Авенариус Василий Петрович - Бироновщина

А вонъ въ саду и военная музыка заиграла...

   Лилли подбѣжала къ окошку.

   - И масокъ уже сколько!

   Тутъ вошелъ камерпажъ императрицы съ докладомъ, что ея величество чувствуетъ себя еще слишкомъ усталой и выйдетъ только позже прямо въ танцовальный залъ, а потому проситъ принцессу вмѣстѣ съ принцемъ спуститься въ садъ безъ нея.

   - Вотъ видите ли, ваше высочество, - сказала Юл³ана: - вы должны замѣнить государыню; выбора вамъ уже нѣтъ.

   - Ахъ, Боже, Боже! Пускай еще больше смеркнется...

   - Да вѣдь теперь y насъ въ Петербургѣ бѣлыя ночи.

   - Ну, все же будетъ хоть немножко темнѣе.

   - А принцъ, вѣрно, ждетъ васъ.

   - Подождетъ!

   Послѣдн³й отблескъ вечерней зари погасъ уже на верхушкахъ Лѣтняго сада, и въ темной листвѣ его загорались разноцвѣтные фонарики. Въ пестрой толпѣ замаскированныхъ, кружившейся около главнаго крыльца дворца въ ожидан³и выхода Высочайшихъ особъ, замѣчались уже признаки нетерпѣн³я, когда на крыльцѣ показалась Церера объ руку съ Нептуномъ. Хотя оба были также въ черныхъ маскахъ, но ни для кого кругомъ не было сомнѣн³я, что то принцесса съ своимъ молодымъ супругомъ, - и всѣ почтительно передъ ними разступились.

   Лилли, шедшая во свитѣ рядомъ съ Юл³аной, старалась и въ осанкѣ, и въ походкѣ копировать гордую гоффрейлину; подъ маской, придававшей ей небывалую смѣлость, она выступала такъ непринужденно, что никому бы и въ голову не пришло, что это - подростокъ-камеръ-юнгфера, а не такая же придворная дама.

   Сама Лилли съ жаднымъ любопытствомъ озиралась на мелькавшихъ мимо нихъ маскированныхъ. Въ памяти ея были еще живы святочные вечера въ тамбовской усадьбѣ Шуваловыхъ. Тамъ ряженые шумной гурьбой вваливались въ барск³я хоромы съ замазанными сажей лицами, въ вывороченныхъ овчинныхъ тулупахъ, въ самодѣльныхъ личинахъ: медвѣдя съ поводаремъ, бабы-яги, журавля, индѣйскаго пѣтуха и т. п.

   Здѣсь чинно и важно расхаживали, въ сверкающихъ золотомъ и алмазами, шелковыхъ и бархатныхъ одѣян³яхъ, древн³е боги и богини, представители всевозможныхъ народностей всѣхъ пяти частей свѣта, причемъ то, что израсходовано было каждымъ на себя для одного этого вечера, могло бы осчастливить на весь вѣкъ цѣлое семейство деревенскихъ ряженыхъ.

   Когда Лилли тихонько замѣтила объ этомъ Юл³анѣ, та сдѣлала ей сер³озный репримандъ: какъ это она можетъ еще вспоминать о простомъ народѣ, когда вокругъ нея сливки общества, да еще въ такихъ дивныхъ нарядахъ! Вотъ хоть бы эта Уран³я...

   Она указала на величавую женщину въ полупрозрачномъ голубомъ одѣян³и, усыпанномъ алмазными звѣздами, въ алмазномъ ожерельѣ и въ алмазной же д³адемѣ.

   - Уран³я, кажется, одна изъ девяти музъ? - замѣтила Лилли.

   - Ну да: богиня астроном³и.

   - А кто жъ она на самомъ-то дѣлѣ?

   - На самомъ дѣлѣ это - первоклассная комета на нашемъ придворномъ небосклонѣ, залетѣвшая къ намъ изъ Венец³и, графиня Рагузинская.

   - Но фамил³я y нея какъ-будто не итальянская?

   - Рагузинская она по покойному мужу, который родомъ былъ изъ Иллир³и. Впрочемъ, и самъ онъ назывался прежде какъ-то иначе; переселившись еще при царѣ Петрѣ въ Росс³ю, онъ переименовался въ Рагузинскаго, такъ какъ родился въ Рагузѣ. Женился онъ, когда ему было уже чуть ли не подъ семьдесятъ.

   - Но сама она, кажется, еще молода?

   - Да, ей и теперь не больше, какъ лѣтъ двадцать пять.

   - Но какъ она рѣшилась выйти за такого Маѳусаила!

   - Богатство, моя милая, несмѣтное богатство! Началъ онъ торговать, говорятъ, въ Архангельскѣ; расторговавшись, сдѣлался агентомъ многихъ иностранныхъ торговыхъ домовъ; посылался русскимъ правительствомъ съ разными поручен³ями за границу, а потомъ и чрезвычайнымъ посланникомъ въ Пекинъ, чтобы заключить торговый договоръ съ китайцами. За это его сдѣлали тайнымъ совѣтникомъ.

   - А послѣ и графомъ?

   - Нѣтъ, графск³й титулъ онъ купилъ себѣ самъ на старости лѣтъ въ Венец³и, какъ купилъ тамъ и жену. Богаче ея невѣсты нѣтъ y насъ теперь во всемъ Петербургѣ. И вотъ, точно для нея, венец³анки, устраивается теперь эта венец³анская ночь... Но смотри-ка, смотри: вѣдь Пьеръ Шуваловъ все-таки здѣсь; а далъ еще знать черезъ брата, что y него случилось что-то съ ногой.

   - Гдѣ же онъ?

   - Да вонъ рыцарь. Дѣлаетъ, что меня не замѣчаетъ!

   - Но знаетъ ли онъ, что вы - Д³ана?

   Фрейлина не дала уже отвѣта. Принцесса и принцъ подошли къ спуску къ рѣкѣ, гдѣ стояла цѣлая флотил³я шлюпокъ съ зонтиками, увѣшанными также цвѣтными фонариками.

   - Какъ есть Венец³я! - говорили другъ другу маскированные, размѣщаясь по шлюпкамъ.

   "Венец³я!" повторяла про себя и Лилли, подсаживаясь къ Юл³анѣ, занявшей мѣсто рядомъ съ принцессой.

   Тогдашняя Фонтанка, берега которой еще не были обложены гранитомъ, въ дѣйствительности, очень мало походила на венец³анск³е каналы, омывающ³е мраморныя ступени гордыхъ палаццо. Но въ шлюпкѣ, среди богато-наряженныхъ масокъ, въ волшебномъ полусумракѣ отъ разноцвѣтныхъ фонариковъ, неизбалованной зрѣлищами Лилли невольно сдавалось, что она въ настоящей Венец³и. Когда же тутъ съ задней шлюпки, предоставленной итальянскимъ опернымъ пѣвцамъ, раздалась еще звучная баркарола, и подъ ея переливы вся флотил³я выплыла изъ Фонтанки на Неву, какъ бы изъ лагунъ на морской просторъ, - иллюз³я стала еще обманчивѣе. Дѣвочка безотчетно начала сама подпѣвать, такъ что Юл³ана должна была сдѣлать ей внушен³е.

   Когда флотил³я, повернувъ обратно въ Фонтанку, приближалась опять къ пристани y Лѣтаяго сада, со стоявшей y противоположнаго берега барки грянулъ сигнальный выстрѣлъ и къ сумеречному небу начали взлетать, шипя и лопаясь, ракета за ракетой: швермеры, жаворонки, римск³я свѣчи; затѣмъ по обоимъ концамъ барки, съ шумомъ водопада, завертѣлись огненныя колеса, а по серединѣ загорѣлся огромный транспарантъ, представлявш³й какую-то аллегорическую картину. Смысла ея Лилли, однако, такъ и не успѣла разгадать: весь Лѣтн³й садъ вдругъ освѣтился бенгальскими огнями, и всѣ сидѣвш³е въ шлюпкахъ поспѣшили, вслѣдъ за принцессой, сойти на берегъ.

   - А вонъ и Гриша! - обрадовалась Лилли, увидѣвъ Самсонова, который въ своей ливреѣ и безъ маски стоялъ въ сторонѣ, прислонившись къ дереву.

   - Какой Гриша? - спросила Юл³ана.

   - Да мой молочный братъ, что служитъ y Шуваловыхъ.

   - Можетъ быть, онъ здѣсь только со старшимъ своимъ господиномъ... Вотъ что, Лилли, пойди-ка, спроси его: дѣйствительно ли Пьеръ Шуваловъ остался дома?

   - Такъ подойдемте къ нему вмѣстѣ.

   - Да развѣ я могу оставить принцессу! Ты вѣдь въ маскѣ и преспокойно войдешь потомъ одна во дворецъ. Смотри только, не заболтайся съ нимъ.

   - Нѣтъ, нѣтъ.

   Очень довольная представившимся ей случаемъ обмѣняться опять хоть парою словъ съ товарищемъ дѣтства, съ которымъ не видѣлась съ первой встрѣчи въ Петербургѣ, Лилли подошла къ Самсонову.

   - Здравствуй, Гриша!

   Онъ сразу узналъ ее по голосу.

   - Это вы, Лизавета Романовна? А я-то все гляжу гляжу, всѣ глаза себѣ проглядѣлъ; подъ маской и не узнать: которая вы? Мнѣ надо еще поблагодарить васъ...

   - За что?

   - Да за то, что не велѣли безъ пути болтаться. Я теперь вѣдь и книжки уже читаю, и съ прописей списываю, и задачки рѣшаю.

   - Вотъ какъ! А кто же тебя всему этому учитъ?

   - Учитъ меня мужъ ученый, Васил³й Кириллычъ Тред³аковск³й.

   И въ короткихъ словахъ онъ разсказалъ, какъ сдѣлался ученикомъ академическаго секретаря.

   - А для чтен³я онъ, вѣрно, даетъ тебѣ все больше свои собственныя сочинен³я? - спросила съ улыбкой Лилли, которая какъ-то слышала также про непомѣрное самомнѣн³е стихотворца-философа.

   - Вѣстимо, не безъ того; но занятнѣе всего для меня все же двѣ рукописныя книжки: одна - лѣтописца московскаго съ царства ²оанна Васильевича Грознаго по царство тишайшаго царя Алексѣя Михайловича; другая - боярина Матвѣева въ бытность его въ Голланд³и. Все мое досужное время такъ на это и уходитъ. Очнуться не успѣешь, какъ и день прошелъ.

   - Вотъ видишь ли, Гриша. Я такъ уже за тебя рада! Пожалуй, Тред³аковск³й возьметъ тебя потомъ еще писцомъ въ свою канцеляр³ю.

   - Тамъ, Лизавета Романовна, тоже не рай земной. Да и господинъ мой, Петръ Иванычъ, меня отъ себя не отпуститъ.

   - Ахъ, да, кстати, Гриша; хорошо, что про него напомнилъ. Гдѣ онъ теперь: здѣсь тоже или дома?

   - Дома: лежитъ въ растяжку на диванѣ съ перевязанной ногой.

   - Ей-Богу?

   Самсоновъ перекрестился.

   - Вотъ вамъ крестъ. А что?

   - Да намъ попался тутъ между маскированными тоже какой-то рыцарь...

   Самсоновъ усмѣхнулся.

   - Ты чего ухмыляешься, Гриша? Вѣрно знаешь, кто онъ такой?

   - Можетъ, и знаю.

   - Скажи! ну, скажи!

   - А вы никому не перескажете?

   - Никому, кромѣ баронессы Менгденъ.

   - Въ такомъ разѣ, простите, не смѣю сказать.

   Любопытство дѣвочки было сильно возбуждено.

   - И мнѣ одной не скажешь?

   - Вамъ одной?.. Побожитесь тоже.

   - А безъ того ты мнѣ не вѣришь?

   - Вѣрю, вѣрю. Это, изволите видѣть, одинъ давнишн³й другъ и пр³ятель господъ Шуваловыхъ, Воронцовъ Михайло Ларивонычъ. Герцогъ за что-то выслалъ его изъ Питера, а онъ тайкомъ, вишь, сюда пожаловалъ, чтобы побывать тоже на этомъ маскарадѣ. Петръ Иванычъ и одолжилъ ему свое собственное рыцарское платье.

   "Значитъ, ему же Аннетъ и назначила здѣсь свидан³е!" - сообразила Лилли.

   - Теперь-то мнѣ все ясно! сказала она вслухъ. - Но мнѣ пора уже итти. Прощай, Гриша!

  

   Танцовальный залъ с³ялъ сотнями зажженныхъ восковыхъ свѣчей на люстрахъ и канделябрахъ; воздухъ кругомъ былъ напоенъ благовонными куреньями. Въ ожидан³и Высочайшаго выхода, маскированные становились рядами по двумъ продольнымъ сторонамъ зала.

   Лилли очутилась, сама не зная какъ, въ заднемъ ряду, прижатою въ уголъ. Тщетно поднималась она на цыпочки, чтобы высмотрѣть Юл³ану или Аннетъ. Ни той, ни другой въ залѣ не было, какъ не было никого изъ Царской фамил³и и семейства Бирона. Всѣ они, очевидно, должны были участвовать въ церемон³алѣ Высочайшаго выхода.

   И вотъ, предшествуемая оберъ-гофмаршаломъ графомъ Лёвенвольде, котораго, не смотря на его черную маску, не трудно было узнать въ этомъ крылоногомъ вѣстникѣ боговъ съ золотымъ жезломъ, обвитымъ двумя змѣями, - въ дверяхъ изъ внутреннихъ палатъ показалась императрица. Сама она, въ отлич³е отъ всѣхъ своихъ гостей, не была замаскирована и была одѣта въ бѣло-атласную робу съ богатыми по подолу узорами, съ тяжелымъ пятиаршиннымъ шлейфомъ, поддерживаемымъ двумя пажами. Полный бюстъ ея былъ сжатъ въ корсетѣ съ острымъ мыскомъ, точно въ стальномъ панцырѣ; а на открытыя плечи спускались локоны высоко-взбитой прически, украшенной жемчужною, съ брилл³антами, д³адемой. И всѣ эти самозваные небожители раболѣпно преклонялись передъ земною, но настоящею царицей.

   Появлен³е ея было привѣтствовано съ хоровъ шумнымъ маршемъ. По болѣзненному состоян³ю въ послѣднее время сама не участвуя ни въ какихъ танцахъ, государыня сдѣлала знакъ слѣдовавшимъ за нею начать "англ³йск³й променадъ". Въ первой парѣ выступила принцесса Анна Леопольдовна съ англ³йскимъ резидентомъ Рондо въ образѣ султана Гаруна-аль-Рашида, во второй - съ принцемъ Антономъ Ульрихомъ цесаревна Елисавета въ видѣ русской боярыни, въ третьей - Юнона съ Марсомъ, въ которыхъ, по ихъ надменной осанкѣ, Лилли съ перваго взгляда признала супруговъ Бироновъ.

   Пара слѣдовала за парой. Вотъ и средневѣковый рыцарь объ руку съ турчанкой. Такъ, значитъ, и есть! Вѣдь Аннетъ выбрала себѣ костюмъ турчанки.

   Тутъ окружающ³е ряженые справа и слѣва стали парами примыкать также къ общему ряду "променирующихъ".

   - Позвольте, барышня, итти съ вами? - услышала Лилли около себя звучный голосъ съ мягкимъ малоросс³йскимъ говоромъ.

   Передъ нею стоялъ стройный, статный бояринъ. Видя ея нерѣшительность, онъ прибавилъ:

   - Я Разумовск³й. Меня послала къ вамъ сама цесаревна.

   Лилли, уже не колеблясь, подала ему руку. Но, идя съ нимъ въ "променадѣ", она старалась припомнить, что слышала про Разумовскаго:

   "Да! Вѣдь это тотъ самый малороссъ, который y себя на Украйнѣ былъ простымъ пастухомъ, но за свой чудный голосъ былъ взятъ пѣвчимъ въ приходскую церковь и y дьячка научился церковному пѣн³ю и грамотѣ; а потомъ, когда набирали въ Малоросс³и пѣвчихъ для придворнаго хора, попалъ и въ Петербургъ, сдѣлался здѣсь пѣвцомъ-солистомъ цесаревны и, наконецъ, управляющимъ ея имѣн³ями"...

   Размышляя такъ о своемъ кавалерѣ, Лилли двигалась объ руку съ нимъ подъ звуки марша, въ нескончаемой вереницѣ маскированныхъ, по всей анфиладѣ парадныхъ аппартаментовъ дворца, чтобы затѣмъ возвратиться снова въ танцовальный залъ.

   Тутъ на смѣну "променада" оркестръ заигралъ ритурнель къ контрдансу. Разумовск³й, не выпуская руки Лилли, сталъ съ нею въ рядъ танцующихъ.

   "Чудакъ! думала про себя Лилли. - Послали его ко мнѣ, такъ онъ считаетъ священнымъ долгомъ не отходить отъ меня уже цѣлый вечеръ. И хоть бы ротъ раскрылъ! А то молчитъ, какъ рыба. Ободрить его развѣ?"

   - Вы вѣдь, кажется, въ особенномъ фаворѣ y цесаревны? - начала она разговоръ.

   - Благодѣтельница она моя... - пробормоталъ онъ. - Разумомъ острая, сердцемъ добрая, жалостливая...

   И опять застѣнчиво умолкъ.

   Начался контрдансъ. Тогда танцовали его совсѣмъ не такъ, какъ въ наше время: и кавалеры, и дамы самымъ старательнымъ манеромъ выдѣлывали отдѣльныя па. Впервые въ жизни танцуя на большомъ придворномъ балу, Лилли прилагала съ своей стороны все усвоенное ею отъ придворнаго балетмейстера умѣнье, чтобы не ударить въ грязь лицомъ. Тѣмъ не менѣе она невольно поглядывала все въ одну сторону, любуясь на молодую боярыню, каждое движен³е которой было полно неподражаемой грац³и.

   - Вѣдь это цесаревна? - спросила она своего кавалера. - Она, въ самомъ дѣлѣ, не танцуетъ, а порхаетъ...

   - Якъ ластивочка, якъ витеръ y поли! - отозвался Разумовск³й съ непритворнымъ обожан³емъ.

   Только-что контрдансъ пришелъ къ концу, какъ къ нимъ подлетѣла Скавронская и, подхвативъ Лилли подъ руку, увлекла вонъ изъ зала.

   - Ну, милочка, теперь пойдемъ переодѣваться.

   - Но ты танцовала вѣдь уже съ своимъ рыцаремъ и променадъ, и контрдансъ.

   - Да, но твоя Менгденша обратила уже вниман³е; она принимаетъ его вѣдь за своего Шувалова.

   - Такъ ты съ нимъ еще не наговорилась?

   - Куда! Вѣдь мы съ Мишелемъ не видѣлись больше года. Онъ прибылъ сюда изъ своего полка безъ всякаго разрѣшен³я...

   - Какъ! И Биронъ, значитъ, тоже ничего не знаетъ?

   - Ничего, и не дай Богъ, чтобы узналъ: вѣдь онъ же и выслалъ Мишеля изъ Петербурга. Я все это тебѣ какъ-нибудь разскажу. Но сейчасъ будетъ менуэтъ. Чтобы танцовать опять съ нимъ, я должна быть въ другомъ видѣ; мы съ тобой опять обмѣняемся костюмами.

   Въ Юл³анѣ, дѣйствительно, заговорила уже какъ-будто ревность: пользуясь паузой въ танцахъ, она подошла къ своему воображаемому рыцарю. Хотя Воронцовъ и слышалъ давеча отъ Петра Шувалова, что гоффрейлина принцессы будетъ замаскирована Д³аной, но положительно забылъ уже про ея существован³е. Когда она вдругъ предстала теперь передъ нимъ въ образѣ дѣвственной богини охоты съ полумѣсяцемъ во лбу, съ колчаномъ; полнымъ стрѣлъ, черезъ плечо и съ золотымъ лукомъ въ рукѣ, - онъ невольно вздрогнулъ.

   - Что, трепещете, г-нъ рыцарь? - обратилась къ нему по-французски Юл³ана. - Вы нарочно будто убѣгаете отъ меня.

   - Трепещу, божественная, и убѣгаю безъ оглядки: отъ вашихъ стрѣлъ нѣтъ никому вѣдь пощады, - отвѣчалъ Воронцовъ, стараясь измѣнить свой голосъ. - Горы и дебри кругомъ оглашаются стонами раненыхъ вами звѣрей...

   - А вы какой же звѣрь: олень, кабанъ или заяцъ?

   Въ такомъ шутливомъ духѣ продолжалась ихъ болтовня нѣсколько минутъ, когда Юл³ана завидѣла возвращающихся въ залъ швейцарку и турчанку.

   - Вотъ и ваша турчанка, - сказала она. - Но она, боюсь я, обратитъ васъ въ свою магометанскую вѣру; а многоженство y насъ строго запрещено! Поэтому позвольте дать вамъ въ спутницы добрую христ³анку.

   И, подойдя съ нимъ къ швейцаркѣ, которую принимала за Лилли, она объявила ей, что вотъ г-нъ рыцарь желалъ бы протанцовать съ нею менуэтъ. Швейцарка робко протянула ему руку, но когда отошла съ нимъ вонъ, то прыснула со смѣху:

   - Она хотѣла наказать насъ обоихъ, но мы ей великодушно простимъ!

   Къ турчанкѣ въ то же время приблизился Разумовск³й, считавш³й ее Аннетъ Скавронской, и почтительно просилъ "графиню" не отказать ему въ менуэтѣ. Волей-неволей Лилли пришлось войти въ роль подруги и занять съ нимъ въ трет³й разъ мѣсто въ ряду танцующихъ.

   Подъ медленный ритмъ менуэта, этого по истинѣ аристократическаго танца, задвигались по залѣ безчисленныя маски, съ изысканной грац³ей обмѣниваясь съ сосѣдями направо и налѣво почтительно-важными поклонами.

   Есть секта "скакуновъ", доходящая въ своихъ фанатическихъ "радѣн³яхъ" до такого экстаза, что заражаетъ наконецъ и постороннихъ зрителей.

   Нѣчто подобное случилось въ настоящемъ случаѣ и съ Лилли, которая, впрочемъ, и раньше ужъ была большой поклонницей менуэта. Увлеченная примѣромъ всѣхъ окружающихъ, она всѣмъ существомъ своимъ отдалась прелести изящныхъ тѣлодвижен³й, согласованныхъ съ музыкальнымъ ритмомъ. Ей было теперь уже не до пустыхъ разговоровъ съ своимъ кавалеромъ, которые нарушили бы только гармон³ю танца.

   Но на этотъ разъ молчальникъ счелъ себя, видно, обязаннымъ занять мнимую кузину цесаревны:

   - А слышали, графиня, послѣднюю новость?

   - Какую?

   - Ось казусное д³ло: до ужина изъ дворца ни души уже не выпустятъ.

   - Это почему?

   - А потому, что сюда, слышно, пробрался въ маскѣ непрошенный гость. Передъ ужиномъ всѣ должны будутъ снять маски; тутъ его, сиромаху, и сцапаютъ. Нехай Богъ его милуе!

   Лилли ахнула.

   - Но кто это распорядился? - спросила она.- Вѣрно самъ герцогъ?

   - Врагъ его знае. Видѣлъ я только,что Липпманъ вертѣлся все вокругъ него да около; а гдѣ этотъ Искар³отъ, тамъ вѣрно ужъ какая ни есть каверза и пакость.

   Куда дѣвались беззаботность и упоен³е Лилли! Ей было теперь уже не до менуэта; она то и дѣло поглядывала на Воронцова, какъ ни въ чемъ не бывало танцовавшаго со Скавронской. Съ послѣднимъ же звукомъ оркестра она подлетѣла къ Воронцову со словами:

   - Спасайтесь: васъ узнали и хотятъ арестовать!

  

   Послѣ своего разговора съ Лилли, Самсоновъ нѣкоторое время еще послонялся по иллюминованному саду. Когда же всѣ маскированные вошли во дворецъ, и изъ-за освѣщенныхъ оконъ танцовальнаго зала донеслись звуки торжественнаго марша, онъ рѣшился попытать счастья: не удастся ли ему также пробраться во дворецъ.

   Въ дверяхъ параднаго крыльца торчалъ саженный швейцаръ съ золотой булавой, а за нимъ въ вестибюлѣ толпились всевозможныя лакейск³я ливреи.

   "Этихъ дальше не пустили; значитъ, и мнѣ тутъ нѣтъ ходу, разсуждалъ самъ съ собою Самсоновъ.- Обойдемъ кругомъ. "

   Со стороны Фонтанки, дѣйствительно, оказалось заднее крыльцо, оберегаемое единственнымъ сторожемъ-инвалидомъ; но тотъ сперва также остановилъ его:

   - Куда прешь? Пошелъ, пошелъ!

   Самсоновъ сталъ объяснять, что ему бы только однимъ глазкомъ взглянуть, какъ господа тамъ танцуютъ... Инвалидъ перебилъ его:

   - Сказано тебѣ, что дѣло нестаточное. Отойди до грѣха!

   - Ну, пусти, дяденька, радѣлецъ, отецъ родной! Тебя отъ того вѣдь не убудетъ. Пусти!

   - Сказано разъ: "не пущу", ну, и не пущу!

   Такъ Самсоновъ, по всему вѣроятно, и отъѣхалъ бы ни съ чѣмъ, не найди онъ поддержки въ дворцовой служительницѣ, возвращавшейся въ это время съ иллюминац³и тѣмъ же чернымъ ходомъ и узнавшей въ немъ шуваловскаго человѣка.

   - Да ублажилъ бы ты старика: сунулъ бы грошъ въ зубы, - вполголоса посовѣтовала она Самсонову.

   Онъ пошарилъ y себя по карманамъ: вмѣсто гроша, нашелся тамъ цѣлый алтынъ.

   - На-ка-сь вотъ, дяденька, на добрую чарку.

   Устоять противъ такого соблазна было уже свыше силъ ворчуна. Пробурчавъ что-то подъ носъ онъ пропустилъ обоихъ.

   Хорошо знакомыми ей, видно, закоулками дворца дѣвушка провела Самсонова къ винтовой лѣстницѣ.

   - По этой лѣстницѣ, - сказала она, - ты, прямо выйдешь на хоры.

   - Ну, спасибо, родная.

   На хорахъ, кромѣ придворнаго оркестра Самсоновъ засталъ уже десятка два такихъ же любопытныхъ, скучившихся въ сторонкѣ на двухъ скамейкахъ передъ ажурными перилами.

   - Не найдется ли, матушка, и для меня мѣстечка? - обратился онъ къ сидѣвшей съ краю на задней скамьѣ старушкѣ, повидимому изъ придворныхъ приживалокъ.

   Та воззрилась на него и тотчасъ съ готовностью отодвинулась къ сосѣдкѣ.

   - Какъ не найтись для тебя, касатикъ, - найдется.

   Отсюда, между головъ сидѣвшихъ на передней скамьѣ, сквозь прорѣзы въ перилахъ, было видно, какъ на ладони, все, что происходило внизу, въ танцовальномъ залѣ. Отъ пестроты и роскоши мелькавшихъ тамъ маскарадныхъ костюмовъ y Самсонова вначалѣ въ глазахъ рябило. Понемногу онъ, однакожъ, приглядѣлся; а комментар³и, которыми обмѣнивались сидѣвш³я около него двѣ кумушки, облегчали ему еще опознаться въ этомъ одушевленномъ калейдоскопѣ. Но, любуясь блестящимъ зрѣлищемъ маскараднаго бала, онъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, не упускалъ изъ виду ни швейцарки, ни рыцаря, хотя тѣ ни променада, ни контрданса не танцовали другъ съ другомъ.

   Послѣ контрданса швейцарка на нѣсколько минутъ исчезла съ турчанкой, и когда возвратилась, то на менуэтъ приняла приглашен³е рыцаря. Не подозрѣвая, что швейцаркой одѣта теперь уже не его "молочная сестра", а Скавронская, Самсоновъ не могъ надивиться несвойственной Лилли развязности въ обращен³и съ своимъ кавалеромъ.

   Тутъ къ нимъ подлетаетъ опять турчанка. Что она говоритъ рыцарю? Наскоро приложившись къ ручкѣ своей дамы, онъ удираетъ изъ зала. Знать, не спроста!

   Самсоновъ такъ стремительно поднялся съ своего мѣста, что привелъ въ сотрясен³е всю скамейку; обѣ кумушки сердито на него оглянулись. Но его и слѣдъ простылъ.

   Дверь, за которою исчезъ Воронцовъ, была въ сторону параднаго крыльца. Самсоновъ поспѣшилъ туда же. Благодаря своей ливреѣ, онъ не обращалъ ни чьего вниман³я. Въ проходной комнаткѣ около вестибюля онъ столкнулся лицомъ къ лицу съ Воронцовымъ.

   - А я къ вамъ, Михайло Ларивонычъ. Васъ, вѣрно, хватились?

   - Да, хотятъ, слышно, арестовать. Ожидаютъ только, должно быть, конца бала, чтобы не дѣлать переполоха.

   - Такъ вамъ бы крадучись уйти.

   - Пытался; но y параднаго хода стоятъ два жандарма; а швейцаръ мнѣ объявилъ, что раньше ужина никого изъ гостей не приказано выпускать.

   - Изъ гостей? Такъ намъ, слугамъ, значитъ, выходить не возбранено? Переодѣться бы вамъ въ мою ливрею и утечь съ задняго крыльца.

   - А ты самъ-то, братецъ, что же?

   - Самъ я надѣну ваши рыцарск³е доспѣхи и останусь тутъ за васъ, чтобы вамъ было время убраться изъ Питера по добру по здорову.

   - Ты, видно, о двухъ головахъ! Къ ужину всѣ вѣдь должны будутъ снять маски, и тебѣ придется также показать свое лицо.

   - И покажу.

   - Но съ тобой чиниться уже не станутъ...

   - Богъ милостивъ. Скажу, что нарядился, молъ, въ доспѣхи своего господина сдуру безъ его вѣдома, чтобы побывать тоже разъ на этакомъ придворномъ маскарадѣ. Ну, знамое дѣло, по головкѣ не погладятъ, накажуть, а все же не такъ, какъ вашу бы милость: вамъ, офицеру, всю жизнь бы испортили.

   - Это-то вѣрно... Ну, Самсоновъ, золотой ты человѣкъ! Этой услуги я тебѣ во вѣкъ не забуду. Но гдѣ намъ переодѣться?

   - А за переборкой въ мужской уборной. Войдемъ вмѣстѣ и выйдемъ вмѣстѣ: никому и не въ домекъ.

   Сказано - сдѣлано. Когда, немного погодя, оба вышли опять изъ уборной, никому изъ попадавшихъ имъ навстрѣчу и въ голову не приходило, что шествующ³й впереди благородный рыцарь - въ дѣйствительности слуга, а скромно плетущ³йся за нимъ слуга - благородный рыцарь.

   Самсоновъ отъ природы былъ очень примѣтливъ и безъ затруднен³я нашелъ выходъ изъ дворцоваго лабиринта къ черному крыльцу. Здѣсь, кромѣ дежурнаго сторожа, стояли теперь также два полицейскихъ аргуса съ саблями на-голо. Но ливрейнаго слугу они выпустили въ садъ безъ всякихъ разспросовъ, а настоящ³й слуга въ образѣ рыцаря возвратился опять, скрѣпя сердце, на парадную половину дворца.

  

   Изъ танцовальнаго зала на Самсонова пахнуло тропическою жарой и неулегшеюся еще послѣ танцевъ пылью, смѣшанною съ запахомъ человѣческаго пота и парфюмерныхъ благовон³й. Разгоряченныя танцами маски обоего пола расхаживали взадъ и впередъ одиночно или по-парно, прохлаждаясь холодными напитками и мороженымъ, которые разносились кругомъ придворными лакеями.

   Вдругъ къ нему подпорхнули двѣ женск³я маски: швейцарка и турчанка.

   - Ты все еще здѣсь, Мишель? - замѣтила ему вполголоса швейцарка. - Какое безумство!

   - Вы ошибаетесь, Лизавета Романовна, отвѣчалъ Самсоновъ. - Я не Михайло Ларивонычъ...

   - Это - Гриша! - вмѣшалась турчанка. - Они вѣрно тоже, какъ мы, обмѣнялись платьемъ. Правда, Гриша?

   Теперь и Самсоновъ узналъ ее по голосу.

   - Правда, Лизавета Романовна, отвѣчалъ онъ. - Михайла Ларивоныча въ моей ливреѣ никто не задержалъ, и теперь его, вѣрно, уже не нагонятъ.

   - Слава тебѣ, Господи! - облегченно вздохнула Скавронская. - Но какой ты самъ безстрашный! Вѣдь тебѣ это такъ не сойдетъ. Знаешь что, Лилли: мнѣ уже изъ реконесанса надо его тоже выручить; я поговорю съ цесаревной...

   - А я съ принцессой! - подхватила Лилли. - Раньше намъ съ тобой надо, однакожъ, опять переодѣться. А ты, Гриша, тѣмъ временемъ уберись здѣсь куда-нибудь подальше.

   "Ахъ вы, милыя, хорош³я! - подумалъ Самсоновъ, когда двѣ подруги упорхнули снова вонъ. - Но куда мнѣ здѣсь убраться? Развѣ что въ буфетъ".

   И онъ спросилъ y проходившаго мимо лакея: гдѣ буфетъ?

   - А пожалуйте, сударь, за мною, - предложилъ тотъ и провелъ его въ длинную стеклянную галлерею, въ концѣ которой былъ устроенъ роскошный буфетъ, а подъ высокими окнами были разставлены небольш³е мраморные столики.

   Идя за лакеемъ, Самсоновъ разслышалъ за собою чьи-то семенящ³е шаги, слѣдовавш³е за нимъ въ стеклянную галлерею.

   Едва онъ тутъ присѣлъ за одинъ изъ свободныхъ столиковъ, какъ за сосѣднимъ столикомъ расположился маленьк³й толстеньк³й человѣчекъ, наряженный индѣйскимъ браминомъ, и потребовалъ себѣ бутылку шампанскаго.

   "А что жъ, не угоститься ли мнѣ тоже всласть, пока еще не посадили на хлѣбъ и на воду?" сказалъ себѣ Самсоновъ и приказалъ подать себѣ чего-нибудь посытнѣе. Минуту спустя столикъ его былъ уставленъ всевозможною "сытною" снѣдью: былъ тутъ и страсбургск³й пирогъ, и балыкъ, и ростбифъ...

   - Въ буфетѣ y насъ, простите, сударь, одна холодная закуска, - извинился прислужникъ: - горячая будетъ къ ужину. А изъ винъ что прикажете: легкаго какого, али стараго бургонскаго?

   - Нѣтъ ли y васъ простого квасу? - Спросилъ съ полнымъ ртомъ Самсоновъ, уписывая страсбургск³й пирогъ за обѣ щеки.

   - Простого ква-су? - протянулъ слуга и отрицательно покрутилъ головой. - Нѣтъ-съ, простыхъ русскихъ пит³й y насъ не полагается. Изъ дамскихъ прохладительныхъ есть оршадъ, лимонадъ: оршадъ первый сортъ - изъ миндаля и апельсиновъ на "гуляфной" водѣ, а лимонадъ - на лучшемъ "ренскомъ".

   - Такъ дай мнѣ хоть лимонаду, что ли.

   - И что вамъ за охота, г-нъ рыцарь, пить всякую дрянь, коли есть нектаръ, питье боговъ? - заговорилъ тутъ браминъ и, поднявшись изъ-за стола съ длинногорлой бутылкой въ рукѣ, подошелъ къ Самсонову. - Человѣкъ! еще одинъ покалъ.

   Характерное картавое произношен³е съ придыхан³емъ уже само по себѣ выдавало въ немъ семита; а когда онъ въ добавокъ, задыхаясь, должно быть, подъ маской, отвязалъ ее и обнаружилъ такимъ образомъ одутловатое лицо съ хищнически-загнутымъ носомъ и выпуклыми, воспаленными глазами, - Самсоновъ тотчасъ узналъ въ немъ придворнаго банкира и бироновскаго совѣтчика, въ конторѣ котораго получалъ уже какъ-то деньги для своего господина.

   - Вы слишкомъ любезны, г-нъ Липпманъ... - пробормоталъ онъ, не рѣшаясь прямо отказаться. А тотъ безцеремонно подсѣлъ уже къ нему и, наливая ему полный "покалъ", продолжалъ съ тою же развязностью:

   - И вамъ бы, г-нъ рыцарь, снять свой шлемъ; развѣ вамъ не жарко?

   При этомъ глаза его зорко вглядывались въ глазныя отверст³я шлема рыцаря и въ нижнюю часть его лица, видимую изъ-подъ слегка приподнятаго для ѣды забрала.

   "Гляди, гляди, - меня-то не узнаешь!" думалъ про себя Самсоновъ, а на вопросъ отвѣчалъ, что "нѣтъ, не жарко".

   - А чокнуться все же можно и осушить покалъ.

   Дѣлать нечего, - пришлось чокнуться и осушить. Игристый напитокъ Шампаньи разлился y юноши огнемъ по жиламъ, ударилъ ему съ непривычки въ голову. Онъ не то, чтобы опьянѣлъ, а исполнился беззавѣтной отваги.

   "Погибать, такъ погибать! По крайней мѣрѣ натѣшусь еще надъ этимъ мерзавцемъ".

   Онъ самъ уже налилъ себѣ второй бокалъ и съ задорной усмѣшкой спросилъ банкира, правда-ль, что тотъ прибылъ въ Питеръ лѣтъ двадцать назадъ съ грошомъ въ карманѣ.

   - Побольше: съ полтиной, - отвѣчалъ Липпманъ, ни чуть какъ будто не обидясь, а напротивъ, самодовольно улыбаясь. - Во всякомъ гешефтѣ, г-нъ рыцарь, только начало трудно. Въ первый годъ изъ полтины y меня стало пятьдесятъ рублей, во второй - триста, а въ трет³й - десять тысячъ.

   - Изъ трехъ сотъ рублей въ одинъ годъ десять тысячъ! Это какимъ же чудомъ?

   - Не чудомъ, а казенной поставкой. Подрядился я поставить для арм³и десять тысячъ епанчей...

   - Десять тысячъ епанчей на триста рублей? Значитъ, одну епанчу за три копейки? Кто вамъ это повѣритъ!

   - Хе-хе-хе-хе! Триста рублей моихъ пошли только на первую смазку, чтобы получить поставку. (Онъ наглядно показалъ пальцами, какъ смазываютъ.) Друг³е брались поставить кто по восемь рублей, кто по семь, а я по шесть рублей за штуку. Ну, поставка и осталась за мною.

   - Да по сколько же вамъ самимъ обошлась каждая штука?

   - По сколько? (Онъ лукаво подмигнулъ однимъ глазомъ.) По шесть съ полтиной.

   - Такъ, стало-быть, въ прямой себѣ убытокъ?

   - Мнѣ епанчи, что поставилъ, по полтинѣ убытку.

   - А то еще за как³я жъ?

   - За тѣ, что не поставилъ.

   - Простите, г-нъ Липпманъ, но я васъ не понимаю.

   - Не понимаете? Ха! А дѣло, кажется, ясное: по квитанц³и я сдалъ будто бы всѣ десять тысячъ штукъ, а взаправду приняли отъ меня шесть тысячъ.

   - Такъ что за непоставленные четыре тысячи вы положили себѣ въ карманъ ни за что, ни про что, двадцать четыре тысячи рублей?

   - "Ни за что, ни про что" - пхе! За труды-съ. Да и то не двадцать четыре, а только половину - двѣнадцать тысячъ.

   - А остальныя двѣнадцать тысячъ пошли въ чуж³е, что ли, карманы?

   - А то какъ же? Извѣстно, за коммисс³ю, подѣлились совсѣмъ по-братски. Никому не обидно.

   - Окромѣ казны-матушки да бѣдныхъ солдатиковъ.

   - Казна-матушка не плачетъ, а солдаты тоже не остались безъ епанчей.

   - Да вѣдь на четырехъ тысячъ человѣкъ ихъ не хватило?

   - Новыхъ епанчей не хватило, но старыхъ - сколько угодно. Хе-хе-хе-хе!

   И, чрезвычайно довольный эффектомъ, произведеннымъ на наивнаго собесѣдника ловкой аферой, Липпманъ наполнилъ оба бокала въ трет³й разъ.

   - За казну-матушку!

   - Не лучше ли за ея грабителей?

   Это было уже не въ бровь, а въ глазъ. Банкиръ не выдержалъ, быстро всталъ со стула и прошипѣлъ:

   - Это вамъ, сударь мой, такъ не сойдетъ!

   "Наконецъ-то отвязался!" - сказалъ самъ себѣ Самсоновъ и принялся опять за ѣду.

   Но наѣсться всласть ему все-таки не пришлось. Отъ входныхъ дверей раздался знакомый ему голосъ:

   - Ба, ба, ба! онъ и въ самомъ дѣлѣ тутъ. А я за него отдувайся!

   Передъ нимъ очутился бедуинъ, въ сообществѣ двухъ другихъ маскированныхъ. Рыцарь нашъ едва успѣлъ отереть себѣ салфеткой ротъ и опустить забрало.

   - Чего же ты, Петя, притворялся инвалидомъ? - продолжалъ Александръ Шуваловъ. - А Юл³ана Менгденъ мнѣ проходу не даетъ: "Каинъ! гдѣ братъ твой Авель?" - "Дома, говорю, - прикованъ, какъ Прометей, къ скалѣ-дивану". - "Неправда, говоритъ, - я сама съ нимъ говорила. Отыщите мнѣ его". А ты, глядь, и вправду тутъ. Ступай-ка, ступай, пока не совсѣмъ еще впалъ въ немилость.

   Разувѣрять теперь въ своей личности не приходилось. Промычавъ что-то себѣ подъ носъ вмѣсто отвѣта, Самсоновъ бросилъ на столъ салфетку и, слегка прихрамывая, точно нога y него еще не совсѣмъ въ порядкѣ, не спѣша двинулся вонъ изъ галлереи.

  

   Въ танцовальномъ залѣ только-что кончилась опять пауза, и съ хоръ полились заунывно-тягуч³е звуки "русской", безъ которой въ тѣ времена не обходился ни одинъ балъ. Простонародный танецъ давно уже, однако, не находилъ въ высшемъ обществѣ прежняго сочувств³я; пары собирались вяло; никому какъ-будто не хотѣлось начинать.

   Тутъ въ дверяхъ появились рука объ руку молодой бояринъ съ молодой боярыней и показали примѣръ другимъ. Что боярыня эта - цесаревна Елисавета, знали, надо думать, всѣ присутствующ³е; что кавалеръ ея - Разумовск³й, догадывались, вѣроятно, очень мног³е. Общее вниман³е тотчасъ сосредоточилось на этой парѣ, и всѣ на нее за любовались, даже тѣ, что собрались было уже танцовать. Да и какъ, право, было не залюбоваться!

   Съ какою воздушною легкостью и грац³ей боярыня плыла мимо своего боярина, помахивая шелковымъ платочкомъ передъ его закрытымъ маскою лицомъ! Какъ бойко онъ, въ свою очередь, выбивалъ дробь ногами, какъ залихватски забрасывалъ пятки!

   Никто изъ зрителей, однако, не рѣшался первымъ захлопать, пока стоявшая въ дверяхъ императрица не подастъ знака. У нея одной, какъ уже сказано, лицо не было прикрыто маской. На устахъ ея заиграла также устало-грустная улыбка. И вотъ она подняла сложенныя на тальѣ руки и ударила въ ладоши. Въ тотъ же мигъ весь залъ кругомъ зазвучалъ оглушительными рукоплескан³ями.

   Въ цѣлой импер³и не нашлось бы, пожалуй, ни души, кромѣ одного единственнаго человѣка, кто рѣшился бы теперь открыто заявить свое несоглас³е съ выраженнымъ государыней одобрен³емъ. Этотъ единственный человѣкъ, Марсъ-Биронъ, поманилъ къ себѣ перстомъ Меркур³я-Лёвенвольде и отдалъ ему какое-то приказан³е. Оберъ-гофмаршалъ покорно наклонилъ голову и, выступивъ впередъ, громогласно крикнулъ капельмейстеру на хорахъ:

   - Grossvater!

   Всѣмъ было ясно, что слишкомъ благопр³ятное впечатлѣн³е отъ русской пляски ненавистникъ русскаго народа, герцогъ курляндск³й, счелъ нужнымъ ослабить нѣмецкимъ свадебнымъ танцемъ, которымъ тогда и въ нашихъ придворныхъ сферахъ, какъ y бароновъ въ остзейскомъ краѣ, заканчивались, обыкновенно, свадебные балы. Въ "гросфатерѣ" обязательно принимали участ³е какъ вся молодежь, такъ и маститые сановники съ ихъ пожилыми супругами; поэтому вдоль всего огромнаго зала мигомъ образовалась змѣевидная лента "дѣдушекъ" и "бабушекъ" всѣхъ возрастовъ и зван³й, начиная съ самого Бирона и кончая Лилли. И вся вереница, въ тактъ медленному темпу музыки, заковыляла старческой походкой, хоромъ подпp