Линев Дмитрий Александрович - По тюрьмам

авныя ворота, пожарный дворъ и черезъ главное здан³е полицейскаго дома... На весь обширный дворъ - одинъ дежурный, который, притомъ, вертится преимущественно около конторы... Полицейскимъ служителямъ не безъизвѣстны мои пр³ятельск³я съ Егоровымъ отношен³я; а это много значить... строго смотрѣть за мной не будутъ. Не можетъ быть, чтобы мнѣ не удалось улучить свободную минуту - незамѣтно проскользнуть на улицу!... Гуляя по двору, Глюмъ нерѣдко выходилъ-же за ворота! Несомнѣнно: мнѣ удается очутиться на улицѣ. A дальше что? Нужно-же немедленно скрыться... спастись отъ несомнѣнныхъ розысковъ, которыми, конечно, не замедлятъ. Не пройдетъ и часа времени послѣ моего бѣгства, какъ, благодаря телеграфу, мой примѣты будутъ ужь извѣстны жандармско-полицейскому надзору, по всѣмъ лин³ямъ желѣзныхъ дорогъ... Необходимо замаскироваться... военное платье.... да, всего лучше, безопаснѣе, - военное платье... лошади... все это, должно быть заранѣе приготовлено... платье, бакенбарды, краски я долженъ найти въ экипажѣ... Нѣтъ, помощь посторонняго, свободнаго человѣка положительно необходимо!... Гдѣ-же взять такого человѣка?

   Мысль лихорадочно работала; вопросъ слѣдовалъ за вопросомъ, планъ за планомъ; множество рѣшен³й принималось и отвергалось въ одно и тоже время. Я ужь не сидѣлъ въ креслѣ, а, какъ сумасшедш³й, бѣгалъ по своей комнатѣ. Жеван³е вырваться на свободу, немедленно вырваться - мною всецѣло овладѣло: въ головѣ не было мѣста никакой другой мысли... только досада и злость на самого себя, на безполезное ожидан³е въ течен³и нѣсколькихъ дней Гуаидзе, порой, прерывали на минуту столь утомительно, лихорадочно-напряженную, одностороннюю дѣятельность мозга.

   Вошелъ Савельевъ съ обѣдомъ.

   - Смотритель приказали вамъ сказать, если вамъ угодно будетъ ихъ видѣть, они не заняты: въ конторѣ сидять,- доложилъ онъ мнѣ, подавая сдачи отъ 10 рублей.

   - Хорошо; когда пообѣдаю, приду въ контору,- отвѣтилъ я ему.

   Но мнѣ было не до обѣда. Я старался резюмировать результатъ моей умственной работы.

   Рѣшено - единственно-удобный планъ бѣгства, это со двора полицейскаго дома. Остальные не выдерживаютъ критики. Сегодня-же заручусь разрѣшен³емъ Егорова... Николаеву можно довѣриться. Неужели онъ откажетъ мнѣ въ своимъ содѣйств³и? Но все равно; обратиться къ нему необходимо: больше не къ кому... онъ рискнетъ... наконецъ, я предложу ему бѣжать вмѣстѣ со мною... его теперешнее положен³е настолько незавидно, что онъ врядъ-ли откажется отъ обезпеченной жизни за границей. Повѣритъ-ли онъ мнѣ?... Завтра, утромъ, пошлю за нимъ... И я сталъ обдумывать средства жъ убѣжден³ю Николаева сдаться на мое предложен³е. Наступивш³я сумерки напомнили мнѣ какъ объ обѣдѣ, такъ и объ Амал³и Карловнѣ, въ пр³ѣздѣ которой нельзя было сомнѣваться. Избѣжать свидан³я съ нею, благодаря участ³ю въ этомъ Егорова, нечего было и думать, я я, волей-неволей, примирился провести не одинъ часъ въ обществѣ "чудеснѣйшей женщины".

   Наскоро закусивъ, я отправился въ контору: тамъ былъ одинъ Егоровъ. Онъ казался углубленнымъ въ чтен³е какой-то бумаги.

   - Ахъ, это вы! - произнесъ онъ поднявъ голову и пряча бумагу въ боковой карманъ.- Поджидаете Амал³ю Карловну? Она сейчасъ должна подъѣхать,- добавилъ онъ, взглянувъ на часы.- Запаслись вы шампанскимъ? Другого вина она, вѣдь, не пьетъ.

   - Признаюсь, я именно за этимъ и пришелъ жъ вамъ. Ужь примите, пожалуйста, на себя хлопоты объ угощен³и... произнесъ я, суя въ руку Егорова, заранѣе приготовленныя, двѣ десяти-рублевыя бумажки. Въ случаѣ, если не хватитъ, я вамъ додамъ,- добавилъ я.

   - Хорошо, хорошо... сочтемся!- широко улыбаясь, промолвилъ Егоровъ, кладя въ портмонэ мои деньги.- Довольны-ли вы своимъ новымъ помѣщен³емъ? Не нужно-ли вамъ чего? - принявъ вдругъ озабоченный видъ, обратился онъ ко мнѣ съ вопросами.

   - Я вамъ благодаренъ какъ нельзя болѣе, и если вы ужь хотите вконецъ обязать меня, то позвольте мнѣ днемъ по двору погулять... Я ужь давно не былъ на свѣжемъ воздухѣ, голова начинаетъ побаливать,- мотивировалъ я свою просьбу.

   - Можно, можно... да, вамъ нуженъ свѣж³й воздухъ,- согласился Егоровъ.

   Въ знакъ благодарности, я, молча, потрясъ его обѣ руки.

   - Я ужь вамъ какъ-то сказалъ, что ни въ чемъ не могу вамъ отказать... ну вотъ, видите,- съ напускнымъ смирен³емъ произнесъ онъ, приложивъ руки къ сердцу.

   Я, въ свою очередь, разсыпался въ благодарностяхъ.

   - Однако, того гляди, подкатитъ наша барыня; нужно пойти приготовить... поднялся съ мѣста Егоровъ.

   - Ужь я надѣюсь... промолвилъ я, также оставляя контору.

   "Егоровъ далекъ отъ всякихъ подозрѣн³й на мой счетъ. Все дѣло теперь въ Николаевѣ. Согласись онъ, и часъ свободы не за горами",- успокоивалъ я себя.

   Чья-то заботливая рука освѣтила мой нумеръ двумя стеариновыми свѣчами, вставленными въ красивые кабинетные подсвѣчники, вѣроятно, та-же рука накрыла столъ превосходной ковровой салфеткой и привела въ порядокъ мою постель: ковровое одѣяло, двѣ роскошныя подушки въ батистовыхъ наволочкахъ снѣжной бѣлизны и такая-же, съ широкими кружевной каймой, простыня, не могли, конечно, быть принадлежностью "секретнаго" нумера. Оставалось удивляться благосостоян³ю Егорова, излишки въ хозяйственномъ обзаведен³и котораго позволяли ему проявлять свою крайнюю любезность ко мнѣ даже въ такой трогательной формѣ. Полагать, что я могу быть этимъ обязанъ не ему, а кому-нибудь другому, чья нѣжная заботливость обо мнѣ простерлась до такой истинно-дружеской предусмотрительности,- я врядъ-ли могъ.

   Ради меня, онъ пренебрегъ Глюмомъ. Такая удивительная заботливость о моей особѣ, о моихъ потребностяхъ... готовность исполнить всякую мою просьбу... Ясно, онъ убѣжденъ, что я богатъ и разсчитываетъ на мою щедрость... Не двадцати-пяти рублей ждетъ онъ отъ меня!... и вдругъ... бѣдный, какое жестокое разочарован³е!... И я совершенно увлекся, рисуя въ своемъ воображен³и комическую картину положен³я "опытнаго-чиновника" Егорова, когда, вмѣсто ожидаемыхъ благъ, навѣрное разсчитанныхъ, онъ, за всѣ свои заботы обо мнѣ, за всѣ свои несомнѣнно драгоцѣнныя услуги, въ одинъ прекрасный день, очутится на гауптвахтѣ, за мое исчезновен³е изъ ввѣреннаго ему полицейскаго дома...

   Звонк³й женск³й смѣхъ и вторивш³й ему грубый мужской хохотъ возвѣстили мнѣ о появлен³и въ корридорѣ средняго этажа "чудеснѣйшей женщины" и ея чиновнаго чичероне.

   - Ну, гдѣ-же? Показывайте скорѣй, несносный!... быстро взбѣжавъ по лѣстницѣ и остановившись у моей двери, нетерпѣливо постукивая ботинками, капризно произнесла она, обращаясь къ опереженному ею Егорову.

   - Здѣсь, здѣсь! - откликнулся я, отворяя двери, причемъ не могъ не замѣтить въ корридорѣ, на порогѣ своихъ нумеровъ, вѣроятно, также привлеченныхъ женскимъ голосомъ, моихъ сосѣдей, С. и Радецкаго.

   Съ легкостью сирены, она, однимъ прыжкомъ, очутилась по срединѣ комнаты.

   - А-а, такъ вотъ онъ гдѣ! Здравствуйте, здравствуйте... Рады меня видѣть? Говорите! и, поправивъ кокетливымъ движен³емъ руки свое pince-nez, она, какъ-бы въ ожидан³и отвѣта, остановилась и противъ меня въ вызывающей позѣ, замѣтно рисуясь.

   Съ минуту я стоялъ въ нѣмомъ изумлен³и. Амал³я Карловна была неузнаваема: замѣчательно бѣлое, сохранившее слѣды недюжинной красоты, нѣжное лицо ея дышало необычной свѣжестью и дерзкой отвагой. Румянецъ, словно свѣтивш³йся извнутри, придавалъ этому лицу пикантную прелесть. Въ своемъ роскошномъ зимнемъ костюмѣ съ pince-nez на задорно вздернутомъ носикѣ, съ папиросой во рту, съ гордо-поднятой соловой, эта тридцати-пяти-лѣтняя женщина съ одной тиц³ановской полнотой и тою крайней роскошью формъ, которая многимъ такъ нравится, не могла не дѣйствовать на воображен³е.

   - Я вами любуюсь... Вы сегодня особенно хороши... проговорилъ я.

   - Ну, очень рада. Наконецъ-то я съумѣла вамъ понравиться! съ с³яющей улыбкой погрозила она мнѣ пальцемъ и принялась торопливо освобождать себя отъ тяжелаго зимняго наряда. Я, конечно, не преминулъ помочь ей въ этомъ. И вотъ, лишь только я снялъ съ вся шубку, какъ сильнымъ, порывистымъ движен³емъ, она заключила меня въ свои страстныя объят³я... Входъ Савельева не замедлилъ избавить меня отъ нихъ. Вся раскраснѣвшаяся, тяжело дыша, съ выражен³емъ сильной страсти, но только въ глазахъ, но и въ лицѣ, она медленно опустилась въ кресло, судорожно сжавъ мою руку.

   - Что это? - спросилъ я Савельева, поставившаго на полъ, принесенныя имъ съ собою, небольшой ящикъ и сакъ-вояжъ.

   - Не могу знать-съ! это изъ ихней кареты... приказали внести,- отвѣтилъ онъ.

   - A смотритель гдѣ? - спросила его Амал³я Карловна.

   - Они сейчасъ будутъ-съ... прощен³я просимъ!- И, сдѣлавъ шагъ назадъ, онъ остановился въ выжидательномъ положен³и. Бывалая Амал³я Карловна, взглянувъ на него, опустила руку въ карманъ, вынула изъ изящнаго портмонэ кредитную бумажку и вручила ее Савельеву.

   - Что ты тутъ пропадаешь,- строго крикнулъ на него Егоровъ, съ которымъ онъ столкнулся при выходѣ изъ камеры.- Ступай, стань у главнаго подъѣзда, и не зѣвай! Чуть кто - живо ноги сюда! ну, не зѣвай, смотри! - наказывалъ онъ Савельеву.

   - Извините, Амал³я Карловна,- нужно было распорядиться... знаете, чтобы Ивану Ивановичу кто-нибудь не шепнулъ... солдатика поставилъ... Осторожность не мѣшаетъ,- улыбаясь своей широкой улыбкой, объяснялъ онъ причину своего отсутств³я.

   - Теперь можно и съ новосельемъ васъ поздравить! - обратился онъ вдругъ ко мнѣ.

   - Да, да, съ новосельемъ! - оживилась Амал³я Карловна и бросилась къ сакъ-вояжу и ящику.

   - Позвольте ужь мнѣ хозяйничать! - вѣжливо отстранилъ ее Егоровъ, принимаясь развязывать ящикъ и затѣмъ доставать изъ него: яблоки, виноградъ, заливные орѣхи, арбузы и проч. т. п. сласти, которыми тутъ-же Амал³я Карловна настойчиво угощала меня. Изъ сакъ-вояжа были вынуты три бутылки шампанскаго, пробочникъ, ножикъ и три бокала.

   - Преклоняюсь предъ вашею предусмотрительностью: даже пробочникъ не забыли захватить! - восхищался Егоровъ, которому, очевидно, не представлялось надобности расходовать данные ему 20 рублей:

   - Ужь не вамъ-ли я этимъ обязанъ? - вдругъ мелькнула въ моемъ умѣ догадка, при взглядѣ на постель. Амал³я Карловна, съ видомъ провинившейся дѣвочки, кивнула мнѣ головой.

   - Кому-же больше! - поторопился Егоровъ пояснить ея безмолвный отвѣтъ.

   - Чтобы вамъ было нѣсколько удобнѣе,- суетился Егоровъ,- мы поставимъ столъ вотъ такъ.- И онъ придвинулъ столъ къ кровати.

   - Теперь прошу покорно! - произнесъ онъ, занявъ мѣсто въ креолѣ и указывая мнѣ и Амал³и Карловнѣ на широкую кровать.

   Амал³я Карловна, бархатное платье которой превосходно обхватывало ея пышныя формы, рельефно обрисовывая всѣ неровности и выпуклости ея богато одареннаго физическаго организма, грац³ознымъ скачкомъ сѣла на кровать. Кокетливо облокотясь на подушки, она поджала подъ себя правую ногу и приняла сразу одно изъ тѣхъ полусидячихъ положен³й, которыя, возбуждая воображен³е, въ тоже время, дѣйствуютъ крайне раздражительно на чувственность.

   - Не угодно-ли? Да перестанете-ли вы меня дичиться! - обворожительно улыбаясь, указала она мнѣ на мѣсто возлѣ себя.

   Егоровъ, между тѣмъ, откупорилъ шампанское и наполнилъ имъ бокалы.

   - Я пью за ваше освобожден³е, Дмитр³й Александровичъ, что должно быть главнымъ желан³емъ вашихъ друзей. И я надѣюсь, что вы скоро будете свободны... Самое важное, это - хорош³й адвокатъ; а ужь объ этомъ мы съ Амал³ей Карловной позаботимся. Не правда-ли?- чокаясь со мною и Амал³ей Карловной, заключилъ Егоровъ свой тостъ, обращеннымъ въ ней полувопросомъ.

   - Если только князю будетъ угодно принять наши услуги... жеманясь, отвѣтила она ему, вызывая меня на возражен³е.

   Поднявъ, въ свою очередь, бокалъ я, прежде всего, въ самыхъ теплыхъ,- сознаюсь, не совсѣмъ искренныхъ,- выражен³яхъ поблагодарилъ "чудеснѣйшую жевщину", которая, не смотря на свое недавнее знакомство со мной и мое незавидное положен³е, уже успѣла столько разъ доказать мнѣ всю силу своего глубокаго расположен³я во мнѣ. Выразивъ, затѣмъ, надежду на прочность этого драгоцѣннаго для меня расположен³я, я, въ нѣсколькихъ словахъ, поблагодарилъ также и своего "друга" Егорова, которому я столько обязанъ и который принимаетъ такое искреннее, горячее участ³е въ вашемъ сближен³и.

   - Я пью за ваше дорогое здоровье, Амал³я Карловна и... за прочность нашей дружбы! - заключилъ я свою рѣчь, которую Амал³я Карловна слушала съ видимою жадностью, не сводя съ меня своихъ масляныхъ глазъ.

   - Чтобы съ вами ни случилось, милый князь, знайте, что это сердце всецѣло принадлежитъ вамъ и будетъ биться только для васъ! - поднявшись съ кровати и взявъ мои обѣ руки, горячо произнесла видимо тронутая Амал³я Карловна.

   - За ваше здоровье, мой милый, неоцѣненныя!... и, поспѣшно опорожнивъ свой бокалъ, она, не обращая вниман³я на присутств³е Егорова, порывисто бросилась осыпать меня жаркими поцѣлуями.

   - Да здравствуетъ любовь! - восклицаетъ Егоровъ, и вновь наполненные имъ бокалы быстро опоражниваются.

   - Еще разъ за твое здоровье, мой милый! - провозглашаетъ Амал³я Карловна.

   Спустя минуту, новый тостъ. Бутылки опоражниваются... Движен³я Амал³и Карловны принимаютъ все болѣе и болѣе порывистый характеръ... Егоровъ незамѣтно исчезаетъ изъ камеры.

  

  

   Когда я проснулся, уже было далеко за полдень. Ничто въ камерѣ не напоминало о характерѣ проведеннаго въ обществѣ "золотаго человѣка" и "чудеснѣйшей женщины" вечера: ни бутылки, ни бокалы, ни сакъ-свояжъ, ни ящикъ, наконецъ, ни одна пробка на чисто выметенномъ полу. Все это, чьей-то заботливой рукой, было убрано во время моего сна. О минувшемъ вечерѣ напоминали только тяжелое ощущен³е и головная боль.

   - А это не сонъ? - съ невольнымъ ужасомъ спрашивалъ я себя, вспоминая возмутительныя подробности столь безобразно проведенной ночи.- Неужели я допустилъ себя до такой степени забыться, до такой степени отдаться грубому разврату, циническ³я картины котораго воображен³е такъ настойчиво переживало? Кровь бросилась мнѣ въ голову. Лицо покрылось краской стыда и глубокаго негодован³я...

   Но, вотъ, чудеснымъ внутреннимъ процессомъ, воображен³е вдругъ посѣщаетъ другая картина давно минувшаго, непродолжительнаго счастья: другая женщина... другой вечеръ... Иныя ласки... наслажден³я, запечатлѣнныя благороднымъ, нравственнымъ характеромъ, искренною любовью... Что, какъ не чувство омерзен³я къ себѣ, должно было вызвать во мнѣ сравнен³е? Я чувствовалъ себя глубоко виновнымъ передъ Ивой, передъ своимъ собственнымъ чувствомъ къ ней, и искренно, сознательно раскаивался, отвергая возможныя оправдан³я.

   Въ такомъ настроен³и, полубольной, преслѣдуемый грустнымъ сознан³емъ печальнаго факта, я еще долго продолжалъ лежать въ кровати. Углубившись въ себя, въ изслѣдован³е своего моральнаго состоян³я, я совершенно забылъ о настоящемъ, о предстоящемъ побѣгѣ и о необходимости видѣть Николаева. Чѣмъ печальнѣе были выводы, тѣмъ больше память отвлекалась отъ настоящаго и уходила въ прошлое, увлекаемая воображен³емъ. Не знаю, скоро-ли бы я опомнился, если-бы въ камеру не вошелъ Савельевъ.

   - Изволили заспаться, баринъ. Ужь поздненько,- громко произнесъ онъ, здороваясь со мной.

   - Ахъ да, поздно... Который теперь часъ? - спрашивалъ я его, какъ-бы только что проснувшись.

   - Ужь пятый часъ: къ вечернѣ благовѣстятъ,- отвѣтилъ онъ мнѣ.

   Тутъ только церковный звонъ коснулся моего уха. Вниман³е мое было до такой степени отвлечено отъ всего внѣшняго, что до этой минуты я и не подозрѣвалъ его. "Нужно послать за Николаевымъ",- было моею первою мыслью по дѣйствительномъ пробужден³и.

   - Заняты вы чѣмъ-нибудь теперь? - торопливо спросилъ я Савельева, принимаясь поспѣшно одѣваться.

   - Если что прикажете, я для васъ всегда свободенъ,- почтительно отвѣтилъ мнѣ услужливый стражѣ.

   - Достаньте мнѣ скорѣе карандашъ и клочокъ бумаги!

   Пока Савельевъ сбѣгалъ внизъ, я, при помощи дежурнаго полицейскаго служителя, передавшаго свои ключи Савельеву, успѣлъ кое-какъ одѣться. Написавъ, на поданной мнѣ Савельевымъ четвертушкѣ бумаги, адресъ Николаева и адресованную къ нему просьбу немедленно посѣтить меня, я предложилъ Савельеву доставить ее ему.

   - Слушаю-съ! Я живо... возьму извозчика.- Хитрый стражъ не преминулъ мнѣ, такимъ образомъ, поставить на видъ предстоящ³е по выполнен³ю моего поручен³я расходы.

   - Хорошо. Только скорѣе поѣзжайте; да по дорогѣ доложите смотрителю, что я хочу прогуляться во двору: онъ вчера разрѣшилъ мнѣ.

   Едва Савельевъ успѣлъ оставить мою камеру, какъ во мнѣ пожаловалъ мой сосѣдъ С.

   - Пора, пора, батенька! Здравствуйте-же!- лукаво улыбаясь, привѣтствовалъ онъ меня.

   - Ладно, ладно,- не переставая улыбаться, фамильярно перебилъ онъ меня, при самомъ началѣ моей отвѣтной фразы. - Пожалуйста, безъ оправдан³й. Я имѣю полнѣйшее право претендовать на васъ. Вы очень безпокойный сосѣдъ. Благодаря вамъ, я тоже не очень-то спокойно провелъ ночь. A знаете, ей-Богу, я покушался къ вамъ зайти...- вдругъ объявилъ онъ мнѣ, разваливаясь на моей кровати.

   - И отлично сдѣлали-бы,- отвѣтилъ я.

   - Я и не сомнѣвался въ этомъ,- произнесъ С. самоувѣренно:- Судя другихъ, обыкновенно, по себѣ, я совершенно вѣрю, что черезъ-чуръ продолжительное tête-à-tête съ женщиной должно быть тягостно, и я всегда бываю очень благодаренъ моимъ товарищамъ, которые вовремя являются выручать меня. Поболтать съ хорошенькой женщиной, несомнѣнно, имѣетъ свою прелесть; извѣстнаго рода tête-à-tête съ такой женщиной - удовольств³е, выше котораго я не знаю. Но, по моему мнѣн³ю, то и другое никакъ не должно быть продолжительно; или-же должно, въ промежуткахъ, разнообразиться пр³ятельской бесѣдой, выпивкой и т. под. Заключите меня въ крѣпость, въ одинъ нумеръ съ первою красавицей въ м³рѣ, и, я увѣренъ, что не минетъ и двухъ недѣль, какъ она мнѣ опротивѣетъ до невозможности, и присутств³е ея обратятся для меня въ адскую пытку... A propos... Не осталось-ли послѣ вчерашняго чѣмъ горло промочить? - сморщивъ вдругъ свою физ³оном³ю и поднявшись съ кровати, прервалъ С. собственное философствован³е.- Ну, да успѣется; къ себѣ лѣнь идти,- принимая прежнее положен³е, съ грустью проговорилъ онъ, послѣ того, какъ я высказалъ свое сожалѣн³е о неимѣн³и ничего такого, чѣмъ-бы можно было "горло промочить". Закуривъ сигару, гость мой продолжалъ: - Да, такъ я еще не успѣлъ разсказать, почему я не заглянулъ къ вамъ. Чуть не поссорился съ Егоровымъ. Заладилъ одно: "помѣшаете, неловко, не годится"... Хоть что хочешь дѣлай. Спрашиваю его: чего тутъ неловкаго? Оба мы находимся въ заключен³и, одинаково страдаемъ скукой, познакомились... Как³я тутъ могутъ еще быть церемон³и? Пр³ѣдетъ моя барыня, у меня пирушка, милости просимъ ко мнѣ... Нѣтъ, ничѣмъ не могъ его убѣдить. A барышня ваша - ничего себѣ: не дурна... Я-таки успѣлъ ее разглядѣть, когда она показалась въ корридорѣ... Не безъ шика. A это, по моему мнѣн³ю, чуть-ли не главное въ женщинѣ. Чѣмъ у насъ берутъ француженки?...

   Но тутъ на порогѣ камеры, показался дежурный и произнесъ, обращаясь ко мнѣ: васъ смотритель просятъ въ контору,- помѣшавъ, такимъ образомъ, словоохотливому С. подѣлиться со мной своими мнѣн³ями объ истинныхъ достоинствахъ женщины.

   - Ступайте, да возвращайтесь скорѣй,- сказалъ онъ мнѣ, повидимому, вовсе не собираясь оставлять моей камеры.- Нужно что-нибудь придумать... Скука чертовская... Да,- спохватился онъ вдругъ, когда я ужь готовъ былъ выйдти изъ камеры,- пойду-ка, промочу горло пока. А, вотъ и графъ кстати. Пойдемте-жъ!

   Встрѣченный въ корридорѣ, Радецк³й важно и, въ тоже время, изысканно и вѣжливо поздоровался со мной и С. Получивъ свѣдѣн³я о моемъ здоровьѣ и обмѣнявшись, нѣсколькими общими фразами о погодѣ, до которой, какъ мнѣ, такъ и ему, было, конечно, весьма мало дѣла, онъ послѣдовалъ за С.

   Кромѣ Егорова, околоточнаго и писарей, въ конторѣ находились: Глюмъ и неизвѣстный мнѣ, представительнаго вида, господинъ, съ огромной рыжей бородой и съ весьма скуднымъ остаткомъ такихъ-же, крайне-рѣденькихъ волосъ на неимовѣрно-большой головѣ.

   - Здравствуйте, князь, голубчикъ! Наконецъ-то я васъ вижу! Какъ вы поживаете? - радостно встрѣтилъ меня Глюмъ.- Позвольте васъ познакомить: присяжный повѣренный Боевск³й, мой защитникъ... Князь... виноватъ... Дмитр³й Александровичъ Карасевъ,- поспѣшилъ онъ познакомить меня съ представительнымъ господиномъ.

   - Очень пр³ятно! - съ достоинствомъ проговорилъ послѣдн³й, окинувъ меня любопытнымъ взглядомъ.

   - Здравствуйте, Дмитр³й Александровичъ!- заявилъ о себѣ Егоровъ, съ которымъ Глюмъ не далъ мнѣ поздороваться. - Я васъ пригласилъ по просьбѣ Ивана Ивановича. Это, положимъ, и не совсѣмъ законно,- улыбнулся онъ,- вы, вы, секретный... Но ужь такъ и быть... Я разрѣшаю вамъ подъ своею личною отвѣтственностью. Подай стулъ! - приказалъ онъ вошедшему вѣстовому.

   - Я, вотъ, вчера обвинительный актъ получилъ, - сказалъ мнѣ Глюмъ, предъявляя нѣсколько листовъ бумаги.

   - Вамъ угодно, чтобы я прочиталъ? - спросилъ я его.

   - Пожалуйста,- отвѣтилъ онъ.

   - Интересное дѣло,- замѣтилъ мнѣ Боевск³й.

   - A когда дѣло назначено къ слушан³ю? - спросилъ я Глюма, возвращая ему просмотрѣнную мною коп³ю съ обвинительнаго акта, заключавшаго въ себѣ изложен³е уже извѣстнаго читателю дѣла.

   - Это, пока, еще неизвѣстно; надо полагать, въ началѣ будущаго мѣсяца,- отвѣтилъ Боевск³й на обращенный къ нему вопросительный взглядъ Глюма.

   - Ну, какъ вы думаете, вы вѣдь, человѣкъ опытный,- чѣмъ можетъ кончиться дѣло?- не стѣсняясь присутств³емъ своего защитника, патентованнаго юриста, обратился ко мнѣ Глюмъ, въ которомъ полученная коп³я, повидимому, возбудила, нѣкоторое безпокойство за свою участь.

   - Если смотрѣть на дѣло съ строго-юридической точки зрѣн³я,- отвѣтилъ я,- то оно, конечно, не представляетъ матер³ала для обвинен³я; но, вѣдь, судъ присяжныхъ - не коронный судъ... Мнѣ кажется, все будетъ зависѣть отъ того впечатлѣн³я, которое вы произведете на присяжныхъ. Если они повѣрятъ показан³ю потерпѣвшей - вы будете обвинены...

   - Ничего, Иванъ Ивановичъ, не пугайтесь,- перебилъ меня Боевск³й, замѣтивъ безпокойство своего кл³ента.- Вы совершенно справедливо замѣтили,- обратился онъ ко мнѣ съ видомъ оракула,- что дѣло не представляетъ юридическихъ данныхъ для обвинен³я. Судебная палата, утвердивъ составленный товарищемъ прокурора обвинительный актъ, очевидно, поддалась нравственной сторонѣ дѣла, почему-то придавъ вѣроятность показан³ю жалобщицы. Но что-же изъ этого? Дѣло, все-жь-таки, не перестаетъ быть гражданскимъ. A на этомъ основан³и и приговоръ присяжныхъ для насъ не можетъ быть страшенъ. Правда, придется мѣсяцъ-другой провести въ заключен³и... Нѣтъ сомнѣн³я, что сенатъ кассируетъ не только приговоръ присяжныхъ, но и самое предан³е суду. За это, - съ особеннымъ ударен³емъ произнесъ Боевск³й,- я вамъ ручаюсь, Иванъ Ивановичъ.- Вѣроятно, не допуская возможность возражен³я, почтенный юристъ, послѣ послѣдней фразы, быстро всталъ и, ссылаясь на недостатокъ времени, сталъ прощаться съ Иваномъ Ивановичемъ.

   - Не падайте духомъ,- сказалъ онъ ему при этомъ.- Вѣрьте мнѣ... Вечеромъ буду у Амал³и Карловны, все передамъ; а завтра увидимся.

   Вестовой подалъ ему богатую шубу, надѣвъ которую, онъ очень любезно раскланялся со мною и Егоровымъ, и оставилъ контору.

   - Онъ, конечно, не отъ суда вамъ назначенъ? - спросилъ я Глюма.

   - Так³е защитники отъ суда рѣдко назначаются, Дмитр³й Александровичъ. А если и посчастливится какому-нибудь бѣднягѣ, то, вѣдь, у каждаго изъ такихъ присяжныхъ повѣренныхъ нѣсколько помощниковъ; вотъ они-то большею част³ю и исполняютъ обязанности своихъ патроновъ, относительно бѣдняковъ-арестантовъ, - отвѣтилъ мнѣ, вмѣсто Глюма Егоровъ.

   - Сколько-же онъ взялъ съ васъ за свою защиту? - полюбопытствовалъ я.

   - Три тысячи, - съ глубокимъ вздохомъ отвѣтилъ мнѣ Глюмъ. - Тысячу рублей онъ уже получилъ, а остальныя двѣ, по окончан³и дѣла. Да ужь Богъ съ ними, съ деньгами, только-бы самому-то выползти, - продолжалъ Глюмъ съ несвойственнымъ ему, необыкновеннымъ смирен³емъ. - Богъ знаетъ! Онъ увѣряетъ, что я буду свободенъ. Оно, положимъ, кажется, пострадать-то и не за-что-бы... а все какъ-то сомнѣн³е беретъ. Вотъ и вы говорите, что судъ меня обвинитъ; да за что-же? - принявъ вдругъ видъ воплощенной невинности, уставился онъ на меня.

   - Ну, ужь будто-бы и не за что? - въ свою очередь, спросилъ я его, въ шутливомъ тонѣ.

   - Да, хорошо вамъ смѣяться... а тутъ, какъ знаешь, что страдаешь за свои-же деньги, такъ, право, не до смѣха,- обидчиво произнесъ Глюмъ.

   - И охота вамъ, право, Иванъ Ивановичъ, хныкать! - вмѣшался Егоровъ. - Что это съ вами вдругъ сдѣлалось? Получили обвинительный актъ и раскисли... Полно, дружище! - дружески хлопнувъ его по плечу, продолжалъ онъ. - Небось, не въ такихъ еще передѣлкахъ бывали. Повѣрьте, я, вѣдь, тоже кое-что смыслю въ юриспруденц³и... Главное - хорош³й адвокатъ; а онъ у васъ есть. На что лучше: бывш³й товарищъ предсѣдателя окружнаго суда... имѣетъ руку въ сенатѣ!...

   - Да,- ободрился Глюмъ,- вотъ недавно тоже, онъ защищалъ одного купца, который обвинялся въ подлогѣ... тамъ, вѣдь, тоже прямо сказалъ: за судъ не отвѣчаю; а въ сенатѣ непремѣнно выиграемъ. Что-же вы думаете? такъ и случилось: судъ приговорилъ его въ Иркутскую губерн³ю, а сенатъ отмѣнилъ самое предан³е суду, по отсутств³ю существенныхъ признаковъ подлога. Я потому и взялъ его, что у него тамъ рука.

   - Ну, вотъ видите; чего-же и безпокоиться! - сказалъ я.

   - Такъ-то, такъ... A какъ вы полагаете, вѣдь не мѣшало-бы мнѣ условиться съ Вьёвымъ насчетъ показан³я, какъ тамъ въ судѣ показывать, чтобы разно не вышло? - вдругъ, приблизившись къ самому моему уху, таинственно обратился онъ ко мнѣ, причемъ лицо его изобразило нѣчто очень плутоватое.

   - Это, пожалуй, не мѣшало-бы,- отвѣтилъ я. - Только какъ-же вы это устроите? Вѣдь Вьёвъ сидитъ въ С - кой части?

   - Это ничего не значить. На той недѣлѣ, меня и его вызовутъ въ судъ для дополнен³я списка свидѣтелей. Пока позовутъ въ канцеляр³ю, обыкновенно, приходится часа два сидѣть внизу, въ камерѣ. Можно о чемъ угодно переговорить.

   - Но согласится-ли Вьёвъ показывать согласно съ вами? Мнѣ говорили, что онъ на васъ въ претенз³и по поводу этого дѣла... Вы обидѣли его, что-ли, тамъ...

   - Это все пустяки; вамъ наврали... Да онъ и не можетъ иначе показывать: что ему за охота лѣзть въ петлю? Въ исходѣ дѣла мы съ нимъ одинаково заинтересованы: я буду оправданъ и онъ тоже, и на оборотъ... Меня немного безпокоитъ его показан³е, которое онъ сгоряча далъ на предварительномъ слѣдств³и. Онъ тамъ говоритъ, что я его уговаривалъ жениться на ней, брался устроить это дѣло и просилъ съ него за это пять тысячъ рублей... Тамъ еще что-то такое напутано... Ну, знаете, не подумавши... Но, вѣдь, это показан³е, какъ данное слѣдователю и не внесенное въ обвинительный актъ, не можетъ бытъ прочитано на судѣ? Мнѣ, по крайней-мѣрѣ, такъ сказалъ Боевск³й... Значитъ, на судѣ онъ, можетъ измѣнить свое показан³е? - продолжалъ Глюмъ шептать мнѣ на ухо.

   - Чѣмъ вы мотивируете возведенное ею на васъ обвинен³е?- спросилъ я его.

   - Какъ чѣмъ! очень ясно: нежелан³е платиться капиталомъ и местью... изъ ревности... Между нами были близк³я отношен³я...

   - Подтверждается чѣмъ-нибудь эта близость и вѣроятность мести съ ея стороны?

   - Въ томъ-то и дѣло, что только баронъ и звалъ о моихъ отношен³яхъ къ ней. Она даже ему говорила, вскорѣ послѣ получен³я моего векселя, что, если-бы я измѣнилъ ей, она съумѣла-бы жестоко отомстить мнѣ, что я насижусь въ острогѣ. Она это говорила по поводу дошедшаго до нея слуха о томъ, что я намѣренъ жениться на одной барынѣ. Къ сожалѣн³ю, я это совершенно упустилъ изъ виду во время производства предварительнаго слѣдств³я. Баронъ разсказывалъ мнѣ это при моемъ прикащикѣ...

   Интимная бесѣда длилась съ полчаса. Было рѣшено, что Глюмъ переговоритъ въ судѣ, точнѣе,- въ арестантскихъ камерахъ,- находящихся въ нижнемъ этажѣ здан³я суда, въ которыя обыкновенно запираются доставляемые въ судъ арестанты, до вызова ихъ въ канцеляр³ю,- съ Вьёвымъ, въ томъ смыслѣ, чтобы послѣдн³й подтвердилъ обстоятельство, будто-бы высказанной ему вдовушкою, угрозы и близк³я отношен³я между ею и Глюмомъ, и отказался-бы отъ нѣкоторыхъ пунктовъ даннаго имъ на предварительномъ слѣдств³и показан³я. Контора, между тѣмъ наполнилась народомъ, и я былъ искренно обрадовавъ, когда Егоровъ, понявъ, наконецъ, значен³е бросаемыхъ мною на него взглядовъ, въ полголоса объявилъ Глюму, что ему неловко оставаться дольше въ конторѣ: "можетъ кто-нибудь пр³ѣхать" и т. п. Глюмъ неохотно простился со мной, взявъ съ Егорова обѣщан³е, что онъ позволитъ ему вечеромъ еще разъ повидаться со мной.

   Окруженному просителями, арестантами и городовыми, Егорову, очевидно, некогда было, въ свою очередь, пуститься въ "бесѣду".

   - Вы хотите погулять? - поспѣшилъ онъ удостовѣряться по выходѣ Глюма изъ конторы, и, обратясь вслѣдъ затѣмъ къ околоточному, произнесъ оффиц³альнымъ тономъ: - Я разрѣшаю г. Карасеву полчаса въ день прогуливаться по двору, потрудитесь распорядиться.

   - Къ вашимъ услугамъ,- расшаркался предо мной околоточный. - Пожалуйте!

   Выйдя вмѣстѣ со мною на полицейск³й дворъ, онъ подозвалъ къ себѣ дежурнаго по двору городоваго.

   - Г. Карасевъ будетъ прогуливаться по двору, подъ твоимъ наблюден³емъ... понимаешь? - объявилъ ему околоточный. - Не угодно-ли, Дмитр³й Александровичъ? - проговорилъ онъ, показывая мнѣ на широк³й дворъ. - До свидан³я... некогда... контора полна народу.

   Я быстро зашагалъ по двору, съ жадностью вдыхая въ себя свѣж³й воздухъ. Въ первыя минуты, я даже забылъ о цѣли своей прогулки. Я наслаждался относительнымъ просторомъ, нѣкоторой долей свободы... движен³я, и спѣшилъ насытиться некомнатной атмосферой. Сдѣлавъ три, четыре круга, я, однакожь, почувствовалъ усталость. Несмотря на свою непродолжительность и благопр³ятныя услов³я, тюремная жизнь уже успѣла подѣйствовать и на мой физическ³й организмъ. Ноги отвыкли не только отъ быстрой, но и отъ обыкновенной, болѣе или менѣе продолжительной, ходьбы. Одновременно съ усталостью, я почувствовалъ головокружен³е и усиленное сердцеб³ен³е; то и другое было, конечно, слѣдств³емъ рѣзкой перемѣны воздуха и непривычнаго моц³она. Тогда, вспомнивъ, что прогулка моя имѣетъ цѣлью рекогносцировку мѣстности, я медленнымъ шагомъ еще раза два прошелся по двору и, къ немалому удовольств³ю, убѣдившись, что "наблюден³е" дежурнаго городоваго, почти неизмѣнно находящагося у конторы, т. е. на одномъ концѣ двора, чисто фиктивное, и что, слѣдовательно, приведен³е въ исполнен³е предположеннаго плана бѣгства вполнѣ возможно,- я, много ранѣе урочнаго получаса, возвратился къ себѣ въ нумеръ, куда не замедлили явиться и мои любезные сосѣди.

   - Не прикажете-ли, князь, стаканъ чаю? у меня самоваръ поданъ, - предложилъ мнѣ Радецк³й.

   - Признаюсь, я-бы не прочь прежде закусить что-нибудь,- отвѣтилъ я, намѣреваясь послать за обѣдомъ.

   - A мы съ графомъ только что пообѣдали,- произнесъ С.- Жаль, что вы замѣшкались въ конторѣ. Сегодня обѣдъ особенно удался; благодаря чему, вашъ покорный слуга въ отличномъ настроен³и духа,- счелъ онъ нужнымъ заявить мнѣ.

   - A вамъ откуда доставляютъ обѣдъ? - спросилъ я.

   - Татары {Одинъ изъ модныхъ столичныхъ ресторановъ содержится татарами и извѣстенъ подъ назван³емъ "татарскаго".}, татары, батюшка! Артистически приготовляютъ... Не правда-ли, графъ? - сослался онъ на Радецкаго.

   - Гм... да... но не все... Впрочемъ, видно знан³е дѣла,- принявъ серьезный видъ, авторитетно процѣдилъ тотъ свой отвѣтъ.

   - A вотъ, и нашъ почтеннѣйш³й тѣлохранитель! Что скажете? За чьей грѣшной душой пожаловали? - обратился С. къ показавшемуся въ дверяхъ Савельеву.

   - Видѣли Николаева? будетъ онъ?- поспѣшилъ я, въ свою очередь, встрѣтить его.

   Отвѣсивъ общ³й почтительный поклонъ, Савельевъ молча, подалъ мнѣ два письма, справедливо полагая, что, въ виду ихъ, въ словесномъ отвѣтѣ на мои вопросы не представляется надобности.

   Быстро вскрывъ одно изъ этихъ писемъ, я прочелъ слѣдующее: "Милостивый государь! Очень жалѣю, что вашъ посланный не явился нѣсколькими часами раньше: тогда онъ еще засталъ-бы моего мужа, который, часа за три, до его прихода, уѣхалъ, до одному нетерпящему отлагательства дѣлу, на нѣсколько дней изъ Петербурга. По пр³ѣздѣ его, я, конечно, передамъ ему вашу просьбу; впрочемъ, онъ и безъ этого непремѣнно посѣтилъ-бы васъ. Мужъ мой успѣлъ мнѣ столько передать о васъ, и все, что онъ говорилъ, было на столько симпатично, что, полагаю, васъ не удивитъ, если я, не имѣя еще чести быть вамъ лично извѣстною, пользуясь случаемъ, позволю себѣ предложить вамъ свои услуги. Если я, какъ свободный человѣкъ, могу быть вамъ чѣмъ нибудь полезна до пр³ѣзда мужа, не оставьте сообщитъ. Вы найдете во мнѣ такого-же преданнаго вамъ человѣка, какого вы имѣете въ моемъ мужѣ. Надѣюсь, что, во всякомъ случаѣ, вы позволите мнѣ посѣтить васъ, чтобы лично познакомиться съ вами. Анжелика Николаева".

   - Бѣдный Николаевъ! - восклицан³е это довольно вырвалось у меня по прочтен³и кокетливаго письма его "невѣрной" жены. Оно вызвало во мнѣ чувство глубокой жалости къ моему безхарактерному пр³ятелю, котораго ни двукратная измѣна любимой женщины, ни доказанная продажность ея не могли заставить отрѣшиться отъ добраго чувства къ ней и отъ мысли, что онъ еще можетъ имѣть въ ней вѣрную подругу жизни. Несомнѣнно, какая-нибудь новая бѣда принудила ее опять искать у него пр³юта, чтобы затѣмъ, при первомъ удобномъ случаѣ, въ трет³й разъ бросить его.

   - Что это?- спросилъ я Савельева, который, выйдя между тѣмъ, въ корридоръ, вернулся оттуда съ какой-то корзинкой, которую и поставилъ на столъ.

   - Отъ Амал³и Карловны... приказала вамъ кланяться,- отвѣтилъ онъ.

   - Кто-же васъ просилъ заходить къ ней?

   - Я отъ себя... онѣ сами приказали зайти,- поправился смущенный стражъ, замѣтивъ мое неудовольств³е.

   - Такъ и письмо это отъ нея? - проговорилъ я, вскрывая другое письмо.

   "Чудеснѣйшая женщина", на необыкновенно раздушенномъ, маленькаго формата, изящномъ листкѣ розовой бумажки, писала мнѣ по нѣмецки: "Не нужно-ли тебѣ чего-нибудь, милый, дорогой мой? Здоровъ-ли ты? Послѣ блаженнѣйшихъ часовъ, проведенныхъ мною у тебя, послѣ столькихъ безподобныхъ ощущен³й, я, естественно, чувствую себя нѣсколько нездоровой: голова очень болитъ; но это пройдетъ. Не знаю, утерплю-ли я, чтобы не заглянуть къ тебѣ сегодня. Но завтра, завтра вечеромъ... я опять буду около тебя... Егоровъ обѣщалъ устроить свидан³е у меня. Благословляю полицейск³й домъ, нѣтъ,- не полицейск³й домъ, а знакомство съ противнымъ Глюмомъ, потому что не будь я съ нимъ знакома, я не встрѣтила-бы тебя. Вѣрь мнѣ, мой дорогой, что ты первый мужчина, котораго я дѣйствительно горячо полюбила. Мои прежн³я увлечен³я были не болѣе, какъ печальныя ошибки. Ты не похожъ ни на одну изъ этихъ изношенныхъ натуръ. Заботу о твоихъ матер³альныхъ потребностяхъ предоставь мнѣ. Съ сегодняшняго дня, я положительно требую, чтобы ты все, что только понадобится тебѣ, бралъ не иначе, какъ отъ меня. Не нужно-ли тебѣ денегъ?... Напиши мнѣ сегодня съ Савельевымъ хоть нѣсколько строкъ. До свидан³я, мой милый! Цѣлую тебя. Твоя Амал³я".

   Обозрѣвъ содержимое въ корзинкѣ, я нашелъ роскошный обѣдъ изъ шести блюдъ и двѣ бутылки портвейна,- то и другое заслужило полное одобрен³е моихъ гостей,- я, тутъ-же, исполнилъ просьбу "моей" Амал³и и написалъ ей карандашемъ нѣсколько строкъ, ничего, впрочемъ, кромѣ изысканно-вѣжливыхъ выражен³й благодарности, въ себѣ не заключавшихъ.

   - Я васъ не просилъ заходить къ Амал³и Карловнѣ; но разъ вы зашли, несите-жь послѣдств³я своей непрошенной услуги: Амал³я Карловна ждетъ отвѣта на свое письмо; потрудитесь доставить ей эту записку,- произнесъ я, вручая Савельеву сложенную трехугольникомъ четвертушку бумажки, на которой я написалъ желанныя строки.

   - Слушаю-съ! сейчасъ доставлю! - И Савельевъ, замѣтно обрадованный, надо полагать, пр³ятнымъ для него поручен³емъ, не обращая вниман³я на зовъ Радецкаго и его неоднократное: "Постой-же!.. кстати", бросился "доставлять".

   - Вѣдь этакая каналья! - качая головой, проговорилъ Радецк³й.- Навѣрное, ваша Амал³я Карловна ужь черезъ чуръ щедро вознаграждаетъ его услуги... И слушать не хочетъ! A давно-ли я ему далъ.

   - Ха-ха-ха! - засмѣялся С. во всю свою здоровую глотку.- Это, батюшка, народъ такой: ему сколько ни давай сегодня, а завтра изволь вновь повторять. Удивляюсь только, какъ это вы, зная Егорова, вздумали удивляться Савельеву.... Подлецъ на подлецѣ! - энергически закончилъ онъ свою тираду.

   - Да, это правда,- какъ-бы подумавъ, согласился Радецк³й.

   - Однако, что-жь это! - спохватился С.- Пожалуйста, князь, не церемоньтесь съ нами: свои, вѣдь, люди... располагайтесь обѣдать. Кстати, я нисколько не прочь отвѣдать вашъ портвейнъ... Вы, конечно, позволите?- шутливо добавилъ онъ.

   - Пожалуйста, господа,- наведенный на догадку, поспѣшилъ я предложить моимъ гостямъ портвейнъ.- Только какъ-же это?... рюмокъ-то, вѣдь, и нѣтъ.

   - О, объ этомъ не безпокойтесь: все будетъ. Вы только знайте свое дѣло: садитесь обѣдать,- наставительно произнесъ С., отправляясь, должно быть, въ свою камеру за рюмками.

   - Можно узнать, кто эта Амал³я Карловна?... разумѣется, если это не составляетъ секрета... Я потому спрашиваю, что зналъ одну особу, которую также звали Амал³ей Карловной,- лѣниво спросилъ меня Радецк³й, повидимому, погруженный, въ тоже время, въ разсматриван³е этикетокъ на елисеевскихъ бутылкахъ съ портвейномъ.

   - Сегодня позволю, себѣ не отвѣчать на вашъ вопросъ. Если разрѣшен³е его васъ очень интересуетъ, я передамъ объ этомъ Амал³я Карловнѣ. Полагаю, что она ничего не будетъ имѣть противъ того, чтобы вы знали, кто она, и тогда я вамъ не только дамъ удовлетворительный отвѣтъ, но, если угодно, при первомъ ея посѣщен³и, я васъ даже представлю ей,- отвѣтилъ я серьезно.

   - Извиняюсь,- проговорилъ Радецк³й, слегка приподнявшись съ мѣста. - Вопросъ мой оказывается очень нескромнымъ. Но.... я право не зналъ, что вы такъ рыцарски относитесь въ женщинамъ. Мы смотримъ на это гораздо легче, современнѣе, знаете.

   - То-есть, какъ это легче? - полюбопытствовалъ я.

   Испытующе посмотрѣвъ на меня съ минуту, какъ-бы желая убѣдиться, серьезно-ли я его спрашиваю, Радецк³й, положивъ ногу на ногу и выпустивъ густую струю сигарнаго дыма, не измѣняя своей привычкѣ цѣдить сквозь зубы каждое слово, не безъ апломба произнесъ:

   - Время идеаловъ вообще и въ отношен³и женщинъ въ частности безвозвратно кануло въ вѣч