Аверченко Аркадий Тимофеевич - Сорные травы

ак как не вижу в своих руках часов. Мы хотели эту сделку доверить уряднику, но какой же урядник доверитель, спрашивается?

   - Доверьте становому приставу.

   - Благодарю вас, - усмехнулся Кантарович, - сами доверяйте становому приставу.

   - Это, положим, верно. Можно было бы доверить губернатору, но он как только увидит евреев - сейчас же и вышлет. Знаете, что? Доверьте мне!

   - Тебе? Яша Мельник! Тебе? Хорошо. Мы тебе доверим, так дай нам вексель на четыреста рублей.

   - Это верно, - подтвердил старый Блюмберг, - без векселя никак нельзя!

   - Ой! Неужели я, по-вашему, жулик?

   - Вы, Яша, не жулик, - возразил Гендельман. - Но почему я должен верить вам больше, чем Кантаровичу?

   - Да, - подтвердил недоверчивый Кантарович. - Почему?

   Через час все население местечка узнало о затруднительном положении Гендельмана и Кантаровича.

   Знакомые приняли в них большое участие, суетились, советовали, но все советы были крайне однообразны.

   - Доверьте мне! Я сейчас же передам вам с рук на руки.

   - Мы вам доверяем, Григорий Соломонович... Но ведь тут же двести рублей деньгами и двести - часами. Подумайте сами.

   - Положим, верно... Ну, тогда поезжайте в город к нотариусу.

   - Нате вам! К нотариусу. А нотариус - машина, что ли? Он тоже человек! Ведь это не солома, а двести рублей!

   Комбинаций предлагалось много, но так как сумма - двести рублей - была действительно неслыханная, все комбинации рушились.

   Прошло три месяца, потом шесть месяцев, потом год... Часы были как будто заколдованные: их нельзя было ни купить, ни продать.

   О сложном запутанном деле Кантаровича и Гендельмана все стали понемногу забывать... Сам факт постепенно изгладился из памяти, и только из всего этого осталась одна фраза, одна крошечная фраза, которую применяли мардоховцы, попав в затруднительное положение:

   - Гм!.. Это так же трудно, как купить часы за наличные деньги.

  

  

  

   Кроткое безответное существо. Выдерживает стужу, жару, дождь и ветер изумительно. Одет в неуклюжую, как будто накрахмаленную шинель и невероятной громоздкости сапоги из гиппопотамьей кожи... В мирное время имеет дело главным образом с извозчиками и пьяными. Разговор у него с извозчиками следующий: "Милый мой, потрудитесь держаться правой стороны... вы меня этим очень обяжете!.. Послушайте, дорогой ломовик! Нельзя въезжать оглоблей в затылок мирного прохожего. Извините меня, но осторожность в данном случае не мешает".

   Разговор провинциального городового с пьяным:

   - Милостивый государь! Вы, кажется, вышли из равновесия... Потрудитесь опереться о мое плечо. Ничего, ничего... Не смущайтесь.

   Провинциальный городовой взяток не берет.

  

   Человек, хотя высшего образования не получивший, но имеющий солидный налет культурности. Избегает употребления спиртных напитков, следит за литературой, не чужд сентиментальности.

   В участке ведет с арестованным громилой или карманщиком такой разговор:

   - Конечно, до суда я не имею права считать вас виновным, но я думаю, что эти золотые часы и горячий самовар вы приобрели не совсем легальным способом... Что делать... Я не вымогаю у вас сознание расспросами, но задержать, к сожалению, принужден. Что делать? Dura lex - sed lex... {Закон суров - но это закон (лат.).}

   Взяток околоточный не берет.

  

   Нет ничего симпатичнее провинциального пристава. Это весельчак, остроумец, душа общества; говорит хорошо поставленным баритоном, крестит у купцов детишек и всякий раз поднимает неимоверный скандал, когда кто-нибудь по глупости попытается предложить ему взятку.

   С арестантами и ворами обращается еще мягче околоточного - даже пересахаривает.

   Взяток не бер... Впрочем, мы об этом уже говорили выше.

  

   Несмотря на свое высокое положение, полицеймейстер для всех доступен. Всякий, самый последний нищий может искать у него справедливости и защиты. С купцами водит только духовную дружбу, так как вегетарианец, и все эти окорока ветчины, балыки, икра и коньяки - для него звук пустой.

   Перед законом преклоняется. Либерал и втайне немного симпатизирует евреям.

   Взяток провинциальный полицеймейстер, конечно, не берет.

  

  

  

   Русский поздравитель резко распадается на две части.

  

  

   - Что же это, Иван Семеныч, такое? Не ожидал я от вас, не ожидал!..

   - Что такое?

   - Да то и такое, что нехорошо. Неблагородно.

   - Позвольте...

   - Ничего я вам и позволять не желаю... На прошлой неделе был мой юбилей - хоть бы вы чихнули в мою сторону, не то что поздравили...

   - Я, право... не знал. Был занят.

   - Ну конечно! Весь мир знал, кроме вас. Весь мир поздравлял меня, а только один Иван Семеныч, изволите ли видеть, был занят! Вся вселенная приносила мне поздравления - Закускин, Пузыревич, Красноухов, свояченица Красноухова и Шаплюгин с теткой, - только Ивану Семеновичу не до поздравлений!

   - Я очень извиняюсь... В другой раз...

   - Нет-с, при чем тут другой раз. Не в другой раз, потому что, надеюсь, мы и вообще-то с вами после вашего поступка знакомы не будем...

   - Гм... как хотите. И не надо. Тоже... поздравлять еще всякого...

   - И пошел вон! Чтобы духу твоего не было!

  

  

   - Вам что?

   - Поздравлять твоего барина пришли.

   - Дома нет.

   - Как так дома нет! Который раз приходим - и все нет дома. Пятый, чай, раз приходим.

   - Да вам что нужно-то?

   - Поздравить хотим.

   - Так поздравили и идите. Я передам, когда барин вернется.

   - Да он дома. Вон его и шуба висит.

   - Он в пальте ушомши. Идите, идите, я передам.

   - Нет-с, не пойдем! Ты нам своего барина подай - мы его поздравить желаем!

   - Так ежели его нет.

   - Нет? А ну, Филька, сыпь в комнатьё! Мы посмотрим! Мы его разышшем. Не отвертится он - поздравим! Это что? Комната? Какое тут такое есть живое существо? Кинарейка одна! К дьяволу кинайреку! Шагай дальше... Посмотри под диваном!.. Нет? А ну, дальше! За двери заглядывайте! Может, он за дверью притулился... Что же это такое, который раз поздравлять приходим - все он прячется. Гляди, братцы, чей это сапог за занавеской! Есть? Тащи его, тащи... Попался, голубчик? Барин, что ли?

   - Он.

   - Что вам, добрые люди, от меня надо?

   - Поздравить, значит, вас пришли, как говорится, с праздником. С наступающим.

   - После, после поздравите. Сейчас некогда.

   - Нет, не после, еловая голова! Нам тебя сейчас проздравить нужно, а это "после" мы знаем.

   - Да не хочу я ваших поздравлений!..

   - Как это так - не хочешь? Уж от этого, брат, не отвертишься. Верно, ребята?

   - Уж это так! Вот, стало быть, мы тебя поздравляем и - поздравляем - хоть ты мне черта дай!

   - Вот наказание-то... Сколько вас?

   - Пятеро.

   - Ну, нате - вам.

   - Э, нет, барин. Это на троих будет. Трое, значит, только и проздравили, а двое, значит, еще и не проздравляли. Значит, вот мы и хотим все, как есть, вас проздравить.

   - А, чтоб вам провалиться, ироды, мерзавцы, хулиганы! Нате, лопайте! Подавитесь!

   - Балдарим покорниче! Все, ребята?

   - Все. Поздравили...

   - Тэк-с! Вали, ребята, следующего проздравлять.

   - Проваливайте! Чтоб вам по дороге ноги себе переломать.

   - Хо-хо-хо!.. Не любишь?..

  

  

  

   Автор приводит целиком один из ближайших номеров газеты

  

  

   Передовая

   Мы давно уже указывали на необходимость решительных шагов в отношении Финляндии. По слухам, город Михелин глухо волнуется, и начальник красной гвардии Таммерфорс уже выехал в Свинхувуд для свидания с революционными главарями тайного общества "Капля молока" - шведом Росмерсгольм и чухонцем Куоккала.

  

   Телеграммы собств. корр.

   Вилла Боргезе. Опасно заболел бывший турецкий султан Магомет-Али. Экстренно вызван знаменитый гинеколог Веласкец.

   Тегеран. Бывший главарь персидских революционеров, нынешний полицеймейстер Ефрон выступил с войском против персидского разбойника Брокгауза.

   Шемаха. Отсюда сообщают, что отряды Брокгауза и Ефрона соединились.

   Берлин. Блестящий прием был устроен германским императором Вильгельмом Теллем испанскому королю Христофору Колумбу. Во время парада беспрерывно звонили пушки и был произведен залп из колоколов.

   Брюссель. На похороны бельгийского короля Леопольда-да-Винчи прибыли три его дочери: Эстляндия, Лифляндия и Курляндия.

   Рио-де-Жанейро. Морозы в 40° по Робеспьеру. Гвадалквивир стал.

  

   Фельетон

   После всей этой современной писательской свистопляски приятно отдохнуть на настоящей старой литературе... На днях мне удалось прочесть знаменитую "Анфису" популярного историка Костомарова, и невольно поражаешься: какая глубина, какая свежесть! Будто бы это не 80 лет тому назад написано, а вчера... И такими жалкими кажутся все эти Леониды Андреевы с их "Саввами Мамонтовыми", и Брюсовы с устаревшими уже календарями того же названия...

  

   Смесь

   Как приготовить бульон для выздоравливающих. На тарелку воды берут два фунта говядины, перцу, английской соли, рюмку царской водки и немного серной кислоты. Склеенные этим составом вещи не дают трещин и, как всякое животное, любящее ласку, они страшно привязываются к своему хозяину. Другие растения можно поливать тем же составом, но гораздо реже...

  

  

  

   Однажды я подслушал разговор двух дураков - моих соседей по ресторанной комнате. Чтобы не смущать их и не спугнуть, я закрылся газетным листом.

   Привелось мне услышать вот что:

   - Слушайте... Почему это, когда выпьешь, то голова болит?

   - Не пей, тогда и болеть не будет.

   - Предположим. Ну а если я уже выпил?

   - Так тебе и надо. Пусть болит.

   - Я не о том. Раз, так сказать, факт совершен, то будем говорить в постфактум.

   - Ты бы не в пост об этом говорил, а на масленой. Теперь что ж, после драки кулаками махать...

   - Ах, как вы меня не понимаете! Я интересуюсь научной подкладкой, а вы мне обыденные факты.

   - Да тебе что надо?

   - Я спрашиваю: почему, когда человек выпьет, у него голова болит?

   - За свою глупость платить надо.

   - Так-с. Это моральная оценка события. А я интересуюсь физиологической стороной.

   - Ничего я тебя, братец мой, не пойму.

   - Ну вот: берете вы рюмку и вливаете ее в рот, так? Куда она идет?

   - Явно - в желудок.

   - Хорошо-с. Желудок ведь находится по отношению к голове внизу?

   - Ну?

   - Так вот меня интересует - почему, если хмель скопляется в желудке, почему - он попадает в голову. Как мы знаем - земное притяжение...

   - Дурак ты дурак, как я на тебя посмотрю!

   - Почему, разрешите узнать? Как нам известно, земное притяжение...

   - Видал ты когда-нибудь живого пьяного?

   - Хи-хи... Приходилось.

   - Идет эт-то он по улице - песни поет. Язык и горло работают вовсю, а ноги не держат! Почему? Ясно, что водка из живота в ноги просачивается. Голова свежая, а ноги пьяные. И вот, братец ты мой, когда ноги уже окончательно подкосятся - этот человек падает прямо-таки головой вниз на мостовую. Вот - тут-то, когда голова ниже живота, - все ему в голову и переливается... А поэтому: пока человек на ногах держится - он еще ни капельки не пьян...

  

  

  

   Наивный зритель. Г. режиссер! Мне очень странно...

   Режиссер. Что вам такое там странно?

   - Да вот... Читаю я в газете, что публика на вашем вчерашнем спектакле смертельно скучала, артисты играли пьесу с гримасой отвращения, и премьер был похож на высеченного могильщика, хотя играл самую комическую роль... А я вчера сам видел, как публика хохотала, артисты были в ударе и премьер играл, как никогда. В чем здесь дело? Почему так написано?

   - Боже ты мой! Это ясно как день... Потому и написано, что инженер Царапов разошелся со своей женой!

   - При чем же здесь инженер Царапов?

   - Как при чем? Разойдясь с женой, он сошелся со вдовой Бедровой.

   - А что такое - Бедрова?!

   - А у Бедровой есть брат - помещик Ляпкин.

   - Какое же Ляпкин имеет отношение к театру и газете?

   - Ляпкин не имеет отношения. Но у него есть племянница Куксина.

   - Какая Куксина?

   - Никакая. Просто Куксина. А у этой Куксиной есть зять, сестра которого, Червякова, играла в нашем театре. А мы третьего дня уволили ее за полной неспособностью и бездарностью!

   - Убейте меня - не пойму, при чем здесь зять Куксиной, Куксина, Ляпкин, Бедрова и Царапов?!

   - Это просто, как палец! Царапов - двоюродный брат рецензента, написавшего рецензию. Когда мы увольняли Червякову, то совсем позабыли, что она может пожаловаться зятю, тот Куксиной, та Ляпкину, тот Бедровой, та Царапову, а тот двоюродному брату, рецензенту...

   - Какое же ваше мнение об этом?

   - Да такое, что не нужно бы Червякову увольнять: пусть бы, черт ее возьми, получала свои сто рублей.

  

  

  

   Судя по слогу, в шубе из этого медведя теперь щеголяет Николай Николаевич Брешко-Брешковский. Если вы встретите его, читатель, спросите:

   - Неужели голыми руками можно задушить крупного медведя?

   - Ну, не крупного, - скажет H. H., подумавши. - Небольшого роста.

   - Задушить руками?!

   - Да, руками. Он, конечно, защищался, лаял...

   - И его... голыми руками?

   - Очень просто. Мяукал, царапался, но - его задушили.

   - Руками?!

   - А то чем же? Под самым карнизом окна гнездо себе свили, подлецы! Сидят, воркуют, а гигант покойник ка-ак рукой двинет - дух вон. Одной рукой задушил!

   - Рукой?

   - Ну да. Она села на лоб, а он рукой - трах! Здоровый был старик - не пикнула.

   - Кто?!

   - Да муха же.

   - Да почему же он кинжал в снег уронил? Разве зимой мухи бывают?

   - Кинжал? - Брешко задумался. - Да, кинжал он уронил в другой раз.

  

  

  

   "На местах".

   - Кто вы такой?

   - Депутат четвертой Думы.

   - Да нет, я спрашиваю, чем вы занимаетесь?

   - Господи! Да депутат же!

   - И вам не стыдно?

   - Чего?

   - Да так вообще, не стыдно?

   - Да чего же мне будет стыдно?

   - Нет, вы не виляйте - посмотрите мне прямо в глаза и отвечайте: вам не стыдно?

   - Я право... не понимаю...

   - Да вы этого не говорите! При чем тут - "понимаю, не понимаю", вы скажите только: вам не стыдно?

   Пауза.

   - Ну?

   - Что?!

   - Чего же вы молчите?

   - Да что же мне сказать?

   - Вам не стыдно? Вы только признайтесь откровенно, вам стыдно или не стыдно?

   Пауза.

   - Ну, стыдно!

   - То-то вот и оно.

   Оба вздыхают и расходятся.

  

  

  

   - Там спрашивают вас, ваше пр-во.

   - Кто спрашивает?

   - Говорит: Бакст.

   - Жид?

   - Не могу разобрать.

   - О, Господи! Доколе же... Ну, проси...

   - Что вам угодно, молодой человек?

   - Я художник Бакст. Здравствуйте. Мне хотелось бы получить право жительства в столицах.

   - А вы кто такой?

   - Еврей. Художник. Рисовал костюмы для императорской сцены, работал за границей; в Париже и Лондоне обо мне пишутся монографии.

   - Монографии? Это хорошо. Пусть пишутся.

   Бакст переступил с ноги на ногу, проглотил слюну и сказал:

   - Так вот... Нельзя ли мне... право жительства?

   - Нельзя.

   - Почему же?

   Его пр-во встало и сказало значительно, с выражением человека, исполняющего долг:

   - Потому что! Правом жительства! У нас! В России! Пользуются! Только! Евреи-ремесленники!

   - Ну-с?

   - А какой же вы ремесленник?

   Снова Бакст переступил на первую ногу; снова проглотил слюну - и, после минутной борьбы с самим собой, сказал:

   - Ну, я тоже ремесленник.

   Его пр-во прищурилось.

   - Вы? Ну что вы! Вы чудесный художник!

   - Уверяю вас - я жалкий ремесленник! Ей-Богу! Все мои эскизы, костюмы и картины - жалкое ремесло.

   - Ну что вы! Можно ли говорить такой вздор? Милый мой, вы великолепны! Вы гениальный рисовальщик и колорист. Какое же это ремесло?

   - А я все-таки чувствую себя ремесленником. Возьмите мои костюмы для Шопенианы, мои эскизы для Шехеразады - ведь это самое ничтожное ремесленничество.

   Его пр-во потрепало Бакста по плечу.

   - Оставьте, оставьте. Я, милый мой, тоже кое в чем разбираюсь и люблю искусство. Ваши эскизы - это откровение! Это подлинное, громадное искусство!! Вам нужно памятник поставить.

   - Значит... я могу надеяться на право жительства?

   - Вот именно, что не можете!! Будь вы ремесленник - тогда, пожалуйста. Вот, например, если бы Бодаревский, или Штемберг, или Богданов-Бельский были евреями - пожалуйста. Им - хоть три права жительства! Где угодно. А вы, мой милый... Нет, это было бы оскорблением святому искусству. Что? Вот ваша шляпа... До свиданья!

  

  

   Усталый, Бакст поплелся домой.

   Вошел в мастерскую. Чудесные, ласкающие глаз рисунки и эскизы смотрели на него вопросительно. В их причудливых линиях и пятнах читался вопрос:

   - Дали?

   В ответ на это Бакст погрозил им кулаком и бешено заревел:

   - Будьте вы прокляты! Из-за вас все!!

  

  

  

   На благотворительном концерте.

   - Прелестно, прелестно!.. Вы, сударыня, сейчас очаровательно спели... Это прямо преступление!..

   - Что такое?

   - ...Что вы не учитесь серьезно, не развиваете свой голос!..

   - Но...

   - Нет, нет - без всяких "но"! Господи! Да ведь это целое богатство!.. Вы могли бы даже петь со временем в опере...

   - Да, позвольте...

   - Ни-ни! Ничего не могу позволить!.. Еще раз повторяю: учиться и учиться! Обратить самое серьезное внимание...

   - Позвольте! Это совершенно излишне...

   - Сударыня, сударыня!.. Знаю заранее все, что вы скажете: что вы смотрите на это как на пустяк, что не придаете этому значения - все знаю! И как вы будете не правы! Если бы вы серьезно занялись своим голосом...

   - Черт возьми! Дайте же мне слово сказать...

   - Говорите! Но только последний раз повторяю: обратите серьезное внимание на ваши данные... учитесь!

   - Господи! Да ведь я, поймите вы, Долина! Певица Долина - заслуженная артистка императорских театров.

  

  

  

   - А! Кузьма Иваныч!.. Как раз к обеду попали... Садитесь. Что? Обедали? Вздор, вздор! И слушать не хочу. Рюмочку водки, балычку, а? Ни-ни! Не смейте отказываться... Вот чепуха... Еще раз пообедаете! Что? Нет-с я вас не пущу! Агафья! Спрячь его шапку. Парфен, усаживай его! Да куда ж вы? Держите! Ха-ха... Удрать хотел... Не-ет, брат... Рюмку водки ты выпьешь! Голову ему держите... вот так! Рраз!.. Ничего, ничего. На вот, кулебякой закуси. Что? Ничего, что поперхнулся... Засовывайте ему в рот кулебяку. Где мадера? Лейте в рот мадеру! Да не рюмку! Стакан! Что? Не дышит? Ха-ха! Притворяется... Закинь ему голову, я зубровочки туда... Вот так! Парфен! Балыка кусок ему. Да не весь балык суй, дурья голова. Видишь - рот разодрал... Не проходит? Ты вилкой, вилкой ему запихивай. Место очищай... Так. Теперь ухи вкатывай... Что? Из носу льется? Зажми нос! Осетрину всунул? Пропихивай вилкой! Портвейном заливай. Ха-ха. Не дышит? А ты вилкой пропихни. Что?.. Ну, возьми подлиннее что-нибудь... Так... Приминай ее, приминай... Что? Неужто же не дышит? (Пауза.) Ме-ертвый! Ах ты ж оказия! С чего бы, кажется... Ну, как это говорится: царство ему небесное в селениях праведных... Упокой душу. Выпьем, Парфен, за новопреставленного!

  

  

  

   На берегу суетилась кучка людей...

   Я подошел ближе и увидел в центре группы женщину, которая лежала, худая, мокрая, в купальном костюме, с закрытыми глазами и сжатыми тонкими губами.

   - В чем дело? - спросил я.

   - Купалась она. Захлебнулась. Насилу вытащили.

   - Нужно растереть ее, - посоветовал я.

   На камне сидел толстый отдувающийся человек. Он махнул рукой и сказал:

   - Не стоит. Все равно, ничего не поможет.

   - Да как же так... Попробуйте устроить искусственное дыхание... Может, отойдет.

   - Мм... не думаю. Не стоит и пробовать, - сказал толстяк, искоса поглядывая на захлебнувшуюся.

   - Но ведь нельзя же так... сидеть без толку. Пошлите за доктором!

   - Стоит ли, - сказал толстяк. - До доктора три версты, да еще, может, его и дома нет...

   - Но... попытаться-то можно?!

   - Не стоит и пытаться, - возразил он. - Право, не стоит.

   - Я удивляюсь... Тогда одолжите нам вашу простыню: попробуем ее откачать!

   - Да что ж ее откачивать, - сказал толстяк. - Выйдет ли толк? Все равно уж... Будем считать ее утонувшей... Право, зачем вам затрудняться...

   - Вы жалкий, тупой эгоист! - сердито закричал я. - Небось, если бы это был вам не чужой человек, а жена...

   Он угрюмо посмотрел на меня.

   - А кто же вам сказал, что она не жена? Она и есть жена... Моя жена!

  

  

   Сборник вышел в Петербурге в 1914 г. и с тех пор не переиздавался. Очевидно, сам автор считал, что большинство составляющих его рассказов и фельетонов слишком привязаны к определенному отрезку российской истории и потому вряд ли сохранят интерес для новых поколений читателей, хотя и признавал (в предисловии), что такие рассказы, как "Грозное местоимение", "Виктор Поликарпович", "Новые правила", войдут в хрестоматию нашей политической и общественной жизни. Многие рассказы и фельетоны сборника обрели сегодня новую актуальность, ибо те явления, которые Аверченко высмеивал и бичевал 85 лет назад, еще имеют место и в наше время.

   Сборник воспроизводится по первому и единственному изданию.

   Сборник был выпущен под псевдонимом Фома Опискин (таково имя героя повести Ф. М. Достоевского "Село Степанчиково и его обитатели", моралиста-резонера. Этим псевдонимом Аверченко подписывал некоторые свои публикации в "Сатириконе"). Однако в сборник помимо этих публикаций вошли рассказы, миниатюры и фельетоны, подписанные NN, Фальстаф и другими псевдонимами писателя.

  

   Былое (Русские в 1962 году). Рассказ написан в жанре антиутопии. Герой вспоминает былое - губернаторов-самодуров, губернаторов-антисемитов, период так называемой чрезвычайной охраны, разгул цензуры - как нечто давно забытое и навсегда ушедшее из российской жизни. Однако к концу XX века многое возвращается из небытия. И потому рассказ актуален и сегодня.

   С. 8. Камышанский П. К. - прокурор петербургской судебной палаты. В 1910 г. - вятский губернатор.

   И Толстой был тенденциозен, и Достоевский в своем "Дневнике писателя"... - "Дневник писателя" (1873, 1876-1881) - своеобразное, обширное по охвату проблем современности и глубокое по своему содержанию произведение Ф. М. Достоевского, в котором он в публицистическо-художественной форме выразил свои взгляды на актуальнейшие вопросы российской действительности.

   "Новое время" - газета, издаваемая в 1868-1917 гг.; отражала интересы дворянско-чиновничьих кругов; с 1905 г. приобрела в значительной мере черносотенное направление; владельцем с 1876 г. был Алексей Сергеевич Суворин (1834- 1912).

   Муратов Н. П. - тамбовский губернатор в 1912 г.

   С. 9. Какую книжку? Мопассана? "Бель-Ами"? - "Бель-Ами" ("Bel-Ami") - "Милый друг" (фр.) - один из самых известных романов Ги де Мопассана (1850--1893).

   "...Недаром многих лет свидетелем Господь меня поставил"... - цитата из монолога Пимена (А. С. Пушкин. "Борис Годунов", сцена "Ночь. Келья в Чудовом монастыре").

   Толмачева одесского тоже хорошо помню - Толмачев И. Н. - одесский генерал-губернатор (1907-1911), известный своим административным самодурством и антисемитизмом.

   Эрлих? Жид? - Эрлих Пауль (1854-1915) - крупный немецкий врач, бактериолог и биохимик, основатель химиотерапии, лауреат Нобелевской премии (1908). В 1909 г. создал противосифилитический препарат сальварсан (он был 606-м по счету из испытанных препаратов, отсюда его второе название - "606").

   Думбадзе И. А. (1851-1916) - генерал-черносотенец; с 1916 г. градоначальник г. Ялты, терроризировал население, вмешивался в судебные дела, в 1910 г. был уволен, но вскоре опять назначен градоначальником.

   Редактор "Собакиной жизни". С. П. Буланже Жорж Эрнест (1837-1891) - французский генерал; в конце 1880-х гг. хотел совершить военный переворот в пользу монархии, был разоблачен, бежал в Бельгию, где покончил жизнь самоубийством.

   Под сводом законов. С. 13. ...партийный человек - кадет... - Кадет - член Конституционно-демократической партии (сокращенно к.-д., кадеты), созданной в России в середине октября 1905 г. на съезде земцев-конституционалистов и членов "Союза освобождения". Партия кадетов занимала главенствующее положение в 1-й и 2-й Государственных думах, находясь гам в оппозиции к царскому самодержавию. Партия выражала главным образом интересы либеральной буржуазии, стремившейся к дележу власти с царизмом.

   Сон в зимнюю ночь. С. 21. Октябрист - член партии "Союз 17 октября", партии крупной буржуазии и помещиков; сформировалась осенью 1906 г.; главную свою задачу партия видела в поддержке царской политики.

   Грозное местоимение. С. 26. ...стрельбу в рабочих на Ленских приисках... - Событие, произошедшее 4 апреля 1912 г. на Ленских золотых приисках, расположенных на притоках Лены - реках Олекме и Витиме. Рабочие, возмущенные руководством англо-русского акционерного общества, направились к прокурору, чтобы вручить жалобу на действия хозяев и властей. Мирное шествие рабочих было встречено оружейными залпами. Было убито 270 рабочих и 250 ранено. Расстрел послужил толчком к усилению революционного подъема в России.

   Кустарный и машинный промысел. С. 34. ...меньшиковским нудным жидоедством... - Из статьи в статью постоянный автор "Нового времени" Михаил Осипович Меньшиков (о нем см. коммент. в т. I) повторял, что во всех бедах России виноваты евреи.

   С. 35. ...думает, что публикации от такого же слова, как и ее занятие. - Имеется в виду публичная женщина, т. е. проститутка. Здесь Аверченко еще раз намекает на то, что не зря журналистику считают второй древнейшей профессией (первой, по исторической традиции, считается проституция).

   С. 36. Буренину до них есть забота или господину Астолыпину? - В. П. Буренин - плодовитый публицист "Нового времени", своими взглядами близкий М. О. Меньшикову. Астолыпин - Александр Аркадьевич Столыпин, сотрудник редакции "Нового времени", публицист, брат Петра Аркадьевича Столыпина.

   Отцы и дети. С. 41. Нас... на десять дней распустили... - Государственная дума, ограниченное в правах представительное учреждение в России, созданное царским правительством в ходе буржуазно-демократической революции 1905-1907 гг., периодически разгонялась (распускалась). Первая Государственная дума (27 апреля - 8 июля 1906 г.) была разогнана 8 июля 1906 г. Вторая Дума (20 февраля - 2 июня 1907 г.) была распущена 3 июня 1907 г. Третья Дума (1 ноября 1907 - 9 июня 1912 г.) распускалась на несколько дней. Во время Четвертой Думы (15 ноября - 25 февраля 1917 г.) был произведен арест и суд над членами большевистской фракции в Думе.

   ...Годнев получил отметку... - Годнев И. В. (1856 - ?) - член 3-й и 4-й Государственных дум, октябрист: с марта по июль 1917 г. - контролер в составе Временного правительства.

   С. 42. ...обыски делали... У депутата Петровского. - Петровский Григорий Иванович (1878-1959) - активный участник революционного движения в России; в 1912 г. избран членом 4-й Государственной думы от рабочей курии Екатеринославской губернии. В ноябре 1914 г. вместе с другими депутатами-большевиками был арестован, осужден и сослан в Туруханский край. После революции занимал ответственные государственные посты.

   Душевная драма Феди Зубрякина. С. 53. Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870-1920) - крупный помещик, основатель "Союза русского народа", депутат Госдумы, участник убийства Г. Распутина.

   Записки трупа. С. 69. Гегечкори Е. П. (1881-1954) - меньшевик, адвокат по профессии, политический деятель. После революции - эмигрант.

   Гучков Александр Иванович (1862-1936) - крупный фабрикант, председатель 3-й Государственной думы; военный и морской министр в первом составе Временного правительства в 1917 г., после революции - эмигрант.

   Дешевая жизнь. С. 74. Матинэ (фр. matinée - утро, утреннее платье) - утренняя женская домашняя одежда в виде широкой и длинной блузы из легкой ткани.

   С. 75. "Речь" ("Наш век") - газета, центральный орган партии кадетов, выходила в Петербурге (1906-1917).

   Глупые и умные. С. 76. Лермонтов умер 27-и лет...- В действительности Лермонтов умер в возрасте 26 лет, не дожив нескольких месяцев до двадцатисемилетия.

   С. 79. ...акцизное ведомство... - акциз (фр.) - вид косвенного налога на продукты массового потребления, уплачиваемый государству продавцами товаров и перекладываемый на население путем повышения цен. Акцизное ведомство в дореволюционной России следило за исправной уплатой акциза государственной казне.

   Конец журналиста. С. 80. Брешко-Брешковский Николай Николаевич (1874-1943) - прозаик и журналист; до революции много публиковался в газетах и журналах, где вел отделы светской хроники; его называли классиком бульварного жанра. Автор более 40 романов (свыше тридцати из них написаны в эмиграции).

   С. 81. Клевер Юлий Юлиевич (1850-1924) - русский живописец-пейзажист, академик с 1878 г.; лучшие картины в Третьяковской галерее, Русском музее и др. Художник, повторяя одни и те же сцены и виды (например, "багровые закаты"), порой впадал в шаблонность.

   Хлопотливая нация. С. 94. Лекцию о радии прочесть - нужно похлопотать, а на "Веселую вдову" пойти - не нужно... Почему просто "О радии" - нельзя, а "Радий в чужой постели" - можно? - "Веселая вдова" (1905) - одна из лучших оперетт венгерского композитора Ференца Легара (1870-1948). "Радий в чужой постели" - в "Сатириконе" за 1911 г. в разделе "Волчьи ягоды" Аверченко писал: "Наша соотечественница, знаменитая г-жа Кюри, открывшая радий, живет во Франции. Встретившись с семейным человеком, она полюбила его.

   Этого было достаточно, чтобы галантные французы подняли бурю по поводу безнравственности происшедшего, украли из бюро г-жи Кюри интимную переписку и опубликовали ее.

   Существует такой фарс - "Радий в чужой постели".

   Очевидно, этот второй радий ближе французскому сердцу, чем радий, открытый г-жой Кюри".

   Тяжелое занятие. С. 94. ...евреев бить можно и нужно - я удивляюсь, как этого не понимают?! (Подлинные слова, сказанные Марковым вторым с трибуны 3-й Думы) - Марков Николай Евгеньевич (1866 - после 1931) - крупный помещик, член 3-й и 4-й Государственных дум, руководитель "Союза русского народа".

   Болезнь. С. 102. Посвящ. А. Н. Шварцу. - Шварц Александр Николаевич (1848-1915) - министр народного просвещения в 1908-1910 гг. В 1905 г. по указанию Николая II под давлением революции был введен устав об автономии университетов. Однако со спадом революционного движения этот устав был сведен на нет, и в 1910 г. Шварц внес проект нового университетского устава, уже без всякой автономии.

   Страшное издание. С. 113. "Русское знамя" (1905- 1917) - черносотенная газета, орган "Союза русского народа", выходила в Петербурге.

   Клевета. С. 116. "Россия" - газета полицейско-черно-сотенного направления, издавалась в Петербурге в 1905-1914 гг., с 1906 г. - официальный орган Министерства внутренних дел.

   Страшное преступление в кабаке дяди Стамати. Рассказ впоследствии был включен в сборник "Шалуны и ротозеи".

   Изумительный случай. С. 129. Двуутробки - сумчатые крысы, семейство сумчатых млекопитающих; по внешнему виду напоминают крыс.

   Гордиев узел. С. 132. Гордиев узел - узел, которым согласно древней легенде было привязано ярмо к дышлу колесницы Горди