Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович - Губернские очерки, Страница 11 - Книги

чувство выше: любовь или дружба?

Хоробиткина. А вам какое до этого дело-с?

Налетов. Да так; хотелось бы узнать, к которому из двух чувств вы склоннее?

Хоробиткина. Как же возможно сравнить-с?

Налетов. То есть, что же выше-то?

Хоробиткина. Уж разумеется, дружба-с.

Налетов. Почему же вы так полагаете?

Хоробиткина. Потому, что любовь, известно, одни пустяки-с, так, мечтанье-с.

Налетов. А мне, напротив, кажется, что дружба мечтанье, а любовь существенное.

Хоробиткина. Ах, нет-с! (Напыщенно и впадая в фистулу.) Влюбленный мужчина - это пожар-с, друг - это... это друг-с, одно слово! Влюбленный человек ни на какие жертвы не способен, а друг - совсем напротив-с.

Налетов. Нет, как хотите, а любовь все-таки слаще. Конечно, дружба имеет достоинства - этого отнять нельзя! но любовь... ах, это божественное чувство! (Хочет обнять ее, но она выскользает.)

Белугин. Ишь ты!

Семен Малявка (стоявший до сих пор смирно, вдруг начинает суетиться, махает руками и обращается скороговоркою к Долгому). Смотри, Пятруха, смотри! ишь ты! барышня-то! барышня-то! ах ты, господи! Но Долгий хранит суровое молчание, а Сыч моргает глазами

Живновский. Это, что называется, пришпорил.

Хоробиткина (обижаясь). Какой вы, однако ж, дерзкий, граф (К Малявке.) Ну, а ты, мужик, чему обрадовался?

Налетов. Ну, полноте, я это так, в порыве чувств... никак не могу совладеть с собою! Коли женщина мне нравится, я весь тут... не обижайтесь, пожалуйста, будемте говорить, как друзья... Мы ведь друзья? а?

Хоробиткина (тяжело дыша от волнения). Право, граф, я не знаю, как вам отвечать на ваши слова!.. Я бы желала знать, что они означают?

Налетов (тихо). Вы где живете, душенька?

Хоробиткина (так же и кобенясь). Я живу с мужем у Федосьи Петровны... вдова такая есть...

Налетов. Слушаю-с. (Громко.) Ну, а как полагаете, кто может сильнее чувствовать: мужчина или женщина?

Хоробиткина. Как же можно сравнить? разумеется, женщина-с!

Налетов. Почему же вы так думаете?

Хоробиткина. Потому что женщина все эти чувства бессравнительнее понимать может... ну, опять и то, что женщина, можно сказать, живет для одной любви, и кажется, нет еще той приятности, которою не пожертвовала бы женщина, которая очень сильно влюблена. (Смотрит томно на Налетова.)

Живновский. Да бабеночка-то, батюшка, хоть куда! Ишь какие турусы подпускает! Облупит она его! Шифель облупит, и она тоже маху не даст - легок выедет молодец!

За дверью слышится шум.

Шш... кажется, сам идет...

Становится в позицию; Шумилова сморкается; Забиякин закладывает одну руку за пуговицы венгерки, а в другой держит прошение, стараясь принять вид сколь можно любезный и развязный; Пафнутьев вздрагивает и подается всем корпусом вперед; Хоробиткина встает и поправляет на груди выбившийся из-под платья шнурок; купцы и пейзане переминаются и вздыхают; один Налетов, развалившись, сидит на стуле. Картина. Однако тревога оказывается фальшивою, потому что, вместо князя Чебылкина, в дверях появляется Леонид Сергеич Разбитной.

СЦЕНА V

Те же и Разбитной.

Разбитной (останавливаясь в Дверях). Кто меня здесь спрашивал?

Налетов (поспешно вставая). Ah! vous voila, enfin, chХr Леонид Сергеич! charme! charme! [А! вот вы наконец, дорогой... очень рад! очень рад! (франц.)]

Разбитной (подавая ему руку). Так это вы меня спрашивали, мсьё Налетов? А мне этот болван дежурный назвал какого-то Пролетаева! Mille pardons [Тысяча извинений (франц.)], что заставил вас дожидаться... А я был занят... у нас, знаете, князь - пренеутомимый старикашка! все чтобы у него горело, загонял совсем!

Живновский (выступая вперед). Губерния точно что, можно сказать, обширная - это не то что какое-нибудь немецкое княжество, где плюнул, так уж в другом царстве ногой растереть придется! Нет, тут надо-таки кой-что подумать. (Вертит пальцем по лбу.)

Разбитной (холодно осматривая Живновского, к Налетову). Ну, как у вас там, в Черноборске, поживают? Как Желваков? Маремьянкин? Добрые, преданные старики! Особливо первый!

Живновский. А позвольте узнать, об каком Желвакове изволите говорить? у нас был в полку Желваков, лихой малый, так тот, кажется, опился... Может быть, это брат его?

Разбитной (смотря на него с изумлением, в сторону). Вот пристал! (Громко.) Нет, это дедушка того Желвакова... (К Налетову.) Et voici notre existence, mon cher! tous les jours nous sommes exposХs aux sottes questions de ce tas de gens qui puent, mais qui puent... pouah! [Вот каково наше существование, дорогой мой! каждый день нас осаждает глупыми вопросами эта толпа людей, от которых воняет, так воняет... фу! (франц.)]

Живновский. Надо, надо будет скатать к старику; мы с Гордеем душа в душу жили... Однако как же это? Ведь Гордею-то нынче было бы под пятьдесят, так неужто дедушка его до сих пор на службе состоит? Ведь старику-то без малого сто лет, выходит. Впрочем, и то сказать, тогда народ-то был какой! едрёный, коренастый! не то что нынче...

Разбитной (пожимая плечами, к Налетову). Князь сейчас должен выйти: у старика, знаете, изжога сделалась - покушать он любит, так насилу дышит...

Налетов. Какой неприятный случай!

Разбитной. А он об вас очень помнит... как же! Часто, знаете, мы сидим en petit comitХ: [в маленькой компании (франц.)] я, князь, княжна и еще кто-нибудь из преданных... и он всегда вспоминает: а помнишь ли, говорит, какие мы ананасы ели у Налетова - ведь это, братец, чудо! а спаржа, говорит, просто непристойная!.. Препамятливый старикашка! А кстати, вы знакомы с княжной?

Налетов. Как же-с, как же-с, имел удовольствие быть ей представленным.

Разбитной. Mais n'est-ce-pas, quelle charmante petite femme?

Налетов. Oh, tout-Ю-fait charmante! [Не правда ли, какая очаровательная женщина? - О, совершенно очаровательная! (франц.)]

Разбитной. Есть в ней, знаете, эта простота, эта мягкость манер, эта женственность, это je ne sais quoi enfin [не знаю, наконец, что (франц.)], которое может принадлежать только аристократической женщине... (Воодушевляясь.) Ну, посмотрите на других наших дам... ведь это просто совестно, ведь от них чуть-чуть не коровьим маслом воняет,.. От этого я ни в каком больше доме не бываю, кроме дома князя... Нет, как ни говорите, чистота крови - это ничем не заменимо...

Налетов. О, кто же в этом сомневается!

Разбитной. И при всем этом доброта! Во сне даже видит своих милых бедных... Согласитесь сами, в наше время ведь это редкость!

Налетов. О, без сомнения!

Живновский (вступаясь в разговор). Вот вы изволили давеча выразиться об ананасах... Нет, вот я в Воронеже, у купца Пазухина видел яблоки - ну, это точно что мое почтение! Клянусь честью, с вашу голову каждое будет! (Налетову.) Хотите, я семечек для вас выпишу?

Налетов пожимает плечами, а Разбитной смотрит на Живновского, так сказать, в упор.

Разбитной (к Налетову.) А вы всё по этому делу... как бишь его?..

Налетов (улыбаясь). Да, об этой девке... est-ce que Гa vaut la peine d'en parler! [разве стоит об этом говорить! (франц.)]

Разбитной. Д-да. . eh bien, mon chХr, je dois vous dire que votre cause est perdue...[так вот, дорогой мой, я должен вам сказать, что ваше дело проиграно... (франц.)] князь просто неумолим. Он у нас, знаете, преупрямый старик, lorsqu'il s'agit de ces choses [когда дело идет о подобного рода вещах... (франц.)] вы понимаете? Это очень, очень неприятно, а тем более мне, который до сих пор помнит ваш милый прием в вашем великолепном chБteau...[замке... (франц.)] (Жмет ему руку.) А скажите, пожалуйста, не имеете ли вы в виду какой-нибудь belle chБtelaine? [прекрасной хозяйки замка? (франц.)] а? ну, тогда я вам за себя не ручаюсь... les femmes, voyez-vous, c'est mon faible et mon fort en mЙme temps...[ женщины, видите ли, это в одно и то же время и моя слабость и моя сила... (франц.)] без этого я существовать не могу... будем, будем вас навещать!

Живновский (в сторону). Ну, этот сокол, кажется, еще почище будет помещика.

Налетов (сконфуженный). Очень рад, очень рад... Только как же это? вы говорите, что мое дело проиграно... стало быть, знаете... Ах, извините, мысли мои мешаются... но, воля ваша, я не могу взять этого в толк... как же это?.. да нельзя ли как-нибудь направить дело?

Разбитной. Mais je vous dis, qu'il est inХxorable...[Но я вам говорю, что он неумолим... (франц.)]

Живновский (в сторону). Облупит и этот!

Налетов. Но, скажите сами, как же я вдруг... нельзя же меня, как какого-нибудь последнего каналью... нет, это невозможно!

Разбитной. Que voulez-vous? [Что тут поделаешь? (франц.)] мы употребляли все меры... (Стучит по стене.) Вот!

Налетов. Да нет, это невозможно! Я, извините меня, не понимаю, как вы это так говорите, Леонид Сергеич! Я сам служил и, следовательно, знаю, что нет такого дела, которое нельзя бы было направить... Нет, мне самому нужно говорить с князем, он поймет... да, он поймет, что я дворянин... у него русская душа... у меня было два свидетельства... (Начинает горячиться.) Нет, вы не то чтобы не могли, вы не хотите сделать мне снисхождения! Я, наконец, малолетний был, когда это сделал, мне не было двадцати лет! я сделал это по глупости, по неопытности...

Разбитной. Ayez donc conscience, mon cher [Имейте же совесть, дорогой мой (франц.)], ведь это случилось всего полгода тому назад - какое же тут малолетство!

Налетов (не слушая его и все более и более разгорячаясь). Наконец, это дело мне денег стоило! Я это докажу! Что ж, в самом деле, разве уж правосудия добиться нельзя!.. Это, наконец, гнусно! я жаловаться буду, я дворянин!

Живновский (Забиякину). А ведь знаете, с ним, в самом деле, свинство сделали! ну, взял - так удовлетвори же! у-до-вле-тво-ри же, наконец! Нет, это уж, воля ваша, грабеж!

Забиякин поднимает глаза к небу.

Разбитной. Tout се que j'ai Ю vous conseiller d'abord, e'est de ne pas crier parce que les cris, voyez-vous, Гa ne vous mene a rien...[Единственное, что я могу вам прежде всего посоветовать, это не кричать, потому что крики, видите ли, ничем вам не помогут (франц.)] Будете вы у Шифеля?

Налетов (утихая). Да, буду; он звал.

Разбитной. Приходите запросто, прямо к обеду... мы, знаете, люди нецеремонные, живем по-деревенски. Там, может быть, и изыщем какие-нибудь способы... так придете?

Налетов (повеселее). Помилуйте... за величайшую для себя честь почту!

Живновский (Забиякину). Облупит он его, жестоко облупит!

Забиякин утвердительно кивает головой.

Разбитной (обращаясь к Хоробиткиной). Сударыня, позвольте узнать, в чем заключается ваша просьба? (В сторону.) А недурна, черт побери!

Хоробиткина. Помилуйте-с, я не к вам, а к его сиятельству, господину князю-с.

Разбитной. Дело в том, сударыня, что князь любит, чтобы просители излагали свое дело просто, ясно, без околичностей... Следовательно, это мой долг, моя обязанность, сударыня, опросить всех заранее, чтобы князь не затруднялся... (Скороговоркою.) Сознайтесь сами, сударыня, вы можете заикаться, у других бывает неприятная привычка жевать - я не про вас это говорю, сударыня! Я, разумеется, по долгу службы, обязан вынести все эти неприятности, ну, а князь... Следовательно, говорю я, в подобном неприятном случае, находясь, так сказать, при самой особе князя, я могу объяснить его сиятельству...

Белугин (в сторону). Ишь как гладко расписывает!

Хоробиткина молчит.

Разбитной (любезно). Позвольте, по крайней мере, узнать ваш чин, имя и фамилию? Сделайте одолжение, вы не конфузьтесь... мы не людоеды, хотя чиновники вообще бывают мало любезны... однако мы людей не едим... (вполголоса) особенно таких хорошеньких...

Хоробиткина (опуская глаза). Жена канцеляриста, Анна Ивановна Хоробиткина.

Разбитной. Ну-с, Анна Ивановна, так в чем же состоит наша просьба?

Налетов (окончательно повеселев). Анну Ивановну мамаша обидела, им хотелось куколку, а она не купила.

Хоробиткина. Вы все смеетесь, граф.

Разбитной (к Налетову). Как, вы уж и в графы попали! вот что значит дамский кавалер! (Хоробиткиной.) Так в чем же наша просьба, любезная Анна Ивановна?

Хоробиткина. Это секрет-с... (Снова потупляет глаза.)

Разбитной. Я должен вам сказать, милая Анна Ивановна, у князя нет секретов. Наш старик любит говорить Ю cœur ouvert... с открытым сердцем - проклятый русский язык! (Вполголоса ей.) И притом неужели вы от меня хотите иметь секреты?

Хоробиткина. Нет-с... я не могу... я должна объясниться перед его сиятельством.

Разбитной. Отчего же перед князем, а не передо мной? поверьте, милая Анна Ивановна, что я сумею вполне оценить...

Хоробиткина. Помилуйте, как же это можно-с! Князь особы семейные-с, они понимать это могут-с...

Живновский. Ну, должна же быть просьбица!

Дежурный чиновник (стремительно вбегает). Господа, князь идет, князь идет! по местам!

Повторяется та же картина, что и в предыдущей сцене. Воцаряется глубокое молчание. Входит князь, старик почтенной наружности, но вида скорее доброго, нежели умного; особенно заметно отсутствие всякой проницательности. За ним, в некотором отдалении, ковыляет Шифель.

СЦЕНА VI

Те же, князь Чебылкин и Шифель.

Князь Чебылкин (Шифелю). Так ты полагаешь, мой милый, что это у нее нервное?

Шифель (которого все туловище находится сзади князя, а голова выдалась вперед). Точно так-с, ваше сиятельство, опасного тут ничего нет; две-три пилюлечки в день, и все как рукой снимет-с.

Князь Чебылкин. Да ты у меня смотри, ты мне за нее отвечаешь.

Шифель. Только я осмелюсь доложить вашему сиятельству, что их сиятельство очень уж сильно преданы умственным упражнениям... головка у них очень занята-с...

Князь Чебылкин (улыбаясь нежно). Да; она у меня тово... не то что обыкновенная женщина...

Шифель. Как же, ваше сиятельство, можно! это и по сложению видно! У других натура крепкая, совершенно как топором вырубленная, а у их сиятельства сложеньице, можно сказать, самое легонькое, зефирное-с... Да и ткани не те-с, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Так ты думаешь, что усиленные умственные упражнения ей вредны?

Шифель. Точно так-с, ваше сиятельство. Сами изволите знать, нынче весна-с, солнце греет-с... а если к этому еще головка сильно работает... Ваше сиятельство! наша наука, конечно, больше простых людей имеет в виду, но нельзя, однако ж, не согласиться, что все знаменитые практики предписывают в весеннее время моцион, моцион и моцион.

Князь Чебылкин. Н-да!

Шифель. Так, ваше сиятельство, прикажете мне теперь отправиться домой?

Князь Чебылкин (задумчиво). Н-да! ну, поезжай, поезжай! или вот что: ты уж сходи к ней, скажи, что ей моцион необходим... а то меня-то она, пожалуй, не послушается... Скажи ей, что я сам с ней пойду пройтись...

Шифель. Слушаю-с. (В сторону.) Ах, чтоб тебя черт побрал, безголовый старикашка! (Уходит.)

СЦЕНА VII

Те же, кроме Шифеля.

Налетов (любезно расшаркиваясь перед князем и округляя свои руки). Ваше сиятельство... mon prince...[князь (франц.)] очень счастлив, что имею честь засвидетельствовать вам свое почтение. (Князь не может припомнить.) Налетов, черноборский помещик... прошлое лето изволили еще осчастливить своим посещением...

Разбитной (следующий за князем шаг за шагом). Ананасы большие, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Ах, да! очень рад, очень рад! прекрасные, отличные ананасы... где бишь мы их ели?

Разбитной. У господина Налетова, князь; вот он стоит перед вами.

Князь Чебылкин. Ах, да! charme! [очень рад! (франц.)] Налетов! скажите, пожалуйста, знакомая что-то фамилия... Кажется, что-то было?

Налетов раскрывает рот, но Разбитной делает ему жест.

Разбитной! mon cher, не помнишь ли ты?

Разбитной. Никак нет, князь; такого дела у нас никогда не бывало... по крайней мере, я не припомню.

Белугин (в сторону). Когда, чай, припомнить... стрекулисты вы этакие!

Князь Чебылкин. Ну, в таком случае очень рад, очень рад познакомиться с образованным человеком... Ба! да, помнится, я уж знаком с вами! еще ананасы такие прекрасные?

Разбитной (в сторону). Ах ты, господи! (Громко.) Да это тот самый Налетов и есть, князь...

Князь Чебылкин. А! ну, очень хорошо! прошу обедать! княжна будет очень рада... elle s'ennuie, la pauvre enfant! [она скучает, бедное дитя! (франц.)]

Налетов. Не позволите ли, mon prince, мне теперь же засвидетельствовать почтение княжне?

Князь Чебылкин. Что ж, очень рад! она, кажется, принимает! а меня уж извините, у меня есть священные обязанности! Очень рад.

Налетов уходит.

СЦЕНА VIII

Те же, кроме Налетова.

Князь Чебылкин. А кажется, он порядочный молодой человек! и смирный! Нынче молодые люди всё дерзкие, вольнодумцы... а этот, как бишь его?

Разбитной. Налетов, князь.

Князь Чебылкин. Ну, да, Налетов... он, кажется, смирный?

Разбитной. Отличный молодой человек, князь. И в каком порядке у него имение!

Князь Чебылкин. А! в порядке! Ну, это хорошо! порядок во всяком устроенном обществе главное; потому-то такие общества и называются благоустроенными... (Вздыхает. Подходя к Хоробиткиной.) Ну, сударыня, что вам угодно?

Хоробиткина (исполняясь возвышенными чувствами). Князь, я пришла просить вашей защиты! Если вы не защитите меня, то я погибшая женщина! Князь Чебылкин (Разбитному). Qu'est-ce qu'elle dit donс, qu'est-ce qu'elle dit? est-ce que e'est une femme perdue, par exemple? [Что такое она говорит, что она говорит? это погибшая женщина, что ли? {франц.)]

Разбитной. Она говорит, что ее обижают, князь, что она погибнет, если вы ее не защитите. (К Хоробиткиной.) Извольте объяснить ваше дело просто, ясно, без околичностей.

Князь Чебылкин. Ну-с, сударыня?

Хоробиткина. Муж мой, канцелярский чиновник Хоробиткин, имеющий счастье служить под высоким начальством вашего сиятельства, поступает со мной... (Останавливается.)

Живновский (тихо Забиякину). Каково баба-то режет! а! хоть бы нашему брату так объясниться!

Князь Чебылкин. Уховерткин! я что-то такого не помню. Продолжайте, сударыня.

Хоробиткина (потупляя глаза). Позвольте, князь, просить у вас секретного разговора-с...

Князь Чебылкин (Разбитному). Qu'est-ce qu'elle a donc, cette femme?

Разбитной. Elle vous demande un entretien particulier [Что ей надо, этой женщине? - Она просит у вас секретного разговора (франц.)].

Князь Чебылкин. Зачем же, душенька, нам секретничать? У меня, душенька, секретов нет с просителями... и я, наконец, не вижу никакой надобности... и зачем вы, душенька, так оделись? вам, должно быть, холодно?

Хоробиткина. Ваше сиятельство! я не могу! я не могу изъявить перед целым светом мой стыд... потому что я опозорена, ваше сиятельство, я несчастнейшая из женщин!

Князь Чебылкин. В чем же дело, сударыня?

Хоробиткина. Ваше сиятельство! довольно, если я вам осмелюсь доложить, что муж мой... но нет-с, я не могу это выговорить-с.

Живновский (вполголоса Забиякину). А! понимаю! стало быть... (Шепчет Забиякину на ухо.)

Пафнутьев, прислушивавшийся к их разговору, неожиданно фыркает; князь обращает взоры в ту сторону.

Князь Чебылкин. Кажется, кто-то из вас, господа, забывает, что просителю следует вести себя скромно. (К Хоробиткиной.) Что ж такое делает муж ваш, сударыня?

Пафнутьев опять фыркает.

Господа, я должен буду приказать вывести нарушителей тишины!.. Продолжайте, сударыня.

Хоробиткина. Нет, князь, вы защитите меня! вы позвольте мне объясниться перед вами секретно.

Князь Чебылкин. Извольте, сударыня, извольте. Снисходя на вашу просьбу, я согласен вас выслушать. Я не могу потакать злоупотреблениям, даже супружеским, я люблю правду... (Усилив голос.) Я вас выслушаю, сударыня, приходите завтра утром. (Хоробиткина приседает. Князь обращается к вдове Шумиловой.) Ну-с, а вы, сударыня?

Шумилова (внезапно заливается целым потоком слез; прерывающимся голосом). Вдова, батюшка, ваше сиятельство, вдова, коллежская секретарша Шумилова... защитите вы нас, бедных сирот...

Князь Чебылкин (Разбитному). Je crois que c'est du ressort de la princesse? [По-моему, это относится к ведению княжны? (франц.)]

Разбитной. Вы о пособии, что ли, просите?

Шумилова. Ой, батюшка, ваше благородие...

Разбитной. Обращайтесь к князю, сударыня.

Шумилова. Батюшка, ваше сиятельство! хорошо, кабы пособие-то... да нет уж моей моченьки, ваше сиятельство! Сироты больно одолели... Моченьки-то моей нет!

Князь Чебылкин. Что ж вам угодно, сударыня?

Шумилова. Да я насчет дому-то... домишко, ваше сиятельство, старый... так, развалящий от покойника остался. Ну, вот только приходят вчерась землемеры... (Заливается.) Тут, говорит, какую-то линию вести надо... ой, батюшки!

Князь Чебылкин. Землемеры, сударыня... это следует по закону... (Разбитному.) Expliquez-lui [Объясните ей (франц.)].

Разбитной. Ваш дом, верно, не на месте стоит, сударыня?

Шумилова. Как не на месте! На месте, ваше сиятельство, на земле стоит... и дедушки и прадедушки наши так владели... как не на месте!

Разбитной. То есть, я хотел сказать, что ваш дом не на плановом месте выстроен?

Шумилова. Помилуйте, ваше благородие...

Разбитной. Обращайтесь к князю, вам говорят.

Шумилова. Помилуйте, ваше сиятельство, ведь еще наши дедушки дом-от строили... как не на месте?

Разбитной. Стало быть, не на месте, если землемеры говорят, что через него линию вести надобно.

Шумилова. Помилуйте, ваше благ... ваше сиятельство, да как же это возможно, чтоб через живого человека линию вести... просто зубоскалят они... два рублика серебром просят... (Заливается.)

Разбитной. Она ничего не понимает, ваше сиятельство.

Князь Чебылкин (строго). Не хорошо, сударыня, не хорошо! Прежде нежели решаться утруждать начальство, надо вникнуть в предмет... не хорошо-с... (Переходит мимо купцов и крестьян на другую сторону зала, где стоят благородные просители. Купцы и крестьяне вздыхают.)

Шумилова (плача). Господи! что ж это такое с нами будет!

Живновский (не переводя духа и без знаков препинания). Ваше сиятельство! наслышавшись столько о необыкновенных качествах души вашего сиятельства и имея твердое намерение по мере моих сил и способностей быть полезным престол-отечеству я не смел бы утруждать ваше сиятельство моею покорнейшею просьбой если б не имел полной надежды оправдать лестное ваше для меня доверие. (Переводя дух.) Проходя службу два года и три месяца в Белобородовском гусарском полку в чине корнета уволен из оного по домашним обстоятельствам и смерти единственной родительницы в чине подпоручика и скитаясь после того как птица небесная где день где ночь возымел желание отдохнуть в трудах служебных... (Выставляет ногу вперед и начинает декламировать.) Ваше сиятельство! благородной душе вашей будет понятна жажда деятельности, согревающая душу благородного дворянина! Вы сами дворянин, ваше сиятельство! вы, следовательно, сами изволите понять, сколь великие обязанности возложены самою природою на это сословие! Будучи дворянином, нельзя не служить! Скажу более: не служить, будучи дворянином, - это величайшая, постыднейшая неблагодарность против престол-отечества.

Князь Чебылкин (Разбитному). Mais il nest pas bЙte cet homme! [А он не глуп, этот человек! (франц.)] (Живновскому.) Отчего же вы так долго собирались вступить на службу?

Живновский Ваше сиятельство! заблудшая овца, и в писании сказано, дороже...

Князь Чебылкин. То есть кающаяся, хотите вы сказать?

Живновский. Точно так, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Очень рад, очень рад, мне люди нужны, я ищу людей...

Живновский. Ради стараться, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Очень рад, очень рад. Подайте просьбу.

Живновский (вынимая сложенную бумагу, торчавшую между расстегнутых пуговиц сюртука). Позвольте вручить, ваше сиятельство!

Князь берет и хочет удалиться.

Разбитной (смотря проницательно на Живновского). Позвольте, ваше сиятельство! Господин Живновский, вы бывали под судом?

Живновский (смущаясь). Как под судом?

Разбитной. Ну да, под судом, под уголовным судом, обыкновенно какой суд бывает!

Живновский. Был-с.

Разбитной. Бывших под судом дозволяется определять только под личною ответственностью, князь.

Князь Чебылкин (Живновскому). Как же вы, любезный друг, идете просить места? Ведь вы знаете закон? Нет, вы мне скажите, знаете ли вы закон?

Живновский. Помилуйте, ваше сиятельство, если б вам известно было, за какие дела я под судом находился - самые пустяки-с! Можно сказать, вследствие благородства своих чувств, как не могу стерпеть, чтоб мне кто-нибудь на ногу наступил...

Князь Чебылкин. Вот видите, любезный друг, стало быть, в вас строптивость есть, а в службе первое дело дисциплина! Очень жаль, очень жаль, мой любезный, а вы мне по наружности понравились...

Живновский. Да помилуйте же, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Нельзя, любезный друг, нельзя. (Подходит к Забиякину. Сухо.) Ну, вы с чем еще?

Живновский (в сторону). Не вывезла кривая! (Задумывается и, опустивши голову, начинает кусать усы.)

Забиякин. Я, ваше сиятельство, о личной обиде.

Разбитной. На это полицеймейстер есть, князь.

Князь Чебылкин. Ну да, полицеймейстер... обратитесь к нему, он вас разберет. (Хочет удалиться.)

Забияки н. Князь, позвольте! князь! и без того я угнетен уже судьбою! и без того я, так сказать, уподобился червю, которого может всякая хищная птица клевать... конечно, против обстоятельств спорить нельзя, потому что и Даниил был ввержен в ров львиный, но ведь я погибаю, князь, я погибаю!

Разбитной. Ну, вас и спасет полицеймейстер!

Живновский (в сторону, задумчиво.) Ведь тысячи полторы верст откатал, черт возьми!

Забиякин. Ваше сиятельство изволите говорить: полицеймейстер! Но неужели же я до такой степени незнаком с законами, что осмелился бы утруждать вас, не обращавшись прежде с покорнейшею моею просьбой к господину полицеймейстеру! Но он не внял моему голосу, князь, он не внял голосу оскорбленной души дворянина... Я старый слуга отечества, князь; я, может быть, несколько резок в моей откровенности, князь, а потому не имею счастия нравиться господину Кранихгартену... я не имею утонченных манер, князь...

Князь Чебылкин (нетерпеливо). К делу, сударь, к делу.

Забиякин. Вчерашнего числа, в третьем часу пополудни, шедши я с отставными чиновниками: Павлом Иванычем Техоцким и Дмитрием Николаичем Подгоняйчиковым по Миллионной улице для прогулки, встретили мы сосланного сюда под надзор на жительство за обманы и мошенничество, еврея Гиршеля. Как перед богом, так и перед вашим сиятельством объясняюсь, что ни я, ни товарищи мои не подали к тому ни малейшего повода, потому что мы шли, разговаривая тихим манером, как приличествует мирным гражданам, любящим свое отечество... Но Гиршель, проходя мимо, не внял долгу совести и словам закона, повелевающего оставлять мирным гражданам беспрепятственно предаваться невинным занятиям, и, тая на меня злобу, посмотрел на нашу сторону и презрительно улыбнулся. Конечно, князь, другой на моем месте, как благородный человек, произвел бы тут дебоширство, но я усмирил волнение негодующего сердца и положил всю надежду на бога... Одним словом, князь, я, как благородный человек, только засвидетельствовал дерзость презренного еврея и...

Разбитной. Ну, вот видите, о каких пустяках вы утруждаете его сиятельство!

Князь Чебылкин (Разбитному). Calmez-vous, mon cher, calmez-vous... lorsqu'on est haut placХ, il faut bien boire le calice...[Успокойтесь, дорогой мой, успокойтесь... занимающему высокий пост приходится пить свою чашу. (франц.)]

Забиякин. Вот вы изволите говорить, Леонид Сергеич, что это пустяки... Конечно, для вас это вещь не важная! вы в счастье, Леонид Сергеич, вы в почестях! но у меня осталось только одно достояние - это честь моя! Неужели же и ее, неужели же и ее хотят у меня отнять! О, это было бы так больно, так грустно думать!

Разбитной. Пожалуйста, объясняйте князю, не впутывая посторонних обстоятельств!

Забиякин. Это не постороннее обстоятельство, Леонид Сергеич... (Строго и закусывая нижнюю губу, как бы желая удержать рыдания.) Это... честь моя!

Князь Чебылкин. Дальше, сударь, дальше!

Забиякин. Засвидетельствовав, как я сказал, нанесенное мне оскорбление, я пошел к господину полицеймейстеру... Верьте, князь, что не будь я дворянин, не будь я, можно сказать, связан этим званием, я презрел бы все это... Но, как дворянин, я не принадлежу себе и в нанесенном мне оскорблении вижу оскорбление благородного сословия, к которому имею счастие принадлежать! Я слишком хорошо помню стихи старика Державина:

Собой пример он должен дать,

Что звание его священно...

И что ж? господин Кранихгартен не только не принял моей просьбы, но меня же еще осмелился назвать шаверой.

Князь Чебылкин. У вас это, вероятно, все на бумаге написано?

Забиякин. Как же-с, ваше сиятельство... (Подает прошение.)

Князь Чебылкин. Разберем, сударь, разберем. (Передает бумагу Разбитному. Подходя к Пафнутьеву.) А! почтенный ветеран!

Но Пафнутьев, к общему удивлению, вероятно, вспомнив о госпоже Хоробиткиной и ее муже, вместо объяснения своего дела внезапно фыркает.

Милостивый государь! вы, кажется, забыли, где вы находитесь? (Вырывает из рук его просьбу и отдает ее Разбитному.) Извольте, сударь, идти! (Пафнутьев уходит; князь вслед ему.) Вы где потеряли руку?

Пафнутьев останавливается, но вместо ответа опять фыркает.

Вон!

Живновский. Смешливый час нашел-с!

Князь Чебылкин (Разбитному.) Подите, mon cher, узнайте, где этот почтенный ветеран руку потерял. (Разбитной выходит. К Белугину.) Ну, ты что?

Белугин. А вот, ваше сиятельство, такое у нас случилось дело, что даже не привидано...

Разбитной (возвращаясь). На охоте с лошади упал, князь!

Общий смех.

Белугин. Затеял я этта, ваше сиятельство, строиться. Что ж, думаю, и в городу украшение, ну, и нам тоже с старухой поваляться где будет... палаты затеяли каменные-с, и плант свой преставили... Только вот, сударь, чудо какое у нас тут вышло: чиновник тут - искусственник, что ли, он прозывается - "плант, говорит, у тебя не как следственно ему быть надлежит", - "А как, мол, сударь, по-вашему будет?" - "А вот, говорит, как: тут у тебя, говорит, примерно, зал состоит, так тут, выходит, следует... с позволенья сказать..." И так, сударь, весь плант сконфузил, что просто выходит, жить невозможно будет.

Князь Чебылкин. Как же это? я что-то не понимаю...

Белугин. Да и мы, ваше сиятельство, пытались об этом толковать... просто умопостиженье выходит!

Разбитной. Сколько я могу понимать, князь, его план составлен несогласно с правилами по искусственной части...

Белугин. И он то же говорил, чиновник-то! да помилосердуйте же, батюшки вы наши! ведь это, значит, жить невозможно будет... я материялы припас...

Князь Чебылкин (Разбитному). Expliquez-lui! [Объясните ему (франц.)]

Разбитной. Если тебе архитектор сказал, что план твой сделан не по правилам, стало быть, надо сделать другой план.

Белугин. Помилосердуйте, ваше сиятельство!

Князь Чебылкин. Нельзя, любезный, нельзя... ты слышал, закона нет! (Подходит к Скопищеву.) Ты зачем?

Белугин (в сторону). Вот тебе и резолюция!

Скопищев (вздыхает). Я все насчет того дела...

Князь Чебылкин. Нельзя, братец, нельзя...

Скопищев (вздыхает). Ох, я бы еще полтинничек спустил.

Князь Чебылкин. Нельзя, любезный друг; закон прямо говорит... нельзя!

Скопищев. Для нас бы подряд-то этот уж оченно сподручен.

Разбитной. Русский человек, князь, задним умом крепок.

Скопищев (вздыхая). Кто ж его душу знал, что он после торгов станет... Я бы, ваше сиятельство, и еще полтинничек скинул...

Разбитной. Ваше сиятельство! с ним говорить - только время тратить.

Скопищев вздыхает. Разбитной подходит к Долгому; князь беспрекословно следует за ним.

Князь Чебылкин. Ну, ты что?

Долгий (мрачно и отрывисто). Писарь дерется, ваше благородие.

Князь Чебылкин. Ну, так что ж? стало быть, ты стоишь этого, любезный друг.

Долгий. Стою не стою, а в законах того не написано, чтобы драться.

Князь Чебылкин. За что ж он, любезный? (К Разбитному). Nous allons rire...[Мы сейчас посмеемся... (франц.)]

Долгий. А вот за что! Идем мы, слышь ты, этта с Обрамом, по улице... ну, ничего! Только идем мы это, и начал меня вдруг Обрам обзывать: и такой-то ты и сякой-то ты... Только я ему говорю: Обрам, мол, Сергеич, за что, мол, вы меня обзываете? А он меня по зубам: я, говорит, что хочу, над тобой изделаю... Только я от него побег к писарю: "Иван Павлыч, говорю, за что, мол, Обрам Сергеич меня искровенил?" А писарь-то - уж почудилось ему, что ли, что-нибудь! - как размахнется, да и ну меня по зубам лущить... Так что ж это у нас за порядки будут!

Разбитной. Что ж ты не жаловался по начальству?

Долгий. А кому жалиться-то? Уж сделайте ваше распоряжение, прикажите мне Обрамке сдачи дать.

Князь Чебылкин. Хорошо, любезный, хорошо; мы обсудим! (Подходит к Малявке.) Ну, ты?

Малявка. А я, ваше сиятельство, об корове (вздыхает)... Была, то есть, у нас буренькая коровушка, такая ли, слышь, гладкая да смирная...

Разбитной. Объясняй без околичностей.

Малявка. Ну! вот я и говорю, то есть, хозяйке-то своей: "Смотри, мол, Матренушка, какая у нас буренушка-то гладкая стала!" Ну, и ничего опять, на том и стали, что больно уж коровушка-то хороша. Только на другой же день забегает к нам это сотский. "Ступай, говорит, Семен: барин [В некоторых губерниях крестьяне называют станового пристава барином. (Прим. Салтыкова-Щедрина.)] на стан требует". Ну, мы еще и в ту пору с хозяйкой маленько посумнились: "Пошто, мол, становому на стан меня требовать!.."

Князь Чебылкин. Да ты любезный, не мажь...

Малявка. Только прихожу я это на стан, а барин в ту пору и зачал мне говорить: "Семенушка, говорит, коровника у тебя моей супружнице оченно понравилась, так вот, говорит, тебе целковый, будто на пенное; приводи, говорит, коровушку завтра на стан..."

За дверьми слышится шум и раздаются голоса. Входят: княжна,

Шифель и Налетов; Живновский и Забиякин стараются принять грациозные позы.

СЦЕНА IX

Те же, княжна, Шифель и Налетов.

Налетов. Vou