Абу Эдмон - Нос некоего нотариуса

страха растратить даромъ свой товаръ. Онъ обладалъ самыми нѣжными чувствами, но онъ не могъ принудить себя, согласно съ требован³ями цивилизац³и, къ воздержан³ю въ самыхъ пошлыхъ привычкахъ. Бѣдный г. Л'Амберъ, и бѣдный Романье! как³я ночя и как³е дни! что за взаимные пинки! Не къ чему говорить, что Романье получалъ ихъ не жалуясь: онъ боялся, что неловкое движен³е повредитъ успѣху опыта г. Бернье.

   Нотар³уса навѣщали весьма мног³е. Приходили товарищи по веселой жизни и шутили надъ Овернцемъ. Его научили курить сигары, пить вино и водву. Бѣднякъ предавался этимъ новымъ развлечен³ямъ съ невинностью краснокожаго. Его подпаивали, его накачивали, его заставляли спусеаться по всѣмъ ступенямъ, отдѣляющимъ человѣка отъ звѣря. Требовалось передѣлать его воспитан³е, и добрые господа занялись этимъ съ коварнымъ удовольств³емъ. Развѣ развратить Овернца не было пр³ятной новостью?

   Разъ его спросили, какъ онъ думаетъ распорядиться сотней луидоровъ, которые получитъ отъ г. Л'Амбера?

   - Я ихъ помѣщу изъ пяти процентовъ, и у меня будетъ сто франковъ дохода.

   - А что-жь потомъ? - спросилъ его красивый двадцатипятилѣтн³й милл³онеръ.- Что-жь ты отъ этого разбогатѣешь, что ли? или станешь счастливѣе? У тебя будетъ дохода шесть су въ день. Если ты женишься, а это неизбѣжно, потому что ты срубленъ изъ того дерева, изъ котораго дѣлаютъ дураковъ, у тебя будетъ по меньшей мѣрѣ дюжина ребятъ.

   - Дѣло возможное!

   - И по силѣ гражданскаго уложен³я, этого прелестнаго изобрѣтен³я Импер³и, ты оставишь каждому изъ нихъ на пропитан³е по два л³арда въ день. Между тѣмъ, на двѣ тысячи франковъ ты можешь прожить цѣлый мѣсяцъ какъ богачъ, узнать прелести жизни и возвыситься надъ тебѣ подобными.

   Онъ всемѣрно защищался противъ этихъ попытокъ развратить его; но по его крѣпкому черепу колотили все по легоньку, и наконецъ пробили проходъ для ложныхъ мнѣн³й и попортили ему мозгъ.

   Пр³ѣзжали и дамы. Г. Л'Амберъ зналъ многихъ дамъ, и всякаго общества. Романье былъ свидѣтелемъ разнообразныхъ сценъ; онъ слышалъ увѣрен³я въ любви и вѣрности, впрочемъ мало вѣроятныя. Г. Л'Амберъ не только не стѣснялся расточать передъ нимъ ложь; но онъ порою забавлялся тѣмъ, что разъяснялъ ему наединѣ всю лживость, которая такъ-сказать составляетъ основу свѣтской жизни.

   А м³ръ дѣльцовъ! Романье думалъ, что онъ открылъ его, какъ Христофоръ Колумбъ Америку, потому что раньше не имѣлъ о немъ никакого понят³я. Кл³енты нотар³альной конторы такъ-же мало стѣснялись передъ нимъ, какъ передъ дюжиной устрицъ. Онъ видѣлъ отцовъ семействъ, изыскивающихъ средства обобрать дѣтей въ пользу любовницъ, или какого-нибудь благотворительнаго заведен³я; молодыхъ людей, изучавшихъ искусство украсть при помощи контракта приданое своихъ женъ; заимодавцевъ, желавшихъ получить десять процентовъ подъ первую закладную, кредиторовъ отдававшихъ въ закладъ пустое мѣсто.

   Онъ не былъ уменъ, и его пониман³е было не свыше собачьяго; но его совѣсть порой возмущалась, и онъ думалъ, что сдѣлаетъ доброе дѣло, объявивъ г. Л'Амберу:

   - Я васъ не уважаю.

   Отвращен³е, которое нотар³усъ къ нему чувствовалъ, превратилось въ открытую ненависть.

   Послѣдняя недѣля ихъ насильственной близости была полна бурь. Но наконецъ г. Бернье объявилъ, что кусокъ, не взирая на безчисленныя подергиванья, приросъ. Враговъ разъединили; изъ кожи, которая уже не принадлежала Романье, сформовали носъ нотар³усу. И красивый милл³онеръ бросилъ два билета въ тысячу франковъ въ лицо своему рабу, и сказалъ:

   - Получай, мерзавецъ! Деньги ничего не стоятъ: но ты меня заставилъ истратить на сто тысячъ экю терпѣн³я. Ступай, убирайся отсюда навсегда, и гляди, чтобъ я о тебѣ больше никогда не слышалъ!

   Романъе гордо поблагодарилъ, выпилъ въ людской бутылочку, двѣ рюмочки съ Сэнже и пошелъ, пошатываясь, на свою прежнюю квартиру.

  

   Г. Л'Амберъ вновь появился въ свѣтѣ съ успѣхомъ, даже можно сказать со славой. Его секунданты воздали ему полную справедливость, разсказывая, что онъ дрался какъ левъ. Старые нотар³усы помолодѣли, слыша о его храбрости.

   - Гы, гм! вотъ мы каковы, когда насъ доведутъ до крайности; ставъ нотар³усомъ, все же остаешься человѣкомъ. Метру Л'Амберу не посчастливилось на дуэли; но такое паден³е прекрасно; это своего рода Ватерло. Чтобъ ни говорили, а въ насъ еще видна волчья порода.

   Такъ говорили досточтимый метръ Клопино, и достойный метръ Лабрикъ, и елейный метръ Бонту, и всѣ Несторы нотар³ата. Молодые метры говорили почти тоже, но съ нѣкоторыми разнорѣч³ями, внушенными завистью:

   - Мы, конечно, не отказываемся отъ метра Л'Амбера: онъ безъ сомнѣн³я дѣлаетъ намъ честь, хотя нѣсколько насъ и компрометтируетъ; всяк³й изъ насъ выказалъ бы столько же храбрости, но быть можетъ, меньше неловкости. Членъ судебнаго вѣдомства не можетъ, конечно, дозволитъ наступить себѣ на ногу, но еще вопросъ: долженъ ли онъ позволять себѣ наносить оскорблен³е.- На дуэль можно выходить только по причинамъ, которыхъ нечего скрывать. Еслибъ я былъ отцомъ семейства, то охотнѣе бы поручилъ свои дѣла человѣку благоразумному, чѣмъ искателю приключен³й и т. д., и т. д.

   Но женщины, чье мнѣн³е - законъ, высказались за партенэйскаго героя. Быть можетъ ихъ мнѣн³е не было бы столь единодушно, еслибъ огласился эпизодъ съ кошкой; быть можетъ, прекрасный, но несправедливый полъ обвинилъ бы даже г. Л'Амбера, еслибъ онъ дозволилъ себѣ появиться въ свѣтъ безъ носа. Но всѣ свидѣтели были скромны на счетъ этого смѣшного приключен³я; но г. Л'Амберъ не только не потерялъ отъ перемѣны, а казалось даже выигралъ. Нѣкоторая баронесса замѣтила, что у него выражен³е стало пр³ятнѣе съ тѣхъ поръ, какъ онъ ходитъ съ прямымъ носомъ. Старая канониса, погруженная въ злослов³е, спросила у князя Б. не намѣренъ ли онъ поссориться съ туркой? Орлиный носъ князя Б. пользовался гиперболической извѣстностью.

   Быть можетъ спросятъ, какимъ образомъ настоящихъ свѣтскихъ дамъ могло интересовать то, что мужчина подвергался опасности вовсе не ради ихъ? Свычаи метра Л'Амбера были извѣстны, а равно знали, какую часть своего времени и сердца онъ посвѣщаетъ оперѣ. Но свѣтъ легко прощаетъ так³я развлечен³я мужчинамъ, если они отдаются имъ не вполнѣ. Онъ дѣлится съ другими и довольствуется малымъ. Г. Л'Амберу были благодарны за то, онъ что былъ только на половину погибшимъ человѣкомъ, между тѣмъ какъ множество мужчинъ его лѣтъ погибли окончательно. Онъ не пренебрегалъ порядочными домами, онъ бесѣдовалъ со вдовицами, танцовалъ съ молодыми дѣвушками и при случаѣ недурно игралъ на фортепьяно; онъ не говорилъ о модныхъ лошадяхъ. Эти достоинства, столь рѣдк³я у молодыхъ милл³онеровъ, снискали ему благосклонность дамъ. Говорятъ даже, что не одна считала дѣломъ благочест³я отвлечъ его отъ танцовальнаго фойе. Молоденькая ханжа, г-жа де-Л., доказывала ему въ течен³е трехъ мѣсяцевъ, что самыя живыя впечатлѣн³я вовсе не въ соблазнѣ и не въ разсѣянной жизни.

   Все-же онъ не порвалъ связей съ кордебалетомъ; полученный имъ жестов³й урокъ не внушалъ ему отвращен³я къ гидрѣ со ста хорошенькими головками. Одинъ изъ его первыхъ выѣздовъ былъ въ фойе, гдѣ блистала дѣвица Викторина Томпэнъ. Что за блестящ³й былъ ему оказанъ пр³емъ! Съ какимъ дружескимъ любопытствомъ бросились въ нему! Какъ его звали милѣйшимъ и добрѣйшимъ! Какъ сердечно пожимали руку! Как³е хорошеньк³е ротики потянулись въ нему за дружескимъ, безъ всякихъ послѣдств³й, поцѣлуемъ! Онъ с³ялъ. Его друзья по оперѣ, всѣ знаменитости братства удовольств³й, поздравляли его съ чудеснымъ исцѣлен³емъ. Онъ цѣлый антрактъ царилъ въ этомъ прелестномъ царствѣ. Слушали повѣсть о его дуэли; просили разсказать, какъ его лѣчилъ докторъ Бернье; удивлялись тонвости шва, уже почти незамѣтнаго.

   - Вообразите,- разсказывалъ онъ,- что этотъ удивительный докторъ починилъ меня при помощи кожи нѣкоего Овернца. И, о Боже! какого еще Овернца. Самаго глупаго, самаго грязнаго изо всѣхъ Овернцевъ. Въ этомъ можно было удостовѣриться, посмотрѣвъ на кусовъ, который онъ мнѣ продалъ! Ахъ! порядочно таки я помучался съ этимъ животнымъ!.. Посыльные - въ сравнен³и съ нимъ, денди. Но, слава Богу! наконецъ-то я отдѣлался отъ него. Въ тотъ день, какъ я ему заплатилъ и вытолкалъ его за дверь, я точно сбросилъ бремя. Его звали Романье, славное имя. Только никогда не произносите его при мнѣ. Кто не хочетъ, чтобъ я умеръ, пусть не говоритъ мнѣ о Романье! Романье!..

   Дѣвица Викторина Томпэнъ не изъ послѣднихъ привѣтствовала героя. Айвазъ-Бей неблагородно ее бросилъ, оставивъ ей вчетверо больше денегъ чѣмъ она стоила. Красивый нотар³усъ былъ съ ней нѣженъ и милостивъ.

   - Я не сержусь на васъ,- сказалъ онъ ей,- у меня нѣтъ злобы и противъ этого храбраго турки. У меня только одинъ врагъ на свѣтѣ, именно Овернецъ Романье.

   Онъ произносилъ "Романье" съ такимъ комическимъ оттѣнкомъ, что имѣлъ успѣхъ. Кажется даже до сегодня большинство этихъ дѣвицъ, вмѣсто водовозъ, говорятъ: "мой Романье".

   Прошло три мѣсяца; три лѣтнихъ мѣсяца. Лѣто было прекрасное, въ Парижѣ остались немног³е. Опера была заполонена иностранцами и провинц³алами; г. Л'Амберъ рѣже появлялся тамъ.

   Почти каждый день, въ шесть часовъ, онъ сбрасывалъ съ себя важность нотар³уса и убѣгалъ въ Мезонъ-Лаффитъ, гдѣ нанималъ дачу. Къ нему туда пр³ѣзжали друзья и даже милыя дамы. Тамъ въ саду забавлялись во всяк³я дачныя игры, и будьте увѣрены, что качели не пустовали.

   Однимъ изъ самыхъ частыхъ и веселыхъ гостей былъ г. Стеймбуръ, маклеръ. Партенэйское дѣло сблизило его съ г. Л'Амберомъ. Г. Стеймбуръ былъ членомъ хорошей семьи выкрещенныхъ евреевъ; ихъ дѣло стоило два милл³она, и четверть изъ нихъ приходилось на его пай; стало быть, можно было дружить съ нимъ. Любовницы обоихъ друзей тоже сдружились, то есть ссорились всего разъ въ недѣлю. Что за прелесть, когда четыре сердца бьются въ тактъ. Мужчины катались верхомъ, читали Фигаро или передавали другъ другу городск³я сплетни; дамы поочередно съ большимъ остроум³емъ гадали другъ другу въ карты: золотой вѣкъ въ мин³атюрѣ!

   Г. Стеймбуръ почелъ долгомъ познакомить друга со своей семьею. Онъ повезъ его въ Бьевиль, гдѣ Стеймбуръ-отецъ построилъ себѣ замокъ. Г, Л'Амберъ былъ такъ сердечно принять еще весьма свѣжимъ старикомъ, дамой пятидесяти двухъ лѣтъ, еще не отказавшейся отъ желан³я нравиться, и двумя весьма кокетливыми дѣвицами. Онъ съ перваго раза понялъ, что попалъ не къ ископаемымъ людямъ. Нѣтъ; то была новѣйшая и усовершенствованная семья. Отецъ и сынъ былитоварищами, взаимно подшучивающими надъ шалостями одинъ другого. Дѣвицы видѣли все, что дается въ театрѣ и читали все, что пишется. Немног³е знали такъ, какъ онѣ; модную парижскую хронику; имъ показывали въ театрахъ и булонскомъ лѣсу самыхъ знаменитыхъ красавицъ всѣхъ обществъ; ихъ возили на распродажу дорогихъ движимостей и онѣ весьма пр³ятно разсуждали на счетъ изумрудовъ m-lle X. и жемчуговъ m-lle Z. Старшая, m-lle Ирма Стеймбуръ, со страстью копировала туалеты m-lle Фаргель; младшая посылала одного изъ своихъ друзей въ m-lle Фижанъ, чтобъ достать адресъ ея модистки. Обѣ были богаты и съ хорошимъ приданымъ. Ирма понравилась г. Л'Амберу. Красивый нотар³усъ по временамъ твердилъ про себя, что полмилл³она приданаго и жена, умѣющая одѣваться, так³я вещи, которыми пренебрегать не слѣдуетъ. Видѣлись они часто, почти каждую недѣлю, до первыхъ ноябрьскихъ заморозковъ.

   Послѣ мягкой и ясной осени, внезапно настала зима. Дѣло довольно обычное въ нашемъ климатѣ; но носъ г. Л'Амбера обнаружилъ при этомъ необычную чувствительность. Онъ покраснѣлъ слегка, затѣмъ сильно; онъ постепенно вспухалъ и потерялъ наконецъ всякую форму. Послѣ охоты съ веселенькимъ сѣвернымъ вѣтеркомъ, нотар³усъ испыталъ невыносимый зудъ. Онъ взглянулъ въ трактирное зеркало и цвѣтъ носа ему не понравился. Онъ былъ точно отмороженъ.

   Онъ успокоился, подумалъ что связка дровъ въ каминѣ возвратитъ ему естественный цвѣтъ; въ самомъ дѣлѣ тепло помогло и носъ вскорѣ побѣлѣлъ. Но на слѣдующее утро зудъ возобновился, плева сильно надулась, и снова появился красный цвѣтъ съ прибавкой ф³олетоваго. Цѣлую недѣлю онъ просидѣлъ дома передъ каминомъ, и роковой цвѣтъ исчезъ. Онъ вновь появился при первомъ же выѣздѣ, не взирая на мѣхъ темнобурой лисицы.

   Г. Л'Амбера объялъ страхъ; онъ поспѣшно послалъ за г. Бернье. Докторъ прибѣжалъ, нашелъ легкое воспален³е и прописалъ компрессы изъ ледяной воды. Носъ освѣжился, но не выздоровѣлъ. Г. Бертье былъ изумленъ такимъ упорствомъ.

   - Быть можетъ,- сказалъ онъ,- Диффенбахъ въ концѣ концовъ и правъ. Онъ утверждаетъ, будто кусокъ можетъ омертвѣть вслѣдств³е обильнаго прилива крови и совѣтуетъ приставить п³явки. Испытаемъ!

   Нотар³усъ приставилъ п³явку къ концу носа. Когда она, насосавшись крови, отпала, то была замѣнена другою и такъ далѣе, въ течен³е двухъ дней и двухъ ночей. Опухоль и краснота на время исчезли; но улучшен³е длилось не долго. Надо было поискать другого средства. Г. Бернье потребовалъ сутки на размышлен³е, и раздумывалъ сорокъ восемь часовъ.

   Когда онъ вновь явился, то имѣлъ озабоченный и нѣсколько робк³й видъ. Онъ сдѣлалъ надъ собой усил³е раньше, чѣмъ сообщилъ г. Л'Амберу слѣдующее:

   - Медицина не въ силахъ объяснить всѣхъ естественныхъ явлен³й, и я вамъ изложу теор³ю, не имѣющую ни малѣйшаго научнаго характера. Мои собратья, быть можетъ, посмѣялись бы надо мною, еслибъ я сказалъ имъ, что кусокъ, отдѣленный отъ человѣческаго тѣла можетъ оставаться подъ вл³ян³емъ своего прежняго владѣльца. Вѣдь ваша кровь, выбрасываемая вашимъ же сердцемъ, подъ дѣйств³емъ вашего мозга приливаетъ столь неудачно къ вашему носу! А между тѣмъ я склоненъ къ предположен³ю, что этотъ болванъ Овернецъ не безъ вл³ян³я въ этомъ случаѣ.

   Г. Л'Амберъ громко вознегодовалъ.

   - Подумать только, что этотъ подлый наемникъ, которому заплачено все сполна, можетъ оказывать тайное вл³ян³е на носъ члена судебнаго вѣдомства, да это наглость!

   - Хуже,- отвѣчалъ докторъ,- это нелѣпость. И все-таки я попрошу у васъ позволен³я отыскать Романье. Мнѣ необходимо его видѣть сегодня же, хотя бы только ради того, чтобъ убѣдиться въ своей ошибкѣ. Есть у васъ его адресъ?

   - Избави Боже!

   - Ну, такъ я пущусь на поиски. Потерпите, не выходите и пока не лѣчитесь.

   Онъ проискалъ двѣ недѣли. Полиц³я пришла къ нему на помощь и проводила его еще три недѣли. Откопали съ полъдюжины Романье. Ловк³й и опытный сыщикъ открылъ всѣхъ Романье въ Парижѣ, кромѣ требуемаго. Отыскали инвалида, продавца кроличьихъ шкурокъ, адвоката, вора, прикащика суровской лавки, жандарма и милл³онера.

   Г. Л'Амберъ сгоралъ отъ нетерпѣн³я, сидя у камина, и созерцая свой багровый носъ. Наконецъ отыскали квартиру водоноса, но онъ больше тамъ не жилъ. Сосѣди показали, что онъ нажился, продалъ бочку и сталъ наслаждаться жизнью.

   Г. Бернье бросился по кабакамъ и инымъ увеселительнымъ мѣстамъ, между тѣмъ какъ его пац³ентъ былъ погруженъ въ меланхол³ю.

   2-го февраля, въ десять часовъ утра, красивый нотар³усъ печально грѣлъ ноги и, скосивъ глаза, посматривалъ на цвѣтущ³й п³онъ посреди своего лица, какъ радостный шумъ пронесся по всему дому. Двери съ трескомъ отворялись, лакеи кричали отъ изумлен³я, и появился докторъ, таща за руку Романье.

   То дѣйствительно былъ Романье, но какъ мало походилъ онъ на самого себя! Грязный, оскотинѣвш³йся, отвратительный, съ потухшими глазами, со зловоннымъ дыхан³емъ, съ отрыжкой отъ вина и табаку, красный съ головы до ногъ, какъ вареный омаръ: то былъ не человѣкъ, а воплощенная роза.

   - Чудовище! - сказалъ ему г. Бернье,- ты долженъ умереть со стыда! Ты оскотѣлъ пуще всякаго скота. У тебя еще человѣческое лицо, но цвѣтъ кожи не человѣческ³й. На что ты употребилъ то небольшое состоян³е, которое мы тебѣ составили? Ты опустился до самаго низкаго разгула, я отыскалъ тебя за парижскими укрѣплен³ями, ты какъ свинья валялся у порога самаго грязнаго кабака.

   Овернецъ поднялъ больш³е глаза на доктора, и сказалъ на своемъ пр³ятномъ нарѣч³и, съ пр³обрѣтенной въ предмѣстьяхъ интонац³ей:

   - Ну, такъ что-жь! Я гулялъ! Съ чего-жь вы мнѣ мелете вздоръ?

   - Кто мелетъ вздоръ? Тебя упрекаютъ за гадости, вотъ и все. Зачѣмъ ты пропилъ деньги вмѣсто того, чтобъ сберечь ихъ?

   - Онъ мнѣ сказалъ, чтобъ я повеселился.

   - Дуракъ! - вскричалъ нотар³усъ.- Развѣ я тебѣ совѣтовалъ напиваться у заставъ водкой и синимъ виномъ?

   - Всяк³й веселится, какъ можетъ... Я былъ тамъ съ товарищами.

   Докторъ даже подпрыгнулъ отъ гнѣва.

   - Хороши, нечего сказать, товарищи! Какъ! я сотворилъ врачебное чудо, которое меня прославило на весь Парижъ и рано или поздно откроетъ мнѣ дверь въ Академ³ю, а ты съ какими-то пьяницами портишь мое самое божественное творен³е! Если бы это касалось только тебя, то мы оставили бы тебя въ покоѣ. Это физическое и нравственное самоуб³йство, но будетъ ли больше или меньше однимъ овернцемъ,- для общества рѣшительно все равно. Но дѣло касается человѣка свѣтскаго и богатаго, твоего благодѣтеля и моего пац³ента! Ты его обезславилъ, обезобразилъ, зарѣзалъ своимъ сквернымъ поведен³емъ. Посмотри, въ какое плачевное состоян³е ты привелъ его лицо!

   Бѣднякъ взглянулъ на подставленный имъ носъ, и залился слезами.

   - Ахъ, какое несчастье, г. Бернье; но свидѣтельствуюсь Богомъ, я не виноватъ. Носъ самъ собою попортился. Ей-Богу, я человѣкъ честный и божусь, что до него и не дотрогивался даже.

   - Глупецъ! - сказалъ г. Л'Амберъ,- ты никогда не поймешь... и притомъ, тебѣ и понимать-то не зачѣмъ. Теперь, скажи намъ безъ увертокъ, намѣренъ ли ты исправиться и отказаться отъ своей разгульной жизни, которая убиваетъ меня рикошетомъ? Предупреждаю тебя, что у меня руки долг³я, и что если ты будешь упорствовать, то я тебя засажу въ крѣпкое мѣстечно.

   - Въ тюрьму?

   - Въ тюрьму.

   - Въ тюрьму съ мошенниками? Простите, г. Л'Амберъ! Это принесетъ безчестье всей семьѣ.

   - Перестанешь ты пить, или нѣтъ?

   - Ахъ, Господи! да на чтожь я стану пить, когда у меня и су не осталось? Я все истратилъ, г. Л'Амберъ. Я пропилъ двѣ тысячи франковъ, я пропилъ бочку и все остальное, и никто на всемъ земномъ шарѣ мнѣ не вѣритъ!

   - Тѣмъ лучше, дуракъ! Отлично.

   - Надо мнѣ образумиться. Бѣдность подходитъ, г. ЛАмберъ.

   - Превосходно,

   - Г. Л'Амберъ!

   - Что?

   - Еслибъ вы были добры и купили мнѣ бочну, чтобъ я могъ заработывать на хлѣбъ, то, божусь вамъ, я-бы исправился.

   - Разсказывай! Опять запьешь.

   - Нѣтъ, г. Л'Амберъ, честное мое слово.

   - Обѣщанье пьяницы!

   - Что-жь вы хотите, чтобъ я умеръ съ голоду и отъ жажды? Сотеньку франковъ, добрый г. Л'Амберъ.

   - Ни сантима! Тебя само Провидѣы³е довело до бѣдности, чтобъ у меня лицо стало опять человѣческое. Пей воду, ѣшь черствый хлѣбъ, лишай себя необходимаго, пожалуй, умри съ голоду; только чрезъ это я опять понравлюсь и стану самимъ собою.

   Романье опустилъ голову, и отвѣсивъ поклонъ вышелъ, волоча ноги.

   Нотар³усъ былъ радъ и докторъ торжествовалъ.

   - Я не стану хвалиться,- скромно сказалъ г. Бернье,- но Леверрье, открывъ при помощи вычислен³я планету, сдѣлалъ не большее открыт³е чѣмъ я. Отгадать по виду вашего носа, что гдѣ-то пропадавш³й въ Парижѣ овернецъ предается разгулу,- значитъ заключить отъ слѣдств³я въ причинѣ при помощи путей, на которые еще не дерзала вступать человѣческая сообразительность. Что касается лѣчен³я вашей бо³ѣзни, то на него указываютъ обстоятельства. Д³ета предписанная Романье, единственное средство, способное васъ излѣчить. Случай удивительно намъ помогаетъ, потому что эта животное проѣло все до послѣдняго су. Вы прекрасно сдѣлали, что отказались помочь ему: всѣ усил³я искусства окажутся тщетными, пока у него будетъ на что выпить.

   - Но, докторъ,- прервалъ его г. Л'Амберъ,- если причина моей болѣзни другая? если вы сами игрушка случайнаго совпаден³я? Развѣ вы не сказали мнѣ, что теор³я...

   - Я говорилъ, и повторяю, что при нынѣшнемъ состоян³и нашихъ знан³й, нельзя найти логическаго объяснен³я вашей болѣзни. Требуется открыть законъ представившагося факта. Отношен³е, которое мы наблюдаемъ, между здоровьемъ вашего носа и поведен³емъ этого овернца открываетъ для насъ перспективу, быть можетъ обманчивую, но въ тоже время обширную. Подождемъ нѣсколько дней: если вашъ носъ станетъ поправляться по мѣрѣ исправлен³я Романье, то моя теор³я будетъ подкрѣплена новой вѣроятностью. Я не ручаюсь ни за что; но я предчувствую новый доселѣ неизвѣстный физ³ологическ³й законъ, который я буду имѣть честь формулировать. Наука полна видимыхъ явлен³й, происходящихъ отъ невѣдомыхъ причинъ. Отчего у г-жи де-Л., которую вы знаете не меньше моего, на лѣвомъ плечѣ имѣется удивительный рисунокъ вишни? Потому ли, что, какъ говорятъ, ея матери, когда она была беременна, страшно захотѣлось вишень, которыя она увидала въ окнѣ фруктоваго магазина? Какой же невидимый художникъ нарисовалъ этотъ плодъ на тѣлѣ шестинедѣльнаго зародыша, величиною всего съ средняго роста кревета? Какъ объяснить это особое дѣйств³е м³ра нравственнаго на м³ръ физическ³й? И почему у г-жи де-Л. эта вишенка болитъ и до нея нельзя дотронуться каждый годъ въ апрѣлѣ, въ то время, какъ цвѣтутъ вишни? Вотъ факты несомнѣнные, очевидные, ощутительные, и столь же неизъяснимые, какъ опухоль и краснота вашего носа. Но терпѣн³е!

   Черезъ два дня опухоль носа г. Л'Амбера замѣтно опала, но краснота держалась упорно. Съ концу недѣли объемъ носа уменьшился на цѣлую треть. Черевъ двѣ недѣли, онъ сталъ страшно лупиться, показалась новая кожица, и носъ пр³обрѣлъ прежн³е форму и цвѣтъ.

   Докторъ торжествовалъ.

   - Единственно о чемъ я сожалѣю,- сказалъ онъ,- что мы не заперли Романье въ клѣтку, чтобъ наблюдать на немъ, какъ на васъ, дѣйств³е лѣчен³я, Я увѣренъ, что въ течен³е семи, восьми дней онъ ужъ былъ покрытъ чешуей.

   - Чтобъ его чортъ побралъ! - выразилъ христ³анское пожелан³е г. Л'Амберъ.

   Съ этого дня, онъ зажилъ по прежнему; выѣзжалъ въ каретѣ и верхомъ, выходилъ пѣшкомъ; танцовалъ на балахъ и украшалъ своимъ присутств³емъ оперное фойе. Всѣ свѣтск³я и несвѣтск³я дамы съ радостью встрѣчали его. Самымъ нѣжнымъ образомъ поздравила его съ выздоровлен³емъ, между прочимъ, старшая сестра друга Стеймбура.

   Эта прелестная особа имѣла привычку глядѣть мужчинамъ прямо въ глаза. Она весьма разсудительно замѣтила, что г. Л'Амберъ похорошѣлъ послѣ послѣдней болѣзни. Дѣйствительно, казалось, что двухъ или трехъ мѣсячныя страдан³я придали какую-то законченность его лицу. Особенно носъ, этотъ прямой носъ, вошедш³й въ границы послѣ несноснаго распространен³я, казалось сталъ тоньше, бѣлѣе и аристократичнѣе, чѣмъ прежде.

   Таково было мнѣн³е о красивомъ нотар³усѣ, и онъ созерцалъ себя во всѣхъ зеркалахъ съ постоянно возрастающимъ удивлен³емъ. Пр³ятно было видѣть, когда онъ стоялъ лицомъ противъ своего лица и улыбался своему собственному носу.

   Но съ возвращен³емъ весны, во второй половинѣ мая, въ то время, какъ живительный сокъ раздувалъ почки лил³й, г. Л'Амберъ невольно подумалъ, что единственно его носъ лишенъ благотворнаго вл³ян³я весны и природы. Въ то время, когда все обновлялось, онъ вялъ какъ осенн³й листъ. Его крылья становились худѣе, точно ихъ сушилъ невидимый сирокко, и сближались съ перегородкой.

   - Проклят³е! - восклицалъ нотар³усъ, строя гримасу передъ зеркаломъ,- деликатность вещь хорошая, но все хорошо только въ мѣру. Мой носъ сталъ до того деликатенъ, что внушаеть опасен³я; если я не возвращу ему силу и цвѣтъ, то онъ скоро станетъ тѣнью самого себя.

   Онъ слегка его подрумянилъ. Но румяна выдали невѣроятную тонину прямой, лишенной толщины лин³и, которая дѣлила его лицо на двое. Такъ возвышается тонкая и острая полоска кованнаго желѣза посреди солнечныхъ часовъ; таковъ былъ и призрачный носъ впавшаго въ отчаян³е нотар³уса.

   Напрасно богатый уроженецъ улицы Вернель подвергъ себя самому существенному питан³ю. Принимая во вниман³е, что хорошая пища, переваренная исправнымъ желудкомъ, почти въ равной степени приноситъ пользу всѣмъ частямъ нашего тѣла, онъ подчинилъ себя кроткому игу уничтожен³я крѣпкихъ бульоновъ и омаровъ и множества кушаньевъ изъ кровавой говядины, орошая все это самыми чудными винами. Утверждать, будто эти изысканныя яства не пошли ему на пользу, значило бы отрицать очевидность и клеветать на обжорство. Г. Л'Амберъ вскорѣ наѣлъ прекрасныя розовыя щеки, отличную готовую для удара воловью шею и премилый кругленьк³й животикъ. Но носъ остался невнимательнымъ или безкорыстнымъ компаньономъ, не желающимъ пользоваться барышами.

   Когда больной не можетъ ни ѣсть, ни пить, то его поддерживаютъ порою питательными ваннами, которыя сквозь кожу проникаютъ до источниковъ жизни.

   Г. Л'Амберъ обращался со своимъ носомъ, какъ съ больнымъ, котораго слѣдуетъ питать отдѣльно и во что бы то ни стало.

   Онъ заказалъ для него особую серебряную позолоченную ванночку! Шесть разъ въ день онъ терпѣливо погружалъ и держалъ его въ ваннахъ изъ молока, бургонскаго вина, жирнаго бульона и даже изъ томатнаго соуса.

   Тщетныя старан³я! больной выходилъ изъ ванны такимъ же блѣднымъ, такимъ же худымъ и такимъ же жалкимъ, какимъ и входилъ.

   Казалось, всякая надежда была потеряна, какъ однажды г. Бернье ударилъ себя по-лбу и вскричалъ:

   - Мы сдѣлали огромную ошибку! Чисто школьническ³й промахъ! И все я!.. и именно, когда этотъ фактъ столь блистательно подтвердилъ мою теор³ю... Нѣтъ сомнѣн³я, овернецъ боленъ, и чтобы вы выздоровѣли, надо вылѣчить его.

   Бѣдный Л'Амберъ рвалъ на себѣ волоса. Теперь онъ сожалѣлъ, что выгналъ Романье изъ дому, отказалъ ему въ помощи, и забылъ даже спросить его адресъ! Онъ вообража³ъ, какъ бѣдняга томится теперь на жалкой подстилкѣ, безъ хлѣба, безъ ростбифа и шато-марго. При этой мысли его сердце разрывалось. Онъ раздѣлялъ страдан³я несчастнаго наемника. Въ первый разъ въ жизни онъ былъ тронутъ несчаст³емъ ближняго.

   - Докторъ, милый докторъ,- вскричалъ онъ, пожимая руку г. Бернье,- я готовъ отдать все мое состоян³е за спасен³е этого честнаго малаго.

   Пять дней спустя болѣзнь все еще не уступала. Носъ, между тѣмъ, превратился въ гибкую кожицу, которая уже плющилась подъ тяжестью очковъ, какъ явился г. Бернье и объявилъ, что нашелъ оверица.

   - Побѣда! - вскричалъ г. Л'Амберъ.

   Хирургъ пожалъ плечами и отвѣчалъ, что ему побѣда кажется по меньшей мѣрѣ сомнительной.

   - Моя теор³я,- сказалъ онъ,- вполнѣ подтвердилась, и какъ физ³ологъ, я совершенно удовлетворенъ; но какъ врачъ, я желалъ бы помочь вамъ, а состоян³е, въ которомъ я нашелъ этого несчастнаго, почти безнадежно.

   - Но, милый докторъ, вы спасете его!

   - Во первыхъ, онъ не мой пац³ентъ. Онъ принадлежитъ одному изъ моихъ собрат³й, который изучаетъ его не безъ любопытства.

   - Намъ его уступятъ! если потребуется, мы его купимъ.

   - Что вы говорите! Доктора не продаютъ своихъ больныхъ. Они порой ихъ убиваютъ въ интересахъ науки, чтобъ поглядѣть что у нихъ внутри. Но дѣлать ихъ предметомъ торговли,- фи, никогда! Быть можетъ, мой другъ Фагатье и уступитъ мнѣ вашего овернца, но бѣдняга очень боленъ и въ довершен³е всего, у него такое отвращен³е къ жизни, что онъ не хочетъ лѣчиться. Онъ выбрасываетъ всѣ лѣкарства. Что касается пищи, то порою онъ жалуется, что мало даютъ и съ крикомъ требуетъ полной порц³и, порой же отказывается отъ того, что даютъ, и хочетъ умереть съ голоду.

   - Но это преступлен³е!.. Я съ нимъ поговорю... Я ему объясню съ нравственной и религ³озной точки зрѣн³я. Гдѣ онъ?

   - Въ Hôtel-Dieu, въ залѣ святого Павла, No 10.

   - Вы въ каретѣ?

   - Да.

   - Такъ ѣдемъ. Ахъ, негодяй, онъ хочетъ умереть. Иль онъ не знаетъ что всѣ люди братья?

  

   Никогда ни одинъ проповѣдникъ, никогда ни Боссюетъ, ни Фенелонъ, никогда ни Массильонъ, ни Флешье, никогда даже самъ г. Мермилло не расточали съ каѳедры одновременно и болѣе сильнаго и болѣе душеспасительнаго краснорѣч³я, какъ г. Альфредъ Л'Амберъ у изголовья Романье.

   Онъ обратился сперва въ разуму, затѣмъ къ совѣсти и наконецъ въ сердцу больного. Онъ употребилъ въ дѣло и м³рск³я, и духовныя средства; онъ ссылался на тексты писан³я и на философовъ. Онъ былъ могучъ и кротокъ, свирѣпъ и любвеобиленъ, логиченъ, увѣтливъ и даже забавенъ. Онъ доказалъ ему, что самоуб³йство самое отвратительное изъ преступлен³й; что надо быть черезъ-чуръ трусомъ, чтобъ насильственно прибѣгать къ смерти. Онъ даже отважился на метафору столь же новую, какъ и смѣлую, сравнивъ самоуб³йцу съ дезертиромъ, который оставляетъ свой постъ безъ позволен³я капрала.

   Овернецъ, ничего не ѣвш³й уже двадцать четыре часа, казалось былъ неколебимъ. Онъ былъ неподвиженъ и упрямъ передъ смертью, какъ оселъ передъ мостомъ. На самые доказательные доводы онъ отвѣчалъ съ безстрастной вротостью:

   - Не стоитъ труда, г. Л'Амберъ; на свѣтѣ слишкомъ много нищеты,

   - Ахъ, другъ мой, бѣдный мой другъ! да нищета божественное учрежден³е. Она нарочно создана ради того, чтобъ возбуждать милосерд³е въ богатыхъ и покорность въ бѣдныхъ.

   - Богатые? Я просилъ работы, и всѣ мнѣ отказывали. Я просилъ милостыни, а меня стращали городовымъ.

   - Отчего же вы не обратились къ вашимъ друзьямъ? Напримѣръ, ко мнѣ, я вамъ желаю всего хорошаго; ко мнѣ, въ чьихь жилахъ есть и ваша кровь.

   - Вотъ еще! Чтобъ вы еще разъ велѣли вытолкать меня за дверь?

   - Моя дверь, какъ и мой кошелекъ, будутъ всегда открыты для васъ.

   - Дай вы мнѣ тогда всего пятьдесятъ франковъ, чтобъ купить подержанную бочку!

   - Но, животное!.. но милое мое животное, хотѣлъ я сказать... позволь мнѣ запросто побранить тебя, какъ въ тѣ времена, какъ ты раздѣлялъ со мною столъ и ложе! я тебѣ дамъ не только пятьдесятъ франковъ, но тысячу, двѣ, десять тысячъ! я готовъ раздѣлить съ тобою все мое состоян³е... разумѣется, по мѣрѣ нуждъ каждаго изъ насъ. Ты долженъ жить, ты обязанъ быть счастливъ! Теперь возвращается весна съ кошницами цвѣтовъ и нѣжнымъ щебетаньемъ птицъ въ садахъ. Неужто ты рѣшишься покинуть все это? Подумай о горѣ твоихъ честныхъ родителей, стараго отца, который ждетъ тебя домой; о твоихъ братьяхъ и сестрахъ. Подумай о матери, мой другъ. Она не переживетъ тебя. Ты всѣхъ ихъ увидишь! Или, нѣтъ; ты останешься въ Парижѣ, на моихъ глазахъ, въ самой близкой со мною дружбѣ. Я желаю, чтобъ ты былъ счастливъ, чтобъ у тебя была славная женушка, чтобъ ты сталъ отцомъ двухъ, трехъ хорошенькихъ ребятишекъ. Ты улыбаешься? Покушай же супу!

   - Благодарю васъ, господинъ Л'Амберъ. Не надо мнѣ супу. Много на этомъ свѣтѣ нищеты!

   - Но вѣдь я божусь же тебѣ, что твои черные дни прошли! Если ты захочешь жить, то больше не будешь ни страдать, ни работать; у тебя въ году будетъ триста шестьдесятъ пять воскресен³й.

   - А понедѣльниковъ не будетъ?

   - Будутъ и понедѣльники, если они тебѣ больше нравятся. Ты будешь ѣсть, пить, курить сигары по тридцати су за штуку! Ты будешь моимъ товарищемъ, моимъ неразлучкой, другимъ моимъ я. Хочешь жить, Романье, чтобъ быть другимъ моимъ я?

   - Нѣтъ! тѣмъ хуже. Нѣтъ, ужь я началъ умирать, такъ лучше кончить сразу.

   - А, такъ-то! Такъ я скажу тебѣ, трижды скотъ, какую судьбу ты себѣ готовишь! Я ужь не говорю о вѣчныхъ мучен³яхъ, которыя ты приближаешь въ себѣ съ каждой минутой; но и здѣсь на землѣ, завтра, сегодня можетъ быть, прежде чѣмъ ты сгн³ешь въ общей могилѣ, тебя сволокутъ въ амфитеатръ. Тебя положатъ на каменный столъ и станутъ кромсать на куски. Студентъ топоромъ разрубитъ твою ослиную голову; другой станетъ рыться у тебя въ туловищѣ, отыскивая, есть ли сердце подъ такой глупой оболочкой; трет³й...

   - Пощадите, пощадите, г. Л'Амберъ; я не хочу, чтобъ меня рѣзали на куски! Я лучше поѣмъ супу.

   Черезъ три дня, благодаря супу и крѣпкому сложен³ю, онъ былъ внѣ опасности. Его можно было перевезти въ каретѣ въ улицу Вернель. Г. Л'Амберъ, съ материнской заботливостью, самъ устроилъ ему помѣщен³е. Онъ далъ ему комнату своего собственнаго вамердинера, чтобъ быть въ нему ближе. Цѣлый мѣсяцъ онъ ходилъ за нимъ, какъ сидѣлка, и провелъ даже нѣсколько ночей около него.

   Эти труды не только не разстроили его здоровья, но придали свѣжесть и блескъ его лицу. Чѣмъ онъ больше изнурялъ себя, ухаживая за больнымъ, тѣмъ здоровѣе становился его носъ, пр³обрѣтая надлежащ³й цвѣтъ. Его жизнь проходила между конторой, овернцемъ и зеркаломъ. Въ это именно время, онъ какъ-то, въ разсѣянности, написалъ на черновой купчей: "Сладостно творить добро",- изречен³е само-по-себѣ нѣсколько старое, но для него вполнѣ новое.

   Когда Романье рѣшительно поправился, его хозяинъ и спаситель, изрѣзавш³й для него столько бифштексовъ и тоненькихъ ломотковъ хлѣба, сказалъ ему:

   - Съ сегодняшняго дня мы будемъ постоянно обѣдать вмѣстѣ. Но если ты предпочитаешь обѣдать въ людской, то тебя тамъ будутъ кормить также хорошо и тебѣ тамъ будетъ веселѣе.

   Романье, какъ человѣкъ благоразумный, предпочелъ людскую.

   Онъ тамъ обжился и велъ себя такъ, что всѣ его полюбили. Вмѣсто того, чтобъ чваниться дружбой съ хозяиномъ, онъ былъ скромнѣе и тише послѣдняго чумички. Г. Л'Амберъ въ его лицѣ далъ слугу своимъ людямъ. Всѣ имъ пользовались, всѣ смѣялись надъ его говоромъ и надѣляли дружескими шлепками: никто и не думалъ платить ему жалованье. Г. Л'Амберъ нѣсколько разъ видѣлъ, что онъ носитъ воду, переставляетъ тяжелую мебель, или натираетъ полы. Въ такихъ случаяхъ, добрый хозяинъ дергалъ его заухо и говорилъ:

   - Ничего, забавляйся, я не запрещаю; но только не утомляйся черезчуръ.

   Бѣдняга приходилъ въ смущен³е отъ такой доброты и уходилъ въ свою комнату, чтобъ поплакать отъ избытка чувствъ.

   Ему не пришлось долго жить въ чистой и удобной комнатѣ, подлѣ комнаты хозяина. Г. Л'Амберъ деликатно намекнулъ, что ему трудно обходиться безъ камердинера, и Романье попросилъ, чтобъ его помѣстили на чердакѣ. Его просьба была тотчасъ же уважена; ему отвели конурку, въ которой не соглашались жить судомойки.

   Нѣкоторый мудрецъ сказалъ: "Счастливы народы, не имѣющ³е истор³и!" Себастьянъ Романье былъ счастливъ три мѣсяца. Въ началѣ ³юня съ нимъ случилась истор³я. Въ его сердце, дотолѣ неуязвимое, попала стрѣла Амура. Бывш³й водоносъ отдался съ руками и ногами во власть бога, погубившаго Трою. Чистя овощи, онъ замѣтилъ, что у кухарки красивые сѣреньк³е глазки и славныя толстыя и красныя щеки. Первымъ симптомомъ его болѣзни былъ тяжк³й вздохъ, способный опрокинуть столъ. Онъ захотѣлъ объясниться, но слова застряли у него въ горлѣ. Едва онъ осмѣлился обхватить за тал³ю свою Дульцинею и поцѣловать ее въ губы,- до того имъ овладѣла робость.

   Его поняли съ полуслова. Кухарка была особа не глупая, старше его на семь, или на восемь лѣтъ, и не чужестранка въ странѣ нѣжностей и вздоховъ.

   - Понимаю въ чемъ дѣло,- сказала она,- вы хотите на мнѣ жениться. Что-жь, голубчикъ, мы можемъ столковаться, если у васъ кое-что есть.

   Онъ отвѣчалъ что у него есть то, чего можно требовать отъ мужчины, то-есть двѣ крѣпк³я и привычныя къ работѣ руки. Но демуазель Жанета расхохоталась ему подъ носъ и объяснилась понятнѣе; онъ въ свою очередь расхохотался и съ милой довѣрчивостью отвѣчалъ:

   - Такъ для этого требуются деньги? Что жь вы сразу не сказали? У меня денегъ пропасть! Сколько вамъ требуется? Напримѣръ, довольно съ васъ половины состоян³я г. Л'Амбера?

   - Половины его состоян³я?

   - Разумѣется. Онъ мнѣ говорилъ это сто разъ. Мнѣ принадлежитъ половина его состоян³я, только мы еще не подѣлились; онъ бережетъ мою часть.

   - Вздоръ!

   - Вздоръ? Да вотъ онъ воротился. Я пойду и попрошу разсчета, и принесу вамъ цѣлый мѣшокъ су на кухню.

   Наивный бѣднякъ! Г. Л'Амберъ далъ ему хорош³й урокъ высшей соц³альной грамматики. Г. Л'Амберъ объяснилъ ему, что обѣщать и держать слово вовсе не синонимы; онъ былъ въ хорошемъ расположен³и и снизошелъ даже до того, что указалъ на достоинства и опасности фигуры, именуемой гиперболой. Въ заключен³е, съ твердостью и кротостью, не допускавшими возражен³й, онъ сказалъ ему:

   - Романье, я много для васъ сдѣлалъ; я намѣренъ сдѣлать еще больше, удаливъ васъ изъ своего дома. Простой здравый смыслъ удостовѣряетъ васъ, что вы здѣсь не хозяинъ; я слишкомъ добръ, и не допущу чтобъ вы здѣсь жили въ качествѣ слуги; словомъ я полагаю, что окажу вамъ дурную услугу, если оставлю васъ въ настоящемъ неопредѣленномъ положен³и, которое дурно повл³яетъ на ваши привычки и привьетъ ложныя понят³я въ вашему уму. Еще годъ, проведенный безъ занят³й и въ лѣности, и вы не захотите больше работать. Вы выбьетесь изъ колеи. А я вамъ долженъ сказать, что подобные люди - язва нашего времени. Положа руку на сердце, отвѣчайте мнѣ: желаете вы стать язвой своего времени? Несчастный! Развѣ вамъ не приходилось сожалѣть, что вы больше не работникъ, а въ этомъ ваша гордость, ваше право на благородство. Вѣдь вы изъ тѣхъ, кого Богъ создалъ ради того, чтобъ они облагородились въ потѣ чела; вы принадлежите къ аристократ³и труда. Работайте-же; не такъ, какъ прежде, въ сомнѣн³и и лишен³и, но съ увѣренностью, которую я вамъ гарантирую, и въ изобил³и, согласномъ съ вашими скромными потребностями. Я устрою вамъ на свой счетъ помѣщен³е и я же доставлю вамъ работу. Еслибъ, что невѣроятно, у васъ не хватило средствъ для существован³я, то я всегда помогу вамъ. Но откажитесь отъ нелѣпаго намѣрен³я жениться на моей кухаркѣ: вы не должны связывать своей судьбы съ судьбой служанки, и я не потерплю дѣтей у себя въ домѣ!

   Несчастный выплакалъ себѣ глаза и отслужилъ нѣсколько молебновъ. Въ оправдан³е г. Л'Амбера я долженъ сказать, что онъ устроилъ все прекрасно. Онъ заново одѣлъ Романье, меблировавъ для него комнатку въ пятомъ этажѣ, въ старомъ домѣ, въ улицѣ Ищиполдень, и выдалъ ему пятьсотъ франковъ на прожит³е, пока не отыщется работа. Не прошло и недѣли, какъ онъ его опредѣлилъ работникомъ на хорош³й зеркальный заводъ въ Севрской улицѣ.

   Прошло довольно времени, можетъ быть полгода, и носъ не извѣщалъ нотар³уса на счетъ своего поставщика. Но въ одно прекрасное утро, когда членъ судебнаго вѣдомства, вмѣстѣ со своимъ главнымъ конторщикомъ, разбиралъ пергаменты благороднаго и богатаго рода, его золотыя очки перелохились по срединѣ и упали на столъ.

   Это приключен³е нѣсколько смутило его. Онъ купилъ пенсъне со стальной пружиной и послалъ на набережную Золотыхъ дѣлъ мастеровъ перемѣнить очки. Его всегдашн³й поставщикъ, г. Луна, поспѣшилъ тысячу разъ извиниться и доставилъ новыя очки, которыя черезъ сутки сломались въ томъ же мѣстѣ.

   Ту же участь по