о не пришёл, потому что мальчики ушли домой с рыбами. Я сказал
бабушке, чтоб дала мне нести. А бабушка сказала, что я буду смотреть на
рыбку, а не на дорогу и упаду. И тогда всё пропало, потому что банка
разобьётся и тогда что мы будем делать?
И мы принесли окунька к тёте, у которой нам ночевать. А за молоком не
пошли. Потому что у тёти молоко уже было. Окунька поставили на стол, и он
плавал в банке. Мы пили молоко и смотрели на окунька. Я тёте сказал, что мы
его в Киев повезём и он у нас будет жить. И я ему буду давать есть каждый
день. И что я ему буду всё давать.
Тётя засмеялась и сказала, что, наверное, я ему компот буду давать. А
бабушка не стала смеяться и сказала, что она знает, как с рыбками надо. И
что у неё есть про это книжка. А у знакомых есть большой ящик, стеклянный
такой. И она принесёт его к нам. И туда можно воду наливать. Мы нальём, и
будет видно, что там окунёк делает. А он там плавать будет.
Я сказал тёте:
- Вот и совсем не компот. И ничего не смешно.
И сказал:
- Ага!
Бабушка вдруг рассердилась и сказала:
- Фу, как гадко говоришь! Выйди из-за стола.
Я сначала не вышел, а потом вышел.
Бабушка велела, чтоб я сейчас же раздевался, и там, на сундучке, -
постель.
Я хотел лечь, а бабушка мне сначала ноги помыла в тазике и ничего не
говорила. Только говорила:
- Фу, как гадко!
Потом я лёг и потихоньку говорил:
- Вовсе не компот. И не смешно.
А потом заснул.
КАК МЫ ДОМОЙ ПРИЕХАЛИ
Утром мы поехали домой. И повезли окунька. На пароходе все смотрели и
говорили:
- Это что же?
И потом говорили:
- Ишь, окунёк какой!
И все знали, что я окунька везу.
Я сам его всё время держал.
А когда мы с бабушкой пили чай в Киеве, Клава тоже с нами пила. И
смотрела, как плавает окунёк. Она принесла камешков, чтоб пустить к нему в
банку. Бабушка сказала, чтоб камешки сначала помыть под краном, а потом
пускать.
Клава помыла и напустила камешков к окуньку.
КОЛХОЗ
МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ПРИЕХАЛ К НАМ
Вдруг кто-то позвонил, и Клава побежала спрашивать кто. А это пришёл
один дядя. Бабушка сказала:
- Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста. Выпейте чайку с нами.
И сказала: "Матвей Иванович", и ещё сказала: "пожалуйста".
Я тоже говорил "Матвей Иванович" и "пожалуйста", потому что он мне
очень понравился. У него большие сапоги, как у военного, и очень красивая
рубашка, потому что на ней сделаны разные цветочки: красненькие, и
чёрненькие, и жёлтенькие. Он сел, а потом встал и сказал:
- Что ж яблочка-то? Я же вам яблочков привёз.
Он пошёл в прихожую. И Клава за ним побежала. А я не побежал, потому
что бабушка сказала:
- Сиди, пожалуйста.
Клава всё равно ничего не увидала, потому что Матвей Иванович принёс
деревянный чемоданчик. И ничего не было видно. Потом он сел и чемоданчик
положил на колени. А Клава за ним стояла и всё смотрела. Бабушка ей сказала:
- Не егози и сядь на место.
Она села, а я ей сказал, только тихонько:
- Ага!
ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО
Матвей Иванович раскрыл чемоданчик и вынул оттуда яблоко.
Оно было такое большое, что больше бабушкиной чашки. И очень красивое.
Оно очень красное.
Бабушка сказала:
- Кладите на блюдечко.
А оно - как раз во всё блюдечко. Такое большое. И потом Матвей Иванович
ещё вынул, и ещё, и ещё. И весь стол заставил яблоками.
И всё говорит:
- Ось, ось, ось...
А это не ось, а значит "вот".
И сказал:
- Ось какие у нас!
Бабушка говорит:
- Это что же, апорт?
Матвей Иванович говорит:
- Да, да. Это апорт.
Это такие яблоки называются "апорт".
А потом мы стали их есть, и они очень вкусные.
ПРО САМОЕ МАЛЕНЬКОЕ НА СВЕТЕ ЯБЛОЧКО
Мне было жалко есть моё яблоко, потому что оно очень красивое. И я его
катал по дивану. Бабушка сказала, пусть оно будет моё, а есть мне дала
половину от своего яблока. Я её очень долго ел, а потом оставил на после. А
Матвей Иванович стал смеяться. Он меня не "мальчиком" называл, а
"хлопчиком".
Матвей Иванович сказал:
- Ха-ха-ха! Хлопчик ел-ел, аж уморился. Приезжай к нам. Я тебе яблочков
дам. Ось каких!
И стал показывать на пальце. Совсем немножко. Я сказал:
- Я знаю, это не яблочко, а вишня.
Матвей Иванович опять стал смеяться:
- Ха-ха-ха! Вишни уже все поели и на варенье поварили. А то яблочки.
И все стали на меня глядеть, и Клава тоже.
Я сказал:
- Я всё равно знаю: это не живое, а кукольное яблочко. Это на ёлке
такие.
Матвей Иванович меня потянул за руку, совсем к себе. И посадил на
коленку.
- Ты слухай, хлопчик!
Я засмеялся, что "слухай". И Матвей Иванович тоже засмеялся. И опять
сказал:
- Ты слухай!
КАКОЙ САД ЕСТЬ В КОЛХОЗЕ
И сказал, что есть дерево большое, а яблочки на нём маленькие, как
вишни, и их там много-много. И они настоящие. И в них тоже косточки. Если
косточку посадить в землю, так вырастет дерево, а потом на нём яблочки
вырастут. Тоже такие маленькие. Из них варенье варят. И ещё у них растут
яблочки побольше. Они - как мой кулак. Матвей Иванович сказал, чтоб я кулак
сделал и чтоб я всем показал. И я Клавке показывал. Она тоже кулак сделала.
А Матвей Иванович сказал, что не такие, а такие, как мой. И потом есть
яблочки длинненькие. Только их очень мало.
А ещё есть такие зелёные. А они совсем не зелёные, а поспели. И очень
вкусные. А потом у них есть сливы. Есть очень большие. Чуть не с яйцо. И
жёлтого цвета. И что если я две такие съем, так больше уж мне нельзя давать.
Потому что я могу объесться. А Клава может съесть только три таких. А
бабушка сказала, что она знает эти сливы и больше одной никогда не ест. Даже
когда в варенье.
Я стал тихонько просить, чтоб туда ехать. И чтоб сейчас. А Матвей
Иванович услыхал и сказал, что это далеко и что туда надо ехать на лошадях.
Что весь этот сад в колхозе. И я увижу, какой это колхоз, когда приеду с
бабушкой на лошадях.
Я сказал:
- Ну да! А у нас лошадей нет.
МЫ ПОЕДЕМ В КОЛХОЗ
Матвей Иванович сказал, что у них есть лошади. Много всяких. И он
пришлёт, чтоб повезли бабушку. И меня тоже. Потому что там очень хотят, чтоб
бабушка приехала и научила бы девочек делать корзиночки. И ещё - чтобы
показала, как делать представление. Потому что у них есть школа, и в школе
будут устраивать представление.
Мальчики и девочки оденутся по-разному и будут представлять про
партизан. Это про войну. И как царских генералов выгоняли вон. А царские
генералы хотели всё отобрать. Бабушка сделает, что мальчики оденутся, как
генералы. А другие мальчики и девочки будут партизаны и будут их выгонять.
Я сказал, что я тоже хочу посмотреть, как генералов будут выгонять. И
маленькие яблочки тоже хочу. И сливы великанские тоже хочу.
А Матвей Иванович всё смеялся и говорил:
- Ге-ге! У нас ещё орехи растут. От них пальцы чёрные.
Я сказал, что вовсе не чёрные. И что Матвей Иванович нарочно говорит. А
я не боюсь.
Матвей Иванович сказал:
- Ось побачишь.
Я слез с колена и тихонько сказал бабушке:
- Что это: "Ось побачишь"? Зачем он мне так говорит?
А бабушка сказала:
- Это значит: "Вот увидишь".
И Матвей Иванович сказал, что орехи так пачкают, что хуже, чем чернила:
потом три дня руки не отмоешь.
ГРУША ДЮШЕС
Потом Матвей Иванович стал уходить. А бабушка ему говорила, чтоб он ещё
чай пил. Он сказал, что он больше не хочет чай пить, а чтоб бабушка съела
грушу. Он пошёл в прихожую, и Клавка опять за ним побежала. И я тоже
побежал. Я только до двери добежал. И увидал, что у Матвея Ивановича там
корзиночка с крышечкой. Крышечка тоже из прутиков.
Матвей Иванович вынул оттуда грушу, большую-пребольшую. Он её за
хвостик понёс прямо к бабушке.
Груша совсем коричневая, как будто печёная. А она не печёная. И её надо
тихонько брать, потому что очень мягкая.
Бабушка закричала:
- Ах, какой большой дюшес!
Я тоже стал кричать:
- Почему дюшес?
Бабушка сказала:
- А это груша - дюшес.
А я кричал, чтоб мне дали подержать. И мне дали немножко подержать. А
есть её никому не дали. Бабушка сказала, что сначала её нарисует, чтоб потом
девочкам вышивать. Потому что она очень красивая.
А Матвей Иванович говорил, что скоро пришлёт лошадей. И нас повезут в
колхоз, где всё растёт. И яблоки всякие, и маленькие и большие. Груши, вот
такие, прямо на дереве висят, и ещё есть ягоды разные.
А потом прямо на земле растут арбузы, и я увижу, как они растут. И там
есть один такой большой, что его повезут показывать в Москву. Потому что он
- прямо как самовар.
МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ УЕХАЛ
Я хотел плакать, чтоб меня Матвей Иванович взял с собой. А бабушка на
меня поглядела, и я не стал. А потом Матвей Иванович погладил нашу кошку и
сказал:
- Ну, бувайте здоровеньки.
И ушёл.
А мы все пошли опять смотреть грушу. Бабушка её стала рисовать, и я
тоже захотел рисовать. И Клава тоже стала рисовать. У Клавы немножко вышло,
а у меня не вышло. А я всё равно нарисовал домик.
А у бабушки вышла настоящая груша. Только она очень долго рисовала.
А мы с Клавой стали ловить кошку, чтоб её купать. Бабушка услыхала и
сказала, чтоб не смели. А что кошку можно чесать гребешком.
И мы с Клавой стали чесать.
КАК МЫ ЕХАЛИ В КОЛХОЗ
МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ЗА НАМИ ПРИСЛАЛ ЛОШАДЕЙ
Я всё бабушку спрашивал, когда поедем в колхоз. А потом вдруг утром
бабушка меня разбудила и сказала, чтоб я скорей одевался и что лошади
приехали. И чтоб я очень скоро пил молоко. И зажгла электричество, потому
что было не очень светло. Мы скорей пошли на улицу, а там стояли две лошади
и тележка, очень красивая. Она зелёная, и ещё цветочки нарисованы. А на
тележке скамеечка. Около лошадей стоял дядя. Он поправлял у лошадей на
головах волосы.
Он сказал бабушке:
- Здравствуйте, Марья Васильевна! С внучком?
Бабушка сказала:
- Здравствуйте, Опанас.
И дядя Опанас стал бабушке помогать залезть в тележку. А потом взял
меня под мышки и посадил рядом с бабушкой на скамеечку. А скамеечка не
просто скамеечка, а это козлы, чтобы сидеть и править.
Дядя Опанас тоже к нам залез. И тоже сел на скамеечку.
Мы поехали, и наша скамеечка стала немножко подскакивать. И потом опять
вниз. И нас качало. Это потому, что под скамеечкой такое железо подставлено:
оно гнётся очень, и нас оно качало.
Я стал ещё больше качаться и толкал бабушку и дядю Опанаса, и мы все
смеялись. А на улицах совсем никого не было. Бабушка сказала, что все ещё
спят в постелях. Лошади очень скоро бежали, а дядя Опанас только кнутик
достал, они сразу ещё скорей. Мы с бабушкой чуть назад не упали. У скамеечки
сзади спинка есть, потому мы с бабушкой и не упали назад.
И дядя Опанас смеялся и говорил:
- А вы держитесь!
КАК МЫ ЛОШАДЕЙ ПОИЛИ
Я попросил дядю Опанаса, чтоб дал мне кнутик держать. Я только держать
его буду. И я держал. А потом мне стало холодно. Бабушка закрыла меня
платком. Я сказал, чтоб теперь бабушка подержала кнутик, потому что я спать
захотел. И я заснул, а бабушка меня держала, чтоб я не упал.
Я проснулся. А мы не едем, а стоим. И мы не в Киеве, потому что просто
под деревом стоим.
И дома такие, как там, где мы невод смотрели. А кругом стоят мальчики и
девочки. Они все босиком, и все на нас с бабушкой смотрят, и все говорят:
- Бачь - хлопчик! Бачь, який хлопчик!
И на меня пальцами показывают.
Их очень много было. Дядя Опанас ушёл, и я немножко забоялся и не стал
на мальчиков глядеть. Я стал вверх глядеть, на дерево.
А один мальчик крикнул:
- Гей, хлопче! Як тебя зваты?
Бабушка сказала, чтоб я ответил, что меня Алёшей зовут. А я хотел
заплакать, потому что они все стоят и глядят.
А тот мальчик совсем подошёл и на колесо влез и прямо мне сказал, чтоб
я говорил, куда еду. А я в платок спрятался. Все мальчики стали смеяться и
кричали:
- Гу! Гу!
Бабушка сказала им, что я испугался. А они всё равно кричали "гу".
Потом они сразу перестали, а это дядя Опанас пришёл.
И я стал глядеть, как он ведро держал, а лошадь - мордочкой в ведро и
всё ведро выпила. Дядя Опанас опять ушёл, и я видел, что он пошёл по дороге.
Там был на земле круг большой из камня. А посредине дырка. Дядя Опанас
в дырку пустил ведро. Ведро не упало, потому что на верёвке. Дядя Опанас
верёвку пускал, пускал, а потом стал вверх тянуть.
Я стал бабушку спрашивать:
- Почему? Почему?
Бабушка сказала, что не "почему", а что там яма. Её нарочно выкопали.
Она очень глубокая, и там внизу вода. И это называется колодец. Туда из
земли вода натекает. А камни кругом - это чтоб не упал никто. Оттуда все
воду берут.
ШЕЛКОВИЦА
Я сказал, что боюсь мальчиков. Бабушка сказала, чтоб я не боялся и что
мы сейчас дальше поедем. Надо и другую лошадку напоить. А потом девочка одна
тоже полезла к нам и стала мне в руки давать ягодки. Они совсем чёрные, и на
каждой ягоде - много маленьких. Бабушка сказала:
- Возьми.
Я взял и сказал, что знаю: это малина.
А девочка сказала:
- Не знаешь - то шелковица.
И засмеялась. Я хотел бросить ягоды: чего она смеётся и нарочно говорит
"шелковица"?
А бабушка сказала:
- Ну да, шелковица. Скажи спасибо.
И сама сказала девочке "спасибо", потому что я не хотел. Я бабушке
ягоды отдал.
Бабушка стала вверх показывать:
- Вон, гляди, ягоды - это всё шелковица. Малина на кусте растёт, а не
на дереве.
А я не хотел глядеть, потому что все девочки и все мальчики тоже стали
глядеть и пальцами на дерево показывать: - Ось, ось!
А я не глядел на дерево, а глядел, как другая лошадка пьёт. Дядя Опанас
потом залез к нам на скамеечку, и мы поехали. Мальчики немножко побежали, а
один поехал, потому что он сзади прицепился. А потом он отцепился. Только он
крикнул:
- Я знаю, вы у колхоз едете!
Мне стало жарко, потому что солнце было очень сильное и прямо на нас.
Бабушка сняла с меня курточку и туфли, и носочки. Я сказал, что хочу
пить.
Дядя Опанас сказал, что он тоже хочет пить и что мы с ним будем в
колхозе есть арбуз. Как приедем, так сразу будем есть арбуз. Я хотел с дядей
Опанасом есть арбуз и не стал просить пить.
КАК ИЗ ЗЕМЛИ ХЛЕБ РАСТЕТ
Дорога пошла вверх, и лошадки стали идти тихо. Не бежали, а шагом шли.
Дядя Опанас соскочил на дорогу. Он вожжи не выпустил, а пошёл рядом. Это он
потому выскочил, чтоб лошадкам без него было легче.
А потом дядя Опанас говорит:
- Вон какой хлеб у нас!
А там никакого хлеба не было.
Там сбоку стояли соломенные горки.
Я думал, что дядя Опанас нарочно говорит, и закричал:
- Я знаю, это солома!
А дядя Опанас говорит:
- Нет, хлеб.
Я стал смеяться, потому что хлеб не такой. Я сказал, что знаю, какой
хлеб: круглый, и его можно есть.
Дядя Опанас сказал, что и этот есть можно.
Я спросил:
- А как же его есть?
Я всё думал, что он нарочно. И сказал:
- Ха-ха-ха! Вы его не будете есть.
Дядя Опанас сказал:
- А вот и буду.
И отдал бабушке вожжи. А потом говорит:
- А ну, пойдём со мной! Увидишь, как я буду есть.
Снял меня на землю, и мы пошли по дороге. Прямо к этой соломе. Только я
не мог идти. Потому что из земли тоже росла солома. И она сострижена и стоит
торчком. Как щётка. Она мне заколола ногу, потому что я был босиком.
И я закричал:
- Ай, ай!
И сел на землю. И стал плакать. А дядя Опанас взял меня на руки и
понёс. Прямо к этой соломе. А эта солома лежала горкой. Дядя Опанас сказал,
что это - копна и что он сейчас будет есть. Дядя Опанас поставил меня на
землю так, чтобы меня не кололо. Потом он потянул одну соломинку. А там на
конце вдруг толсто. И всё волосики, волосики.
И дядя Опанас сказал:
- Ось колос, а в нём зерно.
И он пальцами стал вынимать из колоса зёрнышки. Они круглые и немножко
длинные.
Дядя Опанас их набрал в руку, а потом сказал:
- Видал?
Я говорю:
- Видал.
Потом дядя Опанас сказал:
- А теперь съем.
Он взял и с руки высыпал себе в рот все зернышки. И стал есть зубами. А
потом сказал:
- Вот и съел? Видал?
Я сказал:
- Я тоже хочу.
Дядя Опанас вытянул ещё соломину, и на ней тоже был колос. Он мне дал.
А потом вдруг говорит:
- А кони наши где?
И схватил меня. И понёс бегом. Мы побежали по полю. А на поле всё
стояли эти копны из соломы. А там на каждой соломине - колос, а в колосе -
зёрна. И их можно есть.
КАК Я ЗЁРНА ЕЛ
Дядя Опанас поставил меня на дорогу. Там пыль и очень мягко. И мы
побежали догонять бабушку. А бабушка не ехала, а стояла, потому что она
остановила лошадей. Потом мы все сели и поехали. И я бабушке показывал,
какой колос. Я тоже вынимал из него зёрна, как дядя Опанас. Я их тоже стал
есть. Они твёрдые, и их надо раскусывать. А потом зубами тереть. Бабушка
сказала, что их всегда на мельнице трут. Их до того трут, что они делаются
совсем как порошок. И это мука. А потом муку вместе с водой перемешивают, и
это тесто. Из него налепят караваев и положат в печку. И выйдет хлеб. А я
сказал, что всё равно это хлеб, потому что можно и так есть, только очень
долго. И я все зёрна съел. Их было очень много в колосе.
Я ДУМАЛ, ЧТО ПОЕЗД, А ЭТО НЕ ПОЕЗД
Мы ехали, ехали, и вдруг я закричал:
- Паровоз! Паровоз! Вон поезд идёт! И товарный вагон!
А бабушка и дядя Опанас стали говорить:
- Где, где?
Я им показал где. Бабушка засмеялась, а дядя Опанас сказал:
- А что ж твой поезд стоит?
А там стоял паровоз. Только у него высокая труба. А сам он очень
маленький. А вагон очень большой. Прямо как дом. Дядя Опанас тоже стал
смеяться.
И они стали вместе с бабушкой говорить:
- Что же он никуда не едет, твой паровоз?
А потом бабушка сказала, что это молотилка.
Я рассердился, что они смеются, и сказал:
- Я знаю: колотилка.
Дядя Опанас ещё больше стал смеяться. И сказал:
- Как тебя в неё вкинуть, так она тебя хорошо поколотит. Вон, смотри,
как туда хлеб кидают.
Мы совсем близко подъехали, и я увидел, что там много людей и они туда
кидают. Это они в молотилку кидали такой хлеб, как мы с дядей Опанасом
видели. А молотилка эта - как вагон большой. В неё кидают хлеб, и его там
так колотит, в этой молотилке, что из него все зёрнышки выпадают. Изо всех
колосьев. В этой молотилке в середине такая машина устроена, чтоб
выколачивать зёрнышки. Только эта машина сама крутиться не может, её крутить
надо. И её не люди крутят, а тот паровозик.
Дядя Опанас сказал, что этот паровозик сам никуда не ходит.
А он только молотилку крутит. И его называют не паровоз, а локомобиль.
Я сначала не мог сказать "локомобиль", а потом мог.
Потому что я всё говорил:
- Локомобиль, локомобиль.
Бабушка сказала мне:
- Перестань!
А я сказал, что я есть хочу. Дядя Опанас сказал, что он тоже хочет
есть. Только он яблоко будет есть. Потому что мы скоро приедем. Я тоже
сказал, что я буду только яблоко есть. Дядя Опанас вынул яблоко из кармана.
Он пустил вожжи и захватил руками яблоко крепко-крепко. А оно - крак!..
- и поломалось. И он дал мне половинку. А бабушке дал целое. Бабушка сказала
"спасибо" и сказала, что не хочет.
КАК МАЛЬЧИК НА ЛОШАДИ СКАКАЛ
А вдруг дядя Опанас говорит:
- Ой, кто-то нам навстречу на коне скачет! Ой, как быстро!
Дядя Опанас поехал совсем в сторону и совсем даже лошадей остановил.
Потом встал на ноги и стал смотреть. Я тоже встал и тоже смотрел. Там верхом
на лошади дядя. И лошадь бежала изо всей силы. А потом мы видим, что это не
дядя, а мальчик.
Дядя Опанас стал кричать:
- Гей! Гей! Что случилось?
А мальчик вдруг стал лошадь останавливать. И начал говорить очень
скоро.
Я не знал, про что он говорит, потому что по-украински.
Дядя Опанас вдруг крикнул:
- Петька утоп?! Вытащили? Неживой? Гони за фершалом!
Бабушка тоже встала на ноги. И закричала:
- Опанас! Скорей, скорей едем!
КАК МАЛЬЧИК УТОНУЛ
Мы сели, и дядя Опанас как погнал лошадей, так я испугался, потому что
думал, что тележка упадёт набок. А потом - что я упаду. И я держался со всей
силой за бабушку. А мы ехали вниз, и внизу была вода. Около воды стояли
люди, и ещё стояла тележка. Мы прямо туда ехали. Мы совсем подъехали и
стали.
Дядя Опанас соскочил. Бабушка тоже соскочила, и они побежали туда, где
люди. А люди все кричали. Мне не стало видно ни бабушки, ни дяди Опанаса. Я
стал бояться. Я хотел к бабушке, а слезть с повозки тоже боялся. Потому что
очень высоко.
Я хотел заплакать, а на меня никто не смотрел. Я стал слезать. Я слезал
и упал. Только не очень сильно.
Я побежал туда, где люди. И там я увидел мальчика. Он был совсем голый.
И лежал на земле.
Бабушка стояла около него на коленках.
И все говорили:
- Она старый человек, она знает.
И ещё говорили:
- Она учительница, она учёная. Она знает, как спасать.
Я хотел подойти к бабушке, а один дядя сказал:
- Ты откуда? Не мешай тут.
И не пустил меня никуда. А я всё равно никуда не ушёл.
Я ничего не видел и всё стоял.
Потом все перестали говорить, и стало тихо.
МАЛЬЧИК ОПЯТЬ СТАЛ ЖИВОЙ
Потом вдруг все закричали:
- Глазами моргает! Глазами моргает!
Это, наверное, мальчик глазами заморгал.
И все стали кричать потом:
- Живой, живой!
А потом я услыхал, как бабушка закричала:
- Алёшка, Алёшка где?
Бабушка совсем сзади меня кричала:
- Алёшка, куда ты делся?
И все стали меня искать. А потом дядя Опанас меня нашёл и повёл. А там
бабушка сидела. Очень красная. Прямо на земле сидела. И совсем мокрая. Это
потому, что она вспотела.
Бабушка говорила:
- Ох, устала! Ох, устала! Ох!
А все люди говорили, что вот приедет фельдшер, а Петя уже живой. Потому
что это бабушка его вылечила. А потом прибежала одна тётя и так стала
целовать бабушку, что совсем на землю повалила.
И все сказали, что это Петина мама. И что она сюда бегом прибежала.
Бабушка потом пошла к воде и стала мыться - это она от жары.
Потом мы поехали, и дядя Опанас всё говорил:
- Ай Марья Васильевна! Ну уж Марья Васильевна!
А потом мы уж приехали, где был сад. Вот это мы приехали в колхоз.
КАК МЫ В КОЛХОЗ ПРИЕХАЛИ
Только мы поехали не в сад, а поехали туда, где дома. И прямо к нам
идёт дядя. У него жёлтая шляпа из соломы. А это Матвей Иванович. Он стал
бабушке руку подавать, чтобы вылезти. И он сказал:
- Марья Васильевна, почему вы очень красная?
А дядя Опанас сказал:
- Это потому, что она Петьку откачивала.
И дядя Опанас рассказал, что Петька в пруду купался и утонул. А его
мальчики вытащили, и он не дышал и был совсем холодный, а потом один мальчик
поехал на лошади, чтоб доктора позвать. Мальчик ехал за доктором и нас
встретил. И сказал нам, что Петька утонул. А мы как поехали, прямо со всей
силы. Бабушка как стала Петьку лечить, так он глазами заморгал и дышать
стал.
А Матвей Иванович всё говорил:
- Ай, ай, ай!
А потом сказал:
- Ну, идёмте мыться.
А на бабушку пыль насела. Она прямо не красная, а чёрная. Бабушка
сказала, что я тоже чёрный.
Там у них умывальник очень длинный. Он весь железный. И нам всем места
хватило, и мы все сразу мылись. А потом вытирались.
КАК МЫ В КОЛХОЗЕ ОБЕДАЛИ
Я сказал дяде Опанасу:
- Дядя Опанас, а теперь арбуз?
Дядя Опанас сказал:
- Ну да - арбуз. Идём в столовую.
Я закричал бабушке:
- Мы идём арбуз есть!
И я взял дядю Опанаса за руку.
А Матвей Иванович пришёл и говорит бабушке:
- Марья Васильевна, какой у нас борщ сегодня вкусный! Идёмте к нам в
едальню.
Я сказал:
- Ну вот! Говорили - арбуз, а теперь - борщ.
И сказал, что я не хочу в едальню. А хочу, где арбуз. Бабушка мне
велела, чтоб я перестал кричать. А то ни арбуза, ни борща не будет.
А когда мы пришли в эту едальню, так там на столе уже стояло три
тарелки. И в тарелках борщ. И ещё тарелка, и на ней хлеб. Стол
большой-пребольшой. Прямо во всю комнату. И потом маленькие столики. Только
они у самых окон, и там солнце. И очень жарко.
Я сначала не хотел есть борща. Он очень горячий и красный. И там
картошки горячие. Я тихонько говорил, что не буду его есть. И всё смотрел,
где арбуз лежит. А он нигде не лежал.
Дядя Опанас взял кусок хлеба, а потом набрал в ложку борща и стал дуть.
А потом как начал есть! И стал говорить:
- Ай да борщ! Это ж борщ! Ну и борщ! А потом мне сказал:
- Что ж ты плохо справляешься?
А я сказал, что потому, что горячий. И тоже взял ложку и стал дуть.
Бабушка говорит:
- Ты потише, брызгаешь на меня.
Это я очень сильно дул. И я стал как дядя Опанас: хлеб кусать и борщ
есть. И я тоже сказал:
- Ай да борщ!
А бабушка на меня не глядела. И я всю тарелку съел и картошку не
оставил, а тоже съел. И мне стало очень жарко.
Дядя Опанас сказал:
- Вот теперь кавуна.
И ушёл. А я думал, какого он кавуна принесёт. Если вроде макарон, так я
не буду есть, потому что я совсем не могу.
КАВУН
Бабушка собрала тарелки и ложки и ушла куда-то. А я очень этого кавуна
боялся. Потом пришёл дядя Опанас, и я скорей стал смотреть, что он несёт. А
дядя Опанас принёс арбуз.
Я сказал:
- А кавун?
Дядя Опанас засмеялся и сказал, что это и есть кавун. А тут бабушка
пришла, и она тоже смеялась. А это по-украински арбуз называется "кавун". Я
очень обрадовался и сказал, что я боялся кавуна. Дядя Опанас как взял ножик,
как стукнул кавун ножиком - кавун сразу лопнул. И даже затрещал. И на нём
щёлка сделалась.
Бабушка сказала:
- Ого, какой спелый!
Дядя Опанас сказал:
- А как же!
И разрезал кавун. Он красный. Мы стали его есть. Он был холодный. Дядя
Опанас сказал, что они арбузы в погребе держат. Нарочно, чтобы они холодными
были. А в кавуне чёрные косточки. Их не надо есть. И мне дядя Опанас сказал,
что если косточку посадить в землю, так вырастут листочки. А потом всё
больше, больше, и они не вверх будут расти, а будут лежать на земле.
И вырастут по земле длинные-длинные ветки, зелёные и с листьями. А
потом на них будут жёлтые цветочки. А потом цветочки отпадут, и останется
шишечка. Маленькая-маленькая, как орешек. Это и есть кавун, только
маленький. А потом шишечка станет с яйцо. А потом с кулак, а потом больше,
больше - и станет настоящий арбуз.
БАШТАН
КАК Я ПОШЁЛ НА БАШТАН
Дядя Опанас сказал, что мы пойдём смотреть, как растут кавуны, и как
растут дыни, и как растут кабаки.
Я стал смеяться:
- Ха-ха-ха! Кабаки!
А бабушка говорит:
- Это тыквы. Ты всё равно ни одной тыквы не видал.
Дядя Опанас сказал, что у них "во какие тыквы!" И руками показал.
- Тебя на неё посадить можно. Вот увидишь.
Бабушка стала говорить, чтоб я больше не ел кавуна, потому что я очень
много его съел.
Матвей Иванович пришёл и сказал, чтоб бабушка шла отдыхать. А дядя
Опанас сказал, что он со мной пойдёт - показывать, как растут кавуны, что мы
пойдём на баштан. А баштан - это где они растут.
Дядя Опанас взял меня за руку, и мы пошли по дороге. А около дороги был
забор, только очень низенький. И там был сад.
Я очень хотел пойти в сад, потому что видел яблоки. Они были на
деревьях. На деревьях листья, а между листьями яблоки: красные, белые и
зелёные, и жёлтые тоже. А дядя Опанас не хотел туда идти и сказал, что это
потом будем смотреть. А вот пошли смотреть арбузы, так и надо идти, где
арбузы.
Я спросил:
- Далеко?
- А как же! Ещё идти да идти. Хочешь арбузы смотреть, так уж иди.
И еще скорей пошёл. А это вовсе не очень далеко, потому что мы скоро
пришли. Там деревьев никаких не было, а на земле всё большие листья.
Я думал, что нарочно положены. А это они растут так. Они над самой
землёй растут: листья, потом круглые шары, только жёлтые, а не зелёные.
Очень большие.
ДЕДУШКА
Дядя Опанас сказал:
- Вот кабаки! Тебя посадить на кабак, так ногами до земли не достанешь.
Я хотел пойти, чтоб сесть. Вдруг собака бежит. Очень большая. Прямо на
нас - и лает. И потом другая собака, немножко меньше. И тоже на нас.
Я испугался и закричал:
- Ой-ой! Дядя Опанас!
И я схватился за дядю Опанаса. А собаки всё бегут. И очень злые. Они
совсем близко подбежали.
А дядя Опанас вдруг как нагнётся - и схватил кусок земли и крикнул:
- Геть, проклятые!
Собаки так и стали. Они рядом стояли и лаяли. И зубы скалили.
Дядя Опанас стал кричать:
- Диду! Гей, диду!
А там дальше стоял домик. Только не домик, а одна крыша. Прямо на
земле. И оттуда вдруг вышел дедушка. Он стал смотреть на нас. А потом пошёл
к нам. И он стал кричать собакам, чтоб они уходили. И чтоб нас не кусали,
потому что мы знакомые. Собаки стали смотреть на дедушку, а потом на нас. И
только немножко лаяли и махали хвостами.
Потом дедушка совсем к нам подошёл и сказал дяде Опанасу:
- Здравствуйте.
И я тоже сказал дедушке:
- Здравствуйте.
Только я не очень громко сказал, потому что собаки подошли и я всё
равно очень боялся. А дядя Опанас увидал, что я боюсь собак. Поплевал на
кусок земли и крикнул:
- На!
И бросил. А собаки побежали кусать эту землю, потому что подумали -
может быть, это еда.
КАКОЙ САМЫЙ БОЛЬШОЙ КАБАК
Дядя Опанас сказал, что я бабушкин внук и что мы пришли смотреть бахчу.
И как растут кавуны, и какие большие кабаки, и ещё дыни. И мы пошли к
дедушке в его домик. Домик называется шалаш. И мы шли потихонечку, потому
что нельзя топтать листьев и веток. А ветки - как зелёные верёвки. И мы
пришли к очень большому кабаку.
Дядя Опанас взял меня под мышки и тихонечко посадил на кабак. Я сел, и
у меня ноги болтались, потому что я до земли не мог достать.
А дедушка сказал:
- Вот ты в Киеве расскажи, какие у нас в колхозе кабаки растут. В этот
кабак тебя спрятать можно.
Я сказал:
- Не надо меня в кабак.
Дедушка засмеялся и говорит:
- А вот будешь листья топтать, так и посадим в кабак. А как не будешь,
то мы тебе дыню дадим.
Я собак уже не боялся. Потому что они уже убежали. Они легли на землю,
где дедушкин шалаш.
БУТЫЛОЧКИ
Потом я увидел очень смешное. Росли там бутылочки. Дедушка сказал, что
это тыквы такие. Только похожи на бутылочки.
Когда они поспеют, их можно высушить и середину всю вынуть. И можно
воду наливать. И семечки в них можно насыпать. А сверху пробочкой закрывать.
И так носить. Привязать к поясу и носить.
ДЫНЯ
Потом мы смотрели, как растёт дыня. Одну мы видели длинную. И она
зелёная. Только немножко жёлтая.
Дедушка сказал:
- Ты понюхай.
Я сначала не хотел, а потом понюхал.
Она очень хорошо пахнет.
Дедушка тоже совсем нагнулся и тоже понюхал, а потом вынул ножик и
отрезал дыню. И сказал мне:
- Неси. Мы её будем есть.
И мы пошли в шалаш. Собаки встали и к нам подошли. Только они не лаяли,
а махали хвостами. И большая собака подошла ко мне. Меня понюхала и лизнула
прямо в ухо. А я дыню нёс двумя руками, потому что она очень тяжёлая, и не
мог отогнать собаку. А она взяла и ещё меня лизнула.
Дедушка ей сказал:
- Геть!
И топнул но