Тургенев Иван Сергеевич - Senilia

   Письмом от 3(15) октября Тургенев известил Стасюлевича о том, что он получил корректурные листы "Стихотворений в прозе". На следующий же день, вместе с своим письмом, он отправил корректуру обратно. В этом и следующих письмах Тургенев сообщает Стасюлевичу о заменах, произведенных им в тексте, и о выправленных опечатках. Сохранившаяся корректура с правкой Тургенева показывает, что писатель выполнил все предложения Анненкова, в частности вычеркнул подзаголовок "Сон" у стихотворений "Старуха", "Насекомое", "Лазурное царство", "Христос" и "Природа" (о других исправлениях текста и связанной с этим перепиской со Стасюлевнчем см. комментарии к отдельным стихотворениям).

   Еще декабрьский номер "Вестника Европы" не вышел в свет, как Стасюлевич начал просить Тургенева прислать ему для печати следующие пятьдесят стихотворений, на что писатель ответил ему 5(17) ноября 1882 г.: "...я едва ли буду в состоянии выслать Вам скоро вторую полсотню (сперва надо посмотреть, как публика проглотит первую) - так как большая часть этих "Стихотворений в прозе" - характера автобиографического, то есть неудобного к публикации". Однако в то же время, 18(30) октября, Тургенев пишет А. В. Топорову, что к последнему тому своих сочинений, которые тогда печатались, он приложит ряд произведений "и "Стихотворения в прозе" - в хронологическом порядке. (Также будет прибавлено, если я что-нибудь еще напишу в 83-м году.)". Позднее, 15(27) июля 1883 г., Тургенев обещал И. И. Глазунову, что он доставит в X том своих сочинений "и продолжение стихотворений в прозе". Однако в т. IX Сочинений 1883 г. "Стихотворения в прозе" были перепечатаны без изменений из "Вестника Европы" {Любопытно, что в Харькове в 1883 г. появилось следующее издание: "Стихотворения в прозе И. С. Тургенева. Печатано с разрешения и дозволения редактора "Вестника Европы" и автора 3 января 1883 года" (БАН).}.

   В конце 1920-х годов проф. А. Мазон. получивший доступ к бумагам Тургенева, хранившимся у наследников П. Виардо, нашел среди них рукописи "Стихотворений в прозе". Помимо тех, которые были напечатаны самим Тургеневым в "Вестнике Европы" или сообщены им Стасюлевичу ("Порог", "С кем спорить"), рукописи содержали еще 31 стихотворение (Mazon. р. 35-36, 83, 89-91, 100, 101).

   Первое сообщение о находке этих рукописей и перечень неопубликованных, отрывков А. Мазон дал в небольшой статье: "Подлинный текст стихотворений в прозе И. Тургенева", напечатанной в 1927 г. в Праге, в сборнике в честь проф. В. Тилле {Sbornik praci venovanych prof. Vâclavu Tillovi. Praha, s. 132-137.}. Два года спустя французский перевод этих не известных ранее "Стихотворений в прозе", сделанный Шарлем Саломоном непосредственно с рукописи (до опубликования русского подлинника), А. Мазон напечатал со своей вводной статьей в журнале "Revue des Deux Mondes" {Tourguênev I. Nouveaux poèmes en prose.- Revue des Deux Mondes, 1929, vol. IV, 15 Novembre, p. 289-311. Эта публикация вызвала быстрый отклик А. Луначарского: в статье "Неизданные стихотворения в прозе Тургенева" (Огонек, 1930, No 1) он дал их первую характеристику на русском языке и привел некоторые отрывки из них "в обратном переводе с французского языка на русский", так как подлинный русский текст был еще недоступен. А. Луначарский хорошо понимал, что сделанные им обратные переводы "не могут дать сколько-нибудь полного отражения художественно-ритмической прелести подлинника", но спешил поделиться интересной находкой с читателями журнала в ожидании, когда эти "великолепные страницы" Тургенева будут обнародованы в русском оригинале.}. Вскоре увидели свет и русские тексты указанных стихотворений, получивших произвольное название "новых": они напечатаны отдельной книгой параллельно с французскими переводами, выполненными Ш. Саломоном, и со вступительной статьей А. Мазона {Tourguênev. Nouveaux poèmes en prose. Texte russe publiê par Andrê Mazon. Traduction de Charles Salomon. Editions de la Plêiade. Paris, 1930; Петухов Е. Новое о Тургеневе.- Изв. по рус. яз. и слов. АН СССР, 1930, т. III, кн. 2, с. 599-612.}.

   Это издание вызвало к себе большой интерес как за рубежом, так и у нас и поставило перед необходимостью выпустить издание всего цикла "Стихотворений в прозе". Выполнение этой задачи, однако, замедлилось.

   Первую попытку в этом отношении предпринял тот же Ш. Саломон, напечатавший в небольшом количестве экземпляров все 83 "Стихотворения в прозе" по беловому автографу, в собственных французских переводах, с описанием их рукописей и ценными, хотя и немногочисленными, примечаниями {Tourguênev. Poèmes en prose. Première traduction intêgrale publiêe dans l'ordre du manuscrit original autographe avec des notes par Charles Salomon. Gap, 1931, 141 p. (Эта книга вышла в количестве 150 экземпляров, являющихся оттисками из редкого провинциального издания: "Bulletin de la sociêtê d'Etudes des Hautes Alpes", 1931, p. 397-531.) Помимо переводов всех "Стихотворений в прозе" (р. 7-111) здесь дано описание белового автографа (р. 115-123), анализ рукописного текста (р. 123-133), хронологические таблицы и несколько воспроизведений рукописей.}. Французский читатель полечил хороший перевод этого цикла произведений Тургенева. Ш. Саломон, бывший выдающимся переводчиком, вместе с А. Мазоном и его сотрудниками проделал огромную работу по прочтению рукописей ни разу не публиковавшихся стихотворений. Пользуясь, однако, черновыми рукописями Тургенева, переводчик несколько мест в них прочел неправильно, вследствие чего в истолковании и комментировании отдельных "стихотворений в прозе" утвердились некоторые искажения, из французских изданий перешедшие также в русские.

   В 1931 г. под редакцией Б. В. Томашевского вышло отдельное издание "Стихотворений в прозе". В этом издании впервые объединены как те стихотворения, которые были опубликованы самим Тургеневым, так и "Новые стихотворения в прозе", извлеченные А. Мазоном из рукописей. Тексты их опубликованы в том порядке и в том их прочтении, какое было дано в названном выше французском издании 1930 года {Тургенев И. С. Стихотворения в прозе. М.; Л.: Асаdemia, 1931. Б. В. Томашевский учел описания рукописей {"Стихотворений" и комментарии к ним, сделанные А. Мазоном и Ш. Саломоном. Благодаря любезности А. Мазона ему удалось получить фотокопии автографов двух стихотворений: "Путь к любви" и "Истина и Правда",- конец которых не был напечатан в парижском издании со ссылкой на неразборчивость текста. Эти стихотворения были прочтены Б. В. Томашевским и напечатаны полностью как в этом издании, так и в последующих его перепечатках - в частности, в Т, СС, т. 8.}.

  

  

   Современники свидетельствуют, что Тургенев долгое время держал в тайне свои "Стихотворения в прозе" и не готовил к печати до тех пор, пока они не сложились в целый цикл. Лишь немногие из его друзей знали об этих его произведениях. Летом 1881г., в Спасском, Тургенев прочел пять стихотворений в прозе Я. П. и Ж. А. Полонским,- какие именно - остается неизвестным; с какими-то стихотворениями он познакомил также М. Г. Савину; о существовании их вскоре после того узнали в Буживале П. Л. Лавров {В своих воспоминаниях о Тургеневе П. Л. Лавров говорит, что "на балконе в Буживале, поздним летом 1882 г." Тургенев прочел ему "из своих "Стихотворений в прозе" - "Разговор", "Чернорабочий и белоручка", "Порог" и что-то еще" (Революционеры-семидесятники, с. 74).}, затем M. M. Стасюлевич. Познакомил он с некоторыми из них и своих зарубежных друзей. Л. Пич вспоминал, что в последние годы своей жизни, когда Тургеневым всё сильнее овладевала старческая тоска, "он написал много поэтических видений, воспоминаний и аллегорий глубоко пессимистического содержания, замечательных то грандиозной смелостью, то увлекательной грацией рисунка. Он называл эти произведения "Senilia"" {Иностранная критика о Тургеневе. СПб., 1884, с. 178.}.

   В сентябре - ноябре 1882 г., пока шла подготовка рукописи "Стихотворений" к набору, о существовании цикла стало известно довольно широкому кругу литераторов; некоторым из них Стасюлевич давал рукопись на короткое время для ознакомления. А. Ф. Кони вспоминает, что он был одним из тех, кто имел рукопись в своих руках осенью 1882 г. "Рукопись дана была мне поздно вечером до утра, и я провел всю ночь, читая и несколько раз перечитывая эти чудные вещи, в которых не знаешь, чему больше удивляться - могучей ли прелести русского языка или яркости картин и трогательной нежности образов. Я высказал всё это в письме к Стасюлевичу <...> а он, как оказалось, послал мое письмо в подлиннике Тургеневу" {Кони А. Ф. Отрывки из воспоминаний.- BE, 1908, кн. 5, с. 21-22.}.

   В сентябре 1882 г. Стасюлевич ездил в деревню к К. К. Арсеньеву, видимо имея при себе рукопись "Стихотворений в прозе" и читал их хозяину. "Вчера,- писал Тургенев Стасюлевичу 17(29) сентября 1882 г.,- я получил Ваше письмо из деревни Арсеньева it очень обрадовался его отзыву <...> Он человек с верным и тонким вкусом. Желаю, чтобы его предсказанья хотя отчасти оправдались". В гот же день Тургенев извещал M. Г. Савину, что она, вероятно, сможет прочесть в декабрьской книжке "Вестника Европы" "штук пятьдесят тех "Стихотворений в прозе", из которых я Вам сообщил два, три в Спасском. Только не те, которые я Вам сообщил. Эти, как слишком личные, исключены совершенно". Об этом Тургенев написал тогда же и Ж. А. Полонской.

   Чем ближе становился срок выхода декабрьской книжки "Вестника Европы", где "Стихотворения" должны были появиться, тем отчетливее было нетерпение Тургенева, всё чаще задававшего и себе и своим корреспондентам один и тот же тревожный вопрос: что скажет о них публика?

   "Стасюлевич и его кружок очень довольны моими "Стихотворениями",- писал Тургенев Ж. А. Полонской 4(16) октября 1882 г.,- посмотрим, что скажет публика", и снова, в письме к ней от 17(29) октября: ""Стихотворениями в прозе" редакция "В<естника> Е<вропы>" кажется весьма довольной. Посмотрим, что публика скажет?" Говоря то же самое о "Стихотворениях в прозе" в письме к А. В. Топорову от 5(17) ноября 1882 г., Тургенев прибавлял: "Очень уж эти "Стихотворения" не подходят к тому, что она (публика) привыкла читать", и снова ему же 7(19) декабря 1882 г.: "Надеюсь, что хотя некоторые из них Вам понравятся. Публика и критика отнесутся к ним или равнодушно, или презрительно, но я от этого не заплачу".

   В ноябре 1882 г. Тургенев разрешил Д. В. Григоровичу прочитать некоторые стихотворения в прозе на вечере в пользу Литературного фонда. По этому поводу он вел переписку с разными лицами. Д. В. Григоровичу он писал 13(25) ноября 1882 г.: "Что касается до прочтения Вами некоторых моих "Стихотворений в прозе" - то, разумеется, я лучшего чтеца и желать не могу, и мне остается благодарить Вас. Стасюлевич просил моего разрешения, и я, понятное дело, не мог не согласиться, хотя и думаю, что эти "Стихотворения" вовсе не пригодны для публичного чтения. Они могут иметь некоторый успех только в интимном кругу" {Те же опасения Тургенев высказывал и Стасюлевичу в письме от 7(19) ноября и Ж. А. Полонской - 2(14) декабря 1882 г. Несмотря на это, сам Тургенев в Париже несколько раз выступал с публичными чтениями "Стихотворений в прозе", например, в "Обществе русских художников" на елке, в канун нового 1883 года (Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 398, 415), а также на литературно-музыкальных вечерах у Виардо (см. его письмо к Ж. А. Полонской от 2(14) декабря 1882 г.).}.

   Публичное чтение нескольких "Стихотворений в прозе" Д. В. Григоровичем не состоялось, и Тургенев радовался этому, так как был уверен, что они покажутся "скучными" и не произведут никакого впечатления. Тургенев пытался объясниться по этому поводу с Д. В. Григоровичем, по-видимому, не зная еще, что отмена чтения произошла по инициативе именно Григоровича, которому "Стихотворения в прозе" не понравились не только в рукописи, но и в печати, в появившейся книжке "Вестника Европы". "Насчет самих "Стихотворений",- писал ему Тургенев 3(15) декабря 1882 г.,- я нимало не ослеплен: нечего и говорить, что они не годятся для публичного чтения, они могут понравиться только самому тесному кружку литературных любителей <...> Некоторые из этих "Стихотворений" останутся, надеюсь, в памяти нескольких десятков читателей; надо всеми пройдет игривое перо Буренина и др.- и "река времен в своем теченьи" унесет в лоно забвенья эти легонькие листки..."

   "О мнении публики и критики еще ничего не известно,- записал Тургенев в своем дневнике 5(17) декабря 1882 г.- Григорович сказал Полонскому, что он в них ничего не понимает,- другими словами, что они ему не нравятся. То же самое, по всем вероятиям, скажет и публика" {Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 393. ""Стих<отворения> в пр<озе>" написаны мною для самого себя,- писал Тургенев Полонскому 22 ноября (4 декабря) 1882 г.,- а также и для небольшого кружка людей, сочувствующих такого рода вещам. Публика будет совершенно права, отбросив их в сторону. Я было ужаснулся, когда услыхал, что некоторые из этих "Стихотворений" хотели прочесть публично. То-то было бы фиаско..."}.

   Когда "Стихотворения в прозе" появились в декабрьской книжке "Вестника Европы" 1882 года, к Тургеневу чаще начали поступать отзывы о них читателей. В ответ на сообщенный ему отзыв M. M. Ковалевского Тургенев писал Стасюлевичу 8(20) декабря 1882 г.: "Мнение Ковалевского о "Ст<ихотворениях> в пр<озе>" очень для меня лестно. Подобные мнения - подобных людей - важны; а публика - en gros (вообще) - и критика - en grossier (грубо говоря) - могут говорить, что им угодно". "Благодарю вас за дружеский привет н доброе слово по поводу моих "Ст<ихотворений> в пр<озе>". Ваше одобрение служит мне ручательством в том, что их стоило напечатать",- писал Тургенев В. П. Гаевскому 17(29) декабря 1882 г. Получено было также письмо от Ж. А. Полонской, которая сообщала ему 6(18) - 7(19) декабря 1882 г.: "Ваши стихотворения в прозе я читала и перечитывала с великим наслаждением. Невольно они переносили меня в Ваше Спасское, в то время, когда Вы сами нам читали их. Невольно припоминались и Ваше лицо, и Ваши речи..." {Звенья, т. 8, с. 244). С некоторым удивлением и недоверием воспринял Тургенев известие, сообщенное ему Д. В. Григоровичем,- о том, что о "Стихотворениях" с "одобрением и похвалой" отозвался Гончаров. Тургенев писал об этом Ж. А. Полонской и А. В. Топорову (письма от 12(24) декабря 1882 г. и 28 декабря 1882 г./9 января 1883 г.); последнему он прибавлял "от себя", что похвала Гончарова "вероятно, доказательство слабого их успеха в публике". Напротив, искрение обрадовался Тургенев сочувственному отзыву Л. Н. Толстого (к сожалению, это письмо до нас не дошло). Толстому Тургенев ответил 15(27) декабря 1882 г.: "Ваше письмо доставило мне большую радость. Во-первых, мне очень приятно, что некоторые из моих "Ст<ихотворений> в пр<озе>" Вам понравились {Д. П. Маковицкий в своем дневнике "У Толстого. 1904-1910" (запись от 12 июня 1909 г.) рассказал, что Толстому читали некоторые из "Стихотворений в прозе" Тургенева и Льву Николаевичу понравились "Голуби", "Что я буду думать", "Русский язык", а "Морское плавание" он "очень похвалил"; это стихотворение, а также стихотворение "Воробей" Толстой включил в свой сборник "Круг чтения".- Лит Насл, т. 90, кн. 3, с. 438 и кн. 1, с. 489.}; а главное: я снова почувствовал, что Вы меня любите и знаете, что и я Вас люблю искренне". А в своем дневнике (запись от 31 декабря 1882 г./ 12 января 1883 г.) Тургенев, подводя первые итоги впечатлениям от его нового произведения, особо выделял отзыв Л. Н. Толстого: "Стихотворения в прозе имели больше успеха, чем я ожидал - если не в публике вообще, то в кружках de lettrês (просвещенных людей)". Далее записано в скобках: "Очень меня порадовало одобрение Льва Толстого" (Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 394).

   Сразу же по выходе в свет книжки "Вестника Европы" со "Стихотворениями в прозе" стали появляться отклики на них в периодической печати. В "Новостях и Биржевой газете" отмечалось уже на другой день: "Многие из этих "заметок" превосходны по мысли и языку, полны поэзии и глубоко западают в душу" {Новости и Биржевая газета, 1882, No 321, 2(14) декабря.}. В "Голосе" появилась статья Арс. Введенского, в которой, между прочим, говорилось: ""Стихотворения" И. С. Тургенева - действительно стихотворения, проникнутые гуманною мыслью, которая постоянно и неумолчно звучит в каждом отрывке, если не считать нескольких "осенних отрывков". Конечно, эти мелкие отрывки, уже по самому характеру и складу своему, не могут иметь того огромного значения, которое свойственно его произведениям, посвященным анализу общественной жизни. Но и короткие отзвуки душевной жизни поэта, выражающиеся в чрезвычайно поэтических, целостных, западающих в душу образах, не пройдут бесследно в душе читателя и вызовут чувства, не совсем обычные в наше беспощадное время". Критику особенно понравились стихотворения "Нищий", "Щи", "Деревня"; с похвалой отозвался он о необычной форме этих произведений: "Сам язык, известный, гармонический, образный тургеневский язык - производит впечатление скорее стихов, чем прозы..." {Голос, 1882, No 330, 8(20) декабря.}. Небольшую статью неизвестного критика, озаглавленную "Поэтические искры И. С. Тургенева", поместила также газета "Одесский листок"; в статье, между прочим, были следующие слова: "Нужно ли говорить об эстетической жажде, с которой бросится каждый к страницам "Вестника Европы", на которых рассыпаны поэтические искры маститого художника,- искры дышат поэзией и глубиною мысли; нужно ли говорить о том высоком наслаждении, которое испытывает читатель, любуясь этими мимолетными набросками, этими художественными отрывками, от которых веет бодростью, свежестью, молодостью великого бессмертного таланта и глубоко любящего сердца" {Одесский листок, 1882, No 274, 8(20) декабря.}.

   При жизни Тургенева появилось еще несколько более подробных разборов "Стихотворений в прозе", но они не отличались проницательностью, а временами были тенденциозными и несправедливыми. В статье о последних произведениях Тургенева Н. Невзоров назвал "Стихотворения в прозе" "калейдоскопом, составленным из разнообразных по величине и качеству бриллиантов"; но его мнению, "необычайная сила выраженных в этом калейдоскопе мыслей и чувств производит впечатление скорее стихов, чем прозы. Это - то элегии, то басни, то эпиграммы". Далее Невзоров сделал краткий обзор стихотворений, разбив их на четыре произвольно выбранные им группы: "1. стихотворения, в которых отразилась духовная физиономия Ивана Сергеевича как поэта-художника; 2. стихотворения, в которых он со свойственною ему тонкостью ума подмечает разные черты нашего общества, клеймя их ядовитой эпиграммой; 3. стихотворения, в которых поэт рисует картины приближающейся смерти, и наконец 4. стихотворения, в которых он всею силою своей души выражает симпатию к родному краю и заботится о благе народном". Вместе с тем критик выделил несколько "стихотворений", признанных впоследствии особо знаменитыми, и впервые сопоставил некоторые из них с другими произведениями Тургенева или современной ему литературы. Слова из стихотворения "Воробей" - "Только ею, только любовью держится и движется жизнь" - напомнили ему "одно из последних произведений Л. Н. Толстого" - "Чем люди живы"; основную мысль "Разговора" он в близкой формулировке нашел в "Довольно" Тургенева; отрывок "Чернорабочий и белоручка" сопоставлен критиком с тем эпизодом "Нови", где Нежданов рассказывает Марианне о своей деятельности по распространению агитационных брошюр вроде "Сказки о четырех братьях"; в параллель к "Двум четверостишиям" приведена цитата из полемической заметки Тургенева по поводу "Отцов и детей" {Невзоров Н. И. С. Тургенев и его последние произведения: "Стихотворения в прозе" и "Клара Милич". Казань, 1883, с. 5-18 (отдельный оттиск из журнала "Волжский вестник"; брошюра представляет собой текст публичной лекции, читанной 26 марта 1883 г.).}.

   Отзыв о "Стихотворениях в прозе" Л. Е. Оболенского, включенный в его критические заметки "Обо всем" в "Русском богатстве" за 1883 г., крайне тенденциозен. Возмущенный единодушными похвалами, которыми новое произведение было встречено читателями, Оболенский ставит вопрос, заслуживают ли прославления "Стихотворения в прозе" Тургенева ("маститого ветерана"), и приходит к мысли, что они сильно переоценены: "Конечно,- говорит он,- эти наброски имеют известное художественное достоинство; они сделаны рукой опытной, сделаны эффектно, с привычным умением в двух-трех словах отчеканить мысль, чувство, образ"; однако именно эти мысли и образы критику глубоко чужды. Так, например, по его мнению, "чуть не в каждом отрывке автор вспоминает о своей грядущей близкой смерти <...> сделать мысль о смерти своей idêe fixe, так конвульсивно, так судорожно трепетать от ужаса при ее приближении, это - явление вовсе не нормальное, это характеризует особый тип душевного склада, особую нравственную консистенцию, не возбуждающую чересчур глубокого эстетического впечатления в читателях". С другой стороны, Оболенскому казалось, что Тургенев, каким он предстает в "Стихотворениях", "не верит в будущее родной страны и родного народа. Здесь, у нас на Руси, всё возбуждает в нем только желчь и отрицание: и народ, и критики, обидевшие его, и всякие дураки, которые, по его словам, прославились тем, что кричали о новизне, и молодежь, которая не оценила его. Невольно удивляешься этому нравственному противоречию: человек не верит в жизнь и всё же с ужасом цепляется за нее холодеющими руками" {Созерцатель (Оболенский Л. Е.). Обо всем. (Критические заметки).- Рус Бог-во, 1883, No 1, с. 214-218. Несмотря на крайне отрицательный характер, этот отзыв, вероятно, нашел сочувствие у читателей, даже у людей, знавших Тургенева. "Впечатление небольших его вещей, например "Стихотворений в прозе",- писал В. В. Верещагин,- по большей части удручающее; так и слышится везде фраза, сказанная им мне однажды на вопрос, каково состояние его духа: "начинаю чувствовать глухой страх смерти!"" (Верещагин В. Очерки, наброски, воспоминания. СПб., 1883, с. 132).}.

   Другие критики тех же лет воспринимали "Стихотворения в прозе" не столь одноцветно и тенденциозно; А. Незеленов, например, встречавшийся с Тургеневым и обменявшийся с ним несколькими письмами, в своих публичных чтениях о покойном писателе в 1883-1884 гг. утверждал (вслед за Стасюлевичем), что "Стихотворения в прозе" - это "небольшие заметки, в поэтической форме высказанные мысли, чувства, из которых, как из зерна, могли потом развиться целые произведения или эпизоды произведений", и что они очень противоречивы по своим мыслям и отраженным в них чувствованиям: "Самые разнородные настроения духа писателя нашли здесь, как и следовало ожидать, свое выражение, свой отзвук: здесь и мрачные <...> мечты и надежды, и любовь к родине, и сомнения в русском обществе, и мысли о себе самом и своей судьбе" {Незеленов А. Тургенев в его произведениях. СПб., 1885, с. 254.}.

   Своеобразным откликом на "Стихотворения в прозе" была серия пародий, появившихся в журнале "Стрекоза" с таким примечанием от редакции: "Печатая эти, не лишенные остроумия, безделки, мы смотрим на них, как на безобидную пародию, напоминающую, конечно, только заголовками и внешнею формою своею, превосходные и возвышенные мечты и сказки маститого беллетриста". Пародированные стихотворения имеют следующие названия: "Товарищ", "Прохожий", "Рассказ без названия", "Свет не без добрых людей, или Парусиновые панталоны", "Стой!", "Молитва", "Деревня" и "Русский язык". В этих пародиях, используя тургеневские "стихотворения", пародист высмеивает отрицательные социальные и политические явления русской действительности {См.: Миллион первый сотрудник. Хорошего - понемножку (Подражание "Стихотворениям в прозе" Тургенева).- Стрекоза, 1883, No 3, 16 января, с. 3.}.

  

  

   "Стихотворения в прозе" ввели новый прозаический жанр малой формы в русскую литературу. Написанные в подражание Тургеневу произведения этого рода появлялись в русской литературе двух последующих десятилетий XIX века. Я. П. Полонский свой отрывок "Две фиалки" сам определил в подзаголовке как "Стихотворение в прозе" {Полонский Я. П. Полн. собр. соч. СПб., 1886. Т. 2, с. 19-20.}; два стихотворения в прозе без заглавия напечатаны в собрании сочинений Я. П. Полонского: они носят на себе явные следы воздействия Тургенева {Полонский Я. П. Повести и рассказы (Прибавление к полному собранию сочинений). СПб., 1895. Ч. 1: "Стихотворения в прозе" (с. 277-280).}. В середине 1880-х годов старший сын Н. Г. Чернышевского, Александр Николаевич, пробовавший свои силы как поэт, несомненно под влиянием Тургенева пытался создавать "стихотворения в прозе" и посылал их отцу в Астрахань на критику. В двух ответных письмах (от 18 февраля и 5 марта 1885 г.) Чернышевский сопоставлял их с тургеневскими, отзываясь о последних резко отрицательно ("...у нас вздумали хвалить "Стихотворения в прозе" Тургенева. Похвалы им - "пленной мысли раздраженье",- мысли, пленной раболепством к таланту Тургенева. Так немцы восхищались всякими пустяками, какие печатал Гёте. Ни одно из тургеневских "Стихотворений в прозе" не стоило бы того, чтобы быть напечатанным") и, кстати, формулируя свои возражения против этого жанра вообще, как противозаконного с точки" зрения теории литературы и "слишком наивного для нашего времени" {Чернышевский, т. 15, с. 514, 519. А. Н. Чернышевский провел в Париже около года (между ноябрем 1879 и августом 1880 г.) и был лично знаком с Тургеневым (см.: Т, ПСС и П, Письма, т. XII, кн. 2, No 5023). См. также: Чернышевская H. M. Тургенев и А. Н. Чернышевский.- Лит Насл, т. 76, с. 702.}. Стихотворения в прозе писал также, отчасти, возможно, под влиянием Тургенева, В. М. Гаршин; такую форму приобрели, например, его автобиографические признания {Впервые опубликовано: Рус Мысль, 1917, кн. 1, с. 62-65.}. Впоследствии тургеневской манере "Стихотворений в прозе" подражал К. Д. Бальмонт {Общество любителей Российской словесности. Историческая записка и материалы за сто лет. М., 1911, Приложение, с. 163.}. И. А. Бунин в своих прозаических стихотворениях, которые занимают немаловажное место в его творчестве, даже тематически иногда был близок Тургеневу {См. об этом: Иссова Л. Н. Жанр стихотворений в прозе у И. С. Тургенева и И. А. Бунина.-Литературное краеведение. (Сборник Воронежского гос. пед. ин-та). Воронеж, 1978, с. 70-78.}. Цикл (как и у Тургенева), состоящий из 26-ти небольших стихотворений в прозе под заглавием "Autopsia", сохранился (в автографе) в архиве Иннокентия Анненского {Анненский Иннокентий. Книга отражений. М., 1979 (Литературные памятники), комментарий А. В. Федорова, с. 433- 437. Об этом же жанре у А. Н. Толстого см.: Назарова Л. Н. Тургенев и молодой А. Н. Толстой.- Филологические науки [Научные доклады высшей школы], М., 1969, No 4 (52), с. 14-16.}, и др.

   В восприятии читателей 1870-90-х годов стихи и проза потеряли значительную часть своих различий. Делались попытки переложить стихами некоторые произведения Тургенева: С. А. Андреевский переложил "Довольно", и Стасюлевич послал текст на утверждение Тургенева, на что, впрочем, Тургенев ответил отказом {Это переложение увидело свет только после смерти Тургенева - см.: Андреевский С. А. "Довольно". На тургеневскую тему.- BE, 1884. No 1, с. 8-15; вошло в его "Стихотворения 1878-1885" (СПб., 1886, с. 127-138).}. В стихотворении "Бал королевы", известном в четырех вариантах, С. Я. Надсон переложил в стихи вставную новеллу из повести Тургенева "Первая любовь". Колебания в выборе стихотворной и прозаической формы повествования испытывал также В. М. Гаршин: известный его рассказ, приближающийся к стихотворению в прозе,- "Attalea princeps" (1880), в первоначальной редакции имел стихотворную форму {Стихотворение "Пленница" ("Прекрасная пальма высокой вершиной в стеклянную крышу стучит") написано в 1876 г., но осталось в рукописи; опубликовано только после смерти писателя ("Памяти В. М. Гаршина". СПб., 1889, с. 65-66).}. Поэтому нас не должно удивлять, что вскоре после появления тургеневских "стихотворений в прозе" их начали перелагать в стихи, имеющие размер, а иногда и рифму. Так, в 1884 г. А. А. Марков, пользуясь текстами Тургенева как прозаическими подстрочниками, придал - очень примитивно - метрическую и строфическую форму следующим произведениям: "Старуха", "Собака", "Нимфы", "Черепья", "Как хороши, как свежи были розы...", "Камень", "Роза", "Мы еще повоюем", "Русский язык", "Разговор", "Посещение", "Воробей", "Нищий", "Старик" {Марков А. А. Стихотворения и рисунки. СПб., 1895, с. 299-327: "Переложения стихотворений в прозе Тургенева". Все они выполнены в 1884 году, однако при жизни автора не печатались.}. Стараясь придать тургеневскому "стихотворению" устойчивый метр, перелагатель должен был отточенные тургеневские фразы пополнять дополнительными, вялыми, ненужными словами, подбирая рифмы. Известны и другие, еще более беспомощные, переложения "Стихотворений в прозе" Тургенева, опубликованные К. И. Олениным, В. А. Мониным, Н. Муромцевой {Оленин К. И. Стихотворения. М., 1906, с. 58-60 и 85 ("Вакханки. На мотив из Тургенева", т. е. "Нимфы", и "Как хороши, как свежи были розы..."); Монин В. А. Мечты в думы. Барнаул, 1908, с. 27-30 ("Разговор"); Муромцева Нина. Стихотворения. СПб., 1914, с. 28 ("Камень").}; совершенно бесплодной затеей оказалась попытка передать "триолетами" два "Стихотворения в прозе" Тургенева: "Nêcessitas, Vis, Libertas" и "Воробей" {Чешихин В. Мудрость. Памяти Тургенева. Триолеты.- Т и его время, с. 26-28.}.

   Столь же ошибочной оказалась попытка сделать стихотворения в прозе более удобными для декламации с эстрады с помощью музыкального сопровождения. В начале XX века этот жанр, "мелодекламация", для которого писалась музыка иллюстративного характера, был в моде, но музыка лишь нескольких "мелодекламаций", написанных на тексты Тургенева, поднималась несколько выше крайне посредственного уровня. Таковы были мелодекламации, написанные в 1903 г. А. С. Аренским для чтения их В. Ф. Комиссаржевской в сопровождении симфонического оркестра (изданы в 1904 г.), но артистка неоднократно декламировала "Стихотворения в прозе" Тургенева ("Как хороши, как свежи были розы...", "Лазурное царство" и "Нимфы") с музыкой Аренского, транскрибированной для рояля {Письма В. Ф. Комиссаржевской. Публикация Л. Н. Назаровой.- Театр Наcл, с. 513-516.}. Мелодекламация на текст Тургенева "Сфинкс" написана была А. Д. Кастальским и включена в его оперу "Клара Милич" (1907) {Глебов Игорь. (Асафьев Б. В.). Русская поэзия в русской музыке. Пг., 1922, изд. 2-е, с. 119-120.}.

  

  

   Современники Тургенева были уверены в том, что, несмотря на его подчеркнутое внешнее равнодушие к "Стихотворениям в прозе", писатель всё же придавал большое значение этому циклу своих произведений. Один из первых русских критиков "Стихотворений в прозе", Н. Невзоров, замечал по этому поводу, что Тургенев, по крайней мере, явно желал их широкого распространения, потому что "он одновременно с русским подлинником поместил их разом в двух иностранных журналах - во французском и немецком" {Невзоров Н. И. С. Тургенев и его последние произведения: "Стихотворения в прозе" и "Клара Милич". Казань, 1883, с. 5.}.

   Особый интерес имеет французский перевод тридцати "Стихотворений в прозе", осуществленный самим Тургеневым в сотрудничестве с П. Виардо и помещенный в двух номерах парижского журнала "Revue politique et littêraire" за 1882 год под заглавием "Petits poèmes en prose" {Revue politique et littêraire de la France et de l'êtranger. 1882, No 25 (16 dêcembre, p. 769-776), No 26 (23 dêcembre, p. 809-816).}. В дневнике Тургенева есть запись от 5(17) декабря 1882 г. о выходе в свет первых пятнадцати "Стихотворений в прозе" в переводе, сделанном "с помощью Полины" {T, ПСС и П, Сочинения, т. XV, с. 210. См. также: наст. изд., т. 11.}. На этот перевод Тургенев не раз ссылался в своих письмах. Так, в письме к Л. Пичу от 13(25) декабря 1882 г. он сообщал, что этот перевод сделан им с "помощью г-жи Виардо" и что достоинством его является то, что "он, по крайней мере, очень точен". Тургенев предлагал Пичу прислать оттиск перевода на тот случай, если бы у него возникла охота передать стихотворения по-немецки,- хотя, прибавлял Тургенев,- "такой перевод уже начал появляться в "St.-Petersburger Zeitung"". Об оригинале стихотворений Тургенев заметил в том же письме: "Я никогда не придавал им особенного значения и мало говорил о них. Эти маленькие наброски годятся лишь для немногих; для широкой массы - особенно в России - они трын-трава". Через два дня, посылая оттиск из французского журнала своему английскому приятелю В. Рольстону с очевидным намерением соблазнить его перспективой опубликовать английский перевод "Стихотворений в прозе", Тургенев прикрывался, однако, напускным безразличием к судьбе их среди иностранных читателей, утверждая, в частности, нечто противоположное тому, что перед тем написал Л. Пичу: Тургенев считал их "слишком русскими для европейского вкуса" и выражал сомнение в том, что "эти маленькие вещички могут понравиться английской публике". "...Перевод их на французский язык,- говорит автор,- сделанный m-me Виардо, был напечатан согласно ее желанию, не моему. Только после выхода его из печати я начал думать, что она была права, а не я".

   В парижском архиве Тургенева сохранилась рукопись французского перевода "Стихотворений в прозе", с которой производился набор для "Revue politique et littêraire", и черновые материалы к ней. Изучение всех этих рукописей приводит к неопровержимому заключению, что Тургенев принимал самое близкое участие в создании этих переводов, то диктуя их, то переписывая собственной рукой, то правя корректуры,- и делая всё это еще до появления в "Вестнике Европы" их русского подлинника {Краткое описание этих рукописей см.: Mazon, р. 98; подробнее в издании: Tourguênev. Poèmes en prose. Première traduction intêgrale publiêe dans l'ordre du manuscrit original autographe avec des notes par Charles Salomon, p. 120-121.- Наборная рукопись - на 92 листках белой бумаги (разм. 31x20 см); текст написан на одной стороне не рукою Тургенева, кроме стих. "Два брата" (Les deux frères), которое является автографом Тургенева. В левом углу первого листка на французском языке сделана надпись редактора "Revue", напечатанная в журнале в примечании: "Эти маленькие отрывки были написаны по-русски. Тургенев пожелал сделать их перевод для наших читателей". Ш. Саломон не был в состоянии определить, чьей рукою написана эта рукопись; почерк женский, но, очевидно, это не рука П. Виардо. Исправления, особенно во второй части рукописи, довольно многочисленны; исходя из того, что нередко они ухудшали сделанный перевод, Ш. Саломон: заключал, что они не принадлежали самому Тургеневу, а сделаны были в редакции журнала. К черновым материалам относится пачка на 15 листках, где находятся оставшиеся неизданными переводы семи стихотворений в прозе: "Манфред", "Чернорабочий и белоручка", "Монах", "Корреспондент", "Роза", "Nêcessitas, Vis, Libertas", "Христос".}.

   В No 25 "Revue politique et littêraire" за 1882 г. помещено пятнадцать "Стихотворений в прозе", пронумерованных римскими цифрами, в следующем порядке: "Разговор", "Деревня", "Посещение", "Маша", "Старуха", "Восточная легенда", "Природа", "Морское плавание", "Конец света", "Пир у Верховного существа" (Une Fête chez le bon Dieu), "Сфинкс", "Воробей", "Нимфы", "Лазурное царство", "Щи" (эта заглавие дано в транскрипции "Stchi" и с пояснительным подзаголовком: "Soupe aux choux", т. е. "Суп на капусты"), В следующем номере, вышедшем 23 декабря, напечатано еще пятнадцать стихотворений в прозе с продолжающейся нумерацией (от XVI до XXX). Это - "Милостыня", "Как хороши, как свежи были розы...", "Два четверостишия", "Нищий", "Стой!", "Что я буду думать", "Два голубя", "Два брата", "Эгоист", "Мы еще повоюем!", "Повесить его!", "Два богача", "Насекомое", "Собака", "Враг я друг". Стоит отметить, что No 26 названного журнала открылся обращением к читателям от редакции, в котором, между прочим, шла речь и о "Стихотворениях в прозе". Извещая читателей, что редакция не была в состоянии приступить к напечатанию обещанного романа А. Гревилля, редактор писал далее: "Вместо того мы печатаем сегодня пятнадцать новых "Маленьких стихотворений в прозе" Тургенева. Наши читатели найдут в них то же очарование, тот же сплав поэзии и изящества, что и в первых пятнадцати. Мы можем сказать вам, как возникли эти тонкие фантазии (ces fantaisies dêlicates), пронизанные личными переживаниями. Тургенев имеет обыкновение отмечать время от времени замечания, мысли и образы, которые подсказывает или приносит ему текущая жизнь; очень интересно наблюдать за тем, как в сознании писателя эти замечания и мысли преображаются в живописные рассказы и волнующие описания. Тургенев набрасывает свои эскизы для фиксации испытанного впечатления, мимоходом, как это делает художник, когда им завладевает какая-либо мысль или его поражает какое-либо зрелище. Потребовались длительные и неотступные просьбы, чтобы Тургенев согласился предоставить нам некоторое их количество. Он удержал у себя другие, имеющие слишком интимный, личный характер. Он писал одному из своих друзей (дальше следует текст обращения "К читателю" Тургенева)". Редакционная заметка кончалась следующим замечанием: "Первоначальным заглавием рукописи было "Senilia". Это заглавие было бы выбрано плохо, если бы оно осталось. Более удачное - "Стихотворения в прозе" заимствовано из только что цитированного письма".

   Нетрудно заметить, что данное предисловие соответствует тому, которое предпослано первой публикации их подлинника в "Вестнике Европы" M. M. Стасюлевичем. Очевидно, Э. Юнг, редактор "Revue politique et littêraire", воспользовался кое-какими данными, предоставленными ему, как и Стасюлевичу, Тургеневым или П. Виардо. Что касается французских переводов, то они заключают в себе некоторые подробности, отсутствующие в общеизвестном русском первопечатном тексте "Стихотворений". Характер этих отличий заставляет предположить, что переводы делались Тургеневым и П. Виардо по беловому автографу (а не по наборной рукописи). Так, в стихотворении "Деревня" вслед за фразой: "Безветрие, теплынь... воздух - молоко парное!" - во французском тексте напечатано: "Tout est doux, caressant: rien ne dort ni ne veut dormir", что соответствует черновому и беловому автографам: "Всё мягко, ласково [чутко], ничего не спит и спать не хочет". В том же стихотворении после слов: "красавица была в свое время" - во французском тексте читаем: "Elle en a vu de dures, mais ses souffrances ne l'ont pas brisêe". Эта фраза находит себе полное соответствие в беловом автографе, где содержится впоследствии отброшенная фраза: "Потрудилась... что говорить! а не изнурилась". Лишь в редких случаях отличия французского текста от русского не находят себе обоснований ни в черновой рукописи, ни в беловой. Некоторые изменения, внесенные Тургеневым в перевод, сделаны были им в интересах французских читателей. Так, в стихотворении "Сфинкс", во фразе: "Да это ты, Карп, Сидор, Семен, ярославский, рязанский мужичок, соотчич мой, русская косточка!" - имя Карпа заменено Егором во избежание созвучия с французским "car", a непереводимая "русская косточка" искусно передана французским "mon sang et ma moelle russe". Прочие особенности французской редакции "Стихотворений в прозе" оговорены ниже - а комментариях к отдельным стихотворениям.

   Французские переводы тридцати стихотворений в прозе были воспроизведены в томике "Последних произведений" Тургенева, напечатанных издательством Ж. Этцеля в Париже в 1885 г. {Tourguêneff I. Dernières œuvres. Paris: J. Hetzel, 1885.}, а в 1887 г. переводы стихотворений "Чернорабочий и Белоручка" и "Порог" напечатал И. Павловский в своих "Воспоминаниях о Тургеневе" {Pavlovsky I. Souvenirs sur Tourguêneff. Paris, 1887, p. 244-247.}.

   В 1883 г. появилось четыре немецких перевода "Стихотворений в прозе", и с первым из них, В. Генкеля, Тургенев еще успел познакомиться. Л. Пичу он писал 11(23) февраля 1883 г.: "Что касается моих стихотворений в прозе, то в Лейпциге у Дункера вышел их перевод, сделанный В. Генкелем и озаглавленный "Senilia". Перевод довольно верный, но, конечно, не без неизбежных промахов. Сразу же на первой странице лошади "ржут", вместо того чтобы "фыркать" и т.д.- но, как я уже сказал, это неизбежно..." Последующие немецкие переводы принадлежали К. Юргенсу, Р. Левенфельду и В. Ланге {1) Senilia. Dichtungen in Prosa. Leipzig, Muncker, 1883 (iibersetzt von W. Henckel); 2) Die vier letzten Dichtungen Iwan Turgenev's (übersetzt von C. Jürgens). Mitau, Felsko, 1883; 3) Gedichte in Prosa, iibersetzt von R. Löwenfeld. Breslau, Trewendt, 1883; 4) Gedichte in Prosa. Leipzig, F. Reclam's. Universal-Bibliothek, No 1710. 1883 (iibersetzt von W. Lange).}.

   Рано появились также переводы английский {Tourgueneff. Poems in Prose. London, 1883. Это издание не зарегистрировано в указателе Maurice В. Line. A Bibliography of Russian Literature in English Translation to 1900. Lond. 1900, p. 55; однако здесь указано другое (американское) издание под тем же заглавием (Boston, Cupples, Uphani, 1888) и второе издание (выпущенное ок. 1897 г. G. P. Putnam's sons, N.Y.; London). Существует также издание, озаглавленное "Senilia: poems in prose, being meditations, sketches etc. English version, with introduction and biographical sketch of the author by S. J. Mac-Mullan". Bristol; London (1890). Этот перевод сделан на основе немецкого перевода В. Ланге (1883) и датского перевода (T. Heilbuth).}, датский и шведский {Turgenjew. Senilia. Digt i Prosa. Kjøbenhavn, 1883. Шведский перевод А. Иенсена (Senilia. Dikter pâ prosa) издан в Упсале (1883). О переводах "Стихотворений в прозе" на скандинавские языки и о воздействии их "на идейно-художественное сознание датских и шведских литераторов" см.: Шарыпкин Д. М. "Стихотворения в прозе" и скандинавские писатели.- Т сб, вып. 5, с. 318-329.}. Первые чешские переводы с разрешения Тургенева, полученного переводчиком И. Пенижеком, печатались первоначально в журналах (Krakonoš, 1883, Květy, 1883) и в том же году выпущены были отдельной книгой; перевод сделан по тексту "Вестника Европы" и воспроизводит не только все "Стихотворения в прозе", но и предисловие к ним {Tourgueneff I. Basnê v prose. Slovanska knihovna. Praha, 1883. В 1880-х годах появились также другие чешские переводы.- J. Koněrza, J. Nováček'a и др.}. В том же году появилось два сербохорватских перевода "Стихотворений" {Поjesuja y прози. С русског превео Милан Данин. Велики Бечкерек, 1883; Pjesme u prosi. Zagreb, 1883.} и несколько венгерских {См. об этом: Демко Т. К венгерским переводам произведения Тургенева "Стихотворения в прозе".- Slavica, Debrecen, 1966, t. 6, p. 167-172; Зельдхейи Жужанна. Стихотворения в прозе И. С. Тургенева в Венгрии.- Studia Slavica. Budapest, 1968, t. 14, fasc. 1-4, p. 394.}. К началу XX века этот цикл произведений Тургенева прочно вошел в мировую литературу.

  

  

   Изучение "Стихотворений в прозе" началось поздно и далеко еще не закончено. Первые исследователи Тургенева пытались проследить истоки этого жанра в его собственном творчестве или указывали аналогии в русской литературе. Подводя итоги первым наблюдениям в этой области, сделанным критиками Тургенева, А. Е. Грузинский писал, что "по основным свойствам своего дарования, побудившим его начать творчество со стихов, он всегда был склонен к интенсивному лирическому переживанию отдельных моментов и к его кристаллизации в законченной форме. Поэтому в его произведениях с давних пор встречались места, очень разнообразные по тону и содержанию, которые все могли бы войти в "Senilia". Укажем одушевленную страницу о молодом счастье из "Поездки в Полесье", там же картинку стрекозы, сидящей на конце тонкой ветки, и вызванные ею мысли о законе жизни; место "О молодость, молодость!" в конце "Первой любви", там же вполне законченный и отделанный рассказ Зинаиды о вакханках и девушке; аллегорию жизни во вступлении к "Вешним водам". Иногда в крупных вещах Тургенева, как "Призраки" и "Довольно", легко выделить целый ряд отдельных стихотворений в прозе" {Грузинский, с. 229. Сюда можно добавить указание на отрывок в конце романа "Накануне" ("Как это жизнь так скоро прошла? Как это смерть так близко надвинулась?.." и т.д.- см.: наст. изд., т. 6, с. 299), который некоторые исследователи, например А. Мазон, также ставят в связь со "Стихотворениями в прозе" (Tourguênev. Nouveaux poèmes en prose. Paris, 1930, p. 20).}.

   "Призраки" и "Довольно" чаще других произведений Тургенева сопоставлялись с его "Стихотворениями в прозе". Так, Г. А. Бялый прямо утверждал, что именно "Призраками" и "Довольно" "подготовлена была и самая форма отрывков, эпизодов, размышлений и лирических монологов, вполне законченных каждый в отдельности и связанных друг с другом единством мысли и построения"; вообще, по мнению того же исследователя, "по содержанию, стилю и тону многие стихотворения в прозе представляют собою как бы ответвление прежних крупных произведений Тургенева. Иные восходят к "Запискам охотника" ("Щи", "Маша", "Два богача"), иные к любовным повестям ("Роза"), иные к романам. Так, "Деревня" напоминает главу XX "Дворянского гнезда", а "Порог", "Чернорабочий и белоручка" связаны с "Новью"; стихотворения в прозе, развивающие тему бренности жизни, тяготеют к "Довольно"; персонифицированные фантастические образы смерти ("Насекомое", "Старуха") ведут свое начало от "Призраков"" {Бялый Г. А. Тургенев.- В кн.: История русской литературы. М.; Л., АН СССР, 1956, т. 8, кн. 1, с. 391.}. Из образцов в русской литературе, которым мог следовать Тургенев, указывалось на некоторые страницы Гоголя - знаменитую "Тройку" в конце I тома "Мертвых душ", лирические картины природы в "Майской ночи" или ритмизованные отрывки из "Страшной мести" {Schaarschuh F. J. Das Problem der Gattung "Prosagedicht" in Turgenew. "Стихотворения в прозе".- Zeitschrift für Slawistik, 1965, Bd. X, H. 4, S. 506.}. Обращалось внимание и на более ранние опыты создания русской лирической прозы, например у Карамзина {О первых "стихотворениях в прозе" у русских сентименталистов см.: Сиповский В. В. H. M. Карамзин - автор "Писем русского путешественника". СПб., 1899, с. 134; Резанов В. И. Из разысканий о сочинениях В. А. Жуковского. СПб., 1906, с. 134.}; утверждалось даже, будто бы идею создания небольших лирических фрагментов Тургеневу подал Л. Н. Толстой, что представляется спорным {"Небезынтересно, что мысль о небольших беллетристических эскизах, появившихся! потом в печати под названием "Стихотворений в прозе", подал Тургеневу Л. Н. Толстой",- утверждал, например, П. Сергеенко (в его кн.: Как живет и работает гр. Л. Н. Толстой. Изд. 2-е. М., 1903, с. 56); ему возражал H. M. Гутьяр (Гутьяр, с. 375) прежде всего на том основании, что материал для "Призраков" у Тургенева "был уже готов до первых встреч его с Толстым". Однако в записи дневника Д. П. Маковицкого "У Толстого. 1904-1910" от 22 февраля 1907 г. в разговоре упоминается рассказ Л. Н. Толстого "Сон" (1857) как "стихотворение в прозе". "...Потом (Л. Н.) сказал, что стихотворения в прозе - это было его изобретение. Он дал эту мысль Тургеневу" {Лит Насл, т. 90, кн. 2, с. 381-382). Впоследствии параллель между отрывками Толстого, включенными Толстым в его "Кни