Толстой Лев Николаевич - Том 35, Произведения 1902-1904, Полное собрание сочинений

. Омар-Хан не стал смотреть. А я целый день стоял, смотрел. Сначала повесили, потом водили между солдат голых, те били. Ни один не кричал. Только один старик визжал. А когда шестого захотели вести, он сорвал с себя кандалы, убил ими солдата и сам бросился на штыки и закололся. А генерал жирный, как свинья, сидел на кресле, курил трубку.

   - Как же он убил?

   - Джигит выхватил руки, взмахнул, - и Хаджи-Мурат показал быстрым могучим движеньем, как это было сделано. - И убил солдата. "Алла-ильаллах", - я запел и весь народ за мной. На нас повернулись солдаты. Мы ничего не могли сделать, но тут я вспомнил про мюрида, какого я убил и какой мне велел быть мюридом, и я решил принять хазават и уговорил Омар-Хана.

   Когда мы приехали назад, мы стали уговаривать Паху-Бике бросить русских и впустить к нам Гамзата.

   Гамзат-Бек скоро после этого подошел под Хунзах. Гумбетовцы, койсубулинцы, андийцы, карахцы - все приняли хазават и покорились Гамзату. Один аул не хотел признать его имамом, и тогда Гамзат взял аул силой и отрубил пяти человекам голову - одному моему дяде, брату матери. С Гамзатом было двадцать тысяч человек, а у нас в Хунзахе не было трех тысяч. Мы все знали Гамзата. Два года тому назад он бежал к нам от русских, и мы не выдали его. Когда он прислал к ханьше своих мюридов уговаривать ее принять хазават, чтоб не дружить больше с русскими и помогать ему воевать с ними, я стал уговаривать ханьшу согласиться. Она качалась то в ту, то в другую сторону и решила послать к Гамзату кадия Нур-Магомета с стариками и велела сказать, что согласна принять новое учение. Только бы Гамзат прислал ученого человека растолковать это новое учение. Через день старики вернулись к нам опозоренные, за то, что Нур-Магомет и старики воевали против мюридов, он велел им всем проткнуть ноздри, продеть нитки и на нитке к носу привесить по куску лепешки. И чтоб так они пришли к ханьше. Старики пришли в таком виде к ханьше. Когда мы вынули нитки и помолились в мечети, старики рассказали, что Гамзат только мюршид и стоит за истинную веру и ничего не хочет себе, а говорит, что только бы ханьша приняла хазават, он снимет с себя имамство и передаст старшему хану, моему брату Абунунцал-Хану, а сам будет служить ему так же, как отец его Алискендер-Бек служил отцу Абунунцала, Если ханьша и молодые ханы не знают тариката, то он пришлет святого мюршида объяснить истинную веру, но нужно прислать ему аманатов. Довольно ему одного аманата, меньшого сына ханьши - Булач-Хана. Ханша согласилась и послала Булач-Хана с почетными стариками. Гамзат был прямой человек, но с ним был уже лисица - Шамиль, и он придумал всё это, когда Булач-Хан был уже там. - На другой день утром приехали мюриды сказать, что Гамзат хочет всю свою власть отдать Абунунцалу или Умма-Хану и потому просил их обоих приехать к нему в лагерь. Ханьша побоялась послать Абунунцала и послала только Умма-Хана. С Умма- Ханом поехали брат Осман и я. Когда мы въехали на гору, нас окружили мюриды и кричали, и стреляли, и джигитовали вокруг нас и проводили нас к палатке Гамзата. Он вышел к нам с Шамилем.

   - Какое он был из себя, Гамзат? -спросил Лорис-Меликов.

   - Сильный, твердый человек, невысокий, мужественный. Шамиль всегда был с ним, на две головы выше его. Он подошел к стремени и принял Умма-Хана и повел в палатку. И сказал: (И. К. П., (1) 33, 34 отчеркнутое чернилами).

   Умма-Хан был туп на речи, но сильный, как бык, и тихий. Он не знал, что сказать, и молчал. Тогда я сказал, что если так, то пускай Гамат-Бек едет в Хунзах. Ханьша и хан с почетом примут его. Но мне не дал и досказать, и тут в первый раз я видел и столкнулся с Шамилем, он перебил меня: "Спрашивают не тебя, а хана". Гамзат-Бек наклонил голову в знак одобрения и позвал Умма-Хана стрелять в цель. Пока мы стреляли, подъехали те же пять мюридов, которые приезжали и утром, и Гзазат поручил им ехать звать Абунунцал-Хана, без которого он не может решить дела. "Поезжайте и вы с ним", - сказал Гамзат нам, приехавшим с Умма-Ханом. - Когда мы приехали в рассказали ханьше и Абунунцалу и как нас встречали, и как зовут его Абунунцала, ханьша - ослабела и стала говорить ему ехать. Я боялся измены и сказал так Абунунцалу. Он сказал матери, что неразумно отдаваться в руки врагу. - "Ты боишься?" сказала она. Абунунцал никогда ничего не боялся. - "Вели седлать", сказал он мне, и после полуденной молитвы мы выехали. - Хорошо встретили младших ханов. Саршего встретили еще лучше. Зурны, барабаны, дудки, пальба; сам Гамзат выехал навстречу с значками. Я ехал за ханом. Хан пошел с Гамзатом в палатку. И мы видели, как Гамзат посадил его на первое место, рядом с Умма-Ханом.- Нас всех нукеров ханских позвали под гору в другую палатку и стали угощать. Мне было неспокойно на душе, не нравился мне Шамиль, а я видел, что Гамзат без него ничего не делал. Не нравилось мне тоже то, что Булач-Хана не было тут, а его

  

  - ["История 80-го пехотного Кабардинского полка".]

  

  

   услали в Гоцатль. Когда Абунунцал спросил, где меньшой брат, Гамзат сказал ему, что они как аманата услали его в Гоцатль, но что теперь, когда нет больше врагов, а все заодно служат хазавату, он сейчас пошлет за ним. - Я отказался от угощенья, сказал, что болен, и вышел за палатку. Как я ждал, так и случилось. Только что я вошел в нашу палатку, - она была под горой, - вбежали мюриды, и я услышал выстрелы и крики наших. Двое выбежали, и один тут же упал убитый. Я бросился в гору к палатке Гамзата, где были ханы. Там тоже слышались крики и пальба. По мне выстрелили, но не попали. Я еще был не хромой и легок, я вбежал на кручь, но было уже поздно. Умма-Хан уже лежал в луже крови, а Абунунцал бился с мюридами; половина лица у него была отрублена и висела. Он захватил ее рукой и при мне ударил кинжалом Гамзатого брата и срубил его. Он намернулся на другого, но тут человек двадцать мюридов бросились на него, и он упал.

   И Хаджи-Мурат жпво вспомнил и лицо своего друга и брата Абунунцала, и вспомнил тот стыд, который он не переставая испытывал за то, что тогда не бросился защищать Абунунцала. Он испугался тогда, но не хотел признаться и сказал не глядя:

   - Я хотел рубить, но брат Осман ухватил меня за черкеску, - сказал Хаджи-Мурат, - и сказал: "Оставь, после отплатим за кровь". И в суете мы отвязали наших лошадей и ускакали в Хунзах. На другой день Гамзат с мюридами и значками приехал в Хунзах. Ханьша уехала к моему деду. Гамзат стал править всей Аварией, выписал ханьшу и убил ее.

   - Зачем же он убил ее? - спросил Лорис-Меликов.

   - Нельзя было. Пролез передними ногами, пролезай и задними. Ханьша не могла простить смерть сыновей. Она потребовала вернуть себе хоть меньшого, Булач-Хана. Но Гамзат не дал его. И опять тот же Асельдер - зверь был, отрубил ей голову. Мы узнали это вечером и сошлись с братом у серебряника решить, как и где взять кровь Гамзата. Мы еще не решили когда, но к нам в лавку пришел Асельдер и стал расспрашивать. Мы поняли, что он знает, что когда-нибудь выдаст нас, и решили дело сделать завтра в пятницу, в мечети во время молитвы. - Так и было. На утро Гамзат призвал к себе деда нашего Дибир-Али и сказал ему: "Мне сказали, что твои внуки задумывают худое против меня. Хотят убить меня в мечети, но я не боюсь никого, кроме Бога и Магомета. И я делаю дело божье. И оно должно совершиться. Только знай, что, если я узнаю, что это правда, я повешу тебя с твоими внуками на одной перекладине". Дед пришел и призвал нас. "Дело плохо. Он всё знает", сказал наш дед. "Что будет, то будет", - сказали мы. Все отстали от нас, остались мы двое с Османом. На утро мы взяли по два пистолета и в бурках вошли в мечеть, вслед за нами пришел Гамзат. Увидав людей в бурках, он остановился и Асельдер (1) подбежал к нам, приказывая снять бурки. Не успел он сказать это, как я скинул плечами бурку, а правой рукой вынул кинжал и по рукоять всадил ему под ребра. В это время Осман выстрелил в Гамзата. Гамзат ухватился за рану и взялся за кинжал, но я добил его в голову. Мюриды бросились на нас и убили Османа, но я убил еще двоих, и в мечеть вбежали наши молодцы и перебили остальных. Тогда Гамзатовы мюриды заперлись во дворце, но мы ворвались туда и которых перерезали, которых побросали с кручи. - Тогда все меня признали начальником над всей Аварией. Но мюриды на место Гамзата избрали Шамиля и, я слышал, собирались итти на Хунзах. Тогда русский генерал Клюгенау прислал ко мне, чтобы я покорился русским, и он защитит меня. Нельзя было бороться одному, и я согласился принять русских. (2)

   Хаджи-Мурат остановился и задумался. Он вспомнил, что это была вторая измена хазавату. Теперь была третья.

   - Что, ты был уже женат тогда? - спросил Лорис-Меликов.

   Хаджи-Мурат помолчал и улыбнулся.

   - Меня женили, когда мне было шестнадцать лет. Это моя первая жена. Потом я женился на чеченке. Эта теперь с моими детьми у Шамиля. Вчера был из гор лазутчик, говорил, что Мудла-Ахмет берется выкупить их, если только отдадут двадцать пленных и сто золотых. Сто золотых я дам, скажи князю. Без них мне нельзя служить вам. Всё, что я сделаю для русских, падет на голову жены, сына, матери.

   - Я скажу. Я буду стараться, - сказал Лорис-Меликов. - Так на чем мы остановились?

   - Хлопочи, старайся. Что могу, тебе сделаю. Что мое, то твое. Только помоги у князя. - Да, остановились мы на том, что генерал поручил мне Аварию. (3) И я не пускал к себе Шамиля.

   - Ну, а как же хазават? - спросил Лорис-Меликов. (4)

   Хаджи-Мурат опять улыбнулся. Очевидно он не хотел говорить правду, но не хотел и обманывать.

   - Я хотел держать хазават, но нельзя было. Надо было итти к Шамилю. А Шамиль был мне враг. На нем была кровь и брата Омара и ханьши.

   - Все-таки можно было воевать с русскими. Теперь уже это всё прошло и надо рассказать всё, что было, - сказал опять Лорис-Меликов.

   - Всё так и было. Шамиль присылал ко мне, чтобы я покорился ему с Аварией. Но я сказал, что не хочу покориться ему.

  

  - В подлиннике ошибочно: Адильгер.

  - Зачеркнуто: Так я второй раз изменил хазавату. Но Ахмет-Хан был зол на меня.

  - Зач.: Я переехал во дворец и жил как хан.

  - Зач.: Хазават

  

  

  

   А только прошу, чтоб он оставил меня, и я сам по себе буду воевать с русскими. На этом у нас остановилось, и всё бы было хорошо. Генерал любил меня. Я ездил к нему, с ним обедал. Он у меня был. Он мне дал награду, деньги, три раза. Прапорщиком меня сделал. Но тут вмешался Ахмет-Хан Кюринский. Он сватался за Солтанет, за дочь Паху-Вике. Но ее не отдали ему. И ему сказали, что я виноват этому.

   - Почему же ты? - спросил Лорис-Меликов.

   - Не знаю, - отвечал Хаджи-Мурат и, опустив глаза, долго не отвечал. Ему представилась теперь красавица Солтанет, и его тайная любовь с нею. И сватовство за нее Шамхала Тарковского и разлука с ней. - Ее выдали за Шамхала, а не за Ахмет-Хана, и Ахмет-Хан (1) возненавидел меня. Он подослал своих нукеров убить меня, и они ранили мою лошадь, но я ушел от них. Теперь он на меня наговорил генералу, и генерал призвал меня и спрашивал, правда ли, что я пересылался с Шамилем и обещал ему напасть на русских. Я сказал, что неправда. Мы поговорили, и он отпустил меня. Но я видел, что ему наговорили на меня. Я уехал домой. На другой день приехал Ахмет-Хан (2) и сейчас же объявил, чтобы я ехал в крепость. (3) Я поехал. В крепости, как только я сошел с лошади у комендантского дома, на меня бросились солдаты и связали мне руки (4) и привязали к пушке. Комендант вышел и показал мне бумагу. В бумаге писалось, что я передался Шамилю, и что меня надо судить и послать в Темир-Хан-Шуру. Так продержали меня два дня. Моих никого ко мне не пускали. На третий день отвязали от пушки, но рук не развязывали и связанного, пешего, повели в Темир-Хан-Шуру. Я спрашивал, где мое оружие, лошадь? Мне сказали: всё будет цело у коменданта, если я оправдаюсь. Повели меня с конвоем пять солдат впереди, пять назади, один меня вел. На середине дороги у кручи против Цельмеса я рванулся и с солдатом вместе бросился под кручь. Солдат убился на смерть, а я сломал ногу. Я развязался (5) и пополз. Ногу тащить больно было. (6) Пастух увидел меня и стащил в аул. Там меня вылечили. Нога стала короткая. (7) Но тут Шамиль узнал обо мне и прислал наиба звать меня к себе. Я не хотел быть вместе с Шамилем; на нем была кровь братьев и ханов. В тот же день, как был посланный от Шамиля, приехал и посланный от генерала. Он звал меня к себе. Писал, что это была ошибка. Я не ответил ничего и послал письмо Ахмет-Хану. Ахмет-Хан вместо ответа собрал войско и окружил Цельмес. (8)

  

  - Зачеркнуто: во всем этом

  - Зач. с ротой солдат

  - Зач. Я оказал, что не поеду, тогда

  - Зач. надели

  - Зач. добил солдата

  - Зач. внизу

  - Зач. Я. согласился служить Шамилю

  - Зач. Мы бы

  

  

   Меня знали мюриды, пристали ко мне, и мы три дня бились с Ахмет-Ханом. Сила наша уже вся вышла, было двадцать три убитых и толпы окружили нас. Мы думали умереть, но не сдаться. Тут подошли две сотни от Шамиля. Они выручили нас. Мы прогнали Ахмет-Хана, и я поехал к Шамилю. И лисица эта обошла меня. С тех пор я отдался хазавату и с Шамилем вместе воевал с русскими.

   Тут Хаджи-Мурат подробно рассказал все свои походы и убийство Злотницкого, и набег на Темир-Хан-Шуру, и похищение ханьши.

   - Мне не дано было отомстить Ахмет-Хану. Я везде искал его, но он бегал от меня. И умер своей постыдной смертью. Я все-таки хотел отомстить ему, и я взял его вдову ханьшу и увез ее. Но когда она пала мне в ноги, мне стало жалко. Я не велел бесчестить ее и держал ее, как ханьшу, пока ее выкупили.

   Так шло до прошлого года. Тут Шамиль стал бояться меня. Он отобрал у меня мое именье и требовал меня к себе. Я не поехал. Он прислал взять меня. Я отбился и вышел к Воронцову. Только семьи я не взял. Мать там.

   Лорис-Меликов записал всё это. Воронцов послал записку к Государю. Вскоре после этого Хаджи-Мурат стал проситься в Нуху и переехал туда.

  

  

  

   * N 17 (рук. N 21).

  

  

   Хаджи-Мурат был второй сын Мухамеджана, третьего сына аварского хана. В 1830 году он в первый раз был на войне и в первый раз убил человека. Было это так. Кази-Мулла, тот, который поднял весь Дагестан и Чечню против русских и проповедывал хазават, что значит священную войну с неверными, в феврале 1830 года окружил Хунзах, столицу аварского ханства, и требовал, чтобы аварцы приняли его новое учение тариката и хазавата, истинного магометанства, по которому мусульманин не может жить под властью неверных и должен воевать с русскими. Аварским ханством правила в это время умная вдова ханьша Паху-Бике с тремя сыновьями, молодыми ханами. Ханьша не хотела ссориться с русскими и не покорилась Кази-Мулле. (1) Тогда Кази-Мулла подступил к Хунзаху, столице Аварии, и с раннего утра началась битва. (2)

   Хунзах стоит на высоком, плоском месте. Кази-Мулла шел прямой дорогой, ведущей из ущелья. И все силы аварцев

  

  - Зачеркнуто: Старший сын хан Омар-хан

  - Зач.: Кази-Мулла

  

  

   * N 18 (рук. N 21).

  

  

   Это (1) было в 1830 году. (2) Кази-Мулла, первый мюршид на Кавказе, (3) подступил с своими (4) мюридами к Хунзаху в Аварии, (5) и послал послов к ханьше Паху-Бике сказать ей, что начался хазават и (6) что, если аварцы не присоединятся к нему, он разгромит Хунзах и силою заставит их воевать с русскими. Ханьша сказала послал, что она обещала русским (7) быть верной им и не изменит своего решения. (8) И на утро войско Кази-Муллы, конные и пешие, стали по двум дорогам спускаться к ущелью, из которого шла дорога в Хунзах. Аварцы выслали своих на гору над ущельем. (9)

   Мюриды остановились и с противуположной горы стреляли из винтовок в аварцев, стоявших против них. Аварцы отстреливались от них. Так (10) продолжалось все утро, (11) но к полдню (12) аварцы увидали, как выехала из-за горы кучка людей с красными значками. Это был сам Кази-Мулла и вслед за ним из-за горы, как муравьи, высыпали мюриды и закрыли всю гору, и пешие и конные стали спускаться в ущелье. (13) И когда спустились, (14) запели "Ляилаха-илла-ллах" и пустились на другую сторону горы. (15) В это время (16) старший из молодых ханов Абунунцал-хан стоял с сотней лучших молодцов (17) за выступом

  

   (1) Зачеркнуто: В 1830 году Хаджи-Мурат в первый раз убил человека. Было это вот как (Хаджи-Мурату было 24 года, когда он)

   (2) Зач. на Кавказе

   (3) Зач. в 1825 году

   (4) Зач. войском

   (5) Зач. (Хунзах) (это был) (и требовал) Аварией правила вдова Ахмета-Хана султанша. Кази-Мулла и послал послов объявить ханьше, что истинные мусульмане не должны покоряться неверным и дружить с ними, а что он пришел освободить везде. Если же они не хотят послушать его, то он побьет всех ее детей, молодых ханов.

   (6) Зач.: он, Кази-Мулла, слуга пророка, и аварцы должны присоединиться к нему и воевать с неверными.

   (7) Зач.: не пускать к себе мюридов и не пустить их.

   (8) Зач.: Того же, что он грозит ей, она не боится и завтра же вышлет против него свое войско. И на другой день началась битва.

   (9) Зач. И началась (битва) перестрелка

   (10) Зач. шло

   (11) Зач. У аварцев были ранены две лошади и человек

   (12) Зач. на стороне (Кази-Муллы) мюридов показалась кучка

   (13) Зач. Аварцы стреляли

   (14) Зач. послышались их визги, крики "Алла", выстрелы, и (толпа черная) толпа конных вскачь присту[пом] уж стала подниматься по дороге

   (15) Зач. Аварцы стреляли сколько успевали, но падали и останавливались немногие, вся толпа поднималась выше и выше и вот-вот должна была столкнуться с конными аварцами (ждавшими) стоявшими на дороге Хаджи-Мурат только слышал это потому, что он, вместе с братом Османом

   (16) Зач. стоял под начальством

   (17) Зач. стоял за горой

  

  

  

  

  

  

  

  

   ущелья (1) там, где ручей падает со скалы в русло речки. (2) Рядом с Абунунцалом стоял молочный брат его Хаджи-Мурат, молодой джигит, славный в горах своей силой и ловкостью. Хаджи-Мурат еще ни разу не бывал в битве и, как молодой, застоявшийся конь, рвался к работе. Из-за шума ручья (3) стоявшем в засаде плохо слышно было то, что делалось на горе, и Хаджи-Мурат то и дело уезжал вперед по ущелью, чтобы видеть и слышать, что делается на горе.

   - Спускаются. Время! - крикнул он, возвращаясь к (4) засаде. И в то же время, из-за шума воды, слышно стало гиканье и пение мюридов впереди их, не далее двухсот шагов. Молодой Абунунцал-хан выпустил (5) коня, и вся сотня тронулась за ним, визжа подковами по камню. Хаджи-Мурат как был впереди, так и остался впереди всех. Только он выскакал за поворот, лицом с лицом столкнулся (6) мюридами, скакавшими мимо них под гору, через ручей и на гору по каменистой дороге. Хаджи-Мурат на скаку вскинул винтовку и пустил свою пулю в скакавших, те, которые были за ним, сделали то же. (7) Мюриды, не доскакавши до ручья, стали останавливать расскакавшихся лошадей, (8) поворачивая их назад; те, которые были за ручьем, продолжали скакать вперед к Хунзаху. Два мюрида остановились и вскинули ружья. Абунунцал (9) наскакал на (10) одного из них и ударил его шашкой. Другой выстрелил из пистолета, и лошадь Абунунцала упала на передние колена, и Абунунцал старался поднять ее, но и черный мюрид на белой лошади, в черной папахе (12) замахнулся на него шашкой. И он бы срезал его если бы Хаджи-Мурат, подскакав, (13) не ударил его (14) грудью

  

   (1) Зачеркнуто: у ручья с вын

   (2) Зач. Из за шума воды им чуть слышно (Они стояли в засаде и ждали только этого. Вперед! - крикнул Омар)

   (3) Зач. им

   (4) Зач.: Абунунцал у

   (5) Зач. своего кабардинца. Хаджи-Мурат скакал подле него с вынутой до чехла винтовкой. Не проскакали они ста шагов, как им открылся (они наткнулись)

   (6) Зач.: в 50 шагах от них (него) показались мюриды

   (7) Зач.: Перед ними

   (8) Зач. и, остановившись, стали стрелять. (Один против) Некоторые (другие) повертывали назад, некоторые (третьи) (двое) соскакивали вниз и останавливались, некоторые стояли и, вынув винтовки, держали их наготове, чтобы наверно убить того, кто подскачет (Хаджн-Мурат) Абунунцал стал (осаживать ) останавливать расскакавшуюся лошадь, но не успел он остановить, как (просвистели) прожужжали и ударились в камень несколько пуль и лошадь Абунунцала

   (9) Зач.: с своими

   (10) Зач. стоявших н не уследи те опомниться, как зарубили их. Один

   (11) Зач. рыжий

   (12) Зач.: с талмой подлетел (подскакивал) к Абунунцалу с вынутой

   (13) Зач. Не выстрелил в живот этого

   (14) Зач. Шашкой, но удар не попал в него

  

  

  

  

   своей лошади так, что лошадь зашаталась. Мюрид (1) оглянулся и, увидя, что он один, а врагов много, пустил лошадь вдоль ущелья. Хаджи-Мурат поскакал за ним. (2)

   - Не подскакивай, - кричал мюрид, грозя вынутой винтовкой. - Убью!

   - Стреляй, - кричал Хаджи-Мурат. Мюрид выстрелил. Пуля его не попала. В это время ущелье сузилось. Камни загораживали дорогу, и лошадь белая стала останавливаться. Хаджи-Мурат настиг и выстрелил в спину мюрида.

   - Алла! - закричал мюрид, (3) схватившись за живот, и остановил лошадь. - Ты убил меня. Так будь же ты мюридом, служи Богу и Магомету. Нет Бога, кроме Бога и Магомета, пророка его.

   И (4) черный мюрид упал. (5) Около них никого не было. Вдали слышались крики и стрельба. Мюрид лежал на спине, папаха сбилась, открыв бритую голову. (6) Красивое сухое лицо бледнело, глаза закатились и рот с (7) черными, подстриженными усами равномерно зевал и, (8) с каждой зевотой, поднималась и опускалась высокая грудь под черными хозырями черкески.

   - Будешь мюрид. Алла илляха, (9) - проговорил мюрид и (10) еще раз зевнул. (11)

   Лошадь мюрида между тем отошла от них и стала пить. Хаджи-Мурат подъехал к ней и, поймав ее, (12) вернулся к умирающему. (13)

   Лошадь мюрида, увидав умирающего хозяина, фыркнула и остановилась. Хаджи-Мурат слез, стреножил лошадь и подошел к мюриду, чтобы поднять его. Он думал, что он мертв, но мюрид опять открыл закатившиеся глаза и опять зевнул, оскалив белые как кипень зубы. Хаджи-Мурат снял кинжал, шашку, ружье, повесил их на себя и легко поднял своими сильными

  

   (1) Зачеркнуто: повернул лошадь и пустился

   (2) Зач. Лошадь у мюрида была добрая, но у Хаджи-Мурата еще добрее

   (3) Зач. и упал

   (4) Зач. рыжий

   (5) Зач. Абунунцал слева в это время соскочил и схватил его лошадь. Толпа мюридов скакала с той и другой горы и в ущельи в (воде) ручье всё смешалось.

   (6) Зач. старое

   (7) Зач. рыжими

   (8) Зач. вместе с зевотой

   (9) Зач. сказал

   (10) Зач. перестал

   (11) Зач. Хаджи-Мурат взял белую лошадь, поднял сильными руками теплое мягкое тело, перевалил через седло, привязал подпругой, взял ружье, шашку и поехал назад. (Тут) Сейчас же он встретил своих. Мюриды были прогнаны и убито больше ста человек. Убиты были аварцы. В числе убитых был и отец Хаджи-Мурата. В то время, как он вел лошадь с убитым мюридом, в другие ворота Хунзаха вводили лошадь с покрытым буркой телом (отца) Мухамеджана. Он был убит пулей в голову

   (12) Зач.: привел

   (13) Зач. Он хотел поднять труп и слез с лошади

  

  

  

  

   руками еще теплое мягкое тело и, перевалив на седло фыркавшей лошади, прихватил сверху подпругой.

  

   * N 19 (рук. N 20).

  

   Это (1) было давно. Когда еще (2) только начиналась на Кавказе война русских с горцами. Были горцы, которые покорялись русским, (3) были такие, которые (4) совсем не покорялись, и были такие, которые (5) из страха перед русскими дружили с ними. Такими были аварцы. Аварцами управляла в то время умная и хитрая вдова умершего хана. У нее было четыре сына, и старший был взрослый, но управляла умная старуха.

  

   * N 20 (рук. N 22).

  

  

   Мюриды (6) остановились и с противуположной горы стреляли из винтовок в аварцев, стоявших против них. Так продолжалось всё утро, но к полудню аварцы увидали, как выехала из-за горы кучка людей с красными значками. Это был сам Кази-Мулла, и вслед за ним из-за горы, как муравьи, высыпали мюриды и закрыли всю гору, и пешие и конные стали спускаться в ущелье. И когда спустились, запели "Алла Иллаха" и пустились на другую сторону горы. В это время старший из молодых ханов Абунунцал-Хан с сотней лучших молодцов стоял за выступом ущелья, там, где ручей падает со скалы в русло речки. Рядом с Абунунцалом стоял молочный брат его Хаджи-Мурат, молодой джигит, славный в горах своей силой и ловкостью. Хаджи-Мурат еще ни разу не бывал в битве. Из-за шума ручья, стоявшим в засаде слышно было только щелканье выстрелов. Но вот глухо раздались крики и пенье мюридов. Хаджи-Мурат подъехал к хану.

   - Вели посмотреть, что там? Не пора ли? - сказал он.

   - Поезжай, - сказал хан, - но возвращайся сейчас же.

   Хаджи-Мурат (7) чуть приложил обутую в мягкий чувяк ногу к боку лошади и как стрела пустился по ущелью.

   Едва он завернул за поворот, как увидал в двухстах шагах спускающихся мюридов.

   - Время, - крикнул он, возвращаясь к хану.

   И в то же время из-за шума воды слышнее стало гиканье и пение мюридов. Молодой Абунунцал хан выпустил своего кона, и вся сотня пустилась за ним, визжа подковами по камню.

  

  - Зачеркнуто: жило (в) (лет) в начале

  - Зач.: Кавказ <нар> горский народ на Кавказе был свободен и не

  - Зач. Были <но бы) в горах кавказцы еще жили

  - Зач.: не зна

  - Зач.: боялись

  - Начало то же, что первый абзац варианта N 18.

  

  - Зач.: тронул поводья

  

  

   Хаджи-Мурат был впереди, но гнедой конь Абунунцала обогнал его. Сзади с гиком неслись. Не проскакали они ста шагов, как лицо с лицом столкнулись с мюридами, скакавшими мим них, под гору через ручей, и на гору, по каменистой дороге. Хаджи-Мурат на скаку вскинул винтовку и пустил свою пулю в скакавших, те, которые были за ним, сделали то же. Защелкали пули, задымились дымки. Два мюрида, доскакавшие до ручья, стали останавливать расскакавшихся лошадей и поворачивали их назад. Человек пять, которые были за ручьем, продолжали скакать вперед и вверх к Хунзаху. В самом низу упал один мюрид. Абунунцал наскакал на него и ударил его шашкой, но в это время лошадь у Абунунцала упала на передние колена. Абунунцал силился подняться, но не мог. Мюрид с черной бородкой, на белой лошади, в черной папахе вернулся и замахнулся на Абунунцала шашкой. И он бы срезал его, если бы Хаджи-Мурат в это самое время не наскакал на мюрида - не ударил грудью своей лошади так, что лошадь зашаталась. Шашка мюрида попала не по Абунунцалу, а по голове Хаджи-Мурата, по папахе, но не прорезала ее. Мюрид оскалил белые зубы и схватился за пистолет, но не успел он вынуть его, как Хаджи-Мурат выстрелил в упор в грудь. Мюрид поднял было еще руку, но тотчас же схватился за (1) живот. В это время с горы от Хунзаха скакали еще трое. Хаджи-Мурат бросился было к ним, но (2) прежде его наперед скакали (3) аварцы, бывшие с Хаджи-Муратом. (4)

   Когда Хаджи-Мурат оглянулся, (5) черного мюрида уже не было. Он скакал вдоль по ущелью. Хаджи-Мурат пустился за ним. Мюрид вдруг остановился.

   - Алла! - закричал мюрид, схватившись за живот. - Убил, - проговорил мюрид. - Ты убил меня. Ты джигит. Служи Богу и Магомету. Хазават. Нет Бога кроме Бога и Магомета, пророка его

   И мюрид упал на шею лошади. Около них никого не было. Вдали слышны были крики и стрельба. Мюрид лежал ничком, папаха его сбилась, открыв бритую голову. Хаджи-Мурат соскочил с лошади и скинул мюрида с седла. Это был человек лет сорока, тех же лет, как отец Хаджи-Мурата. Он, как мертвый, упал и перевернулся навзничь; красивое сухое лицо было красно, глаза закатились, и рот с черными подстриженными усами равномерно зевал и с каждым зевком поднималась и опускалась высокая грудь под черными хозырями черкески.

  

   (1) Зачеркнуто: грудь

   (2) Зач.: они ускакали.

   (3) Зач.: лезгины

   (4) Зач.: бросились за ним. Ошибочно не зачеркнуто: Хаджи-Мурат видел, что Зач.: (Абунунцал сел на другую лошадь) Хаджи-Мурат <По> хо

   (5) Зач.: раненого

  

  

   - Алла, Алла. Гу! Будь мюридом. Алла илля-ха, -проговорил мюрид и еще раз зевнул.

   Лошадь мюрbда, между тем, отошла от них и стала пить. Хаджи-Мурат подбежал к ней и, поймав ее, вернулся к умирающему. Лошадь мюрида, увидав умирающего хозяина, фыркнула и остановилась.

   - Что, жалко хозяина? - проговорил Хаджи-Мурат и, достав из под седла треногу, стреножил лошадь и подошел к мюриду, чтобы поднять его. Он думал, что мюрид мертв, но мюрид опять открыл закатившиеся глаза и, опять зевнул, оскалив белые как кипень зубы. Хаджи-Мурат снял кинжал, шашку, ружье, повесил их на себя и легко поднял своими сильными руками еще теплое мягкое тело и, перевалив на седло фыркавшей лошади, прихватил сверху третьей подпругой.

  

  

   * N 21 (рук. N 23).

  

  

   Это было в 1834 году (1) в (2) Аварском ханстве. Ханством правила не старая еще ханьша Паху-Бике, вдова недавно умершего Али-Султан Ахмет-хана. (3)

   Тогда недавно началась только война Кавказских магометан с неверными. Имам Кази-Мулла был убит в сражении с русскими и на место его (4) Имамом провозгласил себя Гамзат-бек аварский, сын храброго Алискендер-бека. Весь Дагестан покорился Гамзату. Один только Хунзах, столица Аварии, (5) оставался независимым и не признавал ни власти Имама, ни Газават - священной войны против неверных русских.

   Гамзат подошел к Хунзаху и в десяти верстах от него остановился с своим войском. (6) Около 20 тысяч человек, вооруженных конных и пеших составляли его войско.

  

   * N 22 (рук. N 24).

  

   Это было в 1834 году на Кавказе. Гамзат-бек имам, священная глава правоверных, окружил своим войском - у него было до 20 тысяч человек, Аварское селение Хунзах. (7) Из всей Аварии только один Хунзах не покорялся Гамзату. Аварией правила в это время ханьша Паху-Бике, вдова хана Сулиман али Ахмет хава.(8) Сыновья ее были уже взрослые люди, (9) но они во всем слушались умной ханьши.

  

  - Зачеркнуто: на Кавказе

  - Зач.: Кавказском

  

  - Зач. мать трех сыновей

  - Зач. стал

  - Зач. держался

  - Зач. у

  - Зач- то в котором жила ханьша (аварская ханьша) в Хунзахе

  - Зач.: с своими сыновьями и старой свекровью

  - Зач. старшему

  

  

  

   В праздник пятницы, в конце августа от Гамзата приехали послы. (1) Послы сказали, что Гамзат хочет, чтобы ханьша с своими сыновьями со всеми (2) подданными приняла учение Хазавата- войны с неверными и не дружила бы более с русскими. Если она не сделает этого, сказали послы, Гамзат разорит Хунзах; если же она согласится, то он будет служить ей так, как служил ее мужу.

  

   * N 23 (рук. N 24).

  

  

   Это было в 1834 году на Кавказе. Старик аварец Осман-Лязул (3) собирал на своем поле кукурузу. С ним работали (4) любимый внук его (5) Хаджи-Мурат, его молодая жена Руксат Али-Кизы с грудным ребенком в и мальчишка, меньшой брат Хаджи-Мурата, Кильяс-Хан. Старик держал запряженных буйволов, (7) бившихся уже от мух. Руксат с Кильясом ломала початки (8) и относила в кучки. Хаджи-Мурат накладывал эти кучки в корзину и, согнувшись, таскал тяжелые ноши к арбе и укладывал (9) их. Арба была полна и (10) можно было уже везти ее, но старик взглянул на солнце, которое уже высоко поднялось над лесистой горой, и кликнул меньшого внука держать буйволов, а сам, (11) взяв кумган с водой, зашел за арбу и, засучив выше локтя широкие рукава рубахи, стал омываться, готовясь к молитве. Руксат Али-Кизы села, достала лежавший под камнем мешочек, вынула из него чурек и сыр и, дав часть

  

   (1) Зачеркнуто: к ханьше

   (2) Зач. своими

   (3) Зач. Гаджи

   (4) Зач. его сноха Рукса (вдова сына Рукат, Али-Кизы и два ее сына, а его)

   (5) Зач. Осман и

   (6) Зач. Работником настоящим был только молодой и сильный Хаджи-Мурат. Моло

   (7) Зач. отмахивавшихся

   (8) Зач. и кормила ребенка, а Хаджи-Мурат (и качала ребенка)

   (9) Зач. на воз: один Хаджи-Мурат. (Было уж) Солнце уже выбралось из за соседней горы и жарко пекло в ущельи, где работал старик с внуками. Работы еще оставалось много, но подходило время второй молитвы.

   (10) Зач.: старик собирался везти воз, когда из ущелья снизу показался верховой ханьши, звавший Хаджи-Мурата. (Старик уже тронул буйволов, арба заскрипела, но не отъехал он десяти шагов, как из ущелья показался нукер ханьши, махавший) Старик (плетью и кричавший) Нукер кричал что то и махал плетью. Старик остановился.

   - Хаджи-Мурат здесь? - Селям алейкум.

   - Алейкум селям.

   - Хаджи-Мурат здесь?

   - Здесь. Что надо?

   - Ханьша зовет его.

   - Что нового?

   (11) Зач.: пошел вниз с площадки своего поля к шумящему там ручью, чтобы омыться и совершить вторую молитву.

  

  

   Кильясу, села на камень и, раскрыв потную грудь, (1) рукою вложила ее в ловящий ротик ребенка. Хаджи-Мурат отказался от чурека и сыра. Ему только хотелось пить, и он, взяв кумган и черкеску, побежал быстрыми босыми, засученными по колено, ногами вниз с площади поля но вьющейся тропинке к шумящему внизу по камням ручью. (2)

   В ущелье у ручья была еще тень. Хаджи-Мурат подбежал к ручью, зачерпнул воды, напился и потом, засучив выше локтя рукава, начал мыть сухие, мускулистые ноги выше лодыжек и загорелые руки выше локтя. Омыв лицо и руки, он постелил черкеску и, став на нее прямо и близко одна к одной частыми ногами, лицом на восток, он на коленях стал молиться.

   В середине молитвы он из за шума воды услыхал топот и визг подков лошади, очевидно с седоком, подвигавшейся по ущелью. Он услыхал даже, как седок остановился недалеко от него и как седок ударил плетью о стремя, но он не оглянулся, не окончив молитву.

   Всадник был нукер ханьши Паху-Бике, управлявшей ханством. Это был молодец, служивший у ханьши. Он был одет джигитом в оружии: на нем, кроме кинжала, была шашка, два пистолета и винтовка в чехле за плечами. Под ним был хороший гнедой мерин. Хаджи-Мурат знал его.

   - Селям алейкум, - сказал приезжий.

   - Алейкум селям, - отвечал Хаджи-Мурат.

   - За тобой приехал, (3) с Умма-ханом едет к Гамзату, (4) велела тебе приехать.

  

  

  

   N 24 (рук. N 25).

  

  

   Это было давно, семьдесят лет тому назад, (5) когда только начиналась война в русских с кавказскими горцами. В те времена одна малая часть горцев покорилась русским, другая жила в горах свободно, не признавая ничьей власти, и третья часть то притворно покорялась русским, когда не могла бороться с ними, то опять возмущалась и воевала с ними. Таковы были в те времена все народы Дагестана. Дагестан это гористая страна между (7) высокими горами и Каспийским морем.

  

  - Зачеркнуто: достала ее ловящему ребенку

  - Зач. До ручья в ущелье было вниз шагов сто. Хаджи-Мурат сбежал

  - Зач.: Ханыпа велела сейчас ехать с сыном

  - Зач. Собирают

  - Зач.: тогда

  - Зач. на Кавказе

  - Зач. двумя большими

  

  

   Самым сильным народцем (1) в Дагестане были аварцы. Аварцами в те времена управляла женщина, вдова умершего хана, ханьша Паху-Бике. У ханьши были (2) взрослые сыновья, но умная старуха правила народом сама и сама вела переговоры с русскими и с соседними ханами: ханом Мехтулинским и Куринским. (3) В одном из ханств царствовал заклятый враг ее Ахмет-Хан (он не мог простить ей того, что она не отдала за него дочь свою Салтанету, а отдала ее замуж Шамхалу Тарковскому), в другом же ханстве у