от В. В. Стасова, который сообщал, что отправляет ему: "I) "Московские ведомости" 1851 г. 2) Устрялов, История Николая I. 3) Адрес-календарь 1851 и 1852 г. 4) "Московские ведомости" 1852 г. 5) "Северная пчела" 1852 г. 6) Lacroix". (6)

   20 декабря 1902 г., еще находясь в постели, Толстой писал В. В. Стасову: "Спасибо, Владимир Васильевич, за книги. Оба транспорта в исправности получил. Теперь невозможная просьба: знаю, что гоф-фурьерский журнал не напечатан в тех годах, какие мне нужны, но нельзя ли из рукописного в архиве получить выписку хоть дней пяти или шести конца 51 и конца (7) 52 года. Если это возможно, то поручите это сделать кому-нибудь за вознаграждение, которое я охотно заплачу... Да нет ли иностранных историй Николая с отрицательным отношением к нему. Custin'а стоит ли читать? Есть ли в нем о личности Николая? Простите пожалуйста: как всегда, прибавляю, что если вы даже, не ответив, бросите письмо в корзину, я найду, что так и нужно, и буду вам благодарен.

  

  - Т. 54, стр. 327.

  - Там же, стр. 336.

  - Там же, стр. 288.

  - "Русская мысль", 1913, 6, стр. 80.

  - "Русское слово", 1902, 14 декабря.

  - "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", стр. 294.

  - Вероятно, здесь описка, о чем догадался Стасов, пославший Толстому выписки конца 1851 г. и начала (января) 1852 г. См. письмо В. В. Стасова Толстому от 29 декабря 1902 г. - "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", стр. 299.

  

  

  

   Да нет ли книжки резолюций Николая, хоть не прислать книгу, но позволить выписать из нее самые характерные резолюции. Я тогда попросил бы кого-нибудь выписать такие с 1848 по 1852 г. Хоть бы десяток". (1)

   В тот же день в "Настольном календаре" Толстого рукою М. Л. Оболенской записано: "Читал "Акты", материалы для Хаджи Мурата. Написал Стасову и Накашидзе о материалах" (2). В письме к И. П. Накашидзе от того же числа Толстой писал: "Вы были так добры, обещали мне помощь ваших друзей в Тифлисе для выписок из дел архива. Обращаюсь теперь к вам с этой просьбой: попросите их или его выписать мне самые характерные резолюции Николая Павловича по самым разнообразным делам, преимущественно от 45 до 55 года, главное же конца 51-го и начала 52 года. Нет ли его резолюций о Хаджи Мурате. Может быть, ваших друзей, друга, допустят и так, но на всякий случай прилагаю письмо к начальнику архива. Я понемножечку укрепляюсь, но еще очень слаб". К письму было приложено письмо на имя начальника тифлисского архива (неверно адресованное не генералу Потто, а Вайденбауму) от 20 декабря с просьбой разрешить сделать выписки.

   Чтение "Актов археологической комиссии" ничего не дало Толстому для главы о Николае I. Он нашел в "Актах" лишь новые данные о Хаджи-Мурате.

   На другой день, 21 декабря, Толстой писал Г. А. Русанову о том, что позволяет себе заниматься "Хаджи Муратом в виде отдохновения".

   25 декабря 1902 г. в "Настольном календаре" рукою М. Л. Оболенской записано: "Получил письмо от сына Карганова, продиктовал ответ по поводу Хаджи Мурата". (3) Письмо было из Москвы от И. И. Карганова, сына уездного начальника г. Нухи, в ведении которого некогда находился Хаджи-Мурат. Узнав из газет о работе Толстого над "Хаджи-Муратом", Карганов предлагал сообщить некоторые сведения о Хаджи-Мурате. Толстой был еще настолько слаб после болезни, что не мог сам писать, но тотчас же продиктовал ответ Карганову: "Вы не могли доставить мне большего удовольствия, как то любезное обещание ваше сообщить мне подробности о пребывании Хаджи-Мурата в вашем доме. Буду очень, очень благодарен за всё, что вы сообщите мне, в особенности желал бы знать подробности о внешности лиц, участвовавших в этом события, как-то: вашего батюшки, приставленного к Хаджи-Мурату пристава и самого Хаджи-Мурата и его нукеров. - Простите, что вместо того, чтобы быть просто благодарным вам за вашу любезность, я еще позволяю себе заявлять свои желания, но когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности. На всякий случай выпишу несколько вопросов, на которые, если вы ответите или не ответите, буду одинаково благодарен. 1) Жил ли Хаджи-Мурат в отдельном доме или в доме вашего отца. Устройство дома. 2) Отличалась ли чем-нибудь его одежда от одежды обыкновенных горцев. 3) В тот день, как он бежал, выехал ли он и его нукеры с винтовками за плечами или без них. -

  

   (1) "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", стр. 295-296.

   (2) Т. 54, стр. 329.

   (3) Там же, стр. 330.

  

  

   Много бы хотелось спросить еще, но боюсь утруждать вас в сам чувствую себя очень слабым... Чем больше сообщите мне подробностей, как бы незначительны они ни казались вам, тем более буду благодарен".

   В ответ на это письмо И. И. Карганов прислал Толстому свои "Воспоминания", сопроводив их письмом от 29 декабря 1902 г., в котором советовал обратиться к его матери, проживавшей в Тифлисе. По словам Карганова, несмотря на свой престарелый возраст, она обладала хорошей памятью и могла бы сообщить ценные сведения. 8 января 1903 г. Толстой отвечал Карганову: "Очень вам благодарен за письмо ваше и интересные подробности, которые вы мне сообщаете. С вашего разрешения я позволю себе обратиться к вашей матушке с некоторыми вопросами или, если найду знакомого в Тифлисе, который возьмет на себя это дело, попрошу его лично обратиться к вашей матушке, чтобы менее утрудить ее, чем письменно отвечать на мои вопросы. Еще раз сердечно благодарю вас за вашу обязательность".

   В тот же день Толстой продиктовал письмо матери Карганова: "Ваш сын, Иван Иосифович, узнав о том, что я пишу о Хаджи Мурате, был так любезен, что сообщил мне многие подробности о нем и кроме того разрешил мне обратиться к вам с просьбой о более подробных сведениях об этом, жившем у вас в Нухе, наибе Шамиля. Хотя сведения Ивана Иосифовича и очень интересны, но так как он был в то время десятилетним ребенком, то многое могло остаться для него неизвестным или ложно понятым. И потому позволю себе обратиться к вам, уважаемая Анна Авессаломовна, с просьбой ответить мне на некоторые вопросы и сообщить мне всё, что вы помните об этом человеке, об его бегстве и трагическом конце.

   Всякая подробность о его жизни во время пребывания у вас, об его наружности и отношениях к вашему семейству и другим лицам, всякое кажущееся ничтожным обстоятельство, которое сохранилось у вас в памяти, будет для меня очень интересно и ценно.

   Вопросы же мои следующие:

   1) Говорил ли он хоть немного по-русски.

   2) Чьи были лошади, на которых он хотел бежать. Его собственные или данные ему. И хороши ли это были лошади и какой масти.

   3) Заметно ли он хромал.

   4) Дом, в котором жили вы наверху, а он внизу, имел ли при себе сад.

   5) Был ли он строг в исполнении магометанских обрядов: пятикратной молитвы и др.

   Простите, уважаемая Анна Авессаломовна, что утруждаю вас такими пустяками, и примите мою искреннюю благодарность за всё то, что вы сделаете для исполнения моей просьбы.

   Еще вопрос 6) какие были и чем отличались те мюриды, которые были в бежали с Хаджи Муратом". В конце письма приписано рукою М. Л. Оболенской: "Пишет не своей рукой, потому что лежит больной. Мария Оболенская".

   "И еще вопрос: 7) Когда они бежали, были ли на них ружья".

   С просьбой о подыскании лица, которое навестило бы в Тифлисе А. А. Карганову, Толстой опять обратился к И. П. Накашидзе.

   За собирание сведений взялся преподаватель словесности тифлисской гимназии С. Н. Шульгин, который в письме к Толстому от 3 февраля 1903 г. писал: "Через третье лицо нижеподписавшемуся предложено собрать для вас нужные сведения в архивах и у г-жи Каргановой. Я с удовольствием принял это предложение и буду себя считать счастливым, если чем-нибудь окажусь для вас полезным. У г-жи Каргановой я был два раза, но удалось добыть немногое, что я и посылаю вам при настоящем письме. Эта дама уже достаточно преклонных лет (ей, говорят, 87 лет) и многое перезабыла, но, что помнит, о том говорит с уверенностью. Был и у Василия Александровича Потто и вручил ему ваше письмо..."

   К письму Шульгина был приложен рассказ А. А. Каргановой и ее ответы на вопросы Толстого.

   Одновременно с этим Толстой получил письмо от начальника Военноисторического отдела Тифлисского архива ген.-лейт. В. А. Потто, в котором тот писал, что "считает за честь выполнить" просьбу Толстого.

   Толстой отвечал С. Н. Шульгину письмом от 21 февраля 1903 г.: "Желательно мне теперь иметь все распоряжения о Хаджи Мурате, если есть таковые, Николая Павловича: его личные заметки или приказания и замечания, передаваемые Чернышевым Воронцову. Желательно бы кроме того иметь распоряжение Николая вообще о ведении Кавказской войны во время наместничества Воронцова. Сколько я знаю, Николай сначала в 45 году требовал решительных действий, а потом, противореча сам себе и не замечая этого, требовал медленного воздействия на горцев вырубкой лесов и набегами. - Интересно бы найти указания на это". (1)

   С. С. Эсадзе в письме от 5 февраля 1903 г. писал Толстому о полученном им от Потто поручении извлечь из дел архива штаба округа материалы, касающиеся деятельности Хаджи-Мурата, но он не знает точно, какие именно вопросы интересуют Толстого. Толстой отвечал ему 19 февраля 1902 г.: "Очень благодарен за вашу любезную готовность помочь мне. Мне желательно иметь только то, что 1) касается Хаджи Мурата, и то, кроме всего того, что есть печатного об этом (всё это я знаю), и того, что есть в Х томе актов, и 2) распоряжения императора Николая I о Хаджи Мурате и вообще о кавказской войне во время наместничества Воронцова и в особенности 50, 51 и 52 годов".

   В то время, как в Тифлисе извлекались архивные материалы, касавшиеся Николая I, в Петербурге действовал в том же направлении В. В. Стасов. В письмах от 28, 29 и 30 декабря 1902 г. он писал об отыскании им источников. В письме от 11 января 1903 г. Стасов писал, что посылает "выписки... из камер-фурьерских журналов конца 1851 и начала 1852 гг.". В письме от 23 января 1903 г. - о посылке трех немецких книг: 1) Aus der Petersburger Gesellschaft, 2) Idem, продолжение, 3) Bernhardi, " Unter Nicolas I" и напоминал Толстому о статьях Богуславского, относящихся к царствованию Николая I, напечатанных в "Русской старине", томы XXVI и XXVII, "а вся "Старина", - прибавляет Стасов, - кажется, у вас уже есть". (2)

  

   (1) Т. 74.

   (2) "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", стр. 299-301.

  

  

   Одновременно с этим Толстой получил от своей двоюродной тетки Александры Андреевны Толстой, лично знавшей Николая I, письмо, в котором она писала: "С удивлением узнала я, что вы пишете биографию императора Николая. Но если уже вы вздумали заняться этим, мне, конечно, хочется быть сколько-нибудь вам полезной". Далее А. А. Толстая пишет, что за год до смерти Н. К. Шильдера она передала ему некоторые сведения о Николае I, теперь же посылает рукопись записок П. Д. Киселева (1) и может прислать рассказ о последних минутах Николая I его лейб-медика Мандта. Толстой отвечал ей 26 января 1903 г.: "Я лежу больной и слабый, как видите, и не пишу своей рукой, а пишет дочь Маша... Я пишу не биографию Николая, но несколько сцен из его жизни мне нужны в моей повести Хаджи Мураг. А так как я люблю писать только то, что я хорошо понимаю, ayant (1), так сказать, coudees franches, (2) то мне надо совершенно, насколько могу, овладеть ключом к его характеру. Вот для этого-то я собираю, читаю всё, что относится до его жизни в характера. То, что вы прислали, мне очень драгоценно, но еще бы нужнее то, что вы отдали Шильдеру. Я надеюсь достать это у Шубинского, получившего бумаги Шильдера. Мне нужно именно подробности обыденной жизни, то, что называется 1а la petite histoire. (3) История его интриг, завязывавшихся в маскараде, его отношение к Нелидовой и отношение к нему его жены. Записки Мандта, если вам не трудно, тоже, пожалуйста, вышлите". (4)

   В связи с предыдущим письмом А. А. Толстой Д. Д. Оболенский писал редактору "Исторического вестника" С. Н. Шубинскому 26 января 1903 г.: "Я вчера был у гр. Л. Н. Толстого... Толстой продолжает писать и занят окончанием главы в своем "Хаджи-Мурате", в которой он рисует Николая I. Я ему, т. е. Толстому, передал наш разговор (при встрече у А. С. Суворина), что шильдеровские материалы в ваших руках - и граф Лев Николаевич очень был бы благодарен, если бы вы могли ему сообщить, что есть печатного у Шильдера, а кроме того еще специальная просьба. Тетка Толстого, А. А. Толстая, передала Н. К. Шильдеру свои записки, где многое говорит об Николае I. Вот эти-то записки своей тетки Л. Н. Толстой и просит вас, не можете ли вы их сообщить ему- на это есть и согласие графини Александры Андреевны Толстой (она живет в Петербурге), а Льву Николаевичу записки очень нужны. Можно с них снять копию. - Сделайте одолжение и исполните просьбу нашего дорогого писателя". По поводу письма Д. Д. Оболенского С. Н. Шубинский писал Толстому 26 января 1903 г., что сочинение Шильдера выйдет в марте 1903 г., записок же А. А. Толстой у него нет.

  

  

   В течение всего января 1903 г. Толстой не принимался за "Хаджи-Мурата" и лишь собирал и изучал материалы о Николае I. В первых

  

   (1) Печатание записок было запрещено Александром П.

   (2) [имея несвязанные руки,]

   (3) [история интимной жизни.]

   (4) Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой - "Толстовский музей", 1, СПб. 1911, стр. 378.

  

  

  

   числах февраля 1903 г. Ясную Поляну посетила Е. Ф. Юнге, (1) в молодости своей несколько раз видевшая Николая I. Толстой рассказывал ей о своей работе над "Хаджи-Муратом" и вызвал ее на воспоминания о Николае, которые Юнге по его просьбе вскоре написала и прислала ему.

   В дневнике С. А. Толстой 20 февраля 1903 г. записано: "У Льва Николаевича сидит старичок, николаевских времен солдат, сражавшийся на Кавказе, и рассказывает ему, что помнит" (2). Беседа с этим стариком состоялась и на следующий день, как об этом сказано в "Ежедневнике" С. А. Толстой от 21 февраля: "Лев Николаевич беседовал на балконе с николаевским солдатом". Данных об этом старике не имеется, но можно предполагать, что он один из тех двух "старичков-солдат, свидетелей войны с Шамилем", о которых Накашидзе писал Толстому 17 октября 1902 г.

   27 февраля 1903 г. Толстой писал Т. Л. Сухотиной о намеченных им работах, в числе которых упоминает "Хаджи-Мурата", с тем чтобы "кончить и внести Николая Павловича - деспотизм". (3)

   Однако в течение февраля 1903 г. Толстой к работе над этой главою не приступал, не чувствуя себя в полном "обладании" предметом.

   И. П. Накашидзе в письме от 27 февраля 1903 г. писал Толстому, что извлечение материалов из тифлисского архива идет медленно. "Архив в таком состоянии, что надо переписывать все дела... Присылаю пока то, что найдено нами до сих пор". В письме от 2 марта 1903 г. Накашидзе спрашивал, известен ли Толстому "Кавказский сборник", I том которого вышел в 1876 г., последний, 22-й, в 1902 г. Имя Хаджи-Мурата упоминается в первых десяти томах сборника 140 раз. Накашидзе рекомендовал обратиться по этому поводу в Публичную библиотеку в Петербурге.

   С. С. Эсадзе при письме от 3 марта 1903 г. посылал Толстому сделанные им копии с некоторых документов из тифлисского архива, а также составленный им "Биографический указатель литературы о кавказско-горской войне (1817-1845), мюридизме, Кази-мулле, Гамзат-беке и Шамиле", в котором перечислено 183 источника.

   Толстой в письме к Накашидзе от 7 марта 1903 г. писал: "Вы читали начало моего рассказа. Если помните, там солдаты сидят в секрете, высланном из крепости Воздвиженской, и принимают присланного от Хаджи Мурата лазутчика. Всё это, как мне вспоминается теперь, неверно. Для того, чтобы исправить эти неверности, мне нужны ответы на следующие вопросы: не можете ли вы найти старого служаку, пехотного офицера, служившего в 1852 г., который бы ответил на эти вопросы:

  

   1) Высылались ли из крепости секреты?

  

  

  

   2) Если не высылались, то где стояли караульные часовые, ограждавшие крепость от внезапного нападения?

   3) Каким образом принимали часовые приходящих лазутчиков и поставляли их к начальству?

  

   (1) "Ежедневник" С. А. Толстой от 7 февраля 1903 г.

   (2) "Дневники С. А. Толстой", III, стр. 316.

   (3) Т. 74.

  

  

  

   Всякий пехотный офицер-кавказец 1852 года должен знать это, тем более служивший в Куринском полку в крепости Воздвиженской. Само собой, что чем подробнее будут ответы, тем лучше". (1)

   В письме В. В. Стасову от 7 марта 1903 г. Толстой писал: "Мне из Тифлиса пишут, что есть XXII тома Кавказского сборника, издаваемого под иждивением е. и. в. и т. д. Я знаю "Сборник сведений о кавказских горцах", и у меня есть VI томов этого сборника, и я брал из Румянцевского музея VII и VIII и, кажется, IХ-й. Одно ли и то же "Кавказский сборник" и "Сборник сведений о кавказских горцах"?.. Если не одно и то же, то пришлите мне первые 10 томов; если же одно и то же, то пришлите мне последние от 1Х-го тома. Вот как я стал бессовестен". (2) Стасов в письме от 10 марта 1902 г. сообщал Толстому, что "Сборник сведений о кавказских горцах" и "Кавказский сборник" - два разных издания и что первые десять томов "Кавказского сборника" по распоряжению Стасова высылаются Толстому. В письме от 20 марта 1903 г. Толстой, выражая благодарность Стасову, писал, что ему "больше ничего не нужно". (3)

   Изучение материалов происходило в этот раз в течение четырех месядев (с декабря 1902 г. по март 1903 г.) главным образом для работы над главою о Николае I. Наконец работа над повестью была начата. В письме Н. Н. Ге-сыну от 20 марта 1903 г. Толстой сообщал: "Работаю и важное: ту философию, которую, помните, я вам рассказывал, идя по левой сторон Хамовнического переулка и пустяки - Хаджи Мурат". 21 марта Черткову: "Понемногу исправляю "Хаджи-Мурата". Совестно, но стараюсь делать это только в moments perdus". (4)

   Одновременная работа Толстого над статьей "К рабочему народу" и "Хаджи-Муратом" продолжалась более двух недель - до первых чисел апреля 1903 г. В письме к М. Л. Оболенской от 1 апреля 1903 г. Толстой сообщал: "Мало пишу, всё ковыряюсь с послесловием к статье К рабочему народу и немножко Хаджи Муратом".

   Но работа над третьей отделкой "Хаджи-Мурата" была на самом деле очень большая. Толстой исправлял рукопись, датированную 5 декабря 1902 г. Обозначение глав изменено; их стало окончательно двадцать пять. По всей рукописи сделано много поправок; особенно упорно Толстой работал над главами X, XIII, XXI, XXIII, XXV. В главу XIII внесена в сокращенном и несколько измененном виде переписка Хаджи-Мурата с генералом Клюгенау из присланной С. С. Эсадзе копии статьи: "1840, 1841 и 1842 годы на Кавказе", напечатанной в "Кавказском сборнике", Тифлис, т. X. На обороте листа (3) своей рукописи Толстой отметил: "Гамзало и Элдар - убиты, Хан-Магома и Ханефи - бежали". Эти имена взяты из "Актов кавказской археографической комиссии", т. X, стр. 540. Толстой заменил ими прежние вымышленные имена нукеров Хаджи-Мурата. В "Актах" Толстой нашел ряд не известных ему данных (письмо Толстого к С. Н. Шульгину от 21 февраля о том, что Хаджи-Мурат решил бежать к русским еще задолго до осуществления своего

  

  - Т. 74.

  - "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", стр. 303.

  - Там же, стр. 303.

  - [в минуты досуга.] См. тт. 74 и 88.

  

  

  

   намерения, что у него было несколько жен и четыре дочери и ряд других сведений, но не воспользовался ими.

   Из Тифлиса поступали материалы в большом количестве. В письме И. П. Накашидзе от 19 марта 1903 г. Толстой писал, что ему больше "ничего не нужно" кроме ответа на вопрос о том, как высылались из крепости секреты. Накашидзе отвечал Толстому 11 апреля 1903 г., что не смог собрать этих данных, а извлеченные из архива материалы всё же будут ему посылаться. В письме к Накашидзе от 27 апреля 1903 г. Толстой вторично просит "не трудиться больше". "Я и приостановил теперь работу над Хаджи Муратом, да и вообще эта повесть не стоит того труда, которые для нее полагают добрые люди". О том же Толстой говорит в письме к С. С. Эсадзе от 6 мая 1903 г., произведшего главную работу по извлечению тифлисских материалов. (1) Всего Эсадзе собрал и собственноручно переписал 151 документ "Военно-исторического отдела штаба Кавказского округа" (хранится в библиотеке Ясной Поляны). Толстой использовал из этого материала лишь переписку Клюгенау с Хаджи-Муратом.

  

  

   4 мая 1903 г. в Ясную Поляну вновь приехала Е. Ф. Юнге; С. А.Толстая записала в "Ежедневнике": "Разговоры с Е. Ф. Юнге, чтение ее записок". Очевидно, речь идет о воспоминаниях Е. Ф. Юнге о Николае I, написанных ею для Толстого после ее посещения Ясной Поляны в феврале 1903 г.

   6 мая 1903 г. Толстой писал М. Л. Оболенской: "Пересматривал Хаджи-Мурата. Не хочется оставить со всеми промахами, а заниматься им на краю гроба, особенно когда в голове более подходящие к этому положению мысли, - совестно. Буду делать от себя потихоньку". (2)

   В своем дневнике П. А. Сергеенко, приехавший 17 мая 1903 г. в Ясную Поляну, сообщает: "Л. Н. усиленно работает над "Хаджи-Муратом" и, видимо, доволен своей работой, которая идет у него, как по маслу".

   В этот же день, 17 мая 1903 г., Толстой записал в Дневнике: "Поправлял Хаджи Мурата. Дошел до Николая Павловича и как будто уясняется" (3).

   Главы I-XIV подверглись в этот период работы четвертой "отделке". По характеру исправлений можно судить, что работа действительно шла "очень успешно". Но на главе XV, о Николае I, работа опять затянулась. 18 мая 1903 г. Толстой сообщал брату Сергею Николаевичу: "Я пишу про Николая Павловича, и очень интересно это мне". (4)

   Теперь в начале главы XV делается вставка о посягательствах Чернышева на майорат декабриста Захара Чернышева, все сцены развиваются и дополняются, в каждую фразу вносятся художественные детали, пишется начало "второй" главы о Николае I. "Что велико перед людьми. то мерзость перед богом..." (варианты NN 145 и 146, рук. 60); затем эта глава вычеркивается и вместо нее пишется к главе XV дополнение по "Камер-фурьерскому журналу" (обед в Зимнем дворце, посещение

  

   (1) Т. 74.

   (2) Там же.

   (3) Т. 54, стр. 173.

   (4) Т.74.

  

  

  

   Николаем балета). После этого пишется "третья" глава о Николае I. При переработке этой главы Толстой вносит фразу: "Несмотря на то величие, которым он был окружен, Николай теперь, после 27-летнего царствования был глубоко, непоправимо и одиноко несчастен", которая расчленяет "третью" главу на две, с выделением из нее самостоятельной "четвертой" главы о Николае I (рук. N 63), содержащей описание его детства, материалом для чего послужила книга Н. К. Шильдера "Император Николай I, его жизнь и царствование", СПБ. 1903.

   Работа разрасталась, расширялась, хотя и мало удовлетворяла автора. В Дневнике Толстого 27 мая 1903 г. записано: "Всё вожусь с Николаем Павловичем. Всё нехорошо; (1) 1 июня 1903 г.: "Всё пытаюсь написать главу Николая Павловича" (2).

   В письме к Т. Л. Сухотиной от 3 июня 1903 г. Толстой писал: "Получил от Суворина Александра II Татищева, новое издание Пушкина... а главное Николая I Шильдера, чему очень рад. Всё работаю над Николаем I и, кажется, только теперь начинаю находить ключ к нему". В тот же день он писал дочери М. Л. Оболенской: "Занят я Николаем Павловичем, и как будто уясняется то, что нужно. Это сделалось дня два тому назад. И мне приятно это. Это, понимаешь, есть иллюстрация того, что я пишу о власти". (3)

   Мысль показать на Николае I зло деспотизма теперь всё сильнее и сильнее захватывала Толстого, и он пишет о нем ряд резких вариантов.

   В письме к П. И. Бирюкову от 3 июня 1903 г. он говорит: "Хаджи Мурата" поправляю и теперь бьюсь над главою о Николае Павловиче, которая если и будет непропорциональна, но мне кажется важна, служа иллюстрацией моего понимания власти". (4)

   Толстой продолжал усиленные поиски материалов. В письме к Стасову от 3 июня 1903 г. он спрашивал: "Нет ли книги, содержащей все указы и утверждения законов (работ 2-го отделения) Николая. Мне нужны эти сведения не за всё царствование, а хотя за один год, от половины 51-го до половины 52-го. Это мне очень нужно". (5) По сообщению, полученному нами от племянницы Толстого Е. С. Денисенко, посетившей его в описываемый период, Толстой получал тогда "транспорты за транспортом книг. Один раз получил такую большую посылку, что даже расставил книги вокруг себя на полу".

   3 июня 1903 г. Толстой записал в Дневнике: "Вчера хорошо писал а Николае". Здесь же записано к характеристике царя: "Николай считал всех людей такими же, как те, которые окружали его. А те, которые окружали его, были подлецы; и потому он всех людей считал подлецами". (6) Этот штрих был после развит в вариантах главы XV.

   В Дневнике 4 июня 1903 г. записано: "Вчера читал Николая I. Очень много интересного. Надо прежде, чем продолжать - прочесть". (7)

  

  - Т. 54, стр. 174.

  - Там же, стр. 176.

  - Т. 74.

  - Там же.

  - "Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка", стр. 306.

  - Т. 54, стр. 177.

  - Там же.

  

  

   5 июня 1903 г. записано: "Читаю Николая". 9 июня 1903 г. Толстой пишет в Дневнике: "Немного подвигаюсь в Нико