Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений

и (7) порывисто перекинув ногу, как человек, привыкший к услугам других, не обращая внимания на лошадь, придерживая шашку, пошел хромая на балкон перед саклей. У Хаджи-Мурата была сломана давно еще левая нога и была короче другой: но это не мешало движениям его быть быстрыми и порывистыми. Он (8), как будто припрыгивая под своей буркой, подошел к двери сакли, которую поспешно отворил перед ним Ахты-Бек.

   Войдя (9) в чистую (10) вымазанную саклю, Ахты-Бек (11) снял с гостя бурку, шашку, пистолеты и повесил на стену, и подложив две подушки на паласы и выйдя за дверь, велел жене готовить чайпильники, а сыну убить барана.

   - Не хабар? Ну, что, какие новости? - спросил Хаджи-Мурат вернувшегося хозяина и на корточках почтительно севшего против него.

   - У нас нет от тебя новостей.

   - Не были у вас конные из Ведено? - спросил Хаджи-Мурат.

  

  

   (1) Зачеркнуто: опустив глаза, как будто выражая этим то, что

   (2) Зач. я рад, что он

   (3) Зач. один

   (4) Зач. Х[аджи]-М[урат] Сулейм[ан] (Х[аджи]-М[урат])

   (5) Зач. Возьми лошадь коня

   (6) Зач. легко слезая

   (7) Зач. легко

   (8) Зач. шел

   (9) Зач. - Были здесь из Ведено конные? - спросил Хаджи-Мурат.

   (10) Зач. недавно

   (11) Зач. когда тот

  

  

   - Не были, - отвечал Ахты-Бек, взглянув своими черными блестящими глазами в лицо Хаджи-Мурата. Глаза их встретились, и Хаджи-Мурат понял, что Ахты-Бек всё знает, и его отчаянное положение и намерение перейти к русским. Ахты-Бек понял, что Хаджи-Мурат знает, что он знает, но все-таки из приличия не станет говорить о своем намерении.

   - Не были, так будут, - сказал Хаджи-Мурат. - Мы их объехали (1) на Мичике, и они заночуют там, а завтра будут.

   - Я слушаю, что прикажешь?

   - (2) Мои молодцы остались в лесу за Аргуном, два из них (3) должны придти дать ответ мне (4). Надо привести их ко мне.

   - Сейчас поеду. Какое место за Аргуном?

   - От большой поляны, где стог сена, на левую руку, прямо в лес на большую чинару. Там они.

   - Сак еду. (5) Жена и сын здесь будут служить гостю.

   Хозяин вышел. Хаджи-Мурат сидел задумавшись и вдруг поднял голову, тряхнул ею и улыбнулся.

   - Молиться Богу будешь? - сказал хозяин, (6) внося ковер, таз и кутан с водою.

   - Буду,- отвечал Хаджи-Мурат и, встав, тотчас же разулся, обмыл ноги и, ровно поставив их, стал на (7) ковер, присел на пятки и закрыл руками глаза и лицо.

   Он еще не кончил молитву, когда из овальной, вверху обмазанной двери вышла ханум с столиком, на котором лежали чуреки и чашка, (8) сыр и мед. Она остановилась в дверях и хотела вернуться, но в это самое время Хаджи-Мурат поднялся с колен и, на обе стороны повернув голову, проговорил в последний раз: "Ляилаха-илла-ллах" - "нет Бога, кроме единого Бога" и, надев туфли, сел на подушки.

   - Жива? Здорова? Дети здоровы? - проговорил он, не ожидая ответа, ласковым взглядом и словом веселя женщину. (9)

   Через несколько времени вошел сын и сел на корточки, прося есть.

   Хаджи-Мурат поел и тотчас же лег, подложив пистолет под подушку и накрывшись буркой. Он не спал две ночи, объезжая посланных Шамиля, и теперь, уверенный в гостеприимстве

  

  - Зачеркнуто: в Госо

  - Зач. Можешь пойти к русским лазутчиком?

   - Я не могу, но найду человека. Когда нужно?

   - Нынче ночью.

   - Сейчас будут, - сказал он и вышел.

   (3) Зач.пошли к русским

   (4) Зач. Сын

   (5) В подлиннике: он

   (6) Зач.: молитву

   (7) Зач.: с чайпильниками

   (8) Зач. Дочь (нашу) (за)

  

  

  

   и защите кунака, тотчас заснул. В (1) конце ночи его разбудил хозяин вместе с темп двумя тавлинцами, которые ходили в эту ночь к Воронцову. Хаджи-Мурат вскочил, схватился за пистолет, но тотчас опять положил его. Отслушав донесение мюрида, он встал и быстро оделся и, вместе с хозяином, выехал из аула. Его мюриды пошли пешком. Перед рассветом он простился с хозяином и, в сопровождении четырех мюридов и лошади с вьюками, переехал Аргуни и уже рассветало и на горах был розовый свет, когда он приблизился к месту, где трещали топоры русских рубщиков леса.

  

  

   * N 10 (рук. N 11).

  

   В тот самый вечер, как Панова назначали в секрет, а майор с широколицым офицером усаживались у Воронцова за вист, в ближайший к Воздвиженской немирной аул въезжало пять всадников. В ауле, как и все аулы, приютившемся к горе так, что гора заменяла задние стены саклей и часть боковых, (2) в ауле шла обычная, тихая и вечерняя жизнь. Муедзин уже прокричал свое призванье, и старики уж помолились и, выйдя из мечети, сидели на бревнах и камнях, беседуя о Шамиле и русских и о последней победе Шамиля, в которой был убит важный генерал. Женщины - которые шли с кувшинами с водой и за водой под гору, которые разводили огни, (3) и по всему аулу стелился пахучий дым горящего навоза.

  

   * N 11 (рук. N 13).

  

  

   В самый разгар войны Шамиля с русскими в передовой крепости Шахгири или по русски Воздвиженской фельдфебель 2-й роты, Петров, (4) уважаемый и солдатами и офицерами Василий Кононыч, отслуживающий двадцать четвертый год, три раза раненный, с двумя георгиевскими крестами, (5) широкоплечий, сильный, строгий человек с (6) густыми щетинистыми усами, вызвал свою роту на вечернюю зорю. (7) Солдаты в коротких полушубках (был декабрь месяц, снега не было, по ночам морозило) вышли из казарм и своих домиков, стали лицом на восток, и песенники (8) пропели "Отче наш", потом (9) Петров громко передал полученный им от ротного приказ выступать завтра с топорами до зари за Шахгиринские ворота.

  

  - Зачеркнуто: середине

  - Зач. была

  - Зач. из кизяков

  - Зач. крестьян Тульской губ.

  - Зач. сухой

  - Зач. ще[тинистыми]

  - Зач. Солдаты стояли лицом к горе, когда горнисты и

  - Зач. Петров, как всегда, подтягивал им, потом когда солдаты

  - Зач. люди сели, поужинали щи в кашу с салом

  

  

   - Панов! - крикнул фельдфебель.

   - Здесь!

   - Кодаков!

   - Здесь!

   - Никитин!

   - (1)Я..у..

   - Троем в секрет за ворота.

   После (2) ужина в 9-м часу, - уже было совсем темно, и яркие звезды зажглись над горами, - Панов, Кондаков и Никитин (3) вышли из казарм и с ружьями на плечо пошли по улице укрепления за ворота. А место, где ложились секреты, было в четверти версты от ворот.

   Дойдя до этого места. Кондаков снял ружье с плеча, стукнул его о землю, и остановился.

   - Шараш, ложись, ребята.

   Другие два солдата сделали то же. Хотя курить запрещалось, Никитин все-таки закурил, Панов затягивался из его трубки, и между ними начался разговор.

   Никитин был молодой человек, недавно сданный по очереди из большой хорошей семьи Владимирской губернии. Дома осталась молодая еще мать, красавица жена, три брата с женами и ребятами. Никитин, Петра, пошел охотно за брата. Но теперь, как это часто бывает, он раскаялся в своем добром поступке. Тоска съела его. Зачем он бросил богатый дом, родительницу жену; зачем живет здесь, на чужой стороне, ходит рубить лес без толку и стреляет по татарам? Не мог сжиться Петра свой жизнью, и курил, и пил он, и тоска всё хуже и хуже одолевала его. Два раза он думал бежать, да и выходил за крепость, но (5) молился и проходило.(6) Особенно тяжело было Петру то, что солдаты товарищи, которые по его соображениям должны были испытывать то же, что и он, не только не понимали его, и когда он заговаривал с ними о своей тоске, (7) смеялись над ним, но, напротив, как будто были совсем довольны своей жизнью и гордились ею.

   (8) - Эх, житье, - сказал Петра, садясь на землю и отчищая под собак сухие листья и ветки.

  

  - Зачеркнуто: Зз...десь

  - Зач. Солдаты разошлись

  - Зач. разделись, взяли ружья и большим шагом

  - Зач. когда уже стало совсем темно. Был легкий мороз

  - Зач. вспоминал о доме

  - Зач. солдаты товарищи

  - Зач. Он говорил совсем другое.

  - Зач. -Что, Иван Фадеич, долго это так будет?

   - Что долго?

   - А все будем ходить жечь, он в нас палить, мы в него?

   - А пока замирится.

   - И не скучно вам, Иван Фадеич?

   -Чего?

   - Как чего?

  

  

  

   - А чем не житье? - отвечал Кондаков. - Давай трубку-то, будет.

   - Люди живут домом, жены, дети, своя дома работа...

   - Вот и видно, мужик необтесанный, - сердито крикнул (1) Кондаков. - Дома жена, родители, - передразнивая (2) Петра, повторял Кондаков. - Тут, брат, не жена, а служба царю и отечеству.

   - Какая служба! Руби и руби. А она опять вся пуще зарастет, а он.... его мать, на лето засядет в чащу, не вышибешь его оттель, - сказал Панов.

   - (3) Небось, картечь выбьет, только б провезть орудие, - отвечал (4) ефрейтор.

   - Как же, выбила.

   - Вот так-то выбила Слепцова, слышал? (Тогда только что был убит Слепцов, известный генерал.) - А ты говоришь! Ты что сапоги снимаешь? - обратился он к Кондакову, стаскивающему с себя сапоги.

   - Да смотрю - стоптал.

   - То-то, стоптал, мужик, ходить не умеешь.

   - Говорят, так на месте и положили, - сказал барабанщик.

   - Уж очень смел был.

   - Тут смел не смел, кому обречено.

   - Ох хороши сапоги продавал Тихонов, - сказал барабанщик.

   - Он домой идет.

   - Тоже счастье человеку.

   - Да что ж, тебе недолго.

   - Как же, недолго. Да я не считаю. Хуже.

   Не прошло и часа после их выхода, как впереди их послышался легкий свисток.

   - Бери ружья, готовься.

   Люди схватили ружья, и щелкнули взводимые курки, два вместе и один Кондаковский после.

   - Солдат?

   - Мирной, - послышался голос в темноте. - Стреляй не надо, своя.

   И показалась темная фигура, одна и другая.

   - Стой, не стреляй. Это лазутчики, - сказал Панов.

   - А ты верь ему больше.

   - Говорю не стреляй.

   Панов встал и, неся ружье па перевес, двинулся к показавшимся фигурам.

   - Кто идет?

  

   (1) Зачеркнуто: Фельдфебель

   (2) Зач.: молодого солдата

   (3) Зач.: Дурак

   (4) Зач.: барабанщик

  

  

   - Своя, своя, мирной, - и чеченец рысью подбежал прямо к Панову. - Ружья нет, пистолет нет, шашк нет. Генерал айда, Генерал.

   - Вишь, дрожит весь сердешный, долго ли убить.

   - Вот погоди, смена придет, тогда сведу к дежурному, айда, сведу.

  

   В крепости огни в солдатских домиках и в господских блестели ярко. Два дома было самых больших и хороших. Один, в котором жил командующий войсками барон Меллер-Закомельсквий, другой, в котором жил полковой командир Куринского полеа, сын главнокомандующего, флигель-адъютант князь Семен Михайлович Воронцов с своей знаменитой красавицей женой Марьей Васильевной. Все восемь окон его дома, несмотря на сторы и гардины, ярко светились в темноте ночи. В самом доме было светло и весело. В великолепной, по-европейски убранной гостиной, с ковром во всю комнату, с опущенными тяжелыми портьерами, с мягкой гамсовской мебелью, с картинами на стенах, с дорогими темными обоями, с светлыми лампами и свечами, сидело небольшое общество около раскинутого в придвинутого к дивану ломберного стола. Четверо играли в вист-ералаш. На диване сидел молодой, красивый, краснолицый брюнет, бывший гвардеец, командир второй (1) роты; рядом с ним сидела не играя (2) красавица, (3) сама хозяйка, княгиня Марья Васильевна Воронцова. Партнером краснолицего офицера был его батальонный командир, толстый майор, страстный игрок. (4) Партнером князя Воронцова был учитель пасынка князя, московский кандидат. (5) Широколицый офицер проигрывал, и хотя это и было неприятно ему, он в эту минуту не думая этого, весь поглощенный прелестью Марьи Васильевны, сидевшей около него, глядевшей ему в карты, чтоб приносить счастье, как она говорила. Разумеется, было сказано старое: malheureux au jeu - heureux en amour (6) и как ни недоступна была для широколицего офицера Марья Васильевна, было что-то и в этих словах, и в ее близости, и в ее улыбке, и он делал ошибку за ошибкой.

   (7) - Как же вы играете! - вдруг (8) закричал майор, и глаза его хотели выскочить. - У вас был туз.

  

  - Зачеркнуто: резервного батальона

  - Зач. замечательная

  - Зач. и одна из самых изящных женщин того времени

  - Зач. и мужиковатый шутник.

  - Зач. особенно свободно державший себя. Ротный

  - Зач. несчастлив в игре - счастлив в любви,]

  - Зач. Чорт вас дери

  - Зач. выкатывая глаза

  

  

  

   - Не горячитесь, майор, - улыбаясь сказала Марья Васильевна.

   - Виноват, княгиня, не могу. Ведь он зарезал меня.

   - Ничего, ничего, ходите.

   Игру разыграли, и начались попреки майора, оправдания широколицего офицера и хохот остальных, когда в комнату вошел француз камердинер князя с докладом о том, что его требует кто-то.

   - Извините, господа... Ну, ты за меня, Маriе, сядешь.

   - Согласны? - спросила княгиня, порхая.

   - Я очень согласен, потому что вы не умеете играть. Если бы со мной, я бы был не согласен, - сказал шутник.

   Робер один кончился. Князя всё не было. Уже в конце второго робера он пришел особенно веселый и возбужденный.

   - Знаете, что я вам предложу, если вы согласны?

   - Ну?

   - Выпьемте шампанского. Василий, подайте.

   - Прекрасно. Я готов, - сказал майор.

   - Что же это? Vous avez des nouvelles de Chamile? (1) - спросила Марья Васильевна. (2)

   - Реut-etre. (3)

   - Соmment? Vous ne voulez pas me dire ce qu'il ya a? - сказала Марья Васильевна.

   Гости выпили шампанского, потом доиграли игру и разошлись.

   - Вы завтра (4) назначены в лес? (5) - сказал князь широколицему офицеру, прощаясь с ним.

   - Да, а что?

   - Так мы увидимся с вами завтра, прощайте, - сказал князь, таинственно и весело улыбаясь.

   Когда гости ушли, Марья Васильевна не откладывая подошла к мужу и, взяв его за руку, сказала:

   - Eh bien, vous allez me dire ce que c'est.

   - Mais, ma chere...

   - Pas de "ma chere". C'estait eun emissaire n'est ce pas? (7)

   Разговор их продолжался по-французски.

   - Ну, если бы это и был лазутчик, я все таки не могу сказать.

   - Не можешь? Так я тебе скажу.

  

   (1) [У тебя есть новости о Шамиле?]

   (2) Зачеркнуто: Oui, je ne peux pas vous le dire [Да, я не могу тебе этого сказать

   (3) [Может быть.]

   (4) [Как? Ты не хочешь мне сказать, в тем дело? Посмотрим,]

   (5) Зач.: едете

   (6) Зач.: спросил

   (7) [ - Ну, вы мне скажете, в чем дело.

   - Но, моя милая...

   - При чем тут "моя милая". Это был лазутчик, не правда ли?]

  

  

  

  

   - Ну?

  

  

  

  

   - Хаджи-Мурат сдался. (1) Да?

   - Ну, да.

   Князь не мог отрицать и только просил жену никому не говорить (правда и некому было говорить, кроме горничной). Правда, что во время их игры приходил лазутчик, который принес известие, что Хаджи-Мурат завтра утром выедет с четырьмя мюридами в Аргунское ущелье недалеко от крепости, с тем, чтобы передаться русским.

   Марья Васильевна угадала, потому что толки о выходе Хаджи-Мтрата к русским шли уже недели две и приходило несколько лазутчиков с этим известием. (2)

   Событие же это было очень важное и радостное для Воронцова. Хаджи-Мурат был один из искуснейших и храбрейших и потому опаснейших для русских наибов Шамиля. Он был сначала на стороне русских и был даже одно время прапорщиком милиции; потом перешел к Шамилю и воевал с русскими четырнадцать дет и почти всегда был победителем. Он делал чудеса: он с своими конными отрядами делал неимоверные переходы, появлялся там, где его не ждали, с необычайной смелостью и верностью расчета нападал, побивал и уходил. Он врывался в города, в которых были русские войска, грабил, разорял и уходил. Он похитил ханшу из ее дворца со всем ее штатом и имуществом.. Он был сам храбрец, силач и джигит, и был смелый, умный и счастливый военачальник.

   Он становился всё сильнее и сильнее, и популярнее и популярнее в Дагестане, так что Шамиль стал бояться его. В 1851 году, придравшись к неуспеху его похода в Табасарань, Шамиль решал сместить его с наибства и потребовал от него всё его имущество. Хаджи-Мурат отказался, заперся в укрепленном ауле и приготовился к защите. Но власть Шамиля была так сильна, что Хаджи-Мурат видел, что он не устоит, и (3) убежал в Чечню. И (4) оттуда вел переговоры через лазутчиков. (5)

   Так вот кто был Хаджи-Мурат, которого завтра ожидал Воронцов.

  

  

   В то саже время, как шел этот разговор между мужем и женой о Хаджя-Мурате, за пятнадцать верст от Воздвиженского

  

   (1) Зачеркнуто: L `est rendu гении [Он доставлен)

   (2) Зач. и предложением

   (3) Зач. решил перейти к русским

   (4) Зач. вот он

   (5) Зач. и завтра, 1-го января, он обещал приехать в Аргунское ущелье и передаться русским, а именно Воронцову, сыну главнокомандующего, сардаря.

   (6) В подлиннике ошибочно: I I

  

  

  

  

   в чеченском ауле, этот самый Хаджн-Мурат лежал (1) в сакле своего кунака, не раздеваясь, с кинжалом и одним пистолетом за поясом, другой лежал подле него вместе с шашкой и ружьем. Облокотившись на жилистую руку, он спал чутким сном, который был нужен ему после трех бессонных ночей путешествия - бегства от Шамиля.

   В сакле вместе с ним лежал его любимый мюрид Аслак-Бек, могучий красавец юноша с оттопыренной, как у детей, чуть покрывавшейся пушком верхней губой, и с выпуклыми добрыми бараньими глазами. Он спал раскинувшись навзничь, так что высокая грудь его с черными хозырями на белой черкеске была выше откинувшейся свеже-бритой синей головы, с которой свалилась черного курпея папаха. Аслан-Бек спал тоже во всем оружии. В сакле, как и все сакли без окон с узким продольным отверстием, догорали сучья в камине, и в печурке горел в черепке с маслом фитиль.

   Хозяин сакли хмурый чеченец с длинным носом и нависшими бровями, мягко ступая в разбитых чувяках, только что вошел в скрипнувшую дверку. Хаджи-Мурат, услыхав этот скрыл створчатой дверки, вскочил и, прямо сев, взялся за пистолет.

   Аслан-Бек не тронулся и продолжал всхрапывать.

   - Не хабар? Что нового? - спросил Хаджи-Мурат, узнав хозяина. - Вернулся? - спросил Хаджи-Мурат, как будто никогда не спавши. Он спрашивал про посланного им того самого чеченца, брата хозяина, которого солдаты встретили в секрете.

   - Нет еще. - отвечал хозяин. - Только хорошо ли ждать здесь? - и хозяин рассказал Хаджи-Мурату, что в ауле узнали и хотят захватить Хаджи-Мурата на выезде.

   Убегая от Шамиля, Хаджи-Мурат доехал до ближайшего к русским аула, в котором у него был кунак Сафедин, дядя той второй жены чеченки, которую пять лет тому назад взял из Чечни Хаджи-Мурат и которая теперь оставалась в горах во власти Шамиля.

   Хаджи-Мурат не решался въехать со всеми пятью своими нукерами в аул и, оставив своих четверых спутников в лесу в ущельи, в сумерках во время третьего намаза, въехал только с одним Аслан-Беком в аул, к сакле Саффедина. Саффедин (2) принял его, уложил спать гостей, убрал лошадей и послал своего брата к русским, (3) стараясь сделать всё это тихо и незаметно.

  

  - Зачеркнуто: под буркой ничком на руки

  - Зач.: прибежал с горы от мечети и, почтительно держа стремя, принял знаменитого наиба. Но Хаджи-Мурат видел, что предписания Шамиля уже дошли до этого аула и что Саффедину трудно соблюсти обязанности гостеприимства и требования Имама. Саффедин принял лошадей, накормил.

  - Зач.: и употребил все меры

  

  

  

   Но женщины с крыши видели, как два всадника подъехали к сакле Саффедина, и через два часа весь аул знал и уже догадывался про то, кто были эти гости. Саффедин сейчас узнал от жены, которой это сказала прибегавшая к ней соседка, что старики решили выслать караулы вокруг аула и не выпустить приезжих, а доставить их Шамилю. По десяти ребят с ружьями были высланы к обоим выездам. За этим пришел Саффедин. Он говорил, что нужно пользоваться временем и выезжать, пока не рассвело.

   - Лошади? - спросил Хаджи-Мурат.

   - Оседланы.

   Хаджи-Мурат вскочил, прихрамывая мягкими шагами подошел к Асаан-Беку, (1) мягко толкнул его (2) ногой под спину.

   - Вставай! Ехать, - и привычными движениями в привычные места засунул пистолеты, надел шашку, ружье, бурку и вымел на двор. (3)

   Гнедой мерин его, накормленный, но не поенный, приветственно заржал. Лошадей вывели на улицу. На стук копыт по камням улицы чья-то голова высунулась из двери соседней сакли. Пробежал какой-то человек в гору, к мечети.

   Было (4) темно (5), но совершенно ясно и, казалось, светили звезды. Горы казались черными. Прихватив ружье, Хаджи-Мурат вложил изувеченную, короткую, но сильную ногу в узкое стремя и, беззвучно, незаметно перекинув мускулистое тело, неслышно сел на высокую подушку седла.

   - Бог да воздаст тебе, - сказал он хозяину, державшему лошадь. - Когда придет брат, пришли его в лес, - прибавил он, вдевая другую привычную ногу в стремя, и (6) лошадь, как будто часть его, тихими шагами понесла его под гору аула. (7) Аслан-Бек ехал за ним. Хозяин в шубе, быстро размахивая руками, почти бежал за ними, перебегая то на одну, то на другую сторону узкой улицы. У выезда через каменную дорогу показалась движущаяся тень, потом другая.

   - Кто едет? - крикнул голос.

   Но не успел он выговорить этого, как Хаджи-Мурат пригнулся, (8) лошадь сама рванулась сначала рысью, а потом вскачь по направлению к сторожам. (9) Хаджи-Мурат выстрелил из пистолета и, выхватив шашку, погнался за (10) одним бегущим

  

  - Зачеркнуто: тронул

  - Зач. за руку, лежавшую на груди.

  - Зач. Над горой вышел месяц.

  - Зач. не совсем

  - Зач. от месяца, стоявшего над самой горой.

  - Зач. тронул добрую

  - Зач. Саффедин

  - Зач. тронул

  - Зач. и выхватив пистолет

  - Зач. ними

  

  

  

   под гору. (1) Бегущий соскочил под кручь и (2) в это время щелкнули два выстрела и просвистели две пули. Выстрел Хаджи-Мурата попал в спину молодому чеченцу.

   - Ах, собака, убил меня, - завизжал он.

   С такой же быстротой и определенностью, о которой Хаджи-Мурат бросился на сторожей, он теперь так круто повернул лошадь, что она, поскользнувшись, заскрипела по плитам камня задней ногой, и пустилась свободным легким скоком под гору. Аслан-Бек не отставал от него.

   Отскакав шагов триста, Хаджи-Мурат остановил лошадь, вдохнул сырой воздух лощины и леса, к которому они спустились. (3)

   - Стой! - тихо сказал ему Хаджи-Мурат и, остановив часто дышащую лошадь, стал прислушиваться. Внизу шумела река Аргунь (4). Но (5) вот сзади запели петухи в ауле и вслед за тем закричали, заливаясь шакалы в темном лесу налево. К этому темному облетевшему лесу 6 и направился Хаджи-Мурат. Проехав без дороги (7) шагов сто и въезжая в лес, Хаджи-Мурат опять остановился и, забрав много воздуха в свои могучие легкие, выпустил его с пронзительным визгом и замолк.

   Через минуту такие же визги повторились из леса, и Хаджи-Мурат поехал по направлению этого визга.

   Через пять минут езды, сквозь стволы чинар, точно как будто они бежали, стал блестеть огонь, и на поляне завиднелась белая стреноженная лошадь, другая - темная и (8) тень человека, закрывавшая огонь,

   С четырьмя нукерами сидел и рыжий брат Саффедина, возвратившийся от Воронцова с известием, что Воронцов будет ожидать Хаджи-Мурата утром в Аргунском ущелье.

   - Хорошо, - сказал Хаджи-Мурат, доставая из кармана черкесский кошелек, дал золотой чеченцу, потом велел растреножить лошадей и одному Темир Садыку стать верхом на дороге к аулу, с тем, чтобы в случае погони дать знать ему.

   До зари оставалось недолго. Оставшееся время употребили на то, чтобы обчистить одежду, оружие и лошадей, с тем, чтобы в красивом виде выехать к русским.

  

   (1) Зачеркнуто: люди

   (2) Зач. оттуда треснули

   (3) Зач. Аслан-Бек ехал за ним и вложил пистолет за пояс.

   (4) Зач. своим грохотом мешая слышать.

   (5) Зач. всё-таки можно было разобрать как

   (6) Переделано из: В этом темном облетевшем лесу Далее зачеркнуто: остановились те четыре нукера

   (7) Зач. по лугу лощиной. Проехав еще сто

   (8) Зач. люди, сидевшие у огня

  

  

  

   Рано утром до зари вторая рота, та самая, из которой трое ходили в секрет, вышла за Шахгиринские ворота и стала рубить лес. Туман, сливавшийся с дымом от костров, начинал подыматься к верху, и солдаты, рубившие лес, прежде не видавшие, стали видеть друг друга и видеть дорогу, шедшую через лес.

   На этой дороге сидели на барабанах вчера игравший в вист с Воронцовым ротный командир и пил и закусывал с своим субалтерн-офицером.

   В это время по дороге из крепости показался длиннолицый белокурый командир полка с своим адъютантом, казаком и чеченцем-переводчиком.

   Воронцов ехал верхом на своем красавце (2) английском жеребце и, увидав (3) ротного, кивнул ему головой. Ротному подал вестовой его небольшого, сытого каракового кабардинца (4) и он, сев на вето, подъехал к начальнику.

   - Возьмите шестую роту и пойдемте со мной.

   - Слушаю.

   Через десять минут рота была собрана и, с песенниками впереди, двинулась по дороге. Воронцов и ротный ехали впереди.

   - Неужели вы не догадываетесь, куда мы едем? - улыбаясь, спросил Вэронцов.

   - Нет.

   - Хаджи-Мурат вышел и сейчас встретит нас.

   - Не может быть!

   - Да. Всё-таки рассыпьте стрелков. (5)

   В это время переводчик подъехал к Воронцову.

   Вот она идет, - сказал (6) он, указывая на показавшихся из за дерев всадников.

   Воронцов (7) сел на лошадь и поехал навстречу.

   Хаджи-Мурат ехал впереди на (8) белогривом коне, в белой черкеске и в чалме на папахе.

   - Берегись! - закричали вдруг из лесу, и затрещало дерево и из невидного тумана стала с треском спускаться ветвистая чинара.

  

  - В подлиннике ошибочно: III

  - Зач. Орловском

  - Зачеркнуто: загороженную дорогу, стал объезжать ее, подзывая к себе ротного.

  - Зач.: Ротный вскочил на него и по военному здороваясь

  - Зач.: Он тут, на поляне должен встретить

  - Зач переводчик. Впереди навстречу ехал верховой.

  - Зач.: остановился, а ротный, (но ротный командир) отводивший стрелков, очутился впереди.

  - Зач белом коне (гнедом кабардинце)

  

  

  

   - Берегись, аль оглох, - закричал кто-то на (1) солдат, тащивших (2) сучья с дороги. Офицеры только успели отскочить. (3) Но (4) солдаты или не слыхали или не рассчитывали, что дерево захватит их, не отбежали, и чинара, ломая сучья, с грохотом ударилась о землю, (5) прикрыв собою (6) обоих солдат. Один из них оказался безвреден, только суком разорвало его новый полушубок. Другой же лежал прижатым за живот сломанным суком, как гвоздем, к земле и громко стонал. Солдат этот был Никитин. Солдаты бросились к нему, с трудом выпростали его из-под дерева и положили (7) в стороне от дороги. Воронцов послал за доктором и носилками и слезши с лошади вместе с доктором рассматривал рану Никитина.

   Ротный командир, отводивший стрелков и не видавший того, что случилось с Никитиным, первый встретил Хаджи-Мурата. Встретившись с офицером, (8) он, приложив руку к сердцу, сказал что-то по татарски, но, видя, что (9) его не понимают, (10) заговорил по русски:

   - Хаджи-Мурат - моя - у русских. Шамиль нету. Воронцов надо.

   - Вот он, Воронцов, - сказал (11) ротный, весело улыбаясь, поворачивая лошадь назад к подъезжавшему Воронцову. Ему радостно было встретить дружелюбно этого страшного человека, столько помучившего их и побившего русских, и, кроме того, вся фигура этого молодцеватого, с короткой, обстриженной бородкой и блестящими, не бегающими, а внимательно и удивительно ласково смотревшими глазами, невольно привлекала и подбодряла.

   Несмотря на то, что они третий день были на пути и ночевали в лесу, вид не только Хаджи-Мурата, но и всех пяти человек его свиты был молодцеватый, воинственный и щеголеватый. Лошади, одежда, бурки, приподнимаемые сзади винтовками, и в особенности оружие было чисто и красиво, и лица были спокойные и достойные. Особенно выделялись из свиты: один молодой красавец, тонкий, как женщина, в поясе и широкий в плечах красавец юноша лезгин, с чуть пробивающейся русой бородкой, не спускавший глаз с Хаджи-Мурата; и другой, без бровей, без ресниц, с красными глазами, красной подстриженной

  

   (1) Зачеркнуто: Никитина

   (2) Зач. с другими солдатами

   (3) Зач. Но двое солдат, из которых один был Никитин, очевидно не

   (4) Зач. Никитин

   (5) Зач. и загородив дорогу

   (6) Зач. упа[вшего] сшибленного с ног Никитина

   (7) Переделано из: понесли

   (8) Зач. подъехав к Воронц[ову].

   (9) Зач. Полторасов

   (10) Зач. а только улыбается, кивая головой

   (11) Зач. Полторасов

  

  

   бородой и старым шрамом через нос и лицо. Этот был хмурый и смотрел на уши своей (1) поджарой ногайской лошади.

   Никитина (2) понесли на носилках в крепость, и между солдатами стадо известно, что вышел к нам главный наиб Шамиля, и бывшие к дороге выбежали посмотреть. Офицер крикнул было на солдат, но полковой командир остановил его.

   - Пускай посмотрят своего старого знакомца. Ты знаешь, кто это?-офицер он у ближе стоявшего солдата.

   - Никак нет-с. Ваше Сиятельство.

   - Хаджи-Мурат. Слыхал?

   - Как не слыхать, Ваше Сиятельство, били его много раз.

   - Ну, да и от него доставалось.

   - Так точно, - отвечал солдат довольный тем, что удалось поговорить в начальником.

   Хаджи-Мурат подъехал к Воронцову и, наклонив голову, прижал правую руку к груди и сказал:

   - Отдаюсь в волю великого падишаха русского и буду служить ему.

   Воронцов послушал переведенные ему переводчиком слова и протянул руку в замшевой перчатке Хаджи-Мурату. Тот пожал руку, и еще сказал, что он рад тому, что первый начальник русский, с которым он имеет дело, сын великого сардаря (главнокомандующего).

   - Люда эти, мои нукера будут так же как и я служить русским, - прибавил он, указывая на своих.

   Воронцов повернулся на них и кивнул им головой. О свите было уже выговорено через лазутчиков.

   Воронцов повернул свою лошадь и, пригласив Хаджи-Мурата ехать с собой рядом, поехал назад к крепости.

   Свита Воронцова и Хаджи-Мурата поехала сзади. Солдаты, между тем, собравшись кучкой, делали свои замечания.

   - Сколько душ загубил, проклятый, теперь поди как его ублаготворять будут, - сказал один.

   - А то как же, правая рука Шамиля. Теперь небось!

   - А молодчина! Что говорить! Джигит!

   - А рыжий-то, рыжий, как зверь косится.

   - Ух, собака, должно быть.

   Говорили и об Никитине. Все жалели его.

   - Как же, кричат: берегись,-не слышит.

   Воронцов с трудом сдерживал свою радость. Он недавно был на Кавказе, и вот ему удалось первому выманить и принять главного, могущественнейшего, второго после Шамиля, врага России.

   Одно было неприятно: в Воздвиженской жил генерал Меллер-Закомельский и по настоящему надо было ему донести и через

  

  - Зачеркнуто: прекрасной

  - Зач. убрали

  

  

  

   него вести дело, а он сделал всё это сам. Как бы не было