Жихарев Степан Петрович - Записки современника. Дневник чиновника, Страница 16 - Книги

возобновлялись с большею силою. Я запомнил несколько стихов, которые более других на меня подействовали:

Погибни лучше все! и град порабощенный

В отеческой стране рукой иноплеменной

Готов разрушить я, в прах здания попрать,

Во храмы бросить огнь и пламенем объять

Их гордые главы, что в золоте сияют

И блеск протекшего величия являют;

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Россия не в Москве - среди сынов она,

Которых верна грудь любовью к ней полна.

Или:

Ты обрати свой взор на храмы опаленны,

Селенья выжженны, поля опустошенны

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Не их ли то дела?..

Убогой хижины они развея кров

И удалив жену от верного супруга,

Отторгли буйственно оратая от плуга;

Луга притоптанны увяли в красоте;

Остался пепл один в наследство сироте!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И если встречу смерть толико в бранях лестну,

Тень грозная моя восстанет меж рядов

И воспалит ваш гнев и ярость на врагов!

Эти стихи, конечно, хороши и стоили одобрения; но стих, возбудивший наибольший энтузиазм, находится в сцене, в которой Пожарский, узнав в одно и то же время об измене Заруцкого и об опасности, в которой находится его семейство, бросается к Москве, не слушая убеждений своих приверженцев поспешить на помощь родным своим:

Родные! но... Москва не мать ли мне?..

Говорят, что такого энтузиазма публики, какое произвел этот стих, никто не запомнит; и это должно быть справедливо, потому что восторги зрителей при первом представлении "Димитрия Донского"" в сравнении с нынешними, могут назваться умеренными.

Воспитанник театральной школы, Сосницкий, очень мило сыграл роль Георгия. Маленький актер с таким чувством продекламировал:

Мне жаль, что не могу сей слабою рукою,

Схватив булатный меч, идти на брань с тобою...

и далее:

Кто смело в бой идет, тот будет победитель!

что в пору было бы иному и опытному актеру. Автора вызывали, и Александр Львович из кресел нарочно входил в ложу, чтоб представить счастливца Крюковского публике.

24 мая, пятница.

Вчера переехал на новую квартиру в дом Харламова. Комнаты мои неприятны - настоящие сараи. Хозяин встретил меня с хлебом и солью, уверяя, что дешевле и удобнее квартиры я не найду для себя в целом Петербурге. В отношении к дешевизне, может быть, он и прав; но что касается до удобства - дело другое: предчувствую, что в этих сараях мне жить одному будет тошно. Челядинцы мои болтают, что об моей квартире ходят между живущими в доме какие-то неприятные слухи. Если дело идет о каком-нибудь привидении - я его не боюсь, потому что хозяин мой советник Губернского правления и в дружбе с Эртелем, пред которым должны исчезнуть все возможные привидения.

Князь Горчаков в сатире своей жалуется, что литературу нашу наводнили журналы:

И, наконец, я зрю в стране моей родной

Журналов тысячи, а книги ни одной.¹⁶⁶

Где ж эти тысячи? Первой, другой, и - обчелся! Скорее надобно бы нашему сатирику жаловаться на недостаток журналов: у нас и прежде было немного периодических изданий, а нынешний год особенно так ими беден, что если б кому вздумалось познакомить публику с своим сочинением, то автор просто не приищет куда поместить его. "Вестник Европы", "Друг юношества", "Весенний цветок" и "Журнал изящных искусств" в Москве {Издаваемые М. Т. Каченовским, М. И. Невзоровым, К. Андреевым и Буле.}, да "Северная пчела", издаваемая Гимназией и не помещающая чужих сочинений, и "Экономический журнал" Кукольника здесь, в Петербурге - вот и все _т_ы_с_я_ч_и. Охота же князю Горчакову так клепать на нашу литературу! В прошедшем году, кроме "Вестника Европы", были еще кой-какие журналы, например "Любитель словесности" Остолопова, "Лицей" Мартынова, "Московский зритель" кн. Шаликова, "Московский собеседник" и "Дамский журнал", а в нынешнем такой в них недостаток, что из рук вон! Говорят, что с будущего июня несколько молодых людей с дарованиями, Шредер, Делакроа и Греч, собрались издавать журнал под заглавием "Гений времен"; но этот журнал будет исторический и политический, и для литературных статей едва ли сыщется в нем место; к тому ж издателей много, а у семи нянек дитя всегда без глазу {Однако ж "Гений времен" издавался чуть ли не около трех лет. Позднейшее примечание.}. Впрочем, увидим.

Если б князь Шаховской серьезно принялся за издание театрального журнала, то в теперешнее скудное время петербургской литературы этот журнал мог бы иметь огромный успех. Только достанет ли у Шаховского на то времени? Рыкалов берет на себя издержки и все хлопоты по изданию, но с тем, чтоб доставили ему материалов по крайней мере на два месяца вперед: он, как видно, не очень надеется на аккуратность князя Шаховского и говорит, что одними мелкими стихотворениями не поддержишь издания и что нужны капитальные прозаические статьи. Хотя Марин и Писарев обещали доставлять некоторые переводы из французских авторов о правилах театра, а первый даже вызвался перевести стихами поэму Дората о декламации, но тот и другой люди военные и заняты службою, следовательно на постоянное участие их также слишком полагаться нельзя.

Гнедич сказывал, что получил от знакомца своего, Батюшкова, стихотворное послание "К Озерову", {В последующем году оно напечатано было в "Драматическом вестнике". Позднейшее примечание.} которое чрезвычайно хвалит.¹⁶⁷По словам его Батюшков имеет большой талант, но чрезвычайно застенчив и до сих пор не решается печатать своих стихотворений. Он служит в егерском полку, с которым и находится теперь в походе. Гнедич дал слово князю Шаховскому также участвовать в издании театрального журнала и пригласить к тому некоторых знакомых ему авторов.

25 мая, суббота.

Тетрадь, подаренная мне Иваном Афанасьевичем, чрезвычайно интересна: в ней, между прочим, заключается и реестр пьесам, игранным не только в продолжение всего сценического его поприща, то есть с эпохи прибытия его из Ярославля в Петербург, в 1752 г., до увольнения от театра в 1787, но и до того времени. Это - драгоценный манускрипт для истории нашего театра, и я не понимаю, как он мог оставаться до сих пор в безгласности; а еще более удивляюсь, каким образом решился старик отдать его мне и так легко, не придавая никакой важности своему подарку.¹⁶⁸

В этой тетради любопытнее всего заметки об успехе или неуспехе игранных пьес и о том действии, какое они производили на двор и публику. Есть также краткие замечания на игру некоторых актеров, в числе которых красуются имена известных и нам Померанцева, Шушерина и нескольких других. Если предполагаемое издание театрального журнала состоится, тогда я буду в возможности снабдить его хорошею статьею и сколько-нибудь расквитаться с князем Шаховским за дозволение пользоваться его креслами в театрах.

Из Коллегии заходил к Яковлеву поздравить его с новым успехом в роли Пожарского. Он что-то не в духе: на все вопросы отвечал как бы нехотя; сидит на диване, насупясь, и думает какую-то думу. Я не хотел надоедать ему и скоро ушел, даже и не простившись с ним.

26 мая, воскресенье.

Наконец видел "Модную лавку" и насмеялся досыта. Как эта комедия ни хороша в чтении, но она еще лучше на сцене, потому что разыгрывается отлично. Рыкалов и Рахманова в ролях Сумбурова и Сумбуровой превосходны. Мало того что они смешат, но вместе заставляют удивляться верности, с какою представляют своих персонажей. Это настоящие провинциалы, но провинциалы совершенно русские; и кто живал в отдаленных губерниях, тому, наверно, удавалось не раз встречать подобные оригиналы. Прочие роли выполнены были также прекрасно: Жебелев очень удачно сыграл роль француза Трише, плута и афериста, для которого все средства хороши, чтоб сколотить деньгу; Ежова была препорядочною мадам Каре, модною торговкою, которая в женщинах точно то же, что Трише в мужчинах; в Бельё¹⁶⁹ видели мы тип магазинной, девушки, хорошенькой, ловкой и плутоватой, а о Пономареве, игравшем деревенского слугу Сумбуровых, Антропку, - нечего и говорить: это один из прежних знаменитостей русской сцены. Непостижимо, как мастерски отделал он эту почти ничтожную роль, Антропки. Что за физиономия, какая фигура! какие ухватки! какая походка и какой разговор! Как уморительно снимает он с барыни салоп и носит его на руке! с каким любопытством и удивлением рассматривает вещи, на показ выставленные в лавке: шляпки, чепчики и проч. и проч., - ну, право, этот Пономарев в своем рода Превиль. Дайте роль Антропки другому, актеру - она выйдет бесцветна и незаметна. Говорят, что память начинает изменять ему. Жаль; впрочем, и Превиль под старость также ослабел памятью и потому отказался от прежних больших ролей своих и начал играть маленькие, ничтожные роли, которые отделывал с таким искусством и рельефностью, что они выходили чрезвычайно замечательными.

Во время страшного пожара, бывшего Владимирской губернии в городе Судогде, у казенной кладовой стоял на часах штатной команды солдат Пичугин. Вдруг прибегает к нему сосед с известием, что домишко его занялся и чтоб он скорее сменялся с караула и спешил спасать домашних. "Не можно, - отвечал он: - казну еще не повытаскали". Прибегает другой посланный: "Пичугин, жена твоя и с ребенком чуть ли не сгорели. Ступай домой". - "Не можно, - отвечает он опять, - казну не совсем еще повытаскали". Наконец казну _п_о_в_ы_т_а_с_к_а_л_и, и Пичугин, сменившись с караула, опрометью побежал к своему пепелищу; но домишка со всеми пожитками как не бывало, а жену с ребенком нашел, бедняк, обгоревшими в уголь. Государь, узнав о поступке Пичугина, приказал дать ему в награждение пятьсот рублей единовременно и триста рублей ежегодной пенсии. Кажется бы, и делу конец. Нет, подвиг Пичугина не кончен: полученные пятьсот рублей от щедрот государя он роздал все до копейки пострадавшим вместе с ним от пожара.

Доктор Крейтон рассказывал, что года четыре назад случилось ему в Англии быть при анатомировании тела одного семилетнего мальчика по фамилии Малкен, который не только умел уже правильно читать и писать по-английски, но знал латинский язык и географию и рисовал очень порядочно. Между прочим, этот мальчик, незадолго до своей смерти, сочинил описание какого-то небывалого государства, которому очень остроумно придумал свойственные законы, учреждения и обряды, вовсе не похожие на английские и, однако ж, возможные. По вскрытии головы найдено, что мозг Малкена в объеме и весе превосходил мозг других детей равных с ним лет более, нежели в полтора раза.

Не любо не слушай, а лгать не мешай. {Виноват! Впоследствии я удостоверился неоспоримыми доказательствами, что этот мальчик действительно существовал. Позднейшее примечание.}

28 мая, вторник.

Вчера целый день пробыл в Павловске у И. П. Эйнбродта. Нагулялся вдоволь, так что и теперь еще ног под собою не слышу. Ивану Петровичу в Павловске не житье, а рай: квартира великолепная и стол придворный; чего хочешь, того и проси - все есть: что называется ешь - не хочу. Видел императрицу Марию Феодоровну и маленьких великих князей Николая и Михаила Павловичей, которые что-то копали в саду. Императрица прогуливалась по парку с великими княжнами Екатериною и Анною Павловнами и тремя придворными дамами в длинной открытой линейке. Шталмейстер Муханов с какими-то двумя кавалерами ехали верхами. Императрица два раза проезжала мимо меня и каждый раз милостиво и с улыбкою кланялась мне, когда я останавливался и снимал шляпу. Великая княжна Екатерина Павловна - красавица необыкновенная; такого ангельского и вместе умного лица я не встречал в моей жизни; оно мерещится мне и до сих пор, так что я хотя и плохо владею карандашом, но могу очертить его довольно сходно.

У Ивана Петровича обедали Ф. П. Аделунг и доктор Рюль, которого видал я у Эллизена. У последнего физиономия невзрачная, а говорить искусен и к тому же искателен, следовательно имеет все средства выйти в люди. Толковали большею частью о военных действиях, о которых, впрочем, ничего положительного не слышно. Все известия из армии ограничиваются только тем, что государь здоров и что вскоре должно произойти сражение. Аделунг сказывал, что начальник его, статс-секретарь Витовтов, был назначен в это звание единственно за свои человеколюбивые подвиги. Государь как-то случайно узнал о них и, при встрече с Витовтовым во время обыкновенной своей прогулки по Дворцовой набережной, поздравил его статс-секретарем своим. Государь, по словам Аделунга и Эйнбродта, чрезвычайно внимателен к людям возвышенных чувств и в тех лицах, которыми себя окружает, не терпит ничего неблагородного и особенно неблагодарности, хотя и снисходит к их слабостям по человечеству. Василий Назарьевич Каразин, очень умный человек, назначенный государем в статс-секретари по рекомендации Николая Николаевича Новосильцева, потерял доверенность государя и впал в немилость только потому, что осмелился при докладе опорочивать действия покровителя своего, Новосильцева, по какому-то делу, не объяснившись с ним предварительно.¹⁷⁰

Возвращаясь из Павловска ночью на пароконном своем извозчике, я почти во всю дорогу должен был править его клячами сам. Автомедон¹⁷¹ мой нагрузился до такой степени, что от самой Пулковой горы был без чувств; я боялся, чтоб он не умер и чтоб по этому случаю не привязались ко мне; уж то-то бы, как говорится,

Купил себе лихо

Да за свои гроши.

К счастью, этого не случилось, потому что, подъехав к заставе, я встретил другого извозчика, который сжалился надо мною и мастерски разбудил пьяницу, влепив ему по крайней мере десятка два ударов кнутом и окатив его ведром воды из канавы. Это значит по-русски!

29 мая, среда.

Опера князя Шаховского "Любовная почта" разыгрывается у нас так хорошо, что лучше не разыграли бы ее и французские актеры. Особенно Воробьев, в роли председателя, и Рахманова, в роли помещицы Сутяги, были бесподобны. Игра Воробьева естественна и верна, а веселость его на сцене чрезвычайно сообщительна. Пономарев и Самойлов также играли хорошо, а последний и пел отлично. Музыку на слова сочинял капельмейстер Кавос, и по всему видно, что он хотел угодить князю Шаховскому: все мотивы очень веселы, приятны и, сверх того, согласуются с словами, что редко удается слышать в операх, особенно в русских.

Пишут из Москвы, что дела немецкого театра плохи и директор его, А. Муромцев, несмотря на свои восемьсот душ, так запутался, что больше не в состоянии платить актерам жалованье. Некоторые сюжеты едут сюда, Гунниус с семейством в Германию, а Литхенс начал учиться математике, с намерением вступить в военную службу по артиллерии. Вот куда бросило нашего Карла Моора! {Литхенс был убит в Бородинском сражении в чине поручика Конной артиллерии. Он оставил по себе память храброго и знающего свое дело офицера. Позднейшее примечание.} На французском театре готовятся дать "Тартюфа", которого будет играть Дюпаре, а Эльмиру - долговязая мадам Ксавье; между тем прихотливая французская публика с нетерпением ожидает давно возвещенной комедии "L'Homme a bonne fortune" Барона, пьесы в стихах и очень длинной, такой длинной, что едва ли, по словам моего корреспондента, публика досидит до пятого акта. Из чего ж он, матушка, так заботится и хлопочет?

30 мая, четверг.

Идучи в Коллегию, заметил я необыкновенное движение в городе: множество экипажей скакало по улицам и большая часть из них останавливалась у подъезда главнокомандующего. "Это не даром, - подумал я, - должны быть какие-нибудь вести из армии". И точно: Илья Карлович, бывший у министра с докладом, привез известие, что маршал Ней разбит наголову под Гутштадтом. Потеря французов огромна; но и мы потеряли немало; между прочим, у нас тяжело ранены два генерала: граф Остерман-Толстой и Сомов. Ожидают других важнейших известий. Кусовников слышал от отца, что на Бирже большое движение и купцы спешат делами, как будто в предчувствии чего-нибудь чрезвычайного; требования на наши товары беспрерывно возрастают и цены на них возвышаются; но вместе с тем, вопреки обыкновению, лаж на серебро и золото увеличился: серебряный рубль ходит 1 р. 50 к., а червонец - 4 р. 90 к. Говорят, что это признак дурной, то есть признак продолжения войны.

31 мая, пятница.

За обедом у Лабата пили шампанское за здоровье государя и в честь одержанной победы. Старые эмигранты порядочно подвеселились и непременно требовали тоста Лудовику XVIII, которого уже воображают на престоле своих предков. Эти эмигранты точно дети, и Марья Лукична чуть ли не права, называя их полоумными: то, при малейшей неудаче наших войск, они упадают духом и находятся в каком-то состоянии безнадежного отчаяния, то вдруг, при известии об успехе нашей армии, как бы ни был он маловажен, занесутся так высоко, что и земли не слышат под собою: делят Францию, сажают Бонапарте в Бисетр¹⁷² и вдаются в другие подобные несбыточные предположения. Нечего сказать: "народ и скучный и смешной!", хотя в отношении к привязанности к королю и заслуживает уважение.

Старые актеры говорят, что московского театра актер Иван Калиграф играл роль Дмитрия Самозванца лучше всех известных актеров, и не постигают, почему эту роль почитают триумфом Дмитревского, который, по их мнению, был в ней просто слаб; для этой роли у него не доставало ни органа, ни груди; и как он ни старался сохранить себя для пятого акта, но никогда не в состоянии был кончить пьесу без потери голоса и истощения сил. Торжеством Дмитревского могла назваться роль Тита в трагедии Княжнина "Титово милосердие", но и в этой роли актер Лапин едва ли не был его превосходнее. Дмитревского надобно было видеть в комедиях, например, в Реньяровом "Игроке", в Мольеровом "Мизантропе" и некоторых других: в этих ролях он был, бесспорно, совершенным, и никто, даже из французских актеров, соперничать с ним не мог. Калиграф имел большие средства, но, к сожалению, карьера его была непродолжительна: он умер в 1780 г., вскоре после пожара, истребившего театр, бывший на Знаменке, в доме графа Воронцова, и случившегося в самое время представления "Димитрия Самозванца".

Шушерин утверждает, что жена Калиграфа имела еще больше дарования, чем муж ее; но способностей своих она не могла развить вполне по недостатку ролей, им соответственных. Единственная роль мистрис Марвуд в трагедии "Мисс Сарра Сампсон", переведенной Левшиным,¹⁷³ была по ее сильным средствам, и она играла ее в совершенстве. "В настоящее время, - продолжал Шушерин, - Надежда Калиграф была бы отличною Медеею, Клитемнестрою и Гермионою; а впрочем, кто знает, может быть, и ее заставили бы, так же как Марью Синявскую, то есть, Сахарову, играть у Семеновой наперсниц, как и меня, вероятно, хотели бы заставить играть наперсников у Яковлева".

Шушерин, как видно, чем-нибудь огорчен, а к тому ж Надежда Калиграф - его сожительница. Мне сказывали, что старики до сих пор живут душа в душу.

1809-й год

15 декабря.

До сих пор я только урывками говорил о графе Потемкине, у которого вчера обедал. Я познакомился с ним в 1807 г., когда он был еще Преображенским офицером, в театре, по случаю суждения о ком-то из актеров. Он любит театр, занимается литературою и волочится за Валберховой, которой суждено, кажется, быть предметом страсти всех знакомцев Шаховского, то есть Крюковского, меня и его, Потемкина. Это предобрейший и прелюбезнейший человек в свете, готовый на всякую услугу и на всякое доброе дело. Он очень дружен с братьями Шапошниковыми, из которых младший его сослуживец, видный собою молодец и человек с талантом. Рыбак рыбака далеко в плесе видит... В прошедшем году Потемкин напечатал свою оперу в пяти действиях под названием "Душенька", взятую из сочинения Богдановича, и напечатал ее по-своему, то есть по-графски, роскошно, на веленевой бумаге, и украсил бесподобными гравюрами. Лучшего издания в России нет. Жаль, что эта опера неудобна для представления на театре, потому что потребовала бы огромных издержек на обстановку и такой музыки, для сочинения которой едва ли найдется у нас капельмейстер. Но еще больше жаль, что в стихах его оперы находится много таких слов, которые неупотребительны в легком разговорном языке. Мне кажется, чуть ли он не хотел похвастаться пред староверами русского языка в знании языка славянского и взятыми из него выражениями заменить употребительные выражения, имеющие в основании языки иностранные. Теперь занимается он вместе с младшим Шапошниковым переводом Расиновой "Аталии". Я слышал некоторые сцены и запомнил много стихов, врезывающихся в память. Славный, энергический перевод" Он лучше всех оригинальных "Душенек" в свете, хотя бы они были изданы вдвое роскошнее, что, впрочем, мудрено. Мой Потемкин такой хлебосол и такой мастер на угощение, что едва ли кто может в этом отношении сравниться с ним в Питере - даром что молодой человек. Видно по всему, что он дорожит своими гостями: нет ничего такого, чем бы он подорожил для них. Настоящий Лукулл и достойный однофамилец и родственник Таврического. Брат его, говорят, не таков: будто бы горд и знается большею частью с вельможами и их женами. Самое лучшее в нашем Потемкине есть качество развязывать ум и руки своим знакомым: он становится всегда с тобою на втором плане, и не входишь к нему без особого удовольствия и не выходишь от него без сожаления. Старший Шапошников, кажется, живет у него и занимается его поручениями. 19-го числа в воскресенье я опять обедать буду у него с Иваном Ивановичем Дмитревским и Ленцем и может быть с их семействами. Авось, удастся прослушать всю "Аталию", в которой главная роль назначается Валберховой.

Примечания

1. В "Отечественных записках" (1855, No 4, стр. 362) этих слов нет; в корректуре "Москвитянина", заготовленной для No 22, 1854 г., они подчеркнуты красными чернилами с отметкой на поле.

2. Слова "в чем состоит <...> моложе Беклешова" в "Отечественных записках" отсутствуют; берем их по корректуре "Москвитянина" (заготовленной для No 22, 1854 г.), где они подчеркнуты красными чернилами с отметкой на поле.

3. В "Отечественных записках" было: "жертвами обмана; только случаи эти"; восстанавливаем по корректуре "Москвитянина" (заготовленной для No 22, 1854 г.), где это место подчеркнуто красными чернилами с отметкой на поле.

4. Франческо Кампорези (Франц Иванович Кампорезий) - московский архитектор, строивший на Тверской ротонду для панорамы Парижа.

5. В "Отечественных записках" (1855, No 4, стр. 367) есть авторское примечание: "См. Дневник студента. "Москвитянин" 1854 г., No 19, дневник 30 июля". Имеется в виду последняя запись в "Дневнике студента" (от 30 июля 1806 г.), в которой история о Перрене прерывается сообщением об определении на службу и обещанием скоро досказать "окончание перреновых плутней".

6. В "Отечественных записках" нет слов "приехал в присутствие, имея вместо шляпы ночной горшок в руке"; берем по корректуре "Москвитянина", заготовленной для No 22, 1854 г., где произведен цензурный вычерк.

7. Слова: "доходившем до сената" отсутствуют в "Отечественных записках"; берем их по корректуре "Москвитянина".

8. В "Отечественных записках" было: "женившихся в один день и час на бабушке и внучке. Эти Михины" и т. д.; восстанавливаем по корректуре "Москвитянина".

9. В "Отечественных записках" текст смягчен ("со всеми ее подробностями", "легко сходить", "прежняя их жизнь"); восстанавливаем по корректуре "Москвитянина", где отмечен весь кусок со слов "Алфимов подтвердил".

10. Слова "которому приписали <...> неистовства народного" отсутствуют в "Отечественных записках"; берем по корректуре "Москвитянина".

11. В "Отечественных записках" нет слова "официальной"; восстанавливаем по корректуре "Москвитянина".

12. В оранжереях А. К. Разумовского были редчайшие ботанические коллекции, собранные учеными ботаниками, которые изъездили для их пополнения Сибирь, Урал и Кавказ. Подробности см. в книге А. Васильчикова "Семейство Разумовских" (т. 2, 1880, стр. 43).

13. В "Отечественных записках" слово "духовник" отсутствует; восстанавливаем по корректуре "Москвитянина", где оно отмечено цензором.

14. О докторе Фрез см. в "Записках" С. Н. Глинки (1895 г.), который называет его "корифеем тогдашних московских врачей" (стр. 199).

15. Об этой книге см. примечание 75 к "Дневнику студента".

16. Иван Матвеевич Муравьев-Апостол - дипломат, писатель и переводчик; пьеса Шеридана "Школа злословия" в его переводе была поставлена на сцене Эрмитажного театра в 1793 г. "Кавалером при государе" (т. е. воспитателем Александра I) Муравьев-Апостол был в 1792-1796 гг. Три его сына (Матвей, Сергей и Ипполит) были декабристами.

17. "Алхимист" - комедия в одном действии А. И. Клушина - была впервые представлена в Петербурге 13 июня 1793 г. Текст ее впервые опубликован в книге: "Русская комедия и комическая опера XVIII века" (ред. П. Н. Беркова, 1950). В этой комедии играют всего два актера, из которых второй играет семь ролей - в том числе престарелую кокетку Ветхокрасову. И. А. Крылов говорит в рецензии на эту пьесу: "Комедия сия в новом роде и есть первая, сочиненная на нашем языке <...>. Сей род комедий не иное что есть как забавная шутка, освобожденная от всех строгих правил театра и от самого вероподобия <...>. Я уже сказал в примечании моем на комедию "Смех и горе", что г. Клушин подает великую надежду к обогащению российского театра, и в этом согласятся со мною многие знатоки и любители российского театра. "Алхимист" его принят с рукоплесканиями, и не часто можно видеть в театре такого стечения публики" (Полное собрание сочинений, т. I, 1945, стр. 405-407).

18. Такой записки Екатерины II о французской революции, какую цитирует Жихарев, в печатных изданиях ее бумаг и записок нет. В собрании ее неизданных бумаг по вопросам внешней политики есть лист с заголовком (по-французски): "Тетради, содержащие мысли и советы, клонящиеся к восстановлению монархического правления и к защите христианской религии в королевстве Франции". Этот заголовок относится к целому собранию рукописей: "50 страниц в лист и не подлежащее учету количество мелких заметок, спешных набросков и отдельных листков, относящихся к тому же предмету, доказывают, до какой степени русская императрица была поглощена этим трудом и какое важное политическое значение она ему придавала" (Н. Голицын. Писатель Сенак де Мейан и Екатерина II. "Лит. наследство", вып. 33/34, 1939, стр. 58). Из всего этого собрания был опубликован только один документ: обширная записка "о мерах к восстановлению во Франции королевского правительства" ("Русский архив", 1866, стр. 399-422). Сходная по мыслям с отрывком, напечатанным у Жихарева, она по тексту не совпадает с ним. Что касается Сегюра, то в его воспоминаниях нет ни слова о записке Екатерины.

19. В "Отечественных записках" (1855, No 4, стр. 383) есть авторское примечание: "Василий Алексеевич Булов, отставной суфлер. См. Дневник студента. "Москвитянин". 1853 г., дневник 23-го февраля". Имеется в виду запись от 23 февраля 1805 г., в которой первый раз говорится о В. А. Булове ("дедушке").

20. Цитата из стихотворения Карамзина "Отставка" (1796 г.); в подлиннике - "меж ими".

21. Примечание П. И, Бартенева: "Имя Сандунова как артиста немногим теперь известно; а Сандуновские бани до сих пор славятся в Москве!".

22. По словам Ф. Ф. Вигеля, доктор Егор Егорович Эллизен был "великим мастером" масонской ложи "Петра к Истине": "Сей добродетельный и ученый врач одарен был вторым зрением, с первого взгляда угадывал болезнь каждого; оттого все удачные его лечения" ("Записки", 1892, ч. V, стр. 56).

23. Ф. Ф. Вигель вспоминает о собраниях у Лабата в 1806 г.: "Число роялистов умножилось в Петербурге: не знаю, откуда они понаехали. Аустерлицкое наше поражение воскресило их надежды: первый неудачный опыт, по мнению их, ничего не значил, но они с радостию заметили, что русские на национальной чести видят пятно, которое горят желанием изгладить... Каждую неделю раза два или три собирались они во множестве у престарелого Лабата для совещаний и там со знаками всенижайшего уважения окружали графа Блакаса, тайного поверенного в делах французского претендента (т. е. Людовика XVIII), жившего тогда в Митаве" ("Записки", 1892, ч. 11, стр. 213). В другом месте Вигель говорит об этих французских эмигрантах: "Между ними были большие чудаки: например, один лионский каноник, граф Монфокон, одной из самых знатных фамилий во Франции, который никогда не говорил о религии, всякий день бывал в театре, был весьма безграмотен, но в литературных спорах доходил до исступления, когда не хотели согласиться с его мнением, особливо когда трагика Кребильона не хотели признавать первым писателем в мире. Другой, некто шевалье де Ламотт, был ростом очень мал, тщедушен, чрезвычайно кос, лицо имел самое отвратительное и на довольно большом пространстве жестоко поражал всякое чувствительное обоняние, а между тем уверял, что ко вступлению в отборный полк, в котором до революции служил он капитаном, первыми условиями были молодечество и красота. Как духовное, так и светское лицо, как священник, так и кавалер, оба они торговали тогда винами, выписываемыми из Бордо" (там же, стр. 31-32).

24. Иван Петрович Франк был профессором Геттингенского университета, а затем - директором Венской клиники, откуда в 1804 г. перешел в Виленский университет и затем в Петербургскую медико-хирургическую академию.

25. 30 ноября 1806 г. был объявлен манифест о создании "милиции" (народного ополчения) в количестве 612 000 человек. Однако только пятую часть этого ополчения удалось вооружить ружьями. Ф. Ф. Вигель говорит: "Зная, какое сильное действие производило имя Екатерины, как им одушевлялись еще все русские, в окружные начальники набраны все люди, при ней известные, ею уважаемые или употребляемые, и им подчинены генералы, военные губернские начальники. В Петербурге назначен окружным начальником граф Татищев, командовавший некогда гвардией, в Москву военный губернатор Тутолмин, в Курск граф Орлов-Чесменский, в Ригу Беклешов <...> в Казань князь Юрий Владимирович Долгорукий, в Смоленск князь Сергей Федорович Голицын, в Киев князь Александр Александрович Прозоровский <...>. Чтобы завлечь молодых людей гражданского ведомства в милицию, дан ей был красивый, щеголеватый мундир, и этот способ был отменно удачен, особливо в Москве, где все были уверены, что неприятелю никогда до нее не добраться" ("Записки", 1892, ч. II, стр. 223).

26. Николай Иванович Хмельницкий (сын писателя Ивана Парфеновича Хмельницкого) стал впоследствии известным водевилистом и переводчиком комедий Мольера ("Школа женщин", "Тартюф"), "Зельмира" - трагедия французского драматурга Пьера де Беллуа (Belloy, 1727-1775), прожившего несколько лет в Петербурге. О Н. Ф. Эмине см. примечание 76 к "Дневнику студента".

27. В "Отечественных записках" (1855, No 4, стр. 394) есть авторское примечание: "См. дневник студента. "Москвитянин" 1853 г., дневник 13 апреля". Здесь - ошибка или опечатка: о писательнице М. Е. Извековой говорится в записи не от 13, а от 18 апреля 1805 г.

28. Цитата из стихотворения Державина "Лебедь" (1804 г.):

Вот тот летит, что, строя лиру,

Языком сердца говорил

И, проповедуя мир миру,

Себя всех счастьем веселил.

29. Цитата из оды "К Фелице" Державина.

30. Бюст Державина, изваянный в 1794 г. скульптором Рашет (профессором Петербургской академии художеств), находится в Библиотеке Казанского университета.

31. "Граф Петр Васильич" - это министр просвещения Завадовский. В 1789 г. Державин написал ироническую оду "На счастие", в которой есть следующая строфа:

Жить буду в тереме богатом,

Возвышусь в чин и знатным браком

Горацию в родню причтусь;

Пером моим славно-школярным

Рассудка выше вознесусь

И, став тебе неблагодарным,

- Б_е_а_т_у_с! брат мой, на волах

Собою сам поля орющий

Или стада свои пасущий! -

Я буду восклицать в пирах.

Вся эта строфа - сатира на П. В. Завадовского, который, по словам Державина, "быв в канцелярии графа Румянцева, прославился сочинением пышных от него реляций и педантическим слогом указа при издании учреждения о управлении губерний и прочими речами, от лица сената императрице говоренными. Он вошел в родство через брак к большим боярам и в роскошных пирах повторял часто известную оду Горация, которая начинается Б_е_а_т_у_с, т.е. Б_л_а_ж_е_н" ("Сочинения", изд. Акад. Наук, т. III, 1866, стр. 626).

32. Василий Михайлович Федоров - автор сентиментальных драм и нравоучительных комедий ("Любовь и добродетель", "Клевета и невинность", "Благодетельный расточитель" и проч.). О столкновении Грибоедова с В. М. Федоровым на обеде у Н. И. Хмельницкого см. "Записки" П. А. Каратыгина (1929, т. I, стр. 222-224).

33. Ср. в "Воспоминаниях старого театрала" подробный сравнительный разбор игры Плавильщикова и Шушерина в роли Эдипа.

34. Певица и артистка французской оперы в Петербурге Шевалье (рожд. Пуаро, жена балетмейстера) была, по всем признакам, тайным агентом, как многие наехавшие тогда в Россию французы. Ф. Ф. Вигель, восхищавшийся пением и красотой этой артистки, пишет: "Привязанность графа Кутайсова, женатого человека и отца семейства, к г-же Шевалье и щедрость его к ней казались многим весьма извинительными; но влияние ее на дела посредством сего временщика, продажное ее покровительство, раздача мест за деньги всех возмущали. Уверяли, будто Кутайсов ее любовью делился с господином своим (т. е. Павлом I), будто она была прислана сюда с секретными поручениями от Бонапарте, что подвержено сомнению, ибо он был еще в Египте, когда она в Россию приехала; но впоследствии, будучи уже первым консулом республики, мог употребить ее как тайного агента. Как бы то ни было, но она почиталась одною из сильных властей государственных" ("Записки", 1928, I, 102). Н. И. Греч пишет: "Муж ее (балетмейстер) сидел в передней и докладывал о приходящих. Она принимала их, как королева. Одно слово ее Кутайсову, записочка Кутайсова к генералу-прокурору или к другому сановнику - и дело решалось" ("Русский архив", 1866, стр. 726). Ее брат Огюст (Август Леонтьевич Пуаро) был в течение многих лет первым танцовщиком петербургской балетной труппы и пользовался широкой популярностью как исполнитель русской пляски (вместе с Е. И. Колосовой). Кроме того, он был ближайшим сотрудником балетмейстера И. И. Вальберха по созданию русского балета; в прошении Огюста об увольнении сказано, что "он поставил вместе с Вальберхом несколько балетов в 1812 г., и, когда никто не думал о театре, приноровлением сюжетов своих ко времени и обстоятельствам принудил публику ходить в театр и поддерживал всеобщий восторг и любовь к отечеству" ("Из архива балетмейстера", под ред. Ю. Слонимского, 1948, стр. 40).

35. Андрей Никифорович Воронихин, ученик архитекторов В. И. Баженова и М. Ф. Казакова, создал проект Казанского собора в 1800 г. "Подражанием собору св. Петра в Риме" называть этот проект неверно: таково было официальное задание, а на деле Воронихин дал новое и самостоятельное решение, основанное на традициях русской ампирной архитектуры. Что касается Михайловского замка, то его строил не Воронихин, а художник и архитектор Викентий Францевич Бренна (в 1797-1800 гг., по проекту В. И. Баженова).

36. "Ossians und Sined's Lieder" (Вена, 1784-1792) - сборник, составленный немецким поэтом Синед (псевдоним, сделанный из фамилии Denis) из переводов поэм Оссиана и собственных стихотворений (6 томов). В томе IV (стр. 121-126) напечатано стихотворение: "Die Octobernacht. Eine alte Nachahmung Ossians" ("Октябрьская ночь. Старинное подражание Оссиану"), послужившее основой для поэмы Жихарева "Октябрьская ночь, или барды".

37. В "Отечественных записках" (1855, No 4, стр. 406) есть авторское примечание: "См. Дневник студента. "Москвитянин" 1853 г., дневник 23 июня". Это опечатка: имеется в виду, очевидно, запись от 23 июля 1805 г., в которой первый раз говорится о живописце Т. Ф. Дурнове.

38. Цитата из оды Державина "На отправление в армию фельдмаршала графа Каменского" (1806 г.):

Оставший меч Екатерины,

Булат, обдержанный в боях, -

Каменский, ты полки орлины

Ведешь на брань, - и Галлу страх!

39. Адмирал П. В. Чичагов говорит об этом внезапном "бегстве" М. Ф. Каменского: "В 1806 году фельдмаршал Каменский, назначенный императором Александром для начальствования над армиею против французов, был призван лишь за несколько дней до того, в который должно было последовать сражение, чтобы принять командование над войсками, организованными до такой степени на новый лад и до того противоположный всем его понятиям, которые он имел о них до того времени, что после тщетных усилий ознакомиться с новым положением дел, в виду неприятеля, он потерял голову и внезапно покинул армию, чтобы удалиться в свое поместье. Бенингсен, заменивший Каменского, был побиваем повсюду, несмотря на свои победоносные бюллетени. Наконец, сомнительное сражение при Эйлау, весьма решительное - под Фридландом и свидание в Тильзите, бывшее его последствием, прекратили эту войну, весьма бедственную для России" ("Русская старина", 1886, No 9). Совсем иное освещение поступку Каменского дает в своих "Записках" (1928, стр. 271-272) Ф. Вигель: "Граф Каменский, последний меч Екатерины, видно, слишком долго лежал в ножнах и оттого позаржавел. Гемороидальные ли припадки, старость ли или (следствие обоих) страх подействовали на него, только он вдруг лишился рассудка. Едва успел принять он начальство над армией, как внезапно отказался от него накануне первого сражения с Наполеоном и написал неблагопристойное, сумасбродное письмо к государю". Известно, однако, что еще до прибытия в армию, с дороги, Каменский писал Александру I: "Я лишился почти последнего зрения: ни одного города на карте сам отыскать не могу... пожалуйте мне, если можно, наставника, друга верного, сына отечества, чтобы сдать ему команду... истинно чувствую себя неспособным к командованию столь обширным войском".

40. Герцог Антонио Мареска де Серра-Каприола, крайний роялист, был в 1782-1807 гг. неаполитанским послом в Петербурге; он был женат на дочери екатерининского генерал-прокурора кн. А. А. Вяземского.

41. Осип Кириллович Каменецкий - один из первых русских ученых врачей, автор популярного "Краткого наставления о лечении болезней простыми средствами" (1-е издание 1803 г.), где он сумел соединить теорию с практикой и дал ряд правильных советов, пользуясь народной медициной. О популярности Каменецкого можно судить по стихотворению И. Пнина "Ода на болезнь, посвященная г. коллежскому советнику О. К. Каменецкому"; в последней строфе говорится, что болезнь "мгновенно оставляет, взор Каменецкого узнав":

О! муж искусный, добрый, честный,

Друг человечества нелестный,

Прими от сердца дань сию!

Прими сей знак чувств непритворный.

Ты есть мой Гений благотворный,

Ты возвратил мне жизнь мою!

("Поэты-радищевцы". "Библ. поэта", 1935, стр. 191).

42. Как видно из цензурного дела о "Дневнике чиновника" (см. в статье "Источники текста"), после слов "которые она тебе доставляет" в рукописи было продолжение, занимавшее целую страницу и не пропущенное цензурой.

43. Об опере "Два охотника" в "Драматическом словаре" 1787 г. сказано: "Комическая опера в одном действии г. Ансома, переведена с французского. Часто была представляема на Санктпетербургском и Московском театрах. Примечател