Елпатьевский Сергей Яковлевич - Спирька

й и лютой ненависти.

   Разъ приснился сонъ Спирькѣ. Стоитъ онъ будто на горѣ, и нѣтъ будто тамъ ни города, ни монастыря, а столпъ стоитъ, и въ столпѣ столпникъ укоризненныя слова ему, Спирькѣ, говоритъ насчетъ дѣловъ его и того, что тамъ со Спирьки спросятъ. Хотѣлъ Спирька отвѣтъ держать столпнику и слова у него были, только поднялъ голову и видитъ - въ столпѣ мировой стоитъ.

   Такъ испугался Спирька - проснулся, огонь вздулъ, къ божницѣ побѣжалъ и тутъ только немного вздохнулъ. Совсѣмъ мировой лицомъ не похожъ былъ на столпника. А потомъ вспомнилъ Спирька, что мировой рѣдко и въ церковь ходилъ, и совсѣмъ успокоился. Спирька былъ религ³озный человѣкъ и все, бывало, говаривалъ:

   - Имъ, этимъ (которые къ церкви не привержены),- горло перервать и то мало. Вотъ какъ я думаю.

   А все нѣтъ, нѣтъ, да и вспомнитъ Спирька свой сонъ.

   Когда Спирька сталъ наѣзжать въ Петербургъ, интеллигенц³я еще болѣе стола метаться ему въ глаза. Газеты и журналы все объ мужикахъ, рабочихъ толкуютъ, его, Спирьку, поносятъ и тайные Спирькины замыслы раскрываютъ - и Спирька только зубами скрежещетъ. Въ совѣщан³яхъ и съѣздахъ Спирька натыкается все на эту же проклятую, становящуюся ему всегда поперекъ дороги, интеллигенц³ю.

   И вездѣ, вездѣ...

   Повезетъ его жена въ театръ,- тамъ кто-то плачетъ, кто-то притѣсняетъ, кто-то заступается... Заѣдетъ Спирька на выставку картинъ, голую бабу посмотрѣть, которую ему на биржѣ расхваливали. "Только что ногой не дрыгнетъ", говорили ему пр³ятели. Любуется Спирька, съ разныхъ сторонъ смотритъ. Хорошая баба, форменная, тѣльная. Рядомъ песъ написанъ, тоже хорош³й, форменный песъ, только что на тебя не бросится; на его, Спирькина, волкодава похожъ. А лѣсъ на заглядѣнье... Спирька привычнымъ глазомъ прикидываетъ, сколько строевого выйдетъ, на дрова сколько сушняку...

   А возлѣ - нищ³й мальчишка въ заплатахъ, съ сумой черезъ плечо, въ дверь въ училище заглядываетъ, гдѣ друг³е ребята учатся... Рядомъ сиротки, должно быть, голодныя жмутся другъ къ дружкѣ въ лѣсу... А тамъ старикъ какой-то въ лохмотьяхъ сидитъ, голову опустилъ, бабы как³я-то, слезы на глазахъ,- и пропадетъ у Спирьки всякое удовольств³е, опять обозлится Спирька. Некуда уйти Спирькѣ отъ "интеллигенц³и" и все больше разгорается злобой, все больше лютуетъ Спирькино сердце.

   Рачининъ давно уговариваетъ Спирьку завести свою интеллигенц³ю. Онъ высчитываетъ Спирькѣ по конторскимъ книгамъ, во что обходятся фабрикѣ его рачининск³я передовыя статьи и "сторонн³я сообщен³я" насчетъ тарифовъ и пошлинъ, и доказываетъ, что Спирькѣ, въ сущности, выгодно завести свою газету, такъ какъ теперь деньги въ значительной мѣрѣ идутъ зря, - нынче напишутъ на Спирькину руку, а завтра тайные планы его разоблачатъ и его же, Сппрьку, мошенникомъ назовутъ. Спирька все слушаетъ, но пока еще не соглашается,- и не больно онъ въ силу газетъ вѣритъ, да и знаетъ друг³е способы, болѣе вѣрные,- а главное, не можетъ побороть своей ненависти къ газетѣ и газетчикамъ.

   Въ самое послѣднее время, впрочемъ, я слышалъ, что Рачининъ приглашаетъ въ редакторы одного литератора, такъ что дѣло, можетъ быть, еще и наладится.

  

  

   Въ послѣдн³й разъ я видѣлъ Спирьку и Рачинина на Нижегородской выставкѣ.

   Рачининъ былъ обворожителенъ. Въ безукоризненномъ фракѣ,- изящный джентльменъ, переходя отъ паѳоса къ язвительнымъ насмѣшкамъ надъ своими противниками, онъ въ блестящей пространной рѣчи доказывалъ, что честь, достоинство и счастье Росс³и заключаются въ томъ, чтобы скверные Спирькины товары продавались втрое дороже хорошихъ иностранныхъ... Иванъ Александровичъ съ трогательной нѣжностью увѣрялъ собран³е, что Спирька совсѣмъ еще маленьк³й, только что учится ходить и въ большихъ хлопотахъ и потому ему некогда подумать о техническомъ усовершенствован³и производства. Иванъ Александровичъ давалъ торжественныя обѣщан³я, что Спирька подростетъ, что нужно только еще немножко поплатиться мужику и земледѣл³ю, тогда Спирька за поясъ заткнетъ всяк³я заграницы, и тогда Спирька, т. е. Росс³я, будетъ знаменитъ и силенъ отъ края до края.

   А Спирька, великолѣпный въ своемъ блестящемъ цилиндрѣ и бѣломъ галстукѣ, важно стоялъ, слушалъ своего Спирькина оратора и одобрительно покачивалъ головой... Газеты писали и трогательныя и побѣдныя статьи объ успѣхахъ Спирькиной промышленности.

   Спирька молчалъ, но на торжественномъ обѣдѣ сказалъ рѣчь.

   - Которые ежели, примѣрно сказать, и напримѣръ будучи, прямо будемъ такъ говорить...- И Спирька говорилъ объ "очетествѣ", объ "эскриментахъ", о "грац³озномъ" развит³и русской промышленности и въ концѣ рѣчи устроилъ фортель,- поднялъ бокалъ за рабочихъ и за русск³й народъ...