Алкок Дебора - Испанские братья

ный другъ, донъ Карлосъ де-Сезо, говорилъ намъ прошлое лѣто, что на сѣверѣ также замѣчаются утѣшительные признаки. Онъ полагаетъ, что въ Вальядолидѣ лютеране еще многочисленнѣе, чѣмъ въ Севильѣ. Въ Торо и Логродо свѣтъ также быстро распространяется. А въ Пиринейскихъ округахъ Слово не встрѣчаетъ препятств³я на своемъ пути, благодаря гугенотскимъ торговцамъ Беарна.

   - Я слышалъ то же самое въ Севильѣ и сердце мое наполняется радостью. Но все же... - тутъ Карлосъ внезапно остановился и грустно смотрѣлъ на огонь, около котораго они сидѣли, такъ какъ уже была зима.

   - Что же вы полагаете, сеньоръ? - спросилъ наконецъ фра-Фернандо.

   Карлосъ поднялъ свои темно-син³е глаза и устремилъ ихъ на молодого монаха.

   - О будущемъ я ничего не рѣшаюсь сказать,- проговорилъ онъ медленно. - Все дѣло въ рукѣ Бож³ей. Мы не можемъ остановиться гдѣ стоимъ. Мы привязаны къ большому колесу, которое постоянно вращается и мы, хотя бы даже противъ воли, должны вращаться вмѣстѣ съ нимъ. Но наше утѣшен³е заключается въ томъ, что это громадное колесо вращается не произвольно, а въ достижен³ю цѣлей Бож³ихъ.

   - И развѣ въ этомъ не сказывается Его милосерд³е къ нашему дорогому отечеству?

   - Можетъ быть; но я ничего не знаю. Откровен³я на этотъ счетъ не было. "Милость и правда тѣмъ, кто держитъ Завѣтъ Его", сказано въ Писан³и.

   - Кто они,- держащ³еся Завѣта?

   Карлосъ вздохнулъ, углубленный въ собственныя мысли.

   - Колесо вращается и мы вмѣстѣ съ нимъ. Оно уже повернулось съ тѣхъ поръ, какъ я пр³ѣхалъ сюда.

   - Вы намекаете на эти постоянные споры относительно мессы, которые идутъ между нами.

   - Да. До сихъ мы работали подъ землею; но если сомнѣн³е коснется и этого, тогда тонк³й слой почвы, оставш³йся надъ нашими головами, рухнетъ и погребетъ насъ подъ собою. И тогда?

   - Мы уже спрашивали себя, "что тогда?" - сказалъ фра-Фернандо. - Намъ остается только бѣжать въ чужую страну.

   - Боже избави насъ задавать себѣ этотъ вопросъ. Какъ сказалъ мнѣ благородный де-Сезо: "все заключается въ томъ, чтобы намъ слѣдовать за Агнцемъ, куда бы Онъ не пошелъ". Н_о О_н_ъ п_о_ш_е_л_ъ н_а Г_о_л_г_о_ѳ_у.

   Послѣдн³я слова Карлосъ произнесъ очень тихо, такъ что фра-Фернандо не слышалъ ихъ.

   Тутъ разговоръ ихъ былъ прерванъ появлен³емъ одного изъ послушниковъ, объявившаго, что Карлоса ждетъ посѣтитель въ пр³емной монастыря. Такъ какъ эти часы были назначены по правиламъ для такихъ пр³емомъ, то Карлосъ немедля отправился за нимъ.

   Онъ зналъ, что еслибы посѣтитель былъ однимъ изъ ихъ братьевъ по вѣрѣ, то послушникъ назвалъ бы его по имени. Поэтому онъ входилъ въ комнату безъ особенно радостнаго ожидан³я, думал увидѣть здѣсь одного изъ своихъ кузеновъ, вздумавшихъ сдѣлать ему визитъ изъ города.

   Повернувшись спиною въ окну, стоялъ высок³й, загорѣлый, красивый мужчина, съ рукой на перевязи. Но въ тотъ же моментъ другая рука обхватила шею Карлоса,- и братья стояли обнявшись, прижимая уста къ устамъ и сердце въ сердцу.

  

  

   Послѣ первыхъ восторговъ свидан³я, причемъ чувства выражались болѣе жестами, чѣмъ словами, братьл сѣли рядомъ и стали бесѣдовать. Они завидывали другъ друга вопросами, особенно Карлосъ, который былъ крайне пораженъ неожиданяимъ пр³ѣздомъ Жуана.

   - Но ты раненъ, братъ мой,- сказалъ онъ.- Я надѣюсь, неопасно?

   - Нѣтъ. Только прострѣлена рука. Моя всегдашняя удача. Я получилъ рану въ сражен³и.

   Это была знаменитая битва подъ Санъ-Кентеномъ, гдѣ, благодаря героизму графа Эгмонта и стойкости кастильскихъ войскъ, Филиппу II удалось одержать блестящую побѣду надъ французами. Карлосъ уже зналъ о ней по дошедшимъ до него ранѣе извѣст³ямъ съ театра войны.

   - Но развѣ ты считаешь и полученную рану удачей.

   - Конечно; благодаря ей я попалъ домой, какъ тебѣ уже извѣстно.

   - Я получилъ только два письма отъ тебя,- одно изъ Камбре, извѣщающее о твоемъ пр³ѣздѣ; другое,- гдѣ ты разсказываешь о французскомъ плѣнникѣ.

   - Но я еще написалъ два: одно изъ нихъ я передалъ раненому солдату, возвращавшемуся домой; другое,- написанное какъ разъ послѣ праздника св. Лаврент³я,- пришло въ Севилью за день до моего пр³ѣзда. Почта его величества оказывается изъ рукъ вонъ плоха, - и веселый смѣхъ Жуана раздался въ пр³емной монастыря, рѣдко оглашавшейся такими звуками.

   - Такъ что я почти ничего не знаю о тебѣ, кромѣ того, что узналъ изъ публичныхъ извѣст³й,- продолжалъ Карлосъ.

   - Тѣмъ лучше. У меня только однѣ пр³ятныя новости. Во первыхъ, мнѣ обѣщана рота.

   - Это дѣйствительно хорошая новость. Вѣроятно ты прославилъ наше имя какимъ нибудь особеннымъ подвигомъ. Кажется это было подъ Санъ-Кентеномъ? - спросилъ Карлосъ, смотря съ гордостью на своего брата.

   - Это подождетъ,- отвѣчалъ Жуанъ.- Мнѣ еще многое нужно разсказать тебѣ. Помнишь, когда-то я говорилъ, что возьму какого нибудь знатнаго плѣнника, подобно Альфонсу де-Вива и выкупъ его обогатитъ меня? И все это такъ и случилось.

   - Радуюсь! Но только это не былъ герцогъ Саксонск³й.

   - Во всякомъ случаѣ онъ также еретикъ, или гугенотъ, если это слово звучитъ менѣе оскорбительно подъ этими священными сводами. Кромѣ того онъ близк³й человѣкъ къ Колиньи, офицеръ изъ его свиты. Это случилось въ томъ день, когда адмиралъ съ такою храбростью пробился въ осажденный городъ. Съ своей стороны, я ему очень благодаренъ. Еслибъ не онъ, то не было бы защиты Санъ-Кентена, и слѣдовательно и сражен³я. А не будь его, Испан³я и король Филиппъ не одержали бы блестящей побѣды. Мы перебили почти половину отряда адмирала, и на мою долю выпало спасти жизнь храбраго французскаго офицера, который отбивался одинъ среди толпы нападающихъ. Онъ отдалъ мнѣ свою шпагу; я отвелъ его въ свою палатку и ухаживалъ за нимъ, потому что онъ былъ тяжело раненъ. Онъ оказался мосье де-Ралиде, провансальск³й дворянинъ и одинъ изъ самыхъ веселыхъ, добродушныхъ и храбрыхъ молодцовъ, какихъ мнѣ пришлось встрѣтять, Онъ дѣлилъ со мною кровъ и ѣду, и былъ скорѣе пр³ятнымъ гостемъ, чѣмъ плѣнникомъ, пока мы не взяли города, причемъ, какъ ты знаешь, захватили въ плѣнъ и самого адмирала. Въ этому времени его братъ приготовилъ выкупъ за него и прислалъ мнѣ деньги по чести. Но во всякомъ случаѣ я отпустилъ бы его и ранѣе, на честное слово, еслибъ только его раны зажили. При прощанъи, онъ, кромѣ пары золотыхъ пистолетовъ, подарилъ мнѣ въ знакъ дружбы этотъ алмазный перстень, который ты видишь на моемъ пальцѣ.

   Карлосъ взялъ его въ руки и полюбовался драгоцѣннымъ подаркомъ. Изъ разсказа Жуана онъ понялъ и то, чего онъ изъ скромности не хотѣлъ говорить. Во время сражен³я онъ отличался беззавѣтною храбростью, по окончан³и - его кротость и великодуш³е привлекали къ нему даже сердца побѣжденныхъ враговъ. Неудивительно послѣ того, что Карлосъ гордился своимъ братомъ. Но подъ этимъ радостнымъ чувствомъ уже появлялись первые признаки страха. Каково будетъ вынести выражен³е гнѣва и презрѣн³я на этомъ благородномъ лицѣ, видѣть, какъ отвернется отъ него взоръ этихъ глазъ, теперь съ такимъ довѣр³емъ смотрѣвшихъ на него? Стараясь подавить эти мысли, онъ быстро спросилъ его:

   - Какъ-же ты получилъ отпускъ?

   - Благодаря милости его высочества.

   - Герцога Савойскаго?

   - Конечно. И я не знаю болѣе храбраго полководца.

   - Я думалъ, что пожалуй это чрезъ самого короля, когда онъ объѣзжалъ поле сражен³я.

   Лицо донъ Жуана загорѣлось гордостью.

   - Его высочество былъ такъ добръ,- сказалъ онъ,- что представилъ меня его католическому величеству. Самъ король говорилъ со мною.

   Намъ трудно понять какъ нѣсколько ничего не значущихъ словъ, сказанныхъ ему презрѣннѣйшимъ изъ людей, могли быть источникомъ такого радостнаго чувства въ благородномъ сердцѣ донъ Жуана Альварецъ. Но полный лояльнаго энтуз³азма того времени, онъ почиталъ Филиппа - короля Испан³и; Филиппъ, какъ человѣкъ, былъ чуждъ ему не менѣе турецкаго султана. Однако, оставляя по чувству скромности эту тему, онъ продолжалъ далѣе:

   - Герцогъ воспользовался случаемъ и послалъ меня домой съ депешами, причемъ онъ любезно высказалъ, что рана моя требовала спокойств³я и ухода. Хотя у меня были важныя дѣла въ Севильѣ (и лицо его вспыхнуло при этомъ), но я бы все-таки не покинулъ лагерь по своей доброй волѣ, еслибъ намъ предстояла еще добрая драка. Но, по правдѣ сказать, Карлосъ, съ паден³емъ Санъ-Кентена, все какъ будто замерло; хоть король съ нами, а также Генрихъ французск³й и герцогъ Гизъ прибыли къ непр³ятельскому войску; всѣ стоятъ неподвижно и смотрятъ другъ на друга, точно они замерли до самаго дня страшнаго суда. Это не въ моемъ вкусѣ. Я сдѣлался солдатомъ, чтобы сражаться за моего короля, а не пялить глаза на его враговъ, точно это куклы, поставленныя для моей забавы. Такъ что я уѣхалъ безъ сожалѣн³я.

   - А твое важное дѣло въ Севильѣ? Имѣетъ право братъ спросить тебя объ этомъ?

   - Братъ имѣетъ право на все получить отвѣтъ. Порадуйся за меня, Карлосъ; мое дѣло съ донной Беатрисой устроилось.- И сквозь его шутливый тонъ с³яла та радость, которою было переполнено его сердце.- Мой дядя, продолжалъ онъ,- вполнѣ благопр³ятенъ моимъ намѣрен³ямъ; я еще не видѣлъ со стороны его такого расположен³я. Торжество нашего обручен³я состоится на Рождествѣ, когда окончится срокъ твоего пребыван³я здѣсь.

   Карлосъ поздравилъ его. Онъ горячо въ душѣ своей благодарилъ Бога, что онъ искренно могъ сдѣлать теперъ это и что онъ восторжествовалъ надъ искушен³емъ, поставленнымъ на его пути. Онъ могъ встрѣтить теперь не колеблясь взглядъ своего брата. Но все-таки онъ былъ пораженъ какъ скоро все это случилось и прибавилъ:

   - Однако ты не терялъ времени.

   - Къ чему? - сказалъ простодушно Жуанъ.- "Потомъ - всегда будетъ поздно", какъ ты говорилъ когда-то, и я бы хотѣлъ, чтобы они припомнили эту пословицу въ нашемъ лагерѣ. Говоря по правдѣ, добавилъ онъ болѣе серьезнымъ тономъ,- меня часто смущала мысль, во время моего отсутств³я, что я могу лишиться всего чрезъ свою медлительность. Но ты былъ добрымъ для меня братомъ, Карлосъ.

   - Дай Богъ, чтобы ты всегда такъ думалъ обо мнѣ,- сказалъ Карлосъ и почувствовалъ острую боль въ сердцѣ при воспоминан³и, какъ мало онъ заслужилъ эту похвалу.

   - Но что заставило тебя,- спросилъ съ живостью Жуанъ,- похоронить себя между этими сонными монахами?

   - Здѣшн³е братья прекрасные люди, ученые и благочестивые. И я совсѣмъ здѣсь не похороненъ,- отвѣчалъ Карлосъ съ усмѣшкой.

   - И если бы ты былъ похороненъ на глубинѣ десяти саженъ, ты всегда придешь изъ своей могилы на помощь ко мнѣ?

   - Не сомнѣвайся въ этомъ. Разъ ты вернулся, я уже не останусь здѣсь долѣе, какъ предполагалъ раньше. Но я былъ счастливъ здѣсь, Жуанъ.

   - Я радъ слышать это,- сказалъ добродушный, ничего не подозрѣвающ³й Жуацъ.- Я радъ также, что ты не спѣшишь связать себя съ церковью; хотя нашъ уважаемый дядя и высказывалъ желан³е, чтобы ты не терялъ изъ виду свою выгоду и не упускалъ выгодныхъ мѣстъ. Но кажется его собственные сыновья уже захватили на свою долю весь запасъ житейской мудрости и ничего не оставили намъ съ тобою, Карлосъ.

   - Это вѣрно относительно донъ Мануэля и донъ Бальтазара, но не относится къ Гонзальво,- сказалъ онъ.

   - Гонзальво хуже ихъ всѣхъ,- воскликнулъ Жуанъ, и гнѣвъ мелькнулъ на его открытомъ веселомъ лицѣ.

   - Вѣроятно, онъ не особенно лестно отзывался тебѣ обо мнѣ,- сказалъ Карлосъ со смѣхомъ.

   - Не будь онъ такимъ жалкимъ, несчастнымъ калѣкой, я отвѣтилъ-бы ему своею шпагой. Но это пустой разговоръ, маленьк³й братъ (Карлосъ былъ немного ниже его, но это прозвище звучало ласкою),- ты смотришь печальнымъ, поблѣднѣлъ и кажешься на десять лѣтъ старше съ тѣхъ поръ, какъ мы разстались съ тобой въ Алькалѣ.

   - Развѣ? Я испыталъ многое за это время. Я много грустилъ и въ то же время былъ очень счастливъ.

   Донъ-Жуанъ положилъ свою здоровую руку на плечо брата и пристально посмотрѣлъ ему въ лицо.

   - У тебя не должно быть тайнъ отъ меня, братъ,- сказалъ онъ.- Если тебѣ не нравится вступить въ церковь, говори и мы поѣдемъ съ тобою во Франц³ю, или куда ты захочешь. Можетъ быть тутъ замѣшана какая нибудь прекрасная дама,- прибавилъ онъ съ проницательнымъ взглядомъ.

   - Нѣтъ, братъ... не это. У меня, правда, есть много, что передать тебѣ, но не теперь - не сегодня.

   - Самъ выбери время; - только помни: между нами не должно быть тайнъ. Это единственная измѣна брату, за которую я никогда не простилъ бы тебѣ.

   - Но я не все разспросилъ о твоей ранѣ,- сказалъ встревоженный Карлосъ, стараясь перемѣнить разговоръ. - Кость осталась цѣла.

   - Да, къ счастью; только слегка задѣта. Это пустое дѣло, еслибъ не лечен³е плохаго цирульника-хирурга. Маѣ совѣтовали обратиться здѣсь къ свѣдующему врачу; и моя кузина уже рекомендовала меѣ такого, весьма знающаго доктора и хирурга, какъ говорятъ.

   - Д-ра Кристобаль Лозада?

   - Именно его. Твоя любимица, донна Гонзальво, наконецъ убѣдила испытать его искусство.

   - Я ужасно радъ этому,- отвѣчалъ Карлосъ. Въ мысляхъ его навѣрное произошелъ переворотъ, за который онъ только что упрекалъ меня,- и къ лучшему, я увѣренъ.

   И такъ продолжался ихъ разговоръ, касаясь многихъ предметовъ, но не исчерпывая ихъ и не приближаясь въ тому опасному вопросу, котораго такъ боялся одинъ изъ братьевъ. Ради Жуана, во имя того, которымъ было теперь наполнено его сердце, онъ долженъ былъ... онъ не могъ избѣгнуть предстоящаго ему испытан³я. Но передъ тѣмъ ему нужно было обдуматъ все и помолиться, чтобы раскрыть свою тайну дорогому брату разумно и мужественно.

  

  

   Удобный случай для откровенной бесѣды съ братомъ, котораго такъ желалъ и въ тоже время такъ боялся Карлосъ, представился не скоро. Сократить свое пребыван³е въ монастырѣ было бы несогласно съ понят³ями того времени и съ его собственными мыслями. Хотя донъ-Жуанъ не пропускалъ ни одного дня, когда допускались посѣтители въ монастырь, но въ этихъ поѣздкахъ ему всегда сопутствовали его кузены. Въ голову этихъ пустыхъ свѣтскихъ молодыхъ людей не могла придти мысль, что они своимъ присутств³емъ мѣшаютъ двумъ братьямъ, и имъ казалось, что они своими посѣщен³ями только оказываютъ большую честь ихъ родственнику. При нихъ разговоръ конечно касался только войны и событ³й изъ домашней жизни. Получитъ ли донъ Бальтазаръ обѣщанный ему постъ на службѣ правительства; наградитъ ли донна Санчо своей рукой дона Бельтрана Биварецъ, или дона Алонзо де-Гиринъ; заколетъ ли отверженный любовникъ самого себя, или своего счастливаго соперника,- вотъ были предметы ихъ разговора, скоро наскучивш³е Карлосу. Но его интересовало все, касавшееся Беатрисы. Какими бы онъ не увлекался ранѣе сладостными мечтами, ему казалось теперь невозможнымъ, чтобы она пошла противъ желан³й своего опекуна, предназначавшаго ее Жуану. Онъ былъ увѣренъ, что она скоро полюбитъ его брата, какъ онъ того заслуживалъ. И ему было пр³ятно подумать, что принесенная имъ жертва не была напрасной. Правда, это удовольств³е было не безъ примѣси боли. Рана, которую онъ считалъ смертельной, уже заживала; но слѣдъ ея останется на всегда.

   Возвышенныя, но сталкивающ³яся между собою мысли день отъ дна все болѣе наполняли его сердце. Между другими вопросами, поглощавшими умы братьевъ Санъ-Изадро, главнымъ были постоянныя разсужден³я о католическомъ догматѣ пресуществлен³я, лежавшемъ въ основан³и мессы.

   - Лучше,- говорили братья между собою,- броситъ богатыя земли и владѣн³я нашего ордена. Что значитъ это по сравнен³ю съ чистою совѣстью передъ Богомъ и человѣкомъ? Лучше искать убѣжища въ чуждой странѣ, бѣдными изгнанниками; но сохранить совѣстъ и свидѣтельствовать передъ людьми правду Христову. Это было наиболѣе распространеннымъ мнѣн³емъ между ними; но друг³е возставали противъ него не столько изъ-за утраты земныхъ богатствъ, сколько въ виду грозившихъ имъ затруднен³й и опасностей.

   Для обсужден³я этого важнаго вопроса и чтобы придти въ заключен³ю о дальнѣйшемъ образѣ дѣйств³я, монахи Санъ-Изадро рѣшили сойтись на особомъ торжественномъ собран³и. Хотя Карлосъ и не имѣлъ права присутствовать на немъ, но конечно его друзья тотчасъ же сообщатъ ему о происходившемъ. Чтобы какъ нибудь провести безпокойные часы ожидан³я, онъ гулялъ въ апельсиновой рощѣ, принадлежавшей къ мовастырю. Наступилъ декабрь и былъ морозъ, совсѣмъ необычайное явлен³е въ этомъ мягкомъ климатѣ. Трава сверкала на солнцѣ маленькими алмазами и хрустѣла подъ его ногами. Выйдя на тропинку, которая вела въ монастырю, онъ увидѣлъ приближающагося въ нему брата.

   - Я искалъ тебя,- сказалъ донъ-Жуанъ.

   - Всегда радъ тебѣ. Но почему такъ рано? Кромѣ того, въ пятницу.

   - Почему пятница хуже четверга? - спросилъ со смѣхомъ донъ-Жуанъ.- Ты не монахъ и не послушникъ, чтобы во всемъ подчиняться ихъ правиламъ.

   Карлосъ уже не разъ замѣчалъ, что Жуанъ по возвращен³и относился уже не съ такимъ уважен³емъ къ служителямъ церкви и ея обрядамъ.

   - Я подчиняюсь только общимъ правиламъ монастыря относительно посѣтителей. Сегодня братья собрались на совѣтъ по поводу одного весьма важнаго вопроса, и мнѣ будетъ неудобно ввести тебя въ монастырь; но зачѣмъ намъ искать лучшую пр³емную чѣмъ та, гдѣ мы находимся.

   - Правда твоя. Небо лучше всякой крыши, и я ненавижу окна съ ихъ стеклами и рѣшетками. Еслибъ меня засадили въ тюрьму, я умеръ бы черезъ недѣлю. Я нарочно выѣхалъ пораньше, не въ узаконенный день, чтобы избавиться отъ общества моихъ кузеновъ, которые мнѣ до смерти надоѣли своими разговорами. Кромѣ того, братъ, у меня есть многое, что передать тебѣ.

   - У меня также.

   - Сядемъ здѣсь. Монахи устроили здѣсь чудное мѣсто для отдыха. Они знаютъ толкъ въ хорошихъ вещахъ.

   Болѣе часу говорилъ донъ-Жуанъ, и такъ какъ слова его лились прямо изъ сердца, то имя Долоресъ часто встрѣчалось на его устахъ. Изъ его длиннаго разсказа сочувственно слушавшему его Карлосу, здѣсь стоитъ повторить, только то, что Беатриса не только не отвергала его искан³й (да и какая бы благовоспитанная испанская дѣвушка тогда рѣшилась пойти противъ выбора своего опекуна), но ласково взглянула на него и даже подарила его улыбкой. Поэтому онъ былъ въ самомъ восторженномъ состоян³и духа.

   Наконецъ разговоръ перешелъ въ другое направлен³е.

   - И такъ, мой путь ясенъ предо мною,- сказалъ съ с³яющимъ отъ радости лицомъ Жуанъ.- Жизнь солдата, съ ея лишен³ями и удачами; домашнее гнѣздо въ Нуэрѣ, гдѣ меня будетъ ожидать моя дорогая. Затѣмъ, раньше или позже, поѣздка въ Инд³ю. Но ты Карлосъ... скажи мнѣ, и я въ правду не могу тебя понять - как³я твои намѣрен³я и желан³я?

   - Если бы ты задалъ мнѣ этотъ вопросъ нѣсколько мѣсяцевъ, или даже нѣсколько недѣль тому назадъ, я бы не затруднился, какъ теперь, своимъ отвѣтомъ.

   - Ты вѣдь стремился посвятить себя служен³ю церкви. Я знаю только одну нѣжнаго свойства причину, которая могла бы измѣнить твое намѣрен³е, и ты не отрицалъ мои догадки.

   - Это отчасти вѣрно.

   - Конечно, не могло же тебя внезапно охватить влечен³е въ военному дѣлу,- сказалъ со смѣхомъ Жуанъ.- Оно никогда не было въ твоемъ вкусѣ, маленьк³й братъ, и при всемъ моемъ уважен³и къ тебѣ, я позволю себѣ сказать, что врядъ ли бы ты достигъ особыхъ отлич³й со шпагою или аркебузомъ (старинное ружье) въ рукахъ. Но съ тобою творится что-то не ладное,- прибавилъ онъ съ безпокойнымъ взглядомъ на своего брата.

   - Не совсѣмъ не ладное, но...

   - А! я знаю въ чемъ дѣло,- воскликнулъ радостно Жуанъ, прерывая его.- Это дѣло скоро поправимое, братъ. И по правдѣ, это моя вина. Мнѣ одному досталось на долю то, что должно быть раздѣлено поровну между нами. Но теперь...

   - Полно, братъ. У меня больше чѣмъ мнѣ нужно. А у тебя больш³е расходы и они еще увеличатся, а мнѣ нужно - но не много дублетъ, чулки, пара башмаковъ.

   - Ряса и сутана?

   Карлосъ молчалъ.

   - Право, труднѣе понять тебя, чѣмъ разбить отрядъ Колиньи одному! Прежде ты отличался такимъ благочест³емъ. Если бы ты былъ такой необразованный солдатъ какъ я, да съ тобою прожилъ бы нѣсколько мѣсяцевъ подъ рядъ плѣнникъ гугенотъ (и славный это былъ парень), то я еще могъ бы понять, что ты охладѣлъ къ нѣкоторымъ вещамъ,- тутъ Жуанъ отвернулъ свое лицо и добавилъ въ полголоса:- и въ тебѣ зародились дурныя мысли, не совсѣмъ подходящ³я для исповѣди твоему духовяиву.

   - Братъ, у меня также явились мысли! - воскликнулъ Карлосъ.

   Но тутъ Жуанъ сбросилъ свое широкополое монтеро и провелъ пальцами по густымъ чернымъ кудрямъ. Въ прежн³я времена это обозначало, что онъ хочетъ говорить серьезно. Черезъ моментъ онъ началъ свою рѣчь, но съ видимымъ затруднен³емъ, потому что онъ относился съ глубокимъ уважен³емъ къ уму Карлоса, не говоря уже о томъ, что онъ видѣлъ въ немъ почти духовное лицо.

   - Братъ мой Карлосъ, ты добръ и благочестивъ. Ты былъ такимъ съ дѣтства; и вотъ почему ты пригоденъ для служен³я церкви. Ты встаешь и отходишь ко сну, читаешь свои молитвы и перебираешь четки,- все какъ требуется по уставу. Это самая лучшая жизнь для тебя и всѣхъ тѣхъ, кто въ состоян³и жить такъ и оставаться довольнымъ. Ты не грѣшишь, не сомнѣваешься; поэтому накогда не испытаешь горести. Но послушай меня, маленьк³й братъ, ты плохо знаешь, что приходится испытать людямъ, бросающимся въ борьбу съ жизнью, видящимъ на каждомъ шагу так³я вещи, которыя плохо вяжутся съ вѣрою, вкорененною въ нихъ съ дѣтства.

   - Братъ, мнѣ также приходилось бороться и страдать, я также узналъ сомнѣн³е.

   - О да, сомнѣн³я духовнаго! Тебѣ стоило только подумать, что это грѣхъ, осѣнить себя крестомъ, сказать нѣскольko Ave,- и твои сомнѣн³я разсѣятся какъ дымъ. Другое дѣло еслибъ лукавый явился тебѣ въ пр³ятномъ образѣ,- ну хоть въ видѣ воспитаннаго гугенота, дворянина, съ такимъ же сознан³емъ чести какъ и лучш³й католикъ, постоянно нашептывающаго въ твое ухо, что попы не лучше, чѣмъ они кажутся, что церковь требуетъ реформы и еще хуже того. Ну, благочестивый братъ, если ты будешь предавать меня анаѳемѣ, то начинай сейчасъ же. Я готовъ къ покаян³ю. Но сперва я надѣну шляпу, потому что холодно.

   Карлосъ отвѣчалъ ему тихимъ, дрожащимъ голосомъ:

   - Вмѣсто проклят³я я буду благословлять тебя за тѣ слова, которыя придаютъ мнѣ мужество говорить. Я сомнѣвался... зачѣмъ скрывать правду? Я узналъ, по наит³ю самого Бога, какъ я вѣрю, что мног³я изъ учен³й церкви не болѣе какъ вымыселъ людей.

   Донъ-Жуанъ вздрогнулъ и поблѣднѣлъ. Неясныя мысли, блуждавш³я въ его головѣ, далеко не приготовили его въ этому.

   - Что ты хочешь сказать? воскликнулъ онъ, глядя въ изумлен³и на своего брата.

   - Что я теперь по правдѣ... то что бы ты назвалъ... г_у_г_е_н_о_т_ъ.

   Жреб³й былъ брошенъ. Признан³е было сдѣлано. Карлосъ въ молчан³и, едва переводя духъ, ждалъ, точно человѣкъ, ожидающ³й взрыва порохового магазина.

   - Да умилосердятся надъ нами святые! - воскликнулъ Жуанъ громкимъ голосомъ, раздавшимся по всей рощѣ. Но послѣ этого невольнаго крика послѣдовало молчан³е. Карлосъ старался уловить его взглядъ, но онъ отвернулъ свое лицо. Наконецъ онъ проговорилъ едва слышно, ударяя своею шпагою по стволу ближайшаго дерева:- гугенотъ... протестантъ.... е_р_е_т_и_к_ъ?

   - Братъ,- произнесъ Карлосъ, вставъ съ своего мѣста и приближаясь къ нему,- говори что хочешь, только отвѣчай мнѣ. Упрекай меня, проклинай, даже порази... только скажи мнѣ хоть слово!

   Жуанъ взглянулъ на его полное мольбы лицо и рука его, державшая шпагу, медленно опустилась. Былъ моментѣ колебан³я. Потомъ эта рука протянулась къ брату,

   - Пусть проклинаютъ, кто можетъ, но я не могу,- сказалъ онъ.

   Карлосъ такъ крѣпко сжалъ его руку, что до крови поранилъ свою о перстень, бывш³й на пальцѣ его брата.

   Наступило продолжительное молчан³е. Жуанъ былъ потрясенъ, Карлосъ испытывалъ радостное чувство благодарности. Его признан³е было сдѣлано, и братъ продолжалъ любить его.

   Наконецъ Жуанъ произнесъ медленно, какъ-бы не вполнѣ придя въ себя.

   - М-сье де-Ремене вѣрилъ въ Бога и въ страдан³я Господни. А ты?

   Карлосъ повторилъ символъ вѣры на ихъ языкѣ.

   - А въ Мадонну?

   - Я считаю ее блаженнѣйшею изъ женъ и первою изъ святыхъ. Но я болѣе не прошу ея заступничества. Я слишкомъ вѣрую во всеобъемлющую любовь Сказавшаго мнѣ и всѣмъ исполняющимъ слово Его: "мой братъ, моя сестра, моя Мать".

   - Я до сихъ поръ считалъ почитан³е Мадонны высшимъ признакомъ благочест³я,- сказалъ совершенно сбитый съ толку Жуанъ. - Но я только свѣтск³й человѣкъ. Но братъ мой, это ужасно! - онъ промолчалъ, потомъ прибавилъ:- я знаю, что гугеноты не звѣри съ рогами и копытами; но вѣроятно честные, добрые люди - не хуже другихъ. Но ужасный позоръ! - Его смуглое лицо поблѣднѣло, когда ему представилась картина его брата, одѣтаго въ отвратительное Санъ-Бенито, съ факеломъ въ рукѣ, участвующаго въ страшной процесс³и ауто-да-фе.- Ты сохранилъ свою тайну? Мой дядя и его семья ничего не подозрѣваютъ? - спросилъ онъ съ безпокойствомъ.

   - Ничего, слава Богу.

   - И кто познакомилъ тебя съ этими ужасными учен³ями?

   Карлосъ вкратцѣ разсказалъ ему о своемъ первомъ знакомствѣ съ Новымъ Завѣтомъ, ничего не упоминая однако о тѣхъ изучен³яхъ, съ которыми было связано первое чтен³е его; онъ не считалъ также нужнымъ называть при этомъ имя Юл³ана Фернандецъ.

   - Церковь можетъ нуждаться въ реформѣ. Я увѣренъ въ этомъ,- сказалъ Жуанъ.- Но Карлосъ, братъ мой,- и его лицо при этомъ приняло выражен³е нѣжнаго участ³я,- въ старыя времена ты былъ такой боязливый... подумалъ-ли ты о всѣхъ опасностяхъ? Я уже не думаю теперь о позорѣ... одинъ Богъ знаетъ про то... тяжело объ этомъ подумать... тяжело,- повторилъ онъ съ горечью.- Но опасности?

   Карлосъ хранилъ молчан³е, полные мысли глаза его были устремлены къ небу; можетъ быть онъ молился.

   - Что это на твоей рукѣ? спросилъ вдругъ Жуанъ, перемѣняя тонъ.- Кровь? Ты повредилъ руку о перстень м-сье де-Рамене.

   Карлосъ взглянулъ на царапину и улыбнулся.

   - Я и не замѣтилъ этого, Рюи,- сказалъ онъ,- такъ возрадовалось мое сердце при крѣпкомъ пожат³и братней руки.- Въ глазахъ его с³ялъ какой-то особый свѣтъ, когда онъ прибавилъ:- Можетъ быть такъ будетъ, если Христосъ потребуетъ, чтобы я пострадалъ. Какъ ни слабъ я, но увѣренность въ его любви можетъ дать мнѣ такую силу, что я не почувствую ни страха, ни боли.

   Жуанъ не вполнѣ понималъ его, но былъ страшно потрясенъ. Ему трудно было говорить долѣе. Онъ поднялся и пошелъ медленными шагами въ молчан³и по направлен³ю къ монастырскимъ воротамъ; Карлосъ слѣдовалъ за нимъ. Передъ самымъ прощаньемъ Карлосъ сказалъ:

   - Ходилъ-ли ты на проповѣди фра-Константино, какъ я тебя просилъ?

   - Да, и онѣ привели меня въ восхищен³е.

   - Онъ учитъ только правдѣ Бож³ей.

   - Отчего-же ты не удовлетворишься его учен³емъ, вмѣсто того что бы искать еще лучшаго хлѣба чѣмъ пшеничный, Богъ знаетъ гдѣ?

   - Когда я вернусь въ городъ на слѣдующей недѣлѣ, я все объясню тебѣ.

   - Я жду этого, пока же прощай.- Онъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ, потомъ обернулся и сказалъ:- Мы съ тобою, Карлосъ, всегда будемъ стоять рука объ руку, хотя-бы весь свѣтъ былъ противъ насъ.

  

  

   Свидан³е Карлоса съ донъ Жуаномъ много ободрило его. Гнѣвъ брата,- котораго онъ больше всего страшился,- миновалъ его. Жуанъ обнаружилъ напротивъ столько сердечности, терпимости и желан³я выслушать его, что все это поражало его и возбуждало самыя радужныя надежды.

   Онъ скоро замѣтилъ, что совѣтъ уже кончился, такъ какъ мѣстами между деревьевъ виднѣлись фигуры въ бѣлыхъ и коричневыхъ сутанахъ. Онъ вернулся въ монастырь никѣмъ незамѣченный и вошелъ въ залу собран³й. Въ ней оставался только одинъ старый монахъ,- самый престарѣлый изъ братьевъ. Онъ сидѣлъ у стола, съ головою, обхваченною руками, и его изсохшая фигура дрожала отъ рыдан³й. Карлосъ подошелъ къ нему.

   - Что съ вами, отецъ? - спросилъ онъ тихо.

   Старикъ медленно поднялъ свою голову и посмотрѣлъ на него грустными, усталыми глазами, уже созерцавшими болѣе восьмидесяти лѣтъ жизни.

   - Сынъ мой,- отвѣчалъ онъ,- я плачу отъ радости.

   Карлосу показалось это страннымъ, потому что онъ не замѣтилъ выражен³я радости на изборожденномъ морщинами лицѣ, покрытомъ слезами.

   - Къ какому рѣшен³ю пришли братья,- спросилъ онъ его.

   - Ждать велѣн³я Бож³я здѣсь. Да будетъ благословенно Имя Его.- При этомъ старикъ склонилъ свою сѣдую голову и опять заплакалъ.

   Карлосъ также былъ доволенъ этимъ рѣшен³емъ. Онъ все время смотрѣлъ съ ужасомъ на предполагаемое бѣгство братьевъ, такъ какъ оно навѣрное вызвало-бы подозрѣн³я инквизиц³и и обреклю бы на гибель всѣхъ, раздѣлявшихъ ихъ вѣрован³я.

   - Благодарен³е Господу Богу! - повторялъ старый монахъ.- Здѣсь я жилъ и здѣсь я умру и меня похоронятъ рядомъ съ благочестивыми братьями прежнихъ дней въ капеллѣ донъ Алонзо Добраго. Сынъ мой, я пришелъ сюда отрокомъ, моложе тебя, ужь не знаю сколько лѣтъ тому назадъ; одинъ годъ такъ походитъ здѣсь на другой, что трудно сказать. Я бы могъ узнать, заглянувъ въ большую книгу, только глаза мои такъ ослабѣли, что я не могу читать. Они быстро потускнѣли за послѣдн³е годы; когда между нами бывалъ д-ръ Эгид³й, я могъ читать требникъ не хуже молодыхъ. Но дѣло не въ числѣ лѣтъ. Много ихъ было, если цвѣтущ³й, чернокудрый мальчикъ превратился въ дряхлаго старика, стоящаго на краю могилы. И подумать только, что теперь мнѣ предстояло бы уйдти за вороты монастыря въ м³ръ, полный нечест³я и злобы, и жить среди чужихъ людей! Нѣтъ, сеньоръ донъ Карлосъ. Здѣсь я надѣлъ монашескую рясу, здѣсь я жилъ и здѣсь я умру, если будетъ милость Бож³я и святыхъ Его.

   - Но развѣ ради торжества истины, отецъ мой, вы не согласились-бы принести этой жертвы?

   - Если бы братья рѣшили уйти, то вѣроятно пришлось-бы и мнѣ. Но они не уходятъ, благодарен³е св. ²еронимо.

   Послѣ того Карлосъ говорилъ о событ³яхъ дня съ другими болѣе молодыми и просвѣщенными братьями; особенно съ его наставникомъ фра-Кристобало и его другомъ фра-Фернандо. Онъ не могъ не удивляться тому духу мудрости, который руководилъ изъ совѣщан³емъ, и испытывалъ особенную радость по поводу ихъ рѣшен³я. Миръ, крайне непрочный, которымъ пользовалась въ то время протестантская община въ Испан³и, въ частности былъ въ зависимости отъ каждаго изъ ея членовъ. Одного побѣга, безъ удовлетворительной причины, самаго неизвѣстнаго человѣка изъ паствы Лозада, было-бы достаточно возбудить подозрѣн³е и вызвать преслѣдован³я, тѣмъ болѣе, еслибъ стало извѣстнымъ, что одна изъ самыхъ уважаемыхъ религ³озныхъ общинъ покинула страну.

   Мечъ висѣлъ надъ ихъ головами на одномъ волоскѣ, который могъ оборваться при каждомъ неосторожномъ движен³и или словѣ.

  

   Никогда еще донъ-Жуанъ Альварецъ не испытывалъ такого смятен³я въ своемъ умѣ, какъ послѣ признан³я своего брата. Этотъ братъ, на котораго онъ привыкъ смотрѣть какъ на воплощен³е добродѣтели и благочест³я, удостоенный всякихъ ученыхъ почестей, къ тому же самъ будущ³й служитель алтаря,- объявилъ себя тѣмъ, на что онъ, Жуанъ, съ дѣтства былъ пр³ученъ смотрѣть съ величайшимъ омерзен³емъ,- лютераниномъ-еретикомъ. Но, съ другой стороны, основываясь на полныхъ кротости и благочест³я словахъ Карлоса, Жуанъ все-таки лелѣялъ надежду, что всѣ эти смутныя мысли, которыя тотъ называлъ лютеранствомъ, въ концѣ концовъ окажутся только однимъ изъ видовъ безвредной религ³озной экзальтац³и. Можетъ быть онъ присоединится современемъ въ какому нибудь монашескому ордену, подходящему къ его идеямъ. Или даже (онъ вѣдь такъ уменъ) станетъ во главѣ тѣхъ реформъ, въ которыхъ, по сознан³ю всѣхъ честныхъ людей, такъ нуждалась церковь. При этомъ онъ все же долженъ былъ сознаться, что м-сье де-Рамене иногда выражался почти въ такомъ же духѣ правовѣр³я; а между тѣмъ онъ былъ несомнѣнный еретикъ-гугенотъ.

   Но съ другой стороны, воспоминан³я объ этомъ человѣкѣ, бывшемъ его гостемъ въ течен³е нѣсколькихъ мѣсяцевъ, увеличивая его затруднен³я въ нѣкоторыхъ отношен³яхъ, въ другихъ - устраняло самое главное изъ нихъ. Донъ-Жуанъ никогда не былъ религ³озенъ; но онъ всегда строго держался церкви, какъ подобало кастильцу благороднѣйшей крови, наслѣдовавшему всѣ предан³я своего древняго дома, изъ котораго выходили первые бойцы съ невѣрными. Онъ привыкъ смотрѣть на католическую вѣру, какъ неразрывно священную съ понят³емъ о рыцарской чести, съ безупречной славой и достоинствомъ ихъ древней расы, однимъ словомъ - со всѣмъ, что было самымъ дорогимъ его сердцу. Онъ смотрѣлъ на ересь, какъ на что-то до крайности унизительное. Она соединялась въ его понят³яхъ съ жидами, маврами "невѣрными собаками", "бродягами", "всякою нечистью", мног³е изъ которыхъ были наслѣдственными врагами его племени; еретики были и тѣ самые невѣрные мусульмане, которыхъ "во славу Бож³ю и Пресвятой Дѣвы" герой Сидъ сокрушалъ своимъ могучямъ мечомъ Тизаной. Еретики справляли пасху съ разными нечестивыми обрядами; они убивали (и можетъ быть ѣли) христ³анскихъ дѣтей; они надругались надъ Распят³емъ; они должны были надѣвать отвратительное Санъ-Бенито, идя на ауто-да-фе; однимъ словомъ - отъ нихъ "пахло огнемъ". Чтобы понять значен³е послѣднихъ словъ, слѣдуетъ помнить, что для донъ Жуана и его современниковъ смерть на вострѣ была самою позорною изъ казней,- хуже распят³я на крестѣ въ древности, или висѣлицы въ новое время. Поэтому противъ новой вѣры возставала не столько его совѣсть, сколько чувство аристократической гордости.

   Но незамѣтнымъ образомъ его сношен³я съ м-сье де-Рамене способствовали къ смягчен³ю этого чувства. Другое дѣло еслибъ первымъ протестантомъ, съ которымъ ему пришлось столкнуться, былъ погонщикъ муловъ. Къ счастью, представителемъ новыхъ вѣрован³й явялся благородный, храбрый дворянинъ, столь же строго относивш³йся въ законамъ чести, какъ любой знатный кастилецъ, и который почти не уступалъ ему во всемъ томъ, что составляетъ признаки благороднаго воспитан³я. А позѣднее донъ-Жуанъ Альварецъ, говоря по правдѣ, ставилъ выше всякаго религ³ознаго догмата.

   Все это не мало способствовало бъ тому, что онъ отнесся съ терпимостью въ убѣжден³ямъ своего брата. По возвращен³и своемъ въ Севилью, черезъ недѣлю послѣ совѣта монаховъ, Карлосъ нашелъ, къ великой своей радости, что Жуанъ готовъ терпѣливо слушать его. Кромѣ того, молодого солдата сильно увлекали проповѣди фра-Констаятино. Пользуясь этими благопр³ятными явлен³ями, Карлосъ часто повторялъ передъ нимъ выдержкя изъ Новаго Завѣта, и съ горячимъ чувствомъ, избѣгая всего, что могло оскорбить предразсудки брата, старался истолковать тѣ истины, которыя они заключали.

   По мѣрѣ того какъ уходило время, становилось все очевиднѣе, что донъ-Жуанъ воспринималъ "новыя идеи" даже легче и съ меньшею внутреннею борьбою, чѣмъ то было съ самимъ Карлосомъ; такъ какъ у перваго новой вѣрѣ приходилось бороться не съ убѣжден³ями, а съ предразсудками. Къ тому же онъ привыкъ въ области мысли подчиняться руководству своего брата.

   Велика была радость Карлоса, когда онъ наконецъ могъ тайно познакомить своего возлюбленнаго брата съ Лозадой, какъ человѣка искренно желавшаго изслѣдовать новое учен³е.

   Тѣмъ временемъ обыденная жизнь ихъ протекала мирно и счастливо. Съ большимъ торжествомъ состоялось обручен³е Жуана съ донной Беатрисой. Старинная дѣтская любовь къ ней вполнѣ теперь разцвѣла въ его сердцѣ, возбудила лучш³я чувства въ его натурѣ и во многомъ смягчила ее. Онъ сталъ также отзывчивѣе ко всѣмъ благороднымъ и возвышеннымъ вл³ян³ямъ, которыя теперь воздѣйствовали на него.

   Карлосъ также замѣтилъ большую перемѣну въ доннѣ Беатрисѣ, ясно доказавшую, въ какую бы онъ впалъ ошибку, еслибъ принялъ отзывчивость дѣвочки на его вниман³е и похвалу, за истинную привязанность женщины. Донна Беатриса уже не была теперь дѣвочкой. Въ день обручен³я на руку его брата опиралась прекрасная, величавая женщина, съ чуднымъ румянцемъ на щекахъ и чувствомъ радости, с³явшемъ въ ея большихъ черныхъ глазахъ. Карлосъ мысленно сравнивалъ ее съ чудной полупрозрачной статуей изъ рѣзного алебастра, поддерживавшей лампу въ комнатѣ его тетки. Любовь произвела въ ней такую же перемѣну, какъ свѣтъ лампы въ послѣдней, оживлявшей теплыми лучами ея прозрачную бѣлизну.

   За этимъ быстро слѣдовало обручен³е донны Санчо съ дономъ Бельтрамъ Виварецъ. Кузенъ Карлоса донъ Бальтазаръ также получилъ ожидаемое правительственное назначен³е. Къ довершен³ю счастливаго поворота судьбы въ семьѣ, донна Инеса разрѣшилась мальчикомъ и наслѣдникомъ и даже донъ Гонзальво долженъ былъ признать улучшен³е въ своемъ здоровьи съ тѣхъ поръ, какъ сталъ пользоваться совѣтами д-ра Лозады. Вл³ян³е просвѣщеннаго ума, сосредоточеннаго на одномъ какомъ нибудь предметѣ, не можетъ не сказаться и во всѣхъ другихъ его занят³яхъ. Благодаря ширинѣ его взглядовъ, независимости мысли и свободѣ отъ господствующихъ предразсудковъ, лечен³е Лозады приводило большею частью къ удачнымъ результатамъ для его пац³ентовъ; и онъ иногда прибѣгалъ, хотя съ большою осторожностью, къ такимъ средствамъ, котор³й еще не были освящены обычаемъ (какъ Cosas de Espana) среди испанскихъ врачей.

   Что касается до Жуана, то, въ этомъ случаѣ, натура, предоставленная самой себѣ, принесла болѣе пользы, чѣмъ совѣты врача, и какъ только было устранено лечен³е невѣжественнаго цирульника-хирурга, его раненая рука зажила сама собою.

   Иногда донъ-Жуанъ высказывалъ горяч³я желан³я о полномъ исцѣлен³и его кузена Гонзальво, хотя въ основан³и ихъ далеко не лежало чувство христ³анскаго милосерд³я.

   - Я пожертвовалъ бы съ удовольств³емъ однимъ изъ пальцевъ своей руки, чтобы онъ могъ сѣсть на лошадь и владѣть шиагою, или хотя бы рапирой безъ пуговки, тогда я скоро заставилъ бы его раскаиваться въ его дерзостяхъ тебѣ, Карлосъ. Но что человѣку дѣлать съ этимъ жалкимъ твореньемъ? Хотя онъ достаточно низокъ, чтобы употреблять во зло такое невольное снисхожден³е и наноситъ удары тѣмъ, которые не возвращаютъ ихъ, имѣя въ виду его собственную слабость.

   - Еслибъ онъ могъ сѣсть въ сѣдло и владѣть шпагою, братъ, ты увидѣлъ бы въ немъ удивительную перемѣну къ лучшему. Вся эта горечь происходитъ въ немъ только отъ страдан³я, или, еще хуже т