Неизвестные Авторы - Русские повести 15-18 веков

нитый Софийский собор, созданный в 532-537 гг. на месте прежнего храма св. Софии. Из других сооружений наиболее значительными были: церковь святых Сергия и Вакха (527-565), роскошный императорский дворец и колоссальные водоемы.

   Стр. 57. Феодосии Великий - Феодосии I (346-395) - римский император (379-395), объявивший эдиктом 380 г. христианство истинной и единственно допустимой в государстве религией. Из числа многих сооружений, возведенных при Феодосии Великом, наиболее известны Золотые Ворота, ставшие впоследствии триумфальными, через которые императоры победоносно вступали в город.

   Цесарица Евдокия. - Это имя носили многие византийские императрицы. Возможно, что здесь речь идет о Евдокии Элии Афинанде (400- 460), жене императора Феодосия II (ок. 401-450), известного преследованиями язычников и противников ортодоксального христианства. В период царствования Феодосия II (408-450) была построена вторая церковь св. Софии (415).

   Блаженный Андрей Крицкий известен как создатель религиозных гимнов; в 767 г., во время царствования императора Константина Конпро-нима, принял мученическую смерть; церковью причислен к "лику святых".

   Стр. 58. ...Магумет Амуратов сын... - Мехмед II (1429-1481)-турецкий султан (1451-1481), сын султана Мурада II (1421-1451). Став главою Османской империи, Мехмед сразу же прервал мирные отношения с Константинополем, установленные его отцом в последние годы жизни.

   ...цесарем Констянтином... - Константин XI Палеолог (ок. 1403- 1453)-последний византийский император (1449-1453). К началу его царствования Византия уже находилась в состоянии полного политического и экономического упадка. Большинство византийских владений было завоевано турками. Власть императора распространялась фактически только на Константинополь и его ближайшие окрестности.

   ...пришед внезапу град обступи со многою силою. - К захвату Константинополя Мехмед II начал готовиться с 1452 г. Он собрал огромную армию из всех своих владений (ок. 300 000), создал сильную артиллерию, подготовил большой флот (более 400 вымпелов), на берегу Босфора построил мощную крепость, для того чтобы отрезать город с моря. Мехмед II осадил Константинополь в конце марта или начале апреля 1453 г. В изложении автора повести, как рассчитал И. И. Срезневский, осада началась 26 марта (И. И. Срезневский Повесть о Царьграде. - "Ученые записки II отделения Академии наук", 1854, кн. 1, СПб., стр. 110. В дальнейшем даты приступов и боев даются в наших примечаниях на основании расчетов И. И. Срезневского).

   ...людцкаго собрания не бе и братиям иесаревым не сущим... - По свидетельству историков, Константин смог собрать в городе только около 5000 греческих воинов, которые вместе с 2000 наемных латинян, в разное время прибывших в Константинополь, составили его гарнизон. Братья Константина - Дмитрий (ум. в 1470 г.) и Фома (ум. в 1465 г.) находились в Пелопоннесе, где они владели небольшими уделами.

   Стр. 58. ...с патриархом... - Имеется в виду находившийся в то время в Константинополе патриарх Анастасий, который хотя и отказался от патриаршества, но носил этот титул.

   Стр. 59. В 14-й же день... - 8 апреля.

   ...начата сурны играти и в варганы и накры бити... - Сурна - турецкая дудка (наподобие кларнета); варган - труба; накра - бубны.

   Тумбан - тимпан, большой турецкий барабан.

   Стр. 60. ...от зелейного духу... - Зелье - порох.

   ...поиде... в святую великую церковь. - Подразумевается Софийский собор.

   ...в седьмый день...- 15 апреля.

   ...Констянтин посылаше по морю и по суху, в Аморею к братии своей, и в Венецию и в Зиновию... - Аморея - Морея, средневековое название Пелопоннеса (возможно, от славянского слова "Поморье"), где братья Константина были заняты междоусобной борьбой. Венеция - сильная в то время морская республика с территорией на Апеннинском и Балканском побережьях Адриатического моря; владела, кроме того, большим количеством колоний и имела флот в несколько тысяч кораблей. Зиновия - Генуя, морская республика, расположенная на побережье Лигурийского моря; владела Корсикой и многими черноморскими колониями; ее колонией являлась также Галата - восточное предместье Константинополя, которое генуэзцы превратили в сильную крепость, независимую от византийского императора.

   ...с арбанаши ратовахуся... - Арбанашами автор повести называет албанцев. В описываемое время Албания представляла собою независимое государство, освободившееся от турецкого владычества в результате ряда побед, одержанных над турками под руководством талантливого военачальника Георгия Кастриота - Скандербега (1405-1468). Опасаясь Албании, многие соседние феодалы зачастую выступали против нее и даже на стороне турок.

   Стр. 61. ...Зиновьянин князь именем Зустунея... - Джованни Джустиниани, бывший губернатор Кафы - генуэзской колонии на южном побережье Крыма (ныне Феодосия).

   ...на дву катаргах... - Катарга - галера.

   ...пройде сквозь все рати морския турского... - В начале осады одна из турецких эскадр находилась у константинопольского берега Мраморного моря, против акрополя столицы. Вторая, прибывшая из Черного моря, расположилась против Галаты. По другим источникам, корабли Джустиниани прибыли еще осенью 1452 г., т. е. до начала осады Константинополя.

   В 30-й же день по первом приступе... - 23 апреля.

   ...пушкы бяху 2 велице, иж ту сольяны: единой ядро в колено, а другой в пояс... - По свидетельству очевидцев, искусный венгерский пушкарь-литейщик Урбан отлил для Мехмеда гигантскую пушку с отверстием в 12 ладоней, которая стреляла каменными ядрами в 30 пудов каждое.

   Стр. 61. ...удари в тое пушку, и разседеся у ней зелейник... - По другим сведениям, турецкая пушка взорвалась во время выстрела, причем был ранен и ее создатель Урбан. Зелейник - казенная часть орудия, куда закладывается зелье - порох.

   ...возопи велицим гласом: "ягма, ягма!" - Ягма (турецк.) - грабеж. Употреблялось как междометие и как существительное.

   Стр. 62. ...пажушине Галатцкой, сиречъ Ильменю всему... - Так автор называет бухту Золотой Рог, на восточном берегу которого расположена Галата; Ильмень - от слова "ильмень" в нарицательном значении - болото, озеро.

   ...прекратил день той... - 24 апреля.

   Порокы - метательные орудия.

   Стр. 63. ...в 9-й день... - 3 мая.

   Днем же минувшим 25... - т. е. еще в течение 25 дней, считая от 3 мая до 29-го, когда Константинополь был взят турками.

   Туры - деревянные передвижные башни с надежными укрытиями для штурмовых отрядов.

   Стр. 64. Он же, лукавый... нача совещевати о миру. - Изложенные далее условия мира, которые выдвигал Мехмед II при переговорах с послами Константина, подтверждаются и другими источниками. Константин просил снять осаду и обещал за это любую дань, султан же требовал сдачи города и вместо него предлагал императору Морею, а его братьям другие владения.

   Стр. 65. Днем же трием минувшим... - т. е. спустя три дня после неудачного приступа турок 3 мая.

   ...пушка... велия слияся добре... - Как передают другие источники, раненый Урбан отлил, по приказанию Мехмеда, новую гигантскую пушку.

   ...да сбудутся вся прежереченная о граде сем при Костянтине велиием цесаре и Льве премудром и Мефодием Паторомским.- Автор имеет здесь в виду так называемое предсказание о судьбе Константинополя, начертанное одними согласными буквами на крышке гробницы Константина Великого в храме св. Апостолов. Объясняя в 1421 г. эту надпись, сенатор Григорий Схоларий связал ее с эсхатологическими сочинениями императора Льва Мудрого (886-912) и "Откровением Мефодия Патарского" (IV в.). Это "Откровение", ложно приписываемое Мефодию, епископу города Патар в Ликии (III-IV вв.), повествовало о событиях "от первого человека до скончания века", которое должно было наступить в 7000 г. от "сотворения мира". Особенно широкое распространение "Откровение" получило с XI в.

   Амурат же некий янычанин... - Янычары - отборные привилегированные пехотные войска, впервые созданные Мурадом II из христиан, обращенных в детском возрасте в мусульманство.

   Флабурар - знаменосец; турецкий санджак-бег - военачальник, имевший свое знамя. Кто такие Амарбей (Омар-бей) и Рахкавей (Рангави), а поединке которых сообщается дальше в повести, - неизвестно. Ни один из современников осады Константинополя не сообщает о них.

   Стр. 66. ...Палеолог стратиг Сингурла... - Кто такой Палеолог - неясно. Возможно, речь идет о родственнике Константина - Никифоре Палеологе, начальнике резерва.

   ...восточный же флабурар Мустафа... - Мустафа, как и западный флабурар Омар-бей, не отмечен другими современниками.

   ...Федор же тисячник... - Федор, грек из Венецианской Эллады, командовал одним из греческих отрядов во время осады Константинополя.

   ...нападем... яко же иногда Гедеон на мадиямлян... - Согласно библейской легенде, один из израильских судей - Гедеон, получив божественное повеление избавить еврейский народ от угнетения мадианитян, напал на них ночью с небольшим отрядом воинов. Враги в панике бежали и не решались больше вторгаться в Палестину.

   Кир Лука же и архидукс... - Лука Нотара - великий канцлер империи, он же и архидукс - великий дука, т. е. главный адмирал.

   Николай епарх... - Епарх - должность префекта Константинополя, в обязанности которого входило поддержание порядка в столице и обеспечение ее продовольствием.

   Великий же доместик и с ним логофет... - Великий доместик - командующий византийской армией. Логофет - высшее должностное лицо, вроде статс-секретаря. В то время в Константинополе великим логофетом был Георгий Франдзи (1401-ок. 1478), впоследствии автор "Большой хроники", в которой описал взятие Константинополя как очевидец этого события.

   Стр. 67. ...видим убо, яко гаурове охрабришася... - Гяурами магометане называли инаковерующих.

   В 20 же первый день майя... нощи убо против пятка... - Пятница тогда приходилась на 25 мая, следовательно, ночь на пятницу была на 21, а 24 мая.

   Стр. 69. ...Карач-бею противу цесарских палат и деревяных врат и Калисария... - Карач-бей - один из военачальников турецкого султана - назван и в других источниках. Цесарские палаты - императорский дворец, находившийся в северо-западном углу Константинополя, во Влахерне, расположенной между двумя воротами: Деревянными, самыми северными со стороны материка, и Харсийскими (Калисария).

   ...Бегилар-беем: восточному - противу Пигии и Златаго места, а западному - против Хорсуни всея... - Бегилар-бей - беглер-бек, военачальник. Пигия - юго-западный угол города. Златое место - Золотые Ворота, самые южные со стороны материка. Хорсунь - сторона города против Харсийских ворот.

   Стр. 69-70. ...столу же морскому Балтауглию и Загану - обе стене от моря... - Стол морской - эскадра, флот. В начале осады турецкий флот не мог проникнуть во внутреннюю гавань Константинополя - Золотой Рог, так как греки заградили его толстой железной цепью, плававшей на бревнах, а за нею поставили свои корабли. Тайно сговорившись с генуэзскими правителями Галаты, турки соорудили позади галатских укреплений деревянный настил и по нему перетащили свои корабли из Босфора в Золотой Рог Балтауглий не упоминается другими источниками в числе турецких морских военачальников. Заган- главный советник Мехмеда II, настаивавший на взятии Константинополя.

   Стр. 71. Фарис - арабский конь.

   ...смолья пучмы великыи зажигающе...- Пучма - связка; слово западнорусского наречия.

   ...согнаша их с забрал... - Забрала - помосты на верху стен, огражденные с внешней стороны брустверами.

   ...ударив Зустунея по персем...- Об этой первой ране Джустиниани другие современники не упоминают.

   Стр. 72. ...со многыми срачины... - Срачины - сарацины, название мусульман, которые считали себя потомками Авраама и жены его Сарры.

   Протостратор - одна из высших придворных должностей, начальник стораторов (конюших).

   Инафтыи (инфантыи) - подростки, слово западноевропейского происхождения.

   ...прилетевшу убо склопу, и у дари Зустунея... - Склоп - по-видимему, искаженное "склон", в данном случае в значении - ядро на излете. Ср. на стр. 71: "...прилетев ис пушкы ядро каменное на излете и ударив Зустунея по персем".

   ...срете Зустунея еще жива суща... - По другим источникам, Джустиниани, легко раненный, малодушно бежал в Галату, а оттуда на остров Хиос.

   Стр. 74. ...приде гуфою и гордостию великою... - Гуф - отряд; слово польского происхождения.

   Стр. 75. ...тако пострада благоверный царь Костянтин... - Все современники сообщают о смерти Константина с оружием в руках. Большинство из них изобразили его мужественным и храбрым до конца.

   Царица же... иночество прия... - По свидетельству историков, вторая супруга Константина, Екатерина, умерла еще в 1442 г. За год до падения Константинополя император по политическим соображениям предполагал жениться на вдове султана Мурада II, происходившей из рода сербских князей. Однако та предпочла уйти в монастырь. В тот же год Константину была сосватана невеста из Грузии, за которой, по свадебному договору, можно было послать только через год. Говоря о царице, автор, очевидно, допустил неточность.

   Стр. 76. ...метаху... сверху полат керамиды и плиты...- Керамиды - черепица; плиты - кирпичи.

   ...бречи израды... - Израда - измена. В своем предисловии архимандрит Леонид назвал это слово единственным в повести из западнорусского наречия. Выше в примечаниях нами отмечены и некоторые другие западнорусские слова.

   Стр. 77. Анактос - правитель.

   ...протостраторов сын Андрей и братанич его Асан Фома Палеолог... - О ком здесь идет речь, неясно. Асан Фома из Палеологов не упомянут ни у одного из современников событий.

   Стр. 77. ...одолевших гордого Артаксерксия... - Артаксеркс I - персидский царь (465-424 до н. э,), над которым древние греки одержали решительную победу в морском сражении у Кипра (449 до н. э.).

   ...измаильта победят... - Измаильтянами назывались в средние века мусульмане, считавшиеся потомками библейского Измаила, сына Авраама и его рабыни Агари (отсюда второе их название "агаряне").

   ...в последнем видении Данилове... - Под именем "видений Даниила" обобщаются многие памятники предсказаний, принадлежащие к числу апокрифических книг. Особенным распространением в средневековой византийской и славянской литературе пользовалось так называемое "Последнее видение Даниила", с которым тесно связано и "объяснение" надписи на гробнице Константина Великого. Далее в повести до ее послесловия приведена цитата из этого "Последнего видения". В перевод повести, даваемый в настоящем издании, она не включена.

   ...до Теснаго устия. - Тесное устье - по-видимому, Дарданеллы.

   Стр. 78. ...до Единодубнаго... - Под этим названием известно одно из древних предместий Константинополя.

   ...в Селуни. - Селунь - Солунь, славянское название города Фес-саловики в Греции (ныне Салоники); в XIV-XV вв. второй по экономическому и культурному значению город Византийской империи; в 1430 г. захвачен турками.

   Нестор Искандер. - Искандер - турецкое произношение имени Александр.

  

  

   Повесть о Басарге написана русским книжником на основе устного греческого сказания, по-видимому, в самом начале XVI века. Около четырех столетий она прожила в рукописной традиции, неоднократно подвергаясь редактированию, постепенно теряя черты нерусской жизни в своем содержании.

   В греческом устном сказании, как об этом можно судить по повести о Басарге, речь шла о каком-то эпизоде многовековой борьбы греческого православия с латинским Западом. Местом борьбы изображалась Антиохия, надежды на защиту православного населения города возлагались на Царьград. Трудно, конечно, от устного - да еще сказочного типа - сказания ожидать точности в изображении исторических событий этой борьбы. Но какую-то долю историчности оно все же в себе содержит. Бурное историческое прошлое Антиохии представляет немало случаев утеснения ее греческого населения и Персией, и Египтом, и турками, и "латинами" - крестоносцами. Последние владели Антиохией с 1098 по 1268 год. Уже вскоре после взятия ими Антиохии произошел разрыв между византийским императором Алексеем Комниным и антиохийским князем Боемундом Тарентским, который, с точки зрения Византии, слишком усиливался за счет слабых турецких эмиров и византийской территории. Антиохия на долгие годы стала главным центром внимания Алексея Комнина в его борьбе против латинских княжеств на Востоке. Но поход под ее стены при нем так и не был приведен в исполнение: у империи в это время не было сил для такой экспедиции. {А. А. Васильев. Византия и крестоносцы, П., 1929, стр. 36-37.} Зато сын Алексея Комнина, Иоанн II, достиг полного успеха в борьбе с Антиохийским княжеством. Осажденная им Антиохия "должна была просить у него мира, который и был дарован Иоанном на условии признания антиохииским князем сюзеренитета империи". {Там же, стр. 42.} Но после смерти Иоанна II (1143) вновь создались условия, благоприятные для большей независимости Антиохийского княжества. Эта политическая борьба между Византией и Антиохией, протекавшая на фоне общей борьбы Византии с Западом, не могла, конечно, не сказываться на положении греческой части населения самой Антиохии, а также на интересах константинопольских купцов, ведших с нею торговлю. Таким образом, географическая и историческая обстановка в самом общем их виде не противоречит той картине борьбы "латин" и греков, какая была дана в устном греческом сказании, послужившем источником для повести о Басарге.

   Вряд ли следует только ограничивать события, о которых в нем шла речь, какими-либо определенными хронологическими или географическими рамками. Но ядро сказания, самый факт борьбы между "еллинским", то есть римским, царем и греками, вероятно, является художественным обобщением той борьбы, которая в эпоху крестовых походов была типичной для малоазийских и сирийских городов со смешанным населением.

   Это было сказание о царе "латинской веры", притесняющем греков, художественно обобщавшее многовековую борьбу между Византией и Римом, которая особо острые формы принимала в таких городах, каким, например, была Антиохия. Только в этом смысле и можно допускать какую-то долю его "историчности". Сказание это на греческой почве, очевидно, не получило литературной обработки и существовало в устной традиции греческого населения Сирии.

   В силу каких причин и когда это греческое "сказание о царе латинской веры", притесняющем православных, перешло на Русь?

   Перейти на Русь оно могло тогда, когда интерес к подобного рода сюжетам был создан крупными политическими событиями в жизни Византии и Московского государства. Падение Константинополя (1453) лишало греческую культуру в глазах русского населения того значения, которое она имела для него на протяжении ряда веков, - значения высокого совершенства, авторитета, божественной волей отмеченного главенства во всемирной истории. Но старые связи между Византией и Русью не сразу и не окончательно рвались. Они принимали только новые формы. После падения Константинополя московские великие князья в своих собственных глазах становятся защитниками и покровителями православного Востока. Это убеждение сложилось не без влияния нахлынувших на Русь в конце XV и в XVI веке греческих просителей "милостыни". Московские князья покровительствуют населению ряда греческих центров. Но влиять на покоренные турками народы в смысле высшей культурной силы или оказывать им какую-то действительную помощь в политическом отношении русские не только в XV-XVI веках, но и значительно позже не имели возможности. Их покровительство на первых порах не шло дальше более или менее щедрой материальной поддержки - "милостыни" или же предложения убежища греческим эмигрантам. {См. Н. Каптерев. Характер отношений России к православному Востоку, изд. 2-е, Сергиев Посад, стр. 103-104.} Уже вскоре после взятия Константинополя патриарх Геннадий обратился к московскому князю с просьбой о "милостыне" и просил прислать в Константинополь великокняжеского посла. В ответ на это обращение патриарха великий князь Василий Васильевич действительно послал в Константинополь своего посла с письмом и "милостынею". Так начались новые отношения между Востоком и Москвой. С этого времени русские послы с княжеской, а затем и царской "милостыней" неоднократно посещают Константинополь, Иерусалим, Афон, Антиохию и т. д. Православные страны и народности Востока, в свою очередь, посылают в Москву представителей, начиная от простых монахов до патриархов включительно: они привозят в Москву "святыни" (иконы, кресты, мощи); подолгу живут в Путивле, Москве и в различных монастырях и уезжают к себе, богато одаренные князьями.

   Сознание вот этой исторической роли Московского государства в его взаимоотношениях с православным Востоком являлось в XV-XVI веках одной из причин интереса древнерусского книжника к произведениям, подобным греческому сказанию о царе "латинской веры" - угнетателе православных. Так, например, именно в связи с этими новыми взаимоотношениями Москвы и Востока перешло на Русь известное "Слово о патриархе александристем Иоакиме, како пия смертное зелие лютое веры ради христианския и не вредим пребысть". {См. "Чтения Общества истории и древностей российских", М., 1884, кн. I, январь - март, стр. 132.}

   С известной долей вероятности можно определить и время перехода на Русь греческого сказания о царе "латинской веры", литературно обработанного в повесть о Басарге. В ближайшие полвека после взятия Константинополя турки подчинили себе почти все малоазийские колонии Византии, в 1516 г. окончательно была присоединена к Турции и Антиохия. Быстрое распространение турецкого владычества на территории, занятой греками, должно было заслонить в глазах греческого населения старые ссоры с Римом. Сюжет, сохранявшийся в устной традиции, вряд ли мог просуществовать в народной памяти долгое время после этих событий без существенных изменений. А между тем в повести о Басарге не упоминаются турки. Поэтому отодвигать проникновение этого сюжета на Русь ко времени более позднему, чем начало XVI века - когда греческое население подчиненных Турции областей уже сильно почувствовало религиозный и национальный гнет турецкого владычества, вызвавший в ряде населенных греками мест восстания, - вряд ли будет правильным. Начало XVI века - наиболее вероятное время перехода на русскую почву этого сюжета.

   Здесь он легко мог быть воспринят, так как, кроме его чисто литературной занимательности, сама идея борьбы с "неверными" имела для Московского государства в XVI веке не отвлеченное, а глубоко жизненное значение. Летописи XVI века и другие исторические источники указывают на пленение русских людей казанскими и крымскими татарами, ногайцами и турками. Очень выразительную картину татарских набегов в первой половине XVI века рисует А. Курбский в своей "Истории о великом князе Московском". По его словам, Московское государство разорялось "еще во младости его [Ивана Васильевича] безчисленными пленениями варварскими, ово от царя Перекопскаго, ово от татар Нагайских, сиречь заволских, а наипаче и горши всех от царя Казанского, сильнаго и мощнаго мучителя христианского (яже подо властию своею имел шесть языков различных), ими же безчисленное и неисповедимое пленение и кровопролитие учинял, тако уже было все пусто за осьмнадесять миль до Московского места. Тако же и от Перекопского, або от Крымского царя, и от Нагаи вся Резанская земля, аже по самую Оку реку, опустошена..." {"Князя А. М. Курбского История о великом князе московском", изд. Археограф, комиссии, СПб., 1913, стр. 8.}

   На этом историческом фоне, характерном для Московского государства на протяжении всего XVI века, содержание повести о Басарге, возникшей на основе устного греческого сказания, вскоре стало восприниматься как действительный случай из жизни русского купца. Это обстоятельство создавало психологическую основу для редакторских переделок первоначального текста повести, для национального приурочения ее сюжета. И действительно, вся литературная история повести о Басарге на русской почве идет в этом направлении. А отсюда постепенное проникновение не только в отдельные редакции повести, но и в отдельные списки ее, черт русского быта и, что еще любопытнее, - идейное переосмысление всего произведения в целом.

   Итак, повесть о Басарге в своем первоначальном виде, - очевидно, следуя за устным греческим оказанием, - приурочивает действие к городу Антиохии. Царь Аркадий и патриарх Амфилофий правят в Антиохии. Буря заносит корабль Дмитрия Басарги - грека, жителя Царьграда, в Антиохию. Его сын выступает в Антиохии против латинского царя на защиту греческой веры. Повесть оканчивается переездом Дмитрия Басарги со всем своим родом из Царьграда в Антиохию. Здесь еще нет ничего русского. И понятно: в основе первоначальной редакции лежит "Сказание о царе латинской веры", отражающее чаяния греческого населения восточных провинций Византии, занятых крестоносцами.

   Итак, попав на Русь, греческое сказание получило литературное оформление в виде повести. Приобретенный им литературный облик является лишним доказательством правильности предположения о возникновении повести в начале XVI века; на нее легли черты повествовательного стиля этой эпохи - стиля легендарно-публицистических повестей и сказаний конца XV и начала XVI века.

   Общеизвестны те крупные исторические события, которые определили собою характер публицистики и художественно-публицистической литературы этой поры. Флорентийская уния (1439), взятие Константинополя турками (1453) и еще более важные для истории Руси факты - образование единого Русского государства, широкий размах международной политики Москвы, ослабление Золотой Орды и свержение татарского ига вызвали значительное оживление в области умственной жизни Руси конца XV и начала XVI века и сильно изменили ее публицистику. В последнюю проникли новые историко-политические идеи и представления: московский князь, этот "государь над всеми государями Русской земли" - наследник власти римских императоров; истинное благоверие удерживается только в Москве; Москва - третий Рим и т. д. Публицисты этой поры облекли новые идеи и представления в особую форму, стиль которой отвечал историческому кругозору и литературному вкусу их времени. Обращение к легенде и псевдоисторическая аргументация при решении важнейших вопросов эпохи - характерная черта стиля этой литературы. Новые представления и идеи получили распространение не только путем оригинальных произведений, но и через переводную, созвучную новым требованиям литературу, весьма умеренно, но в то же время и умело, руссифицированную. Так образовался круг публицистических произведений этой эпохи: "Сказание о князех Владимирских" и ряд его переделок и извлечений из него, повесть о Вавилоне, "Сказание о новгородском белом клобуке" и др. К циклу этой публицистической и художественно-публицистической литературы примкнула и повесть о Басарге. Ее роднит с этим кругом произведений единство темы, идей, образов и в известной мере самая манера письма.

   Сын Дмитрия Басарги борется за истинную, греческую веру против латинского царя Несмеяна Гордого, лютого и злого законопреступника, насильно обращающего православных христиан в свою латинскую веру. Эта тема, издавна хорошо известная древнерусской литературе, вновь приобрела все значение злободневности после Флорентийской унии и нашла свое отражение в публицистике конца XV и начала XVI века. Не без влияния этой литературы сказочный образ Несмеяна Гордого в повести о Басарге сильно смещен в сторону традиционных образов, неоднократно намечавшихся в различного рода "писаниях еже на Латыню".

   Идея царской власти выражена в повести о Басарге в том же духе, в каком ее культивирует публицистика, находящаяся на службе складывающегося московского единодержавия: царь - божий слуга, и царство ему дается "божиим изволением". Божественная природа царской власти символизируется в повести особым обрядом поставления отрока на царство.

   Несмотря на легко обнаруживаемую близость к циклу публицистических и художественно-публицистических произведений конца XV и начала XVI века, повесть о Басарге в первоначальной редакции еще продолжает оставаться произведением со своим особым, нерусским содержанием, при этом с содержанием, ставшим анахронизмом для начала XVI века, когда и Царьград и Антиохия уже были под властью турок. Воспринимаемая остро, как злободневное и однородное с публицистическим циклом произведение (о чем, между прочим, можно судить по тому факту, что все эти произведения иногда помещаются в одних и тех же сборниках), повесть о Басарге должна была подвергнуться дальнейшим изменениям. И действительно, еще в XVI веке она была отредактирована умелой рукой. Всматриваясь в эти изменения, нельзя не заметить отчетливо сказавшейся в них тенденции, продиктованной определенными литературными требованиями. В новой редакции опущено введение в повесть и упоминание о возвращении патриарха в Антиохию, то есть то, что придавало повести исторический и географический колорит, явно далекий от русской жизни. В новой редакции нет Антиохии, а есть безыменный "град", нет Аркадия, царя антиохийского, нет Амфилофия, патриарха Антиохии. Но не только путем негативной правки шел редактор в своей попытке сблизить повесть о Басарге с русской жизнью. Он поступил более решительно. Под его пером Дмитрий Басарга превращается в русского купца. Сын Дмитрия Басарги отстаивает в неведомом граде русскую веру. В аспекте нового понимания всего содержания повести по-другому, совсем уже в унисон с самыми злободневными общественно-историческими представлениями начала XVI века, зазвучала передача регалий римского царя (жезла, меча, венца и царской одежды) русскому отроку-царю, и на повесть со сказочно-анекдотической основой упал ясный отблеск важнейших идей эпохи, волновавших русское общество XVI века. Литературный облик повести именно в процессе этой редактуры принял вполне законченный вид; и эта новая редакция повести о Басарге получила широкое распространение в древнерусской литературе.

   Работу составителя новой редакции продолжили авторы ее многочисленных вариантов. Каждый из них вносил изменения в текст повести, но требования времени были настолько сильны, что важнейшие из этих изменений шли в одном направлении - по пути дальнейшего освоения чужеземного сказания, придания ему своей, национальной окраски. Все, что могло казаться чужим, было окончательно стерто в тексте повести, очевидно, еще в XVI веке.

   Но этим не оканчивается литературная жизнь повести о Басарге.

   К концу XVII века относится вторая переделка повести о Басарге. Оставляя без изменений основные линии сюжета, составитель сильно изменил фабулу повести. В ней речь идет о "нечестивом царе", который в своем городе "веру Христову попрал и всех православных християн обосурманил я повеле веровать богу своему Бахмету". Такая же судьба ожидала и приезжих гостей: "и те все обосурманены, веры Христовы и домов своих отстали". Этот "басурманский" царь в повести ближе не определяется. Но судя по тому, что царство его находится на море, основным толчком к изменению фабулы повести послужили, наверное, не раз на протяжении XVII века приобретавшие острые формы взаимоотношения Московского государства с турками и крымскими татарами. Фабула повести, таким образом, охватывает область новых отношений и понятий. Повесть оканчивается победой сына Дмитрия Басарги, который убил "нечестивого" царя, "а поганых босурман повеле бить да в море метать".

   Замечательна эта вторая переделка повести и своим тяготением к фольклору. В этом отношении особенно показательны изменения в составе загадок. "Стоячево ли древа боле или лежачево?" - спрашивает царь вместо традиционной загадки: "Много ли, мало ли от востока до западу?" Отрок отвечает: "Лежачево древа боле, а стоячево мене... Лежачий лес в царствах и в городех, и в селех и в деревнях, и на корени лес стоит, а в нем большая половина лому". Вместо традиционной третьей загадки "Чтобы аз вам не смеялся поганой" во второй переделке повести читаем: "Кто бежит и кто гонится?" Отрок отгадывает: "День идет, а нощь приближается".

   В самом конце XVII века повесть еще раз подверглась переработке. Теперь местом действия в ней оказывается не безыменный заморский город и не Антиохия, а Венеция. Буря прибивает корабль, на котором едет Дмитрий Басарга вместе с сыном своим Форсом, к незнакомому городу. Город этот, по словам встретившегося Дмитрию рыболова, "именуется Венецея великая. В ней же тафты и всякия бархаты и аталасы сотворят, и прочая драгия портища и шелки сотворяются". Форс, который "всех хитрецов и мудрецов венецейских превзыде премудростию и разумом", отгадывает загадки Несмеяна и убивает его. "Многоцветущии народи великаго и славнаго царства венецейскаго" избирают Форса "всея великия Венеции светлейшим самодержцем". Заняв престол, Форс вскоре "взя прекрасную и предивную девицу Зевериаду, дщерь нечестиваго царя Несмияна Гордаго", крестит ее "и нарекоша ее имя Маремиамия".

   На этой поздней переделке повести о Басарге сказалось влияние уже новых понятий и нового стиля литературы предреформенного петровского времени.

   И в ней продолжается руссификация содержания повести путем добавления характерных подробностей: отрок "нарядися в светлую одежу златую узорчатую, яко же искони рустии людие честнии носяху, тако же и отец его нарядяся в драгая портища светлая и поидоша ко царю". Сближение с фольклором здесь также сказывается на изменении состава загадок. Так, отвечая на загадку "Колико есть от востока и до запада, от севера и до юга, от земли до небеси", Форс говорит: "От востока до запада день с нощию..." - обычная отгадка; затем: "А от небеси до земли тако же немного есть. Егда гром грянет, того же часа и земля вся потрясется, а молния егда облиста на небеси, того же часа и на земли многия вещи пожигает и опаляет. И облак тако же егда найдет, того же часа и дождь на землю пролиется. А земная, царю, глубина мне ся снит отнюдь глубочайше небесныя, занежь моего государя дедушка положили в землю, трех локтей могила его, и уже тому времени минуло есть 30 лет, а по се время ожидаем его и не можем дождатися".

   В дальнейшей литературной истории повести о Басарге знаменательным фактом является приобретение ею черт, характерных для произведений народного чтения XVII-XVIII веков. Она уходит в более демократические слои читателей. Забывается ее когда-то злободневный политический смысл. Ее стиль характеризуется наплывом элементов просторечия или речевых фрагментов фольклорного происхождения: "ударить челом", "булатный меч", "царь-детище", "подобает ли детскими играми и женскими вечерями загадки мудрствовати" и т. п. Ее новые списки XVIII-XIX веков часто дают усеченный текст: сохраняется только занимательно-анекдотическая часть текста - состязание между царем Несмеяном и отроком Борзосмыслом в загадывании и разгадывании загадок; эпизоды же повествовательного характера, следующие за убийством царя, обычно опускаются. Так замыкается круг литературной жизни сюжета, лежащего в основе "Повести о купце Дмитрии Басарге и сыне его Борзосмысле".

  

   "Повесть о купце Дмитрии Басарге и сыне его Борзосмысле" печатается по списку XVIII века Гос. Публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина, О. XVII. 57, 8°, лл. 164-179, публикуемому впервые.

  

   Стр. 79. Борзосмысл - человек острого ума, быстро соображающий.

  

  

   В "Сказании о Вавилоне граде" рассказывается, как послы, отправленные в Вавилон греческим царем Львом, - грек, кавказец {Проф. М. О. Скрипиль в этой статье толкует этническое название "обеэ", "Обезия", как "абхазец", "Абхазия". Я заменил это толкование обобщенным "кавказец", а вместо "Абхазия" - "Северный Кавказ" и "Грузия". Названия "абхаз" и "Абхазия" фонетически не могли дать в древнерусском языке "обез" и "Обезия". Наиболее подходящим туземным прототипом этих терминов можно признать "абази", современное "абазинец". Название племени, родственного абхазам и грузинам, но живущего на самой северной окраине Кавказа, ближе всего к русским, видимо, в XIV-XV вв. послужило обобщенным обозначением всех кавказцев, и среди них - грузин, как основной народности центрального Кавказа. Таково же перенесение имени мелкого периферийного племени "греки" на эллинов и т. д. - Б. Л.} и русский - добывают там знаки царской власти, принадлежавшие некогда вавилонскому царю Навуходоносору. Эти знаки царской власти послы по возвращении своем из Вавилона вручают византийскому царю Льву. Так символически обосновывается в "Сказании о Вавилоне граде" идея исторической преемственности Византией всемирной царской власти. Но основной идейный смысл "Сказания" не в этом.

   "Сказание о Вавилоне граде" замечательно своей исторической и политической концепцией. В нем в форме легенды дается осмысление положения Руси на фоне истории всех христианских православных стран конца XIV-первой половины XV века. В новой исторической обстановке в новой форме возрождается идея, волновавшая передовых людей еще времени Киевской Руси. Теперь русские идеологи выдвигают идею равноправия или равенства всех оставшихся независимыми православных стран - Руси, Обезии (Грузии) и Византии. Это определенный выход русской политической мысли из круга ближайших и очередных задач внутренней жизни Руси в сферу международных вопросов. Концепция, отразившаяся в "Сказании", слагалась постепенно, начиная с конца XIV века. Были внешние причины, подсказывавшие ее, - потеря самостоятельности Болгарией и Сербией и ослабление Византии. Еще более существенными были внутренние причины, коренившиеся в глубоких изменениях жизни северо-восточных русских княжеств, и особенно княжества Московского. За немногословным текстом "Сказания о Вавилоне граде" открывается целый мир идей и отношений, волновавших русских людей в период, предшествовавший образованию централизованного Русского государства. "Сказание" - это своеобразное обоснование права Руси и Грузии первой половины XV века на участие в международной жизни на равных началах со старшей христианской православной империей - Византией. Грузия входит в эту концепцию не случайно, так как жизненные интересы Руси и кавказских народов соприкасались уже в это отдаленное время.

   Рассказ об участии на равных началах представителей трех сохранивших свою независимость православных стран в добывании царских инсигний (знаков царской власти) для греческого царя, написанный в последние десятилетия существования Византийской империи, - это символическое изображение соотношения сил этих стран в первой половине XV века.

   Мысль о равноправии или равенстве Византии, Обезии и Руси могла возникнуть только в определенной конкретно-исторической обстановке, вернее всего - в обстановке наступления ислама на христианские православные страны в конце XIV и первой половине XV века.

   Со времени завоевания османскими турками Галлиполи и фракийского Херсонеса, то есть с 1357 года, начинается наступление их на Сербию и Болгарию.

   Когда в 1383 году пала София, Болгарское царство оказалось накануне своей гибели. Внутри его не затихали междоусобные распри, оно не получало поддержки и извне, от соседних государств.

   С конца XIV века Болгария на долгие столетия оказывается под властью османских турок.

   Военная мощь Сербии оказалась подорванной уже со времени битвы на реке Марице в 1371 году. В битве этой погиб и король Вукашин, герой сербского народного эпоса. Король Лазарь, владевший северной Сербией, стал копить силы для борьбы с турками. Ему удалось собрать огромную по тому времени армию в шестьдесят тысяч человек, которая встретилась с турками на Коссовом поле. В первом же сражении с турками король Лазарь попал в плен и был казнен. Это вызвало панику в сербских войсках. Сербы потерпели полное поражение на Коссовом поле, и самый день битвы-день св. Вита (сербск. - Видовдан, 15 июня 1389 года)-остался в памяти сербского народа как самый трагический день сербской истории. Сербия потеряла независимость и была обложена тяжелой данью. И хотя отдельные князья, добиваясь поддержки турок, пытались удержаться у власти, это уже не могло иметь особо важного политического значения: подлинная самостоятельность Сербией была утеряна, а через семьдесят лет после битвы на Коссовом поле, когда султан Мухаммед подавил и эти отдельные попытки сербских князей, вся страна (за исключением Белграда) стала турецкой провинцией (1459).

   Так сложились исторические судьбы Болгарии и Сербии к началу XV века.

   Успешные войны османских турок с Византией на протяжении всего XIV века и их победы на Балканах в конце этого века сильно изменили международное положение православного Востока. Болгария и Сербия потеряли свою независимость. На исторической арене, в представлении русского книжника XV века, остались Византия, ослабленная и урезанная в своих границах, Грузия и Русь.

   Именно такое представление о положении "православного мира" в первой половине XV века нашло свое отражение в идейно-художественном замысле "Сказания о Вавилоне граде", своеобразно преломившись в идее равноправия или равенства Византии, Грузии и Руси.

   Но в какой стране могла появиться эта идея? Вся история отношений Византии с народами, принявшими от нее христианство, свидетельствует о том, что эта идея не византийского происхождения. На всем протяжении исторической жизни Византии императорская власть представлялась греческим политическим деятелям всемирною и исключительною. Византийский император считался единственным представителем мировой империи и единственным законным главой всех христиан. Даже за римскими императорами не признавалось право на одинаковое с ним положение. "Новообращенные" народы столетиями воспитывались в убеждении, что все христиане являются подданными византийского императора; и греческие политики стремились достигнуть на практике того, чтобы все страны, куда проникало христианство из Византии, поставить в зависимость от византийского императора и в политическом и в церковном отношении. На истории взаимоотношений Византии и древней Руси мы видим, с каким исключительным упорством Византия пыталась добиться осуществления этих взглядов на практике. Нет фактов русской истории, свидетельствующих о том, чтобы упорное стремление Византии через церковь или непосредственно добиться политической зависимости Руси имело успех хотя бы на короткое время. Но идея эта возникла в Византии очень рано, и вполне отказаться от нее империя не могла вплоть до падения Константинополя. Это и понятно: признание права "новообращенного" народа на независимость в церковном и политическом отношениях противоречило основной теории ви-зантизма - теории мировой монархии и вселенской церкви.

   Трудно представить себе, чтобы византийский писатель любого времени, и в частности первой половины XV века, мог написать произведение, подобное "Сказанию о Вавилоне граде". Его идея о равноправии или равенстве греков, кавказцев и русских в корне противоречит византийским воззрениям на народы, принявшие христианство из Византии, - воззрениям, сложившимся исторически и получившим каноническое обоснование.

   Названием "обезы" в древней Руси обозначались абазины - кавказцы, или, вернее, их родина. Русь, по-видимому, поддерживала с ними оживленные сношения, и упоминания об обезах довольно часто встречаются в наших летописях. Вполне понятен интерес древней Руси к обезам. Обезия была христианской страной (в 550 году в ней уже были христианские церкви), границы которой л