Неизвестные Авторы - Русские повести 15-18 веков

  

  

   Русские повести XV-XVII веков. ГИХЛ, М.-Л., 1958

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Повесть о московском взятии от царя Тахтамыша

   Повесть о московском взятии от царя Тахтамыша и о пленении земли Русскыя

   Повесть о Темир-Аксаке

   Повесть о взятии Царьграда турками

   Повесть о купце Дмитрии Басарге и сыне его Борзосмысле

   Сказание о Вавилоне граде

   Повесть о царице Динаре

   Повесть о мунтьянском воеводе Дракуле

   Повесть о Петре, царевиче ордынском

   Повесть о Меркурии Смоленском

   Повесть о Петре и Февронии Муромских

   Повесть о Луке Колочском

   Повесть о Тимофее Владимирском

   Повесть об осаде Пскова Стефаном Баторием

  

  

  

   В лето 6890... * царь Тахтамыш * посла на Волгу татар своих и повеле избивати вся гости русския, а суды их переимати на перевоз себе, дабы не было вести на Русь; и пришед к Волзе со всею силою своею, и перевезошася на сю сторону, и поиде изгоном на Русскую землю.

   И то слыша князь Дмитрей Костянтинович * и посла к Тахтамышу сынов своих, Василья и Семена, * они же приидоша в орду; он уже пошол бе на Русь, и едва сустигоша его в рязанских приделех, борзо бо бяше иды. А князь Олег рязански * срете его, донележе не вниде в землю его, и обведе его около своей земли и броды указа ему все по Оце.

   Князю же великому * едва весть прииде от некоторых доброхотяших хрестьяном, живущих в странах Татарских, иже бяху на то устроени сущи и поборници земли Руостеи. Он же нача полки совокупляти и поиде с Москвы, хотя противу татар; и бысть разно в князех русских: овии хотяху, а инии не хотяху, бяху бо мнози от них на Дону избиты; * а се царь на них идяше со многою силою и бяше близ уже, яко совокупитися некогда. Князь же великы в недоумении быв, а татаром уже близ сущим, иде за Волгу, в град свой Кострому, а во граде Москве мятеж бе велик: овии бежати хотяху, а инии в граде сидети. И бывши мятежи и распре велице, и паки народ, совокупльшеся, позвониша во все колоколы и сташа суймом, * а инии по вратом, а инии на вратех на всех, не токмо пущати хотяху из града крамольников и мятежников, но и грабяху их; ни самого митрополита * усрамилися, но на вся огрозишася, ни бояр великых устрашишася, и в вратех всех с оружии обнаженными стояху, и с врат камением шибаху, и никого же из града пустяху. Потом же едва народи умолени быша, вьгпустиша из града митрополита, прочих с ним ограбивше, а единако с ним мятяху; и се прииде к ним в град некий князь литовский Остей, внук Ольгердов, * и той окрепи град и затворися в нем со множеством народ.

   А царь Тахтамыш, перешед Оку реку, взя преже всех Серпохов и пождьже и потом прииде к Москве, августа 23, и приехавше не мнози к граду, воспроcиша о великом князи, есть ли в граде; отвещаша же им з града: "нет его", они же вокруг града всего объехаша, смотряще его, и тако отъидоша от града. И наутрии же сам царь прииде со всею силою под град, и приступиша ко граду со все стороны, стреляюще; бяху же стрелы их яко дождь умножены. А гражане противу их стреляху и камением шибаху, но сии с стен збиша гражан, еще бо граду тогда ниску сущу, * и начаху лествици приставливати к граду и "а стены хотяху взыти. И взвариша воду в котлех, льяху нань, а инии стреляху, тюфяки пущаху и пушки; * един же некто москвитин, суконник Адам, * с Фроловских ворот * пусти стрелу, напяв, уби некоего от князей ордынских, славна суща, иже велику печаль сотвори Тахтамышу и всем князем его. Стояв же царь у города 3 дни, многи брани сотворив, и на 4 оболга их князя Остея сице: приехаша бо под град в пол обеда повелением вси князи ордынстии я с ними шюрья великого князя, Василей да Семен Дмитреевичи, суздальского князя, глаголюще: "Вас, людей своих, хощет жаловати царь, неповинни бо есте, не достойни смерти, а ополчился есть на великого князя, а от вас ничего же иного требует, но токмо изыдете в стретение его со князем вашим, с легкими дары, хощет бо град сей видети, а вам всем дает мир и любовь". А князи суздальстии правду хрестьяном даша, яко не блюстися ничего. Они же, емше сему веры и отверзше врата, выйдоша преже со князем лучший люди с дары многыми, а по них чин священническы. И тако погании преже убиша князя Остея тайно, а потом приидоша ко вратом града и начаша вся без милости сечи, священников и прочих хрестьян, а святыя иконы потопташа, и тако в все врата в град внидоша, а инии по лествицам, и тако вскоре град взяша, а хрестьяне вся изсекоша, множество бо их, и всем окаянным плеча измолкоша, секуще. И тако разграбиша вси церкви, а хрестьян прибегших изсекоша в них; такоже вся казны княжеския взяша, и всех людей, иже бяху со многых земль сбеглися, то все взяша. Взят же бе град августа 26, в 7 час дни, в четверг, и огнем попален, а люди изсечены, а инии пленены, а инии згореша, а инии истопопоша, а инии в трупьи и в крови издушишася; се же не токмо единой Москве сотвориша, но и в Володимери, и в Переславли, и в Юрьеве, и в Звенигороде, и в Можайсце, и во всех волостех все поплениша; а переславци сами на езеро бежаша, а град их, пришед, сожгоша, токмо в сих един сей не взят.

   Князь же велики тогда бе со княгинею и с детьми на Костроме, а князь Володимер Андреевич * за Волоком стояше со многими людьми; и ту наехаша на них татары, он же удари на них, и тако многых избиша ту, а иных поимаша, а инии прибегоша к Тахтамышу; он же убояся и нача помалу уступати от Москвы. Кипреян же митрополит тогда во Тфери бе, а мати княжя Володимерова и княгини его в Торжку, а владыка коломенски Герасим в Новегороде Великом. А Тахтамыш, отшед от Москвы, и взя град Коломну, и перевезеся за реку, и взя всю землю Рязанскую, люди же поплени, а иных изсече; а Олег убеже. Поиде же царь от Рязани и отпусти князя Семена к отцу его Дмитрею с послом своим Шихоматом, а другово, Василья, поведе с собою в орду.

   Посем же прииде князь великий и князь Володимер на Москву и видеша град пожжен, а церкви разорены, а трупия мертвых многа суща вельми, и многы слезы излияша, и повелеша телеса мертвых погребати, и даваша от 80 мертвецов по рублю, и выиде того 300 рублев. Посем же князь великы отпусти рать свою на Ольга рязанского, он же беже, а землю его пусту сотвориша; пуще ему бысть татарской рати...

   Тое же осени прииде на Москву посол Карач с жалованием к великому князю от царя; он же повеле хрестьяном дворы ставити и город делати.

  

  

  

   В лето 6890 бысть некое проявление, по многы нощи являшеся таково знамение на небеси: на востоце, пред раннею зарею, звезда некая акы хвостата и акы копейным образом, овогда же в вечерней зоре являшеся, а овогда в ранней зоре являшеся, то многажды бываше. Се же знамение проявляйте злое пришествие Тактамышево на Русскую землю и горькое поганых татар нахожение на християн; якоже се бысть, гневом божиим, за умножение грехов наших.

   Бысть в третие лето царства Тактамышева, царствующю ему в орде и в Сараи, и того же лета царства его посла татар своих в Болгары, * еже есть град на Волзе, и повеле торговци русскыя избити и гости грабити, а суды их и с товаром отъимати и попровадити к себе на перевоз; а сам потщався с яростию, собрав воя многы и поиде к Волзе со всею силою своею, я перевезеся на сю страну Волгы со всеми князи своими и с безбожною силою татарскою, и поиде изгоном на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю Русскую землю: ведяше бо рать изневести внезапу, со умением и тацем злохитрием, не дающе вести пред собе, да не услышано будет на Русской земли устремление его.

   И то слышав великый князь Дмитрий Костянтинович Суздальский и посла два сына своя ко царю Тактамышю, князя Василия да князя Семена; они же, пришедше, не обретоша его, бе бо грядый борзо на Русь, и гнаша в след его неколько дний, и переняша дорогу его на месте, нарицаемом Серначе, * и поидоша за ним со тщанием дорогою, и состигоша его близ предел Рязанскых. А князь Олег Рязанскый срете царя Тактамыша, преже даже не вниде в землю Рязанскую, и бив ему челом и бысть ему помощник на победу Руси, но и поспешник на пакость християном, и иная некая словеса изнесе о том, како пленити землю Русскую, и како без труда взяти камен город Москву, и како победити и изнимати великого князя Дмитрия Ивановича; еще же и царя обведе около своея отчины, земли Рязанскыя, хотяше бо добра не нам, но своему княжению помагаше.

   А в то время неколи си едва прииде весть великому князю Дмитрею Ивановичи), возвещающе рать татарскую; аще бо и не хотяше Тактамыш, дабы кто принесл вести на Русскую землю о его приходе, того бо ради вси гости русскыя поимани быша и пограблени и удержани, дабы не было вести Руси, но обаче суть неции доброхоты на пределех ординскых на то устроени, поборници суще земли Русской. Великый же князь Дмитрий Иванович слыша таковую весть, оже идеть на него сам царь во множестве силы своея, и нача совкупляти свои полци ратных, и выеха из города Москвы, хотя итти противу ратных татар; и начата думати такову думу великий князь Дмитрей Иванович со всеми князи русскими, и обретеся разность в них, не хотяху помагати. Не помянуша Давыда пророка глаголюща: "се коль добро и коль красно, еже жити братии вкупе!" и другому приснопомнимому рекшю: "друг другу пособляя и брат брату помагая яко град тверд есть". Бывши же промежи ими неодиначству и неимоверству, и то познав и разумев великый князь Дмитрей Иванович и бысть в недоумении и размышлении, не хотя стати противу самого царя; но поеха в свой град Переяславль, и оттуду мимо Ростов, и пакы реку вборзе и на Кострому. А Киприян митрополит приеха на Москву.

   В граде же на Москве бысть замятия велика, бяху людие смущени, аки овца не имуще пастыря, гражанстии народи возмятошася: ови хотяху сести в граде и затворитися, а друзии бежати помышляху, и бывши распре промежи ими велице, овии с рухлядию вмещающеся в град, а друзии с града бежаху, ограблени суще; и сотвориша вече, позвониша во все колоколы и сташа суймом народи мятежници, "рамольници: иже хотяху изъити из града нетокмо не пущаху из града, но и грабляху, ни самого митрополита не стыдешася, ни бояр великых не усрамишася, но на вся огрозишася, и сташа на всех воротех градских, сверху камением шибаху, а доле на земли со оружием стояху со обнаженым, не пущающе вылезти и едва умолены бывше, позде некогда выпустиша их из града, и то ограбивше. Граду же единаче мятущюся, акы морю в велице бури, ни откуду же утешения обретше, но паче больших зол ожидающе; потом же приеха к ним в город некоторый князь Литовскый, именем Остей, внук великого князя Ольгерда, и той окрепив народы и мятеж градный устави и затворися с ними в граде во осаде со множеством народа, с теми, елико ся их оста, и елико бе бежлян сбежалося с волостей, и от иных градов елико приключшихся в то время и от стран, бояре, и сурожане, и суконникы, и прочий купци, и архимандриты, и игумены, и протопопы, прозвитеры и дьяконы, и чернеци, и всяк возраст мужска полу и женскаго и со младенци.

   Князь Олег обведе царя около своея вотчины, земли Рязанскыя, и указа ему вся сущая броды на реце на Оце. Царь же перешед реку Оку и преже всех взя град Серпохов и огнем пожже; оттуду же прииде к Москве граду, напрасно устремися, наполнися духа ратнаго, волости и села воююще и жгуще, а народ християнскый секуще и убивающе всяческыи, а иныя люди в полон емлюще. И прииде ратию к городу Москве, а сила татарская прииде месяца августа в 23, в понедельник, и приидоша не вси полци к городу; и начата кличуще вопрашивати, глаголюще: "Есть ли зде в граде великый князь Дмитрей?" - они же с града, с забрал, глаголаху им: "Нету". Татарове же отступиша и поехаша около города, обзирающе и разсмотряюще приступов, и рвов, и врат, и забрал, и стрельниц, и паки сташа зряще на град.

   Тогда же в граде добрые люди моляхуся богу день и нощь и пристояще посту и молитве, ожидающе смерти, готовящеся с покаянием и с причастием и со слезами. Неции же недобрии человеци начата обходити по двором, и износяще из погребов меды господскыя и суды сребряныя и сткляници драгия, и упивахуся до великаго пияна, и к шатанию дерзость прилагаху, глаголюще: "не устрашаемся нахожения поганых татар, селик тверд град имуще, иже суть стены камены и врата железна; не терпят бо ти под градом долго стояти, сугуб страх имуще, изнутри града бойци, а внеуду града князей наших совкупляемым нахожения блюдутся". И паки взлазяще на град, пияни суще, и шатахуся, и ругающеся татаром, образом безстудным досажающе, и некая словеса износяще исполнь укоризны и хулы кидаху на ня, мняхут бо толико силы татарскыя и есть; татарове же прямо к ним на град голыми саблями своими машуще, образом аки тинаху, накивающе издалеча.

   И в той день те полци отступиша от града, наутрия же сам царь приступи ко граду со всею силою своею под град, гражане же узревше с града силу велику и ужасошася зело; татарове же паки поидоша к городу, гражане же пустиша на них по стреле, они же паче своими стрелами стреляху на град, аки дождь умножен зело, не дадуще ни прозрети, и мнози на градных заборолах стояху и от стрел падаху язвени, и одолевахут бо стрелы татарскые паче, нежели градскыя: бяхут бо у них стрелци горазди вельми, овии от них стояще стреляху, а инии скоро рищуще, изучени суще, а друзии от них на конех скоро ездяще, на обе руце, наперед и назад, скоро и улучно без прогрехи стреляху; а инии от них створиша лестници и присланяху ко граду и лазяхут на стену, гражане же воду в котлех варяще и кипятнею лияхут их, ти тако возбраняхут им.

   Отшедшим же им и паки приступлешим, и тако по три дни бияхуся промеж себе, пренемагающе; егда бо татарове приступаху близ стен градских, тогда гражане стрегуще града и супротивящеся им, овии стрелами стреляху с заборол, овии же камением шибаху на ня, друзии же тюфякы пущаху на них, а инии самострелы напинающе пущаху и порокы пущаху, а инии великими пушками. В них же бе един гражанин, именем Адам, Москвитин бе суконник, иже бе над враты Фроловскими, приметив единого татарина нарочита и славна, еже бе сын некоторого князя ординского, и напя самострел и испусти напрасно стрелу на него, ею же уязви его в сердце его гневливое и вскоре смерть ему нанесе; се же бе велика язва всем татаром, яко и самому царю тужити о нем.

   Сим же тако пребывающим, царь же стоя у города 3 дни, а на четвертый день оболга князя их Остея лживыми речми и лживым миром, и вызва его вон из града и уби его пред враты града, а ратем всем своим повеле приступить к городу со все стороны.

   Какова же бысть облесть князю Остею и всем гражаном, сущим в осаде: понеже царю стоявшу 3 дни около города, а на четвертый день наутреи в полъобеда, по повелению цареву, приехаша под город татарове большие, и князи ординстии, и рядци его, с ними же два князя суздальскыя, Василей да Семен, сынове великого князя Дмитрия суздальского; и пришедше под город близ стен градных по опасу и начата глаголати к народу, сущему в граде: "царь вас, своих людей, хочет жаловати, понеже неповинни есте и ни есте достойни смерти; не на вас бо воюя пришел, но на великого князя Дмитрия Ивановича ополчился есть, вы же достойни есть милования, и ничто же иного не требует от вас, развие токмо изъидете противу ему в сретение с честию и с дары, купно же и с своим князем; хощет бо видети град сей и в онь внити и в нем побывати, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему врата градная отворите"; такоже и князи Нижнего Новагорода глаголаху: "имите нам веры, мы бо ваши есмя князи хриетианстии, вам то же глаголем и правду даем на том".

   Народи же християнстии веру яша словесем их, си помыслиша и прельстишася, ослепи бо их злоба татарская и омрачи я прелесть бесерменская, ни познаша, ни помянуша глаголющаго: "не всякому духу имите веры", и отвориша врата градная; и выидоша со князем своим и с дары многыми ко царю, такоже и архимандриты и игумени и Попове со кресты, а по них бояре и большие люди, и потом народ и черные люди.

   И в том часе татарове почали сечи напрасно, а князь Остей преже того убиен бысть пред градом, ту же почаша сечи архимандритов и игуменов и попов, аще и в ризах со кресты, и бояр и честных людей; и ту бяше видети святые иконы повержены на земли лежаща, и кресты честныя без чести небрегоми и ногами топчеми, ободраны и обоиманы. Татарове же такоже и поидоша в град секуще, а инии по лестницам на город взидоша, никому же бранящю им с города, ни забрал не имуще, не сущю избавляющю, ниже спасающю; и бысть внутрь града сеча велика и внеуду сеча, толико же сечаху, яко и рукы и плеща их измолкоша и сила их изнеможе, саблям же их острия притупишася. Людие християнстии, суще в граде, бегающе по улицам семо и овамо, скоро рыщюще толпами, вопиюще вельми и глаголюще, биюще в перси своя: несть где избавления обрести, и несть где смерти убежати, и несть где острия меча укрытися, оскуде князь и воеводы их, и все воинство их потребися, и оружия их до конца изчезоша; овии в церквах каменых затворяхуся, но и тамо не избыша, безбожний же силою двери разбита церковныя и сех мечи изсекоша; везде же крик и вопль велик и страшен бываше, и яко не слышати друг друга вопиюща, множеству народу кричащю, они же крестиян изводяще, лупяще, изобнаживше сечаху. А церкви соборныя разграбиша, и олтаря святая места попраша, и кресты честныя и иконы чудныя одраша, украшеныя златом и сребром и женчюгом и камением драгим, и пелены златом шитыя и женчюгом саженыя ободраша, и с святых икон кузнь содраша, и святыя иконы попраша, и сосуды святыя церковныя, служебныя и священныя, златокованыя и серебряныя многоценныя поимаша, и ризы поповския многоценныя расхитиша; и книг множестве снесено со всего града и из сел, в сборных церквах многое множество наметано, сохранения ради спроважено, то все безвестно сотвориша. Что же изорчем о казне великого князя, яко и тоя многа сокровища скоро истощиша и велехвальное богатство и богатотворное имение быстрообразно разнесоша? Приидем же о взискании прочих и многых бояр старейших, их же казны долговременством сбираеми и благоденством исполненыя, хранильница их исполнь богатства и многоценнаго имения неизчетна, то все взяша на расхищение; и паки другие суще в граде сурожане, суконници и купци, их же суть храми наполнени богатства, всякого товара, и та вся расхитиша; и многи монастыри разориша, и многи святыя церкви разрушиша, и много в них убийство створиша, и в священных олтарех много кровопролитие содеяша окаяннии, и святая места оскверниша. Якоже пророк глаголаше: "Боже! приидоша языци в достояние твое, оскверниша церковь святую твою; положиша Иерусалима яко овощное хранилище, положиша трупия раб твоих бращно птицам небесным, плоти преподобных твоих зверем земным, пролияша кровь их аки воду", окрест Москвы не бе погребая их; "девица их не осетованы быша, и вдовица их не оплаканы быша, иерея и священници их оружием падоша"; была бо тогда сеча велика зело, и безчисленое множество паде ту избиеных муж и жен мертвых лежаще непокровены. Ту же убиен бысть Симеон архимандрит Спаскый, и другий архимандрит Ияков, и инии игумени, и попы и дьякони, и черноризци и черници, от уна и до стара, мужеска полу и женска, те все посечени; а инии в воде истопоша, а друзии огнем сгореша, а инии в полон множайши поведоша, в работу поганьскую и в страну Татарскую пленени быша. И бяше тогда видети в граде плач и рыдание и вопль мног, и слезы и крик неутешимый и стенание много, и печаль горькая и скорбь неутешимая, беда нестерпимая, нужа ужасная и горесть смертная, страх и ужас и трепет, и дряхлование, срам и посмех от поганых християном. Си вся приключися за умножение грех наших.

   Тако вскоре злии взяша град Москву, месяца августа в 26, на память святого мученика Андрияна и Наталии, в 7 час дни, в четверг по обедех, и град огнем запалиша, а товар и богатство все раэграбиша, а людие мечу предаша; и бысть оттоле огнь, а отселе меч, овии, от огня бежачи, мечем помроша, а друзии, от меча бежачи, в огне сгореша; и бысть им четверообразна пагуба, первое от меча, 2-е от огня, третие от воды, четвертое в плен поведени быша. Бяше бо дотоле видети град Москва велик и чюден, и много людий в нем и всякого узорочия, и в том часе изменися, егда взят бысть и пожжен; не видети иного ничего же, развие дым и земля, и трупия мертвых многых лежаща, церкви святыя запалени быша и падошася, а каменыя стояща выгоревшая внутри и огрревшая вне, и несть видети в них пения, ни звонения в колоколы, никого же людей ходяща к церкви, и не бе слышати в церкви поющаго гласа, ни славословия; но все бяше видети пусто, ни единого же бе видети ходяща по пожару людей - и не един град взят Москва, но и прочий гради и страны попленения быша от поганых.

   Великий же князь Дмитрей Иванович и со княгинею своею и с детьми бысть на Костроме, а брат его, князь Володимер Андреевич, на Волоце, а мати его и княгини его в Торжку, а владыка Герасим Коломенскый в Новегороде.

   Ельма же царь распусти вой по всей земли Русской воевати княжение великое, овии шедше к Володимерю много людей посекоша и в полон поведоша, а инии ходиша к Звенигороду, а инии к Можайску, а друзии к Волоку, а инии к Переяславлю - и взяша его и огнем пожгоша, а гражане выбегоша на озеро в судех и тамо избыша, а град повергше, - а иные к Юриеву; мнози гради плениша, а християн посекоша, а иных в полон поведоша, а села и монастыри и церкви святыя огнем пожгоша, волости повоеваша, и много зла сотвориша земли Русской.

   Князь же Володимер Андреевич стояше ополчився близ Волока, собрав силу около себе; и неции от татар, не ведуще его туто, ни познаша его и наехаша на него, он же, о бозе укрепився, удари на них, и такс милостию божиею иных изсекоша, а иных живых поимаша, а инии побегоша и прибежаша ко царю Тахтамышю и поведаша ему бывшее. Он же оттоле поча помалу поступати от града Москвы; и оттоле приступи ратию к Коломне, и взя град Коломну, и отъиде. Царь же перевезеся за реку за Оку и взя землю Рязанскую и огнем пожже, а люди посече, а иные разбегошася, а иных в полон поведоша в орду многое множество рязанцев; князь же Олег Рязанскый, то видев, побеже. Царь же поиде к орде от Рязани и отпусти посольством на Русь своего шурина, Шихомата, ко князю Дмитрею Костянтиновичю Суздальскому, вкупе с его сыном, со князем с Семеном; а другаго сына его, князя Василия, поя с собою в орду.

   Отошедшим же татаром, и потом не по мнозех днех благоверный и великый князь Дмитрей Иванович и брат его, князь Володимер Андреевич, кыйждо с своими бояры старейшими, приехаста в свою отчину на Москву, и видеша град взят и пленен и огнем пожжен, а святыя церкви разорены, а людей изсеченых многое множество трупия лежаще мертвых, и о сем сжалился вельми великый князь Дмитрей Иванович, яко и расплакатися им вельми слезно. И кто не плачется таковыя погыбели градныя, или кто не жалует толика народа людей, или кто не потужит селика множества християн, и кто не сетует сицеваго пленения? И повелеша телеса мертвых хоронити, и даваста от осьмидесят человек мертвых по рублю тем, еже хороняху мертвыя; и сочтоша, того всего вдано бысть от погребения мертвых 300 рублев.

   Не по мнозех же днех великый князь Дмитрей Иванович посла рать свою на князя Ольга Рязанского; князь же Олег не в мнозе людей убежа, а землю его до останку пусту ратнии учиниша, пуще ему бысть и татарскые рати. А Киприяну митрополиту, тогда сущю на Тфери, тамо избывшю ему ратнаго нахожения, и приеха на Москву месяца октября в 7.

   Тое же осени прииде из орды посол Карач к великому князю Дмитрею Ивановичю, от царя Тактамыша, еже о миру. Великый же князь Дмитрей Иванович повеле християном дворы ставити и городы рубити.

  

  

  

   Бысть в пятое на десять лето царства Тахтамышева, * а в седьмое лето княжения великого князя Василия Дмитреевича, * индикта 3, * а в третее на десять лето по тотарщине, по Московском взятии, * бысть замятия велика в Орде. Прииде некый царь, именем Темирияксак, с восточныя страны, от Синие Орды, от Самарханския земли, * и велику брань сотвори и мног мятеж воздвиже в Орде и на Руси своим приходом. О сем убо Темир Аксаце некый поведаша, яко не царь бе рождением, ни сын царев, ни племени (царска, ни княжеска, ни боярска, но тако спроста един сый от худых людей, от Заицских татар, * от Самарханская Орды, иже бе за Железными враты, * ремеством же бе кузнец железный, обычаем же и делом немилостив и хищник, иже бе преже раб был у некоего у своего осподаря, его же за злонравие его осподарь отвержеся его, бив его и отслав его от себе. Он же, не имея чим питатися, пребываше тадьбою кормяся.

   Единаче бо сущу еще ему и младу, в убожестве крадя и ядяше, иже некогда у некиих украде овцю, они же абие очютиша его. Он же мняшеся убежати от них, но скоро многыми постижен бысть и ят и удержан бысть крепко. И биша его нещадно по всему телу и умыслиша ему дати рану смертную, яко да убиють, и пребиша ему ногу и бедру его наполы и повергоша его як мертва, недвижющася и недышюща; мнях убо, якоже умре, оставиша его псом на снедение и отъидоша. И непоколици времени, едва воздавися от таковыя смертоносныя язвы и востав, перекова себе железом ногу свою пребитую, и такою нуждею храмаше, и того ради прозван бысть Темир Аксаком, темир бо зовется железом, а аксак зовется хромец, тако бо толмачат половецким языком, и таковою виною прозван бысть Темир Аксак, Железный Хромец, яко от вещи и от дел звание приим и по действу имя собе стяжа. Тоже потом, по исцелении от ран по великых тех побоех, не лишился бе лиха своего обычая перваго, ни смирился, ни укротился, но паче на горшее совратился и горее давнаго, пущи прежняго бысть лют разбойник. Потом же приложишяся к нему юноши немилостивии, мужи сурови и злии человеци, подобии ему, такови же разбойници и хищници, и умножишяся зело. И егда бысть их числом яко сто, и нарекоша его над собою старейшину разбойници, и егда бысть их числом яко до тысящи, тогда уже князем его зваху, и егда боле умножишяся паче числом и многи земли поплени и многы грады и страны и царства поймав, тогда убо уже и царя его у себе именоваху. Сий же Темир Аксак многы рати нача творити, многы брани воздвиже, многи сечи показа, многы беды учини, многым полком спротивным одоле, многы грады раскопа, многи люди погуби, многы страны и земли повоева, многы области и языкы поплени, многы княжения и царства покори под себе. А се имена тем землям и царством, иже бе попленил Темир Аксак и взял за себя: Самархант, Чагадие, Хорусани, Голустани и Китай, Синяя Орда, Шираз, Испаган, Орначь, Гилянсиз, Шабран, Шамахии, Савас, Арзунам, Тефлизии, Тевризии, Гурзустании, Обезии, Гурзи и Тагдат, Темиркабы, рекше Железная врата, * и Асирию и Вавилонское царство, идеже де был Навходносор царь, * иже пленил Иеросалим и три отрокы: Ананию, Озария, Мисаила, и Данила пророка, и Севастию град, * "деже было мучение святых мученик 40, иже в Севастии, и Армения, идеже был святый Григорей, епископ Великия Армения, * и Дамаск * великы и Сарай великый * и ины многы земли поплени. И сия имена тем землям и тем градом и тем царством, над ними же царствова Темир Аксак, и с всех тех земль дани и оброкы дают ему и на войну с ним ездят. И с всех сих преждереченных стран собрав полкы многы и тьмочисленыя своя воя подвиже и прииде рать преждею на царя Тахтамыша, и бысть им бой: и прогна царя Тахтамыша. И оттоле восхоте ити на Русскую землю, к Москве, хрестьян воевати, и пройде всю землю Татарскую и всю Орду и прииде близ предела Рязанския земля и взя град Елич и князя Елическаго изыма и многы люди помучи.

   И ее слышав князь великый Василей Дмитреевич, собрав воя многы, поиде с Москвы к Коломне, хотя ити противу его в стретение его. И пришед ратаю и ста на брезе у рекы Окы. Темир Аксаку же стоящю в едином месте две недели, граду же Москве пребывающе возмущени и готовящюся седети в осаде и многу народу еущю отвсюду собравшюся, по вся дни частым вестем приходящим на Москву, возвещающе прещения и трози Темир Аксака, гонителя и мучителя, как готовиться воевати Русскую землю, как похваляться ити к Москве, хотя взяти ю, как хощеть люди руския пленити, а святыя церкви жещи, веру хрестьянскую искоренити, а хрестьян бити и гонити, томити и мучити и огнем печи и жещи и мечем сещи. Беше бо сей Темир Аксак вельми нежалостив, зело немилостив, лют мучитель, зол гонитель, жесток томоитель, всегда воздвиже гонение велико на крестьяны, якоже древний зловерни царие, прежние гонителие и мучителие хрестьяны, якоже Иулиан законопреступник и Диоклитиан, Максимиан и Деки, Ликиний * и прочи мучители; такоже Темир Аксак мучительски похваляшеся, воздвигнути хотя гонение велико на крестианы. Сия же нам страшныя и грозныя вести слышаще, вельми быша народи христьянстии в печали и с воздыханием и с слезами моляхуся богу, дабы избавил бог от таковыя скорби и беды.

   Тогда Кипреан митрополит заповеда всем людем поститися и молитися, молебны пети. Вси людие народи хрестьянстии с радостью и с тщанием и с усердием и с верою сотвориша пост и молитву, покаяние, слезы, обещания, заветы, кто же по своей силе, от мала и до велика, и вси же моляхуся богу. Князь же великий Василей Дмитреевич, погадав с митрополитом Кипреаном и с всеми князьми и воеводами и с бояры старейшими подумав, восхотеша призвати на помощь святую богородицю, заступницю нашю и скорапомощницу нашю и в печали утешение наше, глаголюще: "Несть избавляя ин нас от таковыя нужда и печали, разве тое, та бо может преложити печаль нашу на радость, та может заступити нас и град наш Москву и всяк град и страну и всяко место, идеже с верою призывают ю на помощь, может избавити от глада и от пагубы и от погибели и от труса, от потопа и от огня и от меча и от нахождения поганых, от натечения поганых, от нападения вражия, от нашествия ратных и от межоусобныя брани и от кровопролития всякаго и от мирския печали и от напрасныя смерти и от всякого злого находящаго на ны, токмо аще быхом с верою призывали ее на помощь, с усердием молящеся ей, не погрешим надежда". Да иже умыслиша, то и сотвориша: и послаша по икону в славный в старый во стольный град в Володимер. Сим же тако бываем, в то же время клирики и святыя великыя соборныя церкви святыя Богородица, иже в Володимери, протопоп совет сотвори с прочими попы и дьяконы и с клирошаны, пречистую и владычную икону пресвятыя Богородица взяша и понесоша ю от града Володимеря на Москву, страха ради татарска, паче же страха ради Темир Аксакова, его же иногда в повестех слышахом далече суща под востокы колечны, ныне же близ яко при дверех приближился есть и готовится и поощряется и вооружается на ны зело. И бысть тогда, месяца августа 15 день, в самый праздник честнаго Успения и преславнаго преставления пресвятыя владычица наша Богородица и присно девица Марий, собрався весь град Володимер, изъидоша на провождение чюдныя тоя иконы, юже проводиша честно, с верою и любовью, с страхом и желанием, с плачем и с слезами, далече шествия створиша, и от великий веры и от многыя любве многыя слезы излияша. Егда же принесена бысть икона сия близ града Москвы, тогда весь град изъиде противу ея на стретение ея. И сретоша и честно Кипреан митрополит и епископи и архимандриты, игумени и попы и дьякони и весь клирос, причет церковный, князи и бояре, княгини и боярыни, мужи и жены, уноши и девы и старци с юнотами, дети и младенци, сироты и вдовици, нищи и убози, чернеци и черницы, всяк возраст мужеск и женеск, от млада и до велика, и все много множество бесчисленое народ людей с кресты и с ыконами и с евангелием и с свещами и с кадилы, с епископы и песми и пени духовными, паче же рещи вси с слезами, больши и меньшие, и несть такова, иже бы не плакал, но вси с молитвою и с плачем, вси воздыхани немолчными и рыданием и благодарением, руце воздеюще на высоту, всии моляхуся к святей богородици, вопиюще и глаголюще: "О всесвятая владычице богородице, избави град сей от нахожения поганаго Темир Аксака, всяк град и страну нашю, защити князя и люди от всякого зла, заступи град наш Москву от нахождения ратных иноплеменник, избави от поганых пленения, от огня и от меча и напрасныя смерти, от нынешняя обержащия скорби и от печали, нашедшая ныне на нас, от настоящаго гнева, беды, нужда и от предлежащих сих искушений избави, богородице, своим богоприятными молитвами к сыну своему и богу нашему, иже своим пришествием к нам, к нищим и убогым и скорбящим и печалующим, умилосердися на скорбящая люди твоя, на тя бо надеющеся не погибнем, но да избудем тобою от враг наших. Не предай же нас, наша заступница и наша надежда, в руце врагом татаром, но избави нас от враг наших и противных советы разжени, супостат наших домы разори и козни их разруши, и во время се скорби нашея нынешняя нашедшая на ны буди нам теплая заступница и скорая помощница и предостательница, да от нынешняя беды тобою избывше, благодарно ти возопием: "Радуйся, заступница хрестьяном непостыдная!" И тако божиею благодатию и неизреченною его милостию и молитвами святыя богородица Москва, град наш, цел схранен бысть, а Темир Аксак царь возвратися вспять и поиде во свою землю. О преславное чюдо! О превеликое удивление! О многое милосердие божие к роду хрестьянскому: в который день принесена бысть икона святыя Богородица из Володимеря на Москву, в той день Темир Аксак поиде во свою землю. В той же день изъидоша из града на поле градстии народи, хрестьянстии собори в стретение иконы святыя Богородица, с плачем и с молитвами и с верою и с слезами горущими. В тот же день Темир Аксак царь убояся и устрашися и ужасеся и смятеся, и нападе на ия страх и трепет, и вниде страх во сердце его и ужас в душю его, и вниде трепет в кости его, и скоро отвержеся и отречеся воевати Русскую землю и восхотешяся быстрее на потечение путняго шествия и скорее грядут к Орде, а к Руси тыл показующи, обратишяся сердци своими пакы в свояси, воспятишяся и возвратишяся без успеха, возмятошяся и восколебашяся, аки некто устраши их. Не мы бо устрашили, но бог, милосердый человеколюбец, молитвами святыя богородица невидимо силою своею устраши врагы наша, посла на ня страх и трепет, да ока" менятся. Не мы же их прогнахом, но яко древле при Езеки цари пророке и при Исаи пророци Сенахирим, * царь Асурийскый, и прииде на Иерусалим ратию, зело похваляяся и в гордости велице на бога вседержителя хульныя глаголы вспущая. Царь же Иезекия тогда боляше, но аще и болен есть бе, но обаче помолися богу с слезами купно с пророком Исаием и с всеми людьми. И услыши бог молитву их, паче же Давида ради, угодника своего, и посла бог аггела своего, мню же великаго архаггела Михаила, и абие в ту нощь аггел господень уби от полк асирийскых 100 тысящ, 80 тысящ и 5000. Наутрия же воставши, обретоша трупия мертвых лежаща. Царь же асирийскы Сенахирим в ту нощь устрашися зело, убояся, с останочны своими вой скоро убежа в Ниневгию * и тамо от своих детей убиен бысть и умре. И да якоже тогда при Сенахириме было, тако и ныне при Темир Аксакы един той же бог и тогда и ныне, и едина благодать божия действует и тогда и ныне, милостив бо есть бог и силен, елико хощет и может, еще и ныне милость его велика есть на нас, яко избавил ны есть господь от рукы враг наших татар, избавил ны есть от сеча и от меча и от кровопролития, мышцею силы своей разгнал есть врагы наша, сыны Агаряны, рукою крепкою и мышцею высокою и устрашил есть сыны Измаилевы. * Не наши воеводы прогнаша царя Темир Аксака, ни наша воинства устрашили его, но силою невидимою, и нападе на них страх и трепет, и страхом божиим ужасеся и гневом божиим гоним бысть, потщався отъиде, от Русскыя земли отступив, поиде прочь, откуду же и прииде, а земля Русския отинуде не прикоснуся, ни оскорби, ни стужи, ни вреди ея, но поиде без вращения. Мы же востахом, прости быхом, сеть его скрушися, и мы избавлени быхом; помощь наша от господа, створшаго небо и землю.

   Слышав же князь великый о Темир Аксаке, яко не бысть его, и вси князи прочи слышаша и вся воинства Руская и вси народи хрестьянстии слышаша, и просланиша бога и о сем велико благодарение возсылаху богу. Потом же митрополит с великым князем совет сотвориша, глаголюще: "Добро бы нам не забывати толикы милости божия и святыя богородица помоща и заступления". И поставиша церковь на том месте, идеже сретоша икону святыя Богородица, принесеную от Володимеря, купно на воспоминание таковаго великаго, многаго благодеяния божия, да не забудут людие дел божиих. Бе же место то тогда на Кучкове поле, * близ града Москвы, на самой на велице дорозе Володимерской. Сию же церковь сам свяща митрополит во имя святыя Богородица честнаго устретения. Устави же ся таковый праздник праздновати февраля 2, а икону сретоша августа 26 день, на память святых мученик Андреана и Наталии. И тако ту бысть монастырь и в нем игумен и братия, чернеци живяху и Христе Иисусе.

  

  

  

   В лето 5803 царствующу в Риму богосодетельному великому Коистянтину Флавию, со тщанием великим отвсюду собрах отземствованных християн, нача укрепляти и разширяти веру христьянскую, * церкви божия украшати, а ины преславны воздвизати, а идолы сокрушати и домы их в славу богу превращати. И к тому законы многы устави, яко идольская капища святителем Христовым и христьяном точию владети и рядити. В среду же и в пяток поститися страстей ради Христовых, а неделю празновати воскресения ради Христова. Жидом же отинудь жертвы не творити, и на распятие не осуждати никого же нечестия ради креста Христова, и раб им не покупати никому же, и на златнице образ его написати. И бысть радость велия повсюду христьяном.

   В 13 же лето цесарства его, советом божиим подвизаем, восхоте град создати в имя свое и посла мужей достойных в Асию и в Ливию и в Европию на взыскание и изобрание преславна и нарочита места на создание таковаго града; онем же возвращающимся, сказаваху цесарю различныя места преславная, а наипаче похвалиша ему Макидонию и Визандию. * Он же больма прилежаше мыслию на Трояду, идеже и всемирная победа бысть греком на фряги; * и сие умышляюще царю в дни и в нощи, слыша в сне глас: "В Визандию подобает Костянтину граду создатись". И абие цесарь возбудився от сна, вскоре посылает в Визандию магыстров * и градцкых делателей готовити место; сам же цесарь, оставив в Риму кесари: два сына, Консту и Констянтина, * а сыновца своего Адаманта в Бретанию * [послав], поиде с материю своею Еленою в Визандию, с нею же взят и жену свою Максимину, дщерь Диоклитиана царя, и сына своего Констянтина, и Ликиния, зятя своего, и два брата своих, Далмата и Констяндина, и Долматова сына, Далмата же, и Констянтиновых два сына, Галу и Улияна, * и пришед в Визандию, виде на том месте семь гор и глушиц морских много. И повеле горы рыти и нижняя места наполняти и на глушицах столпы каменные ставити и на них своды сводити и равняти место, а сам цесарь пребываше в Визандии. Егда же уготовиша место, собра цесарь вельмож и мегистан * и магистров и начат умышляти, како быти стенам и стрельницам и вратам градцким, и повеле размерити место на три углы, * на все стороны по семи верст, тако бо бе место то межи дву морь - Чернаго и Белаго. *

   И се змий внезаапу вышед из норы, потече по месту, и абие свыше орел спад, змия похвати и полете на высоту, а змий начат укреплятись вокруг орла. Цесарь же и вси людие бяху зряще на орла и на змию; орел же возлетев из очью на долг час, и паки явися низлетающ и паде с змием на тож место, понеже одолен бысть от змия. Людие же текше змия убиша, а орла изымаше, и бысть цесарь во ужасе велицем и, созвав книжники и мудреци, сказа их зна;мение, они же, поразсудив, сказаша цесарю: се место седмохолмый наречется * и прославится и возвеличится в всей вселенней паче иных градов, но понеже станет межи дву морь и бьен будет волнами морскими, - поколебим будет. А орел - знамение крестьянское, а змий - знамение бесерменское, и понеже змий одоле орла, являет, яко бесерманство одолеет хрестьянства. А понеже крестьяне змия убиша, а орла изымаша, являет, яко напоследок пакы хрестьянство одолеет бесерменства и седмохолмаго приимут и в нем воцарятся. Великий же Констянтин о сем возмутися зело, но обаче словеса их веле написати, а магистры и градцкые делатели раздели на двое, ибо единой стране повеле размерити градские стены и стрельници и начати град делати, * а другой стране повеле размерити улицы и площади на римский обычай; и тако начата делати церкви божия и двор цесарский и иные домы славны - вельможам и мегистаном и всем сановником, и воды сладкие приводити.

   В седьмое же лето виде цесарь мало живущих в граде, зане велик бо бе зело, и тако сотвори, послав из Рима и от иных стран собрав достославных вельмож и мегистан, рекша, сановник, с множством людей их ту приведе и, домы велия создав, даст им жити в граде со устроением великим и цесарскьгми чины, яко и своя домы и отечества им забыти. Созда же цесарь и полату великую, иподрому предивную и две поле устрой,* рекше, улицы покровены на торгование. И назваград Новый Рим. * Потом же созда церкви преславные: Софею великую, святых Апостол и святыя Ирины, и святаго Мокия и архангела Михаила; * постави ж и пречюдный он столп багряный, его же из Рима принесе морем трею леты до Царяграда, зане велик бе зело и тяжек, от моря ж до торгу летом единым привезен бысть. Цесарю часто приходящу и злато много дающу людем брежения ради, и положи [в] основания 12 кош, их же благослови Христос, и от древа честнаго и святых мощей на утвержение и сохранение предивнаго и единокаменнаго онаго столпа, и постави на нем кумир, * еже принесе от солнечнаго града Фругийскаго, имущаго на главе семь луч, також и ины вещи предивны и достохвальны принесе из многих стран и градов. И, преукрасив град, возда ему честь велик) обновлением и праздникы и торжествы великими на многие дни, и так устави, да ся зовет град той Царьградом, и бысть радость велия во всех людех.

   Днем же минувшим пакы цесарь с патриархом и с святители собрав весь священнический чин, также и весь сингклит цесарскый и множество народа, сотвориша литию [и] мольбы, молением дающе хвалу и благодарение всемогущей и живоначальной троици, отцу и сыну и святому духу, и пречистые богоматери. И предаша град и всяк чин людцкый в руце всесвятей богородицы и Одигитрие, глаголюще: "Ты убо всенепорочная владычица и богородица человеколюбивая естеством сущи, не остави град сей, достояния твоего. Но яко мати крестьянскому роду заступи и сохрани и помилуй его, наставляя и научая во вся времена, яко человеколюбивая и милостивая мати: яко да и в нем прославится и возвеличится имя великолепия твоего во векы". И все людие рекоша: "аминь", и благодариша цесаря и похвалиша добрый его разум и еже к богу желание. Цесарь же понужаше стратиг * и градцких наказателей храмы святых я домы мирския созидати на исполнение града; вельможам же и мегистаном и всем нарочитым людем тако заповеда: аще кто сподобится коей степени цесарского чина, да сотворит себе память достойну, дом да воздвигнет, или обитель славну, или иное здание дивно, яко да населится град преславными делесы.

   Такоже и по нем цесарствующеи цесари и цесарици, кыйждо в свое время, подвизашесь вещь преславну сотворити: овые бо на взыскание и собрание страстей господних, и пречистые богоматери ризы и пояса, и святых мощей, и божественых икон, но и того самого богомужнаго нерукотвореннаго образа, иже от Едеса; * овыи же на прибавление града и домов великых, ины пакы на воздвижение святых обителей и храмов божиих, якоже великий Иустиниян цесарь* и Феодосии Великий * и цесарица Евдокия * и ины мнози. И тако наполниша град преславными и дивными вещми, ими же и блаженный Андрей Критцкий * удивися рече: "Во истину град сей выше слова и разума есть". К сим же и пренепорочная владычице мати Христа бога нашего во вся времена бяше цесарствующий град сохраняюще и покрывающе и от бед спасающе и от неисцельных напастей пременяюще. Такыми убо великими и неизреченными благодеяньми и дарованьми пресвятыя богородица сподобися град сей, яко и всему миру, мню, недостойну быти тому.

   Но убо понеже естество наше тяжкосердно и нерадиво, и, яко неистовы, еже на нас милость божью и щедрот отвращаемся и на злодеяния и беззакония обращаемся, ими же бога и пречистую его матерь разгневаем и славы своея и чьти отпадаем, якоже есть писано: "злодеяния и безакония превратят престолы сильных", и паки: "расточи гордыя мысли сердца их и низложи сильныя с престол", такоже и сий цесарствующий град неисчетными согрешеньми и безаконьми от толиких щедрот и благодеяний пречистые богоматери отпадшесь, тьмочисленными бедами и различными напастьми много лета пострада.

   Також и ныне, в последняя времена, грех ради наших, овогда нахождением неверных, овогда гладом и поветреи частыми, овогда же межусобными браньми, ими же оскудеша сильнии и обнищаша людие и преуничижися град и смирися до зела, и бысть яко сень в винограде и яко овощное хранилище в вертограде.

   Сия убо вся уведев тогда властвующей туркы, безбожный Магумет Амуратов сын, * в миру и в докончанье сыи с цесарем Констянтином, * абие збирает воя многа землею и морем и, пришед внезаапу, град обступи со многою силою. * Цесарь же с прилучившимися вельможами и вси людие града не ведяху что сотворити, понеже людцкаго собрания не бе и братиям цесаревым не сущим, * и послаша к Магумету салтану посланники, хотя уведати бывшее и о миру глаголати. Он же, безверен сый и лукав, посланникы отосла, а град повеле бити пушками и пищальмй, а ины стенобьеные хитрости нарежати и приступы градцкие уготовляти. Сущие же людие во граде, грекы и фрягове, выеждая из града, бьяхуся с турки, не дающе им стенобьеныя хитрости нарежати, но убо силе велице и тяжце сущи, не возмогоша им никоея пакости сотворити, зане един бьяшесь с тысящею, а два с тьмою. Сие же видев, цесарь повеле вельможам и мегистаном разделити воином градцкия стены и окны и врата; также и всих людей и клаколы ратные на всех странах изставити, да койждо их весть и хранить свою страну, и вся яже на бранную потребу устраяет, и да бьется с турки со стены, а из града не выезжати. Також и пушки и пищали уставити по приступным местам, на обранение стенам. А сам цесарь с патриархом * и святители и весь священный собор и множество жен и детей хожаху по церквам божиим и мольбы и моления деюще, плачуще и рыдающе и глаголюще: "Господи, господи, страшное естество и неисповедимая сила, юже древле горы видевше, возтрепеташа и тварь потрясеся, солнце же и луна ужасшесь блистанием их погибе, и звезды небесныя спадоша; мы же окаянный, тая вся презрев, согреш