Авенариус Василий Петрович - Бироновщина

совсѣмъ уже утихъ, а вы его опять разбудили.

   - Я же и виновата? Ты забываешься!

   И въ сердцахъ герцогиня принялась такъ размашисто укачивать младенца, что онъ разорался уже благимъ матомъ. Такъ ламентац³и его въ полуотворенную дверь царицыной опочивальни достигли и до слуха Анны ²оанновны, и сама она появилась на порогѣ.

   - Что вы тутъ дѣлаете съ нимъ?

   Герцогиня мотнула головой на Лилли:

   - Да все вотъ она!

   - У меня, ваше величество, онъ уже уснулъ, - почтительно присѣдая, стала оправдываться Лилли, - но герцогиня отняла его y меня. Я знаю, какъ няньчиться съ дѣтьми...

   - Гдѣ же ты этому научилась?

   - У кузины моей въ Лифлянд³и: y нея такой же крошка-сыночекъ, и я всегда укладывала его спать.

   - Ну, посмотримъ, какъ-то ты сладишь съ нашимъ крикуномъ. Отдай-ка ей его назадъ, Бенигна.

   Принявъ "крикуна" отъ герцогини, Лилли тотчасъ удостовѣрилась въ главной причинѣ его неудовольств³я.

   - Да его надо перепеленать!

   И точно: какъ только она перемѣнила пеленки, маленьк³й принцъ пересталъ кричать и задремалъ. Тогда она опустила его въ его нарядную колыбельку и прикрыла не менѣе наряднымъ одѣяльцемъ.

   - Ну, что, Бенигна, что ты теперь скажешь? - обратилась императрица къ герцогинѣ.

   Та бросила на Лилли далеко не дружелюбный взглядъ и замѣтила, что "его высочеству наскучило наконецъ плакать".

   - Ну, конечно, - улыбнулась государыня. - Во всякомъ разѣ обходиться съ нимъ она умѣетъ, и ты ей напредки уже не препятствуй.

   На шестой день послѣ рожден³я новаго наслѣдника престола состоялись его крестины. Происходило таинство не въ дворцовой церкви, а въ собственной опочивальнѣ ея величества, въ присутств³и цесаревны Елисаветы, кабинетъ-министровъ, иностранныхъ пословъ и придворныхъ особъ обоего дола, изъ которыхъ, впрочемъ, мног³я, за тѣснотою помѣщен³я, должны были оставаться на смежной галлереѣ. Будучи единственной воспр³емницей своего внучатнаго племянника, Анна ²оанновна, несмотря на свое тяжкое недомоганье, первую половину обряда держала его на рукахъ, не садясь въ поставленное за нею кресло. Въ двухъ шагахъ позади ея стояли герцогиня Бенигна во всемъ блескѣ своихъ брилл³антовъ и чухонка-кормилица въ своемъ безвкусномъ нац³ональномъ нарядѣ.

   Царственный младенецъ, передъ тѣмъ накормленный, велъ себя вполнѣ благоприлично, изрѣдка лишь въ полуснѣ издавая неопредѣленные звуки. Но вотъ главный придворный священникъ взялъ его изъ рукъ августѣйшей воспр³емницы, чтобы троекратно погрузить въ купель, - и комната огласилась такимъ раздирательнымъ крикомъ, что государыня, принявъ его обратно отъ священника, поспѣшила передать его герцогинѣ, кормилицѣ.

   Но бѣдный ребенокъ не хотѣлъ угомониться. Анна ²оанновна, въ изнеможен³и опустившаяся уже въ свое кресло, растерянно оглянулась. Увидѣвъ тутъ въ дверяхъ дѣтской, среди десятка женскихъ лицъ, и Лилли, она сдѣлала ей знакъ.

   Можно себѣ представить общее удивлен³е, когда робкими шагами, съ густымъ румянцемъ смущен³я на миловидномъ личикѣ, приблизилась молоденькая камеръ-юнгфера принцессы и отобрала вопящаго младенца въ свою очередь y кормилицы. Какъ и прежде, на рукахъ y нея онъ почти тотчасъ присмирѣлъ.

   По окончан³и священнаго обряда, государыню обступили сановные поздравители, чтобы наперерывъ одинъ передъ другимъ принести ей наилучш³я пожелан³я. Двоихъ изъ поздравителей: Бестужева-Рюмина и Миниха-сына, Анна ²оанновна съ своей стороны поздравила: Бестужева - вторымъ кабинетъ-министромъ и Миниха - камергеромъ при наслѣдномъ принцѣ ²оаннѣ Антоновичѣ.

   Лилли воспользовалась общей сутолокой, что бы, сбывъ новоокрещеннаго кормилицѣ, самой стушеваться. Но ее удержала за руку безотлучная спутница цесаревны, Аннетъ Скавронская.

   - Постой же, милочка! И поздороваться не хочешь? Если-бъ ты знала, какъ ты была мила! Старики - и тѣ даже спрашивали: "Кто эта прелесть?"

   - Перестань, Аннетъ, говорить вздоръ...

   - Вовсе не вздоръ. Ты распустилась, право, какъ цвѣтокъ...

   - Ну, прошу тебя, Аннетъ! Лучше скажи-ка: какъ ты провела лѣто?

   - Да какъ его проводить въ городѣ? Хорошо еще, что окна нашего дворца выходить на Царицынъ Лугъ, гдѣ все лѣто стоять лагеремъ войска. На зеленой муравѣ раскинуты ихъ бѣлыя палатки и происходить всяк³я экзерсиц³и, кампаменты военные; на солнцѣ такъ и сверкаютъ ружья и сабли...

   - Такъ что ты, пожалуй, и думать забыла про своего Воронцова?

   - Т-с-с-с! Вѣдь никто здѣсь ничего еще и не подозрѣваетъ...

   - А онъ все еще въ своемъ линейномъ полку въ провинц³и?

   Скавронская глубоко вздохнула.

   - Ужъ и не говори! И когда-то еще оттуда выберется! А я вотъ сохни тутъ и сокрушайся... Иной разъ, знаешь, просто отчаянность находить. А что, Лилли, твой Самсоновъ?

   Лилли не то смутилась, не то разсердилась.

   - Какой онъ "мой"! Отвратилась отъ него душа моя...

   - Что такъ?

   - Да такъ. Съ самаго дня свадьбы карликовъ я ничего объ немъ не знаю... Да и знать не хочу!

   Въ это время сквозь окружающ³й многоголосый гулъ чутки слухъ ея разслышалъ за сосѣднею дверью дѣтск³й плачъ.

   - Прости: маленьк³й плачетъ!

   И она скрылась въ дѣтской.

  

  

   Въ какой зависимости тѣлесное здрав³е находится отъ расположен³я духа - особенно наглядно можно было видѣть на императрицѣ Аннѣ ²оанновнѣ: со дня рожден³я принца ²оанна, обезпечивавшаго престолонаслѣд³е, y нея проявился необычайный подъемъ духа, отразивш³йся тотчасъ на аппетитѣ, а затѣмъ и на всемъ организмѣ. Она не только стала ежедневно выѣзжать въ открытой коляскѣ, но предалась снова и своей до страсти любимой потѣхѣ - охотѣ.

   До апрѣля 1740 г. придворными охотами, въ качествѣ оберъ-егермейстера, завѣдывалъ Волынск³й. Послѣ его казни, "командующимъ надъ охотами" былъ назначенъ одинъ изъ любимцевъ Бирона, полковникъ второго Московскаго полка фонъ-Трескау. Давно страдая одышкой отъ ожирѣн³я сердца и всего вообще тѣла, онъ разсчитывалъ, должно-быть, что, при болѣзненности государыни, новая должность будетъ для него синекурой. Осмотръ петербургскихъ звѣринцевъ: Малаго и Екатерингофскаго, трехъ дворовъ для содержан³я звѣрей придворной охоты: Звѣрового, Слоноваго и Ауроксовъ (зубровъ), а также садковъ въ дворцовыхъ садахъ, онъ отложилъ до возвращен³я государыни осенью въ Петербургъ и жилъ въ свое удовольств³е на казенной дачѣ, отведенной ему при петергофскомъ звѣринцѣ. Какъ вдругъ, громомъ изъ яснаго неба, послѣдовалъ высочайш³й приказъ - къ завтрашнему же дню приготовить "гоньбу" оленей. Господи Ты Боже мой, что сталось съ бѣднымъ фонъ-Трескау! Почтенный толстякъ заметался, какъ угорѣлый: въ петергофскомъ звѣринцѣ не оказалось потребнаго числа оленей, а въ цѣломъ Петергофѣ необходимаго количества полотна для огражден³я той части Нижняго сада, гдѣ должна была происходить гоньба. Полковникъ поскакалъ въ Петербургъ и за оленями, и за полотномъ. Вернулся онъ оттуда уже подъ утро; но къ опредѣленному часу все было готово для гоньбы. Нижн³й садъ огласился звуками охотничьяго рога, лаемъ гончихъ и ружейной пальбой.

   Не успѣлъ фонъ-Трескау перевести духъ послѣ гоньбы оленей, какъ ему было предписано устроить "парфорсную" охоту на лосей, кабановъ, дикихъ козъ и зайцевъ. И такъ изо дня въ день.

   Не описывая болѣе подробно этихъ облавъ и травлей, укажемъ лишь на краснорѣчивыя цифры, сохранивш³яся въ "С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ" 1740 г.: по 26-е августа императрицей самолично было застрѣлено 9 оленей, 16 дикихъ козъ, 4 кабана, 1 волкъ, 374 зайца, 68 дикихъ утокъ и 16 большихъ морскихъ птицъ.

   Въ концѣ августа погода рѣзко перемѣнилась: пошли непрерывные дожди; ни о прогулкахъ, ни объ охотѣ не могло быть уже и рѣчи. Душевное настроен³е, а съ тѣмъ вмѣстѣ и здоровье государыни разомъ опять ухудшилось. Она не покидала уже опочивальни, никого не желала видѣть, кромѣ своей камерфрау Юшковой да герцогини Биронъ. По совѣту врачей, было рѣшено переселиться опять въ Петербургъ, - на первое время еще въ Лѣтн³й дворецъ. Но перебраться затѣмъ въ Зимн³й Аннѣ ²оанновнѣ такъ и не было уже суждено. Къ участившимся подагрическимъ припадкамъ и болямъ въ почкахъ прибавилась безсонница, а затѣмъ и кровохарканье. Первый лейбъ-медикъ Фишеръ глядѣлъ очень мрачно; другой придворный врачъ, португалецъ Санхецъ, успокаивалъ окружающихъ, что нѣмецъ смотритъ на все сквозь черныя очки, что пока никакой опасности нѣтъ.

   Но лейбъ-медикъ нѣмецъ оказался правъ. 6-го октября, за обѣдомъ, императрица вдругъ закатила глаза и головой склонилась на бокъ: съ нею сдѣлался глубок³й обморокъ. Такъ, въ безпамятствѣ, ее и перенесли на постель.

   Во дворцѣ поднялся, понятно, страшный переполохъ; созвали общ³й консил³умъ придворныхъ врачей. Даже оптимистъ Санхецъ опѣшилъ; а Фишеръ прямо объявилъ, что онъ ни за что уже не отвѣчаетъ, и что если болѣзнь будетъ итти тѣмъ же ускореннымъ ходомъ, то вскорѣ вся Европа облечется въ трауръ.

   Такой приговоръ побудилъ Бирона къ рѣшительнымъ дѣйств³ямъ: на случай кончины государыни слѣдовало безъ всякаго промедлен³я точно опредѣлить порядокъ управлен³я государствомъ впредь до совершеннолѣт³я малолѣтняго наслѣдника престола. Оберъ-гофмаршалъ графъ Лёвенвольде лично объѣхалъ всѣхъ трехъ кабинетъ-министровъ и фельдмаршала графа Миниха, чтобы пригласить ихъ къ вечеру того же дня на тайный совѣтъ во дворецъ герцога.

   Принцесса Анна Леопольдовна собиралась уже итти ко сну, и Лилли заплетала на ночь косу, когда ушедшая уже къ себѣ Юл³ана снова вошла къ нимъ.

   - Простите, ваше высочество, - сказала она, - но зять мой, молодой Минихъ, желалъ бы васъ с³ю минуту видѣть.

   - Онъ, вѣрно, присланъ своимъ отцомъ?

   - Да, фельдмаршалъ только-что вернулся домой отъ герцога...

   - Такъ проси, проси!

   - Но ваше высочество не можете же принять его въ ночномъ туалетѣ.

   - Отчего же нѣтъ? Онъ - камергеръ моего малютки и самъ женатъ. Пускай войдетъ.

   Гоффрейлина пожала плечами; ничего, дескать, съ нею не подѣлаешь! - и ввела въ комнату молодого сына фельдмаршала.

   - Войдите, войдите, - сказала ему Анна Леопольдовна когда онъ въ видимой нерѣшительности остановился въ дверяхъ. - Вы съ вѣстями о секретномъ совѣщан³и y герцога?

   - Да, ваше высочество, - отвѣчалъ Минихъ - Отецъ мой пр³ѣхалъ бы и самъ, но нашелъ,что будетъ осторожнѣе извѣстить васъ черезъ меня. То, что я имѣю сообщить, однако, предназначено только для вашего высочества...

   Онъ покосился при этомъ на Юл³ану и Лилли.

   - Онѣ ничего не разболтаютъ; можете говорить свободно, - сказала принцесса. - Кромѣ вашего отца, y герцога были и всѣ три кабинетъ-министра?

   - Только двое младшихъ: Остерманъ не явился, отговариваясь простудой и подагрой. Прежде чѣмъ подать свой голосъ, эта старая лиса хочетъ выждать, какое течен³е при Дворѣ возьметъ верхъ. Вмѣсто него, герцогъ допустилъ къ совѣщан³ю графа Лёвенвольде. Его мой отецъ засталъ уже тамъ; кабинетъ-министровъ еще не было. Герцогъ былъ въ слезахъ...

   - Я тоже плачу, - замѣтила принцесса, утирая глаза рукавомъ своей ночной кофты, - но плачу потому, что теряю любимую тетушку. Герцогъ же плачетъ съ досады, что теряетъ власть.

   - Этого онъ и не скрываетъ, хотя выразился въ нѣсколько иной формѣ: "съ кончиной моей благодѣтельницы, удостоившей меня безграничнаго довѣр³я (говорилъ онъ моему отцу), всѣ мои заслуги передъ Росс³ей будутъ забыты, такъ какъ y меня гораздо больше враговъ, чѣмъ друзей; есть враги и среди нѣмецкой парт³и. Вы, графъ, - настоящ³й нѣмецъ"...

   "- Простите, герцогъ, - перебилъ его мой отецъ: - по происхожден³ю я хотя и нѣмецъ, но служу русской монархинѣ. Какъ человѣкъ военный, я вѣренъ своей присягѣ и не принадлежу ни къ какой парт³и: ни къ русской, ни къ нѣмецкой.

   "- Но, стоя внѣ парт³й, вы тѣмъ безпристрастнѣе можете понять всю мою скорбь...

   "- Скорбь вашу я вполнѣ раздѣляю, какъ всяк³й вѣрноподданный ея величества, - отвѣчалъ отецъ. - Что же собственно до персоны вашей свѣтлости, то я прекрасно также понимаю, сколь горько должно быть вамъ, стоявшему столько лѣтъ у кормила правлен³й, передать это кормило въ друг³я, менѣе опытныя руки.

   "- Вотъ именно! - вскричалъ герцогъ. - Вѣдь наслѣдникъ еще младенецъ въ колыбели. Въ прежн³я правлен³я малолѣтнихъ царей народъ былъ недоволенъ временными правителями; какъ-то онъ будетъ доволенъ новыми? Между тѣмъ, ближайш³е враги наши, шведы, не перестаютъ вооружаться и выжидаютъ y насъ только внутреннихъ безпорядковъ, чтобы атаковать насъ. Вы, графъ, блестящ³й полководецъ и въ концѣ концовъ, нѣтъ сомнѣн³я, управитесь съ ними. Но во что обойдется Росс³и такая новая война! Потребуются новые тяжелые налоги, поднимется ропотъ въ народѣ; а слабой ли женской рукѣ задушить гидру народную? Для этого нужна рука желѣзная..."

   - У меня рука, дѣйствительно, не желѣзная, - съ волненьемъ прервала разсказчика Анна Леопольдовна.- Но тетушка еще до моего замужества выбрала меня своей наслѣдницей...

   - То же самое сказалъ герцогу и мой отецъ. Но герцогъ на это возразилъ, что таково было желан³е ея величества до рожден³я наслѣдника мужескаго пола. Съ рожден³емъ же принца ²оанна государыня выразила твердую волю, чтобы этотъ принцъ, а не кто иной, наслѣдовалъ послѣ нея престолъ. Въ это самое время прибыли князь Черкасск³й и Бестужевъ-Рюминъ. Пр³ѣхали они въ одной каретѣ и нарочно, какъ оказалось, заѣхали еще передъ тѣмъ къ Остерману. Но тотъ и на словахъ уклонился отъ рѣшительнаго отвѣта.

   - Ну, разумѣется! И что же они y герцога порѣшили насчетъ регентства?

   - Когда зашла рѣчь о кандидатахъ на регентство; Черкасск³й, пошептавшись съ Лёвенвольде, прямо заявилъ:

   - Если ужъ кому быть регентомъ, то только, тому, кто доселѣ съ такимъ искусствомъ управлялъ государственнымъ кораблемъ."

   - По крайней мѣрѣ, откровенно! - вырвалось y Анны Леопольдовны. - И Лёвенвольде тотчасъ поддержалъ это предложен³е?

   - И Лёвенвольде, и Бестужевъ: въ каретѣ онъ съ Черкасскимъ, вѣрно, ужъ сговорился.

   - А фельдмаршалъ?

   - Отецъ мой былъ поставленъ въ крайне-щекотливое положен³е. Что бы онъ ни возражалъ, - онъ остался бы въ единственномъ числѣ, и мнѣн³е его, все равно, не прошло бы. На выздоровленье государыни надежда вѣдь еще не потеряна, не всѣ медики еще отчаиваются. Надо было выиграть время. Поэтому отецъ предложилъ выслушать сперва мнѣн³е лучшихъ русскихъ людей. Герцогъ понялъ, что напроломъ итти нельзя, и заявилъ, что самъ онъ ни на что не рѣшится, доколѣ не узнаетъ мнѣн³я другихъ благонамѣренныхъ патр³отовъ. Прежде всего государынею долженъ быть подписанъ манифестъ о назначен³и принца ²оанна наслѣдникомъ престола.

   - А манифестъ будетъ скоро изготовленъ?

   - Этою же ночью на дому y Остермана. Но герцогъ, вмѣстѣ съ манифестомъ, можетъ подсунуть къ подписи ея величества и декларац³ю о регентствѣ. Такъ вотъ завтра же, пока будутъ присягать наслѣднику, а послѣ присяги сенатъ съ генералитетомъ станутъ разсуждать о регентствѣ, не можете ли ваше высочество повидать государыню, чтобы убѣдить ее ни за что не подписывать декларац³ю о регентствѣ Бирона.

   - Да вѣдь меня къ тетушкѣ не пускаютъ, и тогда не пустятъ.

   - М-да, этого отецъ мой не предвидѣлъ. Герцогиня Биронъ, конечно, заодно съ мужемъ и получила отъ него строгую инструкц³ю. Но кто въ такомъ случаѣ могъ бы предостеречь ея величество?..

   - Я! - неожиданно подала тутъ голосъ молчавшая до сихъ поръ Лилли.

   Анна Леопольдовна недовѣрчиво воззрилась къ молоденькой камеръ-юнгферѣ.

   - Ты, дитя мое? Да какъ же ты это сдѣлаешь?

   - А очень просто: дѣтская маленькаго принца находится вѣдь рядомъ съ спальней государыни. Въ дѣтскую мнѣ дозволено входить во всякое время. Я понесу принца къ государынѣ, да тутъ и попрошу ее отъ вашего имени, ради Бога, не подписывать ничего о регентствѣ, пока васъ не выслушаетъ.

   - Смотрите, что вѣдь выдумала! Ты какъ думаешь, Юл³ана?

   - Планъ недуренъ...

   - А ваше мнѣн³е, графъ?

   - Если никому другому доступа къ государынѣ нѣтъ, то придется обратиться къ этому послѣднему средству.

   - Значить, на немъ и остановимся.

  

   На слѣдующее утро на набережной большой Невы передъ Лѣтнимъ дворцомъ были выстроены четыре полка лейбъ-гвард³и въ парадной формѣ. Къ главному подъѣзду подкатывали карета за каретой, изъ которыхъ высаживались военные генералы въ киверахъ и каскахъ съ пышнымъ плюмажемъ и статск³е чины въ обшитыхъ золотымъ позументомъ треуголкахъ. Въ числѣ статскихъ оказался и больной старикъ, котораго прямо изъ кареты посадили въ кресло и внесли такъ въ подъѣздъ.

   "Остерманъ! - догадалась Лилли, стоявшая y окна. - И его, стало быть, удалось уговорить Бирону, чтобы имѣть еще лишнюю поддержку. Пора въ дѣтскую ".

   Супруга временщика, ни мало, конечно, не подозрѣвая, что внезапная атака готовится со стороны дѣтской, не заглядывала уже туда и ни шагу не отходила отъ ложа императрицы. Самъ же герцогъ, вполнѣ полагаясь на бдительность герцогини въ царской опочивальнѣ, собралъ въ своихъ собственныхъ покояхъ, кромѣ вчерашнихъ сотоварищей, еще нѣкоторыхъ изъ наиболѣе преданныхъ ему сановниковъ, чтобы заручиться и ихъ одобрен³емъ сочиненнаго ночью проекта манифеста. Въ числѣ этихъ преданныхъ были, разумѣется, и трое главныхъ дѣятелей процесса несчастнаго Волынскаго: князь Куракинъ, своимъ злымъ языкомъ подавили первый поводъ къ этому позорному процессу, генералъ-прокуроръ князь Трубецкой, предсѣдательствовавш³й въ комисс³и, осудившей Волынскаго, и генералъ Ушаковъ, его истязатель и исполнитель жестокаго судебнаго приговора.

   Нечего говорить, что противъ проекта манифеста о престолонаслѣд³и ни поднялось ни одного голоса.

   Когда же Биронъ затронулъ вопросъ о регентствѣ впредь до достижен³я принцемъ ²оанномъ 17-лѣтняго возраста, Лёвенвольде поспѣшилъ заявить съ своей стороны, что вотъ господа кабинетъ-министры и фельдмаршалъ графъ Минихъ еще вчера выставили первымъ кандидатомъ на регентство герцога, но его свѣтлость не рѣшается принять на себя столь отвѣтственное зван³е. Тутъ и тѣ изъ присутствующихъ, которые не участвовали во вчерашнемъ совѣщан³и, стали хоромъ упрашивать Бирона не отказываться. Не высказывался одинъ только Остерманъ. Угнѣздившись въ глубокомъ креслѣ, хмурясь и значительно поводя глазами, онъ видимо очень внимательно слѣдилъ за каждымъ словомъ другихъ, и временами только, когда кто-нибудь на него слишкомъ пристально взглядывалъ, корчилъ гримасу какъ бы отъ внезапной подагрической боли, кашлялъ въ платокъ и утиралъ себѣ лобъ.

   - А вы, графъ, того же мнѣн³я, какъ и мы всѣ? - приступилъ къ нему уже прямо Лёвенвольде. - Или y васъ иныя препозиц³и?

   Тутъ y Остермана сдѣлался страшный пароксизмъ кашля. Ворочая зрачками такъ, что видны были одни бѣлки, онъ кашлялъ безъ перерыва нѣсколько минуть, то забрасывая голову, то опуская ее на грудь, - что можно было, при желан³и, принять и за знакъ соглас³я. Такъ истолковалъ это движен³е и Биронъ, который обратился къ присутствующимъ съ благодарственною рѣчью (по обыкновенно, по-нѣмецки):

   - Глубоко тронутъ, милостивые государи, вашимъ лестнымъ довѣр³емъ и постараюсь оправдать его всѣми мѣрами. Возлагаемое вами на меня бремя весьма тяжко, но въ уважен³е къ великимъ благодѣян³ямъ государыни императрицы, изъ горячей привязанности къ ея высокой фамил³и и по собственному моему расположен³ю къ славѣ и благоденств³ю Росс³йской импер³и, я не считаю себя въ правѣ отказаться. Но манифестъ о престолонаслѣд³и еще не подписанъ, а сенатъ и генералитетъ созваны уже въ дворцовую церковь. Вы, графъ Остерманъ, какъ первый министръ, благоволите прочитать государынѣ проектъ манифеста и поднести къ подписан³ю, а затѣмъ спросить соизволен³е ея величества, кого ей угодно будетъ назначить послѣ себя регентомъ.

   Въ кашлѣ Остермана наступила небольшая пауза, и онъ имѣлъ на этотъ разъ возможность отвѣтить:

   - Прочитать манифестъ и отдать его къ подписи, извольте, я могу. Но вопросъ о регентствѣ возбужденъ не мною; прошу отъ него меня и теперь избавить.

   - Но кто же въ такомъ случаѣ, помилуйте, доложить объ немъ государынѣ?

   - Ни я, ни мои сотоварищи по кабинету: мы всѣ трое одинаково заинтересованы въ томъ, чтобы регентомъ былъ не кто иной, какъ ваша свѣтлость. Всего безпристрастнѣе въ настоящемъ случаѣ, мнѣ кажется, могъ бы выступить нашъ досточтимый фельдмаршалъ графъ Минихъ.

   - Совершенно справедливо! - въ одинъ голосъ подхватили оба другихъ кабинетъ-министра. - Императрица такъ уважаетъ ваше с³ятельство...

   Фельдмаршалъ сталъ было тоже отговариваться; но герцогъ и всѣ присутствующ³е присоединились тутъ къ настоян³ямъ трехъ кабинетъ-министровъ; Миниху ничего не оставалось, какъ уступить.

   - Теперь, господа, къ государынѣ, - сказалъ Биронъ, и всѣ, слѣдомъ за нимъ, двинулись къ царской опочивальнѣ.

   Дежуривш³й y входа туда камергеръ доложилъ о нихъ и затѣмъ пригласилъ всѣхъ войти. Ни одинъ изъ спутниковъ герцога не имѣлъ еще случая видѣть Анну ²оанновну со времени ея переѣзда изъ Петергофа, а потому всѣхъ поразила ужасающая перемѣна, происшедшая съ нею за ка к³я-нибудь пять-шесть недѣль. Цѣлая горка пышныхъ подушекъ подпирала спину и голову полулежавшей на своей постели, смертельно больной монархини. Но тучный корпусъ ея, не заключенный по-прежнему, какъ въ панцырь, въ стальной корсажъ, своей безформенной массой глубоко вдавился въ пуховую подпору. Голова точно такъ же безсильно склонилась на одинъ бокъ.

   Только когда Остерманъ (оставивш³й свое кресло за дверью и опиравш³йся теперь на испанскую трость) выступилъ впередъ съ пергаментнымъ листомъ въ рукѣ и началъ докладывать, что, согласно выраженной ея величествомъ волѣ, заготовленъ высочайш³й манифестъ о назначен³и принца ²оанна Антоновича наслѣдникомъ всеросс³йскаго престола, каковой манифестъ онъ будетъ имѣть счаст³е сейчасъ прочитать на предметъ одобрен³я онаго ея величествомъ, - Анна ²оанновна повела глазами въ сторону герцогини Биронъ, стоявшей y ея изголовья, и чуть внятно прошептала:

   - Принца...

   Нѣсколько тугая на ухо герцогиня склонилась ухомъ къ губамъ государыни и переспросила, что ей угодно.

   - Принца принеси!

   Обдѣленная и мыслительною способностью Бенигна съ недоумѣн³емъ оглянулась на своего супруга.

   - Ея величество требуетъ, чтобы принцъ-наслѣдникъ присутствовалъ при чтен³и манифеста! - рѣзко замѣтилъ ей по-нѣмецки герцогъ.

   - Ja so! - поняла она наконецъ и поспѣшила въ дѣтскую.

   Здѣсь маленьк³й принцъ оказался на рукахъ Лилли. Расхаживая взадъ и впередъ, она его укачивала, тогда какъ чухонка-кормилица, проведшая съ нимъ безпокойную ночь, прилегла на кровать.

   - Вставай! вставай! - затормошила ее герцогиня.

   - Государыня вѣрно желаетъ видѣть принца? - догадалась Лилли.

   - Ну да, да! А гдѣ его парадное одѣяло?

   "Или теперь, или никогда!" рѣшила про себя Лилли и, наскоро завернувъ младенца въ "парадное" одѣяльце, проскользнула въ царскую опочивальню. Тутъ, однако, неожиданно очутившись передъ цѣлымъ собран³емъ государственныхъ мужей въ раззолоченныхъ мундирахъ, она растерялась и приросла къ полу. Влетѣвшая за нею герцогиня не замедлила отнять y нея малютку-принца. Но сдѣлала она это опять слишкомъ порывисто; одѣяльце развернулось, и отъ холоднаго дуновенья, а, можетъ быть, и отъ неумѣлаго обращенья, засыпавш³й уже царственный младенецъ разомъ пробудился и заявилъ о своемъ неудовольств³и во все свое младенческое горло. Сановники украдкой переглядывались. Императрица не выдержала и отрывисто замѣтила своей не по разуму усердной статсъ-дамѣ:

   - Отдай его ей, отдай... Дура!

   Послѣднее слово пробормотала она, впрочемъ, уже настолько невнятно, что разслышали его, должно быть, только сама герцогиня да Лилли. Возражать, конечно, не приходилось, и принцъ перешелъ обратно на руки къ Лилли. И, странное дѣло! едва только прижала она его къ своей груди, какъ безутѣшный, точно попавъ въ родное лоно, мигомъ успокоился.

   Теперь Остерманъ имѣлъ возможность прочитать государынѣ и ея наслѣднику манифестъ, - что и исполнилъ не слишкомъ тихо и не слишкомъ громко, дабы, съ одной стороны, ея величество могла разслышать каждое слово, а съ другой - не было нарушено душевное равновѣс³е ея наслѣдника. На столѣ, по распоряжен³ю Бирона, заранѣе ужъ былъ приготовленъ письменный приборъ. Когда Остерманъ, закончивъ чтен³е, поднесъ манифестъ императрицѣ, герцогъ вручилъ ей обмакнутое имъ въ чернила лебединое перо. Умирающей стоило, повидимому, большого усил³я начертать даже свое имя. Послѣ этого всѣ присутствующ³е сановники по очереди стали подходить къ столу, чтобы царскую подпись "контрасигнировать" и своимъ рукоприкладствомъ.

   Когда тутъ Минихъ, откланявшись вмѣстѣ съ другими, взялся уже за ручку двери, Биронъ остановилъ его:

   - А что же, графъ, ваше обѣщан³е? Или забыли?

   Поморщился фельдмаршалъ, но, - дѣлать не чего, - подошелъ снова съ поклономъ къ государынѣ и заговорилъ слегка дрогнувшимъ голосомъ:

   - Ваше императорское величество! Всѣ мы желали бы, чтобы главнымъ кураторомъ по-прежнему былъ его свѣтлость герцогъ курляндск³й, и всѣ о томъ всеподданнѣйше просимъ.

   Отвѣта онъ, однако, не дождался: Анна ²оанновна лежала безъ всякаго движен³я, какъ бы въ летарг³и, уставивъ мутный взоръ въ пространство.

   - Ну, что жъ, идемте! - въ сердцахъ проговорилъ Биронъ, и оба вышли вонъ за другими.

   Трепетавшая своего грознаго супруга и повелителя, герцогиня Бенигна не спускала съ него своихъ испуганныхъ глазъ, пока дверь за нимъ не затворилась. Тутъ только она обратила вниман³е, что Лилли все еще няньчится съ принцемъ.

   - Дай его сюда! - прошипѣла она и, отобравъ y нея спящаго младенца, вынесла его въ дѣтскую.

   Лилли это только и нужно было. Приблизившись къ больной, она заговорила вполголоса:

   - Ваше величество! Меня прислала къ вамъ принцесса Анна Леопольдовна...

   Императрица, словно очнувшись изъ забытья, повела на нее недоумѣвающимъ взоромъ.

   - Принцесса умоляетъ васъ, - продолжала Лилли: - не подписывайте бумаги о регентствѣ, пока она сама не переговоритъ еще съ вами! Ради Бога, ваше величество, ничего не подписывайте!

   При послѣднихъ словахъ Лилли невольно настолько возвысила голосъ, что герцогиня въ полуоткрытую дверь ее услышала и тотчасъ же возвратилась. Схвативъ Лилли за руку, какъ провинившагося ребенка, она потащила ее вонъ въ дѣтскую, а здѣсь накинулась на нее, какъ фур³я:

   - Что ты говорила государынѣ? что?

   - Ничего я не говорила...

   - Вотъ я пожалуюсь герцогу и твоей принцессѣ...

   - Жалуйтесь; принцесса моя, во всякомъ случаѣ, повѣритъ мнѣ скорѣе, чѣмъ вамъ.

   - Дерзкая дѣвчонка! Чтобы и ноги твоей здѣсь никогда не было!

   Лилли уже не возражала и вышла вонъ, говоря себѣ:

   "Что можно было сдѣлать - я сдѣлала; а теперь - будь что будетъ!"

   Было же вотъ что:

   По прочтен³и въ дворцовой церкви подписаннаго императрицею манифеста, всѣ собравш³еся тамъ высш³е воинск³е и гражданск³е чины приняли присягу новому наслѣднику престола. Были приведены къ присягѣ по-ротно и выстроенные передъ дворцомъ гвардейск³е полки. Въ то же время сдѣлано было распоряжен³е объ объявлен³и манифеста во всѣхъ столичныхъ церквахъ. Сочинен³е же "декларац³и" о регентствѣ было поручено Бестужеву-Рюмину.

   По настоян³ю баронессы Юл³аны, Анна Леопольдовна сдѣлала еще разъ попытку проникнуть къ своей августѣйшей теткѣ, но герцогиня Биронъ, какъ и раньше, не допустила ея до нея: лейбъ медики, дескать, строго-настрого запретили безпокоить умирающую.

   Между тѣмъ Бестужевъ изготовилъ какъ "декларац³ю", такъ и челобитную отъ имени сената, синода и генералитета о назначен³и будущимъ регентомъ герцога курляндскаго, и ни y кого изъ этихъ "знатнѣйшихъ" особъ не оказалось настолько гражданскаго мужества, чтобы не подписаться подъ общей челобитной. Доложить челобитную государынѣ, по требован³ю герцога, взялся Остерманъ. Удостоился онъ ауд³енц³и только черезъ два дня. И что же? Анна ²оанновна, выслушавъ докладчика, не подписала декларац³и, а положила ее себѣ подъ изголовье, со словами:

   - Оставь... Я еще подумаю...

   Вѣсть объ этомъ, понятно, ни для кого изъ придворныхъ не осталась тайной.

   - Вотъ видите ли, ваше высочество! - заликовала Лилли. - Государыня меня тогда услышала. Помяните мое слово: регентшей будете вы!

   - Ужъ право, не знаю, радоваться ли мнѣ этому или нѣтъ! - вздохнула принцесса. - Въ государственныхъ дѣлахъ я ничего не смыслю...

   - Вмѣстѣ мы какъ-нибудь въ нихъ и разберемся, - замѣтила Юл³ана. - А останься все управлен³е въ рукахъ Бирона, такъ намъ съ вами совсѣмъ житья бы уже не стало.

   Тутъ вдругъ явился камергеръ принца-наслѣдника, графъ Минихъ-сынъ.

   - А я къ вашему высочеству посредникомъ отъ герцога курляндскаго.

   - Что же ему еще отъ меня нужно? - удивилась Анна Леопольдовна.

   - Вопросъ о регентствѣ все еще виситъ на воздухѣ.

   - Да я-то тутъ причемъ?

   - Безъ регентства государство остаться не можетъ. Такъ вотъ не соблаговолите ли вы, для ускорен³я дѣла, просить также герцога принять на себя регентство, а потомъ сказать объ этомъ и ея величеству.

   - Да что онъ съ ума, видно, сошелъ! - вскричала Юл³ана. - Чтобы принцесса сама же просила его отнять y нея власть?

   - Власти я не ищу, отозвалась съ своей стороны принцесса. - Но въ государственныя дѣла я не мѣшаюсь, а предложен³е герцога нахожу по меньшей мѣрѣ страннымъ. Жизнь моей тетушки хотя и въ большой опасности, но, съ Божьей по мощью, она можетъ еще поправиться.

   - Такъ ему, значитъ, и передать?

   - Такъ и передайте.

   Биронъ на этомъ, однакожъ, еще не успокоился. На слѣдующее утро передъ Анной Леопольдовной предстала цѣлая депутац³я высшихъ сановниковъ съ тѣмъ же предложен³емъ. Но отвѣтъ имъ былъ тотъ же. Тогда временщикъ рѣшился на послѣднюю мѣру - лично уговорить государыню, и что ему это наконецъ удалось, доказывало то, что вслѣдъ за тѣмъ, 16-го октября, Остерманъ былъ снова вызванъ на ауд³енц³ю къ императрицѣ. Оставался онъ y нея съ полчаса времени, а когда вышелъ, то объявилъ ожидавшему его Бирону, что декларац³я ея величествомъ, слава Богу, подписана и положена камерфрау Юшковой на хранен³е въ шкатулку съ драгоцѣнностями, стоящую около царской кровати, а также что государынѣ благоугодно теперь же видѣть принцессу Анну съ принцемъ-супругомъ и цесаревну Елисавету. Возвратилась Анна Леопольдовна оттуда въ свои собственные покои вся въ слезахъ.

   - Государыня васъ еще узнала? - спросила Юл³ана.

   - Узнала... Она была такъ ласкова и со мной, и съ цесаревной... Герцогъ обѣщалъ ей, что отказу намъ ни въ чемъ не будетъ...

   - А вы такъ и повѣрили его обѣщан³ю?

   - Если онъ его не сдержитъ, то это будетъ на его совѣсти.

   - Да y этого изверга развѣ есть совѣсть! И вы ничего не возражали?

   - Гдѣ ужъ тутъ было возражать! Докторъ Фишеръ сейчасъ только сказалъ мнѣ, что сегодня тетушкѣ немножко легче, потому что Остерманъ своей ауд³енц³ей приподнялъ ея нервы; но что за этимъ наступитъ реакц³я, и завтра все будетъ уже кончено.

   Лейбъ-медикъ оказался правъ. На другой день, 17-го октября 1740 года, y умирающей отнялась лѣвая нога, а къ вечеру начались предсмертныя конвульс³и. Когда принцесса съ супругомъ и цесаревна пришли къ ней въ послѣдн³й разъ проститься, государыня была еще въ сознан³и. Благословивъ ихъ поочередно, она послала за своимъ духовникомъ съ пѣвчими и за высшими придворными чинами. Первымъ подошелъ старикъ Минихъ, и она его еще узнала.

   - Прощай, фельдмаршалъ... - былъ ему ея послѣдн³й привѣтъ.

   Началось соборован³е, а когда дыхан³е ея окончательно прекратилось, двери опочивальни открылись настежь для всѣхъ желающихъ поклониться ея праху. Среди общихъ всхлиповъ и воплей обращала на себя вниман³е не столько принцесса, мать наслѣдника престола, тихо плакавшая въ углу, сколько герцогъ-регентъ, который въ искренней, казалось, горести рыдалъ громче всѣхъ и метался по комнатѣ, какъ полоумный. Впрочемъ, уже черезъ пять минутъ онъ настолько оправился, что могъ выйти въ смежный залъ и предложить генералъ-прокурору князю Трубецкому прочесть вслухъ всѣмъ собраннымъ тамъ сановникамъ декларац³ю о назначен³и его, герцога, регентомъ.

   Недолго погодя, еще до полуночи, заунывный звонъ со всѣхъ городскихъ колоколенъ возвѣстилъ населен³ю столицы, что благовѣрная царица Анна ²оанновна отошла отъ сей жизни въ вѣчную, - отошла на 11-мъ году своего недоброй памяти царствован³я и всего 3 мѣсяца и 20 дней спустя послѣ своего даровитѣйшаго подданнаго, безвременно погибшаго Волынскаго.¹

  

  

   ¹ Регентству Бирона, а затѣмъ и принцессы Анны Леопольдовны будетъ посвящена особая повѣсть, въ которой читатель встрѣтитъ снова многихъ изъ дѣйствующихъ лицъ настоящей повѣсти.