Дружинин Александр Васильевич - Обрученные

но по обыкновен³ю исполненная сухости и насмѣшливости. Миссъ Мери въ три часа ночи послѣ бала и на все слѣдующее утро безспорно принадлежала къ существамъ зловреднымъ, и грустно было слѣдить, до какой степени разрушительно дѣйствовали на всѣ добрыя стороны ея характера какихъ нибудь четыре часа общей лести, болтовни, и можетъ быть усиленнаго физическаго движен³я. Подумавъ обо всемъ этомъ, нашъ молодой пр³ятель вздохнулъ, наскоро свернулъ свои бумаги и письма, и снова почувствовалъ, что великая тоска хватаетъ его за горло. Онъ приказалъ подавать лошадей и торопливо сошелъ съ лѣстницы, будто боясь встрѣтиться съ возвращающимися хозяевами дома.

   Весь городъ спалъ, и Владиславъ Сергѣичъ доѣхалъ до дома, не встрѣтивъ ни одного экипажа. Обыкновенно онъ любилъ эти долг³е переѣзды ночью, отъ невѣсты къ своей квартирѣ, и мысли, и полудремоту, неразлучныя съ путемъ, и сладк³я ожидан³я завтрашняго дня, и друг³е еще болѣе сладк³е помыслы. Но въ настоящую ночь онъ не дремалъ и не могъ думать ни о чемъ хорошемъ; умъ его, столько часовъ находивш³йся въ лихорадочномъ и непр³ятномъ напряжен³и, работалъ какъ-то болѣзненно, съ такимъ расположен³емъ ума лучше было не думать ни о чемъ, а прямо лечь въ постель. Но когда молодой человѣкъ подъѣхалъ къ своей лѣстницѣ, въ глаза ему бросился ярк³й свѣтъ, необыкновенный въ такую пору: всѣ окна его квартиры свѣтились во мракѣ. Двигающ³яся тѣни людей мелькали за стеклами, даже занавѣсы не были спущены,- признакъ чего-то необыкновеннаго. Въ передней встрѣтилъ Владиславъ двухъ своихъ старостъ, въ обычное время года являвшихся къ нему съ счетами, въ слѣдующей за тѣмъ комнатѣ стояло до десяти сѣдовласыхъ старцевъ въ крестьянской одеждѣ, которые, увидя молодаго человѣка, стали говорить всѣ разомъ, изображая на лицахъ выражен³е великаго отчаян³я. Мережинъ догадался, что какая-то бѣда случилась въ его имѣн³и; не привыкши къ худымъ извѣст³ямъ, онъ измѣнился въ лицѣ, и непр³ятное чувство, подступившее къ его сердцу, еще болѣе усилилось при видѣ Осипа Карловича, кинувшагося ему на шею и сказавшаго по-нѣмецки: "Владиславъ, пришло время быть мужественнымъ, и я на тебя надѣюсь."

   Нечего и упоминать о томъ, что въ самомъ Тальгофѣ мужества не имѣлось ни капли. Еслибъ Владиславъ былъ и хладнокровнѣе и старше, такое начало навѣрное отняло бы у него великую часть хладнокров³я. Съ невыразимо-тягостнымъ чувствомъ выслушалъ нашъ юноша разсказъ о пожарѣ, только что истребившемъ село, ему принадлежащее, со всѣми хлѣбными запасами и постройками. Владиславъ Сергѣичъ едва удержался отъ слезъ. Онъ обратился къ крестьянамъ и хотѣлъ говорить съ ними, но совершенное незнан³е народной рѣчи и народныхъ понят³й сковало его уста. Ему хотѣлось сказать ласковое слово, выразить всю свою готовность къ помощи и твердую рѣшимость поправить все дѣло, но слова его не слушались, фразы выходили все как³я-то высок³я и приторно ласковыя, а стыдливость, во сто разъ сильнѣйшая стыдливости всякаго мальчика на первомъ балѣ, дѣлала его рѣчь нескладною, безсвязною, просто непонятною. Это послѣднее несчаст³е было послѣдней каплею въ сосудѣ дневныхъ огорчен³й. Не имѣя силы ни говорить, ни распоряжаться, ни думать, Мережинъ наскоро отпустилъ людей, кивнулъ головой Тальгофу и оставшись на единъ, сталъ ходить по комнатъ быстрыми шагами. Первое горе проносилось надъ его головою и кто изъ насъ не вспомнитъ почти съ отрадою о своемъ первомъ горъ, объ отчаян³и, съ какимъ оно было встрѣчено, о дѣятельности имъ возбужденной, о поэтической тоскѣ, о жаждѣ полнаго одиночества, которыя, Богъ знаетъ почему, приходятъ для насъ съ первымъ нашимъ горемъ? Владиславъ Сергѣичъ можетъ быть въ первый разъ отъ роду увидѣлъ себя въ положен³и, истинно печальномъ. Горькая тоска наполняла его душу, жизнь казалась ему тяжкою, сердце его рвалось къ пустынѣ, къ полному забвен³ю всей житейской невзгоды. Конечно, не извѣст³е о пожаръ такъ перевернуло его молодую натуру; мы видѣли уже, что недугъ зрѣлъ давно, и подобно обыкновенному физическому недугу, только высказался весь при первой случайности. Но какъ бы то ни было, вѣсть, сейчасъ переданная Владиславу, дала новое направлен³е мыслямъ его, около нея мгновенно сгруппировались всѣ его помыслы, всѣ симптомы душевной борьбы, задолго накопившейся въ сердцѣ юноши. "Пришла пора дѣйствовать" сказалъ онъ самъ себѣ, оправившись наконецъ отъ перваго волнен³я. "Надо чѣмъ нибудь кончить. Бѣда, про которую мнѣ сейчасъ сказали, налагаетъ на меня новыя обязанности. Изъ-за какого права я здѣсь сижу, мучаюсь, ссорюсь съ надменной дѣвочкой, между тѣмъ какъ сотни людей нуждаются въ моей помощи, въ моемъ присутств³и? У меня часто мелькала мысль вырваться изъ Петербурга во что бы ни стало, теперь я этого хочу, жажду изо всей силы." И Владиславъ чувствовалъ, какъ отъ одного помысла про отдален³е, про сельскую тишину, про родные лѣса, сердце его словно оживилось.

   Въ это время дверь скрипнула и Осипъ Карлычъ тихонько вошелъ въ комнату. По его словамъ, надо было ему немедленно ѣхать въ имѣн³е. Лошади были готовы, и онъ ждалъ своего друга только за тѣмъ, чтобъ проститься, но Владиславъ поспѣшилъ удержать добраго наставника. Хотя и Мережину бѣдств³е казалось далеко ужаснѣйшимъ, нежели оно было въ самомъ дѣлѣ, но молодой человѣкъ безъ труда понималъ, что Осипъ Карлычъ, съ его непрактическимъ умомъ, съ его способностью теряться, и на сельскую жизнь глядѣть сантиментальнымъ взглядомъ книжнаго добряка, будетъ только помѣхою тамъ, гдѣ нужны мѣры быстрыя и иногда строг³я. Распросивъ пр³ятеля, Владиславъ убѣдился; что ему даже не пришло въ голову распорядиться помѣщен³емъ погорѣлыхъ мужиковъ по уцѣлѣвшимъ господскимъ строен³ямъ. Тальгофъ вмѣсто того обдумывалъ планы новыхъ избъ и, пылая рвен³емъ немедленно приступить къ постройкамъ, предлагалъ сооружать ихъ не изъ строеваго лѣса, а изъ глины съ соломой и обыкновенной землею.

   - Побойся Бога, да кто же строитъ избы зимою? спросилъ его Владиславъ, какъ будто по вдохновен³ю.

   Тальгофъ удивленными очами взглянулъ на мальчика, и вдругъ, восторженно разпростерши руки, разразился такими словами:

   - Владиславъ, я кладу передъ тобой оруж³е. Ты молодъ, но будешь истиннно практическимъ человѣкомъ! Умъ твой схватываетъ сущность дѣла съ перваго взгляда. Приказывай, я ѣду сейчасъ и буду исполнять твои распоряжен³я!

   - Милый Тальгофъ, сказалъ женихъ, невольно улыбнувшись, я слишкомъ тебя люблю для того, чтобъ безъ совѣсти взваливать на тебя хлопоты. Мнѣ самому теперь нельзя сидѣть сложа руки. Я никогда не входилъ въ дѣла по имѣн³ю, Однако и всѣ же когда нибудь начинали, жаль только что начало мое такое тяжелое. О постройкахъ постоянныхъ теперь нечего думать, но къ самой ранней веснѣ у насъ должны быть въ готовности лѣсъ и всѣ матер³алы. Деньги надо достать теперь, и какъ имѣн³е не заложено, то оставшись здѣсь, ты обработаешь все дѣло въ двѣ-три недѣли. Завтра я беру отпускъ, потомъ отсрочку, потомъ вѣроятно отставку и проживу въ Серг³евскомъ, пока не сдѣлаю всего на своихъ глазахъ.

   - A свадьба? а Марья Александровна? спросилъ Тальгофъ. Владиславъ подошелъ къ столу, написалъ на листкѣ бумаги нѣсколько словъ и сдѣлалъ изъ него крошечную записку.

   - Вотъ къ ней письмо, сказалъ онъ - вся наша истор³я въ этомъ клочкѣ тонкой бумаги. Пришло время рѣшаться и разъяснить дѣло. Если Мери истинно любитъ меня, она не откажется раздѣлить первый мой трудъ, или если не раздѣлить его, то по-крайней-мѣрѣ радовать меня своимъ обществомъ. Тогда я останусь недѣлю въ городѣ и пр³ѣду въ деревню съ ней вмѣстѣ. Домъ въ Серг³евскомъ цѣлъ и намъ найдется помѣщен³е. A если она скажетъ хоть одно слово наперекоръ моему предположен³ю, мнѣ остается только пожелать ей...

   - Владиславъ, Владиславъ! съ ужасомъ воскликнулъ Тальгофъ, это рѣзко, это недостойно твоего яснаго ума!...

   - Нѣтъ, сказалъ молодой человѣкъ, тяжело переведя духъ, взявъ руку Тальгофа и приложилъ ее къ своей головъ:- ты видишь, что я въ лихорадкѣ; клянусь тебѣ честью, я имѣлъ эту лихорадку до моего пр³ѣзда домой, до непр³ятнаго извѣст³я, какимъ и меня здѣсь встрѣтили. Жить такъ, какъ я живу, невозможно долѣе. Моихъ силъ на такую жизнь не станетъ. Мнѣ кажется, что я не трусъ и безъ страха пойду на пулю, но ударовъ булавками я не въ состоян³и выдерживать. Я не могу выносить положен³й, неясно обозначенныхъ, я таю на маленькомъ огнѣ и задыхаюсь отъ мелкихъ оскорблен³й. Я будто предчувствовалъ сегодняшнюю вѣсть, говоря послѣ твоего ухода, съ невѣстой. Ей пришло время рѣшаться и я не прочь подписать ея рѣшен³е. Ложись же спать, Осипъ Карлычъ, мы оба съ тобой замучились, я чувствую, что мнѣ теперь легче, что я засну черезъ минуту. Есть что-то успокоительное въ твердой рѣшимости. Нѣсколько недѣль не спалъ я такъ, какъ засну сегодня. Возьми записку и вели ее отправить къ Марьѣ Александровнѣ.

   Читатель догадывается о содержан³и рѣшительной записки. Владиславъ излагалъ новость, безо всякихъ комментар³й, прибавляя, что зайдетъ къ Мери, рано поутру, для того, чтобъ потолковать на свободѣ. Противъ его воли, въ послѣднихъ строкахъ послан³я сквозилъ намекъ на послѣдн³я слова вчерашняго разговора. Владиславъ Сергѣичъ не признавалъ надобности вы въ дипломац³и, ни въ терпѣн³и, ни въ поджидан³и своего часа. Что-жъ дѣлать? ему было двадцать пять лѣтъ, онъ пр³ѣхалъ домой въ лихорадкѣ и вмѣсто прохладительной микстуры, проглотилъ печальную вѣсть о пожарѣ въ своемъ имѣн³и!

  

  

   - Встала Марья Александровна? спросилъ Владиславъ Сергѣичъ, къ двѣнадцати часамъ утра входя въ пр³емную Озерскихъ и останавливая маленькую черноглазую горничную, которая, подобно муравью, съ легкостью тащила двѣ картонки, едва ли не превосходивш³я ее самое по объему.

   - Барышня не велитъ себя будить никогда, отвѣчала субретка, и раздраженной фантаз³и жениха показалось даже въ ея голосѣ сухо-насмѣшливое выражен³е, заимствованное отъ миссъ Мери.

   - Да встаетъ же она когда нибудь, наконецъ?

   - Барышня сама просыпается, былъ отвѣтъ, напомнивш³й Владиславу великую изнѣженность его будущей супруги. Дѣйствительно, Марья Александровна, какъ-то открывши, что мысль: "меня придутъ будить въ такомъ-то часу", мѣшаетъ ея успокоен³ю, строго воспретила своимъ прислужницамъ входить въ ея комнаты до звонка, иногда раздававшагося въ одиннадцать, когда въ часъ, а по временамъ и въ два часа пополудни.

   - Это рѣшительно невыносимо! произнесъ Владиславъ Сергѣичъ, неизвѣстно почему желая опрокинуть зловѣщ³я картонки и сокрушить всѣ эºирныя издѣл³я, въ нихъ находящ³яся: - получила ли она по-крайней-мѣрѣ мою записку, Катя?

   - Онѣ еще не ложились, когда пришла записка, я сама ее подала.

   - Что же сказала барышня?

   - Онѣ сказали - хорошо.

   - Въ самомъ дѣлѣ хорошо! повторилъ женихъ, направляясь въ кабинетъ генерала. Деревня горитъ - хорошо, женихъ бѣсится - еще лучше. Я удивляюсь, чего смотритъ этотъ старый чудакъ, нашъ будущ³й папенька! Боже мой, когда у меня будетъ дочь такихъ лѣтъ, я ее выучу вставать съ пѣтухами, на всяк³й случай!

   Родитель миссъ Мери, по обыкновен³ю, былъ сильно занятъ дѣлами. Расказъ Владислава о сгорѣвшемъ селѣ выслушалъ онъ понюхивая табакъ и потомъ сказалъ очень умныя слова: "ты еще горячъ, Владиславъ Сергѣичъ, слушая тебя, можно подумать, что весь свѣтъ провалился. Имѣн³е не заложено, и вотъ рессурсъ для поправки дѣла. Я впрочемъ хозяйствомъ никогда не занимался, а тебѣ совѣтую поговорить съ людьми знающими. Хочешь, я напишу, чтобъ мой управляющ³й къ тебѣ переѣхалъ?"

   - Но, ваше превосходительство, перебилъ его Мережинъ,- неужели вы не знаете, что вашъ управляющ³й первый плутъ во всей губерн³и?

   - Такъ чего-жъ ты наконецъ хочешь? спросилъ генералъ, нисколько не обижаясь такимъ отзывомъ. Плутъ онъ конечно, а гдѣ найдешь честнаго? Съѣзди самъ, да все-таки возьми съ собой кого нибудь постарше.

   - На этой мысли я и остановился, сказалъ молодой человѣкъ; по моимъ соображен³ямъ, надо самому выжить болѣе года въ деревнѣ. Мнѣ хотѣлось бы на этотъ счетъ поговорить съ Марьей Александровной. Свадьбу мы ускоримъ немного, и я надѣюсь, что она не откажется раздѣлить мое сельское уединен³е. Отчего же не пожить намъ верстъ за четыреста отсюда? Это наконецъ необходимо и для дѣлъ, и для ея слабаго здоровья.

   Папа прослушалъ все и сказалъ, покачавъ головою.

   - И пробовать не совѣтую. Доктора сто разъ приказывали Машѣ жить на свѣжемъ воздухъ... За то теперь къ намъ не ходить ни одного лекаря.

   - Какъ же вы не настояли, какъ вы не убѣдили ее?.. спросилъ Владиславъ, встревожившись.

   - Полно говорить пустяки, отвѣтилъ генералъ, роясь въ бумагахъ.

   - Александръ Филипычъ, выслушайте меня, началъ женихъ, ближе садясь къ генералу и взявши обѣ его руки съ лаской сына:- не сердитесь на меня, позвольте мнѣ сказать нѣсколько словъ о дочери вашей. Я точно думаю увезти вашу Мери далеко отъ васъ, далеко отъ города и свѣта,- но вотъ вамъ слово любящаго ее человѣка, я скоро привезу ее къ вамъ во всемъ блескѣ здоровья и красоты, на мѣсто общей нашей капризницы, мы опять найдемъ нашу тихую, добрую Мери, которую мы любили, когда ей было четырнадцать лѣтъ отъ роду, когда она ходила еще въ панталончикахъ и съ золотымъ крестикомъ на худенькой груди. Подумайте, что будетъ съ нашей красавицей впереди, если она еще долго будетъ жить по своему, не знать ни дня, ни ночи, мучить меня и васъ, представлять изъ себя какую-то львицу и наѣздницу, даму между дѣвицами и избалованную модницу между невѣстами? Я выбралъ сегоднишнее утро для рѣшительнаго объяснен³я и для рѣшительной мѣры. Одобряете ли вы мой взглядъ на вещи, по сердцу ли вамъ придетъ то, что я дѣлать намѣренъ?

   Старикъ былъ растроганъ и сердцемъ своимъ находился за одно съ женихомъ, но считалъ неприличнымъ открыто одобрить планы такого молодаго человѣка. Сверхъ того Александръ Филипповичъ, довольно благоразумный во всѣхъ случаяхъ жизни, не до него лично касающихся, давно уже считалъ всѣ заботы о себѣ, своихъ дѣлахъ и своей дочери чѣмъ-то лишнимъ и крайне утомительнымъ. Эта странная лѣность, даже близкая къ неряшеству, часто встрѣчается у людей подаровитѣе старика Озерскаго, но вполнѣ отдавшихся или службѣ или наукъ. Считаясь честнымъ человѣкомъ и не дурнымъ начальникомъ, отецъ Нары Александровны ввѣрялъ свое состоян³е плуту, всѣми признанному за плута и отовсюду изгнанному. - Ему случалось просматривать дѣла самаго бѣднаго просителя, а между тѣмъ онъ не имѣлъ охоты вникнуть въ отношен³я Владислава и Meри, разузнать причину изъ безконечныхъ споровъ. Для него ничего не значило просидѣть ночь за письменной работой, на старости лѣтъ исправлять слогъ въ докладахъ и отношен³яхъ, но написать простое письмо къ родственнику, прочитать новую книгу, поѣхать и купить что нибудь для себя, было для него казнью. М³ръ кишитъ такими людьми, дѣятельными и лѣнивыми въ одно и тоже время, совмѣщающими въ себѣ крайности, по-видимому несовмѣстныя.

   Изъ нерѣшительнаго вида, принятаго генераломъ и двусмысленнаго значен³я его словъ, Владиславъ понялъ, что ему нечего ждать поддержки съ этой стороны. Злая судьба какъ будто нарочно старалась столкнуть жениха съ невѣстой въ самое неудобное время и при самыхъ добра не обѣщающихъ обстоятельствахъ. Ихъ горячности и молодому неразум³ю была предоставлена полная воля - единственный человѣкъ, способный своимъ посредничествомъ сгладить обоюдныя шероховатости, ослабить натискъ, облегчить отпоръ и оставить слово для мира, не могъ и не хотѣлъ дѣлать своего дѣла. "Эй, подожди,- смотри, чтобъ бѣды не вышло!" вотъ все, что могъ сказать отецъ Мери, въ тоже время пожимая руки будущему зятю. Чувствуя, что дальнѣйш³я объяснен³я только безъ пользы встревожатъ старика, Владиславъ хотѣлъ опять идти въ залу, когда главный предметъ совѣщан³я, то-есть сама m-lle Marie, явилась въ дверяхъ, какъ видѣн³е, не совсѣмъ однако же свѣтлое. Въ нѣжномъ румянцѣ ея лица имѣлось что-то лихорадочное, около глазъ, слегка жмурившихся отъ утомлен³я, слегка обозначался темный кружокъ, все это однако глядѣло отлично, при двадцати годахъ, небрежной прическѣ и восхитительно сшитомъ утреннемъ нарядъ.

   - Владиславъ Сергѣичъ, сказала она, небрежно поцѣловавшись съ отцомъ и протирая глаза, покраснѣвш³е и заспанные болѣе обыкновеннаго, Владиславъ Сергѣичъ, вы поклялись дѣлать мнѣ сцену за сценой, непр³ятность за непр³ятностью! Васъ не было вчера на балѣ. Кажется, бѣда не большая, а изъ-за васъ я наслушалась колкостей отъ старой дуры Венцеславской. По ея мнѣн³ю, мы уже съ мѣсяцъ какъ разстались съ вами. При послѣднемъ свидан³и мы кидали подсвѣчники другъ другу въ голову! Потомъ вы меня не увѣдомили вчера, что вашъ управляющ³й въ родствѣ съ Штромменбергами, что его родня за что-то судится съ отцомъ графа Поля,- не знавши этого, я сказала, что обѣдала съ вашимъ другомъ, и это при старухѣ Идѣ Богдановнѣ! Вашъ пр³ятель считается стыдомъ всей фамил³и.- Надѣюсь, что вы другой разъ не подвергнете меня такому промаху, какъ вчерашн³й!...

   - Мери, Мери, перебилъ Александръ Филипповичъ, давно не видавш³й дочери въ такомъ настроен³и духа,- ангелъ мой, время ли теперь?...

   - Оставьте меня, папа, у васъ, я знаю, никогда нѣтъ ни на что времени! Вы вчера уѣхали спать, бросивши меня на попечен³е полоумной Иринѣ Борисовнѣ. У Ирины Борисовны былъ токъ и еще въ прибавокъ, на волосахъ цѣлая фруктовая лавка. По вашему мнѣн³ю, мнѣ ничего не значитъ идти въ pendant къ этому страшилищу.

   - Побойся Бога, Маша! Тетка, сестра твоей матери!...

   - Такихъ тетокъ пускаютъ къ себѣ въ больш³е праздники, on les reèoit les jours qu'on ne reèoit pas, et tout est di. Имъ не поручаютъ дѣвицъ, впрочемъ я къ этому привыкла, ваша заботливость о своемъ домъ вошла въ поговорку! Вашей Машѣ удивительно весело бываетъ на всякомъ балѣ, куда ея женихъ не ѣздитъ потому, что слишкомъ великъ для свѣта, и откуда ея папенька уѣзжаетъ, съигравши четверть робера въ вистъ!

   - Отстань отъ меня, капризная дѣвчонка, улыбаясь сказалъ Александръ Филипповичъ и принялся помѣчать карандашемъ толстыя тетради и маленьк³я листики съ печатными заголовками. У княжны Нади платье лучше твоего, вотъ ты и дурачишься, прибавилъ онъ и весь углубился въ чтен³е.

   Миссъ Мери сдѣлала любимый свой жестъ плечами, на этотъ разъ не открытыми, какъ вчера вечеромъ. Но все-таки она была страшно мила въ своемъ утреннемъ гнѣвъ, и вполнѣ знала эту истину.

   Владиславъ Сергѣичъ стоялъ у окна, не предвидя ничего добраго, но странное дѣло! ощущая какую-то незнакомую бодрость духа. Онъ зналъ, что участь его должна рѣшиться сейчасъ же, съ отчаян³емъ сознавалъ, что въ настоящую минуту любилъ миссъ Мери всѣми силами души своей, и особенно тѣла; а не смотря на то, глядѣлъ передъ собою не безъ какой-то бодрости, даже почти веселости. Ясный и спокойный взглядъ его тотчасъ же привлекъ къ себѣ глаза Марьи Александровны,- самая важная минута въ жизни обоихъ молодыхъ людей вслѣдъ за тѣмъ наступила.

   - А! я вамъ не все досказала, вымолвила Марья Александровна.

   - Я въ полномъ вашемъ распоряжен³и, миссъ Мери_; поклонившись отвѣтилъ Мережинъ.

   - Что значитъ ваша записка и таинственныя фразы записки? спросила невѣста. - Кто посылаетъ съ такими вѣстями въ три часа ночи? Я не спала до разсвѣта, а вы не знаете въ которомъ часу нынче свѣтаетъ! Что вы хотѣли сказать? какихъ доказательствъ святой дружбы вамъ надобно? Что у васъ сгорѣло въ деревнѣ? колодезь, сарай для овецъ, старая карета вашей матушки?.. Что такое случилось необыкновеннаго?..

   - Какъ вамъ сказать, миссъ Мери, отвѣчалъ Владиславъ, невольно улыбаясь:- послѣ вашихъ огорчен³й прошлаго вечера, мнѣ стыдно и говорить о моемъ огорчен³и.

   - Пожалуйста безъ вызововъ; въ чемъ истор³я?

   - Истор³я пустая, если хотите. Сгорѣло село, которое въ уѣздѣ звали городомъ, двѣ тысячи персонъ разнаго пола и возраста находятся безъ кровли и даже, если не ошибаюсь, безъ шоколата поутру. Такъ какъ эти сгорѣвш³е чудаки по временамъ присылали нѣсколько денегъ на прожитокъ, то я думаю, что съ моей стороны будетъ не лишнимъ подумать о ихъ положен³и, принять нѣкоторыя мѣры для того, чтобъ выстроить имъ нѣсколько теплыхъ павильоновъ въ русскомъ архитектурномъ стилѣ. Одобряете ли вы это намѣрен³е, милая Мери, и не согласитесь ли вы вмѣстѣ со мною взглянуть на людей, между которыми и семействомъ нашимъ всегда поддерживались дружеск³я отношен³я, по мѣрѣ средствъ и возможности?

   Въ отвѣтъ на слова Владислава Сергѣича, mademoiselle Marie нагнула голову, схватилась руками за отцовское кресло, дернула ручку кресла, разроняла бумаги старика и засмѣялась громкимъ смѣхомъ. Въ первую минуту, услыхавъ этотъ смѣхъ, женихъ замѣтно поблѣднѣлъ; но тотчасъ же и опомнился. На этотъ разъ въ смѣхѣ Мери не имѣлось ничего обиднаго и презрительнаго. Она просто не вѣрила Владиславу.

   - Ахъ, Боже мой, какъ это искусно придумано! сказала она, переводя духъ и снова начала смѣяться. De cet endroit-ci je vois la trame. Это великолѣпная идея вашего нѣмецкаго умника. Я его распознала всего съ перваго взгляда. Вамъ самимъ не придумать такого ребячества! Теперь я понимаю вчерашн³е намеки. Вы мнѣ сочинили испытан³е. Пожаръ въ деревнѣ! mon Dieu, mon Dieu! какое прозаическое испытан³е! Я надѣюсь, что вы одни, Владиславъ, придумали бы что нибудь пострашнѣе!

   Старикъ отецъ счелъ долгомъ вмѣшаться въ разговоръ, тѣмъ болѣе, что смѣхъ Марьи Александровны мѣшалъ его чтен³ю и онъ уже два раза написалъ "немедленно объясниться со справкою" на какихъ-то, ничего не значущихъ запискахъ. "Подите прочь, ребятишки", сказалъ онъ строго, "мало вамъ ссориться въ цѣломъ домѣ, оставьте хоть мой кабинетъ въ покоѣ. Маша, у Владислава точно сгорѣло село. Пошли вонъ, болтуны."

   Владиславъ взялъ свою невѣсту подъ руку и провелъ ее до знакомой намъ комнаты съ цвѣтами, на пути своемъ съ горячностью высказывая дѣвушкѣ все то, что хотѣлъ ей высказать. Марья Александровна слушала его рѣчи со вниман³емъ. Участь молодыхъ людей колебалась на зевесовыхъ вѣсахъ, повидимому самъ олимп³ецъ, жалѣя о красивой парочкѣ юношей и любуясь на нее, замедлялъ свое окончательное рѣшен³е. Зачѣмъ Владиславъ пришелъ къ невѣстѣ на утро послѣ бала, почему онъ не выждалъ мгновен³я и не обуздалъ своей неисправимой юности!

   Услыхавъ, что ей придется ѣхать въ деревню послѣ свадьбы, миссъ Мери встрѣтила это извѣст³е такимъ взглядомъ, съ какимъ Людовикъ XIV выслушалъ бы предложен³е проѣхаться изъ Парижа въ Версаль на мужицкой повозкѣ. "Вы шутите, Владиславъ Сергѣичъ, сказала она холодно и строго, вамъ всего лучше сегодня не думать о своихъ дѣлахъ. Вы говорите пустое; уважая ваше горе, я не отвѣчу вамъ такъ, какъ бы слѣдовало."

   - Мери, душа моя, сказалъ Владиславъ, превозмогая себя на сколько былъ въ силахъ:- можетъ быть есть правда въ словахъ вашихъ. Всѣ эти дни я былъ въ хлопотахъ и въ горѣ. Я чувствовалъ себя слабымъ и неготовымъ на самыя простыя дѣла жизни: въ этомъ виноватъ не я одинъ,- насъ всѣхъ дурно воспитывали, насъ всѣхъ не готовили къ разумной жизни. Но, милый мой другъ, если, въ замѣнъ того, вы обладаете благоразум³емъ, то отчего же вамъ не раздѣлять со мной новой моей жизни. Мы оба не безъ слабостей, Мери, и въ чемъ же выкажется вл³ян³е любимой женщины, если она не будетъ иногда въ силахъ слѣдовать за своимъ мужемъ, дѣлить труды своего мужа, и хоть изрѣдка исполнять его прихоти, если въ нихъ есть благородное начало?

   - Нѣтъ, сказала Марья Александровна, за одной прихотью пойдетъ десять и одно сдѣланное ребячество можетъ привести къ общему несчаст³ю. Я не могу жить въ деревнѣ, но положимъ я поѣду съ вами, кончатся ли этимъ причуды Владислава Сергѣича? Владиславъ Сергѣичъ, испытавъ новое огорчен³е, захочетъ удалиться въ пустыню, куда я не могу съ нимъ удалиться. Владиславъ Сергѣичъ, увидавъ, что свѣтъ забылъ о его существован³и, захочетъ, чтобъ Марья Александровна разорвала свои связи со свѣтомъ,- я этого не сдѣлаю, мой другъ, и согласитесь сами, что въ моихъ словахъ не все неправда.

   Дѣйствительно, миссъ Мери говорила очень умно, къ сожалѣн³ю даже слишкомъ умно для своего возраста. "Еще одна и послѣдняя уступка", подумалъ Владиславъ Сергѣичъ. "Мери, сказалъ онъ вслухъ, пожавши руки невѣсты;- мы сегодня сошлись въ невыгодный часъ - намъ трудно согласиться. Я бы согласился ждать нѣсколько дней отвѣта вашего, но время дорого. Одни мы съ вами не рѣшимся никогда. Будьте сегодня дома послѣ обѣда, упросите папа покинуть кабинетъ и побесѣдовать съ вами. Здѣсь у меня почти нѣтъ людей, которыхъ совѣтъ былъ бы полезенъ въ настоящемъ случаѣ. Одного я знаю, и вы его знаете. Въ седьмомъ часу я привезу съ собой Тальгофа".

   Есть женщины, передъ которыми стоитъ отступить на вершокъ, для того, чтобъ онѣ кинулись впередъ на цѣлую сажень. Марья Александровна была изъ такихъ женщинъ. "Послѣ всего, что я говорила вамъ въ кабинетѣ, вспыльчиво сказала она Владиславу:- я вправѣ надѣяться, что вы избавите меня отъ вашихъ друзей. Я не расположена, принимая ихъ, не сказываться дома. Исполняя прихоть вашу, я не намѣрена запирать двери порядочнымъ людямъ!

   - Мери! могъ только сказать бѣдный женихъ, опомнитесь Мери!

   - Я не хочу Тальгофа и не буду видѣть Тальгофа. Я не хочу ссориться съ графиней Идой Богдановной и ея родственниками. Je не recevrai jamais ces va-nu-pieds, шатавшихся пѣшкомъ за границей и сочнявшихъ глупыя книги. Мнѣ противенъ человѣкъ, набивш³й вамъ въ голову мыслей, отъ которыхъ вы пропадете, станете общимъ посмѣшищемъ. Я не приму вашего управляющаго и не буду принимать его нигдѣ и никогда. Въ нашемъ домѣ онъ не будетъ ходить дальше передней, слышите вы это, Владиславъ Сергѣичъ?

   - А, сказалъ Мережинъ, потерявъ все терпѣн³е и самъ поддавшись своей враждебной вспыльчивости:- если я вчера смолчалъ передъ вами, то сегодня этого не будетъ, m-lle Marie. Тальгофа я люблю, какъ брата, и всякое ему оскорблен³е,- пусть оно будетъ пошло, неразумно и достойно одного презрѣн³я - есть личная мнѣ обида. Придетъ время, когда вы узнаете цѣну людямъ, а до тѣхъ поръ удержитесь отъ вашихъ возмутительныхъ сужден³й. Друзья даются намъ Богомъ, а любовь часто одной прихотью. Ни для какой любви я не продамъ младшаго изъ моихъ друзей и товарищей моей молодости. Для меня любовь никогда не составляла перваго дѣла въ жизни, въ настоящую минуту я постигаю одно только: эта роскошь стоитъ мнѣ слишкомъ дорого. Пусть я никогда не вижу любви, если рядомъ съ ней вѣчно идутъ тоска, тревоги и чувство глубочайшаго отвращен³я, съ которыми, въ настоящую минуту, я имѣю несчаст³е стоять передъ вами.

   Вѣсы перегнулись на одну сторону и измѣнить рѣшен³я судьбы, самъ Зевесъ былъ не въ силахъ.

   - Владиславъ Сергѣичъ, быстро сказала миссъ Мери, вставъ съ кушетки:- вы должны хорошо знать, что вамъ остается дѣлать послѣ послѣднихъ словъ вашихъ.

   - Марья Александровна, поклонившись отвѣтилъ молодой человѣкъ: - извините, если я въ первый разъ до этого времени, осмѣлюсь поправить вашу свѣтскую опытность. Я обязанъ молчать и ждать вашего рѣшен³я.

   - A! сказала дѣвушка и тихо закусила губы. Но ирон³я, врожденная ея натуръ, пробилась сквозь всѣ чувства миссъ Мери. Вы опытнѣе меня, Владиславъ Сергѣичъ, лукаво замѣтила она:- я вамъ благодарна за ваше великодуш³е.

   Сказавши эти слова, она подошла къ двери, не торопясь и не выказывая никакихъ признаковъ волнен³я. Но Владиславъ не скрывалъ своихъ чувствъ, не смотря на неизмѣнность своего рѣшен³я. Кончивъ роль жениха, онъ помнилъ однако, что видитъ передъ собой подругу дѣтскихъ игръ и единственнаго своего друга между женщинами. Два слова, Марья Александровна, сказалъ онъ ей вслѣдъ, и дѣвица остановилась на своемъ мѣстѣ; держась рукой за ручку двери.

   - Мери, другъ мой Мери, сказалъ Владиславъ, въ послѣдн³й разъ цѣлуя руки дѣвушки:- въ настоящую минуту передъ вами стоитъ другъ вашего дѣтства и человѣкъ, который всегда будетъ другомъ семейства вашего. Мы оба меньше виноваты, чѣмъ кажется, разстанемся же безъ упрековъ и неудовольств³я. Мы сблизились съ вами на сколько позволяли сердца наши и пусть Богъ заплатитъ вамъ за тѣ наслажден³я, которыя испыталъ я во время нашей привязанности. Простите мнѣ жестк³я слова моя и позвольте выкупить ихъ однимъ совѣтомъ, отъ сердца, отъ искренняго сердца. Я знаю ваши понят³я, Мери и знаю, что вамъ грозитъ опасность. Не пройдетъ нѣсколькихъ дней, какъ вы выберете между вашими поклонниками того, который за эти дни покажется вамъ сноснѣе и знатнѣе прочихъ. Позабывши всю осторожность вашу, вы поторопитесь поставить всю свою жизнь на карту. Между людьми, теперь въ васъ влюбленными, нѣтъ ни одного человѣка... человѣка... говоря проще, вовсе нѣтъ на одного человѣка. Дайте себѣ время остыть, миссъ Мери, и не торопитесь прощаться съ дѣвической жизнью!

   - Благодарю васъ, Владиславъ, отвѣтила Марья Александровна, какъ будто не безъ ласковости. - Когда мнѣ нуженъ будетъ хорош³й совѣтъ, я пошлю за вашимъ управляющимъ.

   И она ушла, и прошла комнатъ восемь, не измѣнивши своей походки. Но въ своей комнатѣ Марья Александровна упала на кресло и залилась горькими, пламенными, непривычными ей слезами.

   Владиславъ Сергѣичъ доѣхалъ домой больнымъ и блѣднымъ, но совершенно спокойнымъ, ему будто выдернули больной зубъ или, говоря не столь просто, сдѣлали трудную операц³ю. Въ это время честный Александръ Филипповичъ, сидя въ кабинетъ, изображалъ карандашемъ на гласированной тетради, писанной крупнымъ почеркомъ, так³я строг³я слова: "сейчасъ же объясниться о семъ самонужнѣйшемъ докладѣ, съ должной справкою. Весь слогъ его показываетъ небрежность, непростительное невниман³е, даже худое знан³е орѳограф³и въ дѣлопроизводителяхъ."

   Черезъ полгода, лѣтомъ, въ деревнѣ, Владиславъ Сергѣичъ получилъ извѣст³е о бракосочетан³и Марьи Александровны Озерской съ графомъ Павломъ Антоновичемъ Пальгофомъ Фонъ-Штромменбергомъ.

  

  

   Прошло около осьми лѣтъ послѣ описанныхъ нами происшеств³й: много перемѣнъ произошло въ жизни Марьи Александровны и бывшаго ея жениха,- много произошло на свѣтѣ перемѣнъ и гораздо важнѣйшаго свойства. Великая война загорѣлась и велик³е подвиги стали совершаться на разныхъ пунктахъ нашего отечества: чуж³е полки стояли на развалинахъ дорого доставшагося имъ Севастополя, чуж³е флоты тучами ходили по Балт³йскому Морю, угрожая то Кронштадту, то Ревелю, то Свеаборгу. По всей Росс³и двигались и собирались войска; люди, никогда не помышлявш³е о бранныхъ тревогахъ, вступали въ военную службу и часто находили, что въ ней-то именно и заключается ихъ призван³е. Къ такому-то разряду импровизированныхъ воиновъ, присоединился и Владиславъ Сергѣичъ, еще при открыт³и дунайской кампан³и. И счастливый случай, и собственныя способности быстро выдвинули впередъ нашего русскаго чужестранца: еще до высадки непр³ятеля онъ былъ посланъ въ Крымъ, поспѣлъ къ великому сражен³ю и могъ участвовать въ оборонѣ Севастополя. Не разъ имя его значилось въ реляц³яхъ, не разъ служебныя удачи Мережина доходили до ушей небольшаго числа петербургскихъ пр³ятелей, еще не совершенно позабывшихъ нашего энтуз³аста. Потомъ слухи о немъ совершенно смолкли и только одни товарищи Владислава по Севастополю знали, что онъ былъ раненъ въ одной изъ самыхъ блистательныхъ вылазокъ и попался въ плѣнъ къ непр³ятелю, оставшись замертво во французской траншеѣ.

   Марью Александровну, напротивъ того, весь Петербургъ зналъ въ течен³е цѣлыхъ осьми лѣтъ, на одной и той же степени успѣховъ, блеска и подвиговъ, отчасти эксцентрическихъ, если позволено вѣрить городскимъ сплетницъ. Лица, вовсе незнакомыя съ нею, досыта восхищались ея лицезрѣн³емъ во всѣхъ публичныхъ собран³яхъ, досыта разсказывали другъ другу извѣст³я о ея смѣлыхъ похожден³яхъ. Были ли тѣ извѣст³я справедливы, мы рѣшать не беремся. Графъ Павелъ Антоновичъ и жена его жили весьма прилично, даже дружно, но жили въ двухъ разныхъ половинахъ большаго дома въ Мильонной, они не стѣсняли одинъ другаго ни въ чемъ и очень мало заботились о томъ, что говорятъ о ихъ жизни болтуны, не принадлежащ³е къ ихъ кругу и не пускаемые къ нимъ въ переднюю. Одно мы рѣшаемся замѣтить отъ себя: еслибъ половина вѣстей, разсказываемыхъ про бывшую невѣсту Владислава, оказалась вѣрною, прежнюю миссъ Мери пришлось бы признать нѣкимъ Донъ-Жуаномъ женскаго рода. Съ ея именемъ поминутно связывали имена людей, чѣмъ нибудь позамѣтнѣе, чѣмъ большинство петербургскихъ жителей: чуть пр³ѣзжалъ въ Петербургъ какой нибудь особенно красивый иностранецъ (хорошей фамил³и), чуть между молодежью появлялся юноша, поблистательнѣе конечно, ихъ производили въ чичисбеи графини и кровные друзья Павла Антоновича. По увѣрен³ю самыхъ смѣлыхъ разскащиковъ, изъ-за Марьи Александровны свершилось до десяти самоуб³йствъ и, сверхъ того, около полудюжины потаенныхъ дуэлей, не говоря уже о семейныхъ раздорахъ, женахъ, покинутыхъ невѣрными мужьями, и отставныхъ обожателей, получившихъ чахотку отъ отчаян³я. Заявивши всѣ эти слухи и упорно отказываясь отъ ихъ разбирательства,- мы находимъ возможность сказать лишь одно въ защиту молодой женщины. За послѣдн³е два года здоровье ея, давно разстроенное выездами и петербургскимъ климатомъ, казалось, должно бы было застраховать Марью Александровну ото всѣхъ истор³й, про нее распускаемыхъ. Къ осени 18... года, и мужъ ея, и домашн³й медикъ, и сама она перепугались не на шутку: лѣто было пропущено безъ толку, а изнурен³е силъ, начавшееся у графини еще до весны, только увеличилось отъ дачныхъ удовольств³й. Скоро всѣ узнали, что Марья Александровна, взявши своего мужа, уѣхала въ одно изъ его прибалт³йскихъ владѣн³й, замокъ Штромменбергъ, отъ котораго Тальгофф имѣли добавлен³е къ своей фамил³и. Повидимому, наша счастливица была создана на то, чтобъ наполнять завистью сердца своихъ подругъ по свѣту. У ней даже былъ замокъ, настоящ³й замокъ, какъ у супруги какого нибудь британскаго лорда! И замокъ этотъ, что хуже всего, даже значился на картъ прибалт³йскихъ губерн³й, даже былъ знаменитъ во всей окрестности, даже былъ срисованъ въ иллюстрированныхъ издан³яхъ, даже былъ списанъ съ натуры однимъ художникомъ и даже стоялъ въ залахъ академической выставки на диво посѣтителямъ, упорно отказывавшихся вѣрить въ существован³е величественнаго, готическаго, средневѣковаго замка въ самомъ незначительномъ разстоян³и отъ города Петербурга!

   Былъ свѣтлый, прозрачный, но холодный вечеръ, въ концѣ лѣта, когда по большой ...ской дороги, въ густомъ лѣсу, временами совершенно свѣшивавшемуся надъ крутымъ берегомъ рѣчки Альбаха, показалась щегольская дорожная карета на высокомъ ходу, но на лежачихъ рессорахъ, окрашенная темно-зеленою краскою. Лошади неслись вскачь по каменистой дорогъ, которая съ каждой верстою становилась ровнѣе и шире. Окрестность, уже нѣсколько часовъ сряду казавшаяся довольно дикою, начинала глядѣть мягче и привѣтливѣе. Давно уже не было видно сельскихъ домиковъ по сторонамъ, но дорога, лѣсъ и самая рѣчка несомнѣнно начинали показывать близость какого-то жилья, богатаго и барскаго. Дубъ попадался чаще, деревья то расходились, то тѣснились въ группы, очевидно показывавш³я заботу человѣка; въ одномъ мѣстѣ рѣчка была запружена и разливалась соннымъ озеромъ, на которомъ стояли островки и на островкахъ букеты вѣковыхъ сосенъ. Что-то похожее на развалину мелькнуло въ концѣ длинной и ровной просѣки; на быстромъ ручьѣ, справа вливавшемся въ живописную Альбахъ, стоялъ каменный мостъ и как³е-то гербы красовались на четырехъ приземистыхъ колоннахъ, при началъ и концѣ моста. Съ каждымъ шагомъ впередъ ландшафтъ становился занимательнѣе; но мужчина и женщина, ѣхавш³е въ каретѣ, не выглядывали изъ оконъ, не любовались видомъ и не дышали подкрѣпляющею силы вечернею свѣжестью. Толстый кавалеръ, въ чоргомъ бархатномъ сюртукѣ, спалъ, прислонившись головой къ пуховой подушкѣ; спутница его, молодая дама въ дорожномъ капотѣ gris de fer и прелестной сѣрой шапочкѣ съ лебяжьимъ пухомъ, сидѣла съ открытыми глазами, скрестя руки и глубоко задумавшись.

   Въ спавшемъ путешественникъ всякой безъ труда узналъ бы графа Павла Антоновича фонъ-Тальгофа, хотя бывш³й красавецъ подурнѣлъ, растолстѣлъ чрезвычайно и давно уже покинулъ всѣ претенз³и на физическ³я совершенства. Лицо его однако казалось значительнѣе, чѣмъ въ прежн³е годы, и не мудрено - восемь лѣтъ жизни съ несомнѣнно-умной женщиной могутъ вдохнуть хотя слабую искру мысли во всякую статую. Но Марью Александровну фонъ-Тальгофъ, урожденную Озерскую, не узналъ бы никто изъ людей, видавшихъ ее только въ то время, когда она была невѣстой Владислава Сергѣича. Она глядѣла далеко старѣе своихъ лѣтъ, и красавицей могла казаться только при сильномъ вечернемъ освѣщен³и. Это не была уже та полная, прелестная дѣвушка, которая имѣла право сердиться, капризничать, дурачиться, не спать ночей безнаказанно, оставаясь привлекательною и въ гнѣвѣ, и въ задумчивости, и въ утомлен³и. Марья Александровна и теперь была въ силахъ вскружить голову всякому смертному,- но для того ей требовалось стараться, и измѣнять свое лицо, и браться за арсеналъ своихъ улыбокъ, и думать о себѣ каждую минуту. Пер³одъ красоты юной и, такъ сказать безсознательной, отлеталъ отъ нея навѣки. Передъ спящимъ мужемъ и въ полной задумчивости и она уже не имѣла и тѣни сходства съ прежней невѣстой. Тал³я ея стала тоньше, чѣмъ была прежде, руки поблѣднѣли и исхудали, плеча выдавались впередъ небольшимъ угломъ, грудь впала и щоки тоже впали. Цвѣтъ лица сталъ блѣдно-матовымъ, и при сильномъ волнен³и дѣлался красноватымъ. Такъ отразилось на счастливицѣ Марьѣ Александровнъ небольшое число годовъ, сплетенныхъ изъ постоянныхъ, хотя нѣсколько однообразныхъ веселостей, успѣховъ и непрерывной житейской удачи! Поглядѣвъ на эту женщину пять минутъ, самый недогадливый человѣкъ въ свѣтѣ могъ сказать съ достовѣрностью, что она изнурена душевно и страдаетъ многими скрытыми недугами.

   Карета сдѣлала крутой поворотъ и выѣхала изъ лѣса. Будто подтолкнутый какою-то невидимою рукою, Павелъ Антоновичъ раскрылъ глаза, выглянулъ въ окно, съ торопливостью хотѣлъ сказать что-то, но въ ту же минуту обратилъ глаза на свою спутницу и спросилъ ее заботливо: A вы совсѣмъ не заснули, Мери?!

   - Я не спала, сказала Марья Александровна. Дѣйствительно глаза ея показывали утомлен³е, к болѣе обыкновеннаго казались впалыми.

   - Ахъ, Мери... ахъ, Боже мой въ испугѣ вскричалъ Павелъ Антоновичъ, и слезы какъ будто показались на его глазахъ: вы не спали двѣ ночи! Вы не спите дорогой, вы не спите дома. Боже мой, вы не бережете себя! Я всегда сплю въ каретѣ; я проѣхалъ изъ Петербурга до Неаполя сухимъ путемъ и просыпался разъ шесть, кажется. Что-жъ намъ дѣлать? Въ городѣ вы не спите отъ шума, тутъ вы не спите...

   - Отъ скуки, замѣтила Марья Александровна, тихо улыбнувшись.

   - Зачѣмъ вы не толкнули меня! Я спалъ самъ, какъ дуракъ, съ самаго обѣда. Мы ѣхали по славнымъ мѣстамъ... нѣкому было разсказать вамъ... Ахъ, Боже мой, Боже мой!

   Марья Александровна взглянула на добраго толстяка съ ласковостью. Было довольно любви въ ея взглядѣ, но не всякому, намъ кажется, хотѣлось бы дождаться такого ласковаго взгляда отъ любимой имъ женщины.

   Мужъ съ восхищен³емъ поцаловалъ ея руку.- Всегда забывать о себѣ, всегда жалѣть другихъ, сказалъ онъ съ пр³ятностью, напоминавшею старое время его подвиговъ, какъ красавца.- A знаете ли, моя Мери, гдѣ мы ѣдемъ въ настоящую минуту? продолжалъ онъ и снова взглянулъ въ окно, и взглядъ его оживился, какое-то чувство загорѣлось на честномъ, дубоватомъ, широкомъ лицѣ графа.

   - Я думаю, скоро будетъ вашъ замокъ, Павелъ Антоновичъ.

   - Вашъ замокъ, Марья Александровна, нашъ замокъ, душа моя Мери. Двѣ версты мы уже ѣдемъ паркомъ, двѣ версты осталось до Штромменберга, гдѣ я росъ и учился, гдѣ лежатъ мои предки, гдѣ сражались они противъ русскихъ и шведовъ, гдѣ я не былъ десять лѣтъ, гдѣ насъ ждутъ, чтобы принять насъ торжественно, какъ это въ старину дѣлалось. Неужели вамъ не нравится этотъ край, этотъ лѣсъ, эта рѣчка, моя Мери? Нашъ родной уголокъ зовется здѣшней Швейцар³ей, Марья Александровна. Въ этомъ паркѣ, по которому мы ѣдемъ, гуляли Шлиппенбахъ, Карлъ Двѣнадцатый, Борисъ Шереметевъ, ²ооганнъ фонъ Паткуль, гермейстеръ Германъ фонъ Штромменбергъ; впрочемъ, при гермейстеръ, кажется, парка не было. Я вамъ покажу портретъ Германа, его панцырь, его мечъ, желѣзный нагрудникъ его лошади.

   - Хвостъ отъ этой лошади, башмаки его кухарки, улыбнувшись перебила Марья Александровна.

   - Ха, ха, ха, ха! съ восторгомъ перебилъ ее Павелъ Антоновичъ:- вы любите смѣяться надъ нашими предками, Мери; я знаю - кто васъ научилъ этому. J'ai de la jalousie rétrospective, moi. Шутите, шутите себѣ, только смѣйтесь и будьте веселы. Глядите сюда, мой другъ, Бога ради, глядите скорѣе... Этотъ кучеръ ѣдетъ какъ бѣшеный. Видите старую башню на самомъ обрывъ, вправо, надъ водой? Эта башня была передовымъ мостомъ, когда отъ Пскова дѣлали сюда набѣги. Здѣсь шестнадцатилѣтн³й Эристъ фонъ Тальгофъ, глава тѣхъ Тальгофовъ, въ юности своей одинъ бился противъ русскихъ. Его оставили одного и побѣжали въ замокъ къ гермейстеру, за помощью. Онъ стоялъ одинъ на платформѣ. Кто всходилъ къ нему, того онъ билъ большой саблей, знаете, une épée à deux mair, я вамъ покажу такую завтра. Помощь запоздала. Пришли черезъ часъ. Цѣлый часъ мальчикъ Эристъ фонъ Тальгофъ отбивался отъ русскихъ.

   Тутъ баронъ Павелъ Антоновичъ умолкъ, думая, что въ конецъ заинтересовалъ свою супругу, которая поспѣшитъ обратиться къ нему съ тревожнымъ вопросомъ о судьбъ юнаго Эрнста фонъ Тальгофа; но Марья Александровна только машинально улыбнулась, съ обыч