Ли Ионас - Когда железный занавес падает

у него изъ головы,- съ подстрѣленнымъ крыломъ. И въ результатѣ - томлен³е на всю остальную жизнь".

   Онъ вдругъ остановился и прислушался.

   Опять... опять... Точно тих³е стоны среди тишины ночи. Онъ слышалъ недавно такой же звукъ. Ужъ не вырвались-ли эти стоны изъ его груди...

   - Корабельный духъ скулитъ - не по нутру электричество!- сказалъ сдержанно и таинственно рулевой.

   Коричневое пальто, страдавшее хронической безсонницей, стояло поодаль въ полумракѣ и глядѣло на звѣздное небо, откуда Юпитеръ лилъ свои лучи.

   - Пройдутъ тысячи лѣтъ и мы снова будемъ стоять на томъ же мѣстѣ, съ тѣмъ же небомъ надъ нашей головой, двигаться въ томъ же круговоротѣ,- проговорилъ онъ съ грустью.

  

  

   Воздухъ сталъ пр³ятнымъ, мягкимъ. Онъ получилъ странный, желтоватый оттѣнокъ.

   Море почти ослѣпляло. Приходилось подумывать о лѣтней одеждѣ, а пока всѣ растегнули верхнее платье.

   На палубѣ было большое оживлен³е и всѣ соглашались съ тѣмъ, что трудно представить себѣ погоду лучше и плаван³е болѣе благопр³ятное для даннаго времени года.

   Всѣ размѣстились небольшими группами за отдѣльными столиками и велѣли подать себѣ кофе; кто прохаживался съ сигарой, кто, вооружась биноклемъ, смотрѣлъ въ даль моря.

   Жоко вспомнилъ о родной Африкѣ и безъ устали кувыркался и прыгалъ.

   Слуги, вышедш³е подышать свѣжимъ воздухомъ, стояли въ дверяхъ; у лѣстницы показались два машиниста, вытирая свои потныя лица.

   Мэри ²онсонъ сидѣла съ книгой въ рукахъ и съ биноклемъ на скамьѣ. Правая рука ея была на узкой перевязи. Къ ней подходилъ то тотъ, то другой изъ пассажировъ и справлялся объ ея здоровьѣ и объ ранѣ - глубока ли она, идетъ ли еще кровь, прикладывала ли она ледъ, могла ли шевелить пальцемъ и какъ долго еще проболитъ рука...

   Мэри, чувствуя себя предметомъ всеобщаго вниман³я, немного важничала и съ томнымъ видомъ разсказывала каждому изъ интересовавшихся, какъ это случилось, при чемъ слушатели дѣлали так³я грустныя и удрученныя мины, точно явились на похороны пальца.

   Грипъ ходилъ взадъ и впередъ, не подходя къ ней.

   Мэри поминутно вставала и слѣдила въ бинокль за парусными судами.

   - Пять, шесть, семь!- восклицала она.

   Число биноклей, направленныхъ въ море, все увеличивалось, а парусныя суда все прибывали...

   Но Грипъ даже не глядѣлъ въ ту сторону.

   Должно быть, онъ погруженъ въ свои фортеп³анныя мысли... А вонъ теперь усѣлся штудировать пачку старыхъ, истрепанныхъ газетъ.

   Она еще два раза встала и пересчитала суда, а затѣмъ сѣла и задумалась. Потомъ занялась пальцемъ и стала сдирать съ него пластырь.

   - Фу, какъ больно, ужасно больно...ой!..

   Пластырь свалился. Ей ничего больше не оставалось, какъ идти къ своему доктору.

   - Г-нъ Грипъ! Что мнѣ дѣлать! - воскликнула она въ испугѣ, торопливо направляясь къ нему съ протянутой рукой.- Пластырь!..

   Грипъ разсѣянно взглянулъ на нее изъ за газетъ.

   - Обратитесь, пожалуйста, къ врачу: я не могу отважиться лѣчить такой тяжелый случай.

   - Наложить пластырь то?- сказала она съ негодован³емъ.

   - Да, другое дѣло, если бы это былъ зонтикъ,- отвѣтилъ онъ, собралъ газеты, раскланялся и ушелъ.

   Мэри въ смущен³и глядѣла ему въ слѣдъ: теперь онъ не на шутку разсердился.

   Она постояла еще съ минуту, а затѣмъ побѣжала къ себѣ въ каюту, бросилась на постель и разрыдалась... Какъ скучно!.. Охъ, какъ скучно!..

   Кетиль Боргъ принесъ снизу отъ Мат³аса Вигъ цѣлую пачку фотографическихъ снимковъ. Онъ хотѣлъ показать ихъ миссъ Анни и посмотрѣть, узнаютъ ли они съ ней нѣкоторыя изъ мѣстъ своихъ лѣтнихъ прогулокъ.

   Они сидѣли у стола и тихо разговаривали другъ съ другомъ въ то время, какъ картины горъ и ф³ордовъ проходили передъ ними, какъ въ панорамѣ.

   Да, вотъ здѣсь, какъ разъ въ ущельѣ за этими снѣжными вершинами, онъ въ прошломъ году провелъ три дня, охотясь на дикаго оленя; два раза цѣлая оленья семья была передъ нимъ на разстоян³и выстрѣла, но въ послѣднюю минуту добыча выскользнула изъ рукъ.

   Миссъ Анни смотрѣла то на фотограф³ю, то на него, съ смѣшаннымъ выражен³емъ ужаса и очарован³я.

   А вотъ дивная картина ф³орда, тонущаго среди фруктовыхъ деревьевъ, вотъ лѣсъ поднимается на величественныя горы, а вотъ и горка съ домиками у подножья словно поджидаетъ, чтобы на ея вершинѣ воцарился барск³й домъ. Хозяйка дома чувствовала бы себя въ немъ, какъ королева во дворцѣ, и видѣла бы изъ оконъ всѣ окрестности. Онъ поглядѣлъ на нее въ упоръ.

   - Вѣдь вы тоже любите Норвег³ю, миссъ Анни!

   А вонъ тамъ, среди прекрасной идилл³и, шумитъ водопадъ, могуч³й и гордый, здѣсь онъ чуть видѣнъ изъ-за горъ... настоящ³й дикарь, котораго слѣдуетъ приручить и подчинить себѣ капиталомъ и машинами.- Вѣдь 10-12 тысячъ лошадиныхъ силъ! говорилъ инженеръ восторженно; но вдругъ смолкъ и началъ быстро переходить отъ одной фотограф³и къ другой, отбрасывая ихъ въ общую кучу на столѣ.

   - Мнѣ всегда будетъ рисоваться на этомъ ландшафтѣ домъ, котораго нѣтъ тамъ, - сказала миссъ Анни тихо, опустивъ глаза.

   Кетиль Боргъ какъ бы не слышалъ.

   - А отгадайте, миссъ Анни, что за этой горой съ двумя вершинами?- спросилъ онъ, указывая на фотограф³ю.

   - Какъ же мнѣ знать: я никогда не влѣзала на так³я высоты за дикими оленями,- разсмѣялась она.

   - За двѣ мили отсюда озеро, у котораго мы въ первый разъ встрѣтились.

   Онъ устремилъ взоръ въ пространство, какъ бы вызывая передъ собой эту картину...

   - Вода блестѣла, какъ зеркало, воздухъ былъ такъ волшебно-прозраченъ... и... и... вы и лодка отражались въ водѣ... Этой картины я никогда не забуду!.. И въ послѣдн³й разъ!.. Я былъ увѣренъ, что наши пути разошлись навсегда.

   - А вотъ мы снова вмѣстѣ! - перебила она, вся с³яя.- Мы опять путешествуемъ по Норвег³и, мама,- крикнула она навстрѣчу входившей матери.

   - Какъ ты хорошо выглядишь, дѣточка моя,- сказала мать и потрепала ее по щекѣ.- Ея глаза блестятъ такъ, вѣроятно, отъ того, что вы опять водите ее по горамъ, - сказала мистрисъ Рокландъ Кетилю Боргъ и похлопала его по плечу; затѣмъ она подсѣла къ нимъ и съ интересомъ стала разглядывать фотограф³и.

   Фрекенъ Морландъ устроилась съ мальчикомъ въ тишинѣ залы; но Гуннаръ что-то капризничалъ и сердился; она изо всѣхъ силъ старалась развлечь его то тѣмъ, то другимъ, чтобы только онъ не разразился громкимъ плачемъ и не произвелъ скандала среди чужихъ людей.

   Она брала его на руки, называла самыми нѣжными именами, обѣщала ему то то, то другое, давала сластей, подносила къ его уху тикающ³е часики и рисовала лошадокъ; но онъ продолжалъ упрямиться и вырываться изъ рукъ, какъ бы говоря каждымъ поворотомъ своего тѣла: "не хочу!.. не хочу"!..

   Не зная, что бы еще придумать, она вынимала изъ корзинки съ игрушками то лошадь, то паяца, но съ отчаян³емъ замѣчала, какъ новое облако надвигалось на личико ребенка.

   Ей тяжело было сознавать, что она не понимаетъ ребенка. Если-бы догадаться, чего онъ хочетъ!

   Коричневое пальто съ интересомъ слѣдилъ нѣсколько времени за происходившимъ, затѣмъ ушелъ и, вернувшись, торжественно поставилъ передъ мальчикомъ деревянную колодку для сапогъ.

   Гуннаръ широко раскрылъ глазки.

   Черезъ нѣсколько минутъ онъ уже сидѣлъ съ колодкой на палубѣ и съ любопытствомъ разглядывалъ со всѣхъ сторонъ диковинную вещицу, таща ее по временамъ за собой: колодка, повидимому, должна была изображать собою сани.

   Фрекенъ Морландъ не нашлась, что сказать. Перемѣна произошла такъ быстро, средство было такъ просто. Она съ удивлен³емъ смотрѣла на волшебника, который сдѣлалъ это.

   Коричневое пальто кивнулъ ей, и въ его глазахъ на минуту мелькнуло выражен³е торжества.

   - Когда я былъ ребенкомъ, я постоянно таскалъ у работника его деревянные башмаки и употреблялъ ихъ вмѣсто саней и лодки. Они были для меня милѣе всѣхъ изящныхъ игрушекъ, которыми заваливаютъ ребенка, не давая воли его фантаз³и.

   Фрекенъ Морландъ съ любопытствомъ слѣдила за всѣмъ, что Гуннаръ выдѣлывалъ съ сапожной колодкой.

   А тотъ сидѣлъ, то качая колодку, то пытаясь удержать ее въ равновѣс³и.

   Она быстро опустилась около него на колѣни.

   - Божья коровка! - сказала она почти со слезами на глазахъ.- Я ничѣмъ не умѣю занять его и не успѣла еще примѣниться къ нему,- какъ бы извинялась она передъ Коричневымъ пальто.

   - Корни деревьевъ сами выискиваютъ путь и пробираются впередъ,- сказалъ тотъ, качая головой,- а у людей препятствуютъ саморазвит³ю, постоянно подрѣзаютъ ихъ, чтобы одинъ былъ такимъ-же вялымъ и дряблымъ, какъ другой...

   Меланхолично сказавъ это, онъ пошелъ своей дорогой...

   На носу нижней палубы часть пассажировъ собралась по обыкновен³ю смотрѣть на стоявшихъ тамъ лошадей мингера-ванъ-Титуфъ.

   Двое служителей мыли, скребли, чистили, терли ихъ и обсушивали съ помощью чистыхъ соломенныхъ вѣничковъ.

   Правильный уходъ за ихъ кожей производился, между прочимъ, съ цѣлью доставить нѣкоторое развлечен³е благороднымъ животнымъ и тѣмъ поддерживать бодрость ихъ духа во время переправы.

   Это были породистыя животныя: помѣсь съ чистыми ³оркширами, англ³йск³я охотничьи лошади, статныя, грац³озныя, лоснящ³яся, осанистыя. Услов³я жизни ихъ были настолько лучше жизни многихъ бѣдняковъ эмигрантовъ, что послѣднимъ могъ придти въ голову вопросъ - ужъ не занимаетъ ли животное благородной крови высшее мѣсто въ разрядѣ творен³й, чѣмъ человѣкъ, который мыкаетъ горе въ грязи будничной жизни со своимъ такъ называемымъ душевнымъ благородствомъ.

   Лошади горделиво поглядывали на окружающихъ, какъ будто не могло быть и тѣни сомнѣн³я въ этомъ вопросѣ, а конюхи, повидимому, вполнѣ раздѣляли этотъ взглядъ.

   По утрамъ сюда всегда заходили нѣсколько пассажировъ 1-го класса, которые интересовались лошадьми, знали толкъ въ нихъ и въ уходѣ за ними. Ихъ говоръ и одобрительные возгласы наполняли собою импровизированную конюшню.

   Сегодня самъ мингеръ-ванъ-Титуфъ пришелъ навѣстить лошадей. Онъ стоялъ и съ видомъ знатока слѣдилъ за послѣдней чисткой.

   Вдругъ онъ сбросилъ съ себя пальто, сдѣлалъ знакъ рукою конюху и взялъ хлыстъ, который тотъ протянулъ ему...

   Два удара хлыстомъ по воздуху, какой-то возгласъ, какъ будто онъ обратился къ лошадямъ на ихъ языкѣ, и... мингеръ-ванъ-Титуфъ очутился на спинѣ ближайшей лошади, на мѣстѣ сѣдла, и похлопывалъ ее по шеѣ.

   Потомъ онъ сталъ раскачиваться всѣмъ корпусомъ, какъ при ѣздѣ, съ такой же увѣренностью вскочилъ на спину другой лошади, лаская ее и называя по имени.

   Послышался невольно вырвавш³йся гулъ одобрен³я со стороны господъ 1-го класса.

   Лошади слегка ржали, когда мингеръ, лаская, осматривалъ ихъ, поднималъ ноги, разглядывалъ поджилки и, въ концѣ концовъ, угостилъ ихъ хлѣбомъ и сахаромъ.

   Кивнувъ одобрительно конюхамъ, онъ снова надѣлъ пальто, которое одинъ изъ служителей все время держалъ въ рукахъ, к направился къ выходу чопорно, не глядя по сторонамъ.

   - А, вотъ вы гдѣ, докторъ,- воскликнулъ скрипачъ, подходя съ веселой улыбкой къ семьѣ доктора.- Ужъ не привидѣлось-ли мнѣ, что и вы давеча прошмыгнули къ колдуньѣ?- спросилъ онъ, признавшись тутъ же, что придумалъ себѣ особаго рода забаву - подкарауливать, какъ тотъ или другой потихоньку пробирается въ таинственный No 111, дѣлая видъ, что направляется въ эту сторону случайно или ради прогулки... Въ сумерки, передъ тѣмъ, какъ открываютъ электрическ³й кранъ, есть своя публика, прячущаяся отъ свѣта. Въ этомъ было бы нѣчто сказочное, притягательная сила заколдованной горы, если-бы не знать, что за всѣмъ скрывается алчная женщина, загребающая деньги!

   - Наука проникаетъ въ тайны съ помощью Рентгеновскихъ лучей, мистика - ясновидѣн³емъ,- сказалъ докторъ,- но то, что таится въ душѣ человѣка есть и навсегда останется загадкой.

   - И слава Богу!- засмѣялась его жена,- а то не осталось бы ни одной скрытой мысли, ни одного чувства... Вотъ была бы тосчища!

   - Ты думаешь?- спросилъ докторъ.

   - Конечно... А то что сказала бы наша сестрица, женщина, если бы пришлось выставить на показъ всѣ банки съ разными притиран³ями, румянами, бѣлилами и мушками, не говоря уже о томъ, что обнаружилось бы, гдѣ покупаются обворожительные локоны. Представь только себѣ, какъ отнесутся къ твоей идеѣ всѣ особы, которымъ перевалило за сорокъ! Ты говоришь такъ только потому, что спокоенъ за туалетный столъ своей жены, а о другихъ женщинахъ ты знаешь не больше того, что относится ко всякимъ медикаментамъ и къ уходу за кожей... Слѣдуетъ хорошенько вразумить тебя въ этомъ направлен³и!

   - Ты дѣлаешься удивительно краснорѣчивой каждый разъ, какъ рѣчь заходитъ на эту тему,- сказалъ докторъ насмѣшливо,- и удивительно изобрѣтательной на аргументы!

   Скрипачъ подумалъ: "какая-то струна дребезжитъ"- и ему захотѣлось незамѣтнымъ образомъ возстановить миръ,

   - Вы, какъ я вижу, никогда не сойдетесь,- засмѣялся онъ,- по крайней мѣрѣ, на этомъ свѣтѣ, но въ этомъ то и есть прелесть... Я даже беру на себя смѣлость объяснить причину: г-жа Арпа - художественная натура, а вы - ученый, стремитесь проникнуть въ суть вещей и получили прекрасное дополнен³е себѣ въ лицѣ г-жи Арпы. Ваши натуры будутъ постоянно вовлекать васъ въ споры и очаровывать васъ самихъ и вашихъ друзей всю жизнь. Вы будете спорить и въ смертный часъ. Г-жа Арна видитъ красоту въ солнечномъ с³ян³и, а вы задумываетесь надъ его природой.

   - Это отчасти правда, - согласился докторъ. - Мнѣ всегда казалось, Арна, что въ тебѣ есть что-то, чего не выразишь словами и что для обыкновеннаго человѣка навсегда останется загадкой.

   - Приглядитесь хорошенько къ вашему сыну: въ немъ непремѣнно долженъ быть зародышъ какого-нибудь искусства. Напримѣръ, не музыкантъ-ли онъ? - продолжалъ Хавсландъ.

   - Да, пожалуй. Онъ такъ забавно перебираетъ клавиши своими крохотными пальчиками, подбирая тоны, и морщится, чуть не плачетъ при диссонансахъ. Посмотрѣли бы, какое у него личико, когда Фольтмаръ сажаетъ его къ себѣ на колѣни и играетъ для него!

   - Фольтмаръ! Вотъ вѣдь удивительное музыкальное дарован³е, а не пошелъ дальше диллетанта.

   - Да-а, онъ художникъ... поэтому-то моя жена и онъ такъ хорошо понимаютъ другъ друга,- подтвердилъ докторъ какимъ-то страннымъ, дрожащимъ голосомъ.

   Онъ не произнесъ больше ни слова и сидѣлъ, сгорбившись, смотря въ полъ, пока оба его собесѣдника разсуждали объ Исаакѣ, какъ о будущемъ художникѣ.

   На прекрасномъ высокомъ лбу доктора, обрамленномъ темными волосами, выступилъ холодный потъ.

   - Ну что, надумалъ? Согласенъ на мое предложен³е?- спросилъ Вангенстенъ.

   Вопросъ засталъ фотографа врасплохъ, такъ какъ онъ и не думалъ о немъ.

   - Говорю тебѣ, Мат³асъ, что передъ тобой отверзятся небеса, если ты съ практическаго поприща перейдешь на почву отвлеченности.

   - А тамъ развѣ не пьютъ? Или, можетъ быть, тамъ не чувствуютъ жажды?- спросилъ тотъ колко.

   - Въ этомъ твое спасен³е.

   Мат³асъ слегка улыбнулся.

   - Къ тому же я имѣю основан³е думать, что и твоя невѣста была бы довольна этимъ.

   Мат³аса точно кольнуло: его пр³ятель позволилъ себѣ разговаривать о немъ съ Элленъ... Какъ унизительно! Каждый считаетъ себя въ правѣ разсуждать о спасен³и пьяницы и объ его благѣ.

   Мат³асъ внутренне ощетинивался все больше и больше.

   - Итакъ, по-твоему, мнѣ надлежитъ сдѣлаться агентомъ "The Mutual Dundee" и пуститься въ отвлеченность.... Тогда... Скажи, случалось тебѣ протягивать руку за стаканомъ, котораго вовсе нѣтъ на столѣ? Впрочемъ, гдѣ же, при твоей непогрѣшимости! А со мной бывало... когда бѣсъ насѣдалъ на меня... И имѣешь ли ты вообще какое-либо понят³е о томъ, что значитъ рюмка въ минуту сильнаго искушен³я, когда все горе, всѣ страдан³я, разбитая жизнь и унижен³е прорываются наружу, подобно тому, какъ если бы прорвалась плотина у моря и весь заливъ Зюдерзе хлынулъ на берегъ.

   Глаза Мат³аса Вигъ пылали.

   - Дда... жаль, жаль, что я раньше не зналъ, что отъ всего этого можно избавиться, сдѣлавшись агентомъ "Mutual Dundee".

   - Въ тебѣ опять зарычалъ звѣрь, Мат³асъ: это борьба между высшими и низшими побужден³ями... Да кромѣ того, тебѣ просто на просто лѣнь...

   Онъ снялъ шляпу и провелъ рукой по волнамъ черныхъ волосъ.

   Въ то время, какъ онъ стоялъ и помахивалъ шляпою, его лицо и взглядъ какъ бы говорили, что онъ даетъ ему еще отсрочку...

   - Плюнь на всю свою болтовню, Мат³асъ, все это чистѣйш³й вздоръ, и перейди къ дѣйствительности!.. Ну, о чемъ ты опять задумался?

   - О томъ, что ты счастливецъ, Вангенстенъ! Во-первыхъ, ты появился на свѣтъ Бож³й съ такимъ вѣтромъ въ головѣ, что имъ можно бы было надуть главные паруса на кораблѣ, а на сушѣ - привести въ движен³е цѣлую кучу вѣтреныхъ мельницъ; во-вторыхъ, ты ужъ столько лѣтъ странствуешь по землѣ и хоть бы носкомъ сапога вступилъ въ дѣйствительность. Такъ какъ не современно съ каѳедры проповѣдывать объ идеалахъ дюжинѣ слушателей, ты взялъ да и перепорхнулъ на крыльяхъ своей иллюз³и къ "Dundee", чтобы спасти м³ръ. Тебя никогда не мучили сомнѣн³я и никогда не преслѣдовали неудачи. Ты проходилъ свой жизненный путь счастливчикомъ, съ крыльями даже на ногахъ... Но если бы все человѣчество перешло въ "Dundee"... Ахъ ты! Что понимаешь ты съ твоимъ идеальничаньемъ въ горѣ и въ раскаян³и, въ угрызен³яхъ совѣсти, въ скорбяхъ души и въ ея вопляхъ къ небу! И все-таки ты отважно предлагаешь пластырь человѣку, который всю свою жизнь боролся съ дѣйствительностью и лежитъ раздавленный тамъ, гдѣ ты и не бывалъ... Ха-ха-ха... не мѣшаетъ иногда выложить все!

   Вангенстенъ продолжалъ помахивать шляпой.

   - Ты ускользаешь отъ меня, старый товарищъ... Мнѣ жаль твоей невѣсты. Я все больше убѣждаюсь, что свѣтъ внутри тебя померкъ. А что касается твоихъ водочныхъ остротъ, то онѣ нисколько не задѣваютъ меня,- добавилъ онъ и, надѣвъ шляпу, ушелъ.

  

  

   Докторъ проснулся среди ночи. Ему послышался сдержанный смѣхъ... и какъ будто голосъ Фольтмара. Онъ сталъ прислушиваться. Мысли путались.

   - Нѣтъ, надо, во что бы то ни стало, побороть въ себѣ это безум³е.

   На минуту ему представилось, что, можетъ быть, это Арна во снѣ смѣялась съ Фольтмаромъ; можетъ быть, она теперь на свидан³и съ нимъ и радостно сообщаетъ ему, что скрипачъ говорилъ о дарован³и мальчика.

   Докторъ въ отчаян³и ударилъ себя кулакомъ по лбу.

   Ему стоило только взглянуть на нее, чтобы убѣдиться, что все это было чистымъ безум³емъ съ его стороны. Надъ этимъ можно было бы смѣяться, если бы оно не дѣйствовало такъ печально на разсудокъ. Вѣдь она никогда не замалчивала имени Фольтмара въ разговорахъ, а, напротивъ, безпрестанно говорила о немъ и о тѣхъ теплыхъ чувствахъ, как³я питала къ нему.

   - Я сосредоточилъ въ ней радость всей моей жизни... Можетъ быть, не слѣдовало дѣлать этого... можетъ быть, это въ самомъ дѣлѣ безум³е.

   Онъ принялся было одѣваться, но опять погрузился въ раздумье, которое, начавшись во мракѣ ночи, могло продлиться до того момента, пока его не встрѣтитъ невинный, удивленный взглядъ жены.

   - Мысли нельзя связать, нельзя запереть ихъ,- метался онъ.- Будь хоть разъ не колпакомъ, а мужчиной, допусти, что ея страстная натура увлекла ее на мгновен³е... Что бы она сдѣлала тогда, именно она съ своей натурой? Она не захотѣла бы ошеломить, убить меня своимъ признан³емъ и молчала бы до послѣдней минуты, скорѣе умерла бы ради "моего счастья", ради моей сильной любви, которая, она знаетъ это, погибнетъ; она пощадила бы меня... она, такая цѣльная и здоровая натура, подумала бы: "Къ чему дѣлать его несчастнымъ? Что случилось, то случилось"... и она старалась бы всей жизнью загладить свою ошибку.

   Уже много, много разъ клокотали въ немъ эти мысли...

   За завтракомъ докторъ только мелькомъ взглянулъ на жену и сына и теперь ходилъ по палубѣ въ самомъ тяжеломъ настроен³и.

   "Художественныя натуры" - говорилъ скрипачъ,- граждане страны, которые, подобно радугѣ, стоятъ высоко надъ нашей низменной землей... подчиняются высшимъ законамъ.

   Да, когда рѣчь идетъ о двухъ струнахъ на скрипкѣ, фальшивый аккордъ или фальшивая фраза изъ священнаго царства звуковъ считается преступлен³емъ. Этого никто изъ нихъ не возьметъ на свою совѣсть!

   - А сознан³е отвѣтственности передъ скрипкой дѣйствительности?- бормоталъ онъ съ ядовитостью.

   Раздавш³йся свистокъ точно пронзилъ ему голову.

   Ужъ не сходитъ ли онъ съума?

   Онъ надъ Библ³ей поклялся бы въ невинности своей красавицы-жены, если бы кто другой вздумалъ сомнѣваться въ ней, и сдѣлалъ бы это когда угодно при обычныхъ услов³яхъ, но теперь имъ овладѣло какое то безум³е - подтасовывать всевозможные факты и вызывать въ себѣ ощущен³е адской горечи...

   Что знаетъ одинъ человѣкъ о другомъ? Лишь то, что рѣшаются выставить на свѣтъ.

   Настоящее же признан³е таится въ самой глубинѣ души, и его каждый оставляетъ для самого себя.

   Если бы можно было при свѣтѣ покопаться въ погребахъ людской жизни, то пришлось бы познакомиться съ небывалымъ этажемъ - съ мрачнымъ чердакомъ не надъ, а подъ домомъ...

   Мрачный видъ мужа за завтракомъ не ускользнулъ отъ внимательнаго взора Арны. Прождавъ его довольно долго, она, уже послѣ полудня, стала съ безпокойствомъ искать его вездѣ.

   Онъ, какъ оказалось, сидѣлъ въ курилкѣ въ склоненной позѣ, закрывъ лицо обѣими руками.

   - Мой милый, милый ²онъ, что съ тобой? Ты пугаешь меня... Что съ тобой? Скажи мнѣ... Дай мнѣ хоть поправить твои волосы. Они слишкомъ спустились на лобъ.

   - У меня болитъ голова, ужасно болитъ.

   - Такъ пойдемъ я приложу тебѣ компрессъ изъ уксуса,

   - Благодарю: уксуса у меня и такъ достаточно.

   - Но послушай, дорогой ²онъ, вѣдь ты не гонишь же меня отъ себя?- жалобно спросила она.

   - Ты видишь, что я хочу остаться одинъ.

   - Одинъ, безъ меня! Теперь, когда ты такъ боленъ!.. Дорогой ²онъ, вспомни, что вѣдь это только твои нервы рисуютъ тебѣ все въ черномъ цвѣтѣ.

   Ея лицо выдавало, какихъ усил³й ей стоило бороться за послѣдн³е два-три года съ постоянно возраставшимъ тревожнымъ чувствомъ. Каждый припадокъ меланхол³и у мужа леденилъ ее, но она пр³учила себя встрѣчать его съ веселымъ видомъ и обычно ровнымъ голосомъ.

   Теперь ея лицо покрылось смертельной блѣдностью, и она бросилась передъ нимъ на колѣни. Ей пришла въ голову страшная мысль: не мѣшается ли онъ въ разсудкѣ.

   - Послушай, уйдемъ отъ всего этого, вернемся домой... ²онъ, ²онъ...- умоляла она, лаская его.

   - Ну-да... домой! Одна и та же пѣсня: домой и забавляться.

   - Ты говоришь не то, что думаешь... Развѣ не я захотѣла вывести тебя изъ тѣсныхъ рамокъ жизни? Ахъ, милый мой, милый, дорогой...

   Онъ выпрямился.

   - Знаешь... и умные люди иногда дѣлаютъ глупости,- сказалъ онъ съ дѣланной улыбкой. Она внимательно посмотрѣла на него.- И мнѣ сегодня утромъ пришло въ голову побывать у колдуньи.

   - Тебѣ?

   - Тебѣ непр³ятно, что я былъ въ такомъ подозрительномъ мѣстѣ,- сказалъ онъ съ ирон³ей,- гдѣ смотрятъ черезъ особенный бинокль... Но видишь ли, когда головная боль дѣлается невыносимой, а у ученыхъ людей не оказывается больше ни пилюль, ни другихъ средствъ къ облегчен³ю, то больной обращается къ кому попало. И моя прогулка туда оказалась не безъ результата.

   - Вотъ какъ... Ну, что же она сказала тебѣ?

   - Прежде всего она сказала правду,- что я женатъ... потомъ добиралась, добиралась, точно по запутанной ниткѣ и, наконецъ, заявила: у одного изъ насъ есть тайна...

   Докторъ инквизиторскимъ взглядомъ слѣдилъ за каждымъ мускуломъ и фиброй въ лицѣ жены, какъ будто дѣло шло о жизни или смерти. Затѣмъ схватилъ ее за обѣ руки и притянулъ къ себѣ.

   - Сжалься!- молилъ онъ.- Скажи во имя твоей души и вѣчной правды: какая у тебя тяжелая тайна?

   - Милый, милый ²онъ,- воскликнула она, испуганная выражен³емъ глубокой душевной муки у него на лицѣ,- как³я же у меня могутъ быть тайны отъ тебя?

   - Такъ и зналъ... Такъ и зналъ...- Онъ выпустилъ ея руки и откинулся назадъ.- Отъ тебя ничего не добьешься.

   Арна присѣла, какъ оглушенная.

   Послѣ короткой, мучительной паузы докторъ всталъ, какъ ни въ чемъ не бывало.

   - Хорошо,- сказалъ онъ,- если одно вѣрно, то и другое можетъ исполниться... Она предсказала мнѣ, что тайна разоблачится во время этого переѣзда, но не могла опредѣлить, поведетъ ли это къ добру или къ худу... Все, что относилось къ плаван³ю, было какъ бы въ туманѣ; всѣ признаки или исчезали, или перепутывались на этомъ пунктѣ до того, что не возможно было разобраться.

   - Ахъ, если бы все разъяснилось и все пошло по-прежнему!- вырвалось у Арны, и она съ рыдан³емъ упала на грудь мужа.

   Чтобы позабавить маленькаго Гуннара, фрэкенъ Морландъ поставила его у перилъ, откуда былъ виденъ 3-й классъ.

   Въ шумной жизни внизу было много своеобразнаго и занимательнаго.

   Больше всего мальчика заинтересовала шарманка съ куклами: въ то время, какъ на ней играли, куклы вертѣлись, снимали шляпы и протягивали тарелочки за деньгами.

   Фрэкенъ Морландъ позвала его завтракать, но мальчугану было такъ весело, что его нельзя было оторвать никакими уговорами отъ интереснаго зрѣлища.

   Коричневое пальто, повидимому, очень заинтересовался маленькимъ Гуннаромъ и слѣдилъ за этой сценой съ вызывающей улыбкой.

   - Мальчику, навѣрно, не больше 5 лѣтъ,- произнесъ онъ неожиданно.

   - Четыре съ половиной,- поправила фрэкенъ Морландъ.

   - Потому онъ такъ упорно и стоитъ на своемъ.- Фрэкенъ Морландъ взглянула на него, не понимая, что онъ хочетъ сказать.- Насколько мнѣ извѣстно изъ личнаго опыта,- продолжалъ онъ,- съ семи-восьми лѣтняго возраста у человѣка исчезаютъ послѣдн³е остатки его собственной воли. Съ этого времени всѣ начинаютъ дѣлаться умниками, проникаются разными разсужден³ями и тянутся туда, куда вѣтеръ подуетъ. Всѣ позднѣйш³е годы, вплоть до Адамова возраста - лишь время увядан³я... Всѣ вотъ эти господа вокругъ насъ тянутся по вѣтру. Тотъ или другой берется управлять вѣтромъ и выступаетъ въ качествѣ проповѣдника и властелина.

   Фрэкенъ Морландъ обхватила Гуннара, какъ бы беря его подъ свою защиту.

   - Судя по вашимъ словамъ,- все человѣчество тронуто морозомъ! - и глаза ея гнѣвно сверкнули. - А матери, которыя всю свою душу вкладываютъ въ дѣтей и тревожно слѣдятъ за каждымъ ихъ шагомъ, пока самит не измыкаются въ конецъ; но и тогда, не думая о себѣ, готовы на новыя жертвы, если онѣ нужны для блага дѣтей. И онѣ дѣлаютъ это не раздумывая, будь онѣ даже въ возрастѣ Авраама и Сары... У васъ вѣдь тоже была мать, г-нъ... г-нъ...

   - Отрицаю самымъ положительнымъ образомъ,- возразилъ Коричневое пальто.- Та, которую называли моей матерью, умерла отъ переутомлен³я свѣтской жизнью и видѣла въ моемъ появлен³и на свѣтъ одну лишь порчу своей красоты.

   Фрженъ Морландъ посмотрѣла на него съ участ³емъ и воскликнула, кинувъ взглядъ на Гуннара:

   - Бѣдняжка, бѣдняжка! Вѣдь у этого ребенка тоже не было матери. Не было... не было...- повторила она.- Этого нельзя ничѣмъ загладить, крошка Гуннаръ... А мнѣ кажется, что я помню еще то раннее дѣтство, когда мать укладывала меня на лугу возлѣ себя. Она разсказывала или напѣвала что-либо, а я лежала и тянулась за желтыми цвѣтами и букашками, которыя ползали по травѣ. Ахъ, какъ все казалось свѣтло тогда! Можно себѣ представить, какимъ чуднымъ, блестящимъ кажется м³ръ такому крошечному существу!..

   - Сказки о принцахъ, сласти и ложь,- вотъ что преподносятъ ему!- сказалъ Коричневое пальто и поплелся дальше.

   Мэри ²онсонъ снова вышла погулять. Она посидѣла немножко на вѣтру на верхней палубѣ и рѣшила, что теперь надо сбѣгать внизъ.

   Она заглянула даже украдкой въ курилку.

   И тамъ нѣтъ...

   - Куда онъ могъ дѣться?

   Да, она никогда прежде не видала такой черной, какъ смоль, бороды... никогда... и такихъ сверкающихъ бѣлыхъ зубовъ!

   Раньше онъ былъ вездѣ, гдѣ бы она ни появилась; а теперь... вчера съ самаго полдня ни разу не показался! И сегодня,- точно его вѣтромъ сдуло.

   Мэри ходила, напоминая собою судно безъ руля.

   Вдругъ она быстро направилась внизъ въ музыкальную залу.

   Никого!

   Она подошла къ роялю и стала разглядывать его со всѣхъ сторонъ. Какой красивый!.. и нарядный какой!.. Она нагнулась и посмотрѣла на фабричное клеймо... Затѣмъ подняла тяжелую крышку и заглянула во внутренность инструмента.

   - Какъ это интересно!.. Эта фабрика славится на весь м³ръ!

   Кто-то взялся за ручку двери. Крышка сейчасъ же захлопнулась. Должно быть, Грипъ.

   Грипъ выглянулъ и, повидимому, хотѣлъ шмыгнуть обратно.

   - Г-нъ Грипъ, - спросила Мэри, - что это хорош³й рояль? Хорошей фабрики?

   - Да, ничего себѣ, годится, чтобы раскачиваться между небомъ и моремъ,- отвѣтилъ онъ равнодушно и снова взялся за ручку двери.

   - Ахъ, сегодня ужасно скучно!

   - Вотъ какъ? Отчего-жъ бы это?

   - Развѣ вы не знаете, что барометръ падаетъ?

   - Развѣ это такъ опасно?

   - Конечно! Развѣ вы не слыхали объ ужасныхъ предсказан³яхъ? Туснельда видитъ только туманъ и мракъ, чуть дѣло коснется переѣзда. И сегодня ночью барометръ вдругъ опустился. Теперь вы видите, что это неладно.

   - Конечно, конечно; я пойду поскорѣе за спасательными снарядами,- сказалъ онъ, дѣлая видъ, что хочетъ уйти.

   - Здѣсь, по моему, шутки совсѣмъ неумѣстны! Ну, а потомъ всѣ эти вздохи и стоны, и странные звуки, которые слышатъ по ночамъ и пассажиры, и экипажъ? Что вы скажете на это? По вашему и это ничего? И затѣмъ... барометръ!

   - Судно выстроено съ разсчетомъ на бури и непогоды, такъ что вы можете не тревожиться, фрэкенъ. А если и будетъ какая опасность, то вѣдь вы можете пойти къ доктору,- сказалъ онъ спокойно, глядя на нее съ улыбкой, взялъ свою шляпу и исчезъ за дверью.

   - Будь что будетъ!- подумала Мэри ²онсонъ, вдругъ прос³явъ. Она осталась за роялемъ, положивъ руки на клавиши, и начала строить воздушные замки...

   На пароходѣ сегодня было какъ-то сѣро и мокро.

   Ночью онъ попалъ подъ сильный градъ и грозу, и барометръ немного опустился.

   Но къ утру осталось лишь встревоженное море, на которомъ покачивался пароходъ.

   Высоко подвѣшенныя лодки раскачивались по обѣимъ сторонамъ, то закрывая, то открывая всю волнующуюся ширь съ башнеобразными зелеными стѣнами и сѣрымъ, пасмурнымъ воздухомъ.

   Пассажиры чувствовали себя въ какомъ-то угнетенномъ настроен³и.

   Оказалось, что мног³е изъ нихъ побывали у гадалки, и послѣ сеанса находились въ тревожномъ ожидан³и чего-то таинственнаго и ужаснаго, о чемъ она слегка намекнула въ связи съ переѣздомъ. Всѣ ея предсказан³я какъ бы сходились въ этой точкѣ.

   Раньше на это не обратили особаго вниман³я, но теперь, съ внезапнымъ паден³емъ барометра, стали задумываться...

   Положимъ, они люди безъ предразсудковъ, но странно то, что она каждому изъ гадавшихъ сказала что-нибудь, попавшее въ цѣль...

   Явилась потребность подѣлиться впечатлѣн³емъ.

   На болѣе мистично настроенныхъ непр³ятно дѣйствовали разсказы о таинственныхъ звукахъ, стонахъ, которые слышались въ послѣднюю ночь среди глубокой тишины. Общее настроен³е становилось все удрученнѣе и всѣ ходили изъ угла въ уголъ, погруженные въ свои думы.

   - Кто знаетъ, какое извѣст³е послано по телеграфу съ неба при посредствѣ нервовъ ясновидящей!- замѣтилъ Вангенстенъ. - Все мистическое слѣдуетъ ставить на нѣкоторое разстоян³е отъ насъ, какъ нѣчто непостижимое; но нельзя безнаказанно долго пренебрегать имъ, или съ насмѣшкой относиться къ нѣкоторымъ намекамъ... Оно можетъ иногда сыграть роль въ жизни человѣка. Долгъ каждаго - защищать свою будущность...

   Кетиль Боргъ вставлялъ въ глазъ монокль каждый разъ, когда смотрѣлъ на Вангенстена... Онъ изучалъ его... Этотъ человѣкъ обладаетъ особымъ даромъ: всѣ заторопились одинъ за другимъ въ его пр³емную страховаться на переѣздъ.

   Всѣхъ охватило какое-то безпокойство; тревога стояла въ воздухѣ...

   Кетиль Боргъ прогуливался съ семьею Рокландъ въ обычное время.

   Они то ходили, то останавливались.

   - Папа, г-нъ Боргъ за обѣдомъ разсказывалъ мнѣ о своихъ планахъ на будущее,- обратилась миссъ Анни къ отцу, беря его подъ руку.- Онъ думаетъ изъ скромнаго начала развить большое дѣло.

   - Да, силу водопадовъ, - обернулся Кетиль Боргъ въ ихъ сторону,- можно получить даромъ... Во всякомъ случаѣ пока... пока капиталъ не успѣлъ еще перехватить ихъ въ свои когти.

   - Рабоч³е дома, папа, съ садами и небольшими полями, гдѣ рабоч³е могутъ отдыхать и веселиться, когда вернутся вечеромъ съ работы, перебила съ жаромъ миссъ Анни.

   - Да, земля, такимъ образомъ, будетъ воздѣлываться и подниматься въ цѣнѣ...- пояснилъ Кетиль Боргъ.- Это одна изъ моихъ спекуляц³й.

   - Барск³й домъ будетъ поставленъ такъ, что оттуда можно будетъ слѣдить за всей окружающей жизнью, слышать, какъ дѣти играютъ и радуются въ домикахъ, какъ скотъ возвращается домой въ лѣтн³й вечеръ.

   - Такимъ путемъ можно самому изображать полиц³ю и наблюдать за всѣмъ, что дѣлается,- добавилъ Кетиль Боргъ.

   - И подумай, мама,- во время длинной, бѣлоснѣжной зимы постоянно будутъ пр³ѣзжать гости съ бубенчиками. Будутъ устраиваться катанья на саняхъ, въ теплыхъ медвѣжьихъ шубахъ. А по возвращен³и домой вечеромъ - игры и пѣн³е въ теплыхъ уютныхъ комнатахъ, освѣщенныя окна которыхъ отбрасываютъ лучи на равнину...- все съ большимъ и большимъ увлечен³емъ продолжала миссъ Анни.

   - И при этомъ, - Кетиль Боргъ съ поклономъ обратился въ сторону мистрисъ Рокландъ,- сознан³е, что своимъ благосостоян³емъ доставляешь хлѣбъ и счастье сотнямъ людей.

   - Да, капиталъ въ опытныхъ рукахъ лозунгъ нашего времени, мой дорогой Боргъ!- сказалъ мистеръ Рокландъ, и они прошли дальше...

   У Элленъ Брандтъ была масса дѣла. Ее поминутно требовали въ дамское отдѣлен³е, гдѣ присутств³е ея было дѣйствительно необходимо. Она исполняла свои обязанности, но какъ бы въ полусознан³и, и никакая спѣшка не могла заглушить ея собственныхъ мыслей.

   Вангенстенъ коротко и рѣшительно высказалъ ей свой теперешн³й взглядъ на Мат³аса. Онъ возвелъ передъ нею цѣлую башню изъ его трезвости и добродѣтелей, которая, конечно, при первомъ же случаѣ рухнетъ.

   Эти слова "рухнетъ при первомъ случаѣ" звучали въ ея мозгу, горѣли въ крови. И ночью она сидѣла у себя въ каютѣ и боролась съ тѣми же мыслями...

   Онъ рисковалъ снова свалиться въ пропасть, можетъ быть, уже и свалился, хотя теперь у нихъ подъ ногами одинъ и тотъ же полъ.

   Что же будетъ потомъ, когда ихъ пути разойдутся, и каждый понесетъ свое отчаян³е въ свою сторону?

   Ее охватило щемящее чувство, какъ будто передъ ней навсегда остановилось ужасное слово "никогда". Передъ ней разверзлась пропасть, невидимая для другихъ, и предстало во всей своей непостижимости нѣчто, выражающееся словами: "миновало, миновало навсегда"!.

   Она съ ужасомъ повторяла про себя эти слова и, убитая горемъ, сидѣла, раскачиваясь изъ стороны въ сторону, и уже какъ бы видѣла передъ собою черную дверь.

   Ложь, одна ложь, красивая сказка, которую Мат³асъ разсказывалъ ей когда-то о двухъ влюбленныхъ, которые, будучи разлучены др