Неизвестные Авторы - Русские повести 15-18 веков

еского чину, и всему священническому и дьяконскому чину, и всему причету церковному преосвященный архиепископ пишет, дабы беспрестанно в соборе неослабно молебны пели, тако же и по домам день и нощь бога молили за православнаго царя государя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии, и за его государевы дети, и за все православное християнство, дабы господь бог отвратил праведный свой належащий гнев грех ради наших на все православное християнство, и призрел бы господь бог неизреченным своим милосердием на честное то место, на град Псков, и не предал бы господь бог его в руце враг, насилующих во Христа верующему народу. Тако же и на пост, и на коленное поклонения, и безпрестанное к богу моление, и чистоту, и целомудрия, и братолюбие, и на вся благия детели научает, и детей своих духовных научати повелевает, и так мир и благословение дает. Настоящее да глаголетца.

   Времени же того свирепству приспевающу, литовскому королю Степану со многою своею силою на рубежи Руския земля пришедшу, слухи же всячески во Псков про то приходящи, яко уже литовский король на Псковскую землю, на Вороноч город пришол, * за сто поприщ ото Пскова града.

   Приближение же свое до Пскова увидевши, яко несытый ад пропастныя своя челюсти роскидаше и оттоле града Пскова поглатити хотяше. Спешне же и радостнее ко Пскову, яко из великих пещер лютому и великому змию летяще, страшилищами же своими, яко искры огненными [и] дым темен на Псков летяще; не долетев, во утробе у себя того града Пскова слышати сказываше. Аспиды же свои и приближныя змии и скорпеи великий той литовский король блеваньем насытити хваляшеся. И тако все, яко змий, на крылех на Псков град леташе и сего горделивством своим, яко крылами, [повалити хотяше, змеиными] языки своими вся живущая во граде Пскове, яко жалами, уморити мняшеся. Вся же в нем благая во своих адовых утробах во свою Литовскую землю отнести хваляшеся, достальныя же живыя люди, яко сокровище, на хоботех по собе в домы своя принести глаголаху. И тако победитель змий мняшеся над Псковом быти.

   В богоспасаемом же граде Пскове государевы бояре и воиводы, и все вой, и псковичи, и весь яже о Христе освященный собор, церковнаго кормила правителе, сие слышавше: первие, яко уже приближаютца ко граду Пскову, второе, яко лев ревый, живии поглотити хотят. Богомудрене же совещавшеся, государевы бояре и воиводы с печерским игуменом Тихоном и с протопопом Лукою и со всем освященным собором, обходя около всего града Пскова с честными кресты и с святыми чюдотворными иконами и святыми чюдотворными мощьми благовернаго великого князя Гаврила Всеволода псковскаго чюдотворца и со иними многими святыми, молебноя же к богу умильне и чиновне совершающе.

   По них же шествующе псковстии народи, мужы и жены и с малыми младенцы, с плачем и рыданием о избавлении града Пскова молящеся, и вкупе вси братолюбие, священнический чин и воинские и весь мужеский пол и женский, от мала и до велика, смиренномудрием и братолюбием непрестанно в сердцых своих богу моляше и смиренномудростию умудряшеся.

   Не высока мысляше, ниже горделиве в сердцых своих вознашашеся, ниже на что надеятися хваляшеся, но токмо всем вкупе и сердце и уста глаголаху: "Надежа наша и упование, живоначальная и нерозделимая троица, и стена наша и заступления и покров пренепорочная богородица. Способники нам и молитвеники о нас к богу вси избраннии божий святии: первейшего у себе имеем воиводу, великого чиноначальника, архангела Михаила и со всеми святыми безплотными силами".

   Сими же словесы и благоумными советы в богоспасаемом граде Пскове осада составляшася. Благодать же божия и упования на всесильную помощь, всем сердца на подвиг подвизашеся: ле[д] таяния отчаянием надежи ни единому во Пскове коснутися, огнь же благодати Христовы всем сердца на подвиг возвари, вера на честное то дело еже за Христову веру умретя, все телеса адаманта утвержая умрети. И тако благодатью Христовою коемуждо во своем чину всячески на подвиг неослабно и безо всякого розмышления готовящуся.

   Паки же слышав во Пскове, яко же литовский король Степан под Остров, пригород [псковской], пришол, * за пятьдесят поприщ от Пскова, и по Острову по городу из норяду уже бьет. Сие же слышав, государевы бояре и воиводы ничто же усумнешася или коему страху коснутися сердец их, но токмо на бога надеющеся. Государевы же бояре и воеводы своя дела безпрестанно творяше, наряду места творяше и наряд розстовляше, где в коем месте угодно стояти. Тако же государевы бояре и воиводы промеж собя всю Окольную стену во Пскове на места розделиша, в коем месте коему воиводе быти; тако же кождо у собя детей боярских и голов стрелецких и стрельцов, потому же и всех посадцких псковских, наровцких стрельцов и всех пскович, по чину розчитав, поставиша. Всю же стену вооружиша людьми и наряды - пушки и пищали и ручницы, и всякими укрепленьми, против государева недруга уготовившеся. Сим же всем, по писаным [сим] речем, тако бывающим.

   От полуденныя страны богохранимаго града Пскова дым темен: литовская сила на черность псковския белыя каменныя стены предпослася, ея же ни вся Литовская земля очернити неможет, сему же дыму, литовскому воинству пришедшу, за пять поприщ до Пскова града. Государевы же дети боярския на том месте, на Черехи реки, на заставе бяше, для тое вести приходу литовских людей, увидевше же приход их на Череху реку и во Псков прибежавше, {В рукописи ошибочно: прибежавшу.} возвестиша государевым бояром и воиводам, что уже литовския люди первыя на Череху пришли. * Государевы бояре же и воиводы повелеша во осадной колокол звонити, за Великою же рекою повелеша досталь посаду зажещи, да некогда врагом жилище будет. И тако в богоспасаемом граде Пскове первое начало осаде явися.

   Начало: лета 7089-го, августа 18 день, на память святых мученик Фрола и Лавра.

   Потом же начата литовские люди и реку перевозитися Череху, тако же и под город являтися полками начаша.

   Государевы же бояре и воеводы противу выласку сотворяют. Сии же начало своим болезнем предпоказоваше, беготворным образом всячески начинаше, к городу же ни приступити смеяше.

   И сий, яко дивий вепрь ис пустыни, прииде сам литовский король со всеми своими многими силами, того же месяца августа 26 день, на память святых мученик Ондреяна и Натальи. Сий же неутолимый лютый зверь, несыт своею гладною утробою, пришед, яко видев великого града Пскова, яко великую гору неудобь восходимую, ниже величеством круглости скоро обходну, всячески умом роспаляшеся, войску же своему около всего града Пскова объехати и осадити веляше. Им же, сице повеления, начинающим подалее града объезжати.

   Государевы же бояре и воиводы из наряду по них стреляти веляше, пушкарем же по них стрелявшим, многия полки возмути и многих людей у них нарядом прибив. Они же королю, приехав, известиша, яко не мошно около града Пскова объехати досегновения ради и великаго многаго бою из града от наряда. Король же повеле подалей града лесами объезжати. Они же, егда поехаша, з города же токмо черности [в лесе] идущу видев. Государевы же бояре и воиводы из большово наряду и тамо по них стреляти веляше, и тако же от псковского наряду лесы преклони и многие полки прислонив. Королю же и сие сказав. Он же глагола: "Кто ли водители мои, иже на Псков ведеху мя, иже глаголаху, яко во Пскове большого наряду нет, яко князь великий весь наряд изо Пскова вывести повеле вон? Что же се вижу и слышу? Яко ни у меня с собою нет, ни в Литве не остася, такова хоти едина пищаль, еже столь далече шествия пути кажет".

   Единому же полку станом начаша ставитися и многия шатры розставившим. Про се же глаголаху, яко королевскому [стану] быти у Николы чюдотворца на Любятове, * на Московской дороге. Государевы же бояре и воиводы не повелеша по них днем стреляти, но весь наряд днем по них приготовити. Егда же многий шатры изставили, нощи же приспевши, часу яко на третьем, повелеша по них ударити из большого наряду; на утрии же ни единаго шатра увидевши и многих, сказывали языки, ту панов добрых побили.

   Сие же видев, король паки побеже к Черехе реке и тамо став своими станами за великими и высокими горы, на Промежицы. * Несытости же своея алчбу всяческий начала накормите искаше, ко граду градоемного умышления места искаше, и со всеми своими приближными первосоветники усоветовав и [у]смотрев место Угол града, от Великия реки, от Покровских [водяных ворот да до польских Свиных ворот], * и сие место из наряду розбив и тако взяти град Псков. Сему же его совету твердо уложившуся.

   И тако повеле лукавый литовский король Степан градоемное дело начинати. Сверепии же его и лютии градоемцы радостно сие повеление восприемше о градовзятии и всяко тщания показоваше. Первие дело начинают в начале индикта, сентября в первый день начальный девятьдесятого лета, под седьмою ты" сещею, * начаша ко граду копати великие борозды от своих станов noi большой по Смоленской дороге к Великим воротам, к человеку божию Олексею, * таже от Лексея к городу, к Великим и к Свиным и к Покровским воротам. И выкопаша в три дни пять борозд великих, больших, да поперечных семь борозд. А в тех бороздах, яко же после ходивше и счет обретоша, дворов больших в земли выкопано, сиречь, яко избушек и с печками сто тридцать две избы, да девять сот четыре меньших: в большия же те дворы рохмисты и с сотники сходилися, в меньшие же гойдуки жыти себе устроиша.

   И тако, землею окопася, лукавым своим умышлением вельми блиско города прикопашася, яко единому городовому рву токмо меж ими и градныя стены быти. Злоумышлено же и люте лукаво ко граду приближашеся, коплюще и рьюще землю, яко кроты; от града же и[з] ровов тех выкопая, великия горы в земли соградиша, дабы не видети ходу их со градныя стены. Высыпаныя же тыя земли многия и безсчисленныя окна провертеша, из них же стреляти уготовившеся для градоемства и для вылазок на них из града.

   Потом же, того месеца, сентября в четвертый день, в ночи, прикатив, поставиша туры. * Первыя у Олексея человека божия, от града Пскова яко полпоприща, - туто повеле съезжемуся двору быти; таже другой двор поставили в турах против того же, к Великой реке, да двои туры бойчие: одны против Свиных ворот, вторыя туры против Покровской наугольной башни: третие туры, бойчие, - против того же Угла, за Великою рекою. Все те туры, пятеры, тое же ночи и землею насыпали. В пятый день сентября в бойчие те трои туры и наряд приволокли и поставили. И так всякими градоемньши образы лютии литовские градоемцы утвердишася, на богоспосаемый град Псков вооружишася.

   Государевы же бояре и воиводы сия вся литовское умышление над градом Псковом увидевше, тако же бога на помощь призвавше и богородицу и заступницу имуще и вся святыя ко богу молебники, тако же против их в том же месте, по бозе, утвержение творяще. Первие, печерский игумен Тихон, со всем освященным собором, с честными кресты и с чюдотворными образы и со святыми мощьми благовернаго великого князя Гаврила Всеволода, на то место приходят в Угол, во храм Пречистыя богородицы честнаго и славнаго ея Покрова, против того места, идеже те лютии литовские градоемцы многое градоемное умышление творяше. Молебное же к богу и к богородицы туто пеша, и тако [та] место крестом оградиша и святою водою окропиша. Тако же государевы бояре и воиводы крестом благославиша и святою водою окропиша и на подвиг вооружиша; тако же и всех вой и пскович вооружиша силою воображенья креста Христова и все на подвиг готовившеся.

   Государевы же бояре и воиводы повелеша противу того места всякими укрепленьми стены града утвержати. Против каменныя стены, подалея, древяную [стену] делати начаши и всякий крепости уготовляя для пробития от норяду каменныя стены от литовских людей. И наряд уставиша и дети боярския и стрельцы, с их головами, против того места уготовавшеся и псковския посадцкия стрельцы писаныя на том же месте поставиша, идеже начаяшеся от литовских людей, в Покровских ворот, приступу быти. И тако всякими образы в том месте приготовишеся. Тако же и около всего Пскова града, на Большой окольной стены и в Середнем городе, который же воивода в своем прясле по стене утвержая и назирая и людьми и сторожами, неослабно день и нощь укрепляя.

   В том же Покровском Угле и Свиных ворот, у того прясла, бяше государев воивода, князь Ондрсй Иванович Хворостинин, изряднее же поилежа к тому месту государев боярин и воивода, князь Иван Петрович Шуйской. Тако же и все государевы бояре и воиводы на то место на совет съезжался. Советоваху с ними же государевы дьяки богохранимаго того града Пскова: Сульмен [Тимофиевич] Булгаков да Офонасей [Викулин], сын Малыгин, с ними же и Пушечнаго приказу [государев] дьяк Терентей Лихачев на совет к воиводам съезжайся. И богомудрене о градоукреплении смышляху, коего коим образом в совете бог вразумит, понеже не множеством владелец исправляютца начинании, но добрым советом, паче же богу помогающу и благому их совету крепце на добрыя подвиги утвержающеся, градному укреплению всяческий богом креплящеся.

   Литовского же короля гетман, которой же приставлен у наряду, пан Юрьи Зиновьив угровецкий и староста чечерский, приехав х королю, возвести ему, яко "уже, государю кралю Степане, вся градоемныя вещи готовы суть, и наряд изготовлен и по надобным местам бити по граду уставлен". Король же, сие слышав, радостен бысть и повеле пану Юрью угровецкому по городу из норяду бити и великие проломы не в одном месте сотворити, для взятья Пскова града. Он же повеление от короля прием.

   Того же месяца сентября в 7 день, в четверг, на первом часу дни, начата бити из норяду по городу ис троих туров, из двадцати пищалей, и биша по граду безпрестанно весь день до ночи. Тако же и наутрие пять часов безпрестани по граду из норяду биша и выбиша у града городовыя стены, двадцать четыре сажени до земли, да Покровскую башню всю до земли, да [Свиной] наугольной башни охаб * весь до земли, да Свиной башни половину до земли же збиша, [да местами стены городовые збиша], шестьдесят девять сажен с нею же сбиша. [Сие же избиша], и городовую стену во многих местех испроломаша. И сие же королю своему известиша. Он же вельми о сем радостен бысть, и повеле своим гетманом и рохмистом и з своими гайдуки и всем воинским людем у себя на раде {В рукописи ошибочно - в наряде. Исправлено по списку В.} быти.

   Сим же всем х королю сшедшимся. Тако же литовской король Степан сед на своем горделивом королевском месте, гетманы же своя и великия паны и вся своя первыя советники, и все рохмисты и все воинския люди, и градоемцы и гайдуки - на обед к собе паки всех созва. По обеде же город Псков взяти уготовитися повеле. Они же радостно и похвально сшедшеся х королю, совершенно и похвально сказывашеся, яко "тепере, государю кралю, милостивою ласкою обедаиве и пируиве в обозе у тебя, сего же дни, государю, в замце во Пскове вечеровати у тебя требуиве и здравуем тебя с великим и прекрасным градом Псковом".

   Король же сие слышав, всех гетманов и рохмистов и всех воинских людей на обеде у собя велием учрежением учреди, И друголюбне и молебне о градоемстве конечне и безотступно сладко словесаваше и великими обеты всем воинским людем милость свою и ласку показати обещавшеся, и все богатство псковское и весь плен и корысть беззавистно по чину с ними розделити сказываше. Они же противу его отвещаваше, яко: "государю, совершение сего дни замок Псков за щитом возьмеве, или, государю, они сами имени твоему покорятца: не возмогут против твоея безчисленныя силы и мудрых градоемец отстоятися". Тако же и своим паньям из замка Пскова радостно и с корыстью собя стретати повеляше. И тако литовский король Степан гетманов своих и рохмистов и всех градоемец отпущает Псков взяти.

   Того же месеца, сентября в 8 день, в праздник Рожества пречистыя богородицы, в пятом часу дни, - тогда той седмичный день пяток бяше, - литовския же воиводы и рохмисты и все градоемцы и гайдуки спешне и радостне и надежне взяти град Псков идяше.

   Государевы же бояре и воиводы и все воинские люди и псковичи увидевше ис королевских станов великия многия полки и з знаменами к городу идяше и все в борозды утеснене наполняшеся литовских гайдуков, уразумевше же, яко градоемством на проломныя места идяше, в осадный же колокол зазвонити веляше в Среднем городе, на стене градовней, у Великого Ваеилья на Горке, * весть дающе литовского к городу приступу всему псковскому множеству народному.

   Сами же государевы бояре и воиводы со всеми воинскими людьми и с стрельцами, коим приказана в том месте быти, все наготове стояху, из норяду же изо многого по полком стреляти веляше. Из норяду же по полком безпрестанно стреляюще, многие же полки побивающе, безчисленныя же многие литовские люди из норяду побивающе и сими поля пристилающе. Они же напорне и дерзостне и надежне к городу идяше [яко многая вода к городу льяшеся], страшилищами же своими, яко волнами морскими, устрашающе; [саблями же своими, яко молниями бесчислеными, на город свекчюще].

   [У] Живоначальней же Троицы, в соборней церкви, освященный собор с плачем и со слезами и с воплем многим молебная совершающим, о избавлении града Пскова бога моляще. Псковстии же народи, з женами и з детьми простившеся, на проломное место все сбежавшеся и крепко на враги на бой уготовившеся и всем сердцем богу обещавшеся за Христову веру и безвыдачно друг з другом умрети за Псков град, и за своя домы, и за жены и дети. Сим же тако бывающим.

   Того же дни, в 6-й час, яко многая вода возшуме и многий гром возгреме и все безчисленное войско возвижавше, на проломныя места на градовную стену скоро и спешне устремившеся, щитами же и оружием своим и ручницами и безсчисленно копьеми, яко кровлею, закрывающееся.

   Государевы же бояре и воеводы и со всем многим воинством тако же бога на помощь призывающе, крикнувше християнским языком, руский ясак возвавше, тако же на стены града с ними крепко сразишеся.

   Литовская же безечисленная сила на градовую стену яко вода многа льющеся: христьянское же множество вой яко звезды небесные противу крепящеся, возхода на стену не дающе. И бе яко гром велик и шум мног и крик несказанен от множества обсиво войска, и от пушечнаго звуку, и от ручн[ич]ного обоих войск стреляния, и от воинского крика.

   Псковскому же воинству восходу на градовную стену литовскому воинству не дающе. Онем же, беззаконному литовскому войску, крепко и дерзостно на стену лезущим. Пролому же и восходу во град от литовского наряду велику пробиту и удобвосходну, яко и на конех на градовную стену возможно ездити; защищения же и затулы никоея же в тех проломных местех от литовского наряду у Покровских и у Свиных ворот, за чем стояти, ни что же не оставлено бяше. Против же проломных [тех] мест, защищения ради с литовскими о градоемстве бою, во граде стена деревеная со многочисленными бои в то время вся несогражена бяше, безсчисленого ради и безпрестанного бою ис норяду литовских людей, но токмо основанию основающюся.

   Того ради литовские люди многие на стены воскочиша града Пскова и многие рохмистры и з гайдуки и з своими знамены в Покровскую и в Свиную башню влезше, из-за щитов же своих, из [за] [о]кон в город по крестьянскому войску стреляющее беспрестанно. Все же надежныя, первовоскочившие первово на стену, лютии литовские градоемцы, железы и бронями крепце окованы и вооружени бяше. Государевы же бояре и воиводы со всем христьянским воинством противу их непрестанно и безотступно крепко стояще, изрядне же и мужественне бьющеся, входу врагом во град не ослабными образы не дающе.

   Литовский же всехвальный король Степан, видев своих рохмистов и надежных градоемцов и гайдуков, яко влезше на стены града и в башнех и з знаменами уже стоящих и во град по народу безчисленно стреляюще, ко взятью града путь очищающе, несказанныя радости исполнися и надежею ко взятью града збытья смотряюще. Сам же король ко граду приближися, во храм великого мученика Христова Никиты, * от града яко поприще едино. Тако же и приближние его первосоветники и его любимыя избранныя дворяне, радостне приступльше х королю, надежно и похвально глаголаху: "Свершен еси, государь наш, милостивый король Степане, владелец и победительный восприимник славному граду Пскову, прославися! Молим же твою преумноженную ласку, да отпустиши и послеши нас напред в замок Псков и да не похвалятца пред тобою рохмисты, яко мы едины з гайдуки Псков град восприяли есмя".

   Король же, сие слышав от своих дворян и первосоветник, яко и те радостно и своим промыслы сами его желание исполнити хотят, тогда король больми {В рукописи ошибочно - вельми, Исправлено по списку В.} радости наполнися. Веселым же лицем и радостным сердцем к ним, яко к своим братом, отвещеваша: "[Аще] вы, мои друзи, сицевая друголюбная советы возвещаете, то и яз с вами иду и другов своих вас не остану".

   Они же ему отвещаша: "Ты, государь, король Степане, своим великим и славным королевским входом в таковый великий град Псков да не внидеши, яко же великий царь Александр Макидонский и всее вселенные владелец в Рим великий и славное свое вшествие показа. Мы же, государю, твоя рабы, яко же Александра царя из Рима, из твоего великого града Пскова славна же стретем и победныя, многохвальныя песни принесем и преумноженное псковское богатество твоему приходу все уготоваем. Тако же и государевы бояре и воиводы, еже во граде Пскове великого князя рускаго пленника[ми] приведем. Наипаче, государю, яко многочисленное сокровище и руского царя вещь, два его боярина и воиводы; ового, яко первоначального во граде Пскове великого гетмана, князя Василья Федоровича, ового же, яко славнаго и крепкого и непоколебимаго, великаго и храбраго гетмана, князя Ивана Петровича; обоих же в Руси и у нас славных Шуйских связанных пред тобою поставим. Ты же, государю, за их непокорство к тебе, еже хощеши над ними, тако же и надо всеми начальники да твориши".

   Король же, сие слышав, с радостию отпущает их на стены града Пскова. Сие же им прирек: "Яко вемы, друзе, по вашему доброму вещанию доселе збывашеся и ныне збудетца, еже хощете сотворити да сотворите, ничтоже бо никогда противу вас и разумнаго умышления вашего укрепитца".

   Тако же отобравшеся их, избранных градоемец и приближных Королевых дворян, две тысящи; в розбитую от них сторону во Свиную башню надкашеся и начаша стрел яти из окон по крестьянскому народу, противу их ополчения, яко от велика дождевка облака ручничными пульками, яко безсчислеными краплями народ поливающи и яко змииными жалами крестьян уморяюще. Тако же и в Покровскую башню и по всему проломному месту крепко литовские люди насиляюще, отбивают от того места руское христьянское воинство, ко взятью града путь [со стены] очищают.

   Государевы же бояре и воиводы, и все воинские люди и псковичи тако же противу их крепко и мужественно стояху: овии под стеною с копьи стояху, стрельцы же ис пищалей по них стреляху, дети же боярские из луков стреляху; овии на них камением метаху; овии же всяческий о избавлении града Пскова образы показующе. Тако же из норяду по них непрестанно стреляюще и никоими образы снити во град не дающе.

   Литовскому воинству крепце и напорне з стены, из башен и из окон по рускому воинству стреляюще безпрестанно и переменялся литва бьющеся всячески и град Псков возьмем, глаголаху. Король же литовский к ним тако же часто о взятии града посылая, тако же и гетманы и рохмисты литовские и все многое собранное воинство литовское запрещением понужающе.

   В богоспасаемом же граде Пскове тако же государевы бояре и воиводы своему воинству с любовию и со слезами на бой понужающе, хрестьянскому [воинству] сердечне и безотступне с ними бьющеся. И бе видети христьянские главы, яко пшеничныя класы от земля востерзающеся и тако за Христову веру скончавшеся. Овем же, многочисленым раненым от литовского оружия, изнемогшим и от многого труда истаевшим, - дню же тогда зело от солнечных луч жаростну бяше, - но токмо божиим покровом и на него вооруженьем надежным креплящеся.

   По граду же богоспасаемому Пскову и в соборной церкви Живоначальныя Троицы безпрестанно к богу со слезами и со воздыханьем многим о спасении бога молящий. И яко же прииде весть во храм Живоначальныя Троицы всему освященному собору, яко уже литовская сила на стенах и в башнех, и со знаменами ходят, и во граде стреляют, входу своего пути очищают, тогда же печерский игумен Тихон и протопоп Лука и весь, яже о Христе, всего того богоспасаемаго града Пскова священический и еже о Христе дьяконстий освященный собор, яко же сие слышав, вси же и воскричавше гласы немолчными и руце простирающе к пречистому образу; на колену припадающе, слезами же мрамор помоста церковнаго яко струями многими реки возмочиша, к богородицы о спасении града Пскова и живущих в нем умильне молящеся.

   Тако же и жены благородныя и к молебному стоянию в соборную церковь сршедшеся, кричаще и гласы ревуще, и в перси своя бьюще, богу и пречистой богородицы молящуся, о забрала же и о помост убивающеся, молебне вопиюще. Тако же и во всем великом богоспасаемом граде Пскове по домом оставившеся жены, со всеми своими чады и малыми младенцы, пред святыми образы умильне плачюще и гласы вопиюще, в перси своя бьюще, богородицу со всеми святыми на помощь и на молитву призывающе, о своих гресех и о избавленьи града Пскова бога моляще. По улицам же всем богоспасаемого того града Пскова бе крик велик, и стенание много, и вопль несказанен.

   Литовскому же воинству крепко и надежно насилующу: "Приидете, - рече, - друзи, и потребим всех во Пскове живущея за непокорение их, и не помянетца имя крестьянское во Пскове к тому, яко прикры их {В рукописи ошибочно - прикрых.} сень смертная и [несть] иже измет их из руку нашу".

   Кто возглаголет силы господня, или кто слышаны сотворит хвалы его? Блажени бо, рече, вси боящеся бога, ходяще в путех его труды плод своих снедят. Услышите сия вси языцы, внушите все живущий по вселенней, земнии же сынове человечестии, вкупе богат и убог. Приидете же вся святыя Руские земли християнство во прославия, яже и вы с нами споболезновасте и молитвами своими к богу нам помогосте и богом прославленый той град Псков, воистинну же реку, яко в богоспасаемый град Псков.

   Вкупе прославим и возвеличим троицу святую, торжествене речем: "Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех, обретших ны зело. Сего ради не убоимся, воистинну бо реку, яко не убоимся, по пророческому гласу: яко велий господь и хвален зело во граде бога нашего, в горе святей его, бог в тяжестех, его знаем есть, егда заступает и".

   И во смирении нашем помяну ны господь, яко царие земстии собрашеся вкупе на богоспасаемый град Псков, вкупе глаголюще: "Бог оставил есть его, поженете, и возьмем его, яко несть избавляя и".

   От окаяннаго твоего и всегорделиваго языка литовский начальниче, Оботуре Степане, * и со всем твоим безумным воинством. Как речете окаяннии, яко несть избавляя и? Господь сил с нами, заступник наш бог Ияковль, бог в троицы славимый, един бог в три имени розделяем, во едином свойстве познаваем, отец и сын и святый дух, на него же надеемся и уповаем, а не яко же ты, Оботура, в беззаконной своей ереси не знаеши его, но превознесе на град Псков до небеси, надеяся по своему безумию, множеством силы своея хвалящеся.

   Пожди, окаянне, что узриши над своею силою и уразумееши, яко несть избавляя нас, яко же написах многоя твоя гордае хваление на град Псков. Противу же сего и уничижение приимеши, от высокого своего возношения до ада снидеши и со всем своим воинством, яко во смирении нашем помяну ны господь и избавил ны есть от враг наших".

   И услыша господь моление раб своих, манием неизреченнаго своего милосердия начало збытья владычня, егда призре на свое достояние и яви над своими рабы великую свою милость.

   С Похвальского роскату, * из великия пищали, из Барса, удариша по Свиноской башни и не погрешиша: тогда множество воинских людей литовских в башне прибиша. Еще же к тому государевы бояре и воиводы повелеша под Свиную ту башню поднести много зелья и зажещи е. Тогда все те высокогорделивый королевские приближныя дворяне, яко же у короля выпрашалися напред во Псков град внити и короля стрести и государевых бояр и воивод связаных перед короля привести, про них речем, о первой похвале, от связаных руских бояр и воивод божиим промыслом первыя литовские люди со псковскою каменною стеною Свиные башни вкупе смесившеся и своими телесы яко другую башню подо Псковом соградиша, И первые королевские дворяня от руских государевых бояр и воивод, про них же глаголаху, яко связаных х королю привести, и под Свиною башнею до последнего востания связашася и телесами своими псковский великий ров наполниша.

   Они же и первие извещение королю сказаша, яко воспросити ему: "Ужели мои дворяне в замце?" Ему же сказавше, яко "под замком". Королю же воспросившу, яко "ужели мои дворяне за стеною в городе ходят и рускую силу прибивают?" Ему же отвещавшу, яко, "государю, все те твои дворяне в Свиныя башни убиты и сожжены в рову лежат". Тогда королю в мале ему на свой меч не напасти, яко мнети ми, мало сердцу его не треснута, таков бо бывает обычай усердым, паче же неверным. Тако же король паки усердися, присылает к Покровской башни и по всему пролому рохмистом и всем градоемцем крепко и безотступно град Псков взяти веляше.

   Государевы же бояре и воиводы видевше напорное и безотступное стреляние, крепкое градоемство, многия же своя вой прибито и ранены изнемогша, но токмо надежа в божиею неослабно, посылают в соборную церковь Живоначальныя Троицы по большое и надежное избавление, по святыя и чюдотворныя иконы и чюдотворныя мощи благовернаго великого князя Гаврила Всеволода чюдотворца и избавителя псковскаго от враг и повелевают принести близ проломного места от литвы. Яко же чюдотворную святую икону пречистую богородицу из Володимера в царствующей град Москву, нахожения ради Темиря-Аксака царя. * Зде же в богоспасаемом граде Пскове нахожения ради польского короля. Тамо, яко именитого Колтыри, * зде же проименитаго Оботуры: тамо же по владимерскую икону, [зде же по печерскую икону]; тамо, яко понесена пречистая икона из Владимера на Москву в самый богородицын праздник Успение, того дни и Темир-Аксак усрамися, от пречистаго образа невидимо убояся и со всем воинством от Москвы и со всея Русии побежа: зде же в преименитом и славном граде Пскове в самый ея же богородицын празник, честнаго и славнаго ея рожества.

   Егда понесена бысть святая чюдотворная икона успение пречистые богородицы Печерского монастыря * от соборныя церкви Живоначальныя Троицы, и с прочими чюдотворными иконами, и с мощьми благовернаго князя Гаврила Всеволода, и с прочими святынями к проломному месту, того же часу и ограда {В рукописи: отграда. Исправлено по списку В.} граду Пскову невидимо явися на проломе.

   Крепко бо литва, со стены града, с Покровские башни и со всего пролома литовское воинство с руским воинством бьющеся. Государевы же бояре и воиводы и со всем еже о Христе воинством во Пскове тако же противу их стояху и не дающе схода литвы во град во Псков.

   Егда же, [яко] рекох, идоша к проломному месту [с] святыя иконы, того же часу, яко от лица милости святых икон, весницы на конех прибежавше, не воинские люди, но воини Христовы на невидимых враг, черны образом и делы. Первый тоя же чюдотворныя иконы пречистыя богородицы Печерского монастыря келарь Арсеней, именуемый Хвостов; с ним же вторый, Рожества пречистыя богородицы Снетогорского монастыря * казначей, Иона Наумов: третий же с ними Мантирей игумен, - знаем же бе он во Пскове всеми. Сим же предпомянутым черноризцы, плотцким рожением дети боярские, и егда беху они в мире, тако же искуснии воини. Сего ради богомудрено и веры ради честных своих молитв, егда прибежавше к проломному месту, идеже кровопролитное торжество свершися обоих стран, великими гласы государевым бояром и воиводам и всему християнскому воинству, яко же преже рекохом, яко от лица святых икон милости рекоша: "Не убойтеся, станем крепко, устремимся вкупе на литовскую силу, богородица бо к нам идет с милостию и заступлением и со всеми святыми на помощь вкупе же".

   Тако же сия гласы слышав, государевы бояре и воиводы и все христьянское воинство, яко богородица идет со всеми святыми на помощь, вкупе же с сими слухи богородицы милостью осенение и помощь на все православное христьянство приде, и немощных сердца адаманта креплее утвердишася, и все вкупе [на подвиг] вооружившася. Тако же во едино сердце вси богородицы милость приемше, и с ее помощию вооруживше, яко единеми усты богородицу на помощь призывающе и во един глас крикнувше, государевы бояре и воиводы, с ними же и предпомянутыя чернецы и все христьянское воинство, рекуще: "Днесь, о друзи, умрем вкупе за Христову веру и за православнаго государя нашего и царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии от литовских рук, а не предадим государя нашего града, Пскова, польскому королю Степану!" Тако же великого заступника псковскаго князя Гаврила Всеволода, с ним же князя Доманта и Микулу иже Христа ради уродивого, * в сердцех своих на помощь приимших и все воинство христианское вкупе снемшеся, устремишася на литовскую силу на стены града, на проломное место.

   И тако, божиею милостию и пречистей богородицы молением и заступлением и великих святых чюдотворцов, с проломнаго места литовскую силу збиша, и благодатью Христовою, иде же литовские ноги на псковской стене стояху, паки на тех местех христьянская сила утвердишася и за градом с литвою со стены бьющеся и з достальными еще в Покровской башни оставшимися.

   Того же часу, егда христьянское одоление над литвою показа бог и с проломнаго места литовских людей и рохмистов и гайдуки збиша, тогда и та благодать Христова не утаися по всему тому граду Пскову оставшимся женам. И промчеся слово то во весь град Псков, яко всех литовских людей бог пособил з города збити и прибити, а вам, оставшимся женам, велено по литовской наряд итти и останок литвы побивати, от пролома скопяся. Тогда же и все, еже во Пскове жены, по домом оставшимся от печали, мало некако радости благовестил приемши и оставивши немощи женские и в мужскую крепость оболкшеся и все вскоре, кождо из своих дворов и кияждо противу своея силы оружие носяще. Младыя же и сверстныя, крепкия телесы, досталь с приступа литву прибивати оружие ношаше, старыя же жены и немощныя плотию те в своих руках малыя и краткие верви ношаше и теми литовский наряд по сказанью в город ввести помышляюще. И вси к пролому бежаху и всякия жена паче другие тщание скоростию показующе.

   Збежавшежеся много множество жен к проломному месту и ту великое пособие и угодие воинским, крестьянским людем показаша. Овии же от них, яко же рекох, крепкия жены, в мужескую храбрость оболкшеся, с литвою бьющеся и над литвою одоление показаша; овии же камение воином приношаху и теми литву з города и за городом побиваху; овии же тружающимся воином и от жажи изнемогшим воду приношаху и ретивыя их сердца водою утолеваху.

   Пятку же тому дню, в празник Рожества пречистыя богородицы, и вечерю приспевающю, литовским же людем еще в Покровской башни седящим и по христьянех во град стреляюще.

   Государевы же бояре и воиводы паки бога на помощь призвавше и христьянскими гласы крикнувше и вкупе снемшеся. Мужи и с ними же и жены и на достальную литву в Покровскую башню устремишася, коегождо с чим и как бог вразумит: овии же из ручниц стреляюще, инии же камением литву побивающе, овии же их горящею водою поливающе, инии же огни зажигающе и на них мечюще и всяческий промышляюще. Тако же и под тое башню зелья поднесоша и зажгоша и божием пособием тако и достальную литву с Покровские башни всех збиша, и Христовою благодатию паки очистися каменная псковская стена от скверных литовских ног. Нощи же приспевшу, нам божиим милосердием свет благодати возсия, и от стены за градом отбиша.

   И тако литва от града в станы побежа. З города же [вы]скочивше християне далече за ними, секуще их и гнашеся; которых же во псковском рву заставающе, и тех прибивающе. Многия живыя похватавше, в город к государевым бояром и воиводам приведоша, нарочитых языков и с набаты и с трубы и з знамены и с ратными оружии, и паки все здоровы во Псков со одолением многим и з безсчисленным богатеством возвратишася, оружия литовския, изрядных нарочитых самопалов и ручниц разных всяких безсчисленно много внесоша.

   И тако божею благодатию, неизреченным милосердием пребожественныя троица и молитвами и молением пречистыя богородица, честнаго и славнаго ея рожества и всех святых великих чюдотворцов, того же дни спасен бысть великий град Псков, и великое одоление показа бог християнскому воинству над горделивою и безаконною литвою в третий час нощи.

   Сие же видев, государевы бояре и воиводы и весь яже [о Христе] освященный собор и все православные христьяне, мужие же и жены и со всеми чады неизреченное и несказанное божие милосердие пресвятыя и пребожественныя и живоначальныя и неразделимыя троица и молитвами и молением надежныя нашея християнския заступницы, возбранной воиводе, истинныя богородицы и приснодевы Мария и всех святых великих чюдотворец, всея святыя Руския земли заступников, наипаче великого светильника настоящее славному именитому граду Пскову истиннаго заступника, благовернаго, великого князя Гаврила Всеволода, с ним же и князя Доманта и Микулу, иже Христа ради уродивого и всех святых, неизреченныя радости исполнися и великое благодарение все богу воздаша. И от великого своего труда мало некако отдохнув и храбро победнаго своего поту отерша государевы же бояре и воиводы и все православное християнское воинство.

   Тако же государевы бояре и воиводы глаголют и мудроучительне наказуют ко всему християнскому воинству и псковичем: "Сий же, братьица, первый ныне наста нам день плача и веселия, и храбрости и мужество. Плача, яко за грехи попусти на нас бог таковому искушению; веселия же, яко за христьянскую веру и за отеческия законы сподобляемся умирати. Храбрости же и мужеству ныне настоит время; яко же начахом, тако же молим бога и [тщимся и созершити, видя же таковое к себе великое милосердие божие. Яко сильнии враги наши падоша, а мы немощнии препоясошася силою и исполин хлеба лишишася, а мы алчющии милосердия божия исполнены благ".

   Или еще: "Не помянет господь бог грех наших и отвратит праведный свой належащий гнев". Яко виде милосердие его многое, начало благо чаем же и конца потребна: яко же глаголют нецыи о обычаех горделивых литовских людей, яко аще погрешит в начале, впреди же торопливейши могут быти.

   Мы же благодатию Христовою и званием его християне именуемся. Изволим же за святую ту Христову веру и умерети и за православнаго государя нашего, царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии, и за его государевы дети, наши государи. А не помыслим в сердцых наших коею мыслию или боязньством в размышления[ся] дати или отчаяти, яко же ему, государю, непобедимое оружие и животворящий крест целоваше. Яко же глаголет неизреченная Христова уста, святое Евангелие: "аще весь мир приобрещет, а душе же свою отщетит.] Или что даст человек измену на души своей".

   Сими же премногими доброуветными словесы государевы бояре и воиводы, яко истинии християнстии поборницы, подначальному их войску сказаша.

   Христолюбивое же воинство сие слышав, с плачем же и со слезами противу боголепно и раболепно отвещают сице: "Яко же от прародителей своих християне есмы, и во Христове вере родивеся, и ныни готови есмя за Христову веру и умрети, яко же начахом, по бозе, и совершити безо всякия хитрости". Яко же и бысть благодатию Христовою.

   Потом же повелеша сохраня[ти] добропобедных храборников, иже за Христову веру пострадавших, яко же древних мучеников, скончавшихся от мучительских литовских рук. Сих же обретоша в первой в большой приступ, всяких людей побитых восемьсот шестьдесят три человеки. А раненых же повелеша из государевы казны лечити. И сих всяких же людей в большой в первой приступ ранено тысяща шестьсот двадцать шесть человек.

   Литовский же многогорделивый король Степан, тако видев, яко желания своего не улучиша, со студом многим и со срамом литовское свое воинство от града бежавших, сам же король велика срама исполнен бысть, гетманов же своих и рохмистов не можаше видети. Тако же и гетманы не могоша своему королю явитися, за настоящую к ним срамоту и за многое их х королю похваление. К сему же услыша король, яко великого его гетмана угорского и любимаго им Бекеша Кабура подо Псковом убита, с ним же и иных великих Литовския земли славных побитых: * пана Степана, пана Мартына, великаго угорскаго пана Пятра, [пана] Яна Сиоса, пана Дерта Томаса, пана Генеса Павлова, пана Береденика и иных многих великих и славных литовских. Тако же и всяких градоемцов у Пскова побитых, яко же и оне саме сказываху, боле пяти тысящ, раненых же яко сугубо толика.

   Сие же слышав, король в великую кручину и во отчаяния впад и многие укоризны [на ся] и на свою силу нанося. К сему же король слышит у собя в станех плач велик и крик и рыдание и вопль мног, яко всему стану их возмутитися и восколебатися: паньи панов плачют мужей своих, матери же чад своих лишаютца, брат з братом разлучишася. И зле животов своих подо Псковом гонзнуша, яко и паньям своим повелеваху изо Пскова стретати, за сию же похвалу и сами изо псковского поля и изо рву не изшедше, но телеса их псом на снедение вдашеся.

   Паки же король сед на своем высокогордом месте, ему же предстояху великия его гетманы и рядныя его паны и первосоветники, всяческий розмышляюще, коими образы можем взяти град Псков [глаголаху], и коею хитростию и мудростию уловим яко же во Пскове свирепыя воиводы и непокоривыя народы. И тако паки на богоспасаемый град Псков совет составляют. Ово же паки приступами взяти, [сказаху], инии же первосоветники ласкою и грозою повелеваху у государевых бояр и у воивод и у народа града Пскова прошати о сицевых написав листы, в город на стрелах стреляти. Аще ли и сим не одолеем, и ласкою и грозою не увещаем, на великия своя гетманы и паны первосоветники, кождо свой подкоп замыслив, за градовную стену подведем и зелья подкатив и зажег его, крови не проливав литовскаго своего войска, скоро и спешне можем взяти град Псков.

   Сий же безбожный совет их и безбогонадежное умышление их, сию дщею и гордую славу ума их король слышав, благохвальне разум их похвали и совету их тако уложившуся.

   Паки же литовские рохмисты з гайдуки по совету своему повседневное татебна устремления приступы на проломныя места начинают.

   Государевы же бояре и воиводы со христолюбивым воинством никоими образы всхода на градовную стену не дающе. К сему же государевы бояре и воиводы повелеша противу проломного того места стену древяную сотворити, со многочислеными бои, и многия башни поставиша и во многих местех, и наряд изготовиша противу приступу литовские силы. Промеж обеих стен, каменныя и древяныя стены, во граде и повелеша ров выкопати и поставиша в нем дубовый острый чеснок, тако же и по всему пролому в башнех многочисленый острый чеснок исставив и укрепиша, яко никоими образы человеку возможно промеж его пройти. И всякими образы противу приступов их готовящуся: ово же смолье зажигая, на них метати готовляхуся, ово же вряток с калом в котлах возгреваху, иные же зелье в кувшинах на них метати приготовляху, ово же сухую сеяную извездь приготовляху, литовскому воинству безстудныя очи их засыпати. И тако благодатию Христовою противу приступов их крепко и благонадежно изготовившеся.

   Литовскому же воинству по вся дни, ово же и дважды и трижды на день и в ночи приступаху и Христовым пособием всегда христьяне литву от стены отбиваху и на всяких приступех многих людей побиваху литовских, християнское же воинство всегда богом соблюдаемо бысть.

   Сие же видев гордонапорная литва, яко никоими образы [невозможно] на стены приступом быти и сие королю своему и нехотя сказаху. Король же повеле во Псков к бояром и к воиводам грамоты писати о здании града Пскова.

   "Да весте, - рече, - бояре и воиводы, яко не на то есмя приидох под град ваш Псков, абы не взем мне его оттити. Наипаче сами весте колицы грады государя вашего в мимошедшии два лета взях и ни от единаго града отъидох, еже не взях, не токмо же сам яз, но и от посланных мною гетманов никииждо град отстоял. Ныне же пишу к вам, жалуя вас и снабдя благородие ваше, помилуйте себя сами и покоритеся моему великому имени, отворите ми град безо всякия крови. Да, аще так учините, ведомо да будет вам, яко ни един великих вас у вашего государя пожалован есть, яко же мне изволися милость свою и ласку по" казати вам.

   Аще за сею ласкою увидети лице мое имаете, королевским своим словом и со своими избранными паны заистинствую вам, яко не токмо во граде Пскове намесники от меня будете, но и многия грады в отчину дам вам, аще с миром отдадите ми град. Всего же народа во граде помилую и паки на своих законех жити имате, и кождо свой чин исправляете, и торги своя в старину да торгуете. Аще ли сему не покоритеся, во всем великом вашем граде Пскове ни един от мене милости узрит, но горькими различными смертьми [все] да умрут".

   И тако написав грамоты, стреляют во град. Сие же ни единова, ни дважды, но многожды стреляют стрелы с таковыми грамотами во Псков.

   Государевы же бояре и воиводы противу к ним отписывают сицевым образом: "Да, весть твое державство, гордый литовский начальниче, король Степане, яко и пяти лет во Пскове християнское отроча посмеетца твоему безумею и твоим глупым первосоветником, о них же есте к нам писаете. Кая польза человеку возлюбити тьма паче света, или паче чести безчестие, или паче свободы горькую работу? Кольми паче нам оставити святую свою християнскую веру и покоритися нам вашей прозябли. Или, кое приобретение и почести, яже оставити нам своего государя православнаго великого християнского царя и покоритися иноверну чюжеземцу и быти яко жидом. Наипаче, оне бо не зная или по завести господа славы распяша, нам же зная своего православнаго государя царя под их же царскою властию и прародители наши родишася, яко оставити. Или ложною ласкою и дщею лестию, или суетным богатеством прельстити нас хощеши? Яко ни всего мира хощем богатество против своего крестного целования, яже госуда