Старостин Василий Григорьевич - Похождения семинариста Хлопова

bsp; - Оттого, можетъ быть, и не растетъ, что очень ухаживаете, пояснилъ Хлоповъ.- Я слыхалъ, что на слишкомъ хорошей землѣ малинникъ бываетъ пустоцвѣтъ.

   - Неужели правда? Неужели труды столькихъ лѣтъ изъ-за этого втунѣ остались?

   - Непремѣнно такъ.

   - Поразительно! Такъ вы думаете, что безъ ухода и ягоды явятся?

   - Какъ дважды-два - четыре!

   - Вотъ, кабы раньше вы сказали это! Жалко, очень жалко... Вотъ рябина, какъ нарочно, всегда урожайна, а ягоды ѣсть нельзя. Только что для красоты; знаете, эдак³я красныя кучки - и торчатъ въ окнѣ! Я нарочно такъ приспособилъ, что иная вѣтвь упирается въ стекло... Ахъ, канальи эти ребятишки! воскликнулъ о. Федосей,- видите, отломили вѣточку! Подождите тутъ, я принесу веревочку и привяжу...

   Затѣмъ онъ рысцой побѣжалъ къ крыльцу; только длинные волосы, непокрытые шляпой, развѣвались въ воздухѣ. Хлоповъ остался одинъ и съ любопытствомъ озирался кругомъ. Эти чинно и ровно лежавш³я гряды, роскошные маковые цвѣты, густыя и высок³я деревья и здѣсь пр³ятный видъ. Сквозь плодовитыя рябины привѣтливо выглядывалъ сѣрый домъ о. Федосея, въ которомъ невольно предполагаешь тихое семейное счаст³е, нѣкое подоб³е аркадской идилл³и. - Ну, жизнь! подумалъ Хлоповъ,- а еще о. Федосей жалуется на скуку!

   Вскорѣ о. Федосей вернулся съ веревкой и сталъ привязывать отломанную вѣтку рябины. Дѣлалъ онъ это очень медленно, осторожно; обернетъ веревку вокругъ вѣтки и пригладитъ ее, осмотритъ со всѣхъ сторонъ, потомъ опять обернетъ и пригладитъ и т. д.; даже потъ показался на лбу, потому что онъ долженъ былъ все время стоять на колѣнѣ, обхвативъ одной рукой дерево.

   - Ну, слава Богу, привязалъ! съ облегчен³емъ сказалъ онъ и, покачавъ рябину, повелъ Хлопова дальше.

   На одной грядѣ лежала палка. О. Федосей снова выбранилъ ребятишекъ, поднялъ палку и сравнялъ гряду.

   - A вотъ огурцы надо половать, сказалъ онъ, дойдя до огурцовъ. - Вы умѣете? Маленьк³й кончикъ остался; вдвоемъ мы сразу бы кончили.

   - Я очень радъ! отвѣтилъ Хлоповъ.- Только вы поучите меня.

   О. Федосей сходилъ въ сарай и принесъ оттуда двѣ дощечки, тщательно вытеръ ихъ о траву, положилъ въ борозду и, пригласивъ Хлопова сѣсть на одну изъ нихъ, самъ усѣлся на другую.

   Пошелъ урокъ. Ученикъ оказался понятливымъ и вскорѣ могъ полоть гряду безъ присмотра. Оба они такъ углубились въ это занят³е, что даже забыли разговоръ. Съ четверть часа было тихо.

   На улицѣ раздался глухой стукъ и потомъ смѣхъ.

   - Э-э, нашъ Философъ опять видно соскучился сидѣть у жены! сказалъ о. Федосей.

   - Какой философъ? не безъ любопытства спросилъ Хлоповъ.

   - Это нашъ дьяконъ. Вы не подумайте, что онъ ученый, нѣтъ, его просто зовутъ Философъ Дмитричъ. Однако онъ не прочь и помифистировать, особенно, когда въ городки поиграетъ.

   - Въ городки?

   - О, онъ не только въ городки, и въ мячикъ съ ребятами играетъ! Мускулы, говоритъ, развиваются; а я думаю, что больше для препровожден³я времени.

   - Должно быть, молодой человѣкъ?

   - Двадцати девяти. Живетъ вдвоемъ съ женой; дѣтей нѣтъ; сидятъ и воркуютъ; она шьетъ, а онъ шитье придерживаетъ. Либо пойдутъ за грибами, за ягодами. Я бывалъ съ ними и довольно смѣялся. Ходятъ они всегда съ одной корзиной; одинъ носитъ ее, а другая сбираетъ грибы и ягоды въ руку или въ платокъ; когда много насбираетъ, начнетъ кричать дьякона, который и летитъ къ ней на всѣхъ парусахъ. Тутъ они станутъ считаться, кто больше насбиралъ;- этотъ грибъ; говоритъ, мой; - а нѣтъ, мой, другой говоритъ; ну, и поссорятся; дьяконъ назоветъ ее стрекозой, а та такая пискулька да картавитъ,- ты самъ стьекоза, говоритъ. Я думаю, во всей Росс³и не найти такой удивительной пары.

   Поднявшись со своей дощечки, о. Федосей сличилъ, который изъ нихъ чище выпололъ, и выдернувъ нѣсколько сорныхъ травъ, оставленныхъ Хлоповымъ, повелъ его дальше. Въ заднемъ углу огорода они остановились и стали смотрѣть на широкую улицу погоста, которая лишь теперь имъ открылась. У крайняго дома, совершенно похожаго на домъ о. Федосея, игралъ дьяконъ въ городки. Въ подрясникѣ, съ открытой головой, онъ быстро ходилъ отъ одного города къ другому, сбиралъ и ставилъ городки, потомъ разбивалъ ихъ направо и налѣво, снова сбиралъ и ставилъ и т. д.

   - Эй, ноги береги! крикнулъ онъ какой то бабѣ, проходившей мимо.

   Баба встала у самаго города и не двигалась. Дьяконъ замахнулся палкой, но не посмѣлъ ее кинуть. Баба засмѣялась.

   - То-то трусъ! сказала она.- Дай-тка я дерну по твоимъ ногамъ.

   И, схвативъ съ земли палку, она неуклюже размахнулась и бросила ее подъ самыя ноги дьякона. Къ счаст³ю, дьяконъ успѣлъ перескочить палку. Баба опять засмѣялась.

   - A теперь ты, о. дьяконъ, пусти ей въ ноги! крикнулъ о. Федосей.

   - Здравствуйте, о. Федосей! Не хочу связываться съ бабой, а то я показалъ бы ей феферу! отвѣтилъ дьяконъ.

   - Который городъ выигралъ?

   - Этотъ всегда выигрываетъ; покато что ли туда, Господь его знаетъ.

   - Идите сюда; у меня въ гостяхъ есть преинтересный индивидуумъ, который разскажетъ вамъ губернск³я новости.

   Дьяконъ наскоро собралъ городки и палки въ кучу и направился къ дому о. Федосея. Его фигура и особенно лицо чрезвычайно удивили Хлопова. Въ самомъ дѣлѣ, это былъ очень статный и красивый господинъ, съ великолѣпными русыми волосами, которые толстыми и прелестными локонами опускались на шею; они были зачесаны въ косой проборъ. Здоровое лицо было залито румянцомъ; чудесные, въ высшей степени ласковые глаза выражали такое простодуш³е, что Хлоповъ и самъ почувствовалъ желан³е быть простымъ и добрымъ человѣкомъ, какимъ онъ въ хорош³я минуты желалъ быть.

   Поздоровались. Сдѣлали обычные вопросы о здоровьѣ и пошли на гору бесѣдовать. Хлоповъ объяснилъ дьякону, что онъ кончивш³й семинаристъ и теперь пробирается домой въ гости;- а что касается новостей, сказалъ онъ, такъ это о. Федосей заимствовалъ изъ своего ума, какъ заимствуютъ единицу при вычитан³и чиселъ. О. Федосей тронулъ пальцами рукавъ дьякона, что обозначало: а-а, что я говорилъ!

   Компан³я усѣлась на горѣ. Дьяконъ вынулъ изъ кармана кисетъ и сталъ дѣлать крючекъ, т. е. сигару изъ крупки.

   - Вы курите? спросилъ онъ Хлопова.

   - Курю... тоже крупку; но здѣсь, въ дому о. Федосея, удерживался; потому, думаю, крупа - не весьма благородный продуктъ.

   - Эво, что выдумали! ха, ха, ха!

   О. Федосей тоже засмѣялся. Хлоповъ поспѣшилъ вытащить изъ кармана свой кисетъ, содержавш³й въ себѣ крупку, бумагу и сѣрныя спички. Кисетъ этотъ былъ сшитъ изъ разноцвѣтныхъ ситцевыхъ лоскутьевъ и сшитъ собственноручно имъ самимъ еще въ Вологдѣ. Вскорѣ были зажжены два крючка; двѣ син³я струйки спиральными кольцами поплыли по воздуху, расплываясь пеленой надъ головами сидѣвшихъ.

   - Да, мѣстоположен³е у васъ на рѣдкость, сказалъ Хлоповъ.

   - Эдемъ, я вамъ скажу! воскликнулъ дьяконъ.- У Адама и Евы не лучше было въ раю. Въ этакомъ мѣстѣ только и жить! A мы, думаете, живемъ? Прозябаемъ! был³е травное и больше ничего!

   - Я вамъ говорилъ, что любитъ мистифировать! лукаво сказалъ о. Федосей, толкая локтемъ Хлопова.

   Дьяконъ промолчалъ и сдѣлалъ такую мину, которая говорила: да, молъ, люблю пофилософствовать.

   - Знаете, о. Федосей, какая мысль пришла мнѣ сегодня въ голову? сказалъ онъ спустя минуту.

   - Очень интересуюсь знать, отвѣтилъ о. Федосей.

   - Вотъ видите, устроимъ здѣсь небольшой садъ, въ которомъ были бы цвѣты, дорожки, клумбы и небольшой домикъ съ бельведеромъ...

   - Дѣйствительно, хорошая мысль! съ особенной солидност³ю сказалъ о. Федосей.

   - Да я еще не договорилъ. Главное дѣло въ томъ, что крестьянск³я дѣти очень полюбятъ такой садъ и будутъ ходить въ него; добро, наши деревни недалеко отъ погоста. Ну-съ, сберутся ребятишки, пошалятъ, побѣгаютъ да наконецъ должно же это наскучить; захотятъ отдохнуть. A мы съ вами сейчасъ предложимъ свои услуги имъ: дадимъ каждому по азбукѣ и станемъ учить грамотѣ.

   О. Федосей, долго сдерживавш³й себя, теперь разразился оглушительнымъ хохотомъ.

   - Значитъ, мы станемъ учить на ходу! Пери... ха-ха... перипатетикъ ха-ха-ха! - о. Федосей трясся на мѣстѣ и судорожно указывалъ пальцемъ на дьякона.

   - Что вы тутъ говорите? Какой паритетикъ?

   - Это были так³е философы, отъ Аристотеля пошли, ха-ха... учили народъ въ садахъ, ха-ха-ха!

   - Неужели правда? съ пафосомъ воскликнулъ дьяконъ и вскочилъ съ мѣста.- Значитъ, моя мысль еще раньше извѣстна была? Это удивительно, удивительно!.. Но увѣряю васъ, господа, что я прежде и не зналъ этихъ философовъ!

   - Вѣримъ, вѣримъ! сказалъ о. Федосей и снова захохоталъ.

   - Да что вы смѣетесь? Если тамъ как³е то философы учили людей въ садахъ, отчего и намъ не поучить? возразилъ дяьяконъ.

   - A если ваши ребятишки убѣгутъ изъ сада?

   - Съ какой стати убѣгутъ?.. Тогда мы можемъ сказать, что больше не пустимъ ихъ въ садъ!

   - Да они отвѣтятъ - плевать намъ въ вашъ садъ! Мы, дескать, и въ лѣсу не хуже набѣгаеися!

   - Хе-э! Лѣсъ то надоѣлъ имъ давно! Опять и то сказать, если имъ сначала будетъ такъ противна грамота, въ такомъ случаѣ можно чѣмъ нибудь подсластить ее... чаемъ тамъ что ли... Да тутъ не устоитъ никакая лѣнь, когда въ саду, въ этакой клумбѣ, да при этихъ видахъ, да разоставимъ самоваръ и чашки!.. Непремѣнно, о. Федосей, осуществимъ эту мысль!

   - Осуществимъ, о. дьяконъ. Завтра же начнемъ устраивать садъ! Какъ вы думаете, не лучше ли устроить его въ вашемъ огородѣ? Гряды то можно сравнять...

   Дьяконъ взглянулъ на него и развелъ руками. - Вотъ у насъ все такъ! проговорилъ онъ, обращаясь къ Хлопову.- Скажи что нибудь дѣльное, сейчасъ тебя высмѣютъ! Назадъ тому пять лѣтъ вздумали школу завести,- думали, думали,- помѣщен³я нѣтъ! Такъ и бросили. Спустя два года опять вспомнили школу; на этотъ разъ и помѣщен³е нашли, и школьниковъ набрали. Однако чрезъ двѣ недѣли ничего не стало; сначала учителямъ некогда было учить, потомъ школьниковъ домашняя работа держала. Такъ все и сгинуло.

   - Да вѣдь вы первый тогда махнули рукой! сказалъ о. Федосей.

   - Потому и махнулъ, что вы не стали ходить въ школу.

   - Нѣтъ, я то, хоть изрѣдка, но все же ходилъ, а вы совсѣмъ бросили ее.

   - Помилуйте! Да я еще хотѣлъ перемѣстить школу въ свой домъ и одинъ учить ребятъ; вотъ что я хотѣлъ еще сдѣлать!

   - Отчего же не сдѣлали?

   - Да что тутъ, думаю... не стоитъ хлопотъ! дьяконъ махнулъ рукой и снова вытащилъ изъ кармана кисетъ съ табакомъ.

   Но въ это время въ окнѣ раздался стукъ и послышался голосъ Пелагеи Ивановны: - ужинать пора, будетъ вамъ баклушй бить.

   - Э-э, какъ время то летитъ! воскликнулъ о. Федосей.- Ну, о. дьяконъ, завтра мы снова поговоримъ объ этомъ предметѣ, а сегодня прощайте.- Пойдемъ-ко, Сосипатръ Петровичъ, подкрѣпимъ свои силы!

   - Прощайте, о. Федосей! Прощайте, Сосипатръ Петровичъ! грустно сказалъ дьяконъ и пошелъ къ своему дому.

   - A вѣдь опять станетъ играть въ городки! тихо сказалъ дорогой о. Федосей.

   Дѣйствительно, минутъ чрезъ пять дьяконъ снова каталъ по улицѣ городки и палки.

   Въ то же время семья о. Федосея и гость, подъ предсѣдательствомъ матушки, сидѣли за столомъ и прилежно истребляли разныя снадобья. Съѣли много говядины и жареной свинины, выхлебали полгоршка каши и крынку молока. Послѣ такого ужина никому не шелъ на умъ разговоръ. Всѣ стали частенько позѣвывать, пока не разошлись по разнымъ утламъ, пожелавъ другъ другу хорошаго сна.

   Давно уже въ такомъ безмятежномъ состоян³и духа Хлоповъ не ложился спать, какъ въ этотъ вечеръ. Онъ былъ сытъ и доволенъ, не думалъ ни о прошедшемъ, ни о будущемъ и лишь мелькомъ вспоминалъ о красавцѣ дьяконѣ, о Пелагеѣ Ивановнѣ и Солѣ, наскоро перебиралъ въ головѣ сегодняшн³я встрѣчи и впечатлѣн³я и удивлялся тому, что въ одинъ день могло случиться столько событ³й и приключен³й.

  

  

   Въ самое лицо Хлопова ударяло утреннее солнце. Было уже 9 часовъ. Въ домѣ всѣ давно встали. Хлоповъ только что проснулся. Онъ спалъ въ мезонинѣ, итальянское окно котораго обращено было къ югу. Въ окнѣ сверху блестѣло яркое солнце, снизу смотрѣлась рябина съ кистями ягодъ. На узкихъ листьяхъ рябины играло солнце, на вѣтвяхъ скакали и щебетали воробьи и тянули свою незатѣйливую пѣсню чижи. Слышно было, какъ на крышѣ ворона чистила свой носъ и каркала. Ворона слетѣла, на мѣсто ея прилетѣла другая и со всего маху стукнула лапами о крыши. Опять карръ-карръ.

   Очень хорошо чувствовалъ себя Хлоповъ. Онъ готовъ былъ передразнить карканье вороны, пискъ воробьевъ, готовъ былъ цѣлый день лежать на постели. Однако внизу раздался знакомый голосъ. - Гдѣ же отецъ? Надо будить гостя, чай перекипѣлъ!.. Вскорѣ послышался осторожный стукъ въ потолокъ. Хлоповъ вскочилъ. Сойдя внизъ, онъ тихонько прошелъ на улицу, желая тамъ гдѣ нибудь умыться. На дворѣ ходилъ о. Федосей и прибиралъ съ земли щепки, палки и т. п. хламъ.

   - А, вы встали! радушно привѣтствовалъ онъ Хлопова.- A я уже давно брожу на улицѣ. Видите, щепъ навалилъ цѣлую кучу.

   У крыльца дѣйствительно лежала изрядная куча щепъ. Тутъ же у стѣны рядышкомъ стояли палки и палочки, длинныя и коротк³я, толстыя и тонк³я. Хлоповъ окинулъ взглядомъ дворъ. Дворъ былъ чистъ, точно паркетъ; только песокъ, которымъ онъ былъ обсыпанъ, походилъ на дресву; на немъ остались слѣды ногъ о. Федосея. Но и слѣды о. Федосей сгладилъ лопатой.

   - Люблю чистоту и порядокъ! проговорилъ онъ.- Посмотрите0ко у меня въ сараѣ,- точно библ³отека!

   Хлоповъ посмотрѣлъ въ сараѣ. Тамъ дѣйствительно походило на библ³отеку. Полѣнницы дровъ были выровнены; крупныя полѣнья лежали внизу, выше слѣдовали болѣе мелк³я и т. п., а въ самомъ верху лежали простыя палки, которыя о. Федосей собиралъ на дворѣ и на улицѣ.

   - Папа, пора будить гостя! крикнула Соля изъ сѣней.

   - Экъ, куда хватила! Гость-то всталъ пораньше насъ! смѣясь, отвѣтилъ папа.

   Въ это время Хлоповъ вышелъ изъ сарая и раскланялся съ Солей.

   - Ахъ, такъ вы встали! съ милой интонац³ей сказала она.- Встали и не хотѣли показаться намъ! Ну, ладно, припомнимъ это...

   Соля обернулась и убѣжала въ домъ.

   - Воно какая вертушка! Съ вами она скоро ознакомилась. Съ другими - слова не выжмешь изъ нея, сказалъ о. Федосей.

   - Значитъ, я умѣю ладить съ людьми, похвасталъ Хлоповъ.- Однако... что же я не спрошу васъ о томъ предметѣ, за которымъ пр³ѣхалъ?

   - Да, да... Я говорилъ съ Пелагеей Пвановной... Какъ вамъ сказать? Она не прочь... только вы не торопитесь, погостите у насъ, не сразу то мы и надумаемъ что нибудь! Нельзя же такъ скоро...

   О. Федосей и Хлоповъ вошли въ домъ.

   - Не правда ли, Пелагея Ивановна? Я говорю Сосипатру Петровичу пускай у насъ ногоститъ, а тамъ мы и понадумаемъ.

   - Погостите, погостите, Сосипатръ Петровичъ. Дѣло это не пустое.

   Соля съ недоумѣн³емъ смотрѣла на нихъ и думала, зачѣмъ это оставляютъ гостя, да еще и мама, когда съ гостемъ сопряжены вечерн³е чаи и друг³я излишества, нетерпимыя ею.

   Стали пить чай и ѣсть пряженыя лепешки. Матушка умѣла обращаться съ женихами. Хлоповъ, какъ и вчера, сидѣлъ рядомъ съ Солей, но сегодня ихъ не усаживали друг³е, а сами такъ усклись. Соля, хотя не очень остроумна была въ разговорахъ, за то очень мило смѣялась, такъ что разъ даже Хлоповъ замѣтилъ ей это.

   Послѣ чаю Хлоповъ и Соля, съ разрѣшен³я о. Федосея и матушки, отправились въ огородъ. Только-что они вышли на улицу, какъ почувствовали себя неловко. Въ большой компан³и, при шумной вознѣ дѣтей они могли еще что нибудь сказать другъ другу, но теперь ни который не могъ придумать занимательнаго разговора. Молча прошли они по горѣ, обогнули церковь и возвратились въ свой огородъ. Проходя мимо смородиннаго куста, Соля сломала одну вѣтку, ударила ею по плечу Хлопова и, смѣясь, подала ему. Хлоповъ взялъ вѣтку и черезъ минуту бросилъ.

   - А, вы такъ-то! проговорила она, кивнувъ головой.

   - Гм... да... я, знаете, не привыкъ... совершенно стѣснившись, отвѣтилъ онъ, думая, что она выговариваетъ ему за молчаливость.

   - A зачѣмъ бросили вѣтку!

   - Вѣтку? Да мнѣ зачѣмъ ее?

   - Ну, ужъ я не скажу! протянула Соля и впала въ задумчивость. Конечно задумчивость была миражъ.

   - О чемъ вы задумались? спросилъ Хлоповъ.

   - Такъ! отвѣтила Соля и громко вздохнула. Съ минуту продолжалось молчан³е.

   - Я думаю, пора домой идти, сказалъ тотъ.

   - Зачѣмъ же? живо возразила Соля. Вы развѣ обѣдать хотите?

   - Нѣтъ! Однако пора идти домой... надо поговорить съ вашимъ папашей.

   Ну, конечно, ни о чемъ ему не надо было говорить съ папашей, но это все таки фраза,- отчего же не воспользоваться ею при трудныхъ обстоятельствахъ?

   Дома, въ кухнѣ, они застали цѣлую ватагу дѣтей, которыхъ Хлоповъ уже видѣлъ, когда въ первый разъ явился сюда. Въ комнатѣ у окна сидѣлъ о. Федосей и перебиралъ "Губернск³я Вѣдомости". Хлоповъ облегченно вздохнулъ и съ пр³ятной улыбкой подсѣлъ къ нему.

   - А-а, вы, значитъ, и газетнымъ чтен³емъ интересуетесь? спросилъ онъ.

   - Изрѣдка заглядываю. Только мы теперь не выиисываемъ этихъ вѣдомостей, а прежде они были обязательны для каждой церкви. У меня много валяется ихъ за старые годы. Вотъ я сейчасъ читалъ "правительственныя распоряжен³я". Знаете, пр³ятно узнать, что вотъ такой-то награжденъ Владим³ромъ 4 степени,- для него это, можетъ быть, составляетъ и не вѣсть какое счаст³е! сдѣлаетъ тамъ какое нибудь угощен³е, назоветъ знакомыхъ... суета, копошатся всѣ!

   - Да, да! Это и есть самая, такъ сказать, суть жизни! проговорилъ Хлоповъ и тоже взялся за No Вѣдомостей.

   Кстати и Соля взяла одинъ номеръ.

   Всѣ углубились въ чтен³е. Въ комнатѣ стало тихо; только глухо слышался со двора голосъ Пелагеи Ивановны, воевавшей съ дѣтьми.

   - Генералъ-ма³оръ Ивашинцевъ прибылъ въ Вологду въ воскресенье въ 7 часовъ вечера! громко прочиталъ о. Федосей и обратился къ Хлопову:- вѣдь особа, а?

   - Да вѣдь это было назадъ тому ю лѣтъ, возразилъ Хлоповъ.

   - Да-а... конечно! Но все же, такая особа!..

   Затѣмъ они снова занялись чтен³емъ вѣдомостей, шумно перевертывали листы и сообщали другъ другу разныя "новости". Даже Соля разъ спросила отца: а зачѣмъ, папаша, написано, "выходитъ еженедѣльно"? Словомъ, время до обѣда провели очень хорошо.

   Послѣ обѣда о. Федосей прилегъ на диванъ "покейфовать", какъ онъ выражался. Матушка ушла въ кухню. Дѣти убѣжали на улицу. Хлоповъ и Соля сѣли въ уголъ и сначала молчали. Потомъ Соля вытащила изъ стола карты и предложила играть въ дурачки. Хлоповъ изъявилъ свое величайшее удовольств³е. О. Федосей между тѣмъ писалъ пальцемъ въ воздухѣ. Палецъ двигался сначала быстро, потомъ тише и тише, пока рука не опустилась на грудь. Чрезъ минуту снова поднимался палецъ и снова что-то писалъ въ воздухѣ. Послѣ трехъ такихъ пр³емовъ послышался легоньк³й храпъ.

   - У насъ папаша всегда эдакъ засыпаетъ, прошептала Соля.- Сначала пишетъ, а потомъ хрр-хрр, хи-хи-хи!

   - А? воскликнулъ о. Федосей и быстро приподнялъ голову.

   - Мы играемъ въ дурачки! невиннымъ голосомъ сказала Соля.

   - Это хорошо... дѣтство, то бишь юность самое золотое время!

   О. Федосей получше уложилъ свою голову на подушку и снова палецъ его забѣгалъ въ воздухѣ.

   - Перейдемте въ ту комнату, предложила Соля. Перешли въ другую комнату.

   - A вы разскажите мнѣ что нибудь изъ дѣтства, попросилъ Хлоповъ, выходя тройкой.

   - Ухъ, изъ дѣтства!.. Только эту тройку я припомню вамъ... Мнѣ вѣдь теперь 19 годъ идетъ, гдѣ же тутъ упомнить дѣтство? Очень давно оно было!

   - Такъ-таки ничего и не помните? спросилъ Хлоповъ, покрывая карты.

   - Ничего. Помню только, что я маленькая была очень богомольна. Бывало, когда закажутъ сорокоустъ, такъ я и въ будни ходила къ обѣднѣ; встану въ темный уголъ и нашептываю разныя молитвы, а лбомъ объ полъ колочу чуть не на всю церковь: я вѣдь думала, что Богу это пр³ятнѣе. Тогда старухи мнѣ все говорили, что у меня хорош³й женихъ будетъ... больше ничего не помню. Поздравляю, вы дуракъ! радостно воскликнула она, бросивъ свою послѣднюю карту.

   - Да ужъ отъ роду такъ! остроумно отвѣтилъ онъ

   Во все это время изъ сосѣдней комнаты слышался негромк³й храпъ. На улицѣ свѣтило яркое солнце, въ окнахъ торчали красныя кисти рябины; тепло, пр³ятно. При такихъ услов³яхъ молодые люди знакомятся очень быстро. Уже и признака стѣснен³я не было въ отношен³яхъ Хлопова и Соли. Они весело ходили тройками и пятками, плутовали, смѣялись и трогали другъ друга ногами. Наконецъ играть имъ надоѣло и карты были брошены. Соля достала изъ кармана как³е-то лоскутки, выбрала изъ нихъ красную ленточку и подала ее Хлопову. Хлоповъ взялъ ее, осмотрѣлъ со всѣхъ сторонъ и спросилъ: для чего?

   - Вы и этого не знаете? удивилась Соля.

   - Развѣ это что нибудь значитъ? Можетъ быть, и давишняя смородинная вѣтка значила что-нибудь? Скажите мнѣ, я желаю знать.

   - Много захотѣли!..

   И какъ онъ ни настаивалъ, но Соля осталась твердой и не сказала ему, что значитъ красная лента и смородинная вѣтка. Однако извѣстно, что на любовномъ языкѣ красная лента значитъ: "поцѣлуй меня", а смородинная вѣтка "я люблю, я пылаю къ тебѣ". Къ собственному своему несчаст³ю, Хлоповъ не зналъ этихъ вещей..

   - Станемте въ "бубны" играть! шутя предложила Соля.

   - Это цѣловаться? извольте, съ моимъ удовольств³емъ.

   - Ахъ, вы знаете эту игру? смущенно проговорила Соля.- A я хотѣла испытать васъ...

   Въ это время о. Федосей сдѣлалъ еще одинъ послѣдн³й, звучный храпъ и проснулся.

   - Эй, Солом³я, квасу, квасу бы мнѣ, квасу-у! забормоталъ онъ.

   - Сейчасъ, сейчасъ! торопливо сказала Соля и сходила за квасомъ.

   Но напившись квасу, о. Федосей уже не заблагоразсудилъ снова заснуть и всталъ съ дивана. Такимъ образомъ не суждено было осуществиться игрѣ въ бубны.

   Весело и беззаботно Хлоповъ проживалъ у o. Федосея; каждый день гулянья, игра въ дурачки, обѣды, да чаи, да спанье въ мезонинѣ на мягкой постели! Иногда онъ отправлялся съ о. Федосеемъ удить рыбу и по цѣлымъ часамъ высиживалъ молча возлѣ бурака, въ которомъ плавали как³е-нибудь два пискаря; о. Федосей по временамъ оглядывался, дѣлалъ молчаливую улыбку и снова устремлялъ свои глаза на поплавки. Такъ прошла недѣля, можетъ быть и больше. Хлоповъ начиналъ уже привыкать къ этой тихой жизни, среди этихъ безмятежныхъ людей и ему было бы грустно разстаться съ ними. Съ другой стороны и Соля нравилась ему, т. е. нельзя сказать, чтобы очень нравилась, но ему пр³ятно было проводить съ ней время. Семинаристъ вообще любитъ препятств³я, а Соля уже слишкомъ скоро поддалась ему; въ началѣ это было пр³ятно, но послѣ это же самое уменьшило значен³е побѣды. Особенно слѣдующ³й случай уронилъ ее въ глазахъ Хлопова.

   Разъ какъ то о. Федосей предложилъ ему отдохнуть послѣ обѣда на сѣновалѣ, въ темномъ чуланчикѣ, куда обыкновенно удалялись жаждущ³е прохлады въ лѣтн³е дни. Въ чуланчикѣ стояла кровать, кое-какъ сдѣланная изъ досокъ. На эту-то кровать Хлоповъ и легъ. Онъ уже началъ дремать, какъ вдругъ отворилась дверь и въ чуланъ кто-то вошелъ.

   - Кто тутъ? спросилъ Хлоповъ.

   - Ахъ, это вы? сказала Соля.- Да какъ же вы... тутъ и постели вѣдь нѣтъ... а сама подвигалась ближе.

   - Ничего, отвѣтилъ Хлоповъ.

   - Нѣтъ, эдакъ нельзя... хоть подушка-то есть ли? и рука ея опустилась на подушку.- Подушка есть, подушка есть... лепетала она и, наклонивъ голову, своими губами стала искать его губъ, точно ими хотѣла ощупать подушку. Въ чуланчикѣ раздался едва слышный поцѣлуй, послѣ котораго Соля пошла вонъ оттуда и все еще лепетала: подушка есть, подушка есть. A Хлоповъ во все это время лежалъ, какъ чурбанъ, и ни на ³оту не принялъ участ³я въ искан³и Солей подушки, и не обнялъ ее и не прижалъ къ своимъ губамъ. Онъ былъ недоволенъ. И то сказать, онъ былъ все-таки болѣе или менѣе солидный человѣкъ уже 23 лѣтъ, и искалъ себѣ тихаго пристанища и хорошую жену, а Соля была такъ глупо-наивна. Впрочемъ, онъ надѣялся вышколить ее въ случаѣ женитьбы.

   Къ сожалѣн³ю, женитьба его ничуть не подвигалась. Не разъ онъ заговаривалъ съ о. Федосеемъ объ этомъ предметѣ, но тотъ уклонялся высказаться ясно, хотя уже и самъ видимо начиналъ безпокоиться. Однажды Хлопову удалось услышать разговоръ его съ Пелагеей Ивановной. Дѣло было утромъ. Хлоповъ всталъ раньше обыкновеннаго и, сойдя внизъ, остановился въ сѣняхъ.- Такъ рѣшай въ которую нибудь сторону, говорила матушка,- и Солька ужъ знаетъ, что онъ женихъ.- Что же такое, дѣло не худое.- Ну, пусть поступаетъ ко Власу.- Тамъ тысяча душъ, а онъ второго разряда, пожалуй и не дадутъ того прихода.- Такъ къ чорту его, нечего насъ и объѣдать!

   Послѣ этого Хлоповъ поспѣшилъ выйти изъ сѣней на улицу. Ему стало ясно, что гостить дальше было невозможно и онъ рѣшилъ окончательно переговорить съ о. Федосеемъ. Правду сказать, уже нѣсколько и раньше онъ замѣчалъ, что прежней простоты отношен³й между нимъ и семействомъ не стало; гулянье съ о. Федосеемъ не сопровождалось такимъ пр³ятнымъ разговоромъ, какъ въ первые дни; конечно и Соля не могла уже такъ довѣрчиво обращаться съ женихомъ, какъ съ простымъ гостемъ, мало шутила, не играла въ карты, не толкала колѣнками и замѣтно стѣснялась его.

   - Послушайте о. Федосей, я уже довольно долго живу у васъ, а вы все еще не дали рѣшительнаго отвѣта относительно главнаго предмета, сказалъ Хлоповъ, когда они съ о. Федосеемъ вышли послѣ чаю прогуляться.

   - Да, да... я думалъ все... соображалъ... Боюсь разстаться съ старымъ мѣстомъ... Вы подождите еще... я подумаю...

   - Нѣтъ, нельзя, о. Федосей; вы сами знаете... вотъ и матушка...

   - Что матушка?.. Нельзя же мигомъ рѣшить такого дѣла!.. A вотъ послушайте, не лучще ли вамъ поступить ко Власу?

   - Не пустятъ! Просился-было на мѣста и похуже, но преосвященный твердитъ одно,- есть, говоритъ, достойнѣе тебя... Однако, на ваше мѣсто я надѣюсь... пятьсотъ душъ... да и вы уже заслуженный, написали бы въ консистор³ю, что желаете передать мѣсто дочери,- васъ уважатъ.

   - Такъ, такъ... все это возможно... но страхъ беретъ, когда подумаю, что вотъ, молъ, жилъ, жилъ, такъ сказать, укоренился на мѣстѣ и вдругъ все это бросилъ!.. Для кого же я рябину и смородину и друг³я произрастен³я садилъ? Вѣдь все это я самъ!.. Опять же рѣка, барки... дальше о. Федосей говорилъ только отрывки мыслей, которыя, видимо, не предназначались для гостя, а срывались съ языка между другими, интимными мыслями. Во всякомъ случаѣ онъ рѣшилъ еще разъ поговорить съ Пелагеей Ивановной сегодня вечеромъ, когда улягутся спать. - Подождите, Сосипатръ Петровичъ, до завтра, завтра окончательное рѣшен³е я дамъ.

   Но раньше, чѣмъ наступило это завтра, случилось обстоятельство, которое значительно упростило дѣло и сомнѣн³я о. Федосея сами собой разсѣялись. Обстоятельство это было такого рода.

   Вскорѣ послѣ обѣда, когда о. Федосей не успѣлъ еще заняться на диванѣ каллиграф³ей, на дворѣ послышался стукъ отъ колесъ. О. Федосей взглянулъ въ окно.

   - О. Карпъ! воскликнулъ онъ, расширяя глаза болѣе обыкновеннаго.

   - Вотъ нелегкая принесла! пробормотала матушка.

   Хлоповъ смутился и тупо посмотрѣлъ на о. Федосея.

   Чрезъ минуту, дѣйствительно, въ кухню вошелъ о. Карпъ. Вся семья вышла изъ комнаты на встрѣчу ему. Одинъ Хлоповъ остался на старомъ мѣстѣ и безпокойными глазами озирался кругомъ.

   О. Карпъ поцѣловался съ о. Федосеемъ въ плечи, благословилъ матушку и ткнулъ св'ою руку въ губы дѣтей.

   - А, здорово крестница! Не сломала еще головы? обратился онъ къ Олюшкѣ.

   - Нѣтъ, боязливо отвѣтила она и скривила губки въ знакъ любезности.

   - Поди, гостинца ждешь отъ меня? спросилъ онъ. Олюшка молчала.

   - Экая бѣда! Забылъ тебѣ гостинца! Совсѣмъ вонъ изъ головы... съ сожалѣн³емъ говорилъ о. Карпъ.- Ужотко посмотрю въ карманѣ... Да нѣтъ, хоть вывороти! Экая причина... а тебѣ, я вижу, больно хочется?

   - Нѣтъ! прошептала дѣвочка, видимо тяготясь этой сценой.

   - Постой, постой! Кажись, нашелъ! крикнулъ о. Карпъ.- Нашелъ! нашелъ!.. при этомъ онъ вытащилъ изъ кармана засусленный паточный пряникъ, въ квадратный вершокъ.- Небось, не забуду! благодушно прибавилъ онъ и еще разъ ткнулъ ей въ зубы свою руку.

   Затѣмъ хозяева и гость вошли въ комнату. Хлоповъ сердито нахмурилъ чело. Онъ рѣшилъ въ своей головѣ не сдаваться непр³ятелю безъ боя.

   - Ба, ба, Сосипатръ Павловичъ, какими судьбами? воскликнулъ о. Карпъ, глядя на него.

   Въ скобкахъ сказати онъ раньше зналъ о пребыван³и Хлонова въ Богородицкомъ погостѣ. Самый пр³ѣздъ его объясняется именно тѣмъ, что онъ хотѣлъ сдѣлать еще послѣднее усил³е привлечь къ себѣ жениха.

   - A вы развѣ знакомы съ Сосипатромъ Петровичемъ? съ недоумѣн³емъ спросила его матушка.

   - Какъ же, какъ же! Сосипатръ Павловичъ на моей лошадкѣ пр³ѣхалъ изъ города и гостилъ у меня сутки; ѣздили мы съ нимъ ко Власью, смотрѣли мѣсто; а потомъ съ чего-то онъ убѣжалъ... Что же вы, Сосипатръ Павловичъ, тогда убѣжали отъ насъ? A вѣдь за вами еще должокъ остался... послѣдн³я слова о. Карпъ произнесъ довольно сурово.

   - Какой должокъ? помилуйте... И когда же я убѣжалъ отъ васъ? сказалъ Хлоповъ и потомъ забормоталъ что-то совсѣмъ непонятное. Увы, мужество измѣнило ему.

   - Такъ вотъ какъ! снова проговорила матушка.- Что жъ вы, Сосипатръ Петровичъ не сказали этого прежде?

   - Я говорилъ... вы, можетъ быть, забыли... я заѣзжалъ попути...

   - Ну, да хорошо, мы съ вами послѣ поговоримъ! А теперь, кумушка, ты угости чѣмъ-нибудь тепленькимъ.

   - Сейчасъ, о. Карпъ, сейчасъ наставлю самоваръ, уныло отвѣтила матушка.

   Бряканье чайнаго прибора норазвеселило о. Федосея. Онъ заговорилъ съ о. Карпомъ въ шутливомъ тонѣ, подшучивалъ надъ Хлоповымъ, возился съ маленькимъ Ваней и проч. Компан³я какъ будто развлеклась. Только Хлоповъ сидѣлъ совершенно очумѣлымъ, и фигура его какъ-то умалилась, и голосъ сдѣлался такимъ мизернымъ, что Господи Боже! Съ каждой минутой онъ ждалъ, что о. Карпъ начнетъ разсказывать его городск³я похожден³я. Это для него было хуже остраго ножа. И во взглядахъ Соли онъ замѣчалъ что-то подозрительное, и матушка что-то слишкомъ оттопыривала губы, когда смотрѣла на него.

   - Такъ вы, Сосипатръ Павловичъ, или какъ васъ Сосипатръ Петровичъ, не думаете воротиться ко мнѣ? неожиданно спросилъ его о. Карпъ.

   - Нельзя, надо поспѣшить домой... т. е. не то, что поспѣшить, а такъ... вообще...

   - A зачѣмъ ворочаться къ вамъ Сосипатру Петровичу? спросила матушка.

   - Дѣльцо есть! Онъ знаетъ. Главное, его собственная польза!..

   - Какое такое дѣльцо?

   - Гм... Онъ хотѣлъ жениться на моей Александрѣ! нѣсколько угрожающимъ тономъ сказалъ о. Карпъ.

   - Аа! произнесъ о. Федосей и качнулъ головой.

   Хлоповъ окончательно смутился и не зналъ, пить ли ему чай, стоявш³й у него подъ носомъ, или отвѣтить что-нибудь о. Карпу. Въ глазахъ его былъ такой туманъ, что, вмѣсто куска пшеничной булки, онъ взялъ въ ротъ кусокъ сахару и схрупалъ его. Однако онъ чувствовалъ необходимость ободриться, чтобы совсѣмъ не упасть лицомъ въ грязь; поэтому, онъ громко откашлянулся, шумно всталъ со стула и прошелся по комнатѣ. Къ счаст³ю его, въ это время сильно заревѣлъ ребенокъ и не было настоятельной необходимости дать немедленно объяснен³е на слова о. Карпа.- Ужъ правда, что нелегкая принесла, думалъ онъ.- Непремѣнно все разскажетъ... Ну, да что, разсказывай! чихать мнѣ, не велика и бѣда. Что я такое сдѣлалъ? вотъ новости... Гм., о. Карпъ, мы еще тово... знаешь что?.. Но несмотря на это самоуспокоен³е, Хлоповъ чувствовалъ себя совершенно разстроеннымъ, голова его кружилась, дыхан³е было стѣснено. Онъ испытывалъ необходимость минуту отдохнуть и потому рѣшилъ отправиться въ свой мезонинъ.

   Въ мезонинѣ онъ прилегъ на постель. Онъ дѣйствительно чувствовалъ себя нѣсколько больнымъ.- Снизу слышался голосъ о. Карпа, разговаривавшаго съ о. Федосеемъ; ну, конечно, о. Карпъ разсказывалъ о немъ, о Хлоповѣ, о городскомъ скандалѣ, о сидѣньѣ въ полиц³и и т. д. Своего еще прибавитъ! подумалъ онъ.- Ну, какъ я покажусь имъ на глаза и какъ посмотритъ Соля на меня?.. Положимъ, если на то пошло, о чемъ печалиться? Не хотятъ - и не надо... и мое почтен³е! М³ръ не клиномъ сошелся... Чваниться мы тоже не позволимъ... потому, что я!.. фи-и, вотъ что!

   Раздумывая такъ, Хлоповъ незамѣтно заснулъ,- жизнь допускаетъ такой выходъ въ затруднительныхъ обстоятельствахъ. Уснулъ онъ очень хорошо и вѣроятно проспалъ не одинъ часъ. Разбудила его Оля, которая звала его внизъ; но онъ напустилъ на себя хворость, хотя уже и не чувствовалъ ея, и просилъ Олю дать ему поспать. Затѣмъ приходилъ и о. Федосей, но онъ прикинулся спящимъ и только невнятно бормоталъ, подобно самому о. Федосею:- дайте, дайте поспать... дайте поспать!.. О. Федосей ушелъ, а Хлоповъ опять сталъ думать о случившихся обстоятельствахъ. Уже темнѣлось; снизу слышался брякъ посуды. Хлоповъ натянулъ на уши уголъ одѣяла и снова незамѣтно заснулъ.

   Проснулся онъ ночью. Внизу было тихо. Несомнѣнно всѣ уже спали.- Уѣхалъ или остался ночевать? подумалъ онъ про о. Карпа. Онъ всталъ и посмотрѣлъ въ окно. Голова его была свѣжая, никакой хворости не чувствовалось.

   - A что, если я теперь уйду отъ нихъ? нечаянно пришло ему въ голову.- Пожалуй, это будетъ недурно. Добро, кошель мой туть же въ мезонинѣ,- возьми и шествуй; никого не разбудишь. Даже прямо отсюда можно уйти,- въ окно! Съ крыши перейдешь на сарай, а тамъ и земля недалеко. Весьма удобный путь!.. Хлоповъ отодвинулъ задвижку и пр³открылъ окно; окно открывалось легко и безъ шума. Онъ съ минуту подумалъ и досталъ свой кошель; а кстати посмотрѣлъ, тутъ ли его пальто. Собственно говоря, онъ еще не рѣшился уйти; онъ только примѣривался мысленно и даже перешагнулъ для пробы на крышу, покрывавшую сѣни. Присмотрѣвшись нѣсколько въ темнотѣ и еще подумавъ, онъ вернулся въ комнату, одѣлся, взялъ свой кошель и вылѣзъ въ окно. Оставалось спуститься по крышѣ на сарай, а съ сарая на землю; на это пошло не больше минуты.

   - Вотъ такъ съ носомъ останетесь вы! прошепталъ онъ, когда стоялъ уже на землѣ, и невольно улыбнулся.- Чортъ съ вами... давно бы мнѣ сдѣлать такъ! Потому, гдѣ же этому мумлѣ рѣшиться перейти на другое мѣсто? Тутъ хоть цѣлый годъ жди, не дождешься... Еще хлѣбомъ стали попрекать! За это будетъ вамъ завтра славная закуска... Только Солька - любопытная дѣвчонка... да вѣдь что Солька? Хороша она дѣвчонкой, а какова будетъ женой? Ужъ больно податлива! Если станетъ послѣ вязаться всякому на шею, такъ покорно благодарю³ъ!.. Опять и имя у нея совсѣмъ неинтересное! Солом³я, да еще Соломон³я! Ну, что это за имя? Соломон³я Федосеевна! крикнетъ кто-нибудь... смѣхъ!

   Хлоповъ осторожно вышелъ изъ огорода и пошелъ миио погоста. Вотъ и домъ о. дьякона съ кучей городковъ у стѣны; дальше домъ дьячка, два сарая; потомъ крестьянск³я хижины; съ дыроватыми соломенными крышами, съ горшками вмвсто трубъ, съ квадратными оконцами; съ узенькими и крутыми лѣстницами, ведущими въ сѣни. И все это освѣщено бѣлесоватымъ свѣтомъ чуть-чуть занимавшейся зари, Выйдя въ поле, Хлоповъ остановился; въ головѣ его были как³я то сомнѣн³я.

   - Ну, что тамъ толковать, кончено! вдругъ проговорилъ онъ, оправляясь.- До свидан³я, господа! до свидан³я о. Федосей и Соломон³я Федосеевна!.. Хлоповъ поклонился и тронулъ пальцами фуражку.

  

  

   Полуденное солнце живило и грѣло природу. Голубое небо, теплый воздухъ, наполненный ароматами полей и луговъ, щебетанье птицъ, цвѣты въ травѣ,- все это возбуждало бодрыя и пр³ятныя чувства въ душѣ путника. Хлоповъ прошелъ уже 35 верстъ отъ Сухонской Богородицы; еще осталось столько же. Онъ шелъ босикомъ. На спинѣ, на одномъ концѣ пояса, висѣлъ кошель; на груди - сапоги. Въ дорогѣ онъ успѣлъ уже отдохнуть, у опушки лѣса, на мягкой травѣ, въ тѣни отъ солнца; поэтому, еще не слишкомъ усталъ. Только ѣсть хотѣлось; а денегъ нѣтъ въ карманѣ. Это обстоятельство нѣсколько тревожило его. Развѣ зайти въ избу и попросить... ну, конечно не ради, а такъ сказать во имя Христа; такъ и такъ, молъ, въ дорогѣ ошибся. Вотъ и деревня стоитъ. Хлоповъ постоялъ на задворкахъ, подумалъ и зашелъ въ крайн³й домъ. Въ избѣ сидѣли двѣ бабы. Онъ раскланялся съ ними, пожаловался на жаръ и попросилъ воды. По правдѣ сказать, возлѣ самой деревни протекалъ ручей и онъ могъ бы напиться, но для бабъ нуженъ былъ какой-нибудь предлогъ. Дали ему ковшъ воды, спросили, откуда и куда идетъ. Онъ, отвѣтивъ на вопросы, сѣлъ на скамью и самъ приступилъ къ разспросамъ. Бабы охотно разсказывали про свою жизнь, про урожай и т. п., жаловались на старшаго брата, который выгналъ ихъ изъ большой избы въ эту конурку и теперь не пускаетъ скотинку во дворъ. - Дворъ у насъ общ³й, говорили онѣ,- большой да просторный, а братъ одно твердитъ, что по закону онъ весь ему принадлежитъ. Жаловались старостѣ, да тоже ничего не подѣлалъ. Теперь вотъ наша скотинка живетъ на улицѣ; вонъ, видишь, огородъ, а въ огородѣ солома; это нашъ хлѣвъ.

   - A вы бы въ волостное пожаловались, посовѣтовалъ Хлоповъ.

   - Волостное отъ насъ далеко; да не знаемъ, какъ и къ дѣлу приступить... тоже, чай, надо строчить.

   - Что жъ строчить... пожалуй и я настро