Алкок Дебора - Испанские братья

асти. Но даже теперь, если ты искренно раскаешься и будешь просить о возвращен³и въ лоно ея, она будетъ ходатайствовать передъ свѣтской властью, чтобы костеръ былъ замѣненъ болѣе легкою смертью чрезъ удушен³е.

   Что-то въ родѣ улыбки мелькнуло на устахъ Карлоса; но онъ только повторилъ:

   - Завтра.

   - Да, сынъ мой,- быстро отвѣчалъ инквизиторъ; это былъ человѣкъ, хорошо знавш³й свое дѣло. Онъ пришелъ сюда, чтобы воспользоваться удобнымъ случаемъ для достижен³я своей цѣли.- Безъ сомнѣн³я, это неожиданный ударъ, и тебѣ остается только кратк³й промежутокъ для приготовлен³я. Но наша жизнь только одно мгновенъе; "жизнь человѣка, рожденнаго. отъ женщины, вратка и преисполнена горя".

   - Завтра я буду со Христомъ во славѣ Его! - воскликнулъ Карлосъ, и лицо его освѣтилось лучезарной улибкой.

   Инквизиторъ былъ видимо пораженъ этими словами, и внезапно смолкъ...

   Нѣсколько минутъ Карлосъ сидѣлъ безъ движен³я, полный одною мыслью:- "я увижу лицо его. Я буду съ нимъ вѣчно!" И предстоявш³й ему переходъ изъ этой жизни казался ему легкимъ дѣломъ, подобно тому, какъ ребенокъ перепрыгиваетъ черезъ ручеекъ, чтобы поймать протянутую въ нему руку отца.

   Наконецъ взоръ его случайно упалъ на маленькую записную книжку, лежавшую по близости отъ него. Онъ взялъ ее въ руки, отыскалъ мѣсто послѣдней записи и быстро написалъ:

   "Покинуть этотъ м³ръ и быть со Христомъ гораздо лучше. Мой возлюбленный отецъ сегодня отошелъ къ нему въ мирѣ. Я также отхожу въ мирѣ завтра, хотя мой путь труднѣе его. Во истину, милость Бож³я не покидала меня во всѣ дни моей жизни, и я буду теперь обитать въ домѣ его во вѣки.

   К_а_р_л_о_с_ъ А_л_ь_в_а_р_е_ц_ъ д_е-С_а_н_т_и_л_ь_я_н_о_с_ъ-и-М_е_н_н_³_а.

   Вскорѣ послѣ того въ комнату вошли а_л_ь_г_в_а_з_и_л_ы и повели его обратно въ Тр³ану.

   И тутъ еще разъ мрачныя ворота тюрьмы поглотили его; на слѣдующее утро онъ вышелъ изъ нихъ вмѣстѣ съ другими осужденными, съ тѣмъ, чтобы уже болѣе не возвращаться. Его борьба кончилась; онъ одержалъ побѣду.

  

  

   Горный снѣгъ лежалъ вокругъ стараго замка Нуэры; но внутри было радостно. Донна Беатриса напѣвала колыбельную пѣсенку у люльки своего первенца.

   Ребенка только что окрестилъ фра-Себаст³анъ. За день передъ тѣмъ Долоресъ съ трогательнымъ выражен³емъ въ глазахъ спрашивала своего господина, какъ онъ желаетъ назвать младенца. Но онъ только отвѣтилъ:

   - Старшаго въ нашемъ родѣ всегда зовутъ Жуаномъ. Другое, болѣе дорогое для него имя, жило въ его памяти, но у него еще не хватало силъ произносить или слышать его.

   Онъ тихо вошелъ въ комнату съ открытымъ письмомъ въ рукахъ.

   - Онъ спитъ,- сказала Беатриса.

   - Такъ оставимъ его, моя сеньора.

   - Но развѣ ты не взглянешь на него? Посмотри, какъ онъ милъ! Какъ онъ улыбается во снѣ! И эти маленьк³я ручки...

   - Увлекаютъ меня вмѣстѣ съ прочимъ дальше, чѣмъ я ожидалъ, моя Беатриса.

   - Что ты хочешь сказать? Не будъ такой печальный и суровый... Ради сегодняшняго дня, донъ-Жуанъ.

   - Дорогая моя, я бы ни на секунду не омрачилъ твоего счастья, еслибъ это зависило отъ меня. Да я и не грустенъ. Только мы должны подумать. Вотъ письмо отъ герцога Савойскаго,- очень милостивое,- которымъ онъ меня приглашаетъ опять занять мѣсто въ арм³и его католическаго величества.

   - Но ты не поѣдешь? Мы такъ счастливы здѣсь.

   - Моя Беатриса, я не осмѣливаюсь ѣхать. Мнѣ придется сражаться,- и тутъ онъ остановился и оглядѣлъ быстримъ взглядомъ комнату, въ привычномъ опасен³и быть подслушаннымъ,- противъ тѣхъ самыхъ людей, дѣло которыхъ для меня дороже всего на свѣтѣ. Мнѣ придется каждый день отказываться на дѣлѣ отъ своей вѣры. Но въ то же время я не знаю, какъ я могу отказаться, не сдѣлавшись обезчещеннымъ въ глазахъ свѣта.

   - Безчестье никогда не можетъ коснуться тебя, мой дорогой, благородный Жуанъ.

   Тутъ лицо Жуана нѣсколько просвѣтлѣло.

   - Но я не могу выносить, чтобы люди даже подумали объ этомъ,- сказалъ онъ. Къ тому же,- и тутъ онъ приблизился къ колыбели,- мнѣ страшно подуматъ, что я могу оставить въ наслѣд³е этому милому ребенку, дарованному намъ небомъ, въ наслѣд³е рабство.

   - Рабство! - повторила Беатриса, почти съ воплемъ.- Боже, храни насъ! донъ-Жуанъ, въ своемъ-ли ты умѣ? Ты,- потомокъ благороднѣйшей семьи, Альварецъ де-Менн³я, называешь своего первенца рабокъ!

   - Я считаю рабомъ каждаго, кто не осмѣливается высказать то, что думаетъ, и поступать такъ, какъ онъ считаетъ справедливымъ,- отвѣчалъ съ грустью донъ-Жуанъ.

   - Что же ты думаешь дѣлать?

   - Богъ свидѣтель, я еще не знаю! Будущее темно. Я не вижу ни одного шага предъ собою.

   - Такъ не смотри впередъ, другъ мой.- Предоставь будущее самому себѣ, и наслаждайся только настоящимъ, подобно мнѣ.

   - Это дѣтское личико дѣйствительно можетъ заставить меня позабыть о всѣхъ заботахъ,- сказалъ онъ, бросая нѣжный взглядъ на спящаго ребенка.- Но мужчина долженъ смотрѣть впередъ, и христ³анинъ долженъ поступать такъ, какъ указываетъ ему Богъ. Кромѣ того, письмо герцога требуетъ немедленнаго отвѣта.

   - Сеньоръ донъ-Жуанъ, мнѣ нужно говорить съ вашею милостью,- послышался у дверей голосъ Долоресъ.

   - Войди сюда, Долоресъ.

   - Нѣтъ, сеньоръ; вы нужны мнѣ здѣсь.- Въ голосѣ Долоресъ слышалась повелительная нота. Донъ-Жуанъ вышелъ въ ней немедленно. Долоресъ сдѣлала знакъ, чтобы онъ заперъ дверь.

   - Сеньоръ донъ-Жуанъ,- началаона,- изъ Севильи прибыли два брата ордена ²исуса и находятся теперь въ деревнѣ.

   - Такъ что же? Развѣ ты опасаешься какихъ-нибудь подозрѣн³й съ ихъ стороны? - спросилъ Жуанъ тревожнымъ голосомъ.

   - Нѣтъ; но они привезли извѣст³е.

   - Ты дрожишь, Долоресъ. Ты больна. Говори... что такое?

   - Они привезли извѣст³е, что въ Севильи, точный день неизвѣстенъ, къ концу этого мѣсяца состоится Т_о_р_ж_е_с_т_в_о В_ѣ_р_ы {Такъ называли Ауто-да-фе.}.

   На мгновен³е оба оставались въ безмолв³и, съ устремленными другъ на друга глазами. Потомъ Долоресъ произнесла шепотомъ:

   - Вы поѣдете, сеньоръ?

   Жуанъ покачалъ головою.

   - Это несбыточная мечта твоя, Долоресъ. Я увѣренъ, онъ давно уже покоится во Христѣ.

   - Но если бы у насъ было доказательство этого, то и мы обрѣли бы покой,- сказала Долоресъ, и слезы показались на ея глазахъ.

   - Это правда,- проговорилъ Жуанъ; - они могутъ выместить свою злобу на прахѣ.

   - И чтобы добиться увѣренности, что имъ ничего больше не осталось, я готова идти босоногая въ Севилью.

   Жуанъ не колебался долѣе.

   - Я ѣду,- сказалъ онъ. - Долоресъ, найди фра-Себаст³ана и пошли его тотчасъ во мнѣ. Скажи ²орге, чтобы онъ былъ готовъ съ лошадьми къ разсвѣту, пока я приготовлю донну Беатрису къ моему внезапному отъѣзду.

  

  

   Донъ-Жуанъ никогда послѣ того не упоминалъ объ этомъ поспѣшномъ зимнемъ путешеств³и. Какъ будто у него не осталось никакихъ воспоминан³й, никакихъ впечатлѣн³й.

   Наконецъ они стали приближаться къ Севильѣ. Уже было поздно, и Жуанъ сказалъ своему слугѣ, что они остановятся на ночь въ ближайшей въ городу деревнѣ. Внезапно ²орге воскликнулъ:

   - Посмотрите, сеньоръ, въ городѣ пожаръ.

   Донъ-Жуанъ взглянулъ вдаль. Багровое зарево отражалось на небѣ и звѣзды казались блѣдными отъ него. Онъ вздрогнулъ, наклонилъ голову и закрылъ лицо рукою, чтобы не видѣть ужаснаго зрѣлища.

   - Этотъ пожаръ за городской стѣной,- сказалъ онъ наконецъ. - Молись за души несчастныхъ мучениковъ.

   Благородныя, высок³я сердца! Вѣроятно, въ числѣ ихъ Юл³ано Фернандецъ, можетъ быть фра-Константино. Другихъ именъ не пришло ему въ голову, въ то время какъ онъ молился за нихъ.

   - Вонъ виднѣется п_о_з_а_д_а (корчма), сеньоръ,- сказалъ слуга.

   - Нѣтъ, ²орге, мы поѣдемъ дальше. Сегодня не будетъ спящихъ въ Севильи.

   - Но, сеньоръ,- возразилъ ²орге,- лошади измучены. Мы сдѣлали сегодня уже большой конецъ.

   - Онѣ отдохнутъ потомъ,- отвѣчалъ коротко Жуанъ.

   Движен³е ему было необходимо. Онъ не могъ оставаться на мѣстѣ, въ виду этого ужаснаго зарева.

   Два часа спустя ихъ измученныя лошади остановились у воротъ дома донны Инесы. Жуанъ не стѣснялся явиться туда среди ночи; онъ зналъ, что при такихъ услов³яхъ весь домъ будетѣ на ногахъ. На зовъ его скоро откликнулись, и его провели въ patio, куда послѣ краткаго промежутка вошла Жуанита съ лампою, которую она поставила на столъ.

   - Моя госпожа сейчасъ выйдетъ къ вашему с³ятельству,- сказала дѣвушка съ тревожнымъ видомъ. - Она чувствуетъ себя не хорошо. Мой господинъ долженъ былъ увести ее домой, когда торжество еще было въ половинѣ.

   ДонъЖуанъ выразилъ сожалѣн³е по этому поводу и сказалъ, что онъ не желаетъ ее безпокоить. Можетъ быть, онъ можетъ передать нѣсколько словъ дону-Гарч³а, если тотъ еще не спитъ.

   - Моя госпожа сказала, что она сама должна говорить съ вами,- и съ этижи словами Жуанита вышла изъ комнаты.

   Вотъ появилась донна Инеса. Въ жаркомъ климатѣ юность и красота увядаютъ скоро; но донъ-Жуанъ былъ пораженъ при видѣ этого измученнаго, блѣднаго лица. На ней было широкое черное платье, волосы ея были распущены. По глазамъ было видно, что она плакала въ течен³е многихъ часовъ.

   Она протянула къ нему обѣ руки.

   - О, донъ-Жуанъ, я никогда не предполагала этого! Никогда!

   - Сеньора кузина. Я только что пр³ѣхалъ. Я не понимаю васъ,- сказалъ Жуанъ.

   - Святая Мар³я! Такъ вы ничего не знаете! О, это ужасно.

   Она опустилась на стулъ; а онъ продолжалъ смотрѣть на нее съ изумлен³емъ.

   - Да, теперь я все понялъ,- сказалъ онъ наконецъ.- Я ожидалъ этого.

   Въ своемъ воображен³и онъ видѣлъ маленьк³й черный ящикъ, въ которомъ лежалъ полуистлѣвш³й безжизненный прахъ; грубо сдѣланную фигуру въ отвратительной з_а_м_о_р_р_ѣ, на которой было написано большими буквами уважаемое имя "А_л_ь_в_а_р_е_ц_ъ д_е-С_а_н_т_и_л_ь_я_н_о_с_ъ и М_е_н_н_³_я". Предъ ея глазами, напротивъ, носилось живое лицо, воспоминан³е о которомъ не покинетъ ее до самой могилы.

   - Дайте мнѣ разсказать вамъ,- проговорила она задыхаясь,- я постараюсь быть спокойной. Вы знаете, что мой бѣдный братъ умеръ въ день послѣдняго Ауто, и все это... но донъ-Гарч³а непремѣнно желалъ. Ради семейнаго имени, намъ слѣдовало присутствовать. О, донъ-Жуанъ, еслибъ я только знала! Я скорѣе сама надѣла-бы С_а_н_ъ-Б_е_н_и_т_о, чѣмъ идти туда, молю Бога, чтобы онъ не страдалъ.

   - Какъ могъ онъ страдать, моя добрая кузина?

   - Ш-шъ! Дайте мнѣ продолжать, пока я еще въ силахъ, а то я уже никогда не скажу этого. А я должна. Онъ желалъ... Ну, мы занимали хорош³я мѣста; совсѣмъ близко къ осужденнымъ; я когла видѣть все происходившее на эшафотѣ также ясно, какъ вижу васъ теперь. Но воспоминан³я о доннѣ Мар³и и д-рѣ Кристобало преслѣдовали меня, и я долго не рѣшалась поднять глазъ. Съ тому же, между ними,- на этой ужасной скамьѣ въ верху,- было столько женщинъ, которыя также должны были умереть. Наконецъ, сидѣвшая около меня дама обратила мое вниман³е на одного маленькаго человѣка, старавшагося поддержать своихъ товарищей. "Не смотрите туда сеньора!" быстро сказалъ мнѣ донъ-Гарч³а. Но было поздно. О, донъ-Жуанъ, я увидѣла его лицо!

   - Его живое лицо? Вы говорите это! - воскликнулъ въ ужасѣ донъ-Жуанъ, и этотъ сильный человѣкъ весь затрясся. Страшный раздирающ³й стонъ раздался въ комнатѣ.

   Донна Инеса хотѣла было говорить, но не могла. Совершенно подавленная, она разразилась громкими рыдан³ями. Видъ этого блѣднаго, неподвижнаго лица, безъ всякаго слѣда слезъ, наконецъ, остановилъ ее. И она собралась съ силами, чтобы продолжать.

   - Я увидѣла его. Блѣдный и исхудалый, но онъ не очень измѣнился. То же самое милое, знакомое лицо, которое я въ послѣдн³й разъ видѣла въ этой комнатѣ, когда онъ игралъ съ моимъ ребенкомъ. Въ немъ не было грусти, точно онъ не страдалъ; или его страдан³я происходили такъ давно, что онъ позабылъ о нихъ. Спокойное тихое лицо, съ безстрашнымъ взглядомъ, который, казалось, видѣлъ все, но ничто не смущало его. Я сдерживалась, пока они читали приговоръ и наконецъ дошли до него. Но когда я увидѣла, какъ альгвазилъ ударилъ его,- этотъ ударъ былъ знакомъ того, что его передавали въ руки свѣтсвой власти,- я не въ состоян³и была выносить болѣе. Кажется, я вскрикнула. Но я не помню, что было со мною, пока донъ-Гарч³а и мой братъ донъ-Мануэль не вывели меня изъ толпы.

   - Ни одного слова? Не было произнесено ни одного слова? - спросилъ донъ-Жуанъ не своимъ голосомъ.

   - Нѣтъ; но я слышала отъ близко стоявшихъ, что онъ говорилъ съ этимъ погонщикомъ муловъ еще на дворѣ Тр³аны и старался утѣшить одну бѣдную женщину, которую звали Мар³я Гонзалесъ.

   Теперь все было сказано. Обезумѣвш³й отъ ярости Жуанъ выбѣжалъ изъ комнаты,- изъ дому. И ничего не сознавая, безъ всякой опредѣленной цѣли, черезъ нѣсколько минутъ очутился на пути въ Доминиканскому монастырю, находившемуся рядомъ съ Тр³аной.

   Слуга, все время ожидавш³й его у воротъ, послѣдовалъ за нимъ и едва нагналъ его, чтобы спросить о приказан³яхъ на завтра.

   - Иди теперь спать! - отвѣчалъ строгимъ голосомъ Жуанъ на его распросы.- Иди спать и завтра встрѣтишь меня у главныхъ воротъ Санъ-Изодро!

   Онъ ничего ясно не сознавалъ въ этотъ моментъ, кромѣ одного, что онъ долженъ какъ можно скорѣе отряхнуть съ своихъ ногъ прахъ этого нечестиваго, жестокаго города. И Санъ-Изодро представлялось его отуманенному мозгу, какъ единствепное ближайшее убѣжище за его стѣною.

  

  

   - Передай пр³ору, что донъ-Жуанъ Альварецъ де-Сантильяносъ и-Менн³я желаетъ немедленно говорить съ нимъ,- сказалъ Жуанъ едва проснувшемуся послушнику, который вышелъ на его зовъ съ фонаремъ въ рукахъ.

   - Господинъ мой только что легъ и его нельзя теперь тревожить,- отвѣчалъ послушникъ, смотря съ изумлен³емъ на посѣтителя, который въ три часа утра требовалъ ауд³енц³и у великаго человѣка.

   - Я подожду,- сказалъ Жуанъ, входя во дворъ. Послушникъ ввелъ его въ пр³емную комнату; потомъ, широко открывъ дверь, сказалъ:

   - Прошу прощен³я вашего с³ятельства, но я не разслышалъ вашего высокопочтеннаго имени.

   - Донъ-Жуанъ Альварецъ де-Сантильяносъ и-Менн³я. Оно хорошо знакомо настоятелю.

   По выражен³ю лица послушника было видно, что оно ему также знакомо, равно какъ съ этой ночи и всему населен³ю Севильи. Это имя было теперь покрыто позоромъ.

   - Да, да, сеньоръ,- проговорилъ торопливо послушникъ и быстро закрылъ дверь.

   Что привело его сюда? Хотѣлъ ли онъ обвинить доминиканца въ уб³йствѣ своего брата, или только упрекнуть его въ томъ, что онъ, ранѣе обнаруживш³й жалость въ бѣдному узнику, не спасъ его отъ этой ужасной смерти? Онъ самъ хорошенько не сознавалъ. Онъ явился сюда подъ вл³ян³емъ непреодолимаго, безотчетнаго порыва негодован³я и жажды мести, хотя и не подумалъ о болѣе виновномъ Мунебрагѣ.

   Нужно отдать справедливость фра-Рикардо, что сонъ бѣжалъ отъ глазъ его въ эту ночь. Когда послушникъ наконецъ рѣшился доложить ему, что его желалъ видѣть донъ-Жуанъ, онъ еще молился стоя на колѣняхъ передъ Распят³емъ. Въ головѣ его преобладала одна мысль: "Спаситель м³ра,- Ты, Который перенесъ столько страдан³й за насъ,- неужели я въ слабости своей пожалѣю враговъ Твоихъ и Твоей церкви?"

   - Внизу ожидаетъ Альварецъ де-Сантильяносъ и-Менн³я,- сказалъ послушнивъ.

   Въ этотъ моментъ донъ-Рикардо скорѣе предпочелъ бы положить свою руку въ огонь, нежели встрѣтиться съ человѣкомь, носившимъ это имя. Но по той же причинѣ, какъ только онъ услышалъ это имя, онъ тотчасъ же набросилъ на себя свою рясу, взялъ въ руки лампу (потому что еще было темно) и спустился къ своему посѣтителю. Его душевное состоян³е въ эту ночь было такое, что всякое мучен³е могло доставить ему облегчен³е.

   - Да будетъ миръ съ тобою, сынъ мой,- привѣтствовалъ онъ своего посѣтителя, входя въ пр³емную. Онъ смотрѣлъ на Жуана съ чувствомъ сожалѣн³я, какъ на послѣдняго изъ обреченной на погибель фамил³и.

   - Пусть миръ твой остается при уб³йцахъ, подобныхъ тебѣ, или клевретахъ, исполняющехъ вашу волю; я отвергаю его съ презрѣн³емъ,- отвѣчалъ съ негодован³емъ Жуанъ.

   Доминиканецъ отступилъ на шагъ; но онъ былъ мужественный человѣкъ, и его истомленное внутреннею борьбою и ночнымъ бдѣн³емъ лицо сдѣлалось только немного блѣднѣе.

   - Ужь не думаешь ли ты, что я угрожаю тебѣ? - воскликнулъ Жуанъ.- Я не воснусь волоска съ твоей бритой головы. Смотри! - и онъ бросилъ отъ себя свою шпагу, которая упала со звономъ на полъ.

   - Молодой человѣкъ, ради твоей безопасности и чести, тебѣ было-бы приличнѣе перемѣнить тонъ,- сказалъ съ достоинствомъ пр³оръ.

   - Я не думаю о своей безопасности. Я смѣлый, грубый солдатъ, привычный въ опасностямъ и насил³ю. Хорошо, еслибъ вы угрожали только подобнымъ мнѣ. Но, въ своей д³авольской жестокости, вы принесли въ жертву моего юнаго, кроткаго брата, который никому въ своей жизни не сдѣлалъ зла. Въ течен³е тридцати двухъ долгихъ мѣсяцевъ онъ томился въ вашихъ ужасныхъ темницахъ.... и одному Богу извѣстно, каковы были его страдан³я.... наконецъ, вы предали его этой безчеловѣчной смерти. Я проклинаю васъ! Проклинаю васъ! Нѣтъ, чего стоитъ мое проклят³е? Я призываю на васъ проклят³е Бож³е! Да воздастъ Онъ вамъ по дѣламъ вашимъ! Когда наступитъ день суда Его,- не вашего суда инквизиц³и,- да воздастъ Онъ вамъ, уб³йцы невинныхъ, мучители праведныхъ, за каждую каплю пролитой вами крови, за каждую слезу и за каждое страданье!

   До сихъ поръ пр³оръ слушалъ его въ какомъ-то оцѣпенѣн³и, точно подъ вл³ян³емъ кошмара. Теперь голосъ вернулся въ нему.

   - Человѣкъ! - воскликнулъ онъ, ты безумствуешь; святая инквизиц³я.....

   - Есть учрежден³е самого дьявола и слугъ его,- прервалъ его Жуанъ, не думая о послѣдств³яхъ своихъ словъ.

   - Кощунство! Это не можетъ быть терпимо,- и фра-Рикардо протянулъ руку въ звонку, стоявшему на столѣ.

   Но Жуанъ схватилъ его за руку, и она очутилась какъ въ тискахъ.

   - Сперва я выскажу тебѣ все,- продолжалъ онъ.- Послѣ того, дѣлайте что хотите. Пусть переполняется чаша. Заключайте въ тюрьмы, убивайте, жгите, предавайтесь грабежу! Нагромождайте до самаго неба вашу гекатомбу жертвъ, приносимыхъ Богу милосерд³я. Одно только можно сказать въ вашу пользу: вы безпристрастны въ своей жестокости. Вы не набираете своихъ жертвъ на большихъ дорогахъ, изъ среды слѣпыхъ и увѣчныхъ. Нѣтъ. Вы врываетесь въ дома и семьи; вы хватаете самыхъ лучшихъ, прекрасныхъ и нѣжныхъ, и приносите ихъ въ жертву на своемъ алтарѣ. И вы,- есть у васъ человѣческое сердце, или нѣтъ? Если есть, то подавляете, заглушаете его; наступитъ день, когда это будетъ невозможно. Тогда-то начнется ваше наказан³е. Вы почувствуете угрызен³е совѣсти.

   - Пусти меня! - прервалъ его негодующ³й и полуиспуганный монахъ, пытаясь освободиться.- Не богохульствуй! Человѣкъ чувствуетъ угрызен³я совѣсти только, когда онъ согрѣшилъ; а я служу Богу и церкви Его.

   - Скажи же мнѣ, служитель церкви (будетъ кощунствомъ назвать тебя служителемъ Бож³имъ), скажи правду, какъ человѣкъ человѣку,- неужто тебя никогда не преслѣдовало блѣдное лицо какой нибудь жертвы, въ ушахъ твоихъ не раздавался предсмертный вопль ея?

   На одинъ моментъ пр³ора передернуло, точно онъ почувствовалъ страшную боль, которую хотѣлъ скрыть.

   - Вотъ! - воскликнулъ Жуанъ, и онъ отпустилъ руку пр³ора,- я прочелъ отвѣтъ въ выражен³и твоего лица. Ты еще по крайней мѣрѣ сохранилъ способность чувствовать угрызен³я совѣсти.

   - Ты лжешь,- прервалъ его пр³оръ. - Мнѣ они незнакомы.

   - Нѣтъ? Тѣмъ хуже для тебя. Можетъ быть, подобно Мунебрагѣ, ты можешь пить, ѣсть и спать спокойно въ то время, какъ въ ушахъ твоихъ раздается вопль замученнаго брата, когда пепелъ его еще не остылъ на К_в_е_м_а_д_е_р_о.

   - Ты внѣ себя,- воскликнулъ пр³оръ,- и я удивляюсь себѣ, что слушаю твои безумныя слова. Но выслушай меня, донъ-Жуанъ Альварецъ. Я не заслужилъ твоихъ безумныхъ упрековъ. Ты не знаешь, насколько ты и твои родные обязаны моей дружбѣ.

   - Высокая дружба! Я знаю, чего она стоитъ.

   - Все это время ты даешь мнѣ полное основан³е арестовать тебя.

   - Я въ твоемъ распоряжен³и. Стыдно было бы мнѣ, еслибъ я оказался слабѣе моего нѣжнаго брата.

   - Послѣдн³й изъ своей фамил³и! - думалъ въ это время пр³оръ,- отецъ умеръ въ тюрьмѣ, мать также умерла много лѣтъ тому назадъ (фра-Рикардо лучше другихъ была извѣстна причина ея смерти); братъ сожженъ на вострѣ.

   - У тебя, кажется, есть жена, можетъ быть, ребенокъ?- спросилъ онъ торопливо Жуана.

   - Да, молодая жена и малютка сынъ,- отвѣчалъ тотъ, и сердце его смягчилось при этомъ воспоминан³и.

   - Какъ ни безумны были твои слова, но ради твоей жены и ребенка я готовъ оказать тебѣ снисхожден³е. По милосерд³ю, усвоенному служителями святой инквизиц³и...

   - Отъ самого дьявола,- перервалъ его Жуанъ, гнѣвъ котораго запылалъ съ прежнею силою,- послѣ того, что видѣли въ эту ночь звѣзды небесныя, твои слова о милосерд³и просто насмѣшка.

   - Я слушалъ тебя довольно,- сказалъ пр³оръ.- Теперь ты слушай меня. До сихъ поръ ты находился подъ сильнымъ подозрѣн³емъ. Тебя давно бы арестовали, если бы не твой братъ, который на пыткѣ не открылъ ничего, что могло бы послужить къ твоему обвинен³ю. Это спасло тебя.

   Но тутъ онъ остановился, пораженный тѣмъ дѣйств³емъ, какое произвели его слова на Жуана.

   Человѣкъ, пораженный ножемъ въ сердце, часто не издаетъ ни одного стона, не обнаруживаетъ даже судороги. Такъ и Жуанъ. Онъ опустился безмолвно на ближайш³й стулъ; вся его ярость исчезла. Передъ тѣмъ онъ гремѣлъ противъ инквизитора, подобно одному изъ древнихъ пророковъ; теперь онъ полулежалъ уничтоженный, безмолвный и совершенно убитый. Послѣдовало продолжительное молчан³е.

   - Онъ перенесъ все это изъ-за меня,- сказалъ онъ наконецъ, устремивъ грустный взглядъ на пр³ора,- и я ничего не зналъ объ этомъ.

   Въ слабомъ свѣтѣ начинавшагося утра онъ казался теперь совершенно разбитымъ и уничтоженнымъ. Монахъ почувствовалъ даже нѣкоторую жалость въ нему.

   - Какъ случилось, что ты ничего не зналъ объ этомъ?- спросилъ онъ болѣе мягко Жуана. - Все это было извѣстно фра-Себаст³ану Гомецъ, посѣщавшему его въ тюрьмѣ.

   - Мой братъ,- сказалъ онъ тихимъ голосомъ, угадывая настоящую причину,- мой герой-братъ, съ его нѣжнымъ сердцемъ, вѣроятно, просилъ его умолчать объ этомъ.

   - Это было странно,- отвѣчалъ пр³оръ.

   И въ головѣ его стали пробѣгать мысли о необыкновенномъ терпѣн³и и кротости Карлоса, о твердости, съ какою онъ, открыто исповѣдуя свою собственную вѣру, старался выгородить всѣхъ друзей своихъ и наконецъ о томъ удивительномъ самоотвержен³и, съ какимъ онъ оберегалъ своего отца въ его послѣдн³я минуты. При этихъ воспоминан³яхъ, какой-то туманъ, въ его удивлен³ю, сталъ застилать глаза фра-Рикардо.

   Но требован³я вѣры и церкви были выше всего. Онъ не желалъ передѣлать уже разъ сдѣланнаго. Все же, хотя онъ и не сознавалъ этого, его послѣдн³я слова звучали примирительно и были какъ бы искупительною жертвою въ память Карлоса.

   - Молодой человѣкъ,- сказалъ онъ,- я согласенъ пропустить мимо ушей твои дерзк³я слова, сказанныя въ состоян³и безум³я, подъ вл³ян³емъ естественнаго чувства братсвой любви, Но ты долженъ знать, что ты уже не впервые находишься подъ серьезнымъ подозрѣн³емъ въ ереси. Я согрѣшу противъ своей совѣсти, если не приму мѣръ въ огражден³ю святой вѣры и къ тому, чтобы ты понесъ заслуженное наказан³е. Поэтому слушай внимательно мои слова. Черезъ недѣлю я представлю твое дѣло въ совѣтъ инквизиц³и, недостойнымъ членомъ котораго я состою. Да пробудитъ Богъ въ сердцѣ твоемъ раскаян³е и да помилуетъ Онъ тебя.

   Съ этими словами фра-Рикардо вышелъ изъ комнаты.

   Вскорѣ послѣ того въ комнату вошелъ тотъ самый послушникъ, который впустилъ донъ Жуана, и поставилъ вино на столѣ передъ нимъ.

   - Мой господинъ замѣтилъ ваше утомлен³е и желаетъ, чтобы вы подкрѣпили свои силы,- сказалъ онъ.

   Жуанъ отодвинулъ это отъ себя. Неужто фра-Рикардо думаетъ, что онъ можетъ пить и ѣсть въ этомъ домѣ.

   Молодой человѣкъ, съ робкимъ видомъ, все еще оставался въ комнатѣ, какъ будто онъ что-то хотѣлъ сообщить Жуану.

   - Ты можешь передать своему господину, что я ухожу,- сказалъ Жуанъ, поднимаясь въ изнеможен³и со стула.

   - Съ позволен³я вашей милости...- и послушникъ остановился въ затруднен³и.

   - Что такое?

   - Простите меня; но не въ родствѣ-ли ваша милость,- конечно отдаленномъ,- съ однимъ изъ еретиковъ, который...

   - Донъ Карлосъ Альварецъ мой братъ,- отвѣчалъ гордо Жуанъ.

   Послушникъ робко приблизился къ нему и сказалъ шепотомъ:

   - Сеньоръ, онъ долго былъ здѣсь въ тюрьмѣ. Господинъ пр³оръ былъ расположенъ къ нему и съ нимъ обходились лучше, чѣмъ съ другими. Случилось такъ, что его товарищъ по заключен³ю умеръ днемъ раньше его перевода отсюда. Келья осталась пустою и мнѣ пришлось убирать ее. Я поднялъ на полу вотъ это; кажется, она принадлежала ему.

   Онъ вынулъ изъ-подъ своей черной рясы маленькую книжку и подалъ ее Жуану, который жадно схватилъ ее подобно тому какъ голодный хватаетъ поданный ему кусокъ хлѣба. Онъ бросилъ послушнику свой кошелекъ и, опоясавшись шпагою, вышелъ изъ дому въ то время, какъ раздался первый колоколъ съ заутрени.

  

  

   Было безоблачное, свѣжее утро, въ то время какъ донъ-Жуанъ быстро вышелъ изъ монастыря, рѣка сверкала въ лучахъ утренняго солнца; его дорога шла черезъ развалины древней И_т_а_л_и_к_и; потревоженныя его шагами блестящ³я ящерицы перебѣгали между кустами терновника. Но донъ-Жуанъ ничего не замѣчалъ, ничего не чувствовалъ, кромѣ жгучей боли въ своемъ сердцѣ. Во время свидан³я съ фра-Рикардо его охватила безумная ярость. Но теперь гнѣвъ его остылъ и оставалась только мучительная грусть.

   Наконецъ онъ очутился у воротъ Санъ-Изодро. Ихъ позабыли запереть; они открылись подъ его рукой и онъ, вошелъ въ тотъ самый садъ, гдѣ три года тому назадъ происходило признан³е между братьями и Карлосъ открылся ему въ перемѣнѣ вѣры. Но даже это воспоминан³е не вызвало ни одной слезы на горѣвшихъ гнѣвнымъ блескомъ глазахъ Жуана. Въ этотъ моментъ онъ вспомнилъ о книжкѣ, переданной ему послушникомъ. Онъ быстро вынулъ ее изъ-подъ своего колета и съ жадностью сталъ просматривать написанное; но увы, это была незнакомая ему рука. Онъ бросилъ книжку въ горькомъ разочарован³и. Вслѣдъ за тѣмъ онъ почувствовалъ внезапную слабость и опустился въ изнеможен³и на землю въ полуобморокѣ.

   Чрезъ нѣкоторое время, онъ сталъ сознавать, что кто-то подносилъ воду къ его губамъ и старался слабою, неумѣлою рукою разстегнуть его колетъ. Онъ выпилъ нѣсколько глотковъ воды, преодолѣлъ свою слабость и посмотрѣлъ вокругъ. Надъ нимъ склонялся бѣлый, какъ лунь, старикъ, въ бѣлой туникѣ и коричневой мант³и. Мгновенно онъ вскочилъ на ноги и, поблагодаривъ престарѣлаго монаха, направился въ воротамъ.

   - Нѣтъ, сынъ мой,- удержалъ его монахъ,- правда, Санъ-Изодро уже не то, что было. Но больные и страждущ³е никогда не покидали безъ помощи его воротъ; этого не будетъ и теперь. Прошу тебя, войди въ монастырь и отдохни.

   Жуанъ не въ силахъ былъ отказаться отъ его приглашен³я и пошелъ вслѣдъ за старымъ фра-Бернардо, котораго, вѣроятно, ради его дряхлости, пощадили инквизиторы.

   Нѣсколько робкихъ, подавленнаго вида монаховъ, оставшихся въ монастырѣ, радушно встрѣтили Жуана. Они поставили передъ нимъ хлѣбъ и вино; къ первому онъ не могъ прикоснуться, но съ благодарностью выпилъ вина. Они уговорили его отдохнуть, обѣщавъ позаботиться о его слугѣ, когда пр³ѣдетъ съ лошадьми.

   Ему нельзя было медлить. Ради своей жены и ребенка онъ долженъ былъ преодолѣть свою слабость и спѣшить въ Нуэру. Оттуда предстоялъ обратный путь въ Севилью, чтобы отплыть съ первымъ отходящимъ кораблемъ. Успѣетъ ли сдѣлать онъ все это за тотъ промежутокъ, который далъ ему инквизиторъ? Ему была дорога каждая минута.

   - Я отдохну съ часъ,- сказалъ онъ.- Но передъ тѣмъ я буду просить васъ, добрые отцы, объ одной милости. Нѣтъ-ли между вами человѣка, видѣвшаго... то, что совершилось вчера?...

   При этихъ словахъ выступилъ молодой монахъ. Жуанъ отвелъ его въ приготовленную для него кел³ю и, прислонившись лицомъ съ окну, задалъ ему дрожащимъ голосомъ одинъ страшный вопросъ. Отвѣтъ монаха заключался въ трехъ словахъ.

   - С_п_о_к_о_й_н_о, с_к_о_р_о, б_е_з_ъ с_т_р_а_д_а_н_³_й.

   - Теперь скажи мнѣ о другихъ. Не произноси только его имени.

   Въ числѣ мучениковъ было восемь женщинъ,- сказалъ монахъ.- Одна изъ нихъ, сеньора Мар³я Гомецъ; вѣроятно, истор³я ея знакома вашей милости. Вмѣстѣ съ ней умерли ея три дочери и сестра. Когда имъ былъ прочитанъ приговоръ, онѣ обнялись стоя на эшафотѣ и простились обливаясь слезами. Все время онѣ поддерживали другъ друга, вспоминая о страдан³яхъ Спасителя.

   Тутъ молодой монахъ на минуту остановился и потомъ продолжалъ все еще дрожащимъ голосомъ:

   - Въ числѣ осужденныхъ были также два англичанина и одинъ французъ, которые мужественно встрѣтили свою смерть. Наконецъ, былъ еще Юл³ано Гернандецъ.

   - А! скажи мнѣ о немъ.

   - Онъ умеръ также, какъ и жилъ. Утромъ, когда его вывели на дворъ Тр³аны, онъ сказалъ громкимъ голосомъ, обращаясь къ своимъ товарищамъ: "Мужайтесь друзья! Теперь намъ предстоитъ показать, что мы храбрые воины Христовы. Засвидѣтельствуемъ теперь объ истинѣ Его передъ людьми, и черезъ нѣсколько часовъ мы будемъ стоять торжествующ³е, передъ лицомъ Его на небеси". Хотя ему тотчасъ-же заткнули ротъ, но онъ все время старался жестами ободрять и поддерживать своихъ товарищей. На К_в_е_м_а_д_о_р_о онъ поцѣловалъ камень, на которомъ ему предстояло умереть; потомъ просунулъ свою голову между дровами, выражая свою готовность пострадать. При самомъ концѣ, когда онъ въ молитвѣ поднялъ къ небесамъ свои руки, одинъ изъ присутствовавшихъ монаховъ,- д-ръ Родригецъ, принялъ это за знакъ того, что онъ готовъ раскаяться, и просилъ алгвазиловъ снять повязку, чтобы дать ему возможность сказать нѣсколько послѣднихъ словъ. Но, вмѣсто отречен³я, Юл³ано твердымъ голосомъ исповѣдывалъ свою вѣру и, обращаясь къ тому-же Родригецу, характеръ котораго былъ ему извѣстенъ, сказалъ, что онъ въ душѣ думаетъ тоже самое, но скрываетъ свою вѣру, подъ вл³ян³емъ одного страха. Тогда разсерженный монахъ приказалъ немедленно зажигать его костеръ, что и было исполнено. Но солдаты стражи, изъ жалости, пронзили его своими пиками, такъ что онъ умеръ безъ страдан³й.

   - А... фра-Константино? - спросилъ Жуанъ.

   - Его не было тамъ, потому что Богъ взялъ его ранѣе къ Себѣ. Они могли только сжечь его прахъ, распустивъ предварительно слухъ, что онъ наложилъ на себя руки. Но мы знаемъ, что этого не было. Мы знаемъ, что онъ испустилъ духъ на рукахъ одного изъ нашихъ дорогихъ братьевъ, бѣднаго молодого фра-Фернандо, который закрылъ ему глаза, Онъ умеръ въ одной изъ самыхъ ужасныхъ подземныхъ темницъ Тр³аны!

   - Благодарю тебя за сообщенныя извѣст³я,- сказалъ слабымъ голосомъ Жуанъ.- И теперь оставь меня одного.

   Прошло нѣсколько времени, когда одинъ изъ монаховъ тихо пр³отворилъ дверь кельи, Жуанъ сидѣлъ на соломенномъ матрасѣ, съ лицомъ, закрытымъ руками.

   - Сеньоръ,- сказалъ монахъ,- пр³ѣхалъ вашъ слуга и проситъ васъ простить его, что онъ запоздалъ. Онъ ожидаетъ вашихъ приказан³й.

   - Да,- отвѣчалъ онъ,- благодарю тебя. Прошу теперь, вдобавокъ ко всѣмъ вашимъ услугамъ, приказать ему нанять пару самыхъ быстрыхъ лошадей.- При этомъ онъ сталъ искать свой кошелекъ; но, вспомнивъ, гдѣ онъ его оставилъ, снялъ взамѣнъ его перстень съ своей руки. Это былъ подарокъ де-Рамене. Его кольнуло при этомъ въ сердце.- Нѣтъ, я не могу разстаться съ нимъ.- Тутъ онъ снялъ два другихъ кольца изъ старинныхъ семейныхъ драгоцѣнностей.- Попросите его,- продолжалъ онъ,- отнести ихъ съ Исааку Озар³ю, живущему въ Г_у_д_е_р_³_и {Еврейск³й кварталъ Севильи.}, и взять за нихъ, что тотъ дастъ. Пусть онъ найметъ въ п_о_з_а_д_ѣ двухъ лучшихъ лошадей, какихъ только можно достать за деньги, а также купитъ необходимую провиз³ю на дорогу. Я долженъ спѣшить. Потомъ я объясню все.

   Когда монахъ ушелъ, Жуанъ задумался, причемъ взоръ его былъ сосредоточенъ на брилл³антовомъ перстнѣ. Постепенно съ нему вернулись воспоминан³я о словахъ, произнесенныхъ Карлосомъ, въ тотъ памятный день, когда острыя грани драгоцѣннаго камыя врѣзались въ его руку: "Если Онъ призываетъ меня пострадать за него, то въ блаженной увѣренности въ Его любви и радости для меня исчезнетъ всяк³й страхъ и всякое чувство боли".

   О, еслибъ это было такъ! Еслибъ онъ имѣлъ какое-нибудь доказательство этого, то его наболѣвшее сердце почувствовало бы облегчен³е! Онъ сталъ внимательнѣе разсматривать книжку.

   Человѣкъ, писавш³й дневникъ, не обозначилъ своего имени: такъ что Жуанъ видѣлъ въ написанномъ только изл³ян³я чувствъ кающагося, мало интересовавшихъ его. Но все-таки онъ продолжалъ читать, пока не дошелъ до слѣдующаго мѣста:

   "Да проститъ мнѣ Христосъ и Пресвятая Дѣва, если это грѣхъ. Но, несмотря на постъ и молитву, чувства мои возвращаются въ воспоминан³ямъ прошлаго; не къ моей собственной жизни въ свѣтѣ: все это для меня умерло; но къ дорогимъ лицамъ, которыхъ я не увижу никогда. Моя Констанца!"

   - Констанца! - подумалъ Жуанъ съ трепетомъ въ сердцѣ,- такъ звали мою мать!-"Моя жена! мой малютка!"

   Подъ этою записью стояла другая.

   "Мая 21. Моя Констанца, моя дорогая жена, Богъ взялъ тебя къ Себѣ. Болѣе года прошло съ тѣхъ поръ; но они сказали мнѣ объ этомъ только сегодня. Неужели смерть посѣщаетъ только свободныхъ?" Другое мѣсто также остановило на себѣ вниман³е Жуана. "Удушливый жаръ сегодня. Какъ прохладно теперь въ залахъ Нуэры, на обдуваемыхъ вѣтромъ склонахъ С³ерры Морены! Что-то дѣлаетъ тамъ мой осиротѣлый Жуанъ Родриго?"

   - Нуэра! С³ерра Морена! Жуанъ Родриго! - повторялъ изумленный читатель дневника.- Что это значитъ? Его охватило сильное волнен³е и мысли его спутались. Наконецъ онъ заглянулъ въ конецъ книжки, думая найти тамъ разъяснен³е загадви. Онъ прочелъ здѣсь нѣсколько словъ написанныхъ хорошо знакомой рукой: - "миръ и вѣчный покой".

   Онъ прижалъ къ своимъ губамъ эти дорог³я строчки. Рыдан³я душили его и его слезы заливали пожелтѣвшую страницу. Потомъ онъ упалъ на колѣни и благодарилъ Бога въ жаркой молитвѣ.

   Поднявшись, онъ опять взялъ книжку и нѣсколько разъ перечитывалъ эти драгоцѣнныя строки.

   "Мой дорогой отецъ отошелъ къ Нему въ мирѣ". Онъ возвратился опять къ первымъ страницамъ и постепенно правда раскрылась предъ нимъ. Онъ ясно видѣлъ предъ собою истор³ю послѣднихъ девяти мѣсяцевъ жизни своего брата, въ продолжен³е которыхъ онъ согрѣлъ и освѣтилъ послѣдн³я же минуты другой страдальческой жизни.

   Послѣдняя запись была написана дрожащею рукой; онъ нѣсколько разъ перечитывалъ ее глазами полными слезъ. Вотъ что она гласила:

   "Онъ проситъ меня молиться за отсутствующаго Жуана и благословить его. Мой сынъ, мой первенецъ,- лица котораго я не видѣлъ, но любить котораго онъ меня научилъ,- я благословляю тебя. Да будетъ на тебѣ благословен³е небесное и мое земное! Но ты, Карлосъ? Что я скажу тебѣ? У меня нѣтъ словъ, нѣтъ благословен³й, достойныхъ тебя. Развѣ не сказалъ Тотъ, любовь Котораго безпредѣльна: "Онъ любитъ въ молчан³и?"

   Прошло около двухъ часовъ послѣ того, когда въ келью вошелъ молодой монахъ, разсказывавш³й передъ тѣмъ Жуану о послѣднемъ Ауто-да-фе, и сообщилъ, что слуга исполнилъ его поручен³е и ожидаетъ его съ лошадьми.

   Донъ-Жуанъ поднялся ему на встрѣчу. Его лицо было печально, и такимъ оно уже осталось на всегда послѣ того; но въ немъ было выражен³е спокойств³я, какое бываетъ у человѣка, видящаго конецъ передъ собою.

   - Посмотри, другъ мой,- сказалъ онъ молодому монаху,- какъ чудны пути Бож³и. Въ этой книжкѣ я нашелъ истор³ю жизни и послѣднихъ дней моего дорогого отца. Въ течен³е двадцати трехъ долгихъ лѣтъ, онъ томился узникомъ въ Доминиканскомъ монастырѣ, ради празды Христовой. И моему герою-брату досталось въ удѣлъ открыть тайну его судьбы, о чемъ мы мечтали въ нашихъ дѣтскихъ грезахъ. Карлосъ нашелъ нашего отца!

   Послѣ того онъ вышелъ въ монастырскую пр³емную и простился съ добрыми монахами. Престарѣлый фра-Бернардо обнялъ его со слезами. Только теперь онъ узналъ въ этомъ убитомъ горемъ человѣкѣ блестящаго кавалера, посѣщавшаго ихъ три года тому назадъ.

   Черезъ нѣсколько минутъ путники уже ѣхали по дорогѣ въ Нуэру. Лицо донъ-Жуана было грустно, но не сурово; въ немъ не было отчаян³я, но преобладала твердая рѣшимость и покорность неизбѣжной судьбѣ.

  

  

   Около двухъ недѣль послѣ того, облокотившись на бортъ корабля, плывшаго по Кадикскому заливу, стояла молодая дама въ глубокомъ траурѣ, закутанная вуалью, и смотрѣла въ синюю глубину моря. Возлѣ нея находилась почтеннаго вида женщина, съ хорошенькимъ, черноглазымъ ребенкомъ на рукахъ. Повидимому ихъ сопровождали францисканск³й монахъ и красивый слуга, величавый видъ котораго не вполнѣ соотвѣ