Житков Борис Степанович - Что я видел

о не пришёл, потому что мальчики ушли домой с рыбами. Я сказал бабушке, чтоб дала мне нести. А бабушка сказала, что я буду смотреть на рыбку, а не на дорогу и упаду. И тогда всё пропало, потому что банка разобьётся и тогда что мы будем делать?

  И мы принесли окунька к тёте, у которой нам ночевать. А за молоком не пошли. Потому что у тёти молоко уже было. Окунька поставили на стол, и он плавал в банке. Мы пили молоко и смотрели на окунька. Я тёте сказал, что мы его в Киев повезём и он у нас будет жить. И я ему буду давать есть каждый день. И что я ему буду всё давать.

  Тётя засмеялась и сказала, что, наверное, я ему компот буду давать. А бабушка не стала смеяться и сказала, что она знает, как с рыбками надо. И что у неё есть про это книжка. А у знакомых есть большой ящик, стеклянный такой. И она принесёт его к нам. И туда можно воду наливать. Мы нальём, и будет видно, что там окунёк делает. А он там плавать будет.

  Я сказал тёте:

  - Вот и совсем не компот. И ничего не смешно.

  И сказал:

  - Ага!

  Бабушка вдруг рассердилась и сказала:

  - Фу, как гадко говоришь! Выйди из-за стола.

  Я сначала не вышел, а потом вышел.

  Бабушка велела, чтоб я сейчас же раздевался, и там, на сундучке, - постель.

  Я хотел лечь, а бабушка мне сначала ноги помыла в тазике и ничего не говорила. Только говорила:

  - Фу, как гадко!

  Потом я лёг и потихоньку говорил:

  - Вовсе не компот. И не смешно.

  А потом заснул.

  

  

  

  КАК МЫ ДОМОЙ ПРИЕХАЛИ

  Утром мы поехали домой. И повезли окунька. На пароходе все смотрели и говорили:

  - Это что же?

  И потом говорили:

  - Ишь, окунёк какой!

  И все знали, что я окунька везу.

  Я сам его всё время держал.

  А когда мы с бабушкой пили чай в Киеве, Клава тоже с нами пила. И смотрела, как плавает окунёк. Она принесла камешков, чтоб пустить к нему в банку. Бабушка сказала, чтоб камешки сначала помыть под краном, а потом пускать.

  Клава помыла и напустила камешков к окуньку.

  

  

  

  

  КОЛХОЗ

  

  

   МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ПРИЕХАЛ К НАМ

  Вдруг кто-то позвонил, и Клава побежала спрашивать кто. А это пришёл один дядя. Бабушка сказала:

  - Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста. Выпейте чайку с нами.

  И сказала: "Матвей Иванович", и ещё сказала: "пожалуйста".

  Я тоже говорил "Матвей Иванович" и "пожалуйста", потому что он мне очень понравился. У него большие сапоги, как у военного, и очень красивая рубашка, потому что на ней сделаны разные цветочки: красненькие, и чёрненькие, и жёлтенькие. Он сел, а потом встал и сказал:

  - Что ж яблочка-то? Я же вам яблочков привёз.

  Он пошёл в прихожую. И Клава за ним побежала. А я не побежал, потому что бабушка сказала:

  - Сиди, пожалуйста.

  Клава всё равно ничего не увидала, потому что Матвей Иванович принёс деревянный чемоданчик. И ничего не было видно. Потом он сел и чемоданчик положил на колени. А Клава за ним стояла и всё смотрела. Бабушка ей сказала:

  - Не егози и сядь на место.

  Она села, а я ей сказал, только тихонько:

  - Ага!

  

  

  

  ОЧЕНЬ БОЛЬШОЕ ЯБЛОКО

  Матвей Иванович раскрыл чемоданчик и вынул оттуда яблоко.

  Оно было такое большое, что больше бабушкиной чашки. И очень красивое. Оно очень красное.

  Бабушка сказала:

  - Кладите на блюдечко.

  А оно - как раз во всё блюдечко. Такое большое. И потом Матвей Иванович ещё вынул, и ещё, и ещё. И весь стол заставил яблоками.

  И всё говорит:

  - Ось, ось, ось...

  А это не ось, а значит "вот".

  И сказал:

  - Ось какие у нас!

  Бабушка говорит:

  - Это что же, апорт?

  Матвей Иванович говорит:

  - Да, да. Это апорт.

  Это такие яблоки называются "апорт".

  А потом мы стали их есть, и они очень вкусные.

  

  

  ПРО САМОЕ МАЛЕНЬКОЕ НА СВЕТЕ ЯБЛОЧКО

  Мне было жалко есть моё яблоко, потому что оно очень красивое. И я его катал по дивану. Бабушка сказала, пусть оно будет моё, а есть мне дала половину от своего яблока. Я её очень долго ел, а потом оставил на после. А Матвей Иванович стал смеяться. Он меня не "мальчиком" называл, а "хлопчиком".

  Матвей Иванович сказал:

  - Ха-ха-ха! Хлопчик ел-ел, аж уморился. Приезжай к нам. Я тебе яблочков дам. Ось каких!

  И стал показывать на пальце. Совсем немножко. Я сказал:

  - Я знаю, это не яблочко, а вишня.

  Матвей Иванович опять стал смеяться:

  - Ха-ха-ха! Вишни уже все поели и на варенье поварили. А то яблочки.

  И все стали на меня глядеть, и Клава тоже.

  Я сказал:

  - Я всё равно знаю: это не живое, а кукольное яблочко. Это на ёлке такие.

  Матвей Иванович меня потянул за руку, совсем к себе. И посадил на коленку.

  - Ты слухай, хлопчик!

  Я засмеялся, что "слухай". И Матвей Иванович тоже засмеялся. И опять сказал:

  - Ты слухай!

  

  

  

  КАКОЙ САД ЕСТЬ В КОЛХОЗЕ

  И сказал, что есть дерево большое, а яблочки на нём маленькие, как вишни, и их там много-много. И они настоящие. И в них тоже косточки. Если косточку посадить в землю, так вырастет дерево, а потом на нём яблочки вырастут. Тоже такие маленькие. Из них варенье варят. И ещё у них растут яблочки побольше. Они - как мой кулак. Матвей Иванович сказал, чтоб я кулак сделал и чтоб я всем показал. И я Клавке показывал. Она тоже кулак сделала. А Матвей Иванович сказал, что не такие, а такие, как мой. И потом есть яблочки длинненькие. Только их очень мало.

  А ещё есть такие зелёные. А они совсем не зелёные, а поспели. И очень вкусные. А потом у них есть сливы. Есть очень большие. Чуть не с яйцо. И жёлтого цвета. И что если я две такие съем, так больше уж мне нельзя давать. Потому что я могу объесться. А Клава может съесть только три таких. А бабушка сказала, что она знает эти сливы и больше одной никогда не ест. Даже когда в варенье.

  Я стал тихонько просить, чтоб туда ехать. И чтоб сейчас. А Матвей Иванович услыхал и сказал, что это далеко и что туда надо ехать на лошадях. Что весь этот сад в колхозе. И я увижу, какой это колхоз, когда приеду с бабушкой на лошадях.

  Я сказал:

  - Ну да! А у нас лошадей нет.

  

  

  

   МЫ ПОЕДЕМ В КОЛХОЗ

  Матвей Иванович сказал, что у них есть лошади. Много всяких. И он пришлёт, чтоб повезли бабушку. И меня тоже. Потому что там очень хотят, чтоб бабушка приехала и научила бы девочек делать корзиночки. И ещё - чтобы показала, как делать представление. Потому что у них есть школа, и в школе будут устраивать представление.

  Мальчики и девочки оденутся по-разному и будут представлять про партизан. Это про войну. И как царских генералов выгоняли вон. А царские генералы хотели всё отобрать. Бабушка сделает, что мальчики оденутся, как генералы. А другие мальчики и девочки будут партизаны и будут их выгонять.

  Я сказал, что я тоже хочу посмотреть, как генералов будут выгонять. И маленькие яблочки тоже хочу. И сливы великанские тоже хочу.

  А Матвей Иванович всё смеялся и говорил:

  - Ге-ге! У нас ещё орехи растут. От них пальцы чёрные.

  Я сказал, что вовсе не чёрные. И что Матвей Иванович нарочно говорит. А я не боюсь.

  Матвей Иванович сказал:

  - Ось побачишь.

  Я слез с колена и тихонько сказал бабушке:

  - Что это: "Ось побачишь"? Зачем он мне так говорит?

  А бабушка сказала:

  - Это значит: "Вот увидишь".

  И Матвей Иванович сказал, что орехи так пачкают, что хуже, чем чернила: потом три дня руки не отмоешь.

  

  

  

   ГРУША ДЮШЕС

  Потом Матвей Иванович стал уходить. А бабушка ему говорила, чтоб он ещё чай пил. Он сказал, что он больше не хочет чай пить, а чтоб бабушка съела грушу. Он пошёл в прихожую, и Клавка опять за ним побежала. И я тоже побежал. Я только до двери добежал. И увидал, что у Матвея Ивановича там корзиночка с крышечкой. Крышечка тоже из прутиков.

  Матвей Иванович вынул оттуда грушу, большую-пребольшую. Он её за хвостик понёс прямо к бабушке.

  Груша совсем коричневая, как будто печёная. А она не печёная. И её надо тихонько брать, потому что очень мягкая.

  Бабушка закричала:

  - Ах, какой большой дюшес!

  Я тоже стал кричать:

  - Почему дюшес?

  Бабушка сказала:

  - А это груша - дюшес.

  А я кричал, чтоб мне дали подержать. И мне дали немножко подержать. А есть её никому не дали. Бабушка сказала, что сначала её нарисует, чтоб потом девочкам вышивать. Потому что она очень красивая.

  А Матвей Иванович говорил, что скоро пришлёт лошадей. И нас повезут в колхоз, где всё растёт. И яблоки всякие, и маленькие и большие. Груши, вот такие, прямо на дереве висят, и ещё есть ягоды разные.

  А потом прямо на земле растут арбузы, и я увижу, как они растут. И там есть один такой большой, что его повезут показывать в Москву. Потому что он - прямо как самовар.

  

  

  

  МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ УЕХАЛ

  Я хотел плакать, чтоб меня Матвей Иванович взял с собой. А бабушка на меня поглядела, и я не стал. А потом Матвей Иванович погладил нашу кошку и сказал:

  - Ну, бувайте здоровеньки.

  И ушёл.

  А мы все пошли опять смотреть грушу. Бабушка её стала рисовать, и я тоже захотел рисовать. И Клава тоже стала рисовать. У Клавы немножко вышло, а у меня не вышло. А я всё равно нарисовал домик.

  А у бабушки вышла настоящая груша. Только она очень долго рисовала.

  А мы с Клавой стали ловить кошку, чтоб её купать. Бабушка услыхала и сказала, чтоб не смели. А что кошку можно чесать гребешком.

  И мы с Клавой стали чесать.

  

  

  

  КАК МЫ ЕХАЛИ В КОЛХОЗ

  

   МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ЗА НАМИ ПРИСЛАЛ ЛОШАДЕЙ

  Я всё бабушку спрашивал, когда поедем в колхоз. А потом вдруг утром бабушка меня разбудила и сказала, чтоб я скорей одевался и что лошади приехали. И чтоб я очень скоро пил молоко. И зажгла электричество, потому что было не очень светло. Мы скорей пошли на улицу, а там стояли две лошади и тележка, очень красивая. Она зелёная, и ещё цветочки нарисованы. А на тележке скамеечка. Около лошадей стоял дядя. Он поправлял у лошадей на головах волосы.

  Он сказал бабушке:

  - Здравствуйте, Марья Васильевна! С внучком?

  Бабушка сказала:

  - Здравствуйте, Опанас.

  И дядя Опанас стал бабушке помогать залезть в тележку. А потом взял меня под мышки и посадил рядом с бабушкой на скамеечку. А скамеечка не просто скамеечка, а это козлы, чтобы сидеть и править.

  Дядя Опанас тоже к нам залез. И тоже сел на скамеечку.

  Мы поехали, и наша скамеечка стала немножко подскакивать. И потом опять вниз. И нас качало. Это потому, что под скамеечкой такое железо подставлено: оно гнётся очень, и нас оно качало.

  Я стал ещё больше качаться и толкал бабушку и дядю Опанаса, и мы все смеялись. А на улицах совсем никого не было. Бабушка сказала, что все ещё спят в постелях. Лошади очень скоро бежали, а дядя Опанас только кнутик достал, они сразу ещё скорей. Мы с бабушкой чуть назад не упали. У скамеечки сзади спинка есть, потому мы с бабушкой и не упали назад.

  И дядя Опанас смеялся и говорил:

  - А вы держитесь!

  

  

  

  КАК МЫ ЛОШАДЕЙ ПОИЛИ

  Я попросил дядю Опанаса, чтоб дал мне кнутик держать. Я только держать его буду. И я держал. А потом мне стало холодно. Бабушка закрыла меня платком. Я сказал, чтоб теперь бабушка подержала кнутик, потому что я спать захотел. И я заснул, а бабушка меня держала, чтоб я не упал.

  Я проснулся. А мы не едем, а стоим. И мы не в Киеве, потому что просто под деревом стоим.

  И дома такие, как там, где мы невод смотрели. А кругом стоят мальчики и девочки. Они все босиком, и все на нас с бабушкой смотрят, и все говорят:

  - Бачь - хлопчик! Бачь, який хлопчик!

  И на меня пальцами показывают.

  Их очень много было. Дядя Опанас ушёл, и я немножко забоялся и не стал на мальчиков глядеть. Я стал вверх глядеть, на дерево.

  А один мальчик крикнул:

  - Гей, хлопче! Як тебя зваты?

  Бабушка сказала, чтоб я ответил, что меня Алёшей зовут. А я хотел заплакать, потому что они все стоят и глядят.

  А тот мальчик совсем подошёл и на колесо влез и прямо мне сказал, чтоб я говорил, куда еду. А я в платок спрятался. Все мальчики стали смеяться и кричали:

  - Гу! Гу!

  Бабушка сказала им, что я испугался. А они всё равно кричали "гу". Потом они сразу перестали, а это дядя Опанас пришёл.

  И я стал глядеть, как он ведро держал, а лошадь - мордочкой в ведро и всё ведро выпила. Дядя Опанас опять ушёл, и я видел, что он пошёл по дороге.

  Там был на земле круг большой из камня. А посредине дырка. Дядя Опанас в дырку пустил ведро. Ведро не упало, потому что на верёвке. Дядя Опанас верёвку пускал, пускал, а потом стал вверх тянуть.

  Я стал бабушку спрашивать:

  - Почему? Почему?

  Бабушка сказала, что не "почему", а что там яма. Её нарочно выкопали. Она очень глубокая, и там внизу вода. И это называется колодец. Туда из земли вода натекает. А камни кругом - это чтоб не упал никто. Оттуда все воду берут.

  

  

  

  

  ШЕЛКОВИЦА

  Я сказал, что боюсь мальчиков. Бабушка сказала, чтоб я не боялся и что мы сейчас дальше поедем. Надо и другую лошадку напоить. А потом девочка одна тоже полезла к нам и стала мне в руки давать ягодки. Они совсем чёрные, и на каждой ягоде - много маленьких. Бабушка сказала:

  - Возьми.

  Я взял и сказал, что знаю: это малина.

  А девочка сказала:

  - Не знаешь - то шелковица.

  И засмеялась. Я хотел бросить ягоды: чего она смеётся и нарочно говорит "шелковица"?

  А бабушка сказала:

  - Ну да, шелковица. Скажи спасибо.

  И сама сказала девочке "спасибо", потому что я не хотел. Я бабушке ягоды отдал.

  Бабушка стала вверх показывать:

  - Вон, гляди, ягоды - это всё шелковица. Малина на кусте растёт, а не на дереве.

  А я не хотел глядеть, потому что все девочки и все мальчики тоже стали глядеть и пальцами на дерево показывать: - Ось, ось!

  А я не глядел на дерево, а глядел, как другая лошадка пьёт. Дядя Опанас потом залез к нам на скамеечку, и мы поехали. Мальчики немножко побежали, а один поехал, потому что он сзади прицепился. А потом он отцепился. Только он крикнул:

  - Я знаю, вы у колхоз едете!

  Мне стало жарко, потому что солнце было очень сильное и прямо на нас.

  Бабушка сняла с меня курточку и туфли, и носочки. Я сказал, что хочу пить.

  Дядя Опанас сказал, что он тоже хочет пить и что мы с ним будем в колхозе есть арбуз. Как приедем, так сразу будем есть арбуз. Я хотел с дядей Опанасом есть арбуз и не стал просить пить.

  

  

  

  КАК ИЗ ЗЕМЛИ ХЛЕБ РАСТЕТ

  Дорога пошла вверх, и лошадки стали идти тихо. Не бежали, а шагом шли. Дядя Опанас соскочил на дорогу. Он вожжи не выпустил, а пошёл рядом. Это он потому выскочил, чтоб лошадкам без него было легче.

  А потом дядя Опанас говорит:

  - Вон какой хлеб у нас!

  А там никакого хлеба не было.

  Там сбоку стояли соломенные горки.

  Я думал, что дядя Опанас нарочно говорит, и закричал:

  - Я знаю, это солома!

  А дядя Опанас говорит:

  - Нет, хлеб.

  Я стал смеяться, потому что хлеб не такой. Я сказал, что знаю, какой хлеб: круглый, и его можно есть.

  Дядя Опанас сказал, что и этот есть можно.

  Я спросил:

  - А как же его есть?

  Я всё думал, что он нарочно. И сказал:

  - Ха-ха-ха! Вы его не будете есть.

  Дядя Опанас сказал:

  - А вот и буду.

  И отдал бабушке вожжи. А потом говорит:

  - А ну, пойдём со мной! Увидишь, как я буду есть.

  Снял меня на землю, и мы пошли по дороге. Прямо к этой соломе. Только я не мог идти. Потому что из земли тоже росла солома. И она сострижена и стоит торчком. Как щётка. Она мне заколола ногу, потому что я был босиком.

  И я закричал:

  - Ай, ай!

  И сел на землю. И стал плакать. А дядя Опанас взял меня на руки и понёс. Прямо к этой соломе. А эта солома лежала горкой. Дядя Опанас сказал, что это - копна и что он сейчас будет есть. Дядя Опанас поставил меня на землю так, чтобы меня не кололо. Потом он потянул одну соломинку. А там на конце вдруг толсто. И всё волосики, волосики.

  И дядя Опанас сказал:

  - Ось колос, а в нём зерно.

  И он пальцами стал вынимать из колоса зёрнышки. Они круглые и немножко длинные.

  Дядя Опанас их набрал в руку, а потом сказал:

  - Видал?

  Я говорю:

  - Видал.

  Потом дядя Опанас сказал:

  - А теперь съем.

  Он взял и с руки высыпал себе в рот все зернышки. И стал есть зубами. А потом сказал:

  - Вот и съел? Видал?

  Я сказал:

  - Я тоже хочу.

  Дядя Опанас вытянул ещё соломину, и на ней тоже был колос. Он мне дал.

  А потом вдруг говорит:

  - А кони наши где?

  И схватил меня. И понёс бегом. Мы побежали по полю. А на поле всё стояли эти копны из соломы. А там на каждой соломине - колос, а в колосе - зёрна. И их можно есть.

  

  

  

   КАК Я ЗЁРНА ЕЛ

  Дядя Опанас поставил меня на дорогу. Там пыль и очень мягко. И мы побежали догонять бабушку. А бабушка не ехала, а стояла, потому что она остановила лошадей. Потом мы все сели и поехали. И я бабушке показывал, какой колос. Я тоже вынимал из него зёрна, как дядя Опанас. Я их тоже стал есть. Они твёрдые, и их надо раскусывать. А потом зубами тереть. Бабушка сказала, что их всегда на мельнице трут. Их до того трут, что они делаются совсем как порошок. И это мука. А потом муку вместе с водой перемешивают, и это тесто. Из него налепят караваев и положат в печку. И выйдет хлеб. А я сказал, что всё равно это хлеб, потому что можно и так есть, только очень долго. И я все зёрна съел. Их было очень много в колосе.

  

  

  Я ДУМАЛ, ЧТО ПОЕЗД, А ЭТО НЕ ПОЕЗД

  Мы ехали, ехали, и вдруг я закричал:

  - Паровоз! Паровоз! Вон поезд идёт! И товарный вагон!

  А бабушка и дядя Опанас стали говорить:

  - Где, где?

  Я им показал где. Бабушка засмеялась, а дядя Опанас сказал:

  - А что ж твой поезд стоит?

  А там стоял паровоз. Только у него высокая труба. А сам он очень маленький. А вагон очень большой. Прямо как дом. Дядя Опанас тоже стал смеяться.

  И они стали вместе с бабушкой говорить:

  - Что же он никуда не едет, твой паровоз?

  А потом бабушка сказала, что это молотилка.

  Я рассердился, что они смеются, и сказал:

  - Я знаю: колотилка.

  Дядя Опанас ещё больше стал смеяться. И сказал:

  - Как тебя в неё вкинуть, так она тебя хорошо поколотит. Вон, смотри, как туда хлеб кидают.

  Мы совсем близко подъехали, и я увидел, что там много людей и они туда кидают. Это они в молотилку кидали такой хлеб, как мы с дядей Опанасом видели. А молотилка эта - как вагон большой. В неё кидают хлеб, и его там так колотит, в этой молотилке, что из него все зёрнышки выпадают. Изо всех колосьев. В этой молотилке в середине такая машина устроена, чтоб выколачивать зёрнышки. Только эта машина сама крутиться не может, её крутить надо. И её не люди крутят, а тот паровозик.

  Дядя Опанас сказал, что этот паровозик сам никуда не ходит.

  А он только молотилку крутит. И его называют не паровоз, а локомобиль.

  Я сначала не мог сказать "локомобиль", а потом мог.

  Потому что я всё говорил:

  - Локомобиль, локомобиль.

  Бабушка сказала мне:

  - Перестань!

  А я сказал, что я есть хочу. Дядя Опанас сказал, что он тоже хочет есть. Только он яблоко будет есть. Потому что мы скоро приедем. Я тоже сказал, что я буду только яблоко есть. Дядя Опанас вынул яблоко из кармана.

  Он пустил вожжи и захватил руками яблоко крепко-крепко. А оно - крак!.. - и поломалось. И он дал мне половинку. А бабушке дал целое. Бабушка сказала "спасибо" и сказала, что не хочет.

  

  

   КАК МАЛЬЧИК НА ЛОШАДИ СКАКАЛ

  А вдруг дядя Опанас говорит:

  - Ой, кто-то нам навстречу на коне скачет! Ой, как быстро!

  Дядя Опанас поехал совсем в сторону и совсем даже лошадей остановил. Потом встал на ноги и стал смотреть. Я тоже встал и тоже смотрел. Там верхом на лошади дядя. И лошадь бежала изо всей силы. А потом мы видим, что это не дядя, а мальчик.

  Дядя Опанас стал кричать:

  - Гей! Гей! Что случилось?

  А мальчик вдруг стал лошадь останавливать. И начал говорить очень скоро.

  Я не знал, про что он говорит, потому что по-украински.

  Дядя Опанас вдруг крикнул:

  - Петька утоп?! Вытащили? Неживой? Гони за фершалом!

  Бабушка тоже встала на ноги. И закричала:

  - Опанас! Скорей, скорей едем!

  

  

  

   КАК МАЛЬЧИК УТОНУЛ

  Мы сели, и дядя Опанас как погнал лошадей, так я испугался, потому что думал, что тележка упадёт набок. А потом - что я упаду. И я держался со всей силой за бабушку. А мы ехали вниз, и внизу была вода. Около воды стояли люди, и ещё стояла тележка. Мы прямо туда ехали. Мы совсем подъехали и стали.

  Дядя Опанас соскочил. Бабушка тоже соскочила, и они побежали туда, где люди. А люди все кричали. Мне не стало видно ни бабушки, ни дяди Опанаса. Я стал бояться. Я хотел к бабушке, а слезть с повозки тоже боялся. Потому что очень высоко.

  Я хотел заплакать, а на меня никто не смотрел. Я стал слезать. Я слезал и упал. Только не очень сильно.

  Я побежал туда, где люди. И там я увидел мальчика. Он был совсем голый. И лежал на земле.

  Бабушка стояла около него на коленках.

  И все говорили:

  - Она старый человек, она знает.

  И ещё говорили:

  - Она учительница, она учёная. Она знает, как спасать.

  Я хотел подойти к бабушке, а один дядя сказал:

  - Ты откуда? Не мешай тут.

  И не пустил меня никуда. А я всё равно никуда не ушёл.

  Я ничего не видел и всё стоял.

  Потом все перестали говорить, и стало тихо.

  

  

  

  МАЛЬЧИК ОПЯТЬ СТАЛ ЖИВОЙ

  Потом вдруг все закричали:

  - Глазами моргает! Глазами моргает!

  Это, наверное, мальчик глазами заморгал.

  И все стали кричать потом:

  - Живой, живой!

  А потом я услыхал, как бабушка закричала:

  - Алёшка, Алёшка где?

  Бабушка совсем сзади меня кричала:

  - Алёшка, куда ты делся?

  И все стали меня искать. А потом дядя Опанас меня нашёл и повёл. А там бабушка сидела. Очень красная. Прямо на земле сидела. И совсем мокрая. Это потому, что она вспотела.

  Бабушка говорила:

  - Ох, устала! Ох, устала! Ох!

  А все люди говорили, что вот приедет фельдшер, а Петя уже живой. Потому что это бабушка его вылечила. А потом прибежала одна тётя и так стала целовать бабушку, что совсем на землю повалила.

  И все сказали, что это Петина мама. И что она сюда бегом прибежала. Бабушка потом пошла к воде и стала мыться - это она от жары.

  Потом мы поехали, и дядя Опанас всё говорил:

  - Ай Марья Васильевна! Ну уж Марья Васильевна!

  А потом мы уж приехали, где был сад. Вот это мы приехали в колхоз.

  

  

  

  КАК МЫ В КОЛХОЗ ПРИЕХАЛИ

  Только мы поехали не в сад, а поехали туда, где дома. И прямо к нам идёт дядя. У него жёлтая шляпа из соломы. А это Матвей Иванович. Он стал бабушке руку подавать, чтобы вылезти. И он сказал:

  - Марья Васильевна, почему вы очень красная?

  А дядя Опанас сказал:

  - Это потому, что она Петьку откачивала.

  И дядя Опанас рассказал, что Петька в пруду купался и утонул. А его мальчики вытащили, и он не дышал и был совсем холодный, а потом один мальчик поехал на лошади, чтоб доктора позвать. Мальчик ехал за доктором и нас встретил. И сказал нам, что Петька утонул. А мы как поехали, прямо со всей силы. Бабушка как стала Петьку лечить, так он глазами заморгал и дышать стал.

  А Матвей Иванович всё говорил:

  - Ай, ай, ай!

  А потом сказал:

  - Ну, идёмте мыться.

  А на бабушку пыль насела. Она прямо не красная, а чёрная. Бабушка сказала, что я тоже чёрный.

  Там у них умывальник очень длинный. Он весь железный. И нам всем места хватило, и мы все сразу мылись. А потом вытирались.

  

  

  

  КАК МЫ В КОЛХОЗЕ ОБЕДАЛИ

  Я сказал дяде Опанасу:

  - Дядя Опанас, а теперь арбуз?

  Дядя Опанас сказал:

  - Ну да - арбуз. Идём в столовую.

  Я закричал бабушке:

  - Мы идём арбуз есть!

  И я взял дядю Опанаса за руку.

  А Матвей Иванович пришёл и говорит бабушке:

  - Марья Васильевна, какой у нас борщ сегодня вкусный! Идёмте к нам в едальню.

  Я сказал:

  - Ну вот! Говорили - арбуз, а теперь - борщ.

  И сказал, что я не хочу в едальню. А хочу, где арбуз. Бабушка мне велела, чтоб я перестал кричать. А то ни арбуза, ни борща не будет.

  А когда мы пришли в эту едальню, так там на столе уже стояло три тарелки. И в тарелках борщ. И ещё тарелка, и на ней хлеб. Стол большой-пребольшой. Прямо во всю комнату. И потом маленькие столики. Только они у самых окон, и там солнце. И очень жарко.

  Я сначала не хотел есть борща. Он очень горячий и красный. И там картошки горячие. Я тихонько говорил, что не буду его есть. И всё смотрел, где арбуз лежит. А он нигде не лежал.

  Дядя Опанас взял кусок хлеба, а потом набрал в ложку борща и стал дуть. А потом как начал есть! И стал говорить:

  - Ай да борщ! Это ж борщ! Ну и борщ! А потом мне сказал:

  - Что ж ты плохо справляешься?

  А я сказал, что потому, что горячий. И тоже взял ложку и стал дуть. Бабушка говорит:

  - Ты потише, брызгаешь на меня.

  Это я очень сильно дул. И я стал как дядя Опанас: хлеб кусать и борщ есть. И я тоже сказал:

  - Ай да борщ!

  А бабушка на меня не глядела. И я всю тарелку съел и картошку не оставил, а тоже съел. И мне стало очень жарко.

  Дядя Опанас сказал:

  - Вот теперь кавуна.

  И ушёл. А я думал, какого он кавуна принесёт. Если вроде макарон, так я не буду есть, потому что я совсем не могу.

  

  

  

  

  КАВУН

  Бабушка собрала тарелки и ложки и ушла куда-то. А я очень этого кавуна боялся. Потом пришёл дядя Опанас, и я скорей стал смотреть, что он несёт. А дядя Опанас принёс арбуз.

  Я сказал:

  - А кавун?

  Дядя Опанас засмеялся и сказал, что это и есть кавун. А тут бабушка пришла, и она тоже смеялась. А это по-украински арбуз называется "кавун". Я очень обрадовался и сказал, что я боялся кавуна. Дядя Опанас как взял ножик, как стукнул кавун ножиком - кавун сразу лопнул. И даже затрещал. И на нём щёлка сделалась.

  Бабушка сказала:

  - Ого, какой спелый!

  Дядя Опанас сказал:

  - А как же!

  И разрезал кавун. Он красный. Мы стали его есть. Он был холодный. Дядя Опанас сказал, что они арбузы в погребе держат. Нарочно, чтобы они холодными были. А в кавуне чёрные косточки. Их не надо есть. И мне дядя Опанас сказал, что если косточку посадить в землю, так вырастут листочки. А потом всё больше, больше, и они не вверх будут расти, а будут лежать на земле.

  И вырастут по земле длинные-длинные ветки, зелёные и с листьями. А потом на них будут жёлтые цветочки. А потом цветочки отпадут, и останется шишечка. Маленькая-маленькая, как орешек. Это и есть кавун, только маленький. А потом шишечка станет с яйцо. А потом с кулак, а потом больше, больше - и станет настоящий арбуз.

  

  

  

  

  БАШТАН

  

  

  

  КАК Я ПОШЁЛ НА БАШТАН

  Дядя Опанас сказал, что мы пойдём смотреть, как растут кавуны, и как растут дыни, и как растут кабаки.

  Я стал смеяться:

  - Ха-ха-ха! Кабаки!

  А бабушка говорит:

  - Это тыквы. Ты всё равно ни одной тыквы не видал.

  Дядя Опанас сказал, что у них "во какие тыквы!" И руками показал.

  - Тебя на неё посадить можно. Вот увидишь.

  Бабушка стала говорить, чтоб я больше не ел кавуна, потому что я очень много его съел.

  Матвей Иванович пришёл и сказал, чтоб бабушка шла отдыхать. А дядя Опанас сказал, что он со мной пойдёт - показывать, как растут кавуны, что мы пойдём на баштан. А баштан - это где они растут.

  Дядя Опанас взял меня за руку, и мы пошли по дороге. А около дороги был забор, только очень низенький. И там был сад.

  Я очень хотел пойти в сад, потому что видел яблоки. Они были на деревьях. На деревьях листья, а между листьями яблоки: красные, белые и зелёные, и жёлтые тоже. А дядя Опанас не хотел туда идти и сказал, что это потом будем смотреть. А вот пошли смотреть арбузы, так и надо идти, где арбузы.

  Я спросил:

  - Далеко?

  - А как же! Ещё идти да идти. Хочешь арбузы смотреть, так уж иди.

  И еще скорей пошёл. А это вовсе не очень далеко, потому что мы скоро пришли. Там деревьев никаких не было, а на земле всё большие листья.

  Я думал, что нарочно положены. А это они растут так. Они над самой землёй растут: листья, потом круглые шары, только жёлтые, а не зелёные. Очень большие.

  

  

  

  

  ДЕДУШКА

  Дядя Опанас сказал:

  - Вот кабаки! Тебя посадить на кабак, так ногами до земли не достанешь.

  Я хотел пойти, чтоб сесть. Вдруг собака бежит. Очень большая. Прямо на нас - и лает. И потом другая собака, немножко меньше. И тоже на нас.

  Я испугался и закричал:

  - Ой-ой! Дядя Опанас!

  И я схватился за дядю Опанаса. А собаки всё бегут. И очень злые. Они совсем близко подбежали.

  А дядя Опанас вдруг как нагнётся - и схватил кусок земли и крикнул:

  - Геть, проклятые!

  Собаки так и стали. Они рядом стояли и лаяли. И зубы скалили.

  Дядя Опанас стал кричать:

  - Диду! Гей, диду!

  А там дальше стоял домик. Только не домик, а одна крыша. Прямо на земле. И оттуда вдруг вышел дедушка. Он стал смотреть на нас. А потом пошёл к нам. И он стал кричать собакам, чтоб они уходили. И чтоб нас не кусали, потому что мы знакомые. Собаки стали смотреть на дедушку, а потом на нас. И только немножко лаяли и махали хвостами.

  Потом дедушка совсем к нам подошёл и сказал дяде Опанасу:

  - Здравствуйте.

  И я тоже сказал дедушке:

  - Здравствуйте.

  Только я не очень громко сказал, потому что собаки подошли и я всё равно очень боялся. А дядя Опанас увидал, что я боюсь собак. Поплевал на кусок земли и крикнул:

  - На!

  И бросил. А собаки побежали кусать эту землю, потому что подумали - может быть, это еда.

  

  

   КАКОЙ САМЫЙ БОЛЬШОЙ КАБАК

  Дядя Опанас сказал, что я бабушкин внук и что мы пришли смотреть бахчу. И как растут кавуны, и какие большие кабаки, и ещё дыни. И мы пошли к дедушке в его домик. Домик называется шалаш. И мы шли потихонечку, потому что нельзя топтать листьев и веток. А ветки - как зелёные верёвки. И мы пришли к очень большому кабаку.

  Дядя Опанас взял меня под мышки и тихонечко посадил на кабак. Я сел, и у меня ноги болтались, потому что я до земли не мог достать.

  А дедушка сказал:

  - Вот ты в Киеве расскажи, какие у нас в колхозе кабаки растут. В этот кабак тебя спрятать можно.

  Я сказал:

  - Не надо меня в кабак.

  Дедушка засмеялся и говорит:

  - А вот будешь листья топтать, так и посадим в кабак. А как не будешь, то мы тебе дыню дадим.

  Я собак уже не боялся. Потому что они уже убежали. Они легли на землю, где дедушкин шалаш.

  

  

  

  

  БУТЫЛОЧКИ

  Потом я увидел очень смешное. Росли там бутылочки. Дедушка сказал, что это тыквы такие. Только похожи на бутылочки.

  Когда они поспеют, их можно высушить и середину всю вынуть. И можно воду наливать. И семечки в них можно насыпать. А сверху пробочкой закрывать. И так носить. Привязать к поясу и носить.

  

  

  

  

   ДЫНЯ

  Потом мы смотрели, как растёт дыня. Одну мы видели длинную. И она зелёная. Только немножко жёлтая.

  Дедушка сказал:

  - Ты понюхай.

  Я сначала не хотел, а потом понюхал.

  Она очень хорошо пахнет.

  Дедушка тоже совсем нагнулся и тоже понюхал, а потом вынул ножик и отрезал дыню. И сказал мне:

  - Неси. Мы её будем есть.

  И мы пошли в шалаш. Собаки встали и к нам подошли. Только они не лаяли, а махали хвостами. И большая собака подошла ко мне. Меня понюхала и лизнула прямо в ухо. А я дыню нёс двумя руками, потому что она очень тяжёлая, и не мог отогнать собаку. А она взяла и ещё меня лизнула.

  Дедушка ей сказал:

  - Геть!

  И топнул но