Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений, Страница 34 - Книги

кого благородства его характера. Но явная ложь, которую он говорил тогда, сделалась жестокою карающею правдою после (19) 27 лет его ужасного царствования. Та тяжесть власти, от которой он тогда на словах отказывался, всеми силами души стремясь к ней, к концу его царствования и жизни сделалась действительною, ужасною, давящею тяжестью, которая делала его непоправимо глубоко и одиноко несчастным.

(1) Зачеркнуто: ложью

(2) Зач. челове[коубийством]

(3) Зач. Когда он родился

(4) Зач. требовала

(5) Зач. с увеличением

(6) Зач. оставались таки[ми]

(7) Зач.: и дошли после 27 лет царствования Николая до той степени, при [которой] и жизнь эта была глубоко несчастная и жалкая, несмотря на тот внешний блеск и величие, которыми она была окружена. Николай упорно (играл роль, которая ему казалась величественной, бессовестно и нагло утверждая при всяком случае) и бессовестно лгал, при всяком случае повторяя то, что он

(8) Зач. даже

(9) Зач. (стр) (что)

(10) Зач. не хочет покидать своей счастливой семейной жизни

(11) Зач. страстно желал

(12) Зач. искал ее и (его присяга Константину) все его отказы (жил)

(13) Зач. утвержденному завещанию

(14) Зач. я по отказу, к[оторый]

(15) Зач. ложь, никого из

(16) Зач. долженствующая

(17) Зач. должна была выставить мнимое благородство

(18) Зач. себя

(19) Зач. 25

Он не мог признать своих ошибок после 27 лет упорства в них, а между тем, чем больше он упорствовал в них, тем больше он чувствовал себя несчастным. И у него не было никакого утешения, (1) никакого (2) дела, которое бы он мог в глубине души считать важным и которое бы радовало его. Семьи не было. Несмотря на лживые отношения (3) уважения и любви к жене, он грубо удовлетворял похоть, кроме Нелидовой, с первой подвернувшейся женщиной и знал, что жена его знает это и потому не может быть женой-другом ему, таким, каким она была ему первое время. Отношения их были ложь. Дети? Старший (4) занимал его, как наследник, но он видел, что он уже судит отца и (5) ждет своего царствования для того, чтобы не продолжать, а разрушать то, что сделал отец. Ненавистные либеральные мысли (6) проникли к нему. Он не только любил, читал глупые стихи, но курил папиросы.

Друзья, помощники? Но это всё были негодяи, начиная с Чернышева до Клейнмихеля. Даже самые лучшие в сущности были подлые льстецы, боявшиеся его и готовые предать его, если бы было выгодно. (7) Он (8) сердился на то, что это так, не понимая того, что служить ему в его9 грубом властвовании могли только ничтожные и грубые люди.

Единственный друг и не подлый был брат Михаил и любивший и веселивший его своими шутками. Но (10) он умер, и никого не осталось.

Религия? Но ведь вся эта религия была в его власти, и потому опереться на нее значило опереться на самого себя. (11) Науки, искусства? Но науки были только орудия разрушения того порядка, (12) который он завел и поддерживал. Почти то же были искусства; драматическое искусство было средство развенчивать героев и великих людей, поэты были беспокойные, вредные люди. Из наук была только одна нужная наука: наука военная, а из искусств веселая музыка; марши, рыси и водевили. Но и то и другое уже надоело.

- Зачеркнуто: никакого отдыха

- Зач.: занятия

- Зач.: - привязанности

- Зач.: наследник

- Зач.: не только

- Зач.: науки

- Зач.: Это было

- Зач.: удивлялся

- Зач.: тупом

- Зач.: когда

- Зач.: Духовная деятельность?

- Зач. (Почти тоже) Была одна наука военная. Но эта была изучена

которую шурин, прусский король, согласился дать народу. Власть, единственно поддерживающая его и поднимающая его выше нравственности и (1) здравого смысла, власть эта в принципе начинала колебаться. (2)

Когда он теперь оставался один:- в постели под своим знаменитым плащом, (3) глядя на свои длинные члены, или когда он ходил (4) один гулять, у него (5) в груди было тяжелое, мучительное (6) чувство. Он не думал и не вспоминал о тех тысячах забитых по его воле палками людей, о разоренных семьях поляков, декабристов, (7) умирающих в каторге; он не думал, не вспоминал о них но (8) в глубине души его жило это невысказанное сознание, и, когда оно просилось наружу, он вслух говорил первые случайно попавшиеся слова, и иногда прямо то, что чувствовал, (9) он говорил: "Не позволю", "не хочу", или говорил: "Да, да", (10) или: "Ну что ж, ну что ж?", "Так и надо". (11) Или говорил какую-нибудь фамилию: "Любощинский (12), Любощинский", или какую-нибудь фамилию актрисы или танцовщицы.

Он был мрачен. И сделалась эта перемена так незаметно, что нельзя было сказать, когда это началось. (13)

Начало жизни Николая было особенно, исключительно счастливо.

Самое рождение Николая, - сына после четырех дочерей, было счастьем для матери (14).

Старшие сыновья ее, Александр и Константин, были отняты от нее ее распутной свекровью. Теперь же у нее был опять сын, которого она уже не (15) отдаст великой блуднице и мужеубийце, незаконно занимающей (16) место ее мужа. И это была большая радость, тем большая, что ребенок, как ребенок, был красоты необыкновенной: большой, сильный, с пухлыми перетянутыми

(1) Зачеркнуто: логического

(2) Зач. Так что он (был не), смутно сознавая все те преступления, которые он бесполезно совершил и совершал, у него не было ни в чем утешения и потому

(3) Зач. беспокойно

(4) Зач. гулять

(5) Зач. что то

(6) Зач. поднимавшееся изнутри

(7) Зач. страдающих

(8) Зач. в сознании его жило

(9) Зач. "Ну и пускай", или "хорошо"

(10) Зач. "скверно". "Копервейн"

(11) Зач. "Нет, не хорошо, совсем не хорошо, не надо так"

(12) Зач. Бенкендорф

(13) Зач. Жизнь Николая

(14) Зач. страдавшей от злых шуток Екатерины II, своей ненавидимой, распутной свекрови (распутная, ненавидимая невесткой, свекровь шутила над ней, говоря, что)

(15) Зач. со[гласится]

(16) Зач. престол

виточками ручками и ножками. (1) Приехавшая на другой день рождения в Царское село Екатерина подняла внука к свету и завистливо покачала головой.

Рождение Николая была радость его матери, всё же детство его было его радостью. Он (2) рос здоровый, сильный, беззаботный и свободный.

* N 148 (рук. N 62).

К удивлению всех членов Совета, знавших, что Александр Чернышев более всех других старался погубить Захара Чернышева, участвуя в суде над декабристами, Растопчин высказался за передачу имений сосланного Александру Чернышеву. Когда же у Растопчина спросили, на чем он основывает свое мнение, он сказал, что существует старинный обычай, по которому палач всегда получает кушак и шапку казненного.

Чернышев знал это, знал, что его вообще не любят, но никак не думал, что его не любят (3) за (4) его недостатки. Напротив - он думал, что его не любят за его высокие качества, доставившие ему успех, которому завидуют.

Думал он это, потому что он завидовал всем стоящим выше его. Так он завидовал Воронцову и за (5) расположение к нему Николая, и за его богатство, и за6 благородный аристократический тон Воронцова, которого Чернышев никак не мог усвоить, и за всеобщее уважение, которым пользовался Воронцов. И потому (7) Чернышев насколько мог старался (8) вредить (9) Воронцову. В прошлом докладе о кавказских делах ему удалось вызвать неудовольствие Николая на небрежность одного кавказского отряда, подвергшегося неожиданному нападению горцев и понесшего большие потери.

Теперь он намеревался представить с невыгодной стороны распоряжение Воронцова о Хаджи-Мурате. (10) Он хотел внушить государю, что оставление Хаджи-Мурата в Тифлисе, в близости гор, была ошибка Воронцова, всегда в ущерб русским особенно покровительствующего туземцам. Чернышев хотел представить дело так, что выход Хаджи-Мурата и есть хитрость. Что Хаджи-Мурат только для того, чтобы высмотреть наши средства обороны,

- Зачеркнуто: Рождение

- Зач. здоровый

- Зач.: и презирают

- Зач. то, что он подл и гадок.

- Зач. уважение, которым Воронцов пользовался у

- Зач. той

- Зач. он особенно ненавидел Воронцова и

- Зач. но никак не мог

- Зач. ему

- Зач. Для этого

- Зач. мог вытти

вышел к нам и, узнав всё, что ему нужно, бежит (1) в горы. По мнению Чернышева Хаджи-Мурата надо было доставить в центр России и воспользоваться им уже тогда, когда его семья будет выручена из гор и можно будет увериться в его преданности. План этот (2) не удался Чернышеву. (3)

В утро 3 января Николай (4) был особенно не в духе и не принял бы какое бы ни было и от кого бы то ни было предложение только из чувства противоречия, тем более он не был склонен принять [предложение] презираемого им Чернышева. Так что благодаря дурному расположению духа Николая Хаджи-Мурат остался (5) на Кавказе (6) и судьба его не изменилась так, как она могла бы измениться, если бы Чернышев делал свой доклад в другое время.

* N 149 (рук. N 63).

О разоренных семьях поляков, о лучших людях России, декабристах, умирающих в каторге, он не думал, не вспоминал о них, но в глубине души его жило невысказанное сознание чего то недоделанного, недосказанного, неясного и дурного. И когда это сознание прорывалось наружу, он вслух говорил первые попавшиеся слова. (7) Или он (8) повторял последние сказанные ему слова, или говорил какую-нибудь фамилию чиновника, офицера, актрисы, танцовщицы-"Любощинский, Любощинский"э или "Копервейн, Копервейн". И, прислушиваясь к тому, что он говорил, он отвлекался от того сознания, которое просилось наружу.

Несмотря на всё то величие, которым он был окружен, Николай теперь, после 27-ми лет царствования, был (10) глубоко, непоправимо и одиноко несчастлив. Истинное счастье человека только в соответствии его жизни с (11) тою волею, которая послала человека в жизнь, с волею Бога, (12) с законом жизни, указываемым человеку его совестью. Чем дальше расходится жизнь человека с волею Бога, с законом жизни, тем человек

(1) Зачеркнуто: и воспользуется при нападении на нас тем, что он видел

(2) Зач.: который мог изменить судьбу Хаджи-Мурата

(3) Зач.: (Николай) Государь не принял (его) предложения Чернышева, а напротив одобрил распоряжение Воронцова, написав на донесении: "хорошее начало" (а одобрил распоряжение Воронцова, так что Хаджи-Мурат остался на Кавказе.)

(4) Зач. не

(5) Зач. в Тифлисе

(6) Зач. и судьба Хаджи-Мурата

(7) Зач. а иногда прямо то, что чувствовал

(8) Зач. говорил: "Не позволяю, не хочу". Или говорил: "Да, да" или: "Ну что ж, ну что ж, так и надо".

(9) Зач. или (повторял он) какую-нибудь фамилию актрисы или танцовщицы

(10) Зач. несчастлив

(11) Зач. тем законом

(12) Зач.: с своей

несчастливее. Жить же несогласно с законом жизни может человек только тогда, когда он свое отступление от закона прикрывает ложью. И потому, чем больше лжи в жизни человека, тем он несчастнее и тем больше в душе человека сознание того, что есть в нем что то, чего, как разлагающегося трупа, не надо касаться. Только вполне святые, не отступающие от воли Бога, могут быть совершенно свободны от лжи перед самими собой. В душе же простых смертных есть всегда, хотя в самой малой степени, осадок нераспутанной, скрываемой от самого себя лжи.

Чем больше этот осадок, тем человек несчастливее. Осадок этот был огромен в душе Николая.

Вся (1) жизнь его со времени вступления на престол была сплошною ложью. (2) Ложь же вела к человекоубийству, человекоубийство для своего сокрытия требовало еще большей лжи. (3)

Царствование его началось ложью о том, что он, играя роль, уверял всех при всяком удобном и неудобном случае, что он не знал того, что Александр назначил его наследником. Это была ложь. Уверения его о том, что он не хочет царствовать, боится тяжести власти, (4) была другая, еще более очевидная ложь. Властолюбивый, ограниченный, необразованный, грубый, и потому самоуверенный (5) солдат, он не мог не любить власти и интересовался только властью, одного желал: усиления ее. (9) Его присяга Константину, который по своему браку на польке, по своему отказу и по акту, составленному Александром, не мог царствовать, была только играние роли и ложь, которая (7) нужна была ему для выставления своего мнимого рыцарского благородства. (8) Но явная ложь, которую он говорил тогда, сделалась жестокою, карающею правдою, после 27-ми лет его ужасного царствования. Та тяжесть власти, от которой он тогда на словах отказывался, всеми силам души стремясь к ней, к концу его царствования и жизни сделалась действительно ужасною, давящею тяжестью. (9)

(1) Зачеркнуто: Что велико перед людьми, то мерзость перед Богом, и такою ужасною мерзостью перед Богом было тогдашнее величие Николая.

(2) Зач.: и человекоубийством

(3) Зач.: Так что ложь и человекоубийство, с увеличением могущества Николая, не только не уменьшались, но даже не остановились на той степени, которой достигали, но постоянно увеличивались и увеличивались.

(4) Зач.: а это

(5) Зач.: и необразованный грубый

(6) Зач.: и потому не мог не желать, страстно желать царства

(7) Зач.: если и могла быть причиной смуты

(8) Зач.: его характера

(9) Зач.: которая делала его непоправимо, глубоко и одиноко несчастным.

* N 150 (рук. N 65).

Жить (1) совершенно свободно и радостно может только тот человек, который не отступает в своей жизни от (2) закона жизни, от той воли, которая послала его в жизнь. И так жить могут только святые, не отступающие от воли Бога; простые же не святые люди всегда более или менее отступают от закона жизни и смутно чувствуют это. (3)

Жить же несогласно с законом жизни может человек только тогда, когда он свое отступление от закона жизни прикрывает ложью. (4) Скрывая же ложью (5) свое отступление от закона, человек еще дальше отступает от закона. Отступая же от закона, нуждается в еще большей, более густой, скрывающей его грехи лжи. Хорошо, когда ложь эта признается только теми, кто нуждается в ней, но не признается и обличается всеми окружающими. Такую ложь сознает тот, кому она нужна, и перестает верить в нее и старается исправить то свое отступление от закона жизни, которое прикрывалось этой ложью. Но бывает положение, в котором ложь эта не только признается; но усиливается всеми окружающими. И тогда ложь, вызывая отступления от закона, вызывающие увеличение лжи, растет как снежный ком и доходит до ужасающих размеров, подвергая человека, пользующегося этой ложью, до всё большего и большего отступления от закона и истины и до состояния полного сумашествия и глубокого душевного страдания.

Такова была жизнь Николая I после 27-ми лет царствования. Несмотря на всё внешнее величие, равного которому не было в то время в Европе, он был глубоко, непоправимо и одиноко несчастлив.

Вся жизнь его со времени вступления на престол была сплош-

(1) Зачеркнуто: Несмотря на всё то величие, которым он был окружен, Николай теперь после 27-летнего царствования был глубоко, непоправимо и одиноко несчастлив. Истинное счастье человека только в соответствии его жизни с тою волею, которая послала человека в жизнь, с волею Бога. Чем дальше расходится жизнь человека с волею Бога, законом жизни (от воли Бога, или закона жизни), тем человек несчастливее.

(2) Зач.: того

(3) Зач.: Стараются ложью прикрыть свое отступление

(4) Зач.: Ложь служит показателем степени отступления человека от закона жизни.

(И потому, чем больше лжи в жизни человека, тем он несчастнее и тем больше, (болезненнее) живет в душе человека сложное сознание того, что есть в нем что-то, чего, как разлагающегося трупа, не надо касаться. Только вполне святые, не отступающие от воли Бога, могут быть совершенно свободны от лжи перед самими собою. В душе же простых есть всегда, хотя в самой малой степени, осадок нераспутанной, скрываемой от самого себя лжи. И чем больше этот осадок, тем человек несчастливей. Осадок этот был огромный в душе Николая.)

(5) Зач.: отступления

ним отступлением от закона жизни всякого человека и потому сплошной ложью. (1)

Царствование его началось ложью о том, что он, играя роль, уверял всех при всяком удобном и неудобном случае, что он не знал того, что Александр назначил его наследником, и что он не желал престола. Это была ложь. (3) Властолюбивый, ограниченный, необразованный, грубый и потому самоуверенный солдат, он не мог не любить власти и интересовался только властью, одного желал: усиления ее. Его присяга Константину, (3) из которой он и его льстецы сделали потом подвиг самоотвержения, была вызвана страхом. Не имея в руках акта престолонаследия и не зная решения Константина, провозглашение себя императором подвергало его опасности быть свергнутым, убитым, и он должен был присягнуть Константину. Когда же Константин опять отказался, вспыхнул мятеж, состоящий в том, что люди хотели (4) облегчить то бремя, которое будто бы так тяготило его. И на это он ответил картечью, виселицами и каторгой лучших русских людей. Ложь вызвала человекоубийство. Человекоубийство вызвало усиленную ложь.

Но явная ложь, которую он говорил тогда, уверяя, что тяготится властью, сделалась жестокою, карающею правдою после 27-ми лет его ужасного царствования.

Та тяжесть власти, от которой он тогда на словах отказывался, всеми силами души стремясь к ней, к концу его царствования и жизни сделалась действительною, ужасною, давящею тяжестью. Он не мог признать ложным тот путь, по которому он шел в продолжение 27-ми лет, а, между тем, продолжая итти по этому пути, он чувствовал себя всё более и более нестастливым. И у него не было никакого утешения.

Семьи не было. Несмотря на лживые отношения уважения и любви к жене, он грубо удовлетворял похоть, кроме Нелидовой, с первой подвернувшейся женщиной, и знал, что жена его знает это и потому не может быть женою-другом ему, таким, каким она была ему первое время. Отношения их были ложь.

Дети? Старший занимал его, как наследник, но он видел, что он уже судит отца и ждет своего царствования для того, чтобы не продолжать, а разрушать то, что сделал отец. Ненавистные либеральные мысли проникли к нему. Он не только любил,

- Зачеркнуто: Человекоубийство вело к лжи. Ложь (же вела) к человекоубийству, человекоубийство для своего сокрытия требовало еще большей лжи. И ложь эта со всех сторон подсказывалась ему и признавалась за истину всеми окружающими его людьми.

- Зач.: Уверение его в том, что он не хочет царствовать, боясь тяжести власти, была другая еще более очевидная ложь.

- Зач.: который по своему браку на польке, по своему отказу и по акту, составленному Александром, не мог царствовать, было только играние роли и ложь, которая нужна была ему для выставления своего мнимого рыцарского благородства.

- Зач.: ограничить его власть

читал глупые стихи, он даже курил папиросы, и нельзя было остановить его.

Друзья, помощники? Но это всё были негодяи, начиная с Чернышева до Клейнмихеля. Даже самые лучшие, в сущности, были подлые льстецы, боявшиеся его и готовые предать его, если бы было выгодно. Он сердился на то, что это так, не понимая того, что служить ему в грубом властвовании могли только ничтожные и грубые люди.

Единственный друг и не подлый был брат Михаил, и любивший и веселивший его своими шутками. Но он умер, и никого не осталось.

Религия? Но ведь вся эта религия была в его власти, и потому опереться на нее значило опереться на самого себя.

Науки, искусства? Но науки были только орудия разрушения того порядка, который он завел и поддерживал. Почти то же были искусства: драматическое искусство было средство развенчивать героев и великих людей; поэты были беспокойные, вредные люди. Из наук была только одна нужная наука - наука военная, а из искусств - веселая музыка, марши, рыси и водевили, но и то и другое уже надоело.

Власть? Власть была всемогуща в России, но к этому уже он так привык, что эта власть не радовала уже его; но власть в принципе, власть в Европе была бессмысленно подорвана и революцией 48-го года, и избранием Наполеона III, всеобщим голосованием, конституцией, которую шурин, прусский король, согласился дать народу. Власть, единственное поддерживающее его и поднимающее его выше нравственного и здравого смысла, власть эта в принципе начала колебаться.

Вся жизнь его, от того страшного часа, когда (1) он дал приказ стрелять картечью в толпу на Сенатской площади, было одно сплошное ужаснейшее преступление.

* N 151 (рук. N 68).

Николай с первого дня своего рождения и до последних лет своего царствования, в продолжение 50-ти слишком лет, был необыкновенно счастлив в том мирском смысле счастья, которое понимается как удовлетворение своих желаний, здоровье, богатство, высокое положение и успех в предприятиях.

Самое рождение Николая, сына после 4-х дочерей, было большим счастьем для матери, (2) лишенной своих старших сыновей Александра и Константина, которые были (3)

(1) Зачеркнуто: люди присягали ему, и до того часа, когда он лежал с отпуском грехов на голову, - были сплошным, неперестающим рядом преступлений.

(2) Зач.: Старшие сыновья ее, братья Николая

(3) Зач.: отняты у нее ее распутной свекровью. Теперь же у нее был опять сын, которого она уже решила не отдать великой блуднице, мужеубийце, незаконно занимающей место ее мужа. И это была большая радость, тем большая, что ребенок как

взяты (1) Катериной, (2) и потому было счастье (3) и для ребенка, который сделался любимцем своей (4) матери.

Другое счастье было то, что ребенок был красоты необыкновенной; - (5) большой, (6) полный, белый, с пухлыми перетянутыми ниточками ручками и ножками.

Ребенок был так хорош, что, приехавшая на другой день в Царское село, Екатерина, (7) поднеся внука к свету, завистливо покачала головой, как бы задумавшись о том, не взять ли себе и этого внука, но (8) внук громко сердито закричал, и она отдала его и не взяла его. Не взяла она его потому, что он был ей не нужен. Старшим было 18 и 17 лет. Александра она только что женила и ожидала от него потомства. Она собиралась женить и второго и потому я не могла думать о том, чтобы этот (9) ребенок понадобился ей как наследник. И это было счастье Николая. Он остался на руках у обожавшей его матери и у доброй Ливен, с преданной любовью ухаживавшей за ним и баловавшей его.

Ему (10) было 5 лет, когда убили его отца. И эта (11) смерть (он только гораздо после узнал, что Павел был убит) прошла для него незамеченной.

Был ясный весенний день, и они (12) с братом Михаилом (13) приготавливали кораблики, которые они намеревались пустить по весенним ручьям, когда мать с заплаканными глазами пришла в их комнату (14) и, (15) дрожа челюстью, сказала, что (16) отец их умер. (17) Миша ничего не понял, но (18) понял (19) то, что мать страдает, (20) подошел к ней и, взяв ее за большую руку, прижался к ней; Николай испуганными глазами смотрел на нее, смутно понимая уже, (21) что слово: умер - значит что-то страшное.

- Зачеркнуто: у матери

- Зач. и после этого Марья Федоровна рожала только девочек. Николай был первый сын после 4-х дочерей, и это было большое счастье

- Зач. для матери и потому

- Зач. ребенком.

- Зач. бе[лый] .

- Зач. сильный

- Зач. подняла

- Зач. не отняла этого ребенка от матери, как она сделала с первыми двумя.

- Зач. прекрасный

- Зач. Всё детство и отрочество Николая было такое же счастливое, как и детство. Убийство его отца когда

- Зач. это убийство

- Зач. играли

- Зач. собирались

- Зач. сказать им, что

- Зач. сказала

- Зач. отец их умер

- Зач. и велела им обоим молиться вместе с нею

- Зач. увидав

- Зач. горе

- Зач. бросился

- Зач.: значение

Мать взяла его за г голову и прижала к себе, и заплакала. И мальчик также заплакал.

Но (2) через четверть часа они с веселым криком уже бежали за корабликами, которые, качаясь и перегоняя ледышки, спускались по быстрому ручью, вытекавшему из под моста.

Смерть отца не только не омрачила детство Николая, но сделала его более счастливым. Вместо страшного отца, иногда кричавшего на мать и на них, они стали часто видать старшего ласкового брата, императора Александра, которого мать их научила называть вторым отцом.

Еще Павел сделал Николая шефом Кирасирского полка и потом Измайловского, и ребенок знал мундиры этих полков, радовался, когда видел их, и был счастлив, когда его нарядили в мундирчик Измайловского полка.

У него было и ружьецо и сабелька, и он маршировал и делал ружейные приемы и командовал своим братом и товарищами: Адлербергом, Вельегорским и др. И так как он был и сметлив, и ловок, и памятлив на военное дело, то он всё это делал отлично, лучше других и был счастлив этим.

Отрочество Николая было такое же счастливое, как и детство.

* N 152 (рук. N 69).

Тот, кто заведывал шалостями Николая, свез из маскарада эту девушку в то место, где происходили (3) такие свидания Николая, и Николай (4) более двух часов (5) [провел] с этой новой, одной из сотен любовниц. И сначала она очень понравилась ему. Но тут же, в конце свидания, он увидал, что, кроме ее любви к нему (он не сомневался в том, что все женщины должны были любить его), он увидал, что ей нужно и обеспечить свое положение и положение своей старой матери. И когда он удовлетворил свою похоть, -ему стало скучно. Всё одно и то же: и те же восторги, и те же слезы, и те же корыстные замыслы, более или менее искусно скрытые.

Когда он в эту ночь вернулся в свою комнату (6) и лег на узкую жесткую постель, которой он гордился, и покрылся своим плащом, который он считал - и так и говорил - столь же знаменитым, как шляпа Наполеона, (7) он долго не мог заснуть.

- Зачеркнуто: руку

- Зач.: Рождение Николая было радостью его матери, все же детство его было его радостью. Он рос здоровый, сильный, беззаботный и свободный. В половине

- Зач.: всегда

- Зач.: взял ее

- Зач.: провел с нею, но, когда она ушла

- Зач.: он долго не мог заснуть, и знаменитый плащ, которым он покрывался, не дал ему успокоения.

- Зач.: он заснул только в 4 часа

* N 153 (рук. N 70).

Опять то мучительное чувство, которое томило его вчера ночью, поднялось в нем, и он заговорил вслух слова, которые ему сказала вчера его девица: "Je vous aime d'un amour infini...infini", (1) повторял он, не думая о том, что говорил, но заглушая свое чувство внимания к тому, что он говорил. На углу стоял часовой, сделавший на караул. Николай взглянул на него и не одобрил его вскидку. "Это не то (1) - подумал он. - Не так учил Михаил". И он вспомнил (2) недавно умершего брата, и нежное и грустное чувство охватило его.

"Да, он один понимал и любил меня. А эти все", - он вспомнил своих приближенных: Клейнмихеля, Орлова, Бенкендорфа (3) и покачал головой. - "Он один точно любил меня. А эти? (4) да и все люди (5) toute cette canaille". (6) Николай презирал и часто ненавидел всех людей. Он считал всех людей такими же, как те, которые окружали его. А те, которые окружали его, не могли не быть (7) подлыми, и потому он всех считал подлыми.

"Да, один был Михаил. И как он знал и любил военное дело! Уж нет таких. Да... Что бы была без меня Россия?" сказал он себе, почувствовав опять приближение мучительного чувства и, выпятив грудь, пошел дальше.

Возвращаясь домой, он увидал у Салтыковского подъезда дожидавшуюся карету с придворным красным лакеем, только что въехавшую под арку. Он узнал карету Елены Павловны.

"Дура!" подумал он, вспомнив, как она на днях искусно наводила разговор на необходимость образования, очевидно намекая на недавнее распоряжение об ограничении числа студентов.

"Им мало трехсот болтунов в каждом университете! Им хотелось бы, чтобы все только разговаривали. Науки! Болтовня вот их наука. А чем меньше болтовни, тем лучше". - Николай был уверен в том, что для блага России нужна власть - его власть, а что все науки, вообще образование, враждебны и должны быть враждебны такой власти. Он это чувствовал и потому сознавал силу своей власти, не нуждался в уступках образованию, как делают это государи с слабою властью, а поступал совершенно логично, уничтожая всякое образование во имя власти. Он руководил жизнью России и знал, что нужно, и потому всякие рассуждения о том, что нужно для России, была бесполезная болтовня, которой чем было меньше, тем

- [Моя любовь к вам беспредельна... беспредельна,]

- Зачеркнуто: брата

- Зач.: Эта все были. (Он один)

- Зач.: Николай

- Зач.: вся эта

- [весь этот сброд.]

- Зач. иными как

лучше. А Елена Павловна любила эту болтовню, щеголяла ей. За то он не любил ее.

Всходя на ступеньки крыльца мимо другого вытянувшегося с ружьем на караул часового, Николай набрал воздуха в выпяченную грудь, желая подбодриться.

* N 154 (рук. N 70).

Он узнал карету Елены Павловны. И ее присутствие, как всегда, было ему неприятно. "Для России нужна не та болтовня о науках и поэтах, которой она занимается, а нужно одно: власть".

* N 155 (рук. N 70).

После обеда Николай ездил в балет, где в трико маршировали сотни обнаженных женщин, потом ужинал и делал вид, что не замечает недовольства Нелидовой, знавшей про его вчерашнее похождение.

* N 156 (рук. N 70).

Он долго не мог заснуть и думал, как и всегда, только о себе: о том, какой он красивый, мудрый, великий человек и как мало еще понимают его. И ему хотелось еще что-нибудь сделать такое, что заставило бы всех людей больше преклоняться перед ним и признать его сверхъестественное величие. А этого не было, и в груди у него было тяжелое, мучительное чувство. Он не думал и не вспоминал о тех тысячах погубленных им людских жизнях. Он не думал, не вспоминал о них, но в глубине души его жило невысказанное, тяжелое чувство, которое он не мог заглушить только сознанием своей власти. От этого ему так хотелось еще большего, как можно большего величия. И, вспомнив все его благодеяния, которыми он осыпал Россию, он успокоился и стал засыпать.

* N 157 (рук. N 70).

Возвращаясь домой, чувствовал во всем теле ту же усталость, в голове тот же туман. И ему стало досадно, и он рассердился. Рассердившись же, тотчас же нашел тот предмет, на который он мог направить свой гнев, предметом этим была теперь Елена Павловна.

* N 158 (рук. N 70).

Вопрос о воровстве мало интересовал его, - Николай был уверен, что воруют все. И в последнее время махнул рукой на это воровство, признав невозможность искоренить его. Он знал, что надо будет наказать теперь интендантских чиновников и решил отдать их всех в солдаты, но знал тоже, что это не помешает тем, которые займут место уволенных, делать то же самое. Так что самый вопрос о воровстве не интересовал его. Интересовала его как и во всем только одна его личность. И в этом случае его интересовал только (1) он сам.

- Видно, у нас в России один только честный человек, - сказал он. (2)

* N 159 (рук. N 70).

- Польского происхождения и католик, - отвечал Чернышев, слегка пожимая плечами густые золотые эполеты, как бы выражая этим то, что ничего другого и нельзя ожидать от поляка католика.

Николай нахмурился. Он многое ненавидел, но более всего ненавидел поляков, ненавидел их в той мере зла и жестокости, которые он совершал над ними.

* N 160 (рук. N 70).

Кратко и решительно распорядился о передвижении дивизий из одной губернии в другую, приказав написать об этом Паскевичу.

* N 161 (рук. N 76).

Томились и гибли в казематах, острогах, каторге, ссылке десятки тысяч поляков, опять лучших людей своего общества, только за то, что они хотели жить соответственно вековым преданиям своего народа и не подчиняться грубым (3) поставленным над ними солдатам, требовавшим от них (4) отречения от всего дорогого их сердцу и считавшегося самым святым и драгоценным.

Умирали забитые на смерть палками крестьяне за то, что исповедывали веру отцов и не признавали себя перешедшими в ту веру, в которую зачисляло их начальство.

Гибли сотни тысяч солдат в бессмысленной муштровке на учениях, смотрах, маневрах и на еще более бессмысленных жестоких войнах против людей, отстаивающих свою свободу то в Польше, то в Венгрии, то на Кавказе.

Всё это делалось по воле этого одного человека. Но как ни страшны были те физические страдания людей, причиной которых был этот один человек, страшнее, ужаснее всего было то огрубение нравов, то зачерствение сердец людских, то уменьшение любви, которое предсказывается в евангелиях, которое произвел этот человек. (5) Он, несомненно он, был виновником

- Зачеркнуто: его отношение

- Зач.: упорно глядя на Чернышева. Чернышев знал, что Николай интересовался только тем, что относилось к нему лично, и что всякое дело было ему интересно только в той мере, в которой оно выставляло его, давало ему возможность играть роль величия

- Зач.: требованиям первого поставленного над ними генерала

- Зач.: я их народа

- Зач. Да, он был великий злодей