Линев Дмитрий Александрович - По тюрьмам

ъ видитъ въ ея квартирѣ, и проч.

   - У нихъ постоянно гости; все больше господа офицеры... играютъ на фортеп³ано, смѣются, поютъ. Бутылокъ много на столѣ, все съ засмоленными горлышками; должно быть, шампанское... A мнѣ каждый разъ рубликъ перепадаетъ, ласковая барыня...- получился многообъясняющ³й отвѣтъ.

   Въ седьмой день опасен³я мои осуществились. Вмѣсто обычнаго "тоже", я прочиталъ въ-листкѣ: "Выздоровѣлъ. Выписанъ". Надзиратель былъ, повидимому; не менѣе меня опечаленъ подобнымъ исходомъ докторской визитац³и.

   - Вы-бы хоть притворились немного, жаловались... Эхъ-ма! недолго вы у насъ нагостили...- съ неподдѣльнымъ сокрушен³емъ проговорилъ онъ, не замедливъ, по уходѣ доктора, вызвать меня въ пр³емный покой.

   Онъ охотно согласился съѣздить къ "ласковой барынѣ", и узнать - не пр³ѣхалъ-ли Николаевъ наканунѣ ночью.

   - Насчотъ этого вы не безпокойтесь: сперва нужно, чтобы я подалъ записку въ контору, что вы выписаны, а потомъ ужь за вами придетъ городовой, Ну, а я записку подамъ, когда возвращусь,- успокоилъ онъ меня насчетъ возможности быть позваннымъ въ цейхгаузъ раньше, чѣмъ онъ доставитъ мнѣ свой отвѣтъ.

   И я его дождался...

   Онъ заключался въ двухъ словахъ: "они застрѣлились".

   Нѣсколько блѣдный и какъ-бы растерянный вѣстникъ, видимо находивш³йся подъ сильнымъ вл³ян³емъ свѣжаго впечатлѣн³я, не могъ не испугаться при видѣ дѣйств³я своихъ словъ... Хорошо понимая, точнѣе,- чувствуя, кто это - "они", я, тѣмъ не менѣе, лишь только онъ произнесъ свой кратк³й, но ужасный отвѣтъ, схватилъ его за обѣ руки и, забывъ всякую осторожность, чуть-ли не на всю больницу закричалъ: "Кто застрѣлился? говорите скорѣй!" Вырвавшись отъ меня и прошептавъ: "Вы и меня-то погубите", надзиратель скрылся изъ пр³емнаго покоя въ "ванную". Но я уже овладѣлъ собою и послѣдовалъ за нимъ.

   - Ступайте на мѣсто, ради Бога ступайте! Я ничего не знаю.... Во всѣхъ палатахъ слышно было, какъ вы закричали... Не нужно мнѣ отъ васъ ничего... уйдите! - замахалъ онъ руками, стараясь отдѣлаться отъ моего опаснаго присутств³я.

   Мнѣ стоило не мало словъ, чтобы смилостивить его и убѣдить, что поступокъ мой не могъ имѣть для него послѣдств³й.

   - За это банки ставятъ...- проговорилъ онъ, наконецъ.

   Умышленная или неумышленная выдача фортоваго человѣка составляетъ одно изъ немаловажныхъ преступлен³й, предусмотрѣнныхъ арестантскимъ кодексомъ и влечетъ за собою извѣстныя читателю банки.

   - Разскажите-же мнѣ подробности; вѣдь, меня, пожалуй, скоро позовутъ.

   - Ахъ да,- спохватился онъ,- погодите, я сейчасъ записку подамъ.

   Я остался въ "ванной" ждать возвращен³я его изъ конторы. Одна бѣда; онъ нарвался тамъ на смотрителя, который, будто-бы, и оштрафовалъ его тремя рублями за позднее доставлен³е въ контору записки.

   - Все изъ-за васъ. Мое жалован³е не вѣсть какое, чтобы терять изъ него три цѣлковыхъ.

   "Новая выдумка", рѣшилъ я мысленно и, чтобы узнать, наконецъ, подробности самоуб³йства Николаева, поспѣшилъ вручить ему три рубля.

   - Вотъ ваши три цѣлковыхъ; только, пожалуйста, не мучьте меня: разскажите, наконецъ, что тамъ такое случилось?

   - Чего же разсказывать? Однимъ словомъ, г. Николаевъ застрѣлились. Пр³ѣхалъ я. Смотрю, у подъѣзда стоятъ кареты, извощики, полицейск³е. Подъѣздъ отпертъ, дворникъ стоитъ. Что это, говорю, у васъ за съѣздъ сегодня? A во второмъ номерѣ жилецъ застрѣлился, начальство тамъ. Увидалъ горничную - и къ ней. Она мнѣ и разсказала, какъ дѣло было. Барыня-то снюхалась съ однимъ офицеромъ. Только какъ приходить машинѣ вечеромъ, въ 10 часовъ, онъ и уходилъ, а потомъ узнавалъ, что не пр³ѣхалъ и приходилъ опятъ. Вчера тоже самое. Ждала его съ машины; нѣтъ. Въ 11 часовъ она и послала за офицеромъ. Глядь, г. Николаевъ пр³ѣзжаетъ ночью, въ 3 часа, на лошадяхъ. Ключъ отъ двери у него былъ свой, и горничная не слыхала, какъ онъ вошелъ и зажегъ огонь. A въ передней-то висѣла шинель офицера. Онъ, должно быть, увидалъ ее и тихонько вошелъ въ спальню. Что тамъ было, неизвѣстно; когда горничная прибѣжала на выстрѣлъ, онъ ужь лежалъ на полу, съ прострѣленной головой, въ рукахъ револьверъ: онъ съ нимъ былъ въ дорогѣ... Много душъ погибаетъ изъ-за бабъ! Вонъ на татебномъ сидитъ мой товарищъ, въ одномъ полку служили, фельдфебелемъ былъ, потомъ старшимъ городовымъ служилъ... Тоже, жилъ сколько лѣтъ съ женщиной, любилъ ее, ходилъ, а она возилась съ докторомъ. Только онъ лучше сдѣлалъ: чѣмъ себя убивать, взялъ да убилъ ее, проклятую, вмѣстѣ съ любовникомъ! И не зналъ я г. Николаева, а жалко мнѣ его,- со вздохомъ заключилъ надзиратель.

   Тѣмъ болѣе было жаль его мнѣ: я зналъ эту честную, добрую, хотя и безпечную натуру; зналъ его постоянно веселый, добродушный характеръ и видѣлъ симпатичныя отношен³я его къ людямъ, отвращен³е къ Глюму и Егорову и участ³е его къ Фоку. Меня не удивило, что онъ не поступилъ такъ, какъ поступилъ товарищъ надзирателя; мысль о томъ, что онъ палъ не отъ собственной руки, меня также не посѣтила. Смерть его совершенна согласовалась съ его характеромъ. Тамъ, гдѣ люди обыкновенно убиваютъ и мучаютъ другихъ, так³е субъекты, какъ онъ, мучаются всю жизнь сами, убиваютъ себя. Цвѣты наслажден³я не для нихъ: они пьютъ ядъ, продолжая любить существо, которое его подноситъ. Не служитъ-ли тому доказательствомъ вся супружеская истор³я Николаева? Любовь побудила его оставить военную службу, т. е. лишиться средства къ безбѣдному существован³ю; любовь наградила его, такимъ образомъ, страшной двухъ-лѣтней нуждой; любовь сдѣлала его преступникомъ, познакомила съ тюрьмой, и любовь-же убила его. Разъ полюбивъ женщину, онъ продолжалъ любить ее и тогда, когда она явила себя недостойною этой любви. Невѣрность, двукратный обманъ, неблагодарность были безсильны вырвать изъ его сердца привязанность къ предмету его первой и единственной любви, были безсильны заставить его сдѣлать ему зло. Его любовь носила въ себѣ задатки смерти только для него одного. Любимая преступница была въ безопасности. И надо полагать, что она это знала; иначе, она, конечно, съ большею осторожностью предавалась-бы своимъ постыднымъ наклонностямъ. Съ другой стороны, эта неожиданная смерть лишала меня единственнаго человѣка, на содѣйств³и котораго я основывалъ свой планъ предполагаемаго бѣгства. Я былъ увѣренъ въ этомъ содѣйств³и и вытекавшемъ отсюда успѣхѣ предпр³ят³я. Я уже предвкушалъ близость счастья, въ томъ значен³и слова, какое оно для меня имѣло. И вдругъ... видѣть эту увѣренность внезапно разбитою, уничтоженною, лишиться даже надежды! Горесть моя была, такимъ образомъ, двояка: до болѣзненности жаль было преждевременно погибшаго добраго человѣка - жертву симпатичнаго чувства, и еще болѣе, чѣмъ жаль, было - себя, терявшаго въ этомъ человѣкѣ средство въ избавлен³ю себя отъ неволи, къ скорому счастью.

   Чѣмъ сильнѣе нравственный ударъ,тѣмъ продолжительнѣе бездѣйств³е разсудка: въ первыя минуты, человѣкъ весь отдается чувству; рѣшен³я его безумны, также, какъ и его дѣйств³я: онъ живетъ только сердцемъ. Здравая, всесторонняя мысль вступаетъ въ свои права только тогда, когда первое впечатлѣн³е, во всей своей силѣ, уже вполнѣ воспринято и пережито. Естественно, что продолжительность этого пер³ода находится въ зависимости отъ большей или меньшей впечатлительности извѣстнаго субъекта и свойственной ему, вслѣдств³е этого, глубины воспр³имчивости. Насколько впечатлителенъ мой характеръ, читатель уже знаетъ. Глубоко потрясенный неожиданностью и силою удара, я не скоро получилъ возможность сдѣлать ему вѣрную оцѣнку, взвѣсить его дѣйствительныя послѣдств³я. Отсюда явилось чувство безнадежности, которое на самомъ дѣлѣ было не совсѣмъ основательно. Я, однакожь, отдался этому чувству и сильно страдалъ. Я машинально отдалъ надзирателю остававш³еся у меня пять рублей, лишь только онъ заикнулся объ этомъ; машинально послѣдовалъ за городовымъ въ цейхгаузъ и также полусознательно одѣлся, подучилъ въ конторѣ отобранныя отъ меня при пр³емѣ деньги и очутился на улицѣ, подъ конвоемъ двухъ тюремныхъ служителей. На минуту вниман³е мое привлекается этимъ усиленнымъ противъ обыкновеннаго конвоемъ. Я вспомнилъ, что въ первое мое пребыван³е въ больницѣ меня сопровождалъ оттуда одинъ служитель. (Содержащ³еся въ полицейскихъ домахъ не конвоируются военнымъ конвоемъ, и вообще способъ препровожден³я ихъ въ присутственныя мѣста и тюрьмы не указанъ никакой инструкц³ей и совершенно зависитъ, такимъ образомъ, отъ личнаго усмотрѣн³я смотрителя). Но настроен³е мое дѣлаетъ меня неспособнымъ вдумываться, отыскивать причину, вызвавшую необходимость въ болѣе строгомъ, чѣмъ прежде, надзорѣ за мной. Мысль какъ-бы мимоходомъ скользнула по бросившемуся на глаза факту и быстро перешла на друг³е предметы, касаясь ихъ также поверхностно и безучастно. Глаза машинально блуждаютъ по домамъ, вывѣскамъ, людямъ, по всему, мимо чего я прохожу и что мнѣ встрѣчается. Шагъ невольно замедляется; я совершенно забываюсь и останавливаюсь. Легк³й толчекъ въ спину, приправленный ругательствами, моментально приводитъ меня въ память. Я извиняюсь предъ своими конвойными и начинаю мѣрно шагать. Нѣсколько минутъ и грозный возгласъ: "Будетъ-ли этому конецъ! Что вы ошалѣли, что-ли, прости Господи!" - вновь будитъ меня. Полицейск³й домъ. Видъ его дѣйствуетъ на меня проясняющимъ образомъ. Я возвращаюсь къ поразившему меня удару. "Кончено!" - мысленно восклицаю я.- Прощайте, радужныя мечты! Прощай надежда на счастье и любовь!"...

   Вотъ я и въ конторѣ. Знакомыя лица: Амал³я Карловна, поручикъ С., околоточный, писаря...

   - Здравствуйте, г. Карасевъ! Здравствуйте, князь! Здравствуйте, Дмитр³й Александровичъ! - привѣтствуютъ меня.

   Ловлю знакомый, полный извѣстнаго значен³я, взглядъ, брошенный "чудеснѣйшей женщиной" моему бывшему сосѣду по секретному нумеру. Взглядъ сопровождается словами: "До свидан³я, до свидан³я, ступайте... дайте мнѣ поговорить съ моимъ другомъ".- "Не церемоньтесь, я не помѣшаю. Какъ поживаете, князь?" - обращается ко мнѣ С. и не думающ³й уходить изъ конторы.

   - Да, въ самомъ дѣлѣ, какъ вы поживаете? - повторяетъ какъ-бы смущенная Амал³я Карловна.

   - Ничего, какъ видите... только голова что-то болитъ... Извините меня, Амал³я Карловна!... Павелъ Алексѣевичъ! отправьте меня поскорѣе въ камеру,- обратился я къ околоточному, чувствуя себя и въ самомъ дѣлѣ слабымъ.

   - Сдѣлайте одолжен³е, пожалуйте.

   Амал³я Карловна широко раскрыла глаза, словно спрашивая: "Что-жъ это значитъ? Онъ со мной и говорить не хочетъ". С. преспокойно остался курить свою сигару. Околоточный повелъ меня на "секретную половину".

   - Нельзя-ли на "благородную"? Я вовсе не хочу быть въ секретномъ нумерѣ. Вы, конечно, знаете, что я не секретный?

   - Я не могу; ужь это какъ будетъ угодно смотрителю. Я долженъ помѣстить васъ туда, откуда вы ушли въ больницу,- отвѣчаетъ мнѣ околоточный, предлагая войти въ мой прежн³й нумеръ, который оказывается незанятымъ.

   Видъ его былъ, однакожь, далеко не прежн³й: отсутств³е всякой мебели, постели; пыль, покрывавшая потолокъ и стѣны; паутина въ углахъ; отсутств³е свѣта, скудно проходившаго сквозь небольшое окно, стекла котораго были покрыты льдомъ; страшный холодъ,- все это, вмѣстѣ взятое, производило какое-то мрачное, тяжелое впечатлѣн³е.

   - Помилуйте, мнѣ еще нужно отогрѣться, а вы вводите меня въ камеру, которая столько времени не топилась,- протестовалъ я.

   - Безъ приказан³я смотрителя, ей-Богу, не могу. Не угодно-ли вамъ пока посидѣть въ конторѣ: онъ скоро пр³ѣдетъ.

   - Нѣтъ, благодарю васъ; вы лучше позвольте мнѣ по корридору походить.

   Околоточный, въ отвѣтъ, развелъ только руками, что, опять-таки, означало все тоже: "не могу".

   Дѣлать нечего. Я предпочелъ нумеръ конторѣ, и остался въ немъ.

   Съ часъ времени я трясся какъ въ лихорадкѣ: зубъ на зубъ не попадалъ, пока не явился дѣйствительный помощникъ Егорова - достопочтенный Савельевъ, бывш³й также въ отсутств³и.

   - Какъ мнѣ сказали на дворѣ, что вы прибыли, я прямо и бросился къ вамъ: даже и не заходилъ въ контору. Ну, слава Богу, баринъ; какъ вы поживаете? - радостно проговорилъ онъ.

   - Въ настоящую минуту очень плохо: видите, какъ я трясусь? - отвѣтилъ я.

   - А, Господи, да что-же вы тутъ сидите? Тутъ замерзнуть можно! - возмутился Савельевъ.- Пожалуйте, можно пока у графа посидѣть: у него тепло!

   Радецк³й былъ очень радъ гостю и принялъ меня съ изысканною любезностью.

   - Теперь-съ, съ благополучнымъ прибыт³емъ честь имѣемъ поздравить-съ,- заискивающе улыбаясь, театрально расшаркался предо мной Савельевъ. Я замѣтилъ, что онъ былъ пьянъ. Получивъ желаемое и убѣдившись, что я въ немъ болѣе не нуждаюсь, онъ пожелалъ мнѣ "счастливо оставаться".

   Радецк³й распорядился послать за чаемъ и закуской. То и другое не замедлили принести. По мѣрѣ того, какъ я согрѣвался и подкрѣплялъ себя чаемъ и нѣсколькими бутербродами, я отрѣшался отъ овладѣвшаго мною настроен³я. Пр³ятное ощущен³е тепла внесло нѣкоторое довольство въ мою душу. Я уже былъ способенъ отдаться бесѣдѣ, интересоваться.

   Дѣло "графа" было окончено предварительнымъ слѣдств³емъ, и хотя онъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, былъ освобожденъ отъ секретнаго содержан³я, но перейдти въ общую камеру отказался. Всѣ старан³я энергическаго судебнаго слѣдователя представить суду неопровержимыя улики противъ Радецкаго, виновность котораго въ сбытѣ фальшивыхъ ассигнац³й была несомнѣнна, не привели ни къ чему, благодаря извѣстной читателю системѣ содержан³я въ полицейскомъ домѣ. Возможность,- не смотря на "секретный" арестъ,- сноситься съ прочими обвиняемыми и свидѣтелями по дѣлу сдѣлала то, что даже тѣ достовѣрныя улики, которыя имѣлись въ рукахъ слѣдователя при началѣ слѣдств³я, получили потомъ другой характеръ: одни свидѣтели прямо отказывались отъ своихъ прежнихъ показан³й; друг³е - заявляли, что показывали по злобѣ; третьи - приписывали слѣдователю угрозы и вымогательства и т. под. Какъ ни сильно было убѣжден³е слѣдователя въ виновности Радецкаго, онъ, однакожь, оказался вынужденнымъ измѣнить принятую противъ него мѣру для воспрепятствован³я уклониться отъ суда: Радецк³й оставленъ подъ стражей "впредь до представлен³я денежнаго залога въ 10 тыс. рублей".

   - Это называется умно повести дѣло; не правда-ли?- хвалилъ онъ себя.

   - Но какъ-бы вы повели дѣло, если-бы не могли отсюда переписываться и видѣться съ кѣмъ вамъ нужно было? Ясное дѣло, что и умъ тутъ не много помогъ-бы,- возразилъ я.

   - Primo,- я не могу себѣ представить такой тюрьмы, администрац³я которой была-бы неподкупна. Нужно только знать, какое грошовое жалованье она получаетъ, чтобы не спорить противъ этого. Существовать на него, да еще съ семействомъ, честно - невозможно. Secundo,- все дѣло во времени: при данныхъ обстоятельствахъѵ я могъ поправить дѣло еще у слѣдователя; при другихъ-же, оно-бы получило то-же благопр³ятное направлен³е нѣсколько позже - на судѣ. Съ окончан³емъ слѣдств³я, запрещен³е видѣться съ знакомыми и родственниками было-бы снято и черезъ нихъ все устроилось-бы,- процѣдилъ Радецк³й съ видомъ дѣльца.

   Я не сталъ спорить, насколько справедливо его положен³е о грошовомъ содержан³и, получаемомъ тюремной администрац³ей, въ примѣнен³и къ лицамъ столичнаго тюремнаго управлен³я, поставленнымъ въ этомъ отношен³и въ исключительныя, благопр³ятныя услов³я. Я освѣдомился о положен³и дѣла С. ожидавшаго со дня на день свободы, а между тѣмъ продолжающаго находиться въ заключен³и.

   - Не можетъ залога внести: пять тысячъ требуютъ; а возлюбленная-то его бросила, остается глухою ко всѣмъ его просьбамъ: даже не отвѣчаетъ на письма. Надо, впрочемъ, думать, что онъ утѣшился... Навѣщала васъ въ больницѣ Амал³я Карловна? - спросилъ онъ меня вдругъ, лукаво улыбнувшись.

   Нельзя было сомнѣваться въ значен³и улыбки и вопроса, слѣдовавшихъ за мнѣн³емъ, что С. утѣшился въ измѣнѣ своей пр³ятельницы. Я видѣлъ его дружески разговаривавшимъ съ Амал³ей Карловной, съ которою онъ, до ухода моего въ больницу, не былъ знакомъ; замѣтилъ ея взглядъ и его безцеремонное съ нею обращен³е.

   Радецк³й не долго отнѣкикался. Убѣдившись, что я никакого особеннаго чувства къ "чудеснѣйшей женщинѣ" не питаю и отношусь хладнокровно къ возможной съ ея стороны измѣнѣ, онъ повѣдалъ мнѣ слѣдующее: увидавъ Амал³ю Карловну на порогѣ моего нумера, С. тогда-же сказалъ Радецкому: "эта женщина мнѣ чертовски нравится, и не будь я благородный офицеръ, если она не будетъ моей!"... Кто, что и какъ - все это было узнано отъ Савельева. Не далѣе, какъ въ день выбыт³я моего изъ полицейскаго дома, вечеромъ, тотъ-же Савельевъ отнесъ по адресу первое любовное послан³е поручика, очевидно, мастера въ подобныхъ дѣлахъ. О содержан³и этого послан³я Радецк³й выразился такъ: "Ну, ужь и написалъ же онъ, я вамъ скажу! Нѣтъ ничего мудренаго... спец³алистъ!" На другой день предметъ новой страсти поручика явился къ нему на свидан³е. Егоровъ и его вскорѣ поздравилъ съ одержанной надъ "золотой бабой" побѣдой. Для него было, конечно, все равно, изъ кого-бы доходъ не извлекался. "Чудеснѣйшая женщина" стала проводить цѣлые дни въ полицейсвомъ домѣ: или въ конторѣ, или въ секретномъ нумерѣ. "Сегодня у него должно было быть рѣшительное объяснен³е на счетъ залога: облапошитъ бабу!" - выразилъ Радецк³й свое мнѣн³е.

   Истор³я эта явилась только фактическимъ подтвержден³емъ моего убѣжден³я объ истинномъ характерѣ внезапной страсти ко мнѣ развращенной женщины. Не смотря на то, что я предвидѣлъ подобный исходъ, я, тѣмъ не менѣе, почувствовалъ себя неловко послѣ разсказа Радедкаго. По мнѣ скользнуло жало ревности, чувство, которое, въ данномъ случаѣ, можно объяснить развѣ только,- такъ сказать,- инстинктивнымъ возмущен³емъ самолюб³я. О Глюмѣ и другихъ "благородныхъ" жильцахъ полицейскаго дома Радевцк³й передать мнѣ ничего не могъ. Недостатокъ матер³ала для бесѣды уже начиналъ чувствоваться, когда въ нумеръ вошелъ С.

   - Васъ Егоровъ проситъ въ контору,- передалъ онъ мнѣ;- да это еще успѣется: не выпить-ли намъ ради свидан³я съ милымъ сосѣдомъ? - спросилъ онъ Радецкаго.

   - Добре,- отвѣтилъ тотъ.

   С. вышелъ и, спустя минуту, явился съ бутылкой и рюмками въ рукахъ.

   - A я познакомился... въ конторѣ, случайно... съ Амал³ей Карловной... Роскошная женщина, хоть и стара! Думаю пр³ударить... Не будете въ претенз³и?- ухмыляясь, проговорилъ онъ, чокаясь со мной.

   - Сдѣлайте одолжен³е,- махнулъ я рукой.

   - Вотъ это по дружески! благодарю... Впрочемъ, долженъ вамъ сказать, что, если-бы на то пошло, ей Богу, отбилъ-бы... За ваше здоровье!

   За мной явился Савельевъ:

   - Пожалуйте!

   - Амал³я Карловна тамъ?

   - Такъ точно-съ!

   Вынувъ изъ кармана свой небольшой капиталъ, я отсчиталъ столько, сколько считалъ себя ей должнымъ, ставъ, такимъ образомъ, владѣльцемъ лишь 12 рублей. Съ такой несчастной суммой бѣжать, конечно, не приходилось.

   Кромѣ Амал³и Карлавны, казавшейся чрезвычайно грустной, и Егорова, въ конторѣ никого не было. Послѣдн³й бросился обнимать меня и трясти ной руки.

   - Одно только не хорошо: зачѣмъ вы у меня разстроили Амал³ю Карловну?- заключилъ онъ свои привѣтств³я.

   - Для меня, для нея и для васъ, пожалуй, будетъ лучше, если мы объ этомъ не будемъ говорить. Вотъ деньги, которыя Амал³я Карловна издержала на меня: прошу васъ передать ихъ ей...

   Удивленный Егоровъ не успѣлъ еще взять отъ меня денегъ, какъ Амал³я Карловна уже вскочила и быстрымъ взмахомъ руки швырнула ихъ на полъ.

   - Вы смѣете меня оскорблять, неблагодарный! за мою любовь, за мои ласки! - вызывающе воскликнула она, принявъ гнѣвную позу.

   - Я не имѣю намѣрен³я васъ оскорблять, а только прекращаю свои отношен³я къ вамъ,- сдержанно отвѣтилъ я.

   - Онъ прекращаетъ... ха-ха-ха!... Такъ знайте-жь, я васъ бросаю, а не вы меня! - торжествующе объявила она.

   - Амал³я Карловна! Дмитр³й Александровичъ!... позвольте... Что за причина? - останавливалъ Егоровъ то меня, то ее, держа въ рукахъ поднятыя имъ съ пола деньги.

   - Я ухожу отсюда,- проговорилъ я и поспѣшно направился къ выходу.

   - Не удерживайте его; пусть себѣ уходитъ... Я увольняю его въ отставку,- произнесла Амал³я Карловна, громко захохотавъ.

   - "Милые бранятся только тѣшатся"; "перемелется - мука будетъ",- выпалилъ двумя пословицами остановивш³й меня Егоровъ.

   - Вы въ своемъ прежнемъ нумерѣ? - спросилъ онъ меня.

   - Позвольте мнѣ на "благородную": вѣдь я-же, въ самомъ дѣлѣ, не секретный; да теперь и нѣтъ причинъ оставаться тамъ...

   - На "благородную"? Нѣтъ, неловко; ужь вы лучше оставайтесь тутъ; тѣмъ болѣе, что, по всему вѣроят³ю, я вынуждедъ буду завтра отправить васъ въ пересыльную тюрьму... A впрочемъ,- произнесъ онъ, подумавъ,- можете идти на "благородную". Только, пожалуйста... понимаете... не объясняйте ничего Глюму...

   - Будьте спокойны! - И черезъ минуту, я уже былъ на "благородной", здоровался со своими бывшими сожителями, тщетно ища глазами Соте.

   - Развѣ баронъ на "секретной половинѣ"? - спросилъ я.- Онъ выписался изъ больницы еще недѣлю тому назадъ.

   - Вашъ баронъ тю-тю,- отвѣтилъ мнѣ Глюмъ.

   - Что съ нимъ?

   - Спекся {Осужденъ, приговоренъ.}.

   Оказалось, что предположен³я Соте, относительно ожидавшей его участи, въ точности оправдались: на трет³й день прибыт³я его изъ больницы, онъ, на основан³и состоявшагося о немъ въ административномъ порядкѣ постановлен³я, былъ препровожденъ въ пересыльную тюрьму, для слѣдован³я въ одну изъ отдаленныхъ губерн³й Европейской Росс³и, подъ надзоръ тамошней полиц³и.

   - Я тоже завтра въ пересыльную тюрьму,- объявилъ я, довольный вѣроятностью свидан³я съ Соте.

   - Мы васъ не пустимъ, ни за что! - проговорилъ Угровъ.- У насъ тутъ все вверхъ дномъ перевернулось: въ лавочку можемъ посылать въ день одинъ только разъ; въ контору, безъ разрѣшен³я, нельзя сойти; свидан³е - въ опредѣленные дни; табачокъ прятать нужно... словомъ,- бѣда да и только.

   - Что-же за причина? - спросилъ я.

   - Да причина... догадываемся... Иванъ Ивановичъ не поладилъ; онъ, вѣдь, тоже теперь, что нашъ братъ: изъ камеры ни на шагъ.

   Я обратился къ Ивану Ивановичу.

   - Потомъ все разскажу: мнѣ нужно съ вами поговорить,- съ серьезнымъ видомъ сказалъ мнѣ "благодѣтель".

   - Завтра на цугундеръ,- указалъ на него Угровъ.

   - Да, князь; завтра рѣшится моя судьба. Неужели я за свое добро погибну? - какъ-то жалостно спросилъ онъ меня.

   - Мой взглядъ на ваше дѣло вамъ уже извѣстенъ: все будетъ зависѣть отъ того, кто внушитъ присяжнымъ больше довѣр³я: вы или она?- A ваши какъ дѣла, господа? - обратился я къ Де-Трайлю и Давыдовичу.

   - Застой. "Ничего въ волнахъ не видно". Въ палатѣ, - вздохнулъ первый. Давыдовичъ только махнулъ рукой.

   Общая бесѣда длилась до повѣрки. Въ обращен³и околоточнаго съ "благородными" не было и тѣни прежняго пр³ятельства. Только Глюмъ, видимо, еще пользовался значительной долей вниман³я: оно выразилось въ пожат³и руки и нѣсколькихъ словахъ, сказанныхъ ему на ухо. Записавъ число "благородныхъ", околоточный немедленно оставилъ камеру, находясь во время "молитвы" въ корридорѣ. Глюмъ нашелъ своевременнымъ поговорить со мной. Поставивъ въ одномъ изъ угловъ камеры два стула, онъ пригласилъ меня занять одинъ изъ нихъ.

   - Я все знаю, князь,- началъ онъ шопотомъ;- и васъ не виню. Я знаю, что вы не искали этого и даже не долюбливали Амал³и: я помню сцену въ конторѣ. Но зачѣмъ вы отъ меня скрывали?!

   - Скажите прежде: что вы знаете? - проговорилъ я не безъ смущен³я.

   - Все. Я знаю, что этотъ подлецъ Егоровъ, которому я позволялъ высасывать изъ себя послѣднюю копѣйку, воспользовался слабостью въ вамъ Амал³и, чтобы продать меня... Амал³я была у васъ въ нумерѣ. Она женщина больная... Вы знаете... Но она можетъ и мертваго расшевелить: остаться съ нею наединѣ опасно; я это знаю и васъ не виню. Но зачѣмъ вы не открыли мнѣ глаза? Вѣдь, до послѣднихъ дней, я ничего не зналъ, продолжалъ вѣрить этому предателю. Онъ ее оберетъ; онъ доведетъ ее Богъ знаетъ до чего. Ужь на что лучше: онъ свелъ ее съ этимъ негодяемъ С.! Я и теперь скажу: она добрая женщина, но слабая. Она меня любила и любитъ; увѣряю васъ... Къ несчастью,- не владѣетъ собой. Мой оправдательный приговоръ и ее спасетъ, и ея деньги,- и, помолчавъ съ минуту, онъ вдругъ необыкновенно жалобно, скороговоркой произнесъ:- Буду я оправданъ? скажите, Дмитр³й Александровичъ, по вашему мнѣн³ю!

   Судъ, повидимому, сильно страшилъ его. Чтобы сколько-нибудь успокоить себя и подкрѣпить слабую надежду, онъ вымаливалъ у меня ободрительнаго мнѣн³я. Нѣтъ сомнѣн³я, что этотъ-же страхъ за свою участь и парализовалъ вл³ян³е измѣны "чудеснѣйшей женщины". Онъ былъ теперь всецѣло поглощенъ исходомъ своего дѣла. Подтвердить ему не въ первый разъ свое истинное мнѣн³е, значило-бы сдѣлать нашу бесѣду на эту тему безконечною. Я счелъ за лучшее отдѣлаться нѣсколькими общими успокоительными фразами. Такимъ образомъ, мнѣ удалось вернуться къ предмету разговора - Егорову. Я напомнилъ "благодѣтелю" все, что я ему прежде говорилъ о его другѣ, "золотомъ человѣкѣ", и чему онъ не хотѣлъ вѣрить, и, въ заключен³е, спросилъ о настоящихъ отношен³яхъ его къ нему.

   - Я не вытерпѣлъ и прямо высказалъ ему то, что узналъ. Съ тѣхъ поръ я больше его не вижу и стѣсненъ кругомъ. Въ контору только на свидан³е выпускаютъ, и то на полчаса, когда его тамъ нѣтъ; въ камеру не показывается... Господи, что-то завтра будетъ! - возвратился опять Глюмъ къ своей господствующей мысли.

   - Завтра не за горами, видно будетъ. Успокойтесь. Пойдемъ къ столу; довольно секретничать.

   Но Глюмъ уже не примыкалъ къ общему разговору. Онъ ходилъ по комнатѣ, часто что-то записывалъ на бумажкѣ и, вслухъ, по нѣсколько разъ повторялъ отвѣты на предлагаемые вопросы суда.

   Было уже далеко за полночь, когда разговоръ въ камерѣ совершенно умолкъ и мои собесѣдники предались крѣпкому сну. Нѣкоторое время я еще продолжалъ наблюдать за "благодѣтелемъ"; наконецъ, я рѣшился напомнить ему, что безсонная ночь лишитъ его той свѣжести силъ и необходимой бодрости духа, которыя завтра ему такъ понадобятся.

   - Это правда,- согласился онъ, и, не раздѣваясь, легъ подъ одѣяло.

   Въ 10 часовъ утра, Глюмъ, одѣтый въ нарочно сдѣланную для суда черную пару, тщательно причесанный и приглаженный, выслушавъ отъ своихъ сожителей множество благопожелан³й, послѣдовалъ внизъ за околоточнымъ. Егоровъ не только разрѣшилъ ему ѣхать въ судъ въ каретѣ, но и конвоировать своего друга назначилъ не служителя, а своего помощника. И вотъ, въ то время, какъ одного подсудимаго мчала въ судъ карета подъ охраной почетнаго конвоя, другой соучастникъ по дѣлу - баронъ Вьёвъ, которому не удалось воспользоваться плодами преступлен³я, конечно, направлялся туда-же далеко не такимъ почетнымъ образомъ: онъ, несомнѣнно, шелъ пѣшкомъ, подъ конвоемъ полицейскихъ служителей, по многолюднымъ улицамъ столицы, вынося всѣ пытки публичнаго позора...

   Послѣ обѣда, я былъ позванъ въ контору. Егоровъ вручилъ мнѣ присланное изъ канцеляр³и прокурора, для выдачи мнѣ, городское письмо Фока. Бѣднякъ напрасно старался добиться свидан³я со мной въ тюремной больницѣ: его выгнали изъ тюремной конторы. Не зная, когда я выпишусь изъ больницы, и желая, чтобы я зналъ, что съ нимъ сталось, онъ написалъ мнѣ письмо. Не явись на помощь M-me Гурина, онъ, какъ я и предполагалъ, былъ-бы высланъ изъ столицы; въ этомъ смыслѣ уже и было отдано начальникомъ сыскной полиц³и приказан³е. Къ счастью, M-me Гурина явилась еще вовремя, и онъ былъ освобожденъ. Онъ заявилъ Гуриной о своей готовности на всякаго рода черную работу, лишь-бы имѣть честнымъ образомъ заработанный кусокъ хлфба. Она обѣщала опредѣлить его въ артель посыльныхъ, въ ожидан³и чего, благодаря оставленнымъ ему мною 15 рублямъ, сохраненнымъ тюремнымъ д³акономъ, онъ нанялъ себѣ "уголъ" и обзавелся грамматикой, истор³ей и географ³ей. "Какой-бы трудъ на мою долю не выпалъ, я всегда найду, хоть бы пришлось урвать отъ сна, часъ-другой, чтобы учиться. Мнѣ тяжело мое невѣжество",- гласило его письмо, наполненное горячими выражен³ями благодарности и преданности. Оно заключалось просьбой извѣстить его, по сообщенному имъ адресу, когда я возвращусь въ полицейск³й домъ.

   - Когда вы отправите меня въ пересыльную тюрьму? - спросилъ я Егорова.

   - Да ужь завтра непремѣнно,- отвѣтилъ онъ мнѣ.

   - Вы мнѣ позволите написать отвѣтъ на это письмо?

   - Хоть сто отвѣтовъ! Вотъ вамъ почтовая бумага, конверты и марки,- съ крайнею предупредительностью произнесъ онъ, доставъ изъ стола то, другое и третье.

   Нѣсколькими строчками я увѣдомлялъ Фока, что оставляю полицейск³й домъ, и просилъ не замедлить посѣтить меня въ пересыльной тюрьмѣ. Надписавъ адресъ, я вручилъ свое письмо Егорову съ просьбой отправить его надлежащимъ порядкомъ.

   - То есть, вы хотите, чтобы оно шло черезъ прокурора?- удивленно спросилъ онъ.

   - Я ничего противъ этого не имѣю; пусть оно идетъ тѣмъ порядковъ, котораго, обыкновенно, придерживаются при отправлен³и писемъ арестованныхъ.

   Егоровъ молча заклеилъ письмо и, позвавъ вѣстоваго, приказалъ ему опуститъ его въ почтовый ящикъ.

   - Видите-ли что, Дмитр³й Александровичъ,- обратился онъ ко мнѣ съ видомъ человѣка, намѣревающагося высказаться,- если заключенный однажды уже поставленъ мною въ исключительное положен³е, онъ имъ и пользуется до конца. То, что я для васъ дѣлалъ и чѣмъ вы у меня пользовались, повѣрьте честному слову, никто, ни до васъ, ни послѣ васъ, пользоваться не будетъ. Я съ вами сошелся дружески и быть вамъ полезнымъ во всемъ доставляло мнѣ искреннее удовольств³е, Я, батюшка, не матер³алистъ... Этого вы не думайте... Деньгами купить меня нельзя. Отъ негодяя я не возьму. И я хочу, чтобы вышедшее между вами и Амал³ей Карловной недоразумѣн³е не касалось нашихъ отношен³й. Между тѣмъ, вы, на прощанье, становитесь вдругъ ко мнѣ въ настолько оффиц³альное положен³е, что просите письмо ваше отправить установленнымъ порядкомъ. Да развѣ я виноватъ въ томъ, что вышло между вами и ею? Запретить ей свидан³е съ С. я не былъ вправѣ. Да, притомъ, я хорошо зналъ ваше равнодуш³е къ ней и нежелан³е эксплуатировать ее... И я васъ за это глубоко уважаю.

   - Благодарю васъ,- проговорилъ я, не зная, чему болѣе удивляться: тому-ли, что онъ находилъ нужнымъ оправдываться предо мной, когда я уже пересталъ быть для него "источникомъ", или-же безстыдству, съ какимъ выражалось это оправдан³е.

   - Вотъ вамъ доказательство моей доброты,- тѣмъ-же ровнымъ голосомъ продолжалъ онъ: - изъ-за той-же Амал³и Карловны, Глюму вздумалось ссориться со мной. Вамъ нечего говорить, что я могъ-бы его въ баран³й рогъ согнуть. Но нѣтъ; не смотря на дерзости, которыя онъ мнѣ наговорилъ, я, все-таки, не могъ заставить себя относиться къ нему иначе, чѣмъ относился; я отправилъ его въ судъ съ помощникомъ и въ каретѣ, и никто такъ не желаетъ ему оправдательнаго приговора, какъ я.

   Становилось до нельзя противно слушать его. Къ счастью, ка дворѣ показался полицейск³й офицеръ, направлявш³йся въ контору. Это обстоятельство прервало краснорѣч³е "золотаго человѣка". Онъ поспѣшилъ сказать мнѣ:

   - До свидан³я пока; приставъ идетъ зачѣмъ-то... неловко. Но мы съ вами еще не кончили. Мы должны разстаться друзьями...

   Доносивш³еся съ "слѣдственной" охи и стоны побудили меня подойти къ этой камерѣ. Болѣзненные звуки испускалъ несчастный? метавш³йся на нарахъ, повидимому, въ горячечномъ состоян³и. Вокругъ него, тѣсной группой, въ различныхъ положен³яхъ, сидѣли и стояли его сотоварищи по камерѣ. Положен³я эти: сложенныя на груди крестъ-накрестъ руки, опущенныя головы и т. под., говорили какъ о глубокомъ участ³и къ больному, такъ и о безсил³и ихъ помочь ему. Говорили шопотомъ. Всѣ были мрачны.

   - Что съ нимъ? - тихо спросилъ я своихъ старыхъ знакомыхъ.

   - Здравствуйте, баринъ! Давно-ли прибыли? Гдѣ были? - обрадовались они мнѣ.

   Я кратко отвѣтилъ и повторилъ свой вопросъ.

   - Какъ-бы паукъ не услыхалъ: и говорить-то боимся; вотъ до чего дожили! - сказалъ мнѣ "Петруха".

   - Ничего, не бойся, говори: кто это стонетъ?

   - A не узнали? "Заяцъ"! Почитай што полторы недѣли отмаялся въ карцерѣ.- "Петруха" глубоко вздохнулъ, вѣроятно, вспомнивъ прелести хорошо ему знакомаго мѣста. - Оно, по закону, больше шести дней - нельзя; такъ онъ, вишь ты, что придумалъ, анаѳеменая душа: какъ минуло шесть дней, выпустилъ его на полчаса, а потомъ опять на шесть посадилъ. Малый - чуть живой. A въ больницу не отправляютъ: "Притворяется, говоритъ; пусть издыхаетъ". Просили, чтобы, значитъ, дохтура сюда, такъ чуть сами въ карцеръ не угодили.

   - А за что смотритель на него такъ разсердился?

   - Рубаху сталъ требовать, потому совсѣмъ голый, пять мѣсяцевъ сидитъ... Ну, скажи еще вахтеру, что смотритель, молъ, продаетъ бѣлье... Знамо, языкъ что мельница.

   Я обратился къ расхаживавшему по корридору дежурному.

   - Какъ-же можно держать такого больнаго въ камерѣ? Вы, вѣрно, не докладывали смотрителю?

   - Что-же вы думаете, на мнѣ креста, что-ли, нѣтъ, баринъ? Докладывать-то докладывалъ, да толку мало,- послѣдовалъ отвѣтъ.

   Я вернулся въ контору. Приставъ прощался съ Егоровымъ и, въ тоже время, не переставалъ его съ чѣмъ-то поздравлять. Въ конторѣ находились еще два полицейск³е офицера. Проводивъ пристава, Егоровъ, видимо находивш³йся въ чрезвычайно благодушномъ настроен³и, потирая руки отъ удовольств³я, поспѣшно подошелъ ко мнѣ.

   - Что скажете-съ? - спросилъ онъ, показывая мнѣ глазами на присутств³е постороннихъ лицъ.

   - Я счелъ себя обязаннымъ предупредить васъ. Вы наживете себѣ немалую бѣду, если замедлите отправлен³емъ въ больницу больнаго съ "слѣдственной". Онъ опасно боленъ, находится въ безпамятствѣ. Я сейчасъ проходилъ мимо и убѣдился въ этомъ,- держа себя на почтительной дистанц³и, полушопотомъ отвѣтилъ я.

   - Я ужь васъ попрошу - не подходите къ другимъ камерамъ... Это до васъ не касается,- мягко проговорилъ Егоровъ.

   - Но я же за васъ безпокоюсь... Онъ не притворяется, увѣряю васъ... Вдругъ умретъ въ камерѣ?!

   - Хорошо, его отправятъ въ больницу. Ступайте на мѣсто.

   И "Заяцъ", спустя 5-6 часовъ, вечеромъ, дѣйствительно былъ отправленъ.

   Вскорѣ послѣ "повѣрки", на лѣстницѣ раздались чьи-то шаги и громк³й плачъ. Дверь камеры была уже заперта и сожители мои спѣшили удовлетворить сильно возбужденное любопытство, столпившись у небольшаго двернаго оконца. Стукъ въ дверь корридора и щелканье ключа объ замокъ.

   - Батюшки! это Иванъ Ивановичъ! - воскликнулъ Угровъ.

   - Погибъ!.. за свое добро... за свои деньги...- послышался голосъ "благодѣтеля", прерываемый громкими всхлипыван³ями.

   - Конецъ... все пропало... сгубили...- продолжалъ онъ выкрикивать, уже очутившись среди насъ.

   Фигура его поражала своимъ жалкимъ висомъ: по жирному лицу катились слезы; голова и руки безпомощно опущены; платье въ безпорядкѣ, вздохи, громк³й плачъ... Онъ представлялъ собою олицетворенное отчаян³е. Съ часъ времени отъ него ничего нельзя было добиться; затѣмъ, отчаян³е замѣнилось злобой. Онъ разразился цѣлымъ потокомъ грубой брани и нецензурныхъ ругательствъ. Всевозможныя ругательства щедро сыпались на головы честно отнесшихся къ своему дѣлу судей и присяжныхъ. Больше всѣхъ, конечно, доставалось обвинявшему его товарищу прокурора. Мы могли, наконецъ, узнать, что судъ совѣсти призналъ справедливымъ познакомить почтеннаго "благодѣтеля" съ арестантскими ротами: онъ былъ приговоренъ къ трехъ-лѣтнему заключен³ю въ нихъ. Соучастникъ-же его - баронъ Вьёвъ, какъ лицо привиллегированнаго сослов³я, долженъ былъ умножитъ собою населен³е Томской губерн³и. Само собою разумѣется, что при этомъ на имущество обвиненныхъ пало взыскан³е 32-хъ тысячъ рублей. У Вьёва имущества никакого не имѣлось, и дѣло ясное, что "благодѣтель" долженъ былъ платиться фабрикой и магазиномъ.

   - Нѣтъ, это еще дудки! увидимъ, что сенатъ скажетъ!...- восклицалъ онъ, грызя ногти.

   Рано утромъ, на другой день, его посѣтилъ адвокатъ. Опытный юристъ уже имѣлъ важный кассац³онный поводъ. То, въ чемъ присяжные признали виновнымъ его кл³ента, несоставляло юридическаго преступлен³я, а, слѣдовательно, и ненаказуемо. Онъ смѣло клялся Глюму, какъ честный человѣкъ, что сенатъ кассируетъ приговоръ. И онъ не ошибся: спустя два мѣсяца, сенатъ, разсмотрѣвъ кассац³онную жалобу Глюма и Вьёва, нашелъ, что приговоръ суда основанъ на признан³и ихъ виновными въ томъ, что они ввели потерпѣвшую въ заблужден³е относительно значен³я бланковой надписи. A такъ какъ незнан³емъ закона никто не можетъ отговариваться и она должна была знать законъ о значен³и такой надписи, и такъ какъ ни о насил³и, ни о подлогѣ она не заявляла, а исключительно только въ этихъ случаяхъ дѣло и можетъ подлежать уголовному суду, то, за силою 1-й ст. улож. о наказ. и 1-й ст. уст. угол. суд., кассац³онный судъ отмѣнилъ приговоръ суда со всѣми послѣдств³ями.

   Въ 12 часовъ дня, я былъ позванъ въ контору. Егоровъ былъ въ полной формѣ, т. е. въ кепи, однобортномъ мундирѣ и при шпагѣ. Бронзовая медаль, въ память крымской войны, и знакъ отлич³я безпорочной службы за XV лѣтъ украшали его грудь.

   - Я еще хотѣлъ съ вами поговорить, да ужь не приходится: васъ необходимо сейчасъ отправить; полученъ запросъ отъ прокурора... а я тороплюсь жъ генералу, благодарить за награду... Станислава, батюшка, получилъ. Прощайте-жь! Выпутывайтесь... еще увидимся, надѣюсь...- торопливо проговорилъ онъ, и, пожавъ мнѣ нѣсколько разъ руку, вышелъ изъ конторы.

   Околоточный объявилъ мнѣ, что уже готовъ конвой сопровождать меня въ пересыльную тюрьму и потому, если мнѣ угодно проститься съ своими сотоварищами, просилъ поторопиться. Сцена прощан³я не была продолжительная, и, чрезъ нѣсколько минутъ, я, въ свою очередь, былъ тоже готовь слѣдовать. Но пока записываюсь отношен³е обо мнѣ къ смотрителю пересыльной тюрьмы въ исходящую и разносную книги, я успѣлъ просмотрѣть, лежавш³й на столѣ, суточный приказъ по полиц³и. Въ немъ, между прочимъ, значилось о награжден³и за отлично-усердную и ревностную службу, орденомъ св. Станислава 3-й степени, смотрителя полицейскаго дома N - ской части, коллежскаго секретаря Егорова.

   Въ контору вошли два полицейскихъ служителя съ шашками. Одному изъ нихъ былъ врученъ пакетъ и разносная книга.

   - Вотъ ваши конвойные. Прощайте, Дмитр³й Александровичъ; дай Богъ...

   - Но позвольте,- перебилъ я околоточнаго:- зачѣмъ-же мнѣ назначили двухъ служителей?

   - Смотритель назначилъ; но онъ позволилъ, если вамъ будетъ угодно, съ однимъ изъ нихъ сѣсть на одного извощика, а другой сзади поѣдетъ. Если вы такъ хотите, я пошлю за извощиками.

   - Извощики готовы,- объявилъ вбѣжавш³й въ контору Савельевъ.- Я, вѣдь, зналъ, что они пѣшкомъ не пойдутъ,- добавилъ онъ въ отвѣтъ на вопросительный взглядъ околоточнаго.

   - Ступайте съ Богомъ! - скомандовалъ онъ конвойнымъ, еще разъ простившись со мною.

   Я послѣдовалъ за ними.

   - Дай Богъ вамъ всякаго благополуч³я! На меня обижаться, кажется, не за что, баринъ... Я для васъ все дѣла