Алкок Дебора - Испанские братья

отъ меня.

   - Почему же вы сами не можете написать ему, сеньоръ лиценц³атъ?

   - Развѣ вы не знаете, что случилось, сеньора?

   - О! донъ Карлосъ! Какъ вы пугаете меня. Вы подразумѣваете эти ужасные аресты?

   Карлосъ сразу увидѣлъ, что необходимо сказать все въ нѣсколькихъ прямыхъ словахъ, чтобы Беатриса могла понять опасность, грозившую его брату. Она слушала донъ Жуана, когда онъ читалъ ей выдержки изъ священнаго писан³я и толкован³я на нихъ и понимала, что все это должно быть тайной; но она не сознавала еще, что церковь клеймила это назван³емъ ереси. Поэтому, услышавъ съ горестью объ арестѣ Лозады и его друзей, она не въ состоян³и была связать тотъ проступокъ, за который они пострадали, съ именемъ самаго дорогого для нея человѣка. Она была еще слишкомъ молода; она еще не много думала - только любила. И она слѣпо слѣдовала за нимъ, не спрашивая, куда онъ ее велъ. Когда наконецъ она поняла, что Лозада былъ брошенъ въ темницы Тр³ани за чтен³е св. писан³я и толкован³е его, то ужасный крикъ вырвался изъ ея груди.

   - Тише, сеньора! - сказалъ Карлосъ, и въ первый разъ готосъ его прозвучалъ строго.- Мы всѣ погибнемъ, если даже вашъ маленьк³й черный пажъ услышитъ этотъ крикъ.

   Но Беатриса еще не научилась сдерживать своихъ чувствъ, послѣдовалъ второй вопль и она уже готова была разразиться истерическими рыдан³ями, когда Карлосъ рѣшился прибѣгнуть къ болѣе сильной мѣрѣ.

   - Молчите, сеньора! - повторилъ онъ.- Мы должны быть мужественны и хранить молчан³е, если хотимъ спасти донъ Жуана.

   Она взглянула жалобно на него.

   - Спасти донъ Жуана? - проговорила она.

   - Да, сеньора. Выслушайте меня. Вы во всякомъ случаѣ добрая католичка. Вы ни чѣмъ не компрометтировали себя; вы читаете свой Angelus, дѣлаете обѣты; украшаете цвѣтами алтарь Мадонны. Вы внѣ опасности.

   Она смотрѣла на него съ пылающимъ лицомъ и блестящими глазами.

   - Я внѣ опасности! Вотъ все что вы можете сказать? Зачѣмъ мнѣ жизнь?

   - Терпѣн³е, дорогая сеньора! Благодаря вашей безопасности, мы можемъ спасти его. Слушайте меня. - Вы пишете ему. Скажите ему объ арестахъ; онъ долженъ знать объ этомъ. Говорите объ ереси въ тѣхъ словахъ, какъ умѣете... Я не могу. Потомъ пишите объ чемъ хотите. Но въ концѣ письма скажите, что я здоровъ тѣломъ и душой и посылаю мой сердечный привѣтъ ему. Наконецъ, добавьте, что я прошу его, для нашей общей пользы и лучшаго устройства дѣлъ, не пр³ѣзжать въ Севилью, а оставаться въ Нуэрѣ. Онъ пойметъ это. Прикажите ему сами такъ поступить, сеньора... Сами, слышите же.

   - Я сдѣлаю все это... Но вотъ возвращаются моя тетка и кузины.

   Дѣйствительно, привратникъ уже открылъ мрачныя наружныя ворота, потомъ внутреннюю золоченую дверь и возвратившееся изъ гостей семейство вошло въ patio. Они говорили между собою; но не такъ весело какъ обыкновенно. Донна Санчо скоро подошла къ Долоресъ и стала подшучивать надъ ея занят³емъ, грозя унести и прочесть недоконченное письмо. Никто не сказалъ ни одного слова Карлосу; но можетъ быть это вышло случайно.

   Впрочемъ, врядъ ли это было дѣломъ случая, когда его тетка, проходя мимо него во внутреннюю комнату, завернулась плотнѣе въ свою мантилью, какъ бы опасаясь, чтобы ея длинное кружево не прикоснулось къ нему. Вскорѣ послѣ того донна Санчо уронила свой вѣеръ. По обычаю, Карлосъ поднялъ его и подалъ ей съ низкимъ поклономъ. Она машинально взяла его и вслѣдъ затѣмъ съ презрительнымъ взглядомъ опять бросила, какъ бы боясь осквернить себя прикосновен³емъ къ зараженной вещи. Тонкой мавританской работы вещица разлетѣлась въ дребезги на мраморномъ полу; и съ этого момента Карлосъ понялъ, что онъ является отверженнымъ человѣкомъ въ семьѣ своего дяди, подозрѣваемымъ и достойнымъ презрѣн³я.

   И неудивительно. Всѣмъ были извѣстны: его близость съ монахами Санъ-Изадро, его дружба съ донъ Жуаномъ Понче де-Леонъ и съ врачемъ Лозадой. Кромѣ того, развѣ онъ не училъ въ Духовной коллег³и, подъ покровительствомъ Санъ-Жуана, бывшаго также жертвою инквизиц³и. Кромѣ того, оказалось много другихъ признаковъ его склонностей, которыя сдѣлались замѣтными, когда его коснулось подозрѣн³е.

   Нѣсколько времени онъ стоялъ молча, наблюдая выражен³е лица своего дяди и замѣчая, какъ хмурился его лобъ, когда онъ встрѣчалъ его глаза. Когда донъ Мануэль направился въ небольшую гостиную, дверь которой выходила на внутренн³й дворъ, Карлосъ смѣло послѣдовалъ за нимъ.

   Они стояли лицомъ къ лицу, но едва видѣли другъ друга, потому что комната, освѣщаемая только слабыми лучами мѣсяца, била почти темна.

   - Сеньоръ дядя,- сказалъ Карлосъ,- я боюсь, что мое присутств³е здѣсь непр³ятно для васъ.

   Донъ Мануэль помолчалъ прежде чѣмъ отвѣтить ему.

   - Племянникъ,- сказалъ онъ наконецъ,- ты былъ крайне неблагоразуменъ. Да помогутъ святые, чтобы не было еще хуже.

   Часто бываетъ, что въ моментъ сильнаго волнен³я въ человѣкѣ становятся замѣтнѣе наслѣдственныя фамильныя черты. Такъ бываетъ и въ его душевныхъ свойствахъ. Теперь говорилъ уже не робк³й донъ Карлосъ, а Альварецъ де-Сантильяно-и-Менн³я. Гордость и мужество звучали въ его голосѣ.

   - Хотя я и не вижу своей вины, но очень сожалѣю, если я чѣмъ нибудь заслужилъ неудовольств³е моего уважаемаго дяди, которому столько обязанъ. Но было бы непростительно съ моей стороны оставаться долѣе въ домѣ, гдѣ я уже не могу болѣе быть желаннымъ гостемъ.

   И онъ повернулся, собираясь уходить.

   - Остановись, молодой безумецъ! - воскликнулъ донъ Мануэль, на котораго эти гордыя слова сдѣлали благопр³ятное впечатлѣн³е. Онѣ подняли Карлоса въ его глазахъ и онъ уже относился къ нему не презрительно, хотя съ негодован³емь.

   - Я услышалъ голосъ твоего отца. - Но я говорю тебѣ, что ты не покинешь кровлю моего дома.

   - Я благодарю васъ за это.

   - Не стоитъ труда. Я не прошу тебя объ этомъ; я только не желаю знать, какъ далеко ты зашелъ въ своихъ безумныхъ сношен³яхъ съ еретиками. Хотя я не квалификаторъ инквизиц³и, но я уже слышу запахъ огня отъ тебя. И по правдѣ говоря, молодой человѣкъ, еслибъ ты не былъ Альварецъ де-Менн³я, то врядъ ли я рискнулъ бы обжечь свои пальцы, чтобы вытащить тебя изъ него. Дьяволъ,- и я боюсь, что не смотря на твое наружное благочест³е, ты уже въ его власти, можетъ брать то, что ему принадлежитъ по праву. Но такъ какъ истина отъ Бога, то ты услышишь ее изъ моихъ устъ. Говоря по правдѣ, я вовсе не желаю, чтобы всякая паршивая собака въ Севильѣ смѣла облаивать меня и членовъ моего дома и чтобы наше древнее, уважаемое имя сдѣлалось достоян³емъ улицы.

   - Я никогда не позорилъ этого имени.

   - Не говорилъ ли я тебѣ, что мнѣ не нужно твоихъ оправдан³й? Какое бы у меня не составилось внутреннее убѣжден³е, честь нашей фамил³и требуетъ прежде всего, чтобы мы не признавали тебя опозореннымъ. Поэтому, я говорю тебѣ прямо,- не изъ любви, а по другимъ еще болѣе сильнымъ въ концѣ концовъ побужден³ямъ,- мы будемъ защищать тебя. Я добрый католикъ и вѣрный сынъ материзцеркви; но я прямо сознаюсь, что я не такой герой вѣры, чтобы принести въ жертву на алтарѣ ея тѣхъ, кто носитъ мое имя. Я не имѣю претенз³й на такую святость - далеко отъ этого - и донъ Мануэль пожалъ плечами.

   - Я умоляю васъ, сеньоръ дядя, позволить мнѣ объяснить...

   - Не нужно мнѣ твоихъ объяснен³й,- воскликнулъ донъ Мануэль, замахавъ руками.- Я не такой дуракъ. Всегда лучше не трогать опасныхъ тайнъ. Но я долженъ сказать тебѣ, что, изъ всѣхъ позорныхъ глупостей нашего времени, нѣтъ ничего хуже этой ереси. Если человѣкъ рѣшился потерять свою душу, то, по здравому смыслу, я допускаю въ видѣ приманки больш³я земли, герцогск³й титулъ, набитые деньгами епископск³е сундуки, или нѣчто подобное изъ благъ земныхъ. Но пожертвовать всѣмъ, чтобы тебя сожгли здѣсь, да еще ждать вѣчнаго огня послѣ смерти - да это чистое ид³отство!

   - Я получилъ награду, я пр³обрѣлъ сокровище, которое дороже жизни,- сказалъ съ твердостью Карлосъ.

   - Что такое? Это не бредъ? Въ самомъ дѣлѣ ты съ друзьями открылъ тайну? - спросилъ донъ Мануэль болѣе мягкимъ голосомъ, съ замѣтнымъ любопытствомъ. Онъ былъ человѣкомъ своего вѣка; и еслибъ Карлосъ объявилъ ему, что еретики открыли философск³й камень, то онъ ничего не нашелъ бы въ этомъ невѣроятнаго, но только потребовалъ бы доказательствъ.

   - Познан³е Бога во Христѣ,- началъ съ горячностью Карлосъ,- даетъ мнѣ блаженство и миръ...

   - Только-то? - воскликнулъ съ проклят³емъ донъ Мануэль.- Дуракъ же я былъ, воображая хотя на одну минуту, что въ твоей головѣ осталась хоть капля здраваго смысла! Но разъ дѣло касается однѣхъ словъ, именъ и мистическихъ учен³й, то мнѣ больше нечего говорить съ тобою, сеньоръ донъ Карлосъ. Я только приказываю тебѣ, если тебѣ дорога жизнь и ты предпочитаешь мой домъ темницѣ въ Тр³анѣ,- сдерживать въ должныхъ предѣлахъ свое помѣшательство и не давать поводовъ въ подозрѣн³ямъ. Въ послѣдств³и, если представится возможность, мы попробуемъ отправить тебя на кораблѣ изъ Испан³и въ какую нибудь другую страну, гдѣ безнаказанно проживаютъ бродяги, воры и еретики.- Съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты.

   Карлосъ былъ глубоко уязвленъ такимъ презрительнымъ отношен³емъ къ себѣ; но вспомнилъ, что это было только начало тѣхъ поруган³й, которыя ему предстояло вынести за свои убѣжден³я.

   Онъ не смыкалъ глазъ всю ночь. Слѣдующ³й день было восиресенье,- день особенно дорогой для него. Но уже кучкѣ лодей, собиравшихся въ верхней комнатѣ и бывшей зачаткомъ протестантсвой церкви въ Севильѣ, не суждено было встрѣтиться въ этомъ м³рѣ. Донна Изабелла де-Баэна и Лозада томились въ тюрьмахъ Тр³аны. Правда, фра-Касс³одоро удалось бѣжать, но зато фра-Константино былъ въ числѣ первыхъ арестованныхъ.

   Карлосъ пошелъ по обыкновен³ю въ соборъ; но тамъ уже не раздавался могуч³й голосъ, пробуждающ³й сердца. Тяжелый подавляющ³й мракъ и зловѣщая тишина, точно передъ бурей, господствовали въ крыльяхъ громаднаго здан³я, наполненнаго народомъ. Но тутъ для него мелькнулъ и первый лучъ утѣшен³я, въ знакомыхъ съ дѣтства словахъ католической службы, въ гранд³озномъ гимнѣ "Te Deum" (Тебѣ Бога хвалимъ).

   - Подумайте только, дорог³е,- говорилъ онъ въ утѣшен³е осиротѣлымъ семьямъ друзей, которыя посѣщалъ.- Не только смерть, но и самыя муки ея Онъ преодолѣлъ для насъ... и открыль для насъ врата блаженнаго царства, которыя уже не въ силахъ теперь запереть ни люди, ни демоны.

   Между тѣмъ его положен³е въ домѣ дяди день ото дня становилось все болѣе невыносимымъ. Никто не упрекалъ и не оскорблялъ его, даже Гонзальво. Онъ предпочелъ бы даже жесткое слово этому подавляющему молчан³ю. Всѣ смотрѣли на него съ скрытою ненавистью и презрѣн³емъ; всѣ избѣгали малѣйшаго прикосновен³я къ нему, какъ къ чему-то оскверненному. Наконецъ, подъ вл³ян³емъ этого, онъ самъ сталъ видѣть въ себѣ опозореннаго, отверженнаго человѣка.

   По временамъ ему приходила мысль бѣжать изъ этой удушающей среды. Но бѣгство влекло за собою арестъ, а съ нимъ вмѣстѣ представлялось ужасное послѣдств³е,- явиться предателемъ Жуана. Дядя и его семья, хотя видимо презирали и ненавидѣли его, обѣщали его спасти, если возможно, и на столько онъ имъ вѣрилъ.

  

  

   Вскорѣ послѣ того съ обычными церемон³ями происходили крестины сына и наслѣдника донны Инесы. Послѣ церемон³и слѣдовала merienda для гостей и родныхъ,- угощен³е, состоявшее изъ вина, фруктовъ и сластей,- въ patio дома дона Гарч³а. Къ большому своему мучен³ю, Карлосъ долженъ былъ присутствовать на этомъ торжествѣ, такъ какъ отсутств³е его было бы замѣчено и дало бы поводъ къ толкамъ.

   Когда гости стали расходиться, донна Инеса приблизилась къ тому мѣсту, гдѣ онъ стоялъ, восхищаясь повидимому чудной бѣлой азал³ей въ полномъ цвѣту.

   - А вы, кузенъ донъ Карлосъ,- сказала она,- начинаете забывать старыхъ друзей. Вѣроятно причиною этому ваше скорое пострижен³е. Всѣ знаютъ о вашей учености и благочест³и. И безъ сомнѣн³я вы правы, заблаговременно устраняясь отъ дѣлъ и суеты этого м³ра.

   Ни одного изъ произнесенныхъ словъ не проронила стоявшая вблизи важная дама, одна изъ первыхъ сплетницъ въ Севильѣ, опиравшаяся на руку каноника, бывшаго пац³ента Лозады. И вѣроятно говорившая, по своему добродуш³ю, имѣла это въ виду.

   Карлосъ поднялъ с³явш³е благодарностью глаза на свою кузину.

   - Никакая перемѣна въ жизни, сеньора, не можетъ заставить меня позабыть о добротѣ моей кузины,- отвѣчалъ онъ съ поклономъ.

   - Маленькая дочка вашей кузины,- сказала молодая дама,- когда-то пользовалась вашимъ вниман³емъ. Но вы, вѣроятно какъ и друг³е, отдаете предпочтен³е мальчику. Теперь моя маленькая Инеса имѣетъ мало значен³и въ свѣтѣ. Хорошо что у нея есть мать.

   - Ничто не доставить мнѣ большаго удовольств³я, какъ снова увидѣть донну Инесу, если мнѣ будетъ дозволено это.

   Этого очевидно и желала мать.

   - Идите направо, amigo mio (другъ мой),- быстро проговорила она, указывая ему дорогу вѣеромъ,- и я сейчасъ пришлю бъ вамъ ребенка.

   Карлосъ повиновался, и нѣсколько времени ходилъ взадъ и впередъ по большой прохладной комнатѣ, отдѣленной отъ внутренняго двора только мраморными колоннами, между которыми были повѣшены дорог³е ковры. Какъ испанецъ, знакомый съ обычаями своей страны, онъ нисколько не былъ удивленъ долгимъ промежуткомъ ожидан³я.

   Наконецъ ему пришло въ голову, что его кузина забыла объ немъ. Но это было не такъ. Сперва по гладкому полу покатился раскрашенный мячикъ изъ слоновой кости и вслѣдъ за нимъ въ комнату вбѣжала маленькая донна Инеса. Это былъ прелестный здоровый ребенокъ, лѣтъ двухъ, хотя ее портилъ костюмъ монахини, который она носила по обѣту, данному ея матерью "Кармельской Мадоннѣ", во время ея болѣзни, когда Карлосъ призывалъ на помощь Лозаду.

   За нею вошла не старуха-нянька, постоянно ходившая за ней, а красивая дѣвушка лѣтъ шестнадцати, которая устремила свои черные глаза изъ-подъ длинныхъ рѣсницъ на молодого кавалера.

   Карлосъ, всегда любивш³й дѣтей и довольный случаемъ хотя на минуту позабыть угнетавшую его дѣйствительность, быстро поднялъ мячикъ. Дитя не было застѣнчиво и они скоро занялись игрой.

   Поднявъ какъ-то глаза во время игры, онъ замѣтилъ, что на него былъ устремленъ пристальный, безпокойный взглядъ матери, и въ нему моментально возвратилось воспоминан³е о всѣхъ его горестяхъ, Онъ выпустилъ изъ рукъ мячикъ и слегка толкнулъ его ногой, такъ что онъ покатился въ дальн³й уголъ комнаты; дѣвочка со смѣхомъ побѣжала за нимъ; между тѣмъ какъ мать и Жуанита обмѣнялись взглядами.

   - Ты можешь унести теперь ребенка, Жуанита,- сказала она.

   Когда они остались вдвоемъ, донна Инеса заговорила первая.

   - Я не вѣрю, чтобы вы могли быть такимъ грѣшникомъ, потому что вы любите дѣтей и играете съ ними,- сказала она тихимъ голосомъ.

   - Да благословитъ васъ Богъ за эти слова, сеньора,- отвѣчалъ Карлосъ, и голосъ его задрожалъ. Онъ уже привыкъ выносить презрѣн³е, но сочувств³е сильно дѣйствовало на него.

   - Другъ мой,- продолжала она, приближаясь къ нему,- я не могу позабыть прошлаго. Я знаю, что это не хорошо, но я слаба. О, Боже! Если правда, что вы такое ужасное существо, какъ объ васъ говорятъ, то у меня должно хватить твердости спокойно смотрѣть на вашу погибель.

   - Но моя родня,- сказалъ Карлосъ,- не хочетъ допустить меня до погибели. И я благодаренъ имъ за ихъ покровительство. Я не могъ ожидать большаго. Но молю Бога, дабы Онъ далъ мнѣ возможность показать имъ, что я не такое презрѣнное существо, какимъ меня считаютъ.

   - Еслибъ это было что нибудь болѣе п_р_и_л_и_ч_н_о_е,- сказала донна Инеса, съ нѣкоторою дрожью въ голосѣ,- ну какой нибудь проступокъ молодости, уб³йство, или ударъ кинжаломъ!... но что говорить? Я скажу только, что вамъ нужно подумать о своей безопасности. Вы знаете моихъ братьевъ?

   - Я думаю такъ, сеньора. Обвинен³е одного изъ семьи Альварецъ де-Менн³я въ ереси покроетъ фамил³ю позоромъ... это сильно повредитъ имъ.

   - Есть нѣсколько способовъ избѣжать бѣды.

   Карлосъ посмотрѣлъ вопросительно на нее. Выражен³е ея лица и пожат³е плечами побудило его спросить ее:

   - Вы полагаете, что они замышляютъ недоброе?

   - Кинжалъ въ состоян³и перерубить всяк³й узелъ,- отвѣчала молодая дама, избѣгая его взгляда и играя своимъ вѣеромъ.

   При другихъ окружавшихъ его ужасахъ, это признан³е не такъ сильно потрясло его: что значилъ ударъ кинжаломъ и быстрая смерть въ сравнен³и съ тѣми мучен³ями, которыя готовила своимъ жертвамъ святая инквизиц³я?

   - Я не такъ ужь боюсь смерти, - сказалъ онъ, пристально посмотрѣвъ на нее.

   - Но лучше, если вы будете жить. Вы можете еще раскаяться и спасти свою душу. Я буду молиться за васъ.

   - Благодарю васъ, милая сеньора; но, милостью Бож³ей, душа моя уже обрѣла спасен³е. Я вѣрю въ ²исуса...

   - Молчите! Ради самаго Неба! - прервала его донна

   Инеса, уронивъ свой вѣеръ и зажимая руками уши. - Молчите, я не хочу услышать слова какой нибудь ужасной ереси. Да помогутъ мнѣ святые! Какъ я могу знать, гдѣ предѣлъ между словомъ католической истины и зломъ? Я могу попасть въ тенеты лукаваго, и тогда ни святые, ни ангелы, ни сама Мадонна не въ состоян³и спасти меня. Но слушайте, донъ Карлосъ, я во всякомъ случаѣ хочу спасти вамъ жизнь.

   - Я съ благодарностью выслушаю каждое ваше слово.

   - Я знаю, что вамъ нельзя теперь бѣжать изъ города. Но еслибъ вамъ удалось укрыться на время гдѣ нибудь въ глухомъ мѣстѣ, пока не пройдетъ буря, то вы можете сдѣлать это потомъ. Донъ Гарч³а говоритъ, что теперь происходятъ так³е горяч³е поиски лютеранъ, что каждый человѣкъ, который не въ состоян³и представить удовлетворительныхъ доказательствъ своей благонадежности, можетъ быть обвиненъ въ принадлежности въ этой проклятой сектѣ. Но это не можетъ продолжиться вѣчно; мѣсяцевъ черезъ шесть паника пройдетъ. А эти шесть мѣсяцевъ вы можете провести въ безопасности, скрываясь на квартирѣ моей прачки.

   - Вы такъ добры...

   - Слушайте меня. Я все устроила. И разъ вы тамъ, я позабочусь, чтобы вы ни въ чемъ не нуждались. Это въ Мореро {Мавританская часть города.}; домъ скрытъ въ цѣломъ лабиринтѣ улицъ и въ немъ есть комната, которую не скоро розыщутъ.

   - Какъ я найду его?

   - Вы видѣли хорошенькую дѣвушку, которая вошла съ моею Инесой? Пепе, сынъ моей прачки, готовъ положить свою жизнь за нее. Она скажетъ, что вы желаете скрыться на время, такъ какъ завололи своего соперника въ любовномъ дѣлѣ.

   - О, донна Инеса? Я!.. почти монахъ!

   - Ну, что же, не смотрите на меня съ такимъ ужасожъ, другъ мой! Что же мнѣ оставалось дѣлать? Вѣдь не могла же я даже намекнуть на истину; тогда, будь мои руки полны дукатами, я не заставила бы ихъ сдѣлать и одного шага въ вашу пользу. Поэтому я не постыдилась изобрѣсти это преступлен³е, въ которому они отнесутся сочувственно и окажутъ вамъ помощь.

   - Какъ странно,- сказалъ Карлосъ.- Если я преступилъ Божью заповѣдь и отнялъ жизнь, они съ радостью готовы спасти меня; но еслибъ они только подозрѣвали, что я прочелъ Слово Его на родномъ языкѣ, они предали бы меня на смерть.

   - Жуанита добрая христ³анка,- замѣтила донна Инеса,- и Пепе честный паренъ. Но можетъ быть вы встрѣтите больше сочувств³я въ старой вѣдьмѣ, которая мавритаеской крови и, какъ говорятъ, лучше знаетъ Магомета, чѣмъ свой молитвенникъ.

   Карлосъ отрекся отъ всякаго сношен³я съ послѣдователями лжепророка.

   - Какъ мнѣ знать разницу? - сказала донна Инеса.- Я думала это все одна ересь. Но я хотѣла сказать, что Пепе бравый молодецъ, настоящ³й Мачо; рука его владѣетъ одинаково хорошо и гитарой и кинжаломъ. Его часто приглашали кавалеры на ночныя серенады; и онъ пойдетъ съ вами, приготовленный для такой экспедиц³и. Вы также возьмите съ собою гитару (вы владѣли ею въ прежн³я времена не хуже другихъ добрыхъ христ³анъ,- если только не забыли теперь это искусство); подкупите стараго Санчо, чтобы онъ оставилъ открытыми ворота, и выходите, когда ударитъ полночь. Пепе будетъ ждать васъ до часу на Калле дель-Бандиле³о.

   - Завтра въ ночь?

   - Я бы назначила сегодня, но Пепе долженъ быть сегодня на балу. Кромѣ того, я не была увѣрена, что представится случай уговориться съ вами. Теперь кузенъ,- добавила она,- вы знаете свою роль и исполните ее.

   - Я все понялъ, сеньора. Отъ глубины сердца благодарю васъ за ваши благородныя усил³я спасти меня. Что бы не вышло изъ этого, я чувствую приливъ новыхъ силъ и надежды, когда не покидаютъ старые друзья.

   - Я слышу шаги донъ Гарч³а. Вамъ лучше уходить.

   - Только одно слово, сеньора. Я буду просить мою благородную кузину при первой возможности сообщить обо мнѣ моему брату.

   - Да; это будетъ исполнено. Теперь прощайте.

   - Цѣлую ваши ноги, сеньора.

   Она быстро протянула ему свою руку, которую онъ поцѣловалъ, въ горячемъ порывѣ благодарности и дружбы.

   - Да благословитъ васъ Богъ,- сказалъ Карлосъ.

   - Да хранитъ васъ Богъ,- отвѣчала она.- Эхо наше послѣднее свидан³е,- мысленно прибавила она.

   Она слѣдила за удалявшеюся фигурою со слезами на глазахъ и въ ея сердцѣ пробудились воспоминан³я о тѣхъ давно минувшихъ днихъ, когда она защищала слабаго и робкаго ребевка отъ нападокъ своихъ братьевъ.

   - Онъ всегда былъ тих³й и кротк³й,- думала она,- и его настоящее призван³е быть духовнымъ. Но какъ все мѣняется. Хотя я не вижу въ немъ особой перемѣны. Онъ игралъ съ ребенкомъ, говорилъ со мною... совсѣмъ какъ прежн³й Карлосъ. Но дьяволъ коваренъ. Да сохранитъ насъ Богъ и Мадонна отъ его ухищрен³й.

  

  

   Такимъ образомъ для Карлоса кончился пер³одъ томительнаго вынужденнаго бездѣйств³я и съ энерг³ею, порождаемою пробудившейся надеждой, онъ сдѣлалъ всѣ нужныя приготовлен³я для бѣгства. Онъ посѣтилъ нѣкоторыхъ изъ осиротѣлыхъ семей своихъ друзей, сознавая, что ему уже въ послѣдн³й разъ приходится утѣшать ихъ въ горѣ.

   За ужиномъ онъ, какъ и всегда, присоединился къ семьѣ своего дяди. Донъ Бальтазара, состоящаго теперь правительственнымъ чиновникомъ, еще не было дома; но онъ скоро вернулся съ такимъ выражен³емъ безпокойства на лицѣ, что отецъ спрослъ его:

   - Что случилось?

   - Ничего особеннаго, сеньоръ отецъ,- отвѣчалъ молодой человѣкъ, поднося чашу манзанилла къ своимъ губамъ.

   - Как³я новости въ городѣ! - спросилъ его братъ, донъ Мавуэль.

   Донъ Бальтазаръ поставилъ пустую чашу на столъ.

   - Не важныя новости,- отвѣчалъ осъ.- Да будутъ прокляты эти лютеранск³я собаки, изъ-за нихъ смятен³е обуяло весь городъ.

   - Что, еще аресты? - сказалъ донъ Мануэль старш³й.- Это ужасно. Уже вчера число арестованныхъ простиралось до восьмисотъ. Кто еще взятъ?

   - Священникъ изъ провинц³и, д-ръ Жуанъ Гонзалесъ и монахъ по имени Ольмедо. Что до меня, то они могутъ забрать и засадить въ Тр³ану всѣхъ поповъ Испан³и. Но другой вопросъ, когда дѣло доходитъ до дамъ изъ первыхъ фамил³й и самыхъ высовопоставленныхъ семействъ.

   Какой-то трепетъ при этомъ пробѣжалъ среди всѣхъ собравшихся и всѣ въ волнен³и ждали, что послѣдуетъ дальше. Но донъ Бальтазаръ повидимому не былъ расположенъ продолжать.

   - Нѣтъ ли въ числѣ ихъ знакомыхъ намъ? - раздался наконецъ среди всеобщей тишины пронзительный голосъ донны Санчо.

   - Всѣ знаютъ донъ Педро Гарч³а и Богорвесъ. Ужасно сказать... его дочь.

   - Которая? - воскликнулъ не своимъ голосомъ и съ помертвѣлымъ лицомъ Гонзальво, такъ что всѣ взоры обратились на него.

   - Св. Яго... братъ! Что ты такъ смотришь на меня. Развѣ это моя вина? Конечно, это ученая донна Мар³я. Бѣдная дѣвица! ей придется теперь пожалѣть, что она не ограничилась чтен³емъ лишь одного молитвенника.

   - Да защитятъ насъ Мадонна и святые! Донна Мар³я въ тюрьмѣ за ересь... ужасно! Кто же теперь можетъ считать себя въ безопасности? - воскликнули съ ужасомъ дамы, крестясь.

   Между мужчинами раздались болѣе рѣзк³е голоса. Послышались ужасныя проклят³я противъ ереси и еретиковъ. Но справедливость требуетъ признать, что еслибъ они смѣли, то заговорили бы иначе. Въ глубинѣ души проклят³я эти вѣроятно были направлены не столько противъ жертвъ, сколько противъ гонителей; и еслибъ Испан³я была такою страною, гдѣ люди могли высказывать свои мысли, то Гонзалесъ де-Мунебрага занималъ бы еще худшее мѣсто въ аду, чѣмъ Лютеръ и Кальвинъ.

   Только двое хранили молчан³е. Воображен³ю Карлоса представилось кроткое, задумчивое лицо молодой дѣвушки, освѣщенное пробудившимся чувствомъ вѣры и надежды, подъ вл³ян³емъ горячихъ словъ Лозады. Но это видѣн³е исчезло при взглядѣ на одно неподвижное, блѣдное какъ смерть лицо. Гонзальво сидѣлъ противъ него за столомъ. И даже, еслибъ донна Инеса не сказала ему ничего, то этотъ взглядъ открылъ бы ему все.

   Ни молитва, ни проклят³е не срывались съ этихъ помертвѣлыхъ губъ. Самое безумное выражен³е злобы не могло показаться столь ужаснымъ Карлосу, какъ это неестественное молчан³е.

   Повидимому никто изъ прочихъ не замѣчалъ этого, а если они и замѣтили что нибудь необычайное въ манерѣ и выражен³и лица Гонзальво, то отнесли это къ припадку физическихъ страдан³й. Послѣ того, какъ ими было высказано чувство негодован³я въ тѣхъ выражен³яхъ, как³я они могли себѣ позволить, всѣ принялись за недоконченный ужинъ, кромѣ Гонзальво и Карлоса, которые вышли незамѣтно изъ-за стола при первой возможности.

   Карлосъ охотно бы обратился со словами утѣшен³я въ своему кузену; но не рѣшался заговорить съ нимъ и дать ему замѣтить, что догадывается о причинѣ его горести.

   Передъ нимъ оставался еще цѣлый день до предполагаемаго побѣга. Утромъ онъ вышелъ, чтобы посѣтить въ послѣдн³й разъ своихъ друзей. Едва онъ успѣлъ отойти на нѣсколько шаговъ отъ дома, когда замѣтилъ человѣка въ черномъ костюмѣ, въ плащѣ и со шпагою на боку, пристально посмотрѣвшаго на него въ то время, какъ онъ проходилъ мимо. Черезъ минуту незнакомецъ какъ будто рѣшилъ идти другою дорогою, догналъ его и со словами:

   - Простите, сеньоръ,- сунулъ какую-то записку въ его руку.

   Не сомнѣваясь, что кто нибудь изъ друзей предупреждалъ его о грозившей опасности, Карлосъ повернулъ въ одинъ изъ узенькихъ переулковъ, которыми изобиловалъ этотъ полувосточный городъ, и не видя никого по близости, быстро взглянулъ на записку. Онъ успѣлъ пробѣжать только нѣсколько отрывочныхъ фразъ:

   - "Его преподоб³е... Сеньоръ инквизиторъ... Донъ Гонзальво... послѣ полуночи - важное открыт³е... Строжайшая тайна". Что это значило?.. Неужели его предупреждали, что двоюродный братъ хотѣлъ предать его инквизиц³и? Онъ не могъ повѣрить этому. Но услышавъ шумъ приближавшихся шаговъ, онъ быстро спряталъ записку и въ тотъ же моментъ его схватилъ за рукавъ Гонзальво.

   - Отдай ее мнѣ,- сказалъ онъ прерывающимся шепотомъ.

   - Что дать?

   - Записку, которую этотъ дуракъ, обознавшись, далъ тебѣ, принявъ тебя за меня. Будъ онъ проклятъ! Развѣ онъ не зналъ, что я хромъ.

   - Ты это подразумѣваешь? - сказалъ Карлосъ, показывая ему записку, которую не выпускалъ изъ рукъ.

   - Ты прочелъ ее! Честно ли это? - воскликнулъ Гонзальво, съ злобной усмѣшкой.

   - Ты несправедливъ. Она безъ адреса и конечно я полагалъ, что она предназначается мнѣ. Но я понялъ только нѣсколько безсвязныхъ словъ, бросившихся мнѣ въ глаза.

   Молодые люди стояли нѣсколько мгновен³й, пристально глядя въ лицо другъ другу, какъ два противника передъ началомъ борьбы. Каждый рѣшалъ въ своемъ умѣ,- въ состоян³и ли другой предать его. Но въ то же время каждый былъ убѣжденъ въ глубинѣ души, что они могутъ довѣрять другъ другу.

   Карлосъ, хотя у него было болѣе причинъ опасаться, первый пришелъ въ рѣшен³ю и почти съ улыбкой вручилъ Гонзальво записку.

   - Какое бы не имѣла значен³е эта таинственная записка для дона Гонзальво,- сказалъ онъ,- я убѣжденъ, что писавш³й ее ничего не замышляетъ противъ семьи Альварецъ де-Менн³я.

   - Ты никогда не раскаешься въ этихъ словахъ. Это чистая правда... въ томъ смыслѣ, какъ ты говоришь,- отвѣчалъ Гонзальво, взявъ у него записку. Въ этотъ моментъ въ немъ происходила внутренняя борьба,- можетъ ли онъ довѣриться Карлосу. Но прикосновен³е къ рукѣ двогороднаго брата иначе направило его мысли. Рука была холодна и дрожала. Такой слабодушный человѣкъ не можетъ быть товарищемъ въ отчаянномъ дѣлѣ, задуманномъ имъ.

   Карлосъ пошелъ своею дорогой, увѣренный, что Гонзальво ничего не замышлялъ противъ него. Можетъ быть онъ просилъ главу инквизиц³и только о ночной ауд³енц³и, чтобы броситься въ его ногамъ и вымолить оправдан³е донны Мар³и? Можетъ быть "важныя открыт³я", упомянутыя въ письмѣ, были только предлогомъ, чтобы добиться этой ауд³енц³и.

   Немыслимо! Кому въ зрѣломъ возрастѣ придетъ въ голову умолять бурю, чтобы она утихла, или огонь, чтобы онъ превратилъ свое разрушен³е? Конечно, на это способенъ какой нибудь безумный мечтатель, но не донъ Гонзальво.

   Но можетъ быть онъ хотѣлъ прибѣгнуть къ подкупу? Инкизиторы, подобно большинству духовенства, не были чужды человѣческихъ слабостей; конечно, они не прикоснутся къ золоту, но кто, согласно старинной испанской пословицы, могъ помѣшать вамъ "положить его въ ихъ капюшоны, висѣвш³е на спинѣ". Конечно, Мунебрага не въ состоян³и былъ еормить свою многочисленную нахальную свиту, держать украшенную золотомъ и пурпуромъ галеру и выписывать самые рѣдк³е цвѣты изъ всѣхъ странъ м³ра, безъ значительныхъ добавокъ къ оффиц³альному доходу, который онъ получалъ каккъ помощникъ главнаго инквизитора. Но какъ бы ни измѣнились взгляды "его преподоб³я", врядъ ли ворота Тр³ани могли открыться для нераскаявшагося еретика. Да кромѣ того, чтобы даже сколько н³будь облегчить судьбу обвиненныхъ, далеко не хватило бы кошелька Гонзальво.

   Кромѣ того, Карлосъ не могъ не замѣтить, что молодой человѣкъ ожесточился. Что если онъ намѣревался самъ обвинить себя? Но какая польза можетъ быть отъ того, что онъ самъ добровольно ринется на смерть? И если онъ уже рѣшился на самоуб³йство, чтобы покончить свои страдан³я, то конечно могъ избрать для этого болѣе легк³й путь.

   Такъ думалъ Карлосъ; но все-таки было очевидно, что его кузенъ замышлялъ какой-то отчаянный шагъ. Къ тому же Гонзальво продолжалъ хранить молчан³е; и это былъ дурной знакъ.

   Хотя кризисъ приближался къ его собственной судьбѣ, но Карлоса постоянно преслѣдовала мысль о Гонзальво. Время проходило; эти тяжелые часы онъ могъ проводить только въ молитвѣ. Послѣ мольбы за себя, Жуана и своихъ несчастныхъ, томившихся въ темницѣ, друзей, онъ молилъ Бога о милосерд³и къ своему несчастному кузену, и когда вспоминалъ о его страдан³яхъ, о его одиночествѣ, безъ поддержви вѣры и надежды въ будущемъ, молитва его за Гонзальво дѣлалась еще горячѣе. Наконецъ онъ поднялся съ колѣнъ и его осѣнило радостное убѣжден³е, что Богъ услышитъ его молитву.

   Время уже приближалось къ полночи; Карлосъ быстро сдѣлалъ всѣ нужныя приготовлен³я, взялъ давно уже заброшенную гитару и вышелъ изъ своей комнаты.

  

  

   Домъ донъ Мануэля когда-то принадлежалъ мавританскому сиду или князю. Онъ былъ отданъ во владѣн³е перваго графа Нуэра, одного изъ первональныхъ севильскихъ конквистаторовъ-побѣдителей. Онъ былъ снабженъ башнею въ мавританскомъ вкусѣ, и ея верхняя комната была отведена Карлосу, при его первомъ пр³ѣздѣ въ городъ, въ томъ предположен³и, что ему, какъ будущему духовному, болѣе подходила уединенная комната для занят³й и размышлен³й. Комнату подъ нимъ занималъ донъ-Жуанъ, а послѣ его отъѣзда она поступила въ распоряжен³е Гонзальво, любившаго уединен³е.

   Въ то время, какъ Карлосъ потихонько прокрадывался внизъ по лѣстницѣ, онъ замѣтилъ свѣтъ въ комнатѣ своего кузена. Это не удивило его; но онъ былъ смущенъ, когда, въ то время какъ онъ проходилъ мимо двери, послѣдняя открылась и донъ Гонзальво встрѣтился съ нимъ лицо въ лицу. Онъ также былъ снаряженъ въ дорогу, въ плащѣ и со шпагой и, кромѣ того, держалъ факелъ въ рукѣ.

   - Вотъ какъ, донъ Карлосъ,- сказалъ онъ укоризненно,- значитъ ты все же не могъ довѣриться мнѣ.

   - Нѣтъ, я вѣрилъ тебѣ.

   Опасаясь, чтобы ихъ не подслушали, оба вошли въ комнату и Гонзальво тихо заперъ дверь.

   - Ты потихоньво бѣжишь отъ меня и самъ идешь на опасность. Не дѣлай этого, донъ Карлосъ,- сказалъ онъ съ горячностью и безъ всякаго признака прежняго сарказма въ голосѣ.

   - Нѣтъ, это не такъ. Мой побѣгъ былъ задуманъ еще вчера, при помощи лицъ, которыя желаютъ и могутъ спасти мена. Для всѣхъ лучше чтобы я скрылся.

   - Довольно; прощай,- отвѣчалъ холодно Гонзальво, - я не буду удерживать тебя. Хотя мы выйдемъ вмѣстѣ, но у самыхъ дверей наши дороги расходятся.

   - Можетъ быть твоя дорога опаснѣе моей, донъ Гонзальво.

   - Не говори о томъ, чего не понимаешь, кузенъ. Мой путь самый безопасный. И теперь, когда я подумаю объ этомъ (и если на тебя можно положиться), ты могъ-бы помочь мнѣ.

   - Одному Богу извѣстно, съ какою радостью я сдѣлалъ бы это, еслибы могъ, Гонзальво. Но я боюсь, что избранный тобою путь безполезенъ, и пожалуй еще хуже того.

   - Тебѣ неизвѣстна моя цѣль.

   - Я знаю, къ кому ты идешь сегодня ночью. О, братъ мой, неужели ты думаешь, что твои мольбы въ состоян³и разжалобить сердце болѣе твердое чѣмъ мельничный жерновъ.

   - Я знаю путь къ этому сердцу и достигну своего, какъ бы жестко оно ни было.

   - Еслибъ ты положилъ къ ногамъ Мунебраги всѣ сокровища Эль-Дорадо и тогда онъ не согласился бы и не могъ бы открыть ни одного запора темницы Тр³аны.

   Дикое выражен³е лица Гонзальво при этихъ словахъ перемѣнилось и получило оттѣнокъ нѣжности.

   - Какъ ни близка ко мнѣ смерть, открывающая всѣ тайны, все же есть вопроси, которые нельзя оставить. Можетъ быть, ты можешь внести свѣтъ въ эту ужасную тьму. Мы говоримъ теперь откровенно, какъ передъ Богомъ. Скажи мнѣ, есть-ли основан³я къ о_б_в_и_н_е_н_³_ю п_р_о_т_и_в_ъ н_е_я?

   - Говорю также откровенно, какъ ты спрашиваешь, основан³е есть.

   Послѣдн³я слова Карлосъ прошепталъ. Гонзальво ничего не отвѣтилъ, но судорга передернула его лицо. Карлосъ продолжалъ тихимъ голосомъ:

   - Она была знакома съ Евангел³емъ еще до меня, хотя она такъ молода - всего двадцать одинъ годъ. Она была ученицей д-ра Эгид³я; тотъ говорилъ, что самъ многое пр³обрѣлъ отъ нее. Ея свѣтлый острый умъ разсѣкалъ всѣ софизмы и сразу доходилъ до правды. И Богъ надѣлилъ ее своею благодатью; такъ что она готова все вынести за истину. Онъ все время съ ней и не оставитъ ее до конца. Еслибъ ты могъ увидѣть ее въ темницѣ, мнѣ кажется, она сказала бы тебѣ, что теперь обладаетъ такимъ сокровищемъ мира и счаст³я, котораго не могутъ отнять отъ нея ни страдан³я, ни смерть, ни самъ дьяволъ; ни жесточайш³я муки, придуманныя демонами во образѣ людей.

   - Она святая... будетъ блаженная святая на небѣ, чтобы ни говорили они,- пробормоталъ хриплымъ голосомъ Гонзальво. Послѣ того лицо его пр³обрѣло прежнее жестокое выражен³е.- Но я думаю, что потомки старинныхъ кастильцевъ-христ³анъ, которые повергли во прахъ невѣрныхъ и водрузили святой крестъ на ихъ расписанныхъ башняхъ, обратились теперь въ презрѣннихъ трусовъ.

   - Потому что они допусваютъ это?

   - Да; тысячу разъ да. Во имя мужской храбрости и прелести женской, неужто въ нашемъ добромъ городѣ Севильѣ не осталось ни отцовъ, ни братьевъ, ни любовниковъ? Ни одного человѣка, который бы могъ за самые чудные глаза въ м³рѣ ухватить умѣлой рукой пять дюймовъ стали? Ни одного человѣка - кромѣ жалкаго калѣки, донъ Гонзальво Альварецъ. Но благодарен³е Богу, жизнь его еще сохранена на эту ночь и въ немъ еще осталось довольно силы, чтобы добраться до уб³йцы.

   - Донъ Гонзальво! Что ты задумалъ? - воскликнулъ въ ужасѣ Карлосъ.

   - Говори тише. Но чего мнѣ скрываться предъ тобой, имѣющимъ причины быть смертельнымъ врагомъ инквизиц³и! Если ты тоже не трусъ, то ты долженъ восхвалить меня и молиться за меня. Вѣроятно еретики молятся не хуже инквиэиторовъ. Я сказалъ, что доберусь до сердца Гонзалеса де-Мунебраги въ эту ночь. Но не помощ³ю золота. Есть другой металлъ, болѣе твердой закалки, который доходитъ вездѣ, куда не добраться и золоту.

   - Значитъ... ты задумалъ уб³йство? - сказалъ Карлосъ, опять приближаясь къ нему и касаясь его рукой. Гонзальво машинально опустился на стулъ.

   Въ это время часы на башнѣ Сзнѣвинценто ударили полночь.

   - Да,- отвѣчалъ твердымъ голосомъ Гонзальво,- я рѣшилъ убить волка, какъ пастухъ душитъ его, чтобы спасти свою овечку.

   - Но подумай....

   - Я все обдумалъ. И замѣть, донъ Карлосъ, я жалѣю только объ одномъ. Это - что мое оруж³е наноситъ мгновенную смерть. Я слышалъ о ядахъ, одной капли которыхъ, попавшей въ кровь, достаточно для долгихъ, жесточайшихъ мучен³й, прежде чѣмъ человѣкъ умретъ, предавая проклят³ю людей и Бога. Вотъ за стклянку такого яда, чтобы намазать имъ мой клинокъ, я готовъ продать свою душу дьяволу,

   - О, Гонзальво, это ужасно! Ты говоришь страшныя слова. Моли Бога, чтобы онъ простилъ тебя.

   - А я взываю къ Его справедливости, чтобы Онъ поддержалъ меня,- сказалъ Гонзальво, съ вызывающимъ жестомъ поднимая голову.

   - Онъ не поддержитъ тебя. И неужто ты думаешь, что двери темницъ откроются, еслибъ тебѣ и удалось это ужасное дѣло? Увы! мы не во власти только однихъ тирановъ. Они иногда уступаютъ... вѣдь и они смертные люди. Насъ давитъ не живое человѣческое существо, съ нервами, кровью и мозгами. Мы жертвы системы, страшной, бездушной, безсмысленной машины, которая двигается, все безъ разбора сокрушая на своемъ пути и повинуясь отдаленнымъ, невѣдомымъ намъ законамъ. Еслибъ на слѣдующее утро Вальдекъ и Мунебрага и весь совѣтъ инквизиц³и лежали-бы бездыханными, все равно ни одна изъ темницъ Тр³аны не выпустила-бы своихъ жертвъ.

   - Я не вѣрю этому,- отвѣчалъ Гонзальво болѣе тихимъ голосомъ.- Все таки неизбѣжно произойдетъ временное смятен³е, которымъ могу