Житков Борис Степанович - Что я видел

ify">  - Вон паровоз ещё воды набирает. Без паровоза не уедете.

  А мама достала колбасы и булки, а потом дала мне конфет и позволила, чтобы я одну конфетку собачке дал.

  Я всё боялся, что собачка с тётенькой останутся, и всё боялся, что паровоз свистнет. Потому что он ушёл уже от воды. Но потом ударили в колокол: бум!

  И тут тётенька с собачкой пришла, и мы поехали.

  

  

   КАКИЕ ВАГОНЫ ВСЯКИЕ БЫВАЮТ

  И мы проезжали мимо красных вагонов. Они без окон. Только два маленьких окошечка под крышей. А посредине вагона - большие двери, как ворота. Эти вагоны не для людей, а для ящиков и для всяких мешков. И это товарные вагоны. Так инженер сказал. А потом совсем смешные были. Колёса как у вагона, а наверху лежит боком большущий бидон, как длинная бочка. Туда керосин наливают и возят.

  Я сказал, что это бочки, а дядя-инженер сказал, что это цистерны. Я спросил: почему? А дядя говорит: потому что так называются, вот и всё.

  А я всё шёпотом говорил:

  - Нет - бочки, нет - бочки!..

  И вдруг тётя, которая с собачкой, закричала:

  - Ой, надо собираться! Сейчас Москва.

  

  

  

   МЫ ПРИЕХАЛИ

  Мама стала наши подушки завязывать. Инженер стал чемодан доставать. Начали толкаться. Меня совсем в коридор вытолкнули. А в коридоре уже все стоят в пальто, в шапках, и чемоданчики в руках. Наш паровоз засвистел. И вдруг стало темно, как вечером. И поезд остановился.

  Мама закричала:

  - Алёшка! Какой несносный! Где ты? Опять потеряешься! - и схватила меня за руку.

  Из коридора все пошли. А потом прибежали носильщики. Такие, как у нас там, на вокзале, в белых фартуках. И мы вышли на платформу.

  Дядя-инженер говорит:

  - Вот и Москва!

  А я сказал:

  - Это не Москва, а вокзал.

  А дядя говорит:

  - Ну да, вокзал. А сейчас Москву увидишь. Прощай, Алёшка!

  И ушёл.

  

  

  

  КАК Я ВИДЕЛ МАШИНИСТА

  Мы с мамой очень тихо шли, потому что людей много. Это все из нашего поезда вышли. Мне ничего не было видно. А потом дошли до паровоза. Он стоял и шипел. А из паровозной будочки, из окна, смотрел машинист. Когда мы совсем подошли, я стал махать ему рукой, чтобы он увидел. А он не видел, потому что я маленький. Тут все стали, и нас с мамой совсем затолкали. К самому паровозу. Туда, где машинист. Паровоз очень шипел, а я всё равно со всей силы крикнул:

  - Дядя машинист!

  Он посмотрел вниз и увидел меня. Я стал махать рукой и закричал:

  - Это я потерялся! Это про меня радио кричало!

  А машинист засмеялся и тоже мне рукой помахал.

  А паровоз - как бочка, чёрный, длинный. А труба совсем маленькая.

  Я всё хотел, чтобы он свистнул, но он не свистнул.

  

  

  

  

  МОСКВА

  

  

  

   КАКОЕ ТАКСИ

  Мы вышли из вокзала в Москву.

  Люди все ходят, ходят, вещи несут из поезда.

  А потом автомобильчики стоят, а дальше ещё большие автомобили, как вагоны. В них много людей насаживается. Автомобили гудят.

  А потом рельсы идут прямо по улице, только совсем низенькие.

  А по ним ходят вагоны, только без паровоза. Три штуки сразу, и они не гудят и не свистят, а звонят звонком. И тоже туда люди насаживаются с чемоданами и так просто, безо всего.

  А там дальше дом стоит, очень большой, с башней. И от него ещё дома.

  А наш носильщик говорит:

  - Вам такси?

  Мама говорит:

  - Да, да! Такси.

  Мы пошли за носильщиком.

  А такси - это автомобиль. Можно сесть, и он повезёт, куда ты захочешь.

  Мы с мамой сели. В автомобиле - маленькие диванчики. А впереди, тоже на диванчике, - дядя, который правит.

  Мама ему говорит:

  - Шофёр! Свезите нас - вот тут адрес.

  И дала шофёру записку.

  И вдруг в автомобиле что-то загудело, затряслось - это шофёр пустил машину. Автомобиль поехал, а кругом всё люди, и я боялся, что мы наедем. А наш автомобиль всё гудел, всё кричал гудком на людей. И мы не наехали.

  Вдруг на нас стал наезжать вагон, и он всё время звонил.

  Мама закричала:

  - Шофёр, смотрите - трамвай! Остановитесь!

  А шофёр говорит:

  - Не волнуйтесь, гражданка!

  И не остановил. А трамвай повернул и побежал по другим рельсам. Совсем вбок и вовсе не на нас.

  А мама во все стороны оборачивалась и меня за руку держала так, что больно.

  

  

  

  КАК В МОСКВЕ НА УЛИЦАХ

  Потом мы поехали там, где совсем узко.

  Дома с двух сторон высокие: всё окошки, окошки. Кругом трамваи звенят, автомобили кричат гудками всякими.

  И вдруг как сзади завоет!

  Я думал - это ничего, а наш шофёр вдруг сразу вбок повернул, к самым домам, к тротуару, где люди ходят. И даже стал.

  А это нас перегнал автомобиль, как маленький вагончик.

  Он очень громко выл - на всю улицу.

  Он белый, и на нём красный крестик.

  Я закричал:

  - Почему?

  А шофёр обернулся ко мне и говорит:

  - Скорая помощь. За больным поехали. Там, в автомобиле, и кровать есть. Вот ты себе голову разобьёшь, за тобой приедут и - в больницу.

  И мы опять поехали.

  Мы ехали, и нас нисколько не трясло. Потому что в Москве на улицах очень гладко. Будто пол, только чёрный.

  Мама сказала, что это асфальт.

  Потом я вдруг увидал: впереди нас едет бочка. Очень большая, как цистерна. И из неё сзади выливается вода и прямо назад и вбок брызгает. И поливает весь асфальт.

  Я закричал:

  - Ай-ай-ай! Как смешно! Вот и выбежит вся вода!

  И стал смеяться. Нарочно громко. Вырвал у мамы руку и стал в ладоши бить.

  А мама засмеялась и говорит:

  - Фу, глупый какой! Это нарочно поливают водой. Чтоб пыли не было. И чтоб не было жарко.

  Мы догнали бочку, и я увидел, что это автомобиль, а не бочка. А впереди тоже шофёр, как и у нас.

  

  

  

  

  СВЕТОФОР

  Потом мы остановились, и все другие автомобили остановились, и трамвай остановился. Я закричал:

  - Почему?

  Мама тоже сказала:

  - Почему все стали? Что случилось?

  И встала в автомобиле. И глядит.

  А шофёр говорит:

  - Вон видите красный фонарик? Светофор?

  Мама говорит:

  - Где, где?

  А шофёр пальцем показывает.

  И наверху на проволоке, над улицей, мы с мамой увидали фонарик: он горел красным светом.

  Мама говорит:

  - И долго мы стоять будем?

  А шофёр говорит:

  - Нет. Сейчас вот проедут, кому через нашу улицу надо переезжать, и поедем.

  И все смотрели на красный фонарик. И вдруг он загорелся жёлтым светом. А потом зелёным.

  И шофёр сказал:

  - Теперь можно: зелёный огонь.

  Мы поехали. А сбоку через нашу улицу шла другая улица. И там все автомобили стояли, и никто на нас не наезжал. Они ждали, чтобы мы проехали.

  А потом ещё раз на улице горел красный фонарик, а я уж знал и закричал:

  - Дядя, стойте! Красный огонь!

  Шофёр остановил, оглянулся и говорит:

  - А ты - молодчина.

  Потом мы опять остановились, а огонька вовсе никакого не было. А только я увидал: очень высокий милиционер в белой шапке и в белой курточке поднял руку вверх и так держит.

  Потом он рукой махнул, чтобы мы ехали.

  Он как руку поднимет, так все станут: автомобили, трамваи и бочки всякие. И лошади тоже. Только люди могут ходить.

  Милиционер - самый главный на улице. А потом мы приехали к дому.

  

  

   МЫ ПРИЕХАЛИ В ГОСТИНИЦУ "МОСКВА"

  Дом очень большой. Высокий-высокий. Шофёр сказал:

  - Вот, приехали! Гостиница "Москва".

  И мы с мамой туда пошли, а там сразу большая комната, как на вокзале.

  А потом пошли в самый угол, и там дверь. Вдруг дверь отворилась, и оттуда вышли люди. А потом мы с мамой туда вошли.

  Там маленькая комнатка, совсем крохотная, как будочка. И там диванчик, и электричество горит. И туда вошёл с нами дядя. У него пуговки золотые. Он в коричневой куртке и штанах коричневых.

  Он закрыл дверь, и мама сказала:

  - Десятый этаж, пожалуйста.

  А он говорит:

  - Пожалуйста.

  И ткнул пальцем в кнопку.

  Там, на стенке, их много, как пуговки. Он только ткнул, комнатка тряхнулась. А в двери - окошечко, и видно, что мы поехали вверх.

  Я испугался и схватился за маму.

  А мама говорит:

  - Не бойся - это лифт. Нас вверх поднимают.

  А я всё равно боялся. Потом мы стали. Дядя открыл дверь и говорит:

  - Пожалуйста.

  Мама говорит:

  - Скажите, лифтёр, а где наши чемоданы?

  Он говорит:

  - Не беспокойтесь. Принесут.

  И лифтёр опять ушёл в лифт и запер дверь. А мы с мамой остались.

  

  

  

   КАК В ГОСТИНИЦЕ

  Комната большая-большая. Пол блестит, как лёд. И очень скользкий. И коврики на полу, как дорожки в саду. И цветы стоят на полу в больших горшках. Диваны. Кресла. И столики очень блестящие.

  Я сказал:

  - Мама, мы здесь будем жить? А где бабушка?

  А мама говорит:

  - Бабушка на даче. И чего ты орёшь? Здесь нельзя кричать!

  И вдруг к нам подошла тётя в белом фартуке и стала с мамой говорить.

  

  

  

  

  БАШНИ

  Мама сказала, чтоб я у окошка постоял, а она пойдёт с тётей. И они пошли к столику. Там, за столиком, ещё тётя сидела, и она писала. А я стал в окно смотреть. И сверху видно, что очень много домов, потому что всё крыши, крыши.

  А совсем далеко - башня. Только она как из тесёмочек сделана. Всё насквозь видно. Я стал на башню смотреть, а мама пришла, и тётя в белом фартуке тоже пришла, и мама сказала, чтоб идти.

  А я сказал:

  - Почему башня? И почему она пустая?

  Тётя сказала, что это радиобашня. Она из железных полосок, и она не для того, чтоб жить, а от неё вниз идёт проволока для радио. И это самое главное радио там. Это такое радио в Москве, что на весь свет может говорить. Потому и такая башня большая.

  Мама сказала, что в Москве всё - самое главное и самые главные люди в Москве живут.

  Я сказал:

  - Где они живут?

  Мама сказала:

  - Я же тебе говорю: здесь, в Москве.

  А тётя меня повела к другому окну и стала показывать ещё башни.

  Только они совсем близко и каменные. А наверху они острые, и на самом верху у них звезда.

  И тётя сказала, что в этих звёздах свет зажигают и я вечером увижу. Они красным светом светят.

  И там стена. Она не прямо идёт наверху, а с зубчиками.

  Тётя сказала, что за стеной Кремль.

  Я сказал, что я хочу сейчас пойти. И сказал, что мы с тётей пойдём. Мы немного пойдём и сейчас придём.

  Тётя сказала, что она сейчас не может, и чтоб я не капризничал, и что мы теперь пойдём к себе в номер. А потом мама поведёт меня на Красную площадь, и там я всё увижу.

  Мама обещала, что, правда, пойдёт. И тоже сказала, что сейчас надо в номер. А я не знал, какой это номер.

  

  

  

   КАКОЙ НОМЕР

  И мы пошли в коридор. Там тоже коврик. По всему коридору. А по бокам всё двери, двери, и все они заперты. И я не знал, куда это тётя нас ведёт. Потом тётя остановилась около одной двери и ключиком открыла её.

  - Вот ваш номер, - говорит.

  Мы вошли, а там маленькая прихожая, а потом комната. И в комнате всё блестит. Стол очень блестит. Пол тоже блестит, только немного меньше. Там диванчик есть. И кресла есть. И стоит ящичек, и там радио. Потом на столе лампа, и на потолке лампа. А около кровати тоже лампа, на мамином столике стоит. И ещё стол с чернильницей. А на стене картинка. Нарисовано, как на парашюте летают. Мама заперла дверь и сказала:

  - Ну вот, тут мы будем жить.

  

  

   КАК Я КУПАЛСЯ И ЧТО ПОТОМ СДЕЛАЛ

  И я стал радоваться и залез на кресло. А мама не дала и сказала, что нужно мыться. Схватила меня за руку и повела в прихожую. А там двери, а потом комнатка. Там умывальник лучше, чем в вагоне. И ванна. Мама пустила в ванну воду, и сразу пошла тёплая вода. И брызгаться можно сколько угодно. Потому что пол каменный. И там висело ещё мохнатое полотенце. А наверху горело электричество. Я долго купался в ванне и брызгался, как хотел. И начал петь. А потом мама меня одела в чистенькое и сама ушла в ванну купаться, а я стал нашу комнату смотреть. И вдруг вижу: на стене, у самой двери, беленькая дощечка, а на ней чёрненькие картиночки, одна под другой. На одной чёрный человечек несёт чайник, а на другой человечек несёт чемодан. А ещё на одной тётя. Она со щёткой. А против человечков - чёрные кнопочки, как пуговочки. Я попробовал верхнюю кнопочку, совсем немножко. Я самую чуточку пихнул её. А потом скорей на кресло сел. Вдруг что-нибудь будет?

  Потому что я кнопочку пихнул. Я посидел немножко и уже думал, что ничего не будет.

  А вдруг в дверь постучал кто-то. А мама в ванне плескается. В дверь ещё сильней постучали. Мама голову из ванной комнаты высунула и кричит:

  - Кто там?

  А оттуда дядя какой-то говорит:

  - От вас звонили?

  Я совсем к окну побежал и стал в окно глядеть.

  Мама говорит:

  - Это, должно быть, ошибка.

  А дядя из-за двери говорит:

  - Не может быть ошибки. Над вашей дверью свет горит.

  Мама сказала:

  - Ах! Ах! Это Алёша, наверное.

  И закричала:

  - Тогда принесите, пожалуйста, чаю на двоих!

  А когда вышла из ванны, прямо ко мне:

  - Ты что это распоряжаешься? Куда ты звонил?

  Тогда я показал на человечков и сказал, что я нечаянно.

  Мама говорит:

  - Не вздумай здесь всё хватать: ты не дома. Какой ты несносный!

  

  

   КАК МЫ ЧАЙ ПИЛИ И ПРО ЗВОНОК

  Потом опять постучали, и входит дядя с подносом, и с чайником, и со стаканами. Только не чёрный, как на картинке, а на нём всё белое надето. Он постелил на стол скатерть и поставил чай. А потом говорит:

  - У нас, гражданка, ошибки быть не может. Вот, пожалуйте.

  И пошёл с мамой в коридор. Я тоже побежал смотреть.

  У нас над дверью дядя показал фонарик. Он - как длинненькая коробочка.

  Если кнопочку надавить, так фонарик зажигается.

  Дядя и говорит:

  - Вот вы кнопочку надавите, а мне сразу видно: фонарик загорится, и я знаю, куда меня зовут.

  А потом мы опять пошли в нашу комнату, и дядя говорит:

  - Если верхнюю кнопочку надавите, где вот человек с чайниками нарисован, так я приду. Я - номерной. Могу вам чай принести, завтрак, кофе или чего вам захочется. А вот если эту, где с чемоданами, так швейцар придёт вам вещи вынести. А где женщина со щёткой, если надавить кнопочку, так придёт девушка комнату прибрать.

  И опять говорит:

  - Ошибки, гражданка, быть не может.

  Мама говорит:

  - Это ребёнок позвонил. А я мылась. Такой шалун!

  Потом номерной ушёл, а мы с мамой стали пить чай с нашей колбасой и с нашими конфетами.

  

  

  

   КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ

  Мы пили чай, а я всё говорил, что больше не хочу. А хочу, чтоб идти, где Красная площадь и где башни и звёзды наверху.

  Мама сказала:

  - Успокойся, пожалуйста. Успеешь.

  А я не стал больше чаю пить и тихонько говорил:

  - Пойдём! А я с той тётей пойду!

  Мама рассердилась и сказала:

  - Фу, несносный какой! Чаю нельзя напиться.

  А мама вовсе чаю уже не пила, а только яблоко ела.

  Мама встала и сказала:

  - Ну, ищи свою шапку. Куда ты её дел?

  И мы стали одеваться и пошли опять по коридору, потом через большую комнату, где тётя за столиком сидит, и потом на лестницу.

  И мы всё вниз шли, и там такие же большие комнаты. Только мы в них не заходили, а всё вниз по лестнице. И потом на улицу.

  Мама спросила у одного военного, где Красная площадь. Он показал, как идти. И мы очень скоро пришли.

  А Красная площадь большая-большая. И там эта стена с зубчиками и башни.

  На одной башне часы высоко приделаны. У них стрелки золотые, и часы написаны тоже золотыми буквами.

  Мама сказала, что это самые главные часы. Они звонят.

  И часы вдруг как зазвонили: бам! бам! - на всю площадь.

  Мама сказала:

  - Вот слышишь? Это часы звонят. Сейчас двенадцать часов. Вон обе стрелки вместе и вверх глядят.

  Я смотрел на часы, а они звонили.

  А потом я увидал домик. Он очень блестел, потому что очень гладкий, такой гладкий, что я думал - он мокрый. А он не мокрый, он так заглажен. Он каменный, и я думал, что это как из кубиков построили. Он очень красивый.

  Мама сказала, что этот дом называется Мавзолей. И там никто не живёт. А что Ленин умер, и его туда положили, и можно посмотреть, как он лежит.

  Я сказал:

  - Почему положили?

  Мама сказала, что если кто умрёт, так его похоронят, и больше не увидишь. А что Ленина любили и хотели, чтоб всегда его видеть. Его не стали хоронить, а положили в Мавзолей.

  Я сказал, что хочу посмотреть на Ленина. Мама тоже сказала, что хочет.

  Мы пошли к Мавзолею. Там дверь. И около двери стоят два красноармейца. Они с ружьями. Только они ни в кого не целятся. Ружья у них на земле стоят, они только держат немного, чтоб не упали. Мы с мамой не боялись и совсем близко подошли.

  Там ходил дядя-милиционер. Мама его спросила, можно ли посмотреть Ленина. Милиционер сказал, что сегодня нельзя.

  А я сказал:

  - Почему нельзя?

  Дядя-милиционер сказал, что сегодня выходной день и что в выходной нельзя. А завтра будет можно, и всегда можно. Только когда выходной - нельзя.

  Мы с мамой дальше пошли, мимо стены, которая с зубчиками.

  И я стал смотреть, где звёзды. Они высоко-высоко - на башнях, на самом верху. Я две видел. Они красные и блестят. Только они не горели, потому что там лампочки не зажгли. Там зажигают, когда темно.

  А за стеной очень большой дом.

  И ещё там дома всякие есть.

  И это Кремль.

  Потом мы пошли домой.

  

  

  

   КАК ТУШИЛИ ПОЖАР

  Мы пришли к нам в номер.

  Мама села письмо писать, а мне дала очень большое яблоко, чтоб я сидел и ел.

  И мама сказала, чтоб я ничего не говорил. Потому что она тогда писать не может.

  А окно у нас было открыто. И вдруг на улице как загудит! Как зазвонит!

  И что-то завыло страшным голосом: ву-у-у-у!..

  И потом: дилинь-дилинь, дилинь-дилинь!

  И я вскочил, и мама вскочила.

  И мы в окно увидали: на улице стоит милиционер, руку вверх держит. И на улице всё остановилось: и трамваи, и автомобили, и велосипеды. И ещё трамвайчики, которые без рельсов ходят, а прямо по асфальту. И ещё большие автомобили, которые - как вагоны. И ещё автомобили, на которых мешки возят и всякие ящики. Все стоят, а милиционер не пропускает. Все перед ним стоят, а сзади у него на улице пусто.

  Мама говорит:

  - Это что-то случилось.

  А это не случилось, а это пожарные едут.

  Они на красных автомобилях. В золотых касках. И едут со всей силы. И звонят в колокольчик.

  А потом поехала та самая карета, которая больных подбирает.

  Мама говорит:

  - Смотри, смотри: "скорая помощь" поехала! Наверное, там несчастье и пожар.

  А пожарные остановились около одного дома, и у них из автомобиля стала лесенка вырастать. Она высовывалась всё выше и выше. И по ней пожарный полез на дом.

  И вдруг из этого дома, прямо из окошек, стал выходить дым. Очень чёрный. А потом - огонь.

  Я стал бояться и стал кричать.

  А мама говорит:

  - Ничего, ничего. Сейчас потушат. Пожарные зальют водой. Вон смотри: уже заливают.

  И вдруг снизу вода полетела из трубы вверх, прямо в окна.

  Мама говорит:

  - Вот видишь, пожарные из трубы заливают.

  А пожарные стали ещё из одной трубы воду лить. И ещё из одной. И ещё две лестницы поставили.

  

  

  

   КАК ПОЖАР КОНЧИЛСЯ

  Мы с мамой смотрели, как они тушат, и вдруг к нам кто-то в дверь стал стучать.

  Мама говорит:

  - Войдите!

  И пошла отворять.

  Пришёл какой-то дядя незнакомый и стал просить, чтобы мы ему пожар показали. А то от него не видно.

  Дядя сказал, что очень большой дом горит и очень сильный пожар.

  А пожарных приехало много-много, и они уже двух мальчиков вытащили из дома. И одну тётю. И по лестницам снесли вниз. А то бы они все сгорели. Один мальчик обжёгся, только не очень. И "скорая помощь" увезла его в больницу. Там его лечить будут. Он ручку обжёг.

  А потом огонь перестал, а только один белый дым шёл из окон.

  И милиционер пустил трамваи ехать. А их много стояло. Целый поезд. Длинный-длинный.

  Дядя говорит:

  - Ну, уже потушили.

  И ещё говорит:

  - Извините.

  И ушёл.

  А я всё не хотел с окна сходить и смотрел в окно, как дым идёт.

  Мама говорит:

  - Ты ещё в окно вылетишь. Сейчас же сойди.

  А потом вот что было: мы с мамой пошли, и я не знал, куда.

  Мы опять на лифте ехали, и мама сказала лифтёру:

  - В самый низ, пожалуйста.

  И мне опять было страшно на лифте, потому что когда вниз едешь, то кажется, как будто немножко падаешь.

  А потом лифтёр открыл двери, и мы с мамой пошли на улицу.

  Все пожарные уже домой ехали, и не очень скоро. Это на пожар они со всей силы едут, а то всё сгорит, пока доедут. А домой они понемножку едут.

  

  

  

  

  МЕТРО

  

  

  

  КАК ПОД ЗЕМЛЕЙ ЕЗДЯТ

  Мы с мамой посмотрели на пожарных и на трамваи, которые без рельсов ходят, а прямо по асфальту.

  Мама сказала, что такие трамваи называются троллейбусы. У них колёса, как у автомобилей, резиновые.

  Я говорю:

  - Почему без рельсов?

  А мама говорит:

  - Это что - без рельсов! Тут и под землёй трамваи ходят.

  А я сказал:

  - Под землёй нет, там земля.

  А мама говорит:

  - А ты в погреб ходил? А погреб тоже под землёй. А в Москве большой-большой погреб вырыли. Длинный-длинный. И с одной стороны вход, и с другой стороны вход. А в этом погребе положили рельсы и пустили трамвай. Он от одного входа до другого бегает. В один вход люди войдут, на трамвай сядут. Он побежит под землёй и добежит до другого входа. А там лестница. Люди из трамвая выйдут и пойдут по лестнице наверх и выйдут на улицу. Вот давай сейчас поедем.

  А я говорю:

  - Не хочу.

  Мама говорит:

  - Почему? Что за глупости!

  А я говорю:

  - Там темно и земля.

  А мама не стала слушать и спрашивает у тёти:

  - Скажите, где метро?

  Тётя показала пальцем на наш дом, где наша с мамой комната.

  А мама говорит:

  - Да, да, вижу. Спасибо!

  

  

  

  КАК Я ЕЗДИЛ В МЕТРО

  Мы с мамой пошли и вошли в дверь. Там большая комната, и стоят будочки. А в будочках окошечки. И люди подходят и билеты покупают. Мама тоже купила билет, и мы пошли вниз по лестнице. И все люди тоже пошли по лестнице вниз.

  Я думал - сейчас земля начнётся и будет погреб. Тогда я не пойду и начну плакать, и мама всё равно назад пойдёт. А там земли не было, а был коридор. Только очень широкий и очень белый.

  Электричество горит, лампы большие, и много-много, и стенки блестят. А пол каменный, жёлтенький и тоже очень гладкий. А земли никакой нет.

  А потом все пошли к лестницам. И когда мы с мамой подошли, мама стала и забоялась. Там пол бежит вперёд, прямо на лестницу. Один дядя шагнул на этот пол; только стал, так и поехал.

  А одна тётя подошла к маме и говорит:

  - Вы не бойтесь! Сразу шагайте! Раз!

  И дёрнула маму за руку. Мама шагнула и меня потянула. И мы поехали.

  А пол, где мы с мамой стояли, опустился, и вышло, что мы стоим на ступеньке, а тётя, что нас дёрнула, - на другой ступеньке. И ступеньки едут вниз. И впереди тоже ступеньки, и на них стоят дяди, и тёти, и ещё мальчики. И все едут вниз на ступеньках. А один дядя не захотел просто так ехать, а ещё сам побежал по ступенькам.

  А когда мы приехали, ступеньки опять стали как пол. И мы на этом полу поехали вперёд.

  Тут мама меня схватила на руки и прыгнула на настоящий пол. Он не ходит, а стоит. Это мы приехали на подземный вокзал. И всё равно земли там нету, а очень большой вокзал. Очень светло. Люди ходят. И мы вышли на платформу. Там тоже электричество горит. И очень много людей.

  А трамвая не было: он ещё не пришёл.

  На платформе к самому краю милиционер не пускает ходить, потому что можно упасть. Там, внизу, рельсы, и можно ушибиться. Вдруг загудело. Я посмотрел, что это гудит, а там - круглые ворота, а в воротах темно. Я думал - там, наверное, погреб. А оттуда трамвай выскочил - это он и шумел - и подбежал к самой платформе, очень длинный. Он стал.

  Мы с мамой подошли, и вдруг двери сами разошлись, и стало можно войти. Там диваны, электричество горит, и всё блестит, как серебряное. Потом двери сами стянулись и закрылись. И мы поехали.

  Я в окно смотрел, и всё равно земли никакой нет, а белая стена, и все лампочки горят. А потом мы остановились, двери опять открылись, и мы с мамой вышли. И там опять вокзал. А потом по лестнице пошли вверх и вышли на улицу.

  

  

  

  

  ЗООСАД

  

  

  КАК МЫ ЕЗДИЛИ В ЗООЛОГИЧЕСКИЙ САД

  Мама говорит:

  - Вот я и не знаю, где мы.

  И стала спрашивать у одного дяди, как нам дальше ехать. Дядя маме рассказал. И мы с мамой сели в трамвай. И мама сказала, что мы сейчас поедем смотреть диких зверей.

  А я спросил:

  - А они нас не заедят?

  Все кругом засмеялись, и одна тётя незнакомая сказала:

  - Они в клетках сидят в железных. Они не могут выскочить. Там есть маленькие лошадки. Попроси маму, она тебя покатает.

  

  

  

  КАК МЫ В ЗООСАД ПРИЕХАЛИ

  Мы в трамвае не очень долго ехали. Нам сказали, что нам скоро выходить. Мы пошли вперёд, чтобы выходить. И все нас спрашивали:

  - Вы у зоосада выходите?

  Это потому, что они тоже хотели выходить. А если мы не выходим, так чтобы их вперёд пустить. Там, в трамвае, очень много народу было. И надо пропускать, кому выходить. Нам надо было выходить, и нас пропускали. Один дядя даже сказал:

  - Давайте, гражданка, я вам мальчика вынесу.

  И он меня вынес. Мама сказала "спасибо" и взяла меня за руку. И мы пошли в зоосад. Там стенка. И на стенке стоят звери. Только они не живые, а сделанные. И надо брать билет, как на поезд. Там в стенке окошечки, и в окошечки дают билеты.

  А потом надо идти в ворота. А там дальше сад.

  

  

  

  

  ПЕЛИКАН

  Мама стала всех спрашивать:

  - Где слоны? Где слоны?

  А я сказал маме:

  - Почему слоны?

  Мама сказала:

  - А вот потому. Иди скорей.

  А там была вода. Прямо целый пруд. И там плавали птицы. И по берегу ходила одна птица. На маленьких ножках и очень толстая. У ней клюв очень большой. И под всем клювом кожа висит, как мешок.

  Я закричал:

  - Ой, кто это? Кто это?

  Мама сказала:

  - Не знаю, идём. Это птица.

  А один мальчик проходил и сказал:

  - Это пеликан. Он клювом рыбу ловит и в этот мешок под клювом складывает. А потом ест.

  Я маму спросил:

  - Правда, пеликан?

  Мама сказала:

  - Правда, правда! Идём.

  

  

  

  

   ОРЕЛ

  А потом я не захотел идти, потому что очень скоро и потому что я за решёткой увидал очень большую птицу.

  И я стал кричать:

  - Мама, вон какая птица!

  И я стал показывать на эту птицу. У ней на клюве, на конце, - крючок. А на лапах - очень острые когти. Она коричневая и немного чёрная. И я тянул маму, чтоб к ней идти. Мы совсем близко подошли.

  Эта птица сидела на большом камне и лапами держала сырое мясо. Она клювом отрывала кусочки и потом на всех глядела и ела мясо. Она очень сердито глядела. И все говорили, что это орёл. И что это самая главная птица. Потому что она всякую птицу может победить и заклевать. И что она маленького барашка может унести и даже маленького мальчика унесёт. И две такие птицы могут даже большого человека забить. Они только сырое мясо и едят. Они хлеба не станут есть. Они очень высоко летают и сверху смотрят, кого им заклевать. И всяких птичек хватают, и зайчиков тоже. А этот мальчик, который раньше нам встретился, там тоже стоял, и он про орла много рассказывал. Он сказал, что про всех зверей знает, потому что он в зоосаде учится. Их много, таких мальчиков и девочек.

  Они за зверями тоже смотрят. И они про зверей всё знают. А мама ему сказала:

  - Ты в школе учишься, а не в зоосаде.

  А он сказал, что он в школе учится всему, а про зверей в зоосаде учится.

  

  

  

  

  ДИКОБРАЗ

  Вдруг я услыхал, как один дядя закричал:

  - Вон он, дикобраз! Вон, вон, гляди!

  Я сказал немножко громко:

  - Мама, вон кричат "дикобраз". Хочу дикобраза!

  А мама сказала:

  - Это вот про тебя кричат. Ты скандалишь, ты и есть дикобраз-безобраз.

  А я сказал:

  - Мама, все туда смотрят, в клетку. Пойдём.

  А потом стал говорить:

  - Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

  И мы пошли к этой клетке. И вовсе не про меня дядя говорил, что дикобраз, а там, в клетке, сидел дикобраз. Из него растут, прямо как прутья, такие иголки. Они острые. Его ни за что нельзя погладить. А впереди у него мордочка. И носик кругленький. И на мордочке иголок нет, а волосики.

  Мама на дощечке про него прочитала. Мама сказала, что он живёт в жарких странах.

  В клетке у дикобраза был домик, и там, в домике, другой дикобраз лежал.

  А потом дядя, который кричал про дикобраза, говорил, что эти колючки очень могут колоть. Он сказал, что сам видал дикобраза. Он хотел его поймать. А дикобраз побежал скорей к ямке и совсем голову в ямке спрятал. А колючки все на дядю выставил, и его никак взять дядя не мог, потому что колючки очень острые и они во все стороны торчат.

  А когда мы с мамой дикобраза смотрели, он колючек не выставлял, а их все назад держал. Он совсем небольшой. Он как маленькая собачка. У него мордочка очень добрая.

  Я маму спросил:

  - Мама, дикобраз хороший?

  Мама сказала:

  - Ну, вот сам видишь, какой.

  А я сказал:

  - Хороший, хороший!

  Мама сказала, что надо скорей к слонам, и мы пошли.

  

  

  КАК Я КАТАЛСЯ НА МАЛЕНЬКОЙ ЛОШАДКЕ

  Мама опять стала всех спрашивать:

  - Где слоны?

  Нам сказали, чтобы мы дальше шли. А дальше был заборчик, а за заборчиком бегала маленькая лошадка. Она совсем маленькая. Это детская лошадка. Эта лошадка возила повозочку. Повозочка очень маленькая. И в повозке сидели две девочки маленькие и ещё мальчик, немножко побольше. Мальчик вожжи держал и правил. Я стал радоваться и стал в ладоши хлопать и кричать:

  - Ай, ай, какая лошадка!

  И я кричал, что хочу на этой лошадке ехать. А потом ещё пробежала лошадка, тоже с повозочкой. Только у этой лошадки уши были очень длинные.

  Я стал кричать:

  - Какая смешная!

  Мама сказала, что это я смешной. Потому что это не лошадка, а ослик. У них всегда уши длинные. И хвост у них не из волос, а как верёвка, только на конце кисточка из волос.

  И эти ослик и лошадка бегали кругом за заборчиком. И возили мальчиков и девочек. А у лошадки и ослика ещё звоночки были прицеплены. Лошадка бежала и звонила. Я стал маму просить, чтоб покататься непременно на этой лошадке.

  Мама сказала:

  - Я не знаю. Может быть, не пустят.

  А тут один дядя стоял. Он сказал:

  - Это для всех детей. И надо купить билет.

  И сказал:

  - Идёмте, идёмте. Я вас провожу.

  И даже взял меня за руку.

  Мама сказала:

  - Ах, я не знаю. Я очень спешу!

  А мы уже пришли, где можно к лошадкам пройти. И там стоял дядя, и он билеты давал. И там этот ослик стоял. И дядя, который билеты давал, говорит:

  - Ну, давай я тебя посажу.