Житков Борис Степанович - Что я видел

гой. Она отбежала.

  Мы залезли в шалаш. Я там мог стоять, как в домике. А дедушка и дядя Опанас не могли. И они стали на коленки.

  В шалаше было совсем не жарко и очень хорошо. Потому что прохладно. А внизу был коврик из травы.

  Это дедушка сам сплёл из камыша.

  А дядя Опанас вдруг говорит:

  - А что я тебе, дедушка, принёс!

  Полез за пазуху и оттуда вынул что-то завёрнутое в платок. А в платке хлеб. Только круглый, как крендель. А я не знал, что мы крендель несём.

  А я всё равно сказал:

  - Вот что мы принесли, только я не знал.

  Дедушка сказал:

  - Ну, спасибо вам, что калач принесли.

  Собаки стояли около самого входа, на солнышке. Они на нас смотрели и облизывались. У дедушки был чёрный хлеб. Он отрезал ножиком кусок, потом поломал пополам. И сказал мне, чтоб я дал собакам.

  Я пошёл к собакам. А они обе - ко мне. Я хлеб назад запрятал и боялся дать, чтоб они за руку не укусили. И хотел кинуть. А я только хлеб поднял, большая собака - гам! - и схватила. Она за хлеб схватила, а руку не укусила. Я хотел крикнуть: "Ай, ай!", а не крикнул, потому что дядя Опанас и дедушка смотрели. А маленькая собака забежала сзади и тоже хлеб схватила. И прямо проглотила сразу. И они обе стали меня нюхать. И совсем мордочками тыкать.

  Я нарочно руки раскрыл и им показывал, что больше нет. И пошёл в шалаш. А они в шалаш не смели ходить. И опять легли на солнышке.

  Дедушка разрезал дыню. Она там розовая. И ещё больше пахнет. А в самой середине - длинненькие семечки. Их можно раскусить. У них кожура очень тонкая. И там в середине зёрнышко.

  Дедушка сказал:

  - Это что! А вот кабаковые семечки - так те самые вкусные.

  И сказал, что потом даст и кабаковых семечек. А что сейчас будем дыню есть.

  И мы все ели дыню. И я очень наелся дыней. Она вкусная. И в ней очень много соку.

  

  

  

  

  АРБУЗЫ

  Мы пошли смотреть, где арбузы растут. И смотреть самый большой арбуз. Мы тихонечко шли. А дедушка нагибался и арбузы немножко поворачивал. Это потому он арбузы поворачивал, что надо, чтоб солнышко их грело со всех сторон.

  А самый большой арбуз я увидел, когда ещё до него не дошли. Он был большой, прямо как самовар. Больше моего мячика надувного. Если мячик даже со всей силы раздуть, всё равно такой не будет.

  Дядя Опанас ухом прижался к самому арбузу, а потом пощёлкал арбуз пальцем. И потом сказал, что арбуз ещё неспелый, не звенит.

  А я всё равно никаких арбузов не хотел. Потому что я очень дыни наелся.

  Потом мне дедушка показал маленький-маленький арбузик. Он с мой кулак. Совсем кукольный. Дедушка его отрезал и подарил мне, потому что он уже больше расти не будет. Это чтобы я им играл.

  

  

  

  КАК Я В ШАЛАШЕ СПАЛ

  Потом дядя Опанас сказал, что ему надо идти. А я как хочу: хочу - на бахче с дедушкой останусь, а потом он за мной придёт, а хочу - сейчас могу с ним пойти назад.

  А дедушка сказал, что он мне сказку расскажет и чтоб я остался. Мне не хотелось идти, потому что очень жарко и очень хотелось узнать сказку.

  Я сказал, что останусь. И мы пошли в шалаш.

  Дядя Опанас ушёл, а дедушка мне сказал:

  - Ты лягай. Поспи трохи. А сказку потом.

  Я лёг и стал слушать.

  И услышал, что птички ходят сверху по шалашу. И спросил дедушку про птичек.

  А дедушка сказал, что это не птички, это ветерок. И это листики сухие на шалаше шелестят, потому что он сделан из веток.

  Я слушал, слушал и заснул.

  А когда я проснулся, то солнышко совсем в шалаш попадало. А дедушки не было. Я из шалаша выглянул и тоже дедушки не увидал. И собак тоже не было. Я совсем из шалаша вышел.

  И я увидал, что дедушка далеко-далеко. Там уже баштан кончается и идёт дорога.

  Там стояли лошади. И там складывали арбузы на подводу. И очень много уже наложили, большим горбом. Люди не передавали арбузы, а кидали, как мячики. Один дядя кинет, другой поймает. А потом дальше кидает. И опять его ещё один дядя поймает. И кидает тому, который у самого воза. Он кладёт арбузы на воз.

  Я всё боялся, что они уронят арбуз. А они ни одного не уронили. И стали накладывать на другую подводу.

  

  

   КАК Я СОБАК ПРОГНАЛ ОТ БАБУШКИ

  Я всё один стоял, а дедушка не приходил. Я не хотел дедушке кричать, а крикнул собаке. Пусть собака прибежит. Я её не боюсь, потому что в шалаш убегу. Она не смеет туда ходить. А дедушка услышит, что я уже встал, и, может быть, скорее придёт ко мне.

  Я закричал громко:

  - Собачка, собачка, иди сюда!

  Большая собака стала смотреть на меня. Она голову подняла и глядела. Я стал рукой её звать. Она как побежит! И вдруг повернула и со всей силы побежала не ко мне. Я посмотрел и увидел, что там какая-то тётя идёт, а собаки прямо на неё - и лают.

  Я стал кричать: "Ай, ай!" - и побежал к тёте и потом кричал, как дедушка: "Геть! Геть!" Я пробежал немного и увидел, что это не тётя, а бабушка моя идёт.

  Собаки лают на неё, а она идёт, и собаки её не кусают, и она их не боится.

  Я тоже, как дядя Опанас, схватил кусок земли и замахнулся на собак и опять крикнул: "Геть!" Они отскочили даже - так я на них бежал - и не стали лаять, а только немножко.

  А бабушка засмеялась и сказала:

  - Ишь ты, какой молодец! Только зачем листья топчешь?

  И села на корточки. И стала мне с лица счищать и говорит:

  - Ты дыню ел. Вон сколько семечек налипло.

  И показала мне семечки: они у меня к щекам присохли, а я не знал.

  Дедушка тоже прибежал и говорит:

  - Здравствуйте, Марья Васильевна!

  А я сказал, что вот какой маленький арбуз мне дедушка дал, и показал бабушке арбузик: он у меня за пазухой был.

  

  

  

  ЧТО ДЕДУШКА РАССКАЗЫВАЛ

  Бабушка сказала, что надо идти, что сейчас ужин скоро будет. А я сказал, что дедушка обещал сказку.

  Дедушка стал говорить:

  - Ну, другим разом, придёшь ещё.

  А я сказал, что он обещал, потому я и спал, а то бы я не стал спать.

  Дедушка сказал:

  - Ну, пойдём.

  И мы пошли в шалаш.

  Дедушка рассказал, что вот тут раньше ничего не росло. И никакого баштана не было. И какое семечко ни садили, ничего не вырастало. А рос бурьян. Это трава такая высокая, прямо как дерево, с человека ростом. И её косили косами и потом пахали - это значит - всю землю перерывали - и сеяли зёрна в эту землю.

  А всё равно вырастал бурьян. Там даже волки жили. И все боялись туда ходить. Только один был охотник, он не боялся и убил там волка, очень большого.

  Этот дядя-охотник ничего не боялся. Он бурьян этот поджёг со всех сторон, а с одной стороны не поджёг. Волк испугался и побежал. А никуда нельзя - всё огонь да огонь. Только в одну сторону можно, где огня нет. Волк туда и побежал, а там дядя-охотник стоял с ружьём. Он волка - бух! - и застрелил.

  Дядя-охотник сказал, что земля очень хорошая, только надо очень сильно её перекопать. Охотник уехал. А перекапывать всё равно никто не хотел, и очень боялись все. И говорили, что земля эта заколдованная.

  А вот теперь привезли сюда машину. Она - как автомобиль, только на ней один человек может ехать. Один шофёр - и больше никого. Она только для того, чтобы к ней плуги прицеплять, - она потянет, прямо как паровоз. Она очень хлопает и называется трактором.

  Я засмеялся и сказал:

  - Знаю: потому что трах! Потому она трахта.

  Бабушка сказала, что не "трахта", а трактор, и совсем не потому, что "трах".

  И мы все смеялись. А я сказал тихонько:

  - Всё равно - трах!

  Дедушка сказал, что как прицепили к трактору шесть плугов - это которыми землю пашут, - они как стали перерывать весь бурьян, так только корешки посыпались. Бурьян опять пробовал расти. Опять плугами всякими перекопали землю.

  И потом ещё два раза перекапывали.

  А потом посадили семечки и от арбуза, и от дыни, и от кабаков, и стал баштан. А бурьяна и не видно, ни одной даже травинки.

  Дедушка сказал, что вот вся сказка. А теперь мы сидим, где был бурьян. И вот кабаки растут из семечек.

  

  

   МЫ С БАБУШКОЙ УШЛИ К СЕБЕ

  Я сказал:

  - Дедушка, а семечек кабаковых дашь?

  Дедушка сказал:

  - А як же!

  Это значит: "А как же!"

  И дедушка стал в углу искать. Потом вытащил узелок. Это в платке были семечки завязаны. Они белые и плоские, а там зелёное зёрнышко. Очень вкусное. Потом дедушка достал тыкву, как бутылочку. Она сухая и сверху открыта. И пустая в середине. Дедушка насыпал туда семечек и подарил мне. Я взял и ничего не говорил. Бабушка на меня поглядела. Очень сильно на меня поглядела. Я вспомнил и сказал:

  - Спасибо, дедушка.

  А дедушка говорит:

  - На здоровье.

  Бабушка сказала дедушке, что она ему глазные капли привезла и ещё лекарства из Киева.

  Дедушка сказал:

  - Вот это спасибо!

  И мы пошли. Дедушка тоже шёл с нами до дороги, и собаки тоже. Бабушка собакам давала хлеба: она кидала, а они ловили зубами прямо на воздухе, даже подскакивали. И потом по дороге с нами пошли, только дедушка их назад позвал. Это чтоб они баштан стерегли.

  Солнце совсем над землёй было, очень красное и прямо нам в глаза. Я глаза закрывал.

  Бабушка меня за руку вела, я спотыкался и очень пыль ногами поддавал. И потом смотрел: пыль всё стояла, потому что ветра не было.

  Мы пришли в столовую.

  Потом мы ужинали. И там много людей было, и все говорили.

  Только я не очень понимал, потому что по-украински.

  Потом бабушка уложила меня спать.

  

  

  

  

   САД

  

  

  

  МЫ С МАРУСЕЙ ПОШЛИ В САД

  Утром мне бабушка сказала, что я пойду с девочкой с одной смотреть яблоки. Я просил, чтобы потом, после яблоков, всё равно пойти к дедушке, который мне дал кабак, как бутылочка.

  Я уже всё молоко выпил, что бабушка принесла, и тут пришла девочка.

  Она совсем большая. Её зовут Маруся. А потом ещё девочка пришла и тоже сказала, что пойдёт с нами. Бабушка сказала, что этой девочке нельзя, потому что она должна учиться представление показывать. Бабушка её не пустила.

  Мы с Марусей пошли, и Маруся говорила, какое интересное представление будет, и один мальчик будет красноармейцем, а другой ещё мальчик есть - он собакой будет. И он будет лаять, и кусаться тоже будет, и совсем весь будет в собачьей коже, и на четырёх лапах будет бегать.

  Это вечером будут показывать, и все будут смотреть.

  Маруся немножко непонятно говорила - она по-украински говорила.

  И я не всё понимал и тоже говорил:

  - Як? Як?

  По-русски "как", а по-украински "як". Маруся говорит, а я, когда не понимаю, кричу: "Як? Як?" Она тогда опять говорит, и мы так всё шли за ручку.

  

  

   ПРО АБРИКОСЫ И ПРО ЯБЛОКИ

  Сначала по дороге шли, а потом Маруся меня пересадила через заборчик, а там сад.

  Там деревья, все снизу белые. И выкрашены. А Маруся сказала, что не выкрашены, а извёсткой вымазаны, чтобы муравьишки не лазили, а то они залезают и едят яблоки и абрикосы.

  Маруся сказала, что абрикосы ещё вкуснее яблок. Только они уже давно поспели, и их уже сорвали. Они жёлтые, прямо даже красные немножко и очень мягкие. А косточка большая, и её можно расколоть, и там большое зёрнышко. Оно вкусное, как орех.

  Только ни одного абрикоса уже не было.

  Потом я вдруг увидел дерево, а на нём большие яблоки. И одна ветка совсем низко. Маруся сказала, что нельзя рвать. А их там было так много, что я думал, что это они нарочно привешены.

  Маруся сказала, что на ветке много яблок и она может поломаться. А она потому не ломается, что снизу палки подставлены. Они в землю воткнуты, а наверху у них рожки. И ветка на рожки налегает, и ей не тяжело от яблок. Этих палок там очень много стояло. Они ветки поддерживают.

  Маруся сказала:

  - Ось як!

  Да и взялась за палку рукой и немножко потрясла. Совсем чуть-чуть. И вдруг два яблока упали. И одно - большое-пребольшое - прямо мне по голове.

  Я сразу хотел засмеяться и хотел яблоко схватить, а потом заплакал, потому что очень больно. И потому что думал, что это Маруся нарочно затрясла, чтобы яблоки на меня падали.

  

  

  

   ЗАЧЕМ ПАЛКИ

  Вдруг залаяла какая-то собачка. И она выбежала к нам. Совсем маленькая.

  Я её не боялся, а потом увидел: идёт дядя. И дядя кричит:

  - Гей, кто там?

  Я увидел, что это Матвей Иванович. И Матвей Иванович сказал:

  - А, это Алёшка! Чего ты плачешь?

  А я уже не плакал. Маруся стала мне головой мотать и бровями делать.

  И ещё тихонько пальцем погрозила: это чтоб я не говорил про яблоко.

  Я и не сказал ничего.

  Мы вместе пошли, и Матвей Иванович сказал:

  - Ты, Алёшка, осторожно ходи. Ты за палки не хватайся. Это нельзя.

  А я сказал:

  - Почему?

  Матвей Иванович хотел сказать и не сказал, потому что Маруся скоро-скоро заговорила. Она всё говорила, что потому нельзя, что яблоки отрываются, а им ещё надо висеть.

  А Матвей Иванович сказал, что вовсе не поэтому, а потому, что может обломаться веточка. А на этой веточке потом могло бы ещё яблоко вырасти, а там уже не вырастет.

  

  

  

  КАК ЯБЛОКИ СОБИРАЮТ

  Вдруг я увидел лестницу. А на лестнице стояла тётя. Она доставала яблоки. И давала их девочкам. А девочки их в корзину клали. А потом я увидал целую кучу яблок. Там сидели две тёти и яблоки смотрели. Возьмут яблоко, повертят, повертят и складывают в корзинки. Они на меня совсем не глядели. Это они глядели на яблоки.

  Смотрели, чтобы пятнышка не было. Когда чёрненькое пятнышко, так это яблоко в другую корзину клали. А без пятнышек - это самые лучшие яблоки.

  Мне Матвей Иванович сказал, что эти яблоки каждое в бумажку заворачивают, потом накладывают в ящики и крышки гвоздями прибивают. А потом в ящиках всюду развозят.

  Их в вагонах развозят и на пароходах развозят. Куда угодно. И в Москву, и где французы живут, и даже англичанам, и всяким другим, потому что такие хорошие яблоки. И все их любят. А потом мы пошли, где собирают другие яблоки: очень жёлтые, с красной щёчкой. И они называются шафран.

  

  

  

   КТО БРАКОВЩИК

  Там очень много лестниц было, потому что там очень много яблок надо собирать.

  Мне одно яблоко дали. И Марусе дали яблоко. А я взял и тоже стал смотреть: есть пятнышко или нет. Матвей Иванович стал смеяться и сказал про меня:

  - Браковщик какой!

  А я сказал:

  - Какой?

  Матвей Иванович сказал:

  - А вот такой! Смотришь, не поел ли червяк, нет ли дырочки или пятнышка. Это и называется браковщик, который смотрит, годится или не годится. Вот ты и есть браковщик. Ты не смотри, а ешь.

  Я и стал есть.

  А Матвей Иванович спросил:

  - Ну что? Годится?

  Я ничего не мог сказать, потому что очень много яблока в рот набрал. Я много потому набрал, что оно очень вкусное.

  

  

  

  

  СЛИВЫ

  А потом я сказал:

  - А где маленькие яблочки растут, которые как кукольные?

  Маруся сказала:

  - Пойдём, пойдём.

  И мы пошли.

  Я всё смотрел на деревья, чтоб раньше, чем Маруся, увидать маленькие яблочки.

  А Маруся меня всё спрашивала: какая Москва и как в Москве под землёй ездят?

  Я сказал, что под землёй ездил и это метро. И сказал, что это не страшно. А потом сказал, как лестница сама вверх едет. И как будочка вверх поднимается, и это называется лифт.

  А Маруся всё говорила:

  - Ось як, ось як!

  И языком щёлкала. А я больше ничего не стал говорить, потому что увидал яблочки.

  Я закричал:

  - Ага, я первый! Вон, вон яблочки!

  И показал пальцем. А Маруся засмеялась и сказала, что это вовсе не яблочки, а сливы. Это жёлтые сливы.

  Я сказал, что хочу посмотреть. Мы туда пошли.

  И там стояло это дерево, на котором жёлтые сливы. Они совсем круглые: как яблочки. И очень блестят. Они как будто не настоящие, а как на ёлке бывают - стеклянные или ещё какие. А они настоящие, потому что Маруся одну подняла, она на земле лежала, немножко обтёрла и дала мне есть. Только сказала, что там червяк есть. А я уж съел, когда она сказала. Я сказал, что червяка не было, только косточка. И мы потом искали, чтоб ещё найти, только ни одной больше не нашли.

  

  

   КАК МАРУСЯ НА МЕНЯ РАССЕРДИЛАСЬ

  Там под ветками тоже стояли палки. И я сказал Марусе тихонько:

  - Давай потрясём!

  А она не хотела. А я хотел нарочно толкнуть палку, чтоб слива упала. И толкнул ногой. А они не упали - ни одной.

  Маруся рассердилась и взяла и дёрнула меня за ухо. И сказала:

  - Ты не слухать! Ты не слухать!

  А я её хотел кулаками бить: зачем она меня за ухо?

  Она меня поймала за руку и сказала:

  - Ось сейчас до Матвея Ивановича поведу. Он тебя с саду выженит.

  А я сказал:

  - Вовсе не выженит, а я бабушке скажу, что ты меня за ухо.

  А она сказала:

  - А я скажу, что ты палку пихнул.

  А я сказал, что не пихнул, а нечаянно.

  А она сказала:

  - Ты ещё брешешь?

  И хотела уходить.

  А я побежал за ней и стал кричать потихоньку:

  - Как это брешешь? Как это брешешь?

  Это я потому так кричал, чтобы она не сердилась.

  Я очень испугался, что она уйдёт. И тогда я буду один.

  А она всё шла и говорила:

  - А вот так и брешешь. Ты палку сам пихнул, а говоришь, что не хотел. Значит, неправда. Значит, ты брехун.

  А я заплакал. И кричал:

  - Не брехун! Не брехун!

  И вдруг идёт дядя. И на спине несёт корзинку.

  Дядя стал и говорит:

  - Кто брехун?

  А Маруся сказала:

  - Кто брешет, тот и брехун.

  И взяла меня за ручку. И мы пошли.

  Я Марусе сказал, что я теперь не брехун и больше не буду палок пихать. А она достала из кармана семечек кабаковых и мне дала.

  А потом села на корточки и мне рукавом всё лицо вытерла. Потому что я плакал.

  

  

  

   КУКОЛЬНЫЕ ЯБЛОЧКИ

  Я стал есть семечки. Только я так скоро не мог, как Маруся.

  А она вдруг встала и показала пальцем.

  Я посмотрел. А там было дерево, и на нём всё круглые яблочки. Маленькие, как орешки.

  Их было очень много. На дереве листьев было очень мало, потому что всё яблочки, яблочки. Я стал кричать:

  - Ура!

  И стал бегать кругом, чтоб смотреть на это дерево и на кукольные яблочки.

  Маруся сказала, что их так не едят, а из них только варенье варят. И потом - что сейчас они не готовы. И ещё долго надо ждать, когда они будут готовы. Тогда их будут срывать.

  

  

  

   КАК Я СЛИВ ОБЪЕЛСЯ

  А потом мы пошли дальше. И там опять стояли лестницы, а на лестницах тёти.

  И там срывали с дерева сливы, только не жёлтые, а синие. И тоже клали в корзинки. И около них был дядя Опанас.

  Он сказал:

  - Га, Алёшка?

  И все стали на меня смотреть и кричали мне:

  - Лёшка! Лёшка!

  А дядя Опанас сказал:

  - Держи шапку!

  А я не знал, что делать. Тогда дядя Опанас снял с меня шапку и дал её мне в руки. Я её стал держать, как мешочек. Он мне туда наложил слив. До самого верху. И даже немножко больше. Я не мог их есть, потому что боялся отпустить шапку.

  Я сказал:

  - Маруся, пожалуйста.

  Маруся взяла две сливы и сказала:

  - Спасибо.

  И съела.

  А я хотел, чтоб она мне дала, и сказал:

  - Мне тоже.

  Она дала мне прямо в рот. А потом сказала, что я глупый.

  Она сказала:

  - Який дурный!

  И сказала, чтоб я сел на землю, а шапку положил на коленки. И тогда можно есть, сколько хочу.

  Мы сели и стали есть.

  И я их много съел. А потом Маруся сказала, что надо идти к бабушке, потому что она хочет смотреть, как учатся представлять, как выгоняли генералов.

  Мы пошли, а когда пришли, то уже все сливы съели. Мы целую шапку слив съели.

  

  

  

   ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

  

  

  

  КАКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

  А представление мы смотрели в едальне. Это там, где все едят. Только тогда никто не ел. И столов тоже не было. А в самом конце был пол повыше, и там было представление.

  Там вышел мальчик, только у него были усы. Это ему бабушка приклеила клеем. У него были большие штаны. А на штанах две красные ленты. Они с боков, от верху до низу. Это значит, что этот мальчик генерал. И потом у него была сабля. Она у него висела сбоку. Очень большая, потому что настоящая. А потом у него на курточке была звезда. Только не красная, а белая. И ещё лента синяя, очень широкая. Она у него была через плечо. И мальчик говорил, что это ему царь дал в награду и потому он самый главный генерал. А ещё были два мальчика, тоже генералы.

  Только не главные. Они говорили, что всех завоюют. И у всех в деревне отнимут хлеб. И что скажут, что вся земля их. Потому что они генералы и их царь послал всё отнимать. И сад тоже отнимут, и все яблоки, и все арбузы. А потом пришёл ещё мальчик.

  Он был старичок, потому что с палочкой и с белой бородой. Он стал кланяться и стал просить, чтоб не всё отнимали. А потом стал на коленки и тоже кланялся. А главный генерал как закричит:

  - Эй, солдаты!

  И прибежали два мальчика. Они были солдаты, потому что были с ружьями. И у них были шапки без козырьков. И генералы стали кричать:

  - Вон его! Вон его!

  И солдаты стали старичка бить и потащили.

  А я закричал:

  - Ой, не надо дедушку!

  Все засмеялись. И генерал тоже.

  А Маруся сказала:

  - Сиди мовчки!

  Это чтоб я молчал.

  А я её тихонько спрашивал:

  - А что они потом с дедушкой делать будут?

  

  

  

   БУДЕТ ПРАЗДНИК

  Маруся сказала, что это нарочно.

  Потом генералы сказали, что завтра они пойдут и всех будут бить. Чтоб всё отдавали. Они скажут солдатам, а солдаты пойдут с ружьями и будут стрелять. И заиграла музыка, потому что заиграло пианино.

  Мне Маруся сказала, что это бабушка играет. Только не видно где. А потом всё завесили занавеской. Очень большой. До самого потолка. И она вся красная. И на ней буквы. Буквы жёлтые. Только я не знал, что написано. А Маруся мне сказала, что там написано, что будет праздник, и она потом будет рассказывать, почему праздник. Вот когда будет настоящее представление, тогда и будет рассказывать.

  А я всё говорил:

  - Какой? Какой?

  

  

  

  

  ПАРТИЗАНЫ

  Потом они отдёрнули занавеску. А там уже генералов не было. А там стояли мальчики и девочки. И деревья тоже стояли. И было не очень светло. А мальчики и девочки были все как дяди и тёти. Совсем как большие. Потому что были с бородами и в платках на голове. Очень закутаны. И у них были ружья настоящие. И ещё топоры.

  А один мальчик был матрос. И он сидел на маленькой пушке. А потом сказал, что это пулемёт. И что из него можно сколько хочешь стрелять. И потом показал ящик и сказал, что там пули. Их очень много. И что надо генералов выгонять. А потом сказал, чтоб выходили, у кого ружья. И стал всех с ружьями ставить в ряд. Одна девочка стала говорить, что не надо воевать, а надо генералов попросить.

  И вдруг привели дедушку. Он не мог идти, потому что его побили. Он сказал, что просил генералов, а они его побили. Матрос стал на него показывать пальцем и сказал:

  - Ось просил!

  И все стали говорить. Очень громко стали говорить. И ружьями стали махать. А я не хотел, чтоб сейчас стреляли.

  Матрос стал кричать:

  - Тише!

  Это чтоб не услыхали. Потому что они прячутся и они в лесу.

  

  

   КАК ПАРТИЗАНЫ ПОШЛИ НАПАДАТЬ

  Вдруг прибежал мальчик. Совсем маленький, как я. Он никак не был одет. А просто мальчиком. Все замолчали и стали на него глядеть.

  Он сказал, что все генералы спят и что все солдаты спят. Только два не спят. И он знает, где они не спят.

  Тогда матрос сказал, чтоб тихонько идти и чтоб ружья зарядили.

  А он потом крикнет "ура", и тогда чтоб все бросались, и стреляли, и бежали выгонять генералов.

  И все потихоньку пошли.

  А бабушка заиграла очень тихую музыку.

  И снова задёрнули красную занавеску.

  Мне было страшно: вдруг солдаты проснутся и застрелят матроса и не дадут выгнать генералов?

  Маруся дала мне семечек и сказала, чтоб я на пол не сорил, а скорлупки собирал бы в руку. Только она не сказала "скорлупки", а сказала "лушпайки".

  А я сначала не хотел есть семечек, потому что я хотел знать, как будет с матросом и как они нападут на солдат, потому что вдруг их всех солдаты застрелят? Проснутся, возьмут ружья и застрелят.

  Я не стал семечек есть, я их держал в кулаке. И смотрел на занавеску.

  

  

  

  КАК ПАРТИЗАНЫ НАПАЛИ

  Вдруг занавеска опять открылась. И там была комната. А в комнате были диваны. И на диванах спали генералы. И главный генерал тоже.

  Потом стоял стол. А на столе бутылки. И по комнате ходил солдат с ружьём.

  Он всё подходил к окну и глядел в окно. Я всё боялся, что он увидит матроса и партизан. Потом он открыл окно и посмотрел. И спросил тихонько:

  - Что, тихо кругом?

  А к окну подошёл другой солдат, который на улице, и сказал:

  - Никого не видно. Никого не слышно.

  А этот солдат сказал ему:

  - Смотри хорошенько.

  И стал опять ходить по комнате.

  А бабушка тихонечко заиграла. Потом стала немножко скорей играть. И немножко громче. И мне стало страшно. И вдруг - как бухнет! И солдат за окном закричал:

  - Тревога!

  А этот солдат стал будить генералов. Генералы вскочили и стали кричать, чтоб скорей солдаты вставали. Солдаты начали прибегать и стрелять из окна. Страшно громко. Генералы тоже стреляли из пистолетов. И я боялся, что застрелят матроса.

  А застрелили вовсе не матроса, а одного генерала.

  Он упал. И ещё один солдат упал. И вдруг вбежал матрос. А у него в руке бомба.

  И матрос закричал, чтоб поднимали руки вверх. И они все подняли руки вверх, потому что матрос победил. И партизаны победили.

  И потом прибежали те партизаны. И схватили генералов, чтоб их потом выгонять.

  Бабушка стала играть музыку. И все запели. И встали. Я тоже встал. И стал кричать:

  - Ура!

  Потом все тоже кричали: "Ура!" А бабушка вышла и замахала рукой, чтоб не кричали. И все замолчали. И стало совсем тихо. Бабушка сказала, что кричать будут, сколько хотят, когда будет настоящее представление, а сейчас мы пробуем, хорошо ли выходит.

  

  

  

  КАК МАРУСЯ ГОВОРИЛА

  Бабушка сказала, что всё хорошо. Только пели нехорошо. И велела, чтоб опять пели. И чтоб слушали, как она играет. А когда спели, бабушка сказала:

  - Ну, Маруся, теперь тебе.

  А Маруся сказала, что не будет.

  Все стали кричать ей:

  - Иди! Иди!

  Она пошла туда, где все стояли. И стала говорить. А я ничего не понял, потому что по-украински.

  И стал семечки есть, потому что они у меня в кулаке были. А бабушка мне потом сказала, что Маруся говорила, какой праздник будет. А этот праздник такой, что на весь свет. Потому что все, кто молодой и кто хочет генералов выгонять, так они все устраивают праздник. Бабушка сказала, что это пионеры делают представление, чтоб смотрели старшие, а старшие - так они детям качели устраивают, очень большие. И ещё гигантские шаги.

  А потом бабушка заиграла, и все партизаны, все солдаты, и генералы, и тётеньки, и старичок - все стали ходить по едальне, а бабушка играла на пианино. Они ходили, как красноармейцы. И очень топали.

  Мы с Марусей тоже с ними ходили, только держались за руку. Они все пели песню. И я тоже пел. Только не говорил, а просто голосом. Потому что я не знал, какая это песня. Она по-украински.

  Я теперь знаю, какое это представление. И как представляют.

  

  

  

   Я ЗАБОЛЕЛ ОТ СЛИВ

  Утром вышло очень плохо, потому что вечером у меня очень заболел живот. Бабушка меня спрашивала, ел ли я сливы. Она всё про сливы спрашивала, а я сказал, что и маленькие яблочки ел тоже. Бабушка очень сердилась, что я так много в саду ел. И говорила: зачем Маруся позволяла!

  А Маруся сама тоже ела. Ещё больше, чем я. Бабушка сказала, что она уже большая. И ещё - она привыкла, поэтому ей ничего. Бабушка сказала, что я теперь целый день никуда не буду выходить. А то опять что-нибудь схвачу и съем. А я сказал, что мне скучно будет. И я буду плакать. Бабушка сказала, что ей некогда смотреть, как я буду плакать. А что она пойдёт устраивать представление, чтобы ещё красивее было. Потому что сегодня настоящий спектакль будет. Я спросил, про кого. Бабушка сказала: про партизан. Я сказал, что я знаю, как про партизан.

  Бабушка спросила:

  - Так чего же тебе плакать?

  И сказала, что потом придёт. И ушла. Потом опять пришла. И велела, чтоб я никуда не смел уходить. И чтоб совсем из комнаты не смел никуда выходить.

  И я один остался в комнате. Я стал смотреть в окно. А там внизу стояли девочки и мальчики. Они кричали, чтоб бабушка скорей шла. И Маруся тоже там была. И тоже кричала. А я начал в окно кулаком бить. И все стали смотреть вверх, на меня. И ничего не кричали. А я закричал. Я со всей силы закричал:

  - Маруська!

  А Маруся засмеялась и побежала. И пришла ко мне. Я ей сказал, что вот теперь мне надо сидеть. Это потому, что мы много слив съели. А она тоже их ела, и ей ничего, а мне чего. И я буду плакать.

  Маруся сказала, чтоб я не плакал. Потому что она мне сейчас что-то принесёт. И мы будем играть.

  А чтоб я сидел. И чтоб молчал.

  

  

  

  ЧТО МАРУСЯ ПРИНЕСЛА

  Я сказал, что буду молчать, только чтоб скорей. А то не буду молчать и буду плакать.

  А она сказала:

  - Чекай.

  Это значит, чтоб я ждал. И убежала. Я стал в окно глядеть. А там даже никого видно не было. Только одна собака ходила и всё землю нюхала. Я лёг на кровать и стал петь. А потом кричать.

  Я кричал:

  - Че-кай! Че-кай!

  А потом кричал:

  - Не че-кай! Не че-кай!

  А потом стал кричать:

  - Не хочу!

  А потом закричал:

  - Бабушка!

  И заплакал.

  А потом дверь вдруг отворилась. Я думал, что это Маруся, и испугался, потому что это не Маруся. И думал сначала, что это собачка.

  А это вовсе не собачка. Потому что у неё на ножках копыта, а на голове маленькие рожки.

  А она закричала: "Э-э-э!"

  

  

  

   КАК Я ИСПУГАЛСЯ

  Я очень её испугался. Потому что я не знал, что она будет делать. А она побежала. И ножками стукала, как деревянными. Это копыта такие крепкие. Они ещё крепче, чем деревянные. И она прыгнула на скамейку, а потом прыгнула на стол. И стала есть цветы, которые у бабушки были в стакане.

  Я закричал:

  - Ой!

  И залез за подушку. Я очень боялся, что она прыгнет на кровать. А дверь открылась. И в дверь вскочила Маруся. И сказала, что я глупый, потому что это козочка и не надо её бояться. И это она козочку принесла, чтоб играть.

  Маруся её прямо со стола схватила, а козочка цветы ещё не доела, и они у неё на мордочке висели. И она мотала головой и ножками дёргала. Маруська взяла и её мне прямо на кровать кинула. А козочка - прыг! - и прямо через всю комнату.

  И ножками застукала. Я сначала испугался, а потом засмеялся. Маруся сказала, что цветы - это ничего. Она ещё таких нарвёт, ещё даже лучше. А сама вынула из-под фартука траву и показала козочке. А потом стала от неё убегать. А козочка закричала:

  "Э-э-э!"

  

  

  

  КАК Я НАБЕЖАЛ НА КОЗОЧКУ

  Козочка стала за Марусей бегать. Маруся подняла руку, а козочка встала на задние ножки и стала прыгать, чтоб траву схватить.

  Я стал смеяться и хлопать в ладоши. А с кровати я слезть боялся. А потом слез. Потому что она всё равно тоже на кровать прыгнуть может, если захочет. Она даже на стол прыгнула. Прямо с полу.

  Маруся ни за что так не прыгнет. Она мне потом сказала, что с полу прямо на стол ни за что не прыгнет. А козочка прямо - скок! - и прыгнула на стол. Мы её на столе ловить боялись, потому что она чернила может перевернуть и книжки затоптать. Мы с Марусей к окну отбежали и стали её звать. Козочка прыгнула и прямо на Марусю побежала. Я тогда немножко вбок убежал. А Маруся козочку стала в лоб пихать и стала на неё кричать: "Геть, геть!" А козочка голову нагнула и рожками прямо на Марусю. Маруся её опять пихнула в лоб и закричала:

  - А ну тебя, уходи!

  И Маруся всё смеялась. Я тоже смеялся.

  А потом не стал смеяться. Потому что козочка стала на Марусю набегать и всё хотела рожками ударить. И даже на задние ножки вставала и подскакивала, чтоб посильней ударить. А Маруся всё равно смеялась и убегала. И кричала:

  - Ой, ратуйте мене!..

  А это значит, чтоб её спасать.

  Я залез на кровать, потому что испугался. А потом козочка сзади как ударит Марусю!

  Маруся закричала: "Ой же"!

  И я подумал, что теперь козочка Марусю убивает. Я схватил подушку и со всей силы закричал:

  - А-а-а-а!

  Я побежал прямо на козочку и ногами топал со всей силы. И всё кричал: "А-а-а!" Козочка так испугалась, что стала по всей комнате прыгать.

  Я думал, она в окно будет прыгать. А я всё на неё подушкой. Маруся на меня кричала, а я не знал, что делать, и бегал за козочкой. И все стулья упали, и книги со стола уп