тво самовоспитания, укрепления
в душе радостного отношения к миру. В одном из писем 1928 года он писал:
"Эх, вся эта угрюмость, отчаяние, неприятие жизни, - как они вдруг
становятся чуждыми и непонятными, когда человек начнет дышать чистым
воздухом полей, моря или гор, когда солнце начнет горячо ласкать его
обнаженную "кожу". Вот говорите Вы о "духе", когда одним лучом солнца можно
перестроить всю душу человека и жизненно-страшное сделать смешно нестрашным.
И как трудно утешать и поддерживать один "дух", когда ничем нельзя
поддержать питающее его тело. И все-таки некоторым суррогатом может служить
интенсивно осознанное убеждение, что страх и мрак жизни - не в ней самой, а
в нашем восприятии. Мне лично иногда силою этой мысли удается встать выше
идущего из нутра мрака и угрюмости". Б.Топиро, рассказывая о посещении
В.Вересаева в 1940 году и о его философско-эстетических взглядах, писал:
"Хорошо живет тот, кто творит жизнь, - вот мое учение! - повторяет он
по-русски это замечательное изречение Гете" ("В гостях у писателя
В.В.Вересаева". - "Ленинское знамя", Петрозаводск, 1940, 22 сентября).
По свидетельству В.Вересаева, "до известной степени прототипом доктора
Розанова" был брат А.В.Луначарского - Платон Васильевич Луначарский,
который, будучи сосланным в Тулу, вел там в начале века революционную
работу.
Готовя повесть "К жизни" для Полного собрания своих сочинений в изд-ве
т-ва А.Ф.Маркс (т. 4, СПб., 1913), В.Вересаев сделал небольшую
стилистическую правку, несколько сократил рассуждения о "Хозяине" и
"Властителе", снял тринадцать заключительных эпизодов повести.
Печатается по изданию: В.В.Вересаев. Полн. собр. соч., т. VI. М., 1930.
Ю.Фохт-Бабушкин