Аверченко Аркадий Тимофеевич - Смешное в страшном, Страница 3 - Книги

как добросовестный околоточный, протокол написал...

УРОК ЛИТЕРАТУРЫ

Новый учитель вошел в класс и, ласково поклонившись ученикам, сказал:

- Здравствуйте, дети!

- Здравствуйте, товарищ учитель!

- Все ли в сборе?

- А черт его знает!

- То есть, как это так?!

- А так. Что мы, за хвост будем ловить всякого, кто не пришел?

- А все-таки?

- Ну вот, например, Евдокимова Андрея нет, Перешло хина Егора...

- Что ж они... заболели?

- Евдокимов пошел на Сенную, батькин галстук и манжеты загонять, а Переплюхин женится нынче.

- Как женится? Вы шутите!

- Один такой шутил, - так его на мушку взяли.

- Но все-таки! Мальчишке четырнадцать лет, и в такие годы связывать себя на всю жизнь...

- Бросьте, товарищ, волноваться: печёнка лопнет. Кой там черт на всю жизнь! Он обещал мне через неделю с ней развестись. Он, товарищ учитель, из-за интересу женится. По расчету: у невесты есть полфунта жиров и две банки сгущенного молока. Отберет, слопает и разведется.

Новый учитель вздохнул, свеся голову, и сказал:

- Итак, займемся мы сейчас...

Дятлов Степан подошел к нему с таинственным видом и шепнул:

- Есть комбинация!

- То есть?

- Отпустите меня сейчас - я вам раза нюхнуть дам...

- С ума ты сошел! Что это значит "нюхнуть"?

- Кокаинчику...

- Пошел на место, скверный мальчишка. Если тебе нужно по делу, я тебя и так отпущу. А подкупать меня этой дрянью!!..

- Да мне по делу и нужно: одно свиданьице. То есть такая девчонка, товарищ учитель, - огонь! Препикантное созданье. Хотите, потом познакомлю?

- Пошел вон на место!

- Ну, последний разговор: три понюшки хотите? Да другой бы зубами уцепился...

- Садись. Итак, господа, сейчас мы займемся Гоголем...

- Гоголь-моголь! Неужто устроите? Вот это по-товарищески!

Взоры алчно засверкали, языки облизнули губы и все сдвинулись ближе.

- Гоголь! Это писатель такой.

Взоры у всех потухли, и руки вяло опустились.

- Подумаешь, важное кушанье. Знал бы, сразу дёру дал!

- Итак, Гоголь: "Мертвые души".

- Ловко! Кто ж это их угробил?

- Никто. Это умершие крестьяне...

- Так-с. Разрешили, значит, продовольственный вопросец. Ну, жарьте дальше.

- "В ворота гостиницы губернского города N въехала довольно красивая рессорная бричка, в какой ездят..."

- Комиссары, - подсказал Дятлов.

- Ничего не комиссары, - усмехнулся учитель. - Это был помещик Чичиков.

- Агент Антанты, - догадался кто-то сзади.

- "Наружный фасад гостиницы отвечал ее внутренности..."

- Понимаем-с. Губчека помещалась!

- При чем тут - Губчека? - нетерпеливо поморщился учитель... - "За Чичиковым внесли его пожитки: прежде всего чемодан из белой кожи... ("Миллионов десять стоит!" - вздохнул кто-то сзади). Вслед за чемоданом внесен был ларчик красного дерева, сапожные колодки... ("Знаем мы, для чего эти колодки! При допросах пальцы завинчивают...")... и завернутая в синюю бумагу жареная курица".

Все вдруг зашевелились...

- Как!.. Как?.. Прочтите еще раз это место:

- "Завернутая в синюю бумагу жареная курица..."

- Вот буржуй анафемский!

- Реквизнуть бы!

- Хоть бы ножку одну сковырнуть...

Учитель перешел на описание внутренности общей залы, и все опять потухли. Опущенные скучающие головы поднялись только при магических словах: "Чичиков велел подать себе обед".

- Как обед!! Какой обед? Ведь у него же жареная курица была?!

- "Покамест ему подавали разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи со слоеным пирожком, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок..."

- Да неужто ж не лопнул?!..

- Брехня!..

- Стой, товарищ! Посчитаем, сколько такой обед должен стоить. Клади на щи с пирожком - пятьсот тысяч, мозги - восемьсот тысяч...

- Это, может, твои мозги! Где ты жареные мозги с горошком и хлебом за восемьсот тысяч найдешь? Тут миллионов на шесть будет!..

Учитель усмехнулся.

- То, что Чичиков ел в трактире, - вздор! А вот послушайте, чем его угостила Коробочка. "Прошу покорно закусить", - сказала хозяйка. Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой с сняточками, и невесть чего не было..." "Пресный пирог с яйцами", - сказала хозяйка. Чичиков подвинулся к пресному пирогу с яйцом и, съевши тут же с небольшим половину, похвалил его. - "А блинов?" - сказала хозяйка. Чичиков свернул три блина вместе и, обмакнув их в растопленное масло, отправил в рот, а губы и руки вытер салфеткой..."

- Брехня!..

- Тьфу-ты, черт! - сплюнул кто-то. - А где он еще обедал?

- Дело не в этом. Я вам лучше прочту гениальное описание характера как самого Чичикова, так и его слуг.

- Нет, к черту! Это мимо.

- Не надо!

- Ну, описание Собакевича... хотите? Замечательно выпукло. Будто изваян резцом гениального скульп...

- А он у него обедал?

- Обедал.

- Что! Ну-ка что? Чего обедал?

- "Щи, моя душа, сегодня очень хороши, - сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками.

- Возьмите барана! - сказал Собакевич, обращаясь к Чичикову: - это бараний бок с кашей. У меня, когда свинина, всю свинью давай на стол; баранина, - всего барана тащи; гусь, - всего гуся". За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была больше тарелки; потом индюк ростом с теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем!.."

- Брехня! - простонал сзади страдальческий голос.

- Брехня? - обиделся учитель. - Нет-с, господа, Гоголь не врет! Вы возьмите, как он правдиво описывает характер Плюшкина...

- А у него обедал?

- Ну, знаете, у Плюшкина не пообедаешь...

- К черту тогда Плюшкина!

- У кого еще обедал?

- У Манилова, у Петуха обедал, завтракал у полицмейстера... Вы послушайте, как прекрасно описан тип полицмейстера...

- К черту тип! Что он там завтракал?

- "Появилась на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросоленная, селедки, севрюжки, сыр, копченые языки и балыки, - это было все со стороны рыбного ряда. Потом появились изделия хозяйкиной кухни: пирог с головизной, куда вошли хрящ и щеки девятипудового осетра; другой пирог с груздями, пряженцы, маслянцы, взваренцы".

- Брехня!! - возопил Кустиков Семен, заткнув уши и мотая головой. - Не может этого быть!

Учитель задумчиво и сочувственно оглядел свою паству. Вздохнул:

- Нет, это было.

- А почему теперь нет? Ну, скажите! Ну? Почему?

- Теперь нет потому, что нынешний коммунистический строй, разорив и разрушив экономическую жизнь страны и уничтожив священное право собственности, убил охоту к труду и...

Дятлов Степан вдруг вскочил и торопливо крикнул:

- Который час? Учитель вынул часы.

- Ах, какие красивые! Можно посмотреть? Дятлов Степан подошел, наклонился к жилету учителя, будто рассматривая часы, и шепнул:

- О том, что вы говорите, - после доскажете. При Цибикове и Вацетисе нельзя.

- Господи! Почему?

- Они легавые. В "ве-че-ка" служат. В момент засыпетесь...

Учитель снова обвел взглядом худые лица с горящими глазами, в последний раз вздохнул и, ни слова не говоря, забрав своего Гоголя, вышел.

СТРАНА ИНОСТРАНЦЕВ

... Сделка для Петра Петровича была замечательная: за какие-нибудь пустяковые шесть миллиардов рублей он приобретал в полную собственность особняк в Каретном ряду - из четырех комнат с кухней и погребом.

В комиссариате Дырбырщур (неизвестно, что это значило в переводе на русскую речь) ему самодовольно сказали:

- Видите, как теперь все просто в Советской России: приведите только двух свидетелей русскоподданных, чтоб они расписались на этой бумажке, - и вступайте себе спокойно во владение купленным домом.

- Только и всего? - радостно осклабился Петр Петрович.

- А вы думали! Это не то, что в прежнее бюрократическое время: купчие, да мунчие, да ввод во владение... Притащите двух русскоподданных, распишутся, - и домишко ваш со всеми потрохами.

Радостный, побежал Петр Петрович по Долгоруковскому переулку, выбежал на Тверскую, - на ловца и зверь бежит: навстречу Григорий Семеныч Бутылкин идет.

- Гриша, голубчик! Распишись на одной бумажке... Домик покупаю. Требуется русскоподданная подпись.

- Тю, дурной, - усмехнулся Бутылкин. - Хиба ж я русськоподданный?.. Я ж украинец. У меня теперь не паспорт, а тей-те, як его? Чи то оповидание, чи черт ти що. Ты лучше Пузикова позови, - вон издали кланяется.

- Пузиков! Иди сюда. А я, брат, дом покупаю, свидетель нужен, расписаться. Русскоподданный. Распишись, голубчик.

- Какое же я имею отношение?

- Но ты, как русскоподданный...

- Вот что, мой милый... Хотя я у тебя и детей крестил, но если ты еще раз так обо мне выразишься, я так тебя этой палкой по шее огрею! Какое право ты имеешь оскорблять природного лимитрофа и эстонца Пантелея Пузикова?

Заплакал Петр Петрович.

- Пантюша! Да когда же ты лимитрофом сделался?

- У нас это в роду было. Отец даже два раза по делам в Ревель ездил, а у бабки дом в Риге был! Кровь-то, брат, она заговорит! Карамала-бучук.

- Это чивой-то значит?

- По-эстонски: о, моя родина, о моя Эстия! Всех ты улыбкой даришь. По-эстонски оно очень ловко выходит: карасу-барасу бубулдай.

- Здорово. Так где ж мне найти все-таки русскоподданного?

- Господи! В Москве не найти русскоподданных! Да вот тебе Жигулев Васька идет. Тащи его за шиворот.

Васька и сам подошел.

- Здравствуйте, лимитрофы несчастные! Читали, как наш Гардинг отбрил в ноте большевиков?..

- Почему это он "наш"?

- Гардинг-то? А как же: наш, американский. Мы, американцы, вообще...

- Васька! Да неужто ты американец?!

- Уэс! Кис ме квик, как говорят у нас в Белом Доме. Сода-виски! Отныне моя личность неприкосновенна! О, гейша, пой, играй, пляши.

Ударил себя несчастный Петр Петрович в грудь так, что по Тверской загудело:

- Да не будет же того, чтобы я в русской православной Москве не нашел русского человека. Эй, вы, господин прохожий! На минутку... Вы русский подданный?

- Так точно. Чем могу служить?

- Золото мое! Дайте я вас поцелую! Единственного русского по всей Тверской нашел. Пойдем со мной, распишешься. Коробку спичек за это подарю! Вы свободны?

- Гм... Собственно, я немного занят.

- Так я вас тут, на тумбочке, подожду.

- Гм... Едва ли вы дождетесь.

- Да вы куда идете-то?

- Иду по вызову в ГПУ, извините, расстреливаться.

* * *

Три дня у Петра Петровича шли переговоры с голландцем Драпкиным, южно-африканцем Пантюхиным, испанцем Гусевым и другими...

На четвертый день Петр Петрович выехал в Тулу.

Ему сообщили, что в Туле на Самоварной улице у сапожника Водопьянова живет подмастерье, и будто бы отец этого подмастерья - русскоподданный.

МОНУМЕНТАЛЬНОЕ

Если бы тысяча бессмертных дураков собрались купно, и тысячу лет эта тысяча сочиняла тысячу самых глупых анекдотов, то на всемирном конкурсе первый приз за самый глупый анекдот получил бы: "Автор проекта памятника III-му Интернационалу в Москве".

Прошу еще раз внимательно вчитаться в этот бессмертный памятник пролетарского гения.

По сведениям "Правды" памятник будет представлять собой "колоссальную постройку из камня и стекла, высотою в 650 футов, состоящую из четырех вращающихся частей, расположенных друг под другом. Нижняя часть в форме куба будет служить помещением исполнительного комитета III Интернационала и будет совершать полный оборот в течение года. Следующая часть в виде пирамиды будет совершать полный оборот в течение месяца. Третья часть в форме цилиндра будет совершать свой оборот за сутки. Наконец, четвертая проделает оборот в течение часа".

Для пьяного человека эти башни, налепленные одна на другую и вращающиеся - одна в год, другая в месяц, третья в день, четвертая в час, - эти башни могут быть для пьяного человека самым жутким головокружительным кошмаром...

- Крутишься, сволочь?.. И так всем головы на сторону скружили, а тут еще башню вертячую посередь дороги поставили... Постой, вот я тебе по цилиндру как ахну!..

* * *

Я сидел дома, вертел в руках прочитанную газету и думал как раз о том, о чем написал выше. В дверь постучались.

- Антрэ! - отозвался я.

- Чиво?

- Я говорю - войдите.

- Это дело десятое.

Рыжий детина протискался боком в комнату и, шаркнув ножищей, сказал:

- Дозвольте рикимендоваться: механик-самоучка Веденей Горилов.

- Чем могу служить?

- Так что - затирают. Всякая тебе тля дорогу перешибает. Слыхали про московский интернациональный памятник?

- Только что сейчас прочел.

- Вот вы и возьмите во внимание: Луначарский еще о прошлом годе собрал всех нас, механиков, да и говорит нам: "А что, ребята-товарищи, вы бы не загвоздили памятничка почуднее для-ради третьего интернационалу"?

- "Что ж, - отвечаем, - дело возможное". "И чей, говорит, памятник будет почудней - тот получит первую категорию по пайку, вельветовые штаны, три фунта убоины и картину голландской школы с Третьяковской галереи". Одним словом, выяснилось для нас дело оченно подходячее... Засел я в особняке княгини Голицыной и стал думать, стал думать и удумал я такое, что не приведи Господи!

- А что именно? - с любопытством спросил я.

- А вот этакое: стоит на площади огромадная бетонная манжета, и из ее выходит чугунная рука, вся на шарнирах, дрянь этакая - в любую сторону гнется - только давани кнопочку. И у этой руке, как полагается, пять пальцев. В мизинце по числу сгибов три комнаты, и там помещается малый совет Совнаркомов, в безымянном - три комнаты, и там средний совет Совнаркомов, в среднем большой совет, так что зал заседаний в самую ладонь въехал; в указательном - помещение для Пролеткульта, а в большом, понятное дело, Чрезвычайка. И еще выдумал я такое: на рассвете вся пятерка растопырена, а как солнышко взошло, - так указательный палец машинкой скрючивает, он, проклятый, пригибается к большому, большой за его цепляется, и получается огромадный щелчок в самое небо, потому, как вам известно, большевики с Богом не особо в ладах, - на, мол, дедушка, получай!

После же того руку мою у сгиба начинает корежить, корежить и поворачивает к полудню на запад ладошкой вверх, будто, дескать, мы у запада товарообмена просим. Потом через часик-другой, когда мы будто товар от их получили, рука закручивается назад, большой палец въезжает между указательным и средним, и выходит так, что они от нас за товар кукиш имеют. Этак - кукишком стоит памятник час. А после того большой палец лезет обратно, все пальцы скрючивает в кулак - и начинает кулак качаться со стороны в сторону - это, так сказать, для населения. Чтоб оно не очень много о себе воображало. А вечером большой палец, у ногтя которого Чрезвычайка, отделяется от остальных, пригибается к земле и, прижавшись к тротуару, как клопов давит всех - кто там ни сидит! Вот оно, господин, как я удумал!! Нешто, плохо? А они меня чуть не к стенке, - ты, говорят, смеешься, что ли, сволочь?! А я, ей-Богу, хотел, как лучше... Вы б господин-товарищ, хучь написали бы в газете, заступились. Потому у нас - самых мозговитых всякая шпана затирает.

Цель моей жизни - помогать угнетенным и заступаться за обиженных.

Обещал рыжему парню возвысить печатно в его пользу свой голос.

Вот - возвысил.

"КОММУНЕНОК"

Недавно один беженец из Совдепии привез мне в подарок номер детского коммунистического журнала типа "Игрушечки", "Задушевного слова", "Тропинки" или "Галчонка" - под названием:

- "Коммуненок".

Так как во всяком повременном издании - даже для детей - отражается жизнь страны, - я позволяю себе сделать несколько самых характерных выдержек, дабы познакомить читателя с тем, "как живет и работает совдепская детвора"...

* * *

На первой странице известная картинка: двое деток над пропастью беззаботно тянутся за бабочкой, сзади ангел-хранитель в белой одежде с крыльями заботливо охраняет их.

Подпись:

- "Пролетарский ангел не допустит, чтобы наши дети ринулись в бездну буржуазных сладких посулов. Дети, организуйтесь в ячейки!"

За рисунком на следующей странице - детские стихи.

Дети, в школу собирайтесь,

Петушок пропел давно,

Завтра же в постельках, сколько

угодно, валяйтесь,

Петуха родители съедят все равно!

И еще:

Румяной зарею

Покрылся восток,

В селе за рекою

Потух огонек.

Огонь тот - свободы!

Помещиков жгут:

России народы

Свободу дают!

И еще:

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

Куда же он скачет, куда так летит?

В коммунистическую ячейку записаться

он спешит!

* * *

За стихами следует проза - маленькие рассказы для детей:

Добрый Володя

Мама дала Володе на леденцы полтора миллиарда рублей. Идет наш Володя и думает:

- На половину куплю четверть фунта леденчиков, а за вторую половину пойду в театр на пьесу Анатолия Луначарского "Королевский брадобрей".

Вдруг видит Володя на перекрестке плакат: "Товарищи! Жертвуйте на пропаганду коммунистических идей в отсталых странах".

Сладко дрогнуло сердце Володи, и понял он тут, что есть на свете нечто выше леденцов и прочих удовольствий.

Вошел он в Агитпросвет и робко протянул свои полтора миллиарда.

И когда он вернулся домой и мама спросила, на что он истратил деньги, и он с пылающим лицом бросился ей на грудь, и она узнала о его благородном поступке, и потом пришел папа, то все целовали нашего маленького героя, а один родственник даже подарил ему книжку "Статистика роста коммунизма на Балканском полуострове".

Так всякое доброе дело бывает вознаграждено по заслугам!

Стихи "Коммунизм на воде"

Ветер по морю гуляет

И кораблик подгоняет...

Поглядите дети - вот

Как хорош наш красный флот!

Вопросы: Почему красный флот побеждает не только на воде, но и на суше? Любите ли вы красных матросов? Хотели бы вы сами быть красным матросом? Как, по-вашему, истребить гидру контрреволюции?

_____________

Стойкое сердце

Жили-были пролетарский рабочий мальчик Коля и сын соглашателя Гриша. Отец Коли зарабатывал как рабочий буквально гроши, около 70 миллиардов в год, а Гришин отец саботажем и соглашательством зарабатывал триллионы.

Однажды оба мальчика встретились:

- Будь и ты соглашателем, - предложил прогнивший отпрыск мирового буржуазиата. - Саботируй, и ты будешь с нами жить в раззолоченных палатах. Поступай в нашу белогвардейскую банду!

- Нет, - сказал Коля. - Лучше за 70 миллиардов в год глотать черствый кусок хлеба, но состоять в коммунистической ячейке, чем есть роскошную конину и картофель, но пожертвовать своей пролетарской идеологией! И запел мелодичным голосом:

Отречемся от старого ми-ира,
Отряхнем его прах с наших ног!..

И месяц, и звезды, и тучи толпой - внимали той песне святой.

Дети! Будьте Колями, но не будьте Гришами. Организуйтесь, дети,в ячейки!

Партийные сообщения

2-го числа в 10 часов утра выборы учителя арифметики. Товарищи, захватывайте ваши мандаты!

В 12 часов дисциплинарный суд над Рюхиным Андреем, уличенным товарищами в том, что он поздоровался с инспектором. Товарищи! будем беспощадны!

В потребилке 7-й пролеткультской школы получены папиросы и кокаин. Выдача только взрослым, не моложе 11 лет. Представляйте мандаты!

* * *

По примеру "Задушевного Слова" в "Коммуненке" есть и отдел "Переписки юных читателей". Например:

Дорогая редакция! У нас ночью замерзли два дворника: Игнат и Семен. Напишите, дорогие товарищи, у кого еще дома замерзли дворники и как их зовут.

Кока Подрайонов, 9 лет.

_____________

Милая редакция! У меня была хорошенькая кошечка Буська, а вчера она пропала. Никто не знает, где она, только дедушка ходит все и облизывается. Не знает ли кто, где я должна ее искать?

Муся Ячейкина, 8 лет.

От редакции: По нашему мнению, здесь не без деда... Организуйтесь, дети!

_____________

Дорогие товарищи! Вчера меня мама чуть не убила. Уходя, приказала затопить печку, что я и исполнил: открыл водопроводный кран и затопил не только печку, но и все остальное. Оказывается же - печку нужно затоплять не так. Напишите мне, милые товарищи, как еще можно затопить печку без воды?

Вова Чрезвычаев, 9 лет.

_____________

Милые товарищи! Организуетесь ли вы? Я уже сорганизовался. Папа обещал мне елку и сказал, что если не найдет украшений, то повесит на елку первое, что подвернется ему под руку. Теперь я от него прячусь. Соседний приказчик и наша кухарка образовали ячейку. Товарищи, напишите, у кого из вас сыпной тиф?

Абрамчик Комиссариатский, 6 лет.

Дорогая редакция! У нас вчера дома был семейный праздник по случаю того, что у папы оказалась грыжа и ему не надо идти на доблестный красный фронт. Гости поднимали бокалы за его болезнь. Напишите, товарищи, у кого из вас папа с грыжей и на каких дровах вы варите обед. Мама вчера варила на ножке от ломберного стола и на двух рамках карельской березы. Сообщите также, можно ли есть ячейку?

Зюзя Котенкин, 10 лет.

НОВАЯ ПАСХА

Раньше были свои праздничные обиды и огорчения:

- Господи! Опять наступает Пасха! Опять напяливай фрак, лаковые ботинки и ходи, как дурак, от Петра Григорьевича к Зое Николаевне, от Подстеги Петровны к Черту Ивановичу! И хоть бы не угощали, канальи! А то ведь как с ножом к горлу! - "Индеечки кусочек!"

- "Спасибо, сыт. Не могу!" - "А вы через "не могу!"

- "Увольте!" - "Ни-ни-ни! И мадеркой запейте! Или коньячком? А если нашего кулича и творожной пасочки не попробуете, то хозяйка и вовсе обидится! Ну кусочек! Ну, полкусочка!"

- Ах, чтоб ты лопнул со своим кусочком! Сыт уже, не лезет, а ешь! Плачешь, а ешь! Рыдаешь в душе, а пьешь: и дрей-мадеру, и го-сотерн и доппель-кюммель! За что они меня будут мучить! За какую провинность напихают в брюхо и во все карманы яиц: желтых, красных, зеленых; всмятку и вкрутую; шоколадных, деревянных, сахарных - за что? А не возьми я его яйца - за личное оскорбление примет!

Еще бывают и такие обиды:

- Фитюков-то, а? Ну не каналья? Не Иуда-предатель? Даже не нашел нужным на Пасху визит сделать!.. Что же, зря я, что ли, хороших куличей напекла, столько, что и девать некуда?!.. Зря я по всем лавкам бегала, чтобы самый сочный окорок купить? Нет, я того мнения, что этот самый Фитюков - форменный подлец. Сегодня он с визитом не пришел, кулича не попробовал, стакан вина у меня не выпил, завтра он кассу чужую взломает, а послезавтра уже и человека ему не трудно зарезать! Рукой подать!

* * *

У нынешних людишек российских тоже есть свои обиды и огорчения, но совсем иного сорта:

- Гм! Вот наступает Пасха, а куда бы мне пойти разговеться - и не знаю... Правда, куличи теперь всюду дрянь: сделаны из кукурузной продмуки и замешаны на комячейке, а, все-таки, заглотать бы кус в полфунтика - было бы совсем не вредно. Да при этом же еще и рюмочку спирта из машинки для завивки волос! Да куда пойдешь-то? Переплетовы за границу бежали, Прыгуновых в расход вывели*, Пеликановы - он и она в Чека сидят... В прошлом году сунулся я было к Мясоед овым, дескать, поздравлю, выпью и закушу, все честь честью... так что ж они сделали?!.. Завалили входную дверь матрацами да и отсиживались так три дня. Хотел я на крышу влезть, да по водосточной трубе спуститься, да через окно и явиться к ним с визитом, будто нечаянно по дороге на огонек зашел, но ничего не вышло: зимние рамы у них были еще не выставлены, и чуть я с трубы не сорвался. Да! Трудно нынче визитеру обычаи седой старины исполнять. А впрочем, попытаюсь к Белобоковым завернуть: авось, если кухарке миллиардишко в руку сунуть, она через черный ход пустит!

______________________

* Расстреляли.

______________________

А у Белобоковых тоже тревога, тоже сумятица:

- Ну, держись, Марья! - угрюмо говорит Белобоков жене. - Нынче визитер сильно должен напирать. Обголодали очень. Боюсь, как бы они не сорганизовались. Раньше-то, когда в одиночку ходили - легко его, подлеца, было отшить, а теперь они, говорят, стаями стали ходить, как голодные волки... Одна партия даже пулемет завела. Не пустишь - - так и начнут по фасаду очередями!

В комнату, запыхавшись, влетел выставленный на улицу махальный - сынишка Белобоковых:

- Идет! Прямо к нам вот так и идет... Синий весь, глаза горят и зубами щелкает...

- Запирай двери!! Гаси огни! Петька, на парадную! Заваливай тюфяками! Кухарка! Если через кухню пропустишь - убью, как собаку. Все в погреб! Забирай провизию, может так три дня отсиживаться придется. Этот Фитюков правильную осаду способен повести. Петька! Тебе поручаю окно, что около соседнего балкона. Будет лезть - бей его по голове цветочным горшком!

До ночи сидели в мрачном, сыром погребе.

А ночью маленькая Катя открыла слипшиеся ото сна глазки, вгляделась при свете сальной свечки во что-то и пролепетала:

- Вон челт. Челт плишел!

- Где черт? - испугалась мать... - Что ты, милая? Из угла выдвинулась какая-то черная фигура и любезно сказала:

- Простите, Марья Кондратьевна, это никахой не черт, а я, Фитюков. Зашел по дороге к вам с визитом, с праздничком поздравить... Вы не смотрите, что я такой черный... Это я по дороге завернул к вам через дымовую трубу. Звонок у вас, очевидно, испорчен... хе-хе... Так вот я с крыши... Признаться, проголодался ужас как. Сейчас бы кулича хороший кус, да ветчинки. Как вы на этот счет смотрите, многоуважаемая?

- Видите ли... у нас ничего нет... не достали... Скажите, где были у заутрени?

- Дайте!

- Ни крошечки нет! Где были у заутрени?

- А тебе какое дело, бабье разнесчастное?.. Так ничего, говоришь, нет? Эй, Митька! Степа! Все сюда - ищи! Ищи, чем бы разговеться!!.

Топот многочисленных ног наполнил сердца хозяев леденящим ужасом.

- Пощадите! - пролепетал Белобоков.

- Нам, брат, вас щадить - сами ноги протянем! Шарь по всем углам! Это что? Кулич? И полкурицы?

Стой, держи хозяина - кусает за ногу! Свяжите его, пока мы разговеемся, поздравим хозяйку с праздничком...

- Чтоб вы подавились!

- Нечем и давиться тут! Как кот наплакал... В земле ничего не зарыто? Будь бы время, пол бы взрыли, да некогда: еще к Мясоедовым нужно спешить - поздравить с праздничком. А то я их знаю: не придешь с визитом - в претензии будут. А не пустят - ручную гранату в дверь брошу!!!

- Будете вы сидеть за это, - прохрипел хозяин.

- Ей-Богу, некогда сидеть - надо спешить.

- Я говорю - в тюрьме будете сидеть!

- Подумаешь, важность! Все там будем. А пока - всего хорошего. У кого разговлялись? Где были у заутрени? Да ты, собака, что за руку кусаешь?

_____________

Так пышно празднует ныне коммунистическая Русь лучший в свете праздник - Светлого Христова Воскресения!

ОПЫТ

Когда государственному человеку приходит в голову какая-нибудь государственная идея, у него нет времени самому возиться с разработкой деталей проекта.

Для этого есть специалисты, которые должны взять на себя черную работу.

Поэтому я нисколько не был удивлен, когда получил от болгарского премьер-министра Стамболийского такого рода письмецо:

"Дорогой Аркадий Тимофеевич!

У меня есть проект - устроить "опытные коммуны" для коммунистов. По моему проекту следовало бы огородить какое-нибудь место, напустить туда коммунистов, дать им машины, одежду и продовольствие, а потом - через годик - взглянуть: как расцветает коммунизм в этих идеальных условиях? Вот моя мысль в сухой схеме. Прошу разработать детали".

Считая мысль Стамболийского неглупой, а предстоящую мне разработку деталей очень заманчивой, я с головой погрузился в работу...

- Везут, везут!

- Кого везут?

- А коммунистов!

- Что же, их вешать будут, что ли?

- Зачем вешать, дубовая твоя голова?! Это Стамболийский переносит их в идеальные условия.

- А ограда зачем построена?

- Чтоб со стороны никто не видел. Опять же - чтоб не разбежались.

- Гляди, гляди, ребята, - в клетках они!..

- А как же? Все рассчитано! Каждую клетку вплотную подвезут к воротам, потом откроют ворота, - чтоб по бокам щелей не было, потом поднимут решетку клетки, - они и выпрыгнут внутрь. Ни побега, ни скандала быть не может.

- И как это, ей-Богу, Стамболийскому не стыдно людей мучить?!

- Помилуйте, мадам, - какое же тут мученье?! Наоборот - Стамболийский хочет поставить их в идеальнейшие условия. Ведь раз они коммунисты - они должны быть в восторге от этой идеальнейшей коммуны. Всего предоставлено в избытке - устраивайся и процветай!

- Да ведь они горло друг другу перегрызут.

- Коммунисты-то? Эх, не знаете вы, мадам, коммунистов. Это настоящее братство на земле - как в раю жить будут!

Когда вытряхивали из ворот первую клетку с коммунистами - произошел инцидент, который можно было рассмотреть сквозь прутья клетки: один дюжий парень растолкал всех других внутри клетки, дал кому-то по шее, кого-то сбил с ног и, вскочив в ворота, закричал:

- Стоп, товарищи! Я буду председателем совета народных комиссаров!

- По какому праву? - обиделся другой коммунист.

- А вот по какому, что ты у меня еще поговори. Знаешь, что бывает за восстание против советской власти? Товарищи! Прошу у меня регистрироваться. За нарушение - общественные работы и мытье полов в казармах.

К вечеру все клетки были опорожнены. Любопытная толпа стала задумчиво расходиться.

На другой день у внешней стороны ограды прохожий поднял записку, с камнем внутри для весу:

"Товарищ Стамболийский! Вы говорили, что дадите все, что ни в чем нужды не будет, - и обманули! А где же оружие? Как же совет народных комиссаров будет поддерживать порядок?? Пришлите срочно".

Оружие послали - и ночью случайные прохожие могли слышать, что в присланном продукте действительно была большая необходимость.

Одна стена ограды сделалась совсем красной.

Вторая записка, перекинутая на волю через месяц, была самого отчаянного содержания:

"Не хватает машин и продуктов! Мы трестировали промышленность и социализировали продукты сельского хозяйства - и всего оказалось мало! Считаем это обманом с вашей стороны. Пришлите еще. Большая нужда в машинах для печатания кредитных билетов (прежние износились) и в рулеточной машине. Хотим государственным способом ввести азарт в берега".

Несмотря на то что на вторую записку Стамболийский ничего не ответил, за ней, через месяц, последовала третья:

"Не хватает людей! Людской материал расходуется, а притоку нет. Если можно, пришлите побольше буржуазии. Товарищи коммунисты расхватали командные должности, а над кем командовать - неизвестно! И работать некому. С буржуазией же пришлите и патронов ввиду угрозы буржуазного саботажа. В случае отказа буржуазии явиться к нам, наловите их побольше и пришлите.

С коммунистическим приветом - совет народных комиссаров".

Четвертая, и последняя, записка была всего в три слова:

"Настойчиво требуем интервенции".

Прошел год.

Однажды Стамболийский вдруг вспомнил об опытной коммуне и сказал:

- А как моя коммуна? Пригласите представителей общественности и прессы, любопытно съездить и посмотреть внутрь - что у них там.

Поехали.

Когда подошли к воротам, внутри была тишина...

- Откройте ворота!

Не успели открыть ворот, как оттуда выскочил человек с искаженным от ужаса лицом и помчался по полю, оглашая воздух страшными криками:

- Городовой! Городовой!..

За ним вылетел другой, держа в руках нож и крича первому: