Ли Ионас - Когда железный занавес падает

на изысканномъ англ³йскомъ языкѣ, все съ возраставшимъ краснорѣч³емъ распространялся о призракахъ и внушен³яхъ.

   Тема сдѣлалась общей.

   Онъ началъ сперва отдѣльной бесѣдой съ двумя пожилыми дамами; но, по мѣрѣ того, какъ къ нимъ подходилъ то тотъ, то другой, голосъ его крѣпъ, и бесѣда начинала болѣе и болѣе походить на лекц³ю.

   Онъ пускался въ объяснен³я съ изумительной ясностью и большимъ знан³емъ предмета, повидимому не обращая вниман³я на слушателей и выговаривая съ професс³ональнымъ апломбомъ так³я слова, какъ маг³я, черная и бѣлая, некромант³я, гипнотизмъ, сомнамбулизмъ, чтен³е мыслей и т. д.

   Увидѣвъ довольно большой кружокъ слушателей, онъ вывелъ на сцену то, что составляло "мисс³ю его жизни" - могучую идею страхован³я жизни всего человѣчества,- великое значен³е принципа взаимности: обезпечен³е человѣчества - это уничтожен³е бѣдности! Это созидан³е могучаго, мощнаго государства, которое пока еще въ области видѣн³й и мистицизма, но несомнѣнно - дѣло будущаго!

   Болѣе подробное изложен³е предмета послѣдуетъ въ читальномъ залѣ, гдѣ также можно будетъ получить брошюры "Dundee Mutual Life-Insurence".

   Закончивъ красивымъ жестомъ, онъ съ задумчивымъ видомъ отдѣлился отъ толпы и пошелъ вдоль палубы.

   Мингеръ-ванъ-Титуфъ, прогуливавш³йся по палубѣ, остановился передъ этимъ зрѣлищемъ вовремя.

   Стоя въ толпѣ слушателей, въ свѣтлой шляпѣ съ большимъ козырькомъ, въ дорожномъ пальто и желтыхъ башмакахъ, онъ слѣдилъ за происходившимъ все съ возроставшимъ интересомъ и безсознательно, невольно копировалъ манеры и выражен³е лица оратора.

   При торжественномъ заключен³и лекц³и онъ неожиданно отвѣсилъ низк³й поклонъ и послалъ воздушный поцѣлуй, разведя руками, какъ бы въ отвѣтъ на громк³е апплодисменты.

   Двое изъ близь стоящихъ улыбнулись. Чопорный мингеръ, оказывается, комикъ!

   Арна Ангелль и фрэкенъ Морландъ пытались устроить на палубѣ уголокъ, гдѣ оба мальчика могли бы спокойно играть подъ ихъ надзоромъ.

   Докторъ прохаживался тутъ же, поглядывалъ на нихъ и приходилъ въ восторгъ отъ изобрѣтательности своей жены.

   Но лишь только той удавалось наладить какую нибудь игру, фрэкенъ Морландъ, очарованная мальчиками, стремительно кидалась къ нимъ, брала Гуннара на руки и страстно прижимала его къ сердцу. Вполнѣ простительно, что мальчикъ не разъ нетерпѣливо вскрикивалъ, а Арна хмурилась и съ досадою отвертывалась въ сторону моря.

   - Сразу видно, фрэкенъ, что вы не привыкли къ дѣтямъ,- вырвалось у доктора.- Никогда не слѣдуетъ мѣшать этому народу. Когда они бѣгаютъ и возятъ своихъ лошадокъ, имъ навѣрно кажется, что они исполняютъ отвѣтственную работу.

   Доктору не слѣдовало бы дѣлать этого замѣчан³я, такъ какъ оно, повидимому, глубоко задѣло фрэкенъ Морландъ. У нея на глазахъ показались слезы и затѣмъ градомъ покатились по щекамъ.

   "Нервная, полуистеричная особа; съ ней надо быть осторожнѣе",- подумалъ докторъ.

   - Что у меня нѣтъ ни умѣнья, ни навыка, чтобы занять мѣсто матери около ребенка - это совсѣмъ, совсѣмъ правда, докторъ Ангелль. Глаза малютки постоянно говорятъ мнѣ объ этомъ.

   Глаза ея точно горѣли и около рта появилось выражен³е горечи.

   - Так³я покинутыя дѣти протягиваютъ свои крохотныя ручки къ небу и просятъ о матери!

   - Ну, ну, въ данномъ случаѣ дѣло не такъ ужъ плохо, - успокоительно улыбнулся докторъ.- Господинъ Гуннаръ вѣдь нашелъ себѣ въ высшей степени добросовѣстную пр³емную маменьку; немного меньше или немного больше навыка у нея - это не столь важно.

   - А мать,- и фрэкенъ Морландъ въ сильномъ волнен³и обратилась къ Арнѣ,- развѣ она можетъ разлучиться со своимъ ребенкомъ, не лишаясь большей части своего "я"? Она будетъ или въ постоянной тоскѣ, или все ея существо обратится въ одну пустыню; она станетъ калѣкой: сердце вырѣзано, а жизнь все еще теплится!

   - Всѣ эти вещи надо пережить самому, и вы не можете быть здѣсь судьею, фрэкенъ Морландъ. Въ теор³и подобныя ощущен³я легко преувеличить,- прибавилъ докторъ, пытаясь нѣсколько успокоить ея волнен³е.

   Фрэкенъ Морландъ посмотрѣла на него необыкновенно грустнымъ взглядомъ и тихо выпустила изъ объят³й мальчика.

   - Ахъ ²онъ,- вмѣшалась Арна,- если мы примемся думать сперва о всѣхъ покинутыхъ дѣтяхъ, а потомъ о всѣхъ несчастныхъ матеряхъ на свѣтѣ, то изъ нашей игры ничего не выйдетъ. Теперь у насъ желѣзная дорога. Поѣздъ будетъ останавливаться у каждой станц³и. У насъ будетъ четыре станц³и. Одна около васъ, фрэкенъ Морландъ, одна тамъ, гдѣ я, и около Гуннара и Исака по одной. Но только ужъ вы не трогайте Гуннара, а то вы поднимете вмѣстѣ съ нимъ всю станц³ю и поѣзду придется остановиться въ пустынномъ мѣстѣ. Нашъ Исакъ свиститъ каждый разъ при отходѣ и приходѣ поѣзда, и ты, Гуннаръ, дѣлай такъ же.

   - Билеты, билеты! Кому нужны билеты?- раздалось затѣмъ.

   То тотъ, то другой изъ пассажировъ, гуляя, при поворотѣ заглядывали за каюту, чтобы посмотрѣть, что дѣлалось въ этомъ семейномъ уголкѣ.

   Коричневое пальто остановилось невдалекѣ, у борта, молча слѣдя за игрой.

   Вдругъ, неожиданно для всѣхъ, онъ направился къ Исаку и спросилъ у него, нельзя ли получить билетъ въ Калькутту. Узнавъ, что такихъ не имѣется, онъ отошелъ и съ прежнимъ серьезнымъ видомъ зашагалъ по палубѣ.

   - Фу, какъ онъ напугалъ меня, ²онъ! Знаешь ли, у этого человѣка есть что то глубоко несчастное во взглядѣ или какъ будто бы онъ не въ полномъ разумѣ...

   Тутъ подошелъ Вангенстенъ, на щекахъ котораго пылалъ румянецъ побѣды.

   - Такъ, такъ! Очень благоразумно направлять фантаз³ю и умъ ребенка на современность...

   Докторъ поторопился задержать тростью поѣздъ, который намѣревался выкатиться на палубу.

   - Передо мною точно школа будущаго,- продолжалъ Вангенстенъ, бывш³й въ ударѣ,- воздѣйств³е на умъ ребенка путемъ наглядности. Ознакомлен³е со всей современностью - телеграфомъ, телефономъ, желѣзными дорогами и т. д. одновременно съ обучен³емъ грамотѣ... Слѣдуетъ только внушить дѣтямъ, что это весьма полезно для всей ихъ послѣдующей жизни.

   - Ну, ужъ его мы ни за что не примемъ къ себѣ въ игру,- шепнула Арна Исаку и Гуннару, не поднимая глазъ.

   - Самопроизвольный дѣтск³й трудъ въ игрѣ - въ общемъ громадная сила, которую слѣдовало бы примѣнить къ дѣлу...- раздавалось сверху.

   - Нечего сказать, удивительно весело бы тогда играть! - замѣтила какъ бы про себя Арна, налаживая къ отходу поѣздъ.

   Вангенстенъ постоялъ еще нѣкоторое время въ ожидан³и отвѣта.

   - Вонъ къ вамъ жалуетъ скучнѣйш³й скрипачъ,- сказалъ онъ, откланиваясь, и отошелъ.

   - Скажите, пожалуйста, Белье Хавсландъ, какую пользу приносите вы вашей скрипкой,- спросила Арна шутливо-задорнымъ тономъ, здороваясь со скрипачемъ.

   - Не знаю, г-жа Ангелль, право, не знаю; развѣ только то, что она, какъ всякая музыка, удлиняетъ уши людей и дѣлаетъ ихъ болѣе воспр³имчивыми ко всему, что относится къ области небесъ.

   - А вы съ послѣдней нашей съ вами встрѣчи успѣли стать знаменитостью,- сказала Арна.

   - Дда! И все же я съ особенной отрадой вспоминаю тѣ дни, когда надѣялся лишь на самого себя, да на Господа Бога. Теперь прибѣгаютъ къ помощи рекламъ вмѣсто небесъ. Много, много грязи налипаетъ на старую скрипку. Слава чего нибудь да стоитъ. И васъ, г-жа Ангелль, я никогда не забуду: вы такъ много помогли мнѣ во время моего пребыван³я въ вашемъ городѣ. Тамъ былъ мой первый настоящ³й успѣхъ. Славный городокъ! А сколько въ немъ дилеттантовъ по всѣмъ областямъ искусства! И веселятся у васъ отъ всей души. Что тамъ и теперь такъ же весело - балы, концерты, спектакли?..

   - О, конечно!- отвѣтила Арна съ жаромъ.- Я чуть было не сказала - пр³ѣзжайте къ намъ,- все забываю, что мы съ ²ономъ ужъ не тамъ.

   - Гм... покорно благодарю! Что мнѣ дѣлать тамъ безъ вашего дома? Я не могу отдѣлаться отъ впечатлѣн³я, будто передо мной вырванное съ корнемъ вишневое дерево! Ваша семья всегда представлялась мнѣ одною изъ самыхъ осѣдлыхъ, сотнями узъ связанной съ уютнымъ городкомъ.

   - Потолокъ оказался слишкомъ низкимъ для ²она и его работы. Ему захотѣлось на просторъ, а мы съ Исакомъ, конечно, потянулись за нимъ.

   Скрипачъ призадумался.

   - Перелетныя птицы, какъ я, которыя сегодня въ Миланѣ, завтра въ Петербургѣ, а послѣ завтра, можетъ быть, направятъ свой путь въ Америку - сильно стремятся къ семейному очагу. И подумать, что докторскаго дома нѣтъ больше!.. Вы какъ сейчасъ передо мною! На моемъ концертѣ у васъ былъ большой желтый кризантемъ въ волосахъ, который... который... - этотъ... ну, какъ звали этого изумительно музыкальнаго малаго - друга вашего дома? Онъ явился съ цѣлой корзиной цвѣтовъ какъ разъ въ то время, когда мы съ вами репетировали номеръ, въ которомъ вы должны были акомпанировать мнѣ... Ну, да, вотъ тотъ, что еще помогалъ вамъ ставить вверхъ дномъ весь городъ!.. Фольтмаръ, директоръ Фольтмаръ, вотъ кто! Изящный господинъ съ видомъ самоотверженности во всемъ существѣ, очень интересовавш³йся искусствомъ. Да, да, именно онъ. И такъ, вы уѣхали отъ всей этой идилл³и... и отъ популярности! И сидите здѣсь, рядомъ съ мятежными душами, среди необъятнаго океана!

   - Какъ это вышло, что я оставилъ свое поприще и ударился въ науку?- сказалъ съ запальчивостью докторъ, при чемъ взглядъ его насмѣшливо скользнулъ по женѣ.- А вотъ какъ, г-нъ Хавсландъ. Я сталъ ломать голову надъ одной вещью, которой не могъ уяснить себѣ; это мучило меня днемъ и ночью - тревога изслѣдователя, видите ли,- и вотъ я порвалъ со всѣмъ, въ надеждѣ добиться разгадки по ту сторону земного шара.

   Г-жа Ангелль взглянула на мужа съ безпокойствомъ, точно стараясь проникнуть, какъ далеко зашло его странное настроен³е, и изъ ея груди вырвался тяжелый, долго сдерживаемый вздохъ.

   Но она сдѣлала усил³е надъ собой и сказала весело:

   - ²онъ, смотри хорошенько, не то локомотивъ убѣжитъ. При исполнен³и служебныхъ обязанностей надо науку въ сторону... Видишь - и фрэкенъ Морландъ опять воспользовалась случаемъ: беретъ Гуннара на руки.

   Скрипачъ сталъ внимательнѣе: за веселымъ тономъ г-жи Ангелль онъ почуялъ скрытое недовольство. Посмотрѣвъ сперва на одного изъ нихъ, потомъ на другого, онъ обратился къ фрэкенъ Морландъ.

   - А вы рѣшили построить свою будущность на урокахъ музыки въ Америкѣ? Достаточно ли вы подготовлены къ трудному началу?..

   Фрэкенъ Морландъ нервно прижала къ себѣ Гуннара, какъ бы показывая, что силъ у нея хватитъ.

   Г-жа Ангелль нашла, что пароходъ слишкомъ раскачиваетъ, и принялась подбирать валявш³яся игрушки...

   А затѣмъ она нашла нужнымъ повести дѣтей внизъ и дать имъ чего нибудь поѣсть.

   Скрипачъ въ раздумьѣ, склонивъ голову, пошелъ по палубѣ. Но онъ вскорѣ выпрямился, энергично тряхнувъ львиной гривой, и врѣзался въ толпу, которая была такъ многочисленна въ этотъ часъ, что палуба походила на многолюдную улицу.

   Тутъ былъ его соперникъ Янко, окруженный фешенебельными дамами. Неподалеку какой-то господинъ въ изящномъ пальто въ накидку гонялъ палубнаго слугу то за тѣмъ, то за другимъ, закуривалъ сигары то въ серебряной, то въ золотой обложкѣ и отбрасывалъ ихъ, презрительно подергивая носомъ. Одинъ изъ пассажировъ ронялъ на ходу замѣчан³я относительно стоимости своей каюты. Это, конечно, одна изъ самыхъ дорогихъ, но они съ женой привыкли ѣздить со всѣми удобствами...

   Въ этомъ маленькомъ пловучемъ государствѣ съ разнообразными индивидуумами и классами, люди такъ же, какъ и на сушѣ, гонялись за пустяками и иллюз³ями, такъ же прельщались, видѣли все въ преувеличенномъ, преуменьшенномъ или превратномъ видѣ, Позировали и разыгрывали роль другъ предъ другомъ, совершенно переставая быть самими собой.

   Самымъ тщательнымъ образомъ рядились въ платья, манеры и слова для тѣхъ людей, съ которыми едва ли намѣревались сойтись ближе, которые нисколько не интересовались ими и къ которымъ они сами не питали ни малѣйшаго интереса.

   Зоологи на основан³и сходства позвоночника, по строен³ю ноги или по формѣ черепа, путемъ анатом³и приходятъ къ выводу о происхожден³и человѣка отъ обезьяны. Неправильнѣе ли было бы рѣшать этотъ вопросъ съ духовной стороны, остановившись на чисто обезьяньихъ свойствахъ человѣка - его страсти къ подражан³ю, рабствѣ передъ модой, пустотѣ и пристраст³и ко всякимъ побрякушкамъ, къ зеркалу, позирован³ю и поклонен³ю...

   - Какъ, у такой-то особы перчатки на семь пуговицъ!.. А у меня только на пять...

   - Эта особа, должно быть, француженка-экономка, нанявшаяся въ Америку...

   - Перчатки совсѣмъ не по ней...

   - Она только теперь, въ пути, превратилась изъ куколки въ бабочку...

   На дальнемъ концѣ палубы ходилъ взадъ и впередъ Кетиль Боргъ, погруженный въ мечты о гранд³озномъ предпр³ят³и: водопадъ превращенъ въ рабочую силу... цѣлый рядъ фабрикъ... желѣзная дорога для подвоза матерьяловъ... и много чего еще... только бы капиталъ... Время отъ времени ему приходилось проходить мимо Вангенстена. Онъ каждый разъ смотрѣлъ на того въ упоръ, ничего не выражающимъ взглядомъ, на что Вангенстенъ отвѣчалъ надменной миной. Они оба были хорошо освѣдомлены другъ о другѣ, но у нихъ не было предлога сойтись поближе.

   Вангенстенъ увидѣлъ Мат³аса Вигъ и направился къ нему. Фотографъ медленно прохаживался взадъ и впередъ по площадкѣ между паровой трубой и заломъ, останавливаясь иногда, чтобы заглянуть въ длинный корридоръ, куда выходили двери каютъ.

   - Не глупый малый этотъ Вигъ,- пробормоталъ Вангенстенъ,- только смотритъ на все съ изнанки.

   - Чортъ возьми, Мат³асъ!- воскликнулъ онъ, дойдя до него,- ужъ не намѣреваешься ли ты расположиться здѣсь на ночлегъ или открыть свою лавочку - съ вѣтромъ, съ одной стороны, и раскаленной печью, съ другой? Ты и утромъ былъ здѣсь.

   - Ну такъ чтожъ?- Въ тонѣ фотографа слышалось раздражен³е.- На вкусъ и цвѣтъ...

   - Ого!- произнесъ только Вангенстенъ и поторопился уйти.

   Фотографъ показался ему не совсѣмъ въ своемъ видѣ.

   Мат³асъ Вигъ возобновилъ свою нервную, лихорадочную ходьбу, прерывая ее по временамъ быстрымъ, осторожнымъ взглядомъ въ проходъ между каютами.

   Тамъ, у лѣсенки, ведущей въ роскошныя каюты перваго класса, онъ увидѣлъ свою бывшую невѣсту Элленъ...

   Она указала горничной, у которой на рукахъ была цѣлая кипа бѣлья, куда отнести его, а затѣмъ и сама исчезла въ одной изъ ближайшихъ каютъ.

   Она должна скоро показаться.

   Его билъ ознобъ и холодный потъ каплями выступалъ на лбу... Онъ почти терялъ сознан³е.

   Какъ ни быстро промелькнула Элленъ, онъ все же успѣлъ замѣтить, съ какимъ тактомъ и какъ практично она сумѣла одѣться для своей роли старшей надзирательницы за каютами перваго класса. Во всей ея фигурѣ чувствовалась возмужалость, приказан³я она отдавала ясно, опредѣленно.

   Ея лицо представлялось ему какъ въ туманѣ, но глаза вырисовывались все яснѣе и яснѣе, устремляя на него взоръ, полный безысходной тоски...

   Онъ зналъ, что сцена признан³я неизбѣжна,- не сегодня, такъ завтра!

   Сердце сжалось у него такъ тоскливо, что онъ долженъ былъ остановиться...

   Отъ сильнаго нервнаго напряжен³я ему казалось, что всѣ двери въ длинномъ проходѣ пр³отворяются и всѣ номера сползаются въ одну кучку...

   Навѣрно есть еще выходъ съ другой стороны!

   Ему сдѣлалось легче отъ этой мысли и, повинуясь какой-то непреодолимой силѣ, подобно тому, какъ моль притягивается свѣтомъ, онъ сталъ пробираться впередъ по корридору, вдоль стѣны.

   Вдругъ одна изъ каютныхъ дверей отворилась.

   - Элленъ!- вырвалось у него.

   Она замерла, словно пораженная молн³ей, но потомъ кинулась бѣжать и остановилась лишь на площадкѣ лѣсенки.

   - Мат³асъ... ты... здѣсь!- воскликнула она, вся вспыхнувъ, и провѳла рукой по глазамъ, какъ бы приходя въ себя.

   Когда она, вслѣдъ затѣмъ, блѣдная и неподвижная, взглянула на него, въ ея взглядѣ было что-то напоминавшее смертельно раненое животное.

   - Нѣтъ,- заговорилъ онъ съ жаромъ,- я давно уже не дотрогивался до ргюмки. А зачѣмъ я здѣсь? Не затѣмъ, чтобы уговаривать тебя или мучить! Я зналъ, что это покажется тебѣ преслѣдован³емъ. Я, дѣйствительно, преслѣдовалъ тебя съ давнихъ поръ, преслѣдовалъ въ своей душѣ, какъ идеалъ среди цѣлой трясины лжи и самоунижен³я, съ тѣхъ поръ, какъ студентомъ ставилъ на окно свѣчку, чтобы ты думала, что я сижу за книгами, до того дня, пока не разошлась наша вторичная помолвка.. изъ-за того же... изъ-за дьявола въ моей крови! И я продолжаю преслѣдовать тебя..

   - Умоляю тебя,- воскликнула она,- оставь, оставь меня!.. Наши съ тобой счеты на этомъ свѣтѣ кончены... должны быть кончены!.. Мнѣ захотѣлось, наконецъ, вздохнуть, какъ друг³е люди, избавиться отъ душевныхъ мукъ, тоски и безсонныхъ ночей... избавиться отъ тебя!.. Я порвала со всѣмъ, со всѣми своими родными, взяла здѣсь мѣсто прислуги, чтобы только перебраться въ Америку, гдѣ нѣтъ тебя! Гдѣ никто не знаетъ о тебѣ и никто не будетъ разсказывать мнѣ про тебя мучительныя вещи...

   - Ахъ нѣтъ, нѣтъ, Элленъ! Я не хочу зла той, кого люблю больше всего на свѣтѣ, я самъ не допущу ее связать свою судьбу съ такимъ человѣкомъ, какъ я... ни за что... хотя я надѣюсь для себя на лучш³е дни!

   Она ломала руки, какъ бы говоря, что уже не въ первый разъ слышитъ это.

   - Нѣтъ, мнѣ не нужно отъ тебя ничего, какъ только жить въ одной части свѣта съ тобою! Я буду держаться вдали, совсѣмъ вдали! Только бы сознавать, что мы ходимъ по одной и той же землѣ и что солнце восходитъ и заходитъ для насъ обоихъ въ одно время... Ты знаешь, что ты для меня все.

   - Все?!- отвѣтила она съ горечью, кинувъ на него взглядъ, полный отчаян³я.

   - Ты думаешь, что существуетъ что либо, что влечетъ меня къ себѣ больше, чѣмъ ты! Ахъ Элленъ, Элленъ, если бы ты знала, какой ужасъ охватывалъ меня каждый разъ, когда я чувствовалъ приближен³е хищника-коршуна, который пожиралъ то немногое изъ человѣческаго достоинства, что мнѣ удавалось скопить въ себѣ, когда онъ неумолимо врывался въ здан³е счастья, которое я строилъ, и снова сбрасывалъ меня въ помойную яму, заставляя быть зрителемъ собственнаго паден³я.

   - Уйди, уйди!- крикнула она, закрывая глаза рукою.

   - Я думалъ, тебѣ интересно будетъ узнать, что я не пилъ ничего съ ранней весны... - сказалъ онъ тихо.

   Во всей его фигурѣ было что-то невыразимо смиренное, жалкое, растерянное.

   - Два мѣсяца со дня нашего послѣдняго разрыва... Пройдутъ семь мѣсяцевъ, можетъ быть, девять,- и ты снова не выдержишь... Умоляю тебя,- вырвалось у нея со страстностью,- пощади бѣдную подстрѣленную птицу, которая пытается спастись взмахами уцѣлѣвшаго крыла.

   - Мнѣ щадить тебя!- прошепталъ онъ, совсѣмъ уничтоженный,- мнѣ, который счастливъ уже тѣмъ, что можетъ стоять вотъ тутъ, видѣть, какъ ты ломаешь надо мною руки, слышать твои презрительныя замѣчан³я, упиваться звуками твоего голоса... мнѣ, который будетъ вспоминать о встрѣчѣ съ тобой у этой лѣстницы, какъ о прекрасномъ сновидѣн³и...

   - Все кончено, все, все, Мат³асъ,- проговорила она глухо, хватаясь за перила, чтобы не упасть, и затѣмъ скрылась черезъ дверь, ведущую изъ корридора въ залъ.

   Мат³асъ остался на мѣстѣ, ошеломленный, съ каплями холоднаго пота на лбу.

   Напряжен³е нервовъ было черезчуръ сильно. Сознан³е почти оставило его. Не отдавая себѣ отчета, онъ вышелъ на палубу и добравшись кое-какъ до курилки, бросился тамъ на диванъ.

   Пассажиры приходили, уходили или только заглядывали туда.

   Передъ Мат³асомъ, точно во снѣ, проносились обрывки его жизни... Свѣтъ и тѣни... Онъ и Элленъ...

   Онъ видѣлъ ее передъ собой шестнадцатилѣтней дѣвочкой въ свѣтломъ легкомъ платьѣ, свѣжую, какъ роза, въ кругу подругъ въ саду. Было воскресенье. Она пришла въ гости въ пасторатъ, куда онъ, вновь испеченный студентъ, поступилъ учителемъ.

   Играли въ коршуны и горѣлки.

   Въ то время какъ они, прячась отъ другихъ, стояли за стогомъ сѣна, при заревѣ солнечнаго заката, онъ развивалъ предъ нею свое м³ровоззрѣн³е.

   Она слушала глядя на него своими блестящими чудными синими глазами и время отъ времени отвертываясь золотистой головкой отъ яркихъ лучей солнца.

   Вышла цѣлая вдохновенная лекц³я. Распространяясь на тему о равнодуш³и законовъ вселенной къ судьбѣ человѣка, онъ сказалъ, что нѣтъ ничего невозможнаго въ томъ, что въ силу какой-нибудь случайности, земной шаръ лопнетъ и распадется на милл³оны кусковъ, подобно астероидамъ.

   Горько и досадно было ему, когда она неожиданно сорвалась съ мѣста, чтобы раньше его добѣжать до цѣли, и затѣмъ, подтрунивая, крикнула:

   - Вотъ теперь вы сидите на одномъ кускѣ, а я на другомъ; не забудьте раскланяться, когда мы пронесемся одинъ мимо другого!..

   Въ его ушахъ раздавался мелодичный голосъ дѣвушки, передъ глазами проносилось полудѣтское, оживленное личико и вся фигурка, дышавшая простотой и прямодуш³емъ.

   Черезъ годъ Элленъ сдѣлалась его невѣстой, не взирая на теор³ю случайностей и астероидовъ. Она вѣрила въ его будущность и рисовала ее въ самыхъ радужныхъ краскахъ.

   Вскорѣ послѣ этого онъ блестяще защитилъ диссертац³ю и но лучилъ за нее медаль. Его имя прогремѣло среди студентовъ.

   А затѣмъ имъ овладѣлъ злой духъ и водворилъ его въ кабакѣ, гдѣ его остроты и игра словъ оцѣнивались по достоинству и разносились по городу.

   Кофейни, рестораны и кабаки манили и затягивали его все больше и больше, день за днемъ, и весь годъ пошелъ для него прахомъ!

   И снова то же и то же...

   Сколько лжи и низкаго притворства пускалось въ ходъ, как³е дутые надежды и планы рисовалъ онъ ей - глазъ на глазъ... съ отчаяньемъ въ сердцѣ... такъ какъ правда неминуемо должна была разлучить ихъ.

   И затѣмъ - день, когда истина во всей полнотѣ обнаружилась...

   Но она долго еще продолжала вѣрить и надѣяться и цѣлые вечера проводила на улицѣ, наблюдая за его окномъ.

   Бѣдное сердечко радостно билось, видя тамъ огонекъ, а онъ въ это время сидѣлъ въ кабакѣ и острилъ на счетъ пѣтуха на заднемъ дворѣ, увѣряя, что у того delerium tremens и оттого онъ горланитъ среди ночи.

   Дѣйствительно, когда онъ возвращался домой, пѣтухъ кричалъ, разбуженный свѣтомъ его лампы, падавшимъ на куръ черезъ полуоткрытую дверь.

   Но на самомъ дѣлѣ ему было уже не до остротъ: въ приливѣ отчаян³я ему казалось, что пѣтухъ кричитъ объ его измѣнѣ Элленъ. Это чуть не доводило его до безум³я.

   Мрачные годы вереницей проносились передъ Мат³асомъ, и онъ боялся остановиться на ихъ подробностяхъ. При встрѣчахъ съ Элленъ онъ подмѣчалъ въ выражен³и ея лица все большую и большую грусть, суровость и холодность, пока у нея не сорвалось рѣшающее слово, что ихъ свадьбѣ не бывать.

   Онъ зналъ, что должно было происходить въ ея душѣ, когда она стояла передъ нимъ безмолвная, холодная, серьезная.

   И вѣра, и радость, и юность - все отнято!

   Потомъ наступило сравнительно счастливое время,- въ одиночествѣ на лонѣ природы, когда онъ снова принялся за книги и зарабатывалъ себѣ пропитан³е литературой; спѣшная работа спасала его.

   Они встрѣтились снова на городскомъ базарѣ. Онъ уловилъ на себѣ ея пристальный, испытующ³й взглядъ... хотѣлъ заговорить съ нею, но она, видимо, избѣгала его.

   Онъ снова уѣхалъ въ деревню, но уже не въ силахъ былъ работать, какъ прежде. Тоска по ней обратилась въ пожирающ³й огонь.

   Вигъ писалъ ей длинныя письма о томъ, что онъ на пути къ исправлен³ю и что необходима ея спасительная рука, чтобы окончательно вернуть его къ жизни. Безъ нея жизнь - сплошной мракъ. Отъ ея любви зависѣло теперь все для него,- человѣка одареннаго и такого несчастнаго...

   О эти письма! душу раздирающ³й, отчаянный вопль о помощи... Злой духъ диктовалъ ихъ, примѣняясь къ ея сердцу и ея слабостямъ.

   У него въ деревнѣ точно горѣла земля подъ ногами. Его тянуло въ городъ, гдѣ можно было бродить вблизи ея дома...

   И вотъ, разъ вечеромъ онъ снова очутился у ея ногъ... выпрашивая и вымаливая ея любовь...

   Въ концѣ концовъ, онъ прибѣгнулъ къ ея сострадан³ю, угрожая въ противномъ случаѣ самоуб³йствомъ.

   И она во второй разъ дала ему свое соглас³е!

   Ему припомнилось ея странное, смертельно блѣдное лицо - съ тѣнью счастья, лицо, съ котораго исчезъ всяк³й слѣдъ румянца.

   А потомъ... потомъ... Новая ложь, новыя нарушенныя обѣщан³я, новыя мольбы...

   Передъ Мат³асомъ, уже въ полудремотѣ, рисовалась картина, какъ онъ, пьяный и уже плѣшивый, стоитъ подъ водосточной трубой и вода заливается ему за воротникъ.

   Гм... О многомъ можно перефилософствовать, стоя такъ подъ трубой. Многое уясняешь себѣ...

   Вдругъ Мат³асъ Вигъ началъ втягивать въ себя носомъ воздухъ...

   - Нѣтъ, это не ромъ и не виски... - пробормоталъ онъ.

   Его вниман³е привлекъ принесенный служителемъ и поставленный передъ однимъ изъ пассажировъ подносъ со стаканомъ горячей воды, отъ которой поднимался паръ.

   "Чортъ возьми! Какое тебѣ до него дѣло"!- вскипятился онъ на самого себя.

   - А впрочемъ, отчего жъ и не понюхать... Собственно говоря, вѣдь у меня теперь руки развязаны и никакихъ преградъ больше нѣтъ... О-о, опять ты, сатана... Ну да, да - это коньякъ... - онъ снова потянулъ воздухъ.- А хотя бы и коньякъ, какое дѣло до этого тебѣ и новому человѣку въ тебѣ, Мат³асъ Вигъ?..

   Въ дверяхъ показался Вангенстенъ и сталъ высматривать кого-то въ полутемнотѣ, по всей вѣроятности, Вига. Мат³асъ притворился спящимъ, пока пр³ятель не исчезъ.

   - Гм... Увлечься чѣмъ-нибудь... Бросить якорь въ странѣ идей... Такъ, кажется, онъ болталъ? Пьютъ потому, что хочется пить, а не въ силу какихъ бы то ни было аргументовъ. Вотъ ему слова помогаютъ... Залпъ блестящихъ словъ опьяняетъ его и уноситъ отъ всѣхъ трудностей жизни... дѣйствуетъ на него какъ веселящ³й газъ... Нѣкоторыя натуры излѣчиваются словами!

   Пассажиръ выпилъ стаканъ и ушелъ.

   - А почему бы по силѣ возможности и не освѣтить, не иллюминовать это безпросвѣтное, мрачное существован³е, почему бы не доставить себѣ небеснаго блаженства хотя бы на мгновен³е? Должно быть погода очень сырая; ишь, сколько подносовъ разомъ принесли...

   Такъ и звенятъ стаканами... Теплые алкогольные пары такъ и носятся... Вотъ несутъ еще... еще... Ишь, какъ обонян³е-то обостряется отъ продолжительной трезвости: издали можно различить, что такое. Послѣднее - была виски.

   Онъ взялъ папиросу, сдѣлалъ нѣсколько затяжекъ и отшвырнулъ ее; взялъ новую, раскурилъ и бросилъ. Закурилъ еще одну - и снова бросилъ...

   Табачный дымъ сѣроватыми тѣнями выдѣлялся на фонѣ электрическаго освѣщен³я и тянулся къ полуоткрытой двери.

   Шелъ говоръ, слышались жалобы на качку, опоражнивали стаканъ за стаканомъ и уходили. Повсюду бутылки...

   Мат³асъ подошелъ къ нимъ и принялся съ лихорадочной поспѣшностью читать надписи. Онъ весь дрожалъ.

   - Вѣдь если бы я заболѣлъ морской болѣзнью, то...- пробормоталъ онъ и отшатнулся.

   - Вѣдь только одинъ стаканъ отдѣляетъ лучезарное небо отъ самой черной меланхол³и!.. Да и, собственно говоря, вѣдь ты, любезный, уже наполовину пьянъ, такъ какъ лежа, упивался винными парами... Будто не зналъ этого, старый лицемѣръ...

   Шабашъ!

   Онъ кликнулъ служителя.

   По крайней мѣрѣ, будутъ убиты двѣ мухи за разъ - однимъ ударомъ двѣ иллюз³и!

   Служитель явился на зовъ.

   - Стаканъ... стаканъ...

   И онъ замолчалъ. Въ немъ происходила страшная борьба.

   - Стаканъ... холодной воды! Какъ можно больше!

   Онъ выхватилъ стаканъ изъ рукъ служителя и, стоя въ дверяхъ, подъ струей холоднаго воздуха, залпомъ опорожнилъ его.

  

  

   Было раннее утро.

   Палубы чистили, скоблили и поливали. Нѣсколько мужчинъ въ пальто въ накидку прохаживались, покуривали сигары и пили съ прохладкой свой утренн³й кофе. Каждый разъ какъ кто-нибудь изъ нихъ подходилъ слишкомъ близко къ той части палубы, гдѣ шла суетня, его встрѣчали почтительнымъ "извините, пожалуйста", а швабры и тяжелыя чистильныя приспособлен³я довольно краснорѣчиво добавляли: "прочь съ дороги!"

   Здѣсь и тамъ стояли небольшими группами тепло одѣтые мужчины и дамы, желавш³е посмотрѣть восходъ солнца на морѣ.

   Большинство же предпочитало остаться подольше въ постеляхъ; нѣкоторымъ было ни до неба, ни до моря: они лежали, чувствуя приступы морской болѣзни, а нѣкоторые, вполнѣ равнодушные къ красотамъ природы, съ заспаннымъ видомъ выглядывали изъ каютъ и справлялись о погодѣ.

   Мат³асъ Вигъ прогуливался по палубѣ сверхъ всякаго чаян³я въ прекраснѣйшемъ настроен³и.

   Съ вечера онъ заснулъ въ самомъ удрученномъ состоян³и духа, какъ человѣкъ, всѣ надежды котораго разбились.

   Послѣ встрѣчи съ Элленъ все обратилось для него въ сплошную пустыню.

   А сегодня! Онъ выглядѣлъ такъ, какъ будто случилось что-нибудь радостное.

   Оно такъ и было: Мат³асъ Вигъ устоялъ! Онъ выдержалъ борьбу... испытан³е... вышелъ невредимымъ изъ адской печи - винной атмосферы, среди которой лежалъ вчера въ курилкѣ. Ему дышалось удивительно легко... Онъ чувствовалъ себя подобно страусу, которому хочется не то бѣжать, не то летать...

   Къ тому же сознан³е, что Элленъ вблизи его!

   Стоитъ только войти во вкусъ одерживать побѣды надъ самимъ собою, но вначалѣ это довольно трудно.

   Эге, да и Кетиль Боргъ вздумалъ подняться такъ рано, пользуясь солнечнымъ восходомъ для rendes-vouz съ миссъ Рокландъ!

   Ея блѣдное личико получило удивительно теплую окраску отъ первыхъ лучей разсвѣта... почти ослѣпительно счастливое выражен³е.

   Онъ казался ей богомъ свѣта, когда стоялъ около нея въ ореолѣ горѣвшихъ на солнцѣ золотистыхъ кудрей, съ протянутой къ морю рукой.

   Онъ предложилъ ей руку, и ея маленькая фигурка почти противъ воли должна была держаться прямо.

   Они то шли, то останавливались, когда свѣтъ слишкомъ рѣзалъ глаза, и выбирали мѣсто, гдѣ вѣтеръ дулъ не такъ сильно, при этомъ онъ нѣсколько разъ укутывалъ ее въ плащъ.

   - Бѣдная дѣвочка...- подумалъ Мат³асъ Вигъ,- кусокъ золота, который онъ хочетъ припрятать въ карманъ.

   Волны вздымались огромными валами, искрясь, какъ будто огромное, скрытое подъ ними горнило отбрасывало на нихъ свой свѣтъ. Пароходныя трубы казались совершенно красными, залитыя лучами солнца, наполовину выглянувшагося изъ-за горизонта.

   И вотъ оно выплыло все!

   Послѣ того, какъ богъ солнца взялъ ванну, наступилъ день, свѣж³й и свѣтлый, съ движущимися золотистыми горами.

   Мат³асъ Вигъ чувствовалъ себя такъ, какъ будто и съ нимъ произошло нѣчто подобное - будто его душа выкупалась.

   - Да, въ этотъ моментъ м³ръ чистъ! Имъ не успѣлъ еще овладѣть грѣхъ и все, что омрачаетъ, грязнитъ и дѣлаетъ лучи тусклыми. Гм... а попробуйте зачерпнуть ковшомъ этой воды, и вмѣсто иллюз³и красокъ, великолѣп³я и сказочности окажется пригоршня простой морской воды. И развѣ мы не опускаемся ежедневно на дно океана быт³я - только не хотимъ замѣчать этого... Здѣсь одно божество - богъ моря, а тамъ, въ каютѣ, другое - она. Но я не обману ее никакими прикрасами. И безъ того довольно было слезъ въ нашей пѣснѣ...

   Онъ стоялъ и мечталъ...

   Мэри ²онсонъ, разгнѣванная молодая особа, тоже захотѣла полюбоваться восходомъ солнца на морѣ. Она принадлежала къ переселившейся норвежской семьѣ, и у ея отца въ настоящее время была фабрика бронзовыхъ издѣл³й въ Чикаго

   Ну, такъ и есть! Опять этотъ черномазый слѣдомъ за ней. Не навожден³е-ли?

   Она ушла на самый дальн³й конецъ палубы.

   Черномазаго звали Грипъ. Онъ былъ владѣлецъ рояльной фабрики - она уже справилась объ этомъ въ книгѣ путешественниковъ.

   Онъ положительно вездѣсущъ. Вчера за обѣдомъ она пересѣла къ отцу, смотритъ - и онъ тутъ, какъ тутъ. И вотъ теперь опять!

   Она стояла и смотрѣла на рдѣвшее море, все сильнѣе и сильнѣе налегая на купленную въ Европѣ тонкую изящную трость.

   Трахъ!.. тросточка съ трескомъ переломилась.

   Само собою разумѣется, черномазый въ одну минуту очутился около, вѣжливо поднялъ обломокъ и высказалъ соболѣзнован³е, точно дѣло шло о ранѣ.

   Сломать бы ее объ его спину!

   - Можетъ быть, вы почините ее на вашей зонтичной фабрикѣ...- сказала она заносчиво.

   - Нѣтъ, тогда ужъ лучше залить ее бронзой!- кинулъ онъ въ догонку со смѣхомъ, когда она, бросивъ обломки трости за бортъ, направилась прочь съ палубы.

   Докторъ разыгрался съ своимъ сынкомъ Исакомъ. Уставъ бѣгать въ перегонки, онъ подхватилъ мальчика къ себѣ на спину и потомъ посадилъ его на крышу каюты, откуда тотъ не могъ сойти.

   - Браво!- раздался голосъ скрипача, когда мальчуганъ, не задумываясь, кинулся оттуда внизъ на руки къ отцу,- молодецъ, молодецъ! .

   - Можетъ быть, онъ со временемъ выберетъ такую професс³ю, гдѣ ему пригодится физическая сила,- сказалъ докторъ.

   - Что значитъ здоровая мать,- добавилъ онъ:- взгляните-ка на молодца!- и, сѣвъ, докторъ сталъ раскачивать мальчика на ногѣ...- Хопъ, хопъ! Посмотрите, Хавсландъ, какая природная устойчивость - вѣдь я чуть-чуть придерживаю его рукою; та же гармон³я, что у матери. А я, пока что, изображаю изъ себя нянюшку. Арна непремѣнно хотѣла, чтобы и я пошелъ къ гадалкѣ; но зрѣлые люди не охотники до гадан³я! Нужно имѣть дѣтски-нетронутую душу, какъ у моей Арны, чтобы отважиться на это.

   - А я,- сказалъ съ улыбкой скрипачъ,- многое далъ бы, чтобы узнать, буду ли я имѣть успѣхъ въ Нью-²оркѣ; вообще же, въ томъ смыслѣ, какъ вы говорите, я ни за что не обратился бы ни къ какой Аэндорской вѣдьмѣ. Для меня жизнь карточный столъ - выигрышъ или проигрышъ; одно и тоже до самой старости - встряска нервовъ каждый разъ. Знай я исходъ заранѣе, жизнь станетъ для меня прозябан³емъ, плоской, сухой, совсѣмъ прѣсной какъ драчена изъ одной муки съ водой...

   На лѣстницѣ показалась Арна. Она остановилась, чтобы перевести духъ.

   - Я точно съ того свѣта!- крикнула она направившемуся къ ней мужу.

   - Милочка, да на тебѣ лица нѣтъ! Сядь и выпей холодной воды,- сказалъ докторъ.- Должно быть, это самая что ни на есть настоящая гадалка.

   - Это было такъ ужасно, что даже вспомнить страшно. Мнѣ, кажется, никогда не забыть... А все-же въ этомъ есть что-то сверхъестественное.

   - Она сказала тебѣ что-нибудь непр³ятное? - спросилъ докторъ, нахмурившись.

   - Право, не знаю... Я не совсѣмъ поняла ее... Но это было ужасно! Она сидѣла въ полумракѣ, при слабомъ фосфорическомъ освѣщен³и... Лицо и руки были так³я син³я... Она все пристальнѣе и пристальнѣе вглядывалась въ меня, такъ что начинало казаться, будто она хочетъ проглотить меня. Я сидѣла точно въ полуснѣ и тупо смотрѣла вокругъ. Передъ ней стоялъ столъ съ подсвѣчникомъ, а за ней доска съ какими-то ³ероглифами. Задн³й планъ представлялъ собою какъ бы входъ въ склепъ...

   - Ахъ, да - что она сказала? Мнѣ казалось, что я не слышу и не понимаю ея, но слова такъ и врѣзывались въ мозгъ.

   Арна постучала себѣ по лбу.

   - Она сказала, что во мнѣ много жизнерадостности, и что мой живой, горяч³й темпераментъ заставляетъ меня часто дѣйствовать необдуманно... А потомъ принялась вглядываться въ мое сердце...

   - "Среди счастья есть какая-то тѣнь",- сказала она, но добавила, что не можетъ разглядѣть хорошенько, а потомъ приложила руку къ уху и стала внимательно прислушиваться.

   - "Звукъ идетъ отъ п³анино, подъ портретомъ, между двумя окнами,- прошептала она,- одна струна дребезжитъ... въ басу,- значитъ мужчина!"

   - Меня охватилъ страхъ, когда она до осязательности ясно изобразила п³анино... Слава Богу, что портреты не свалились. Ухъ! Хорошо, что мы на морѣ, ²онъ: здѣсь до насъ съ тобой никто не доберется...

   - Да уходи же прочь съ колѣнъ, малышъ!- крикнулъ вдругъ раздраженно докторъ.- Теперь твоя мама здѣсь. Я сдѣлалъ свое дѣло.

   Онъ съ мрачнымъ видомъ, рѣзко оттолкнулъ отъ себя мальчика и ушелъ.

   Наступил