Алкок Дебора - Испанские братья

тъ воспользоваться друзья заключенныхъ. Это соображен³е отчасти побуждаетъ меня довѣриться тебѣ. У тебя есть друзья, которые, если представится случай, сдѣлаютъ все возможное, чтобы избавить отъ пытки и ужасной смерти самыхъ блзкихъ имъ людей.

   Но Гонзальво не могъ прочесть на грустномъ лицѣ Карлоса одобрен³я своему плану. Послѣ недолгаго молчан³я, онъ продолжалъ:

   - Допустимъ худш³й исходъ. Святая инквизиц³я нуждается въ кровопускан³и. Преемникъ Мунебраги всегда будетъ имѣть передъ глазами мой кинжалъ, и будетъ осторожнѣе съ своими жертвами.

   - Я умоляю тебя подумать о себѣ,- сказалъ Карлосъ.

   - Я знаю, что я поплачусь за это,- отвѣчалъ съ улыбкой Гонзальво,- подобно тѣмъ, которые убили инквизитора Педро Арбуэза передъ алтаремъ въ Сарагоссѣ. Но,- и тутъ лицо его опять приняло жестокое выражен³е,- меня во всякомъ случаѣ ожидаетъ не болѣе того, что готовятъ эти демоны молодой кроткой дѣвушкѣ за нѣсколько туманныхъ мыслей и за то, что она не такъ читала Ave.

   - Правда. Но ты будешъ страдать одинъ. А съ нею всегда будетъ Богъ.

   - Я могу страдать одинъ.

   Карлосъ позавидовалъ ему за эти слова. Его приводила въ содроган³е мисль, что ему придется страдать одному въ темнщѣ, во время пытокъ. Въ этотъ моментъ на башнѣ Сенѣвянцента ударила первая четверть того часа, который оставался у него для спасен³я. Что если они не встрѣтятся съ Пепе? Но онъ не будетъ думать объ этомъ. Чтобы ни случилось нужно спасти Гонзальво. Онъ продолжалъ:

   - Здѣсь у тебя хватитъ мужества пострадать одному. Но каково будеть тебѣ выносить потомъ вѣчное одиночество,- вдали отъ Бога, безъ свѣта жизни и надежды? Развѣ тебя удовлетворитъ вѣчная разлука съ тою, для которой ты жертвуешь своею жизнью.

   - Я бросаю свой жреб³й вмѣстѣ съ нею. Если на нее (чистую и непорочную) падетъ церковное проклят³е, то оно падетъ и на меня. Если только церковь можетъ открыть врата рая, то мы оба будемъ отвержены.

   - Но ты знаешь, что ее ожидаетъ Царство небесное. А тебя?

   Гонзальво колебался.

   - Пролитая кровь негодяя врядъ-ли зачтется мнѣ въ грѣхъ,- сказалъ онъ наконецъ.

   - Богъ говоритъ: "Не убей".

   - Что же Онъ тогда сдѣлаетъ съ Гонзалесомъ де-Мунебрага?

   - То что его ожидаетъ, превратило-бы, еслибъ ты могъ себѣ это представить, твою настоящую ненависть въ чувство жалости и соболѣзнован³я. Задавалъ-ли ты себѣ мысль, что значитъ этотъ промежутокъ земной жизни по сравнен³ю съ безчисленными вѣками, ожидающими насъ впереди. Подумай объ этомъ! Нѣсколько дней, недѣль, можетъ быть мѣсяцевъ страдан³я... и конецъ. За тѣмъ милл³оны лѣтъ блаженства въ присутств³и Христа. Развѣ этого не довольно для нихъ и для насъ.

   - Доволенъ ли ты самъ? - внезапно спросилъ Гонзальво.- Вѣдь ты бѣжишь.

   Лицо Карлоса поблѣднѣло и онъ опустилъ глаза.

   - Христосъ еще не призвалъ меня,- отвѣчалъ онъ тихимъ голосомъ и потомъ прибавилъ, послѣ нѣкотораго молчан³я:- Взгляни теперь на другую сторону. Неужели ты помѣнялся-бы мѣстами, даже теперь, съ Гонзалесомъ де-Мунебрага? Возьми отъ него его богатство, пышность и грѣховную роскошь, облитые кровью... и что же ожидаетъ его? Вѣчный огонь, уготованный дьяволу и ангеламъ его.

   - Вѣчный огонь! Я пошлю его туда въ эту же ночь.

   - И куда же пойдетъ твоя собственная грѣшная душа?

   - Богъ можетъ простить меня, вопреки проклят³ю церкви.

   - Можетъ быть. Но чтобы войти въ царств³е Бож³е тебѣ нужно еще нѣчто кромѣ прощен³я.

   - Что? - спросилъ Гонзальво съ сомнѣн³емъ въ голосѣ.

   - Праведность, безъ которой никто не увидитъ лица Бож³я.

   - Праведность? - повторилъ Гонзальво, какъ будто слышалъ это слово въ первый разъ.

   - Да,- продолжалъ Карлосъ, возбужденнымъ голосомъ,- если только изъ твоего пылкаго сердца не будутъ изгнаны ненависть и жажда мщен³я, ты никогда не увидишь...

   - Будетъ, пустословъ! - прервалъ его Гонзальво съ сердитымъ нетерпѣн³емъ.- Слишкомъ долго я слушалъ твои праздныя слова. Попы и женщины довольствуются словами; мужественные люди - дѣйствуютъ. Прощай еще разъ.

   - Только одно слово,- воскликнулъ Карлосъ, приближаясь къ нему и касаясь его рукой.- Ты долженъ выслушать меня. Тебѣ кажется невозможнымъ, чтобы твое сердце могло смягчиться, подобно Тому, Кто молился на крестѣ за своихъ уб³йцъ? Но это возможно, Онъ можетъ сдѣлать это. Отъ Него прощен³е, праведность и миръ. Лучше или вмѣстѣ съ ней, чѣмъ безполезно подвергать опасности свою собственную душу.

   - Безполезно? Еслибъ это была правда...

   - О, Боже! Кто можетъ сомнѣваться въ этомъ.

   - Еслибъ у меня было время подумать.

   - Вѣрь мнѣ, во имя Бож³е и молись, чтобы Онъ удержалъ тебя отъ преступлен³я.

   Нѣсколько мгновен³й Гонзальво сидѣлъ неподвижно въ молчан³и. Потомъ онъ воскликнулъ:

   - Время уходитъ. Я опоздаю. Глупецъ я, что чуть не послушался празднихъ словъ... Слабость теперь прошла. Дай мнѣ руку, донъ Карлосъ, потому что еще никогда я такъ не любилъ тебя.

   Карлосъ съ печалью протянулъ свою руку, не мало удивляясь въ то же время, что энергичный Гонзальво не подымался съ своего мѣста и не спѣшилъ уходить.

   Гонзальво не шевелился и даже не могъ взять протянутой руки. Мертвенная блѣдность внезапно покрыла его лицо и у него вырвался слабый крикъ ужаса.

   - Со мною происходитъ что-то странное,- едва могъ проговорить онъ.- Я не могу двинуться. Я чувствую себя какъ мертвый... мертвый, къ низу отъ пояса.

   - Богъ посѣтилъ тебя,- сказалъ торжественно Карлосъ. Ему казалось, что въ его присутств³и произошло чудо. Протестантизмъ не освободилъ его отъ суевѣр³й своего времени. Живи онъ столѣт³я три позже, онъ сразу бы понялъ, что Гонзальво былъ пораженъ параличемъ вслѣдств³е усиленнаго нервнаго возбужден³я при разслабленномъ организмѣ.

   Но Гонзальво былъ еще суевѣрнѣе его. Онъ правда отсталъ отъ старой религ³и, въ которой былъ воспитанъ, но тѣмъ сильнѣе охватило его древнее суевѣр³е, коренящееся въ натурѣ каждаго человѣка.

   - Мертвый... Мертвый! - безсвязно повторялъ онъ, полнымъ ужаса шепотомъ.- Потраченныя даромъ силы! Ноги, которыя вели меня во грѣхъ! Боже... умилосердись надо мною! Я чувствую руку Твою.

   Карлосъ склонился около него, взялъ его за руку и старался подкрѣпить его словами утѣшен³я и надежды. На башнѣ ударила послѣдняя четверть того часа, когда онъ могъ еще спастись. Но онъ не двигался - онъ забылъ о себѣ. Наконецъ онъ сказалъ:

   - Но можно что нибудь сдѣлать, чтобы пособить тебѣ. Необходима немедленная врачебная помощь. Слѣдовало подумать объ этомъ раньше. Я разбужу домашнихъ.

   - Нѣтъ, это только увеличитъ опасность. Спѣши уходить и только скажи привратнику, чтобы онъ сдѣлалъ это послѣ тебя.

   Но уже было поздно; весь домъ проснулся. Раздался ужасный, повелительный стукъ у наружныхъ воротъ, отъ котораго сердца ихъ оледенѣли.

   Послышался скрипъ отпираемыхъ воротъ, потомъ... шаги... голоса.

   Гонзальво первый понялъ въ чемъ дѣло.

   - Альгвазилы инквизиц³и,- воскликнулъ онъ.

   - Я погибъ! - простоналъ Карлосъ и капли холоднаго пота выступили у него на лбу.

   - Спрячься скорѣй,- сказалъ Гонзальво; но онъ сознавалъ, что это безполезно. Тонк³й слухъ его уже разслышалъ имя его кузена и вслѣдъ затѣмъ раздались шаги по лѣстницѣ.

   Карлосъ окинулъ взглядомъ комнату. На моментъ взоръ его остановился на окнѣ... восемьдесятъ футъ надъ землею. Лучше выскочить и погибнуть? Нѣтъ; это будетъ самоуб³йство. Во имя Бож³е, онъ мужественно встрѣтитъ ихъ.

   - Тебя будутъ обыскивать,- прошепталъ Гонзальво; нѣтъ ли при тебѣ чего, что можетъ грозить тебѣ опасностью.

   Карлосъ вынулъ драгоцѣнный подаровъ безстрашнаго Юл³ано.

   - Я спрячу это,- сказалъ его кузенъ и взявъ книжку онъ быстро скрылъ ее на груди, подъ своимъ колетомъ, гдѣ она очутилась по сосѣдству съ маленькимъ кинжаломъ самой тонкой закалки, которому уже не предстояло употреблен³я. Свѣтъ внутри, а можетъ быть и голоса указали дорогу Альгвазиламъ въ эту комнату. Скоро кто-то прикоснулся къ ручкѣ дверей.

   - Они идутъ,- воскликнулъ Гонзальво;- я твой уб³йца!

   - Нѣтъ... ты не виноватъ въ этомъ. Всегда помни это,- сказалъ Карлосъ, великодушный и въ эту ужасную минуту. Тутъ на одинъ моментъ, показавш³йся ему цѣлымъ вѣкомъ, онъ какъ будто забылъ о всемъ окружающемъ. Потомъ онъ быстро пришелъ въ себя.

   Но мало этого, въ немъ произошла рѣзкая перемѣна. Какъ и всегда, въ минуты величайшаго волнен³я, его охватилъ духъ его расы. Когда вошли альгвазилы, ихъ встрѣтилъ со сложенными на груди руками съ выражен³емъ твердости на блѣдномъ лицѣ донъ Карлосъ Альварецъ-и-Менн³я.

   Все произошло тихо и въ величайшемъ порядкѣ. Альгвазиловъ сопровождалъ поднятый отъ сна донъ Мануэль и вѣжливо попросилъ показать ему приказъ объ арестѣ.

   Его показали; все было по формѣ, подпись и знаменитая печатъ,- мечь, оливковая вѣтвь и собака съ пылающей головней и поруганный девизъ "Justicia et Amisericordia" (справедливость и милосерд³е).

   Если бы донъ Мануэль былъ королемъ всей Испан³и, а Карлосъ его наслѣдникомъ, то и тогда онъ не осмѣлился бы оказать малѣйшаго противудѣйств³я. Но у него и въ мысляхъ не было ничего подобнаго; онъ униженно поклонился и заявилъ о своей и всего своего семейства преданности церкви и святой инквизиц³и. Къ этому онъ добавилъ (можетъ быть просто какъ формальность), что онъ можетъ представить свидѣтельства многихъ почтенныхъ людей о правовѣр³и его племянника и надѣется очистить его отъ тѣхъ обвинен³й, которыя вынудили у ихъ преподоб³я предписать его арестъ.

   Между тѣмъ Гонзальво скрежеталъ зубами въ безсильной ярости и отчаян³и. Онъ отдалъ бы жизнь за двѣ минуты, чтобы броситься на альгвазиловъ и дать время Карлосу скрыться во время смятен³я. Но болѣзнь своими желѣзными оковами сковала его тѣло.

   - Я готовъ идти съ вами,- сказалъ наконецъ Карлосъ начальнику альгвазиловъ.- Если вы желаете осмотрѣть мою комнату, то она помѣщается надъ этой.

   Ему уже было извѣстно, что обыскъ былъ неизбѣженъ при такихъ случаяхъ. И онъ не опасался этого, такъ какъ, въ виду своего побѣга, уничтожилъ все, что могло компрометтировать его, или другихъ.

   - Донъ Карлосъ, кузенъ мой! - воскликнулъ внезапно Гонзальво въ то время, какъ альгвазилы уводили перваго изъ комнаты.- Да хранитъ тебя Богъ! Я еще не видѣлъ человѣка мужественнѣе тебя.

   Карлосъ бросилъ на него долг³й печальный взглядъ.

   - Передай Рюи;- вотъ все что онъ сказалъ.

   Потомъ на верху послышались голоса, тих³е и дѣловые. Потомъ стали спускаться по лѣстяицѣ. Шаги около двери... слабѣе... и наконецъ они замерли въ отдален³и.

   Съ небольшимъ черезъ часъ послѣ того открылись ворота Тр³аны и поглотили новую жертву. Ихъ открылъ мрачный привратникъ, низко кланявш³йся въ то время, какъ проходилъ узникъ, окруженный своею стражей. Потомъ ворота опять закрылись на крѣпк³е, тяжелые запоры и донъ Карлосъ Альварецъ остался одинъ, отрѣзанный отъ всего и отъ всякой человѣческой помощи.

  

  

  

   Недѣлю спустя донъ-Жуанъ Альварецъ слѣзалъ съ лошади у воротъ дома своего дяди. На его крикъ скоро выбѣжалъ привратникъ, древн³й старикъ, давно уже находивш³йся на службѣ ихъ дона.

   - Храни тебя Богъ, старина,- сказалъ Жуанъ.- Дома-ли мой братъ?

   - Нѣтъ сеньоръ, ваше с³ятельство...- и старикъ остановился въ смущен³и.

   - Гдѣ же его найти? - воскликнулъЖуанъ;- говори скорѣе, если знаешь.

   - Съ вашего соизволен³я, ваше с³ятельство. Я... я знаю нѣчто. По-крайности... да хранятъ насъ святые! - и онъ весь затрясся.

   Жуанъ бросился мимо него, чуть не столкнулъ его съ ногъ, прямо въ комнату его дяди, на правой сторонѣ patio. Донъ Мануэль сидѣлъ у стола надъ какими-то бумагами.

   - Гдѣ братъ мой? - прямо спросилъ его Жуанъ, устремивъ на него свои сверкающ³е черные глаза.

   - Во имя всѣхъ святыхъ! - воскликнулъ донъ Мануэль, измѣняя своей обычной сдержанности. - Какая безумная мысль могла привести тебя сюда.

   - Гдѣ мой братъ? - повторилъ Жуанъ тѣмъ-же голосомъ, нисколько не измѣняя выражен³я лица.

   - Тише, будь же благоразуменъ, племянникъ донъ-Жуанъ. Иначе будетъ всѣмъ плохо.

   - Ради самого неба, сеньоръ, отвѣчайте мнѣ?

   - Имѣй терпѣн³е. Мы сдѣлали для него все, что могли, и даже болѣе. Онъ самъ былъ виноватъ во всемъ; его подозрѣвали и взяли.

   - Взяли! Значитъ, я пр³ѣхалъ поздно.- Онъ упалъ на ближайш³й стулъ и застоналъ, закрывъ лицо руками.

   Донъ Мануэль не привыкъ относиться съ должнымъ сочувств³емъ къ горести и только растравлялъ его рану своими утѣшен³ями.

   - Слушай, племянникъ донъ-Жуанъ,- сказалъ онъ,- ты не хуже меня знаешь, что "вода, проходя черезъ плотину, не повернетъ колеса". Усил³ямъ человѣка не измѣнить прошлаго. Все, что мы въ состоян³и сдѣлать,- это избѣжать повторен³я зла въ будущемъ.

   - Когда это случилось?

   - Недѣлю тому назадъ. Но тебѣ какъ будто нравится гибель. Ты былъ въ безопасности въ Нуэрѣ... Такъ нѣтъ же, тебѣ нужно было пр³ѣхать сюда.

   - Я пр³ѣхалъ, чтобы спасти его.

   - Неслыханное безум³е! Если и ты впутанъ въ это дѣло, а это возможно, потому что вы всегда были вмѣстѣ (хотя, да сохранятъ меня святые,- подозрѣвать честнаго солдата въ чемъ-нибудь иномъ, кромѣ неосмотрительности),- ты знаешь, они выпытаютъ отъ него всю правду, и тогда твоя жизнь не стоитъ мѣднаго мараведи {мелкая испанская монета.}.

   Жуанъ вскочилъ на ноги и съ негодован³емъ и презрѣн³емъ посмотрѣлъ на своего дядю.

   - Кто бы ни дерзнулъ произнести такую клевету, хотя-бы то былъ мой дядя, тотъ отвѣтитъ за это. Донъ Карлосъ Альварецъ никогда не сдѣлается измѣнникомъ, что бы ни дѣлали съ нимъ эти негодяи. Но я знаю, что будетъ; онъ умретъ, или, что еще хуже, они сведутъ его съ ума. - Тутъ голосъ Жуана оборвался, и онъ стоялъ какъ бы въ созерцан³и ужаснаго видѣн³я, вызваннаго его воображен³емъ. Донъ Мануэль былъ видимо смущенъ его словами.

   - Тебѣ лучше судить о той опасности, какой ты подвергаешь себя,- сказалъ онъ. - Но слушай, Жуанъ, я считаю тебя, при такихъ услов³яхъ, довольно опаснымъ гостемъ подъ моей кровлей. Если альгвазилы инквизиц³и во второй разъ появятся въ моемъ домѣ, то это будетъ стоить мнѣ всѣхъ моихъ мѣстъ, не говоря о позорѣ.

   - Вы не потеряете черезъ меня или моихъ ни единого реала,- отвѣтилъ гордо Жуанъ.

   - Я, конечно, не имѣлъ въ виду отказать тебѣ въ гостепр³имствѣ,- сказалъ донъ Мануэль, съ нѣкоторымъ облегчен³емъ, и даже слегка сконфуженный.

   - Но я отклоняю его, сенъоръ. Я только буду просить о двухъ одолжен³яхъ,- продолжалъ Жуанъ:- позволить мнѣ видѣться съ моей невѣстой и,- тутъ его голосъ оборвался, точно ему стоило большого труда произнести эти слова,- осмотрѣть комнату моего брата и оставш³яся послѣ него вещи.

   - Наконецъ-то я слышу болѣе разумныя слова,- сказалъ его дядя, принимая самообладан³е возмущенной гордости за спокойств³е.- Но что касается до вещей твоего брата, то альгвазилы ихъ опечатали въ ночь ареста. На счетъ второго вопроса, я еще не знаю, какъ посмотритъ донна Беатриса на эти отношен³я послѣ позора, постигшаго вашу фамил³ю.

   - Я увѣренъ въ своей невѣстѣ не менѣе, чѣмъ въ своемъ братѣ,- сказалъ вспыльчиво донъ-Жуанъ. Я буду просить только объ одномъ одолжен³и,- позволен³и увидѣть донну Беатрису.

   - Я передамъ ей о твоемъ пр³ѣздѣ, и пустъ она поступаетъ какъ хочетъ.

   И съ этими словами, чтобы покончить тяжелое свидан³е, донъ Мануэль вышелъ изъ комнаты.

   Жуанъ опустился на стулъ, совершенно подавленный отчаян³емъ за судьбу своего брата.

   Онъ былъ такъ поглощенъ своею горестью, что и не разслышалъ приближавшихся шаговъ. Наконецъ чья-то маленькая рука коснулась его. Онъ вздрогнулъ. Передъ нимъ стояла донна Беатриса. Какъ вѣрный любовникъ, онъ въ тотъ-же моментъ силонилъ свои колѣни и поднесъ ея руку въ своимъ губамъ.

   - У преданнѣйшаго раба моей дамы,- сказалъ донъ-Жуанъ, говоря языкомъ того времени,- сердце разрывается отъ горести. Мы не знали ни отца, ни матери; насъ было только двое.

   - Развѣ вы не получиди моего письма, въ которомъ я просила насъ оставаться въ Нуэрѣ? - спросила она.

   - Простите меня, владычица моего сердца, что я не исполнилъ вашего желан³я. Но я зналъ о грозившей ему опасности и пр³ѣхалъ спасти его. Увы, слишкомъ поздно.

   - Я еще не знаю, простить-ли васъ донъ-Жуанъ.

   - Въ такомъ случаѣ, я позволю себѣ сказать, что я знаю донну Беатрису лучше, чѣмъ она сама. Напротивъ, еслибъ я поступилъ иначе, то врядъ-ли она простила-бы меня. Развѣ могъ я думать о своей собственной бевопасности, оставляя его одного безъ помощи, среди грозившей ему гибели.

   - Значитъ, вы признаете, что для васъ существуетъ опасность?

   - Да, можетъ быть, сеньора.

   - О, Боже! Зачѣмъ-же вы впутали себя? О, донъ-Жуанъ, вы поступили жестоко со мною.

   - Свѣтъ моихъ глазъ, жизнь моей жизни, что вы хотите сказать этимъ?

   - Развѣ это не жестоко, что вы допустили своего брата отвлечь васъ отъ вѣры вашихъ отцовъ и впутать въ какую-то ужасную ересь, которая угрожаетъ вашей чести, свободѣ, жизни,- всему.

   - Мы только искали истины.

   - Истины? - повторила молодая дѣвица, презрительно топнувъ своей ножкой и махая вѣеромъ.- Что такое истина? Какая мнѣ отъ нея польза, если эти ужасные люди потащутъ васъ ночью изъ дому, посадятъ въ эту страшную тюрьму, станутъ васъ пытать? - и донна Беатриса не могла выдержать этой картины, представшей ея воображен³ю, и разразилась рыдан³ями.

   Жуанъ старался успокоить ея.

   - Я буду остороженъ, моя дорогая,- сказалъ онъ, наконецъ, и добавилъ, взглянувъ на ея прелестное лицо:- жизнь имѣетъ слишкомъ большую цѣну для меня, чтобы не дорожить ею.

   - Обѣщаете-ли вы мнѣ бѣжать - покинуть городъ, пока подозрѣн³е еще не коснулось васъ?

   - Возлюбленная моя, я готовъ умереть, чтобы исполнить ваше малѣйшее желан³е, но этого я не могу.

   - Почему-же, сеньоръ донъЖуанъ?

   - Можете-ли вы это спрашивать? Я употреблю всѣ старан³я, не пожалѣю ничего, поставлю на карту все, чтобы спасти его, или облегчить его судьбу.

   - Тогда да поможетъ вамъ Богъ обоимъ,- сказала донна Беатриса.

   - Аминь! Молитесь Ему днемъ и ночью, сеньора. Можетъ быть, Онъ сжалится надъ нами.

   - На спасен³е донъ Карлоса нѣтъ никакой надежды. Развѣ вы не знаете, что изъ заключенныхъ въ тюрьмѣ инквизиц³и не выходитъ на свѣтъ Бож³й и одинъ изъ тысячи.

   Жуанъ опустилъ голову. Онъ самъ зналъ, что его мисс³я бвла почти безнадежна; но донна Беатриса не въ состоян³и была поколебать его рѣшимость. Онъ благодарилъ ее въ самыхъ страстныхъ выражен³яхъ за ея увѣренность въ немъ и вѣрность ему.

   - Никак³я печали не въ состоян³и разлучить насъ, моя дорогая,- сказалъ онъ:- ни даже то, что они называютъ позоромъ. Вы моя звѣзда, которая свѣтитъ мнѣ въ окружающей меня тьмѣ.

   - Я дала обѣщан³е.

   - Семья моего дяди можетъ пытаться разлучить насъ, и я думаю, они способны на это. Но королева моего сердца не послушается ихъ.

   - Я вѣдь изъ семьи Лавелла,- сказала съ улыбкой донна Беатриса.- Развѣ вы не знаете нашъ девизъ: "Вѣренъ до гроба".

   - Это чудный девизъ. Пусть онъ будетъ и моимъ.

   - Но подумайте хорошенько, что вы будете дѣлать, донъ-Жуанъ. Если вы любите меня, то не сдѣлаете ни одного неосторожнаго шага, потому что я вездѣ послѣдую за ваии.

   Послѣ этихъ словъ она встала съ своего мѣста и смотрѣла на него съ пылающимъ лицомъ и блескомъ въ глазахъ.

   Слова эти наполнили радостью сердце Жуана. Но въ выражен³и ея лица было нѣчто, наполнившее опасен³ями его сердце. Въ ней видимо сложилось какое-то ужасное рѣшен³е.

   - Королева моя пойдетъ только по пути, усѣянному цвѣтами,- сказалъ онъ невольно.

   Донна Беатриса взяла въ руку маленькое золотое распят³е, висѣвшее вмѣстѣ съ четками у ея пояса.

   - Видите ли вы этотъ крестъ, донъ-Жуанъ?

   - Да, сеньора.

   - Въ ту ужасную ночь, когда они потащили въ тюрьму вашего брата, я произнесла надъ этимъ крестомъ священную клятву. Зная вашу несдержанную натуру, сеньоръ донъ-Жуанъ, я поклялась въ ту ночь на этомъ святомъ врестѣ, что если бы васъ обвинили въ ереси, то я на другой же день пойду въ мрачную темницу Тр³аны и объявлю себя виновной въ томъ же преступлен³и.

   Жуанъ ни на минуту не сомнѣвался, что она сдѣлаетъ это; и такимъ образомъ онъ оказался связаннымъ, хотя и шелковою, но такою крѣпкою цѣпью, какой не могла разорвать никакая сила.

   - Донна Беатриса, ради меня,- началъ онъ.

   - Ради меня, донъ-Жуанъ долженъ поберечь свою жизнь и свободу,- прервала она его съ улыбкой, въ которой грусть смѣшивалась съ нѣкоторымъ торжествомъ. Она знала, какую силу она пр³обрѣтала надъ нимъ, вслѣдств³е своего рѣшен³я.- Рѣшаетесь ли вы остаться здѣсь,- продолжала она,- или уѣдете въ чуж³я страны и будете ждать лучшихъ временъ.

   Жуанъ задумался на минуту.

   - Для меня не остается выбора, пока Карлосъ заточенъ въ своей темницѣ, всѣми брошенный и безъ всякаго утѣшен³я,- сказалъ онъ съ твердою рѣшимостью.

   - Въ такомъ случаѣ вы знаете, чѣмъ вы рискуете,- сказала молодая дѣвица, неуступавшая ему въ силѣ воли.

   И такимъ образомъ, въ самый кратк³й промежутокъ времени, дѣвушка, считавшаяся за ребенка, подъ вл³ян³емъ любви и горя, превратиласъ въ рѣшительную женщину, съ такимъ же пылкимъ сердцемъ, какъ и то южное небо, подъ которымъ она родилась.

   Передъ своимъ уходомъ, Жуанъ молилъ, чтобы она разрѣшила ему чаще посѣщать ее. Но и тутъ ея проницательность и осторожность поразили его. Она предостерегала его противъ его кузеновъ, Мануэля и Бальтазара, которые, при первой опасности ареста, не задумались бы донести на него. Или же они могли безъ всякой огласки и позора отдѣлаться отъ него, при помощи своихъ кинжаловъ. Во всѣхъ отношен³яхъ, частыя посѣщен³я дома его дяди были нежелательны и сопряжены съ опасностью; но она уговорилась съ нимъ, давать ему знать посредствомъ условленныхъ сигналовъ, когда онъ можетъ приходить безопасно. Простившись съ нею, донъ-Жуанъ съ тяжелымъ сердцемъ покинулъ домъ своего дяди.

  

  

   Прямодушному, не способному къ скрытности, донъ Жуану Альварецъ теперь часто приходилось носить маску. Если онъ желалъ оставаться въ Севильѣ и избѣгнуть тюрьмы инквизиц³и, то ему ничего болѣе не оставалось, какъ словомъ и дѣломъ показывать свою преданность католической церкви и ненависть къ ереси.

   Съ каждымъ днемъ онъ долженъ былъ все болѣе и болѣе, подчиняться этой необходимости. Онъ утѣшалъ себя только тѣмъ, что все это дѣлалось ради его брата. Гдѣ были та правда и свобода, о торжествѣ которыхъ для его родной земли мечталъ онъ! Достаточно было одного дня, чтобы разбить эти надежды. Точно по заранѣе условленному сигналу, почти въ одинъ моментъ, главнне вожаки протестантства, въ Севильѣ, Вальядолидѣ и другихъ мѣстахъ Испан³и, были схвачены и брошены въ тюрьму. Все это было сдѣлано тихо, неуклонно, въ величайшемъ порядкѣ. Почти всѣ люди, имена которыхъ оба брата произносили съ любовью и уважен³емъ, были теперь безпомощными узниками. Реформированная церковь Испан³и не существовала болѣе, или скрывалась въ заточен³и.

   Донъ-Жуанъ никогда не узналъ, откуда брала свое начало та буря, которая разметала эту кучку вѣрныхъ. Очень возможно, что руководители инквизиц³и уже давно намѣтили свои жертвы и только ждали удобнаго момента, чтобы овладѣть ими.

   Донъ-Жуанъ, сердце котораго еще такъ недавно было полно свѣтлыхъ надеждъ, теперь въ отчаян³и склонилъ голову. Онъ уже болѣе не вѣрилъ въ возможность свободы и въ силу истины. По своимъ внутреннимъ убѣжден³ямъ онъ оставался лютераниномъ и признавалъ всѣ учен³я новой вѣры. Но та жизненная сила, которая одухотворяла для него эти учен³я, ослабѣла въ его глазахъ.

   Въ началѣ онъ лелѣялъ еще надежду, что братъ его не заключенъ въ секретной тюрьмѣ инквизиц³и, потому что арестованныхъ было такое множество, что городск³я и монастырск³я тюрьмы переполнялись ими и ихъ помѣщали даже въ частные дома. Можно было предполагать, что и Карлосъ помѣщенъ такимъ же образомъ. Тутъ представлялось больше возможность поддерживать сношен³я съ нимъ и облегчить его положен³е, чѣмъ въ мрачныхъ стѣнахъ Тр³аны. Кромѣ того, можно было устроить его побѣгъ.

   Но неутомимые розыски Жуана убѣдили его, что братъ его находится въ стѣнахъ самой "Santa Casa" {Святого Дома,- такъ называлась тюрьма инквизиц³и.}. Онъ содрогался при мысли о его настоящихъ страдан³яхъ и о томъ, что ему предстоитъ въ будущемъ, потому что въ этой особой тюрьмѣ помѣщались только самые важные преступники.

   Онъ нанялъ себѣ комнату въ одномъ изъ предмѣст³й Тр³аны, отдѣленномъ рѣкою отъ города, съ которымъ оно сообщалось посредствомъ моста, устроеннаго на лодкахъ. Главною причиною, побуждавшею его къ такому выбору помѣщен³я, была надежда увидѣть своего брата среди измученныхъ, мертвеннаго вида лицъ, иногда показывавшихся ради свѣта и воздуха въ рѣшетчатыхъ окнахъ тюрьмы, выходившихъ на рѣку. Много томительныхъ долгихъ часовъ Жуанъ проводилъ въ ожидан³и возможности взглянуть на любимое лицо. Но все было безуспѣшно.

   Иногда онъ отправлялся въ городъ, но не ради одной донны Беатрисы. Онъ направлялся въ великолѣпный соборъ и ходилъ взадъ и впередъ по массивной колоннадѣ, уцѣлѣвшей еще со временъ римлянъ и пережившей вѣка магометанскаго вдадычества. Здѣсь можно было встрѣтить множество купцовъ въ разныхъ костюмахъ и разныхъ нац³ональностей, заключавшихъ свои сдѣлки. Здѣсь часто можно было видѣть донъ Жуана въ горячемъ разговорѣ съ однимъ евреемъ, съ крючковатымъ носомъ и пронизывающими черными глазами.

   Исаакъ Озар³о, или вѣрнѣе - Исаакъ бенъ-Озар³о, быхъ извѣстный ростовщикъ, часто снабжавш³й деньгами сыновей донъ-Мануэля, за весьма высок³е проценты, въ виду большого риска подобной операц³и. Еврей не прочь былъ "одолжить" также и донъ Жуана на извѣстныхъ услов³яхъ. Онъ понималъ, для какой цѣли требовались его деньги. Онъ былъ христ³анинъ только по назван³ю, потому что иначе онъ не могъ бы жить на испанской землѣ.

   Озар³о доставляло большое удовольств³е сознавать, что сами христ³ане заключаютъ въ тюрьмы, жгутъ и мучаютъ другъ друга. Это напоминало ему велик³е дни въ истор³и его народа, когда Богъ поселялъ смятен³е среди полчищъ враговъ и они подымали руку другъ противъ друга. Пусть язычники пожираютъ другъ друга, что до этого потомству Авраама. Поэтому и донъ-Жуанъ нашелъ въ немъ человѣка, готоваго пособить ему. Въ началѣ онъ бралъ у него довольно значительныя суммы подъ залогъ фамильныхъ драгоцѣнностей, привезенныхъ имъ изъ Нуэры; потомъ ему пришлось заложить и это послѣднее наслѣд³е своихъ отцовъ.

   Жуанъ подкупилъ главнаго тюремщика инквизиторской тюрьмы, чтобы тотъ доставлялъ всяк³я возможныя удобства его брату. Гаспаръ Беневидеа отличался жестокостью и жадностью; но Жуану ничего болѣе не оставалось какъ довѣриться ему, и надеждѣ, что хотя незначительная часть того, что онъ давалъ, дойдетъ до узника. Но ему не удавалось получить никакихъ свѣдѣн³й о своемъ братѣ отъ Беневидеа, который, подобно другямъ слугамъ инквизиторовъ, былъ связанъ тяжелою клятвою, не открывать ничего, что происходило въ стѣнахъ тюрьмы.

   Онъ подкупилъ также нѣсколькихъ изъ клевретовъ и слугъ всеиогущаго инквизитора Мунебраги. Онъ надѣялся также добиться свидан³я съ этимъ всесильнымъ человѣкомъ, думая повл³ять на него при помощи денегъ.

   Въ виду этого, чтобы добиться ауд³енц³й, онъ направился однажды вечеромъ въ великолѣпный паркъ, окружавш³й Тр³ану, гдѣ и ждалъ Мунебрагу, который долженъ былъ скоро возвратиться съ прогулки по Гвадаликивиру.

   Вотъ крики толпы на берегу рѣки возвѣстили о приближен³и Мунебраги. Одѣтый въ дорог³е шелка, разукрашенные драгоцѣнными камнями, и окруженный цѣлымъ дворомъ изъ духовныхъ и свѣтскихъ приближенныхъ, сеньоръ инквизиторъ вышелъ на берегъ изъ роскошной, обитой пурпуромъ галеры. Донъ-Жуанъ тотчасъ приблизился къ нему и просилъ объ ауд³енц³и. Хотя онъ держалъ себя съ почтен³емъ, но безъ той униженности, къ которой за послѣднее время привыкъ Мунебрага. По этому министръ инквизиц³и гордо отвернулся отъ него и сказалъ: - Теперь не время говорить о дѣлахъ, сеньоръ. Я усталъ и нуждаюсь въ отдыхѣ.

   Въ этотъ моментъ изъ окружавшей его группы вышелъ францисканск³й монахъ и съ низкимъ поклономъ приблизился и инквизитору.

   - Съ вашего милостиваго дозволен³я, сеньоръ,- сказалъ он,- я переговорю съ кавалеромъ и сообщу его просьбу вашему святѣйшеству. Я имѣю честь бьггь знакомымъ съ его семействомъ.

   - Какъ хочешь, фра,- отвѣчалъ человѣкъ, привыкш³й посылать людей на костеръ и пытку, хотя по его мягкому добродушному голосу никто бы и не заподозрилъ этого.- Но смотри,- продолжалъ онъ,- не запоздай и не потеряй своего ужина, хотя тебя, какъ и другихъ сыновъ св. Франциска, нѣтъ надобности предостерегать противъ чрезмѣрнаго угнетен³я плоти. Францисканецъ подошелъ къ Жуану и тотъ увидѣлъ знакомое ему съ дѣтства широкое, добродушное лицо.

   - Фра-Себаст³анъ! - воскликнулъ онъ въ изумлен³и.

   - Къ услугамъ вашимъ, сеньоръ донъ-Жуанъ. Позвольте мнѣ не надолго воспользоваться вашимъ сообществомъ.

   Они повернули въ сторону, а инквивиторъ, въ сопровожден³и своей свиты, направился въ ту часть Тр³аны, гдѣ царила самая безумная роскошь; другая ея половина была царствомъ самой утонченной демонической жестокости.

   - Ради самого неба, скажите, что вы дѣлаете здѣсь фра-Себаст³анъ,- нетерпѣливо спросилъ его Жуанъ. - Я думалъ увидѣть только темные капюшоны доминиканцевъ около министра инквизиц³и.

   - Немножко потише, прошу васъ, сеньоръ. Вонъ то окна открыто. Я здѣсь только въ качествѣ гостя.

   - У каждаго свой вкусъ,- сказалъ сухо Жуанъ, сшибая ногою какой-то рѣдкостный цвѣтокъ.

   - Осторожнѣе, сеньоръ и ваше с³ятельство; господинъ инквизиторъ очень гордится своими кактусами.

   - Тогда, ради самого Бога, уйдемъ куда-нибудь подальше отъ его владѣн³й.

   - Отдохните, сеньоръ, въ этой красивой бесѣдкѣ на берегу рѣки.

   Жуанъ со вздохомъ сѣлъ на подушку бесѣдки, фра-Себаст³анъ - около него.

   - Сеньоръ инквизиторъ принялъ меня со всею вѣжливостью,- началъ онъ,- и желаетъ, чтобы я оставался при немъ. Онъ питаетъ любовь къ литературѣ.

   - Вотъ какъ! Это дѣлаетъ ему честь,- отвѣчалъ съ горькой насмѣшкой Жуанъ.

   - Онъ особенный любитель божественнаго искусства поэз³и.

   Конечно, никакая истинная поэз³я не могла существовать въ этомъ ужасномъ мѣстѣ. Но гонитель могъ покупать риѳмованную лесть, которая удовлетворяла его. Онъ находилъ удовольств³е въ риѳмованныхъ звукахъ мягкаго кастильскаго языка; они ласкали его ухо, подобно тому, какъ красивые цвѣты и веусная ѣда удовлетворяли друг³я чувства.

   - Я посвятилъ ему,- продолжалъ съ должною скромностью фра-Себаст³анъ,- небольшое произведен³е моей музы - сущ³е пустяки о подавлен³и ереси; причемъ я уподобилъ сеньора инквизитора Архангелу Михаилу, поразившему дракона. Вы понимаете меня, сеньоръ?

   Жуанъ понялъ достаточно и едва удержался, чтобы не сбросить въ рѣку несчастнаго риѳмача. Онъ научился сдержанности за послѣднее время. Но его слова звучали презрѣн³емъ, когда онъ сказалъ:

   - Вѣроятно, онъ угостилъ васъ за это хорошимъ обѣдомъ.

   Фра-Себаст³анъ, однако, не желалъ обижаться.

   - Онъ остался доволенъ моимъ слабымъ усил³емъ и допустилъ меня въ число своей блестящей свиты,- продолжалъ онъ.- Если не считать то развлечен³е, какое доставляетъ ему мой разговоръ, то отъ меня не требуется никакихъ услугъ.

   - И такъ вы облечены въ пурпуръ и тонкое полотно и пируете каждый день,- отвѣчалъ съ явнымъ презрѣн³емъ Жуанъ.

   - Вы смѣетесь надо мной, сеньоръ донъ-Жуанъ, какъ и въ былыя времена.

   - Богу извѣстно, какъ мало у меня поводовъ къ веселью. Въ тѣ былыя времена, фра, мы съ вами мало дружили; да и неудивительно, потому что я былъ своенравный, лѣнивый мальчишка. Но, кажется, вы любили моего кроткаго брата Карлоса.

   - Это справедливо, сеньоръ. Не случилось ли съ нимъ чего дурного? Да сохранитъ его св. Францискъ.

   - Хуже трудно себѣ и представить. Онъ сидитъ вонъ въ той самой башнѣ.

   - Святая Дѣва, сжалься надъ нами! - воскликнулъ крестясь фра-Себаст³анъ.

   - Я думалъ, вы слышали объ его арестѣ,- продолжалъ съ грустью Жуанъ.

   - Я, сеньоръ! Ни одного слова. Святые да помилуютъ насъ! Какъ могъ я допустить мысль, или кто либо другой, чтобы благородный молодой кавалеръ, ученый и благочестивый, могъ подпасть подъ такое ужасное подозрѣн³е? По всѣмъ вѣроят³ямъ это дѣло какого нибудь личнаго врага. И, о ужасъ! здѣсь въ этомъ мѣстѣ я говорилъ о ереси, о "петлѣ въ домѣ повѣшенныхъ".

   - Брось свою болтовню о повѣшенныхъ,- воскликнулъ сердито донъ-Жуанъ,- и выслушай меня, если можешь.

   Фра-Себаст³анъ почтительнымъ жестомъ выразилъ свою полную готовность слушать его.

   - До меня дошли слухи, что золотой ключъ можетъ открыть доступъ къ сердцу его преподоб³я.

   Фра-Себаст³анъ сталъ утверждать, что это гнусная клевета и закончилъ свои восхвален³я безупречнаго управлен³я инквизитора такими словами:

   - Вы навсегда лишитесь его расположен³я, если позволите себѣ предложить ему взятку.

   - Безъ сомнѣн³я - отвѣчалъ Жуанъ насмѣшливымъ галосомъ.- Я вполнѣ заслужилъ бы назван³е дурака, еслибъ прямо сказалъ ему: "Вотъ кошелекъ для вашего святѣйшества". Но есть особый способъ сказать "возьми" для каждаго человѣии И ради стараго знакомства, я прошу васъ научить меня, какъ сдѣлать это.

   Фра-Себаст³анъ задумался. Наконецъ онъ сказалъ ему съ видимымъ затруднен³емъ:

   - Могу я спросить, сеньоръ, как³я у васъ въ распоряжен³и данныя, чтобы очистить отъ подозрѣн³я вашего брата?

   - Его незапятненная репутац³я, его успѣхи въ коллег³и, его безупречная жизнь - все говоритъ въ его пользу,- сказалъ, наконецъ, Жуанъ.

   - Нѣтъ ли у васъ чего ближе подхоящаго къ дѣлу? Если нѣтъ, я боюсь, какъ бы это не кончилось худо. "Молчан³е называютъ святымъ", поэтому я ничего не скажу. Но всетаки, если онъ впалъ въ заблужден³е,- да хранятъ его святые,- остается одно утѣшен³е, что онъ легко можетъ быть возвращенъ на истинный путь.

   Жуанъ ничего не отвѣтилъ на это. Ожидалъ ли онъ, что братъ его откажется отъ своихъ убѣжден³й? Желалъ-ли онъ этого? Касаться этихъ вопросовъ онъ не дерзалъ.

   - Онъ всегда отличался кротостью и уступчивостью,- продолжалъ фра-Себаст³анъ,- и убѣдить его было не трудно.

   - Но что-же я могу сдѣлать для него? - спросилъ Жуанъ почти безпомощнымъ голосомъ, возбуждавшимъ невольное сожалѣн³е.

   - У господина инквизитора есть племянникъ и любимый пажъ, донъ Алонцо (я не знаю, откуда онъ добылъ этотъ титулъ); я полагаю, что нѣжная ручка маленькаго сеньора не заболитъ, если въ нее положить кошелекъ съ дукатами, и эти самые дукаты могутъ остаться не безъ пользы для успѣха дѣла вашего брата.

   - Устройте все это для меня, и я сердечно буду вамъ благодаренъ. Задержки въ золотѣ для него не будетъ; и вы, мой добрый другъ, не жалѣйте его.

   - О, сеньоръ донъ-Жуанъ, вы всегда отличались щедростью.

   - Дѣло идетъ о жизни моего брата,- сказалъ Жуанъ, смягчаясь. Но прежн³й жестк³й взглядъ опять скоро вернулся къ нему.- Кто живетъ въ домахъ богачей,- продолжалъ онъ,- у тѣхъ много расходовъ. Всегда помните, что я готовъ служить вамъ и что мои дукаты въ вашемъ распоряжен³и.

   Фра-Себаст³анъ поблагодарилъ его съ глубокимъ поклономъ.

   - Еслибъ это было возможно,- быстро проговорилъ въ полголоса Жуанъ,- если бы вы могли мнѣ доставить какое нибудь извѣст³е о немъ... хотя-бы одно слово... что онъ живъ, что съ нимъ обращаются хорошо. Вотъ уже три мѣсяца какъ его взяли, и я не слыхалъ объ немъ ничего, точно онъ уже лежитъ въ могилѣ.

   - Это очень трудное дѣло, очень трудное дѣло, о чемъ вы просите. Если бы я былъ доминиканцемъ, еще можно было бы сдѣлать что нибудь. Черные капюшоны теперь на первомъ планѣ вездѣ. Но все-таки я попробую.

   - Я вѣрю вамъ, фра. Еслибъ, подъ видомъ попытки къ его обращен³ю, вы могли повидаться съ нимъ...

   - Невозможно, сеньоръ... невозможно.

   - Почему? Они иногда посылаютъ монаховъ для увѣщан³я узниковъ.

   - Всегда доминиканцевъ, или ³езуитовъ, которымъ довѣряетъ совѣтъ инквизиторовъ. Но будьте увѣрены, сеньоръ, я сдѣлаю все, что только будетъ въ моихъ силахъ, удовлетворитъ ли это, ваше с³ятельство? <