Краснов Петр Николаевич - Мантык, охотник на львов

жился на брюхо и билъ темною кистью хвоста, другой становился на задн³я лапы, прыгалъ съ забавной грац³ей на прилегшаго, и они катались вмѣстѣ, притворно кусая одинъ другого. Потомъ одинъ отскакивалъ, и ихъ игра начиналась снова.

   "Кого"?.. мелькнуло въ головѣ Мантыка, - "Если львицу?... не будетъ больше львовъ... А ему надо... - двѣнадцать!"

   Страшной показалась ему громадная сытая львица.

   По разсказамъ абиссинцевъ Мантыкъ зналъ, что левъ рѣдко нападаетъ на человѣка. Сытый никогда не трогаетъ, а уходитъ. Раненый - страшно опасенъ. Мантыкъ окинулъ львицу взглядомъ... и заробѣлъ.

   "Надо оставить ее на разводъ", - обманулъ онъ самъ себя. "И эти молодцы хороши... Тоже, пудика по четыре будутъ ребята".

   Мантыкъ сталъ выцѣливать ближайшаго къ нему львенка.

   Мантыкъ пошевельнулся. Львица насторожилась. Будто что-то сказала она львятамъ. Они сразу прекратили возню и остались, одинъ лежа, другой стоя. Теперь всѣ смотрѣли въ сторону, гдѣ былъ Мантыкъ. Львица легла на брюхо, приподнялась на задн³я лапы и будто готовилась къ прыжку.

   Не помня себя Мантыкъ дернулъ сразу за всѣ три "собачки" курковъ ружья. Страшный тройной выстрѣлъ прервалъ молчан³е утра. Пуля и картечь со свистомъ полетѣли въ того львенка, что стоялъ. Больше Мантыкъ ничего не видѣлъ и не слышалъ. Не зарядивъ ружья, закинувъ его за плечо, онъ бѣжалъ, прыгая по травѣ. Ему чудилось, что за нимъ, настигая его, могучими прыжками несется львица и за ней львенокъ.

   Ярк³й вставалъ день. Золотымъ озеромъ запылала на горизонтѣ степь. Красное солнце поднималось по лиловому небу. Казалось близкимъ и громаднымъ. Оно слѣпило глаза Мантыку, и онъ съ бьющимся сердцемъ упалъ въ траву и приникъ къ землѣ. Прислушался. Гдѣ-то далеко за нимъ раздалось мощное рыкан³е льва. Мантыкъ совсѣмъ зарылся въ траву. Его сердце колотилось въ груди. Рыкан³е повторилось на томъ же мѣстѣ. Мантыкъ перевелъ духъ. Львицы не было близко. Она осталась на мѣстѣ подлѣ убитаго львенка. Прошло добрыхъ полчаса въ полной тишинѣ. Мантыкъ слышалъ, какъ выпрямлялась, тихо шурша, примятая имъ трава. Львиное рыкан³е донеслось до него чуть слышное, откуда-то очень издалека. Въ степи запѣли птицы. Прекрасный наступалъ день.

   Мантыкъ приподнялся и сѣлъ на землю. Осторожно, придерживая, чтобы не щелкнули, открылъ стволы, вынулъ уже остывш³я гильзы и зарядилъ всѣ три ствола, картечью и пулею. Потомъ онъ долго прислушивался. По дѣдушкиному завѣту держалъ "уши буравцомъ, а глаза огнивцемъ". Кругомъ все было тихо. Маленьк³й "дигъ-дигъ" набѣжалъ на Мантыка и остановился въ пяти шагахъ отъ него, вытаращивъ черныя изюмины глазъ. Мантыкъ собрался съ духомъ и, перекрестившись, пошелъ по своимъ слѣдамъ къ тому мѣсту, гдѣ играла львица со львятами.

   Уже издали увидалъ убитаго имъ молодого льва. Онъ лежалъ, уткнувъ морду въ траву. Вся лѣвая передняя лопатка была разбита. Въ почернѣвшей крови съ жужжан³емъ роились блестящ³я мухи. Мантыкъ подошелъ ко льву и пробовалъ поднять его за лапы. Но левъ былъ такъ тяжелъ, что Мантыкъ понялъ, что ему одному не донести его до селен³я. Прикрывъ льва нарѣзанной сухою травою, Мантыкъ поспѣшилъ въ ближайшее селен³е скликать народъ нести убитаго имъ льва. Его перваго!

   Въ деревнѣ, куда принесли льва и гдѣ опытные абиссинцы снимали съ него шкуру, чтобы отъ имени "неустрашимаго Мантыка" отправить ее въ Аддисъ-Абебу къ негусу, Мантыкъ совсѣмъ отошелъ. Правда, что то покалывало его, когда хвастливо разсказывалъ онъ, какъ онъ одинъ на одинъ пошелъ на льва. Были то угрызен³я совѣсти за свою ложь или стыдъ за робость, Мантыкъ не могъ опредѣлить. Ему все-таки было весело и радостно Свою робость, свой страхъ онъ побѣдитъ. Онъ отыщетъ самаго большого льва, отца убитаго имъ львенка и убьетъ его. И онъ, хвастаясь и рисуясь передъ абиссинцами, разспрашивалъ ихъ о томъ, гдѣ видали большого, стараго льва, мужа той львицы, которую наблюдалъ Мантыкъ и отца ея двухъ львятъ.

   Старый "шумъ" селенья, уже хмѣльной отъ выпитаго по случаю убитаго Мантыкомъ льва тэджа, покачалъ черною головою въ серебряныхъ сѣдинахъ и сказалъ:

   - Того льва тебѣ не придется убить. Онъ замѣченъ въ окрестностяхъ Гадабурка и тамъ, по распоряжен³ю негуса, обложенъ. Его стрѣлять будутъ как³е-то богатые инглезы. Его стерегутъ, и за нимъ слѣдятъ для этихъ инглезовъ.

   Мантыкъ промолчалъ. Онъ рѣшилъ отправиться къ Гадабурка, чтобы посмотрѣть, какъ изъ засады инглезы будутъ стрѣлять въ обложеннаго для нихъ льва.

  

  

   Совсѣмъ иначе сложилась въ Африкѣ жизнь Коли. И все благодаря мистеру Стайнлею, американцу, горячо его полюбившему.

   Мистеръ Брамбль обставлялъ свое путешеств³е по Африкѣ полнымъ удобствомъ. Съ нимъ были просторныя, съ двойной покрышкой инд³йск³я палатки, предохранявш³я отъ жары. При содѣйств³и губернатора города Джибути, къ которому у него было письмо, и благодаря любезности стараго мосье Альбрана, хозяина лучшей въ Джибути гостиницы "Де-з-Аркадъ" - былъ составленъ караванъ. Нанято пять черныхъ слугъ, куплено 12 муловъ и 2 верблюда. Изъ багажнаго трюма "Лаоса" достали десятка полтора ящиковъ и изъ нихъ вынимали сѣдла, ружья, походныя кровати, стулья, столы, подсвѣчники, свѣчи, ламп³оны, жаровни, коробки съ печеньемъ и шоколадомъ, ящики съ виномъ, жестянки консервовъ.

   Мистеръ Брамбль путешествовалъ отъ нечего дѣлать, отъ скуки, и не хотѣлъ, чтобы путешеств³е его утомляло. Онъ хотѣлъ было оставить Колю на положен³и слуги, но послѣ серьезнаго разговора съ мистеромъ Стайнлеемъ, доказавшимъ мистеру Брамблю, что неудобно, чтобы "бѣлый" работалъ наравнѣ съ "черными", Коля занялъ особое положен³е, какъ бы начальника надъ черными слугами и секретаря у англичанъ. Мистеръ Брамбль съ мистеромъ Стайнлеемъ помѣстились въ большой палаткѣ, для Коли была предоставлена малая. Колѣ дали ружье, и онъ ѣхалъ верхомъ на мулѣ. Его брали на охоту, и онъ . имѣлъ право на свой выстрѣлъ. Къ обѣду и ужину его приглашали англичане. Мистеръ Брамбль молчалъ и криво улыбался, слушая болтовню Коли, мистеръ Стайнлей подзадоривалъ Колю на разсказы и пѣсни и слушалъ его съ увлечен³емъ, любуясь своимъ юнымъ другомъ.

   Шли медленно. Охотились мало. Мистеръ Брамбль не увлекался охотой. Ему охота была интересна, какъ хвастовство. Убить слона, или льва, убить что-нибудь крупное лишь для того, чтобы потомъ хвастаться своими трофеями. Со страстью охотился одинъ Стайнлей. Охота для него была не только благороднымъ спортомъ, ко онъ искалъ рѣдкихъ животныхъ, изучалъ ихъ, снималъ съ нихъ шкуры, описывалъ ихъ и готовилъ цѣнный подарокъ для Калифорн³йскаго университета.

   Брамбль никуда не торопился. Онъ рѣшилъ вмѣсто курорта провести полгода въ пустынѣ. Иногда цѣлыми недѣлями стояли гдѣ-нибудь въ красивой мѣстности, а потомъ шли безцѣльно отъ одного интереснаго мѣста къ другому. По вечерамъ слушали гитару и пѣсни Коли, иногда мистеръ Брамбль и мистеръ Стайнлей сражались въ бриджъ. Днемъ отдыхали, лѣниво охотились.

   Такъ прожили двѣ недѣли подлѣ Харара. Ходили смотрѣть этотъ древн³й городъ, посѣтили могилу его знаменитаго правителя, раса {Правители отдѣльныхъ абиссинскихъ провинц³й назывались расами. Расъ Маконенъ прославился какъ воинъ въ Итало-абиссинскую войну и какъ мудрый правитель Харара.} Маконена, осматривали дома и улицы, казалось, сохранивш³яся съ тѣхъ поръ, какъ тутъ, во дни царя Соломона, жила царица Савская. Бродили по кофейнымъ плантац³ямъ и наслаждались вѣчною весною этого благодатнаго города, со всѣхъ сторонъ укрытаго горами.

   Пять дней стояли на берегу озера Хоромайя, стрѣляли утокъ и гагаръ, а потомъ три дня жили въ тропическомъ лѣсу и охотились на обезьянъ гуреза, въ черныхъ съ бѣлымъ длинныхъ епанчахъ изъ нѣжнаго блестящаго, какъ шелкъ, волоса. Слушали легенды о томъ, что эти обезьяны заколдованные люди - абиссинск³е монахи, обращенные Богомъ въ обезьянъ.

   Останавливались у богатыхъ абиссинцевъ, мистеръ Брамбль дѣлалъ имъ подарки, а они устраивали для него абиссинск³е пиры и угощали танцами, пѣснями и военной игрой, называемой "фантаз³я".

   Одинъ Коля волновался. Онъ искалъ Минабеллу. Съ необыкновенной настойчивостью онъ изучалъ абиссинск³й языкъ, и уже довольно свободно болталъ на немъ. На всѣхъ ночлегахъ и дневкахъ онъ разспрашивалъ абиссинцевъ о Минабеллѣ, спрашивалъ и о крестѣ, но никто не зналъ такого мѣста, никто не слыхалъ о Русскомъ православному восьмиконечномъ крестѣ, одиноко стоящемъ въ пустынѣ.

   Помня предупрежден³я Люси о мистерѣ Брамблѣ, Коля все это дѣлалъ осторожно, такъ, чтобы ни англичане ни черные слуги его не услыхали.

   Мистеръ Брамбль приказалъ Колѣ составить письмо негусу съ просьбой устроить ему охоту на льва. Съ этимъ письмомъпошелъвъАддисъ-Абебу одинъ изъ слугъ, длинноног³й Арару. Онъ вернулся черезъ десять дней и принесъ не только разрѣшен³е, но и указан³е отправиться къ богатому абиссинскому помѣщику Ато-Уонди, который и укажетъ, какъ и гдѣ найти льва.

   Караванъ мистера Брамбля, кочевавш³й въ то время у широкой рѣки Аваша, снялся съ бивака и широкими переходами пошелъ, ведомый присланнымъ негусомъ абиссинскимъ проводникомъ Ато-Домесье.

  

  

   На ночлегъ пришли поздно. Пока разставили палатки, развели огни, приготовили ужинъ, - тихая ночь спустилась надъ пустыней. Показалась изъ-за горъ полная луна. Син³я тѣни пошли отъ палатокъ. За палатками затихъ говоръ слугъ. Они улеглись, накрывшись своими бѣлыми "шамами". Высок³е одногорбые верблюды, "мэгари", странными силуэтами рисовались въ темномъ небѣ и говорили Колѣ о чемъ-то древнемъ, древнемъ, напоминали ему ветх³я слова Библ³и. Въ сторонѣ, на небольшой коновязи, мулы мѣрно жевали заданный имъ ячмень. Мистеръ Брамбль ушелъ въ свою палатку. Нѣкоторое время тамъ свѣтился огонь свѣчи, потомъ онъ погасъ. Англичанинъ легъ спать.

   Мистеръ Стайнлей съ Колей сидѣли у костра. Въ рукахъ у Коли была гитара. Онъ перебиралъ на ней лады. Тихо звенѣли струны. Коля опустилъ голову и думалъ свои думы. Мистеръ Стайнлей сидѣлъ на маленькомъ складномъ стуликѣ и посасывалъ догоравшую трубку.

   Онъ положилъ свою тонкую руку съ длинными пальцами на голову Коли и сказалъ:

   - Спойте про костеръ.

   - А не побезпокоимъ его? - кивая головою на палатку Брамбля, спросилъ Коля.

   - Онъ крѣпко спитъ, - отвѣтилъ американецъ. Коля тронулъ струны, взялъ одинъ, другой ладъ и запѣлъ.

   На походѣ онъ перевелъ пѣсню по-англ³йски и теперь по-иному звучала походная кавказская пѣсня.

   Легк³й вѣтерокъ, налетѣвш³й сзади, нанесъ терпк³й запахъ верблюдовъ, колыхнулъ пламя костра, - пахнуло дымкомъ и горѣлой соломой. Что-то родное, давнее, далекое, очень далекое, какое было, быть можетъ, тогда, когда и самого Коли не было на свѣтѣ, напоминали Колѣ эти запахи, этотъ особый походный духъ глухой степи, и онъ съ чувствомъ пропѣлъ:

   - "Иль послѣ труднаго похода

   Захочешь освѣжить языкъ,

   Ты въ мигъ на чай согрѣешь воду,

   Поджаришь къ ужину шашлыкъ"...

   И замолчалъ, склонившись къ гитарѣ и накрывъ ладонью ея струны, чтобы не звенѣли.

   Стало тихо кругомъ. Мулы кончили ѣсть свою дачу и одни стояли, друг³е лежали. Едва шелестѣла сухая трава и, казалось, было слышно, какъ между нея пробиралась мышь. Костеръ едва тлѣлъ и желтое пламя медленно бродило по обугленнымъ сучьямъ.

   Мистеръ Стайнлей положилъ руку на плечо Коли и, нагибаясь къ нему, сказалъ:

   - Скажите мнѣ, Коля, что заставило васъ поѣхать съ нами въ это путешеств³е?

   Коля вздрогнулъ. Его размягченное ночью, пѣн³емъ и всею обстановкою бивака сердце жаждало открыть кому-нибудь всю тайну. Онъ давно разсказалъ Стайнлею все о своей жизни, о мамочкѣ, о Галииѣ, о Селиверстѣ Селиверстовичѣ и Мантыкѣ, даже о Люси былъ сердечный разговоръ, а о главномъ, что лежало у него на сердцѣ, онъ ничего не сказалъ. Но онъ опять сдержался и, молча, пожалъ плечами.

   - Я вижу, - продолжалъ говорить американецъ, - что у васъ есть что-то на душѣ. Что въ этомъ путешеств³и у васъ есть своя цѣль.

   - Охота! - бросилъ небрежно Коля.

   - Подите вы, разсказывайте это кому другому, а не мнѣ, старому охотнику. Я видалъ васъ, когда вы убили вашего перваго "дигъ-дига", не радость и не торжество были въ вашихъ глазахъ, не опьянен³е удачнымъ выстрѣломъ, а жалость къ звѣрю. Вы даже не могли добить его и это я за васъ сдѣлалъ..

   - Это правда, - тихо сказалъ Коля. - Мнѣ было жаль бѣдную, милую козочку.

   - И вы думали: - "зачѣмъ я ее убилъ"?

   Коля поднялъ голову на мистера Стайнлея. Въ большихъ глазахъ, отразившихъ луну, было удивлен³е.

   - Какъ вы это угадали? - сказалъ онъ.

   - Это не трудно было угадать.

   - А въ самомъ дѣлѣ, мистеръ Стайнлей, зачѣмъ убивать животныхъ? Вотъ вы убили пять зебръ, а шкуру сняли только съ одной, остальныхъ убитыхъ отдали абиссинцамъ.

   - Зачѣмъ? - раскуривая только что набитую табакомъ трубку, сказалъ мистеръ Стайнлей, - чтобы, вернувшись, у себя въ клубѣ сказать: - я убилъ столько-то зебровъ, столько-то слоновъ, гиппопотамовъ, жираффовъ. Это, мой милый Коля, увы, плохая черта современнаго человѣчества: извращенный спортъ. Охота - прекрасный спортъ. Ѣздить на велосипедѣ - прекрасно, но по шесть дней кружиться на велодромѣ, высунувъ языкъ - это ид³отизмъ. Автомобиль нужная и необходимая машина, но мчаться на ней со скоростью трехсотъ километровъ въ часъ, ставить новые, бѣшеные рекорды, - это оскудѣн³е современнаго человѣческаго ума. Это упадокъ мышлен³я... Ну и я этому поддался...

   И, замѣтивъ печаль въ глазахъ Коли, мистеръ Стайнлей ласково потрепалъ Колю по щекѣ и сказалъ:

   - Не думайте обо мнѣ худо, милый Коля... Я зоологъ. Я ищу разницу въ расположена полосъ зебры. Я хочу узнать, гдѣ зебра сѣверовосточной Африки переходить въ кваггу заэкваторной Африки.

   - A зачѣмъ это знать? - тихо и серьезно спросилъ Коля.

   Подъ его взглядомъ мистеръ Стайнлей смутился.

   "И въ самомъ дѣлѣ", - подумалъ онъ, - "зачѣмъ? Излишнимъ знан³емъ не испытываемъ ли мы Бога"?

   Трубка вспыхивала краснымъ огонькомъ въ его зубахъ. Онъ задумался и ничего не говорилъ. Коля дрожащею рукою отложилъ въ сторону гитару и досталъ съ груди небольшой холщевой конвертъ.

   - Мистеръ Стайнлей! - обозвалъ онъ американца.

   - Что, дорогой?

   - Я вамъ скажу всю правду. Всю правду, почему я стремился въ Африку... Я ищу Минабеллу.

   - Минабеллу? - переспросилъ мистеръ Стайнлей.

   - Да, слушайте меня.

   И Коля ясно и подробно разсказалъ мистеру Стайнлею всю истор³ю дяди Пети. Голосъ его дрожалъ. Онъ говорилъ громко. Онъ разсказалъ, какъ шелъ Ашиновъ въ Таджурск³й заливъ, какъ съ нимъ шелъ дядя Петя, такой же пятнадцатилѣтн³й мальчикъ, какъ и Коля теперь, какъ дядя Петя пропалъ и всѣ думали, что онъ погибъ и какъ тридцать лѣтъ спустя, передъ самой войной, отъ него получили пакетъ.

   - Вотъ что было въ этомъ пакетѣ.

   Коля досталъ изъ холщевого мѣшка патентъ дяди Пети и свою перерисованную крестословицу.

   Двѣ головы нагнулись надъ пергаментомъ. Мистеръ Стайнлей свѣтилъ своимъ ручнымъ электрическимъ фонарикомъ, а Коля, водя пальцемъ по чертежу, объяснялъ крестословицу. Они такъ увлеклись, что не замѣтили, какъ чуть отдернулась пола палатки и оттуда двумя огненными точками отразились огни костра въ большихъ круглыхъ очкахъ. Мистеръ Брамбль въ одномъ бѣльѣ и туфляхъ на босу ногу, стоя за полой палатки, внимательно слѣдилъ за объяснен³ями Коли.

   - Это все сдѣлано, - говорилъ Коля, - конечно, по-Русски. Вся крестословица составлена изъ Русскихъ словъ, но я вамъ переведу ея смыслъ. А смыслъ ея тотъ, что, если читать вертикально первый, трет³й, седьмой и одиннадцатый ряды, то получается загадочная фраза. Я прочту вамъ ее по-англ³йски: - "На югъ отъ креста ниже Минабеллы. Пять шаговъ. Закатъ. Тѣнь.... Рой аршинъ"... Тамъ, значить, что-то закопано и сохранено для насъ дядей Петей. Тамъ зарыть кладь!... Золото!... Достать этотъ кладь!... И я спасу мою мамочку отъ нищеты.... Галина можетъ спокойно учиться.... Селиверсту Селиверстовичу не надо будетъ ходить въ гаражъ по ночамъ. Ахъ, мистеръ Стайнлей! Вамъ не понять, но это такъ тяжело смотрѣть! Селиверстъ Селиверстовичъ полковникъ, заслуженный старикъ, съ георг³евскимъ крестомъ, еще за ту, Турецкую войну... Ему семьдесятъ лѣтъ - и онъ долженъ каждую ночь сидѣть въ гаражѣ... Получать на чай., по нѣсколько сантимовъ... отъ мальчишекъ шофферовъ... Вы меня понимаете?

   Мистеръ Стайнлей крѣпко пожалъ руку Колѣ.

   - А если тамъ, - задыхаясь, громко говорилъ Коля.

   - Если тамъ страшно много золота... Можно помочь самой Росс³и!... Можетъ быть, это сдѣлаетъ такъ, что мы вернемся... домой?!. Вотъ, зачѣмъ я стремился въ Абиссин³ю, вотъ о чемъ я заключилъ договоръ съ господиномъ Дарсонвилемъ, а онъ устроилъ меня у мистера Брамбля. Я ищу Минабеллу.. Кладъ дяди Пети.

   Лицо мистера Стайнлея стало строгимъ и серьезнымъ.

   - Спасибо, Коля, за довѣр³е, - сказалъ онъ. - Но, милый дорогой мой другъ, никогда не проговоритесь ему, - онъ трубкой показалъ на палатку.- Боже сохрани, если онъ это узнаетъ!

   Отражен³я углей въ большихъ круглыхъ очкахъ исчезли за полой палатки.

   Мистеръ Брамбль чуть слышно, стараясь, чтобы не скрипнула его походная койка, опустился на постель, осторожно протянулся въ ней и съ головой закутался въ блѣдно-желтое мохнатое, шерстяное одѣяло.

  

   На другой день, утромъ, узкимъ овражкомъ, заросшимъ густымъ кустарникомъ, стали подниматься на широкое плато, гдѣ было имѣн³е Ато-Уонди.

   Золотисто-красныя, нарядныя райск³я птицы красиво перепархивали впереди каравана. Маленьк³я колибри, точно больш³я, блестящ³я мухи летали стайками и качались на тонкихъ сухихъ стебляхъ. Красная тропинка вилась между кустовъ, постепенно поднимаясь къ отвержку оврага.

   Когда поднялись на плато, - увидали среди сжатыхъ полей рощу банановыхъ деревьевъ, и въ ней пять круглыхъ хижинъ, сплетенныхъ изъ хвороста, обмазанныхъ землею и накрытыхъ соломою. Одна, стоявшая по серединѣ, была побольше и на ней былъ водруженъ въ центрѣ крыши небольшой, квадратный, рѣзной деревянный крестъ - знакъ, что въ хижинѣ живетъ христ³анин-ъабис-синецъ. Хижины были окружены высокимъ тыномъ изъ вѣтвей и камыша. Широк³я, распахнутыя настежь ворота, вели за ограду.

   Въ воротахъ стоялъ средняго роста очень полный черный человѣкъ съ совершенно сѣдыми курчавыми волосами. Его ноги были босыя, бѣлыя полотняныя панталоны доходили до щиколокъ. Онъ важно и красиво кутался въ большой бѣлый плащъ съ широкой красной полосою. За нимъ толпилось человѣкъ пятнадцать черныхъ людей, молодыхъ и старыхъ, худыхъ и толстыхъ, больше худыхъ, одѣтыхъ въ длинныя бѣлыя рубашки и так³е же штаны. Одинъ, бывш³й ближе къ старику, высок³й, тонк³й абиссинецъ, лѣтъ тридцати, держалъ ружье дуломъ внизъ и черный круглый щитъ, украшенный серебряными пластинками и бляхами.

   Это и было имѣн³е Ато-Уонди. Хозяинъ, предупрежденный изъ Аддисъ-Абебы негусомъ, дожидался гостей среди своихъ слугъ {"Ато" - приставка къ имени у абиссинцевъ означаетъ дворянское происхожден³е, какъ "фонъ" у нѣмцевъ, или "де" у французовъ. Дворяне абиссинцы имѣли на бѣломъ плащѣ широкую красную полосу.}.

   Мистеръ Брамбль подъѣхалъ къ Ато-Уонди и слѣзъ съ мула. Къ нему подбѣжали - слуга абиссинецъ, плутоватый Фара, говоривш³й на ломаномъ французскомъ языкѣ и Коля.

   Ато-Уонди медленно подошелъ къ мистеру Брамблю и, закрывая ротъ "шамою", какъ того требовало абиссинское прилич³е, чтобы своимъ нечистымъ дыхан³емъ не осквернить гостя, сталъ говорить слова привѣта Брамблю. Фара переводилъ ихъ по-французски, а Коля передавалъ ихъ по-англ³йски.

   - Ато-Уонди радъ видѣть иностранныхъ гостей, сына великаго англ³йскаго короля, и гражданина далекой Америки у себя, - сказалъ старый абиссинецъ. - Почтенна и благородна цѣль вашего пр³ѣзда - охота на львовъ. Отличныя ружья и смѣлыя сердца дадутъ мужскую потѣху вамъ, и помогутъ намъ избавиться отъ звѣрей, разоряющихъ наши хозяйства. Прекрасный, старый левъ выслѣженъ моими людьми. Но раньше, чѣмъ говорить объ этомъ дѣлѣ, я прошу освѣжить ваши уста моимъ скромным "тэджемъ" и поѣсть приготовленнаго для васъ обѣда. День великъ. Солнце только только подходитъ къ полудню. Раньше ночи не можетъ быть охоты.

   Ато-Уонди сдѣлалъ широк³й жесть по направлен³ю къ банановой рощѣ. Тамъ въ зеленой тѣни былъ устроенъ изъ жердей и листьевъ навѣсъ. Подъ навѣсомъ, на кольяхъ были поставлены столы и скамьи. Столы, вмѣсто скатертей, были накрыты громадными банановыми листьями. Деревянные стаканы и круглые блины "инжиры" были разставлены и разложены вмѣсто приборовъ.

   Мистеръ Брамбль, не очень то любивш³й абиссинской ѣды, запротестовалъ. Коля, смягчивъ рѣзк³я выражен³я мистера Брамбля, попытался отклонить приглашен³е, но Ато-Уонди рѣшительно и твердо сказалъ:

   - Прошу! Гость въ рукахъ хозяина!...

   Въ головѣ стола сѣлъ высок³й, худой старикъ, родственникъ Ато-Уонди. Самъ Ато-Уонди не садился, но управлялъ слугами, наблюдалъ за тѣмъ, чтобы у всѣхъ въ стаканахъ и деревянныхъ чашкахъ полно было тэджемъ и подходилъ чокаться то съ однимъ, то съ другимъ. По правую руку отъ стараго абиссинца посадили мистера Брамбля, по лѣвую, мистера Стайнлея. Рядомъ съ Брамблемъ посадили Колю. Фара сталъ сзади мистера Брамбля. Дальше, шумно и весело разговаривая, усѣлись черные гости Ато-Уонди. Ихъ набралось человѣкъ двадцать. Кто они были - Коля не зналъ. Они были въ бѣлыхъ чистыхъ рубашкахъ. Передъ тѣмъ, какъ сѣсть за столъ, они ополоснули въ свѣжей водѣ руки и вытерли ихъ полотенцемъ. Забота не напрасная - Коля только теперь замѣтилъ, что ни ножей, ни вилокъ, ни ложекъ не было. Никто не подавалъ тарелокъ, а между тѣмъ уже громадный негръ, обнаженный до пояса, съ полотенцемъ, перекинутымъ черезъ плечо, несъ первое блюдо. Это была нарѣзанная мелкими кусками, жареная на угольяхъ баранья печенка, сильно проперченная краснымъ перцемъ.

   Мистеръ Брамбль, - ему первому подали, - посмотрѣлъ брезгливо, что съ ней дѣлать. Ему на помощь пришелъ хозяинъ. Большою, полною ладонью онъ взялъ горсть печенки и положилъ ее на плоск³й хлѣбъ, лежавш³й передъ Брамблемъ. Такъ же сдѣлалъ онъ и мистеру Стайнлею и Колѣ. Остальные гости сами потянулись руками, набирая себѣ любимаго абиссинскаго кушанья.

   Брамбль брезгливо ковырялъ въ печенкѣ кинжаломъ. Мистеръ Стайнлей вытащилъ охотнич³й ножъ и съ удовольств³емъ сталъ ѣсть розоватые куски.

   - Отличная печенка, - сказалъ онъ Колѣ. - Нѣжная, мягкая, чуть поджаренная. Прелесть что такое. Скажите это хозяину.

   - Скажите ему, - сквозь зубы проворчалъ мистеръ Брамбль, - что онъ просто черная свинья. Если приглашаетъ европейцевъ, пусть и подаетъ по-европейски. Прямо грязной своей лапой лѣзетъ въ блюдо. Меня тошнитъ отъ его пальцевъ, по которымъ течетъ сало.

   - Тэта, - мягко и тихо, прикрывая изъ подражан³я абиссинцамъ ротъ рукою, говорилъ Коля Ато-Уонди, - бузу малькамъ! прекрасная печенка. Мистеръ Брамбль и мистеръ Стайнлей благодарятъ за чудное блюдо!

   Полная горсть печенки, наваленная передъ Брамблемъ, была отвѣтомъ на слова Коли.

   Мистеръ Брамбль злобно покосился на Колю и тяжело вздохнулъ.

   Но выручали собаки. Ихъ было три. Тонк³я, худыя и лохматыя, махая ошарпанными хвостами, суетливо изгибаясь и умильно заглядывая въ глаза людямъ желтыми добрыми собачьими глазами, онѣ точно поняли затруднительное положен³е Брамбля и обступили его, ловко ловя бросаемые имъ куски.

   "Тэджъ" дѣлалъ свое дѣло. Шумнѣе шла бесѣда на незнакомомъ языкѣ. Свободнѣе и развязнѣе жесты. Вокругъ стола ходилъ старикъ въ темной "шамѣ", онъ веселилъ гостей шутками, гримасничалъ и передразнивалъ ихъ. Все проворнѣе суетились юноши съ тыквенными "гомбами", подливая изъ нихъ пряный и пьяный "тэджъ".

   Мистеръ Стайнлей подозвалъ къ себѣ Колю. Онъ отдавался радости абиссинскаго пира, смѣялся съ абиссинцами, разспрашивалъ Колю о шуткахъ старика и весело ѣлъ и пилъ, заслуживъ общую любовь гостей.

   Четыре стройныхъ галласа внесли на носилкахъ, убранныхъ блѣдно-желтою машилловою соломою и листьями цѣликомъ зажареннаго барана. Его тушили въ особой раскаленной ямѣ. Это было чудо абиссинскаго кухоннаго искусства. Лицо Ато-Уонди расплылось въ горделивую улыбку. Галласы склонилась съ блюдомъ передъ Брам-блемъ. Брамбль брезгливо отхватилъ кинжаломъ небольшой кусокъ бараньяго бока. Ато-Уонди возмутился.

   - Нельзя же такъ, гэта, - воскликнулъ онъ, - надо хорошенько ѣсть.

   И онъ отрѣзалъ заднее стегно и положилъ его на свѣж³й листъ инжиры передъ англичаниномъ.

   Розовое нѣжное мясо благоухало. Прозрачный жиръ капалъ съ хлѣба на листъ банана. Черные гости въ возбуждены встали и, кто ножомъ, кто прямо руками отрывали себѣ куски сочнаго бараньяго мяса. Блюдо поставили на столъ и черные слуги принесли второго и третьяго барана.

   Старикъ, отпускавш³й шутки, въ какомъ-то возбуждение пира пѣлъ и плясалъ вокругъ стола. Собаки съ визгомъ носились за нимъ. Мистеръ Брамбль мрачно сидѣлъ надъ своимъ кускомъ. Ато-Уонди, уже не мало выпивш³й, чокаясь съ гостями "тэджа", захмелѣвш³й, сталъ отрывать отъ барана сочные куски и своими пальцами совать гостямъ въ ротъ. Онъ направился съ нѣжнымъ розовымъ кускомъ и къ мистеру Брамблю.

   - Скажите этой черной свиньѣ, - проворчалъ Брамбль, обращаясь къ Колѣ, - чтобы не смѣлъ дѣлать со мною своихъ гнусностей. Меня стошнитъ отъ его сальныхъ пальцевъ!

   Коля умоляюще взглянулъ на Брамбля.

   - Но, мистеръ Брамбль, - воскликнулъ онъ. - Это же самая высшая абиссинская вѣжливость!... Самый большой почетъ для гостя!

   - Къ чорту эти обычаи дикарей!

   Колю выручилъ Стайнлей. Онъ вскочилъ изъ-за стола и пошелъ навстрѣчу Ато-Уонди, показывая знаками, чтобы ему положилъ въ ротъ кусокъ мяса Ато-Уонди.

   - Мнѣ, гэта, мнѣ! - говорилъ онъ, ласково и привѣтливо улыбаясь...

   На столъ подавали черный горяч³й кофе въ маленькихъ глиняныхъ чашечкахъ. Пиръ приходилъ къ концу.

   - Ну, довольно! - рѣшительно сказалъ Брамбль. - Всему бываетъ конецъ. Къ дѣлу! Пора говорить и о дѣлѣ. Позовите ко мнѣ эту старую обезьяну. Я хочу говорить объ охотѣ.

   Мистера Стайнлея въ это время окружили на другомъ концѣ стола абиссинцы. Его мѣсто было пусто. Коля привелъ Ато-Уонди къ мистеру Брамблю.

   - Пусть садится, - строго сказалъ Брамбль. Ато-Уонди покорно сѣлъ на мѣсто мистера Стайнлея.

   Мистеръ Брамбль сверкнулъ круглыми очками и, хлопая толстой рукой съ короткими пальцами по рукѣ Ато-Уонди, бросилъ:

   - Гдѣ левъ?

   Коля перевелъ вопросъ.

   Лицо Ато-Уонди стало серьезно.

   - Левъ обложенъ у Гадабурка, - сказалъ онъ. - Тамъ ихъ было цѣлое семейство: - левъ, львица и два годовалыхъ львенка. Но тамъ охотился одинъ человѣкъ. Очень храбрый человѣкъ. Онъ одинъ на одинъ идетъ на льва.

   "Какъ старый Мантыкъ хаживалъ на тигровъ", - подумалъ Коля, и быстро перебилъ Ато-Уонди:

   - Кто этотъ человѣкъ?

   - Одинъ арабъ.

   - Какъ его зовутъ?

   - Сеидъ-Магометъ. Очень храбрый человѣкъ. Онъ три дня тому назадъ убилъ одного молодого льва. Вчера другого. Онъ хотѣлъ идти и на стараго, да ему не позволили.Стараго льва, гэта, негусъ негусти опредѣлилъ для тебя.

   Коля перевелъ слова Ато-Уонди.

   - Хорошо, - сказалъ мистеръ Брамбль. - Гдѣ же обложенъ старый левъ?

   Ато-Уонди взялъ блинъ инжиры и, разрывая его на кусочки, сталъ раскладывать ихъ по банановому листу.

   - Вотъ такъ будетъ, - говорилъ онъ, тыкая сальными пальцами въ кусочки, - Гадабурка, небольшое селеньице. Тутъ мѣстность дикая. Горы начинаются. Больш³я заросли кустовъ, трава такая густая - чистый лѣсъ. А тутъ маленьк³й такой поселочекъ, хижинъ шесть - Минабелла!

   Коля задохнулся отъ волнен³я и не могъ переводить. Мистеръ Брамбль всталъ со скамьи, подошелъ сзади къ Колѣ и обѣими руками тяжело навалился на его плечи.

   - Что это значитъ Минабелла? - хрипло спросилъ онъ. - Львы?

   - Нѣтъ, -въ сильномъ смущен³и, едва слышно пробормоталъ Коля, - Ато-Уонди говоритъ, что Минабелла это маленькое селен³е. Между нимъ и селен³емъ Гадабурка обложенъ левъ.

   Коля быстро спросилъ, умоляюще глядя на Ато-Уонди.

   - Тэта.... Вы не знаете, у Минабеллы нѣтъ креста? Тамъ не жилъ московъ ато Петросъ?

   - Не знаю... Я тамъ никогда не былъ. Я въ этихъ мѣстахъ недавно. Я всегда жилъ подлѣ Харара.

   - Ну, нечего разговаривать больше, -сказалъ мистеръ Брамбль. - Къ дѣлу... Поблагодарите хозяина, да и ѣхать надо. Тоже и льву можетъ надоѣсть дожидаться насъ, когда мы соблаговолимъ его убить.

   Мистеръ Брамбль направился къ своему мулу.

  

  

   Вернувшись на бивакъ, мистеръ Брамбль плотно занавѣсилъ полу своей палатки и остался вдвоемъ съ мистеромъ Стайнлеемъ. Коля со слугами хлопоталъ, разсѣдлывая и прибирая муловъ.

   Мистеръ Брамбль былъ въ большомъ оживлен³и. Онъ смотрѣлъ, какъ ложился на свою постель немного охмѣлѣвш³й отъ тэджа и тяжелаго обѣда у Ато-Уонди мистеръ Стайнлей, самъ же топтался въ палаткѣ, потирая руки и сверкая круглыми стеклами очковъ.

   Мысли тяжело ворошились въ его головѣ.

   "Онъ богатый, ничего не дѣлающ³й англичанинъ. Очень богатый. Но понят³е богатства такъ растяжимо! Такъ легко потерять все, что имѣешь и такъ важно имѣть очень много. И понят³е много тоже относительно"...

   Для мистера Брамбля слова много не было. Ему всегда было мало,

   "Кладъ Русскаго мальчика Коли... Словъ нѣтъ - славный этотъ мальчикъ!.. Очень милый!.. Но на что ему этотъ кладъ? И притомъ кладъ не можетъ кому-то принадлежать. Кладъ - это находка. Для того, кто зарылъ кладъ, кто довѣрилъ его землѣ - кладъ уже пропалъ. Его нѣтъ.

   Кладъ нельзя завѣщать. Кладъ принадлежитъ тому, кто его найдетъ и откопаетъ. А найдетъ его и откопаетъ онъ, мистеръ Брамбль. Не даромъ онъ узналъ секреть Коли... Надо устранить только Колю".

   Жестокая улыбка скривила полное лицо Брамбля.

   "Мало ли что можетъ быть въ такомъ путешеств³и по пустынѣ" - подумалъ онъ.

   За палаткой былъ слышенъ бодрый, веселый и, какъ показалось мистеру Брамблю, счастливый голосъ Коли.. Онъ что-то говорилъ, объясняя абиссинскимъ слугамъ, и тѣ смѣялись.

   Стайнлей лежалъ на койкѣ и курилъ трубку.

   - Коля-то нашъ, - сказалъ онъ, - какъ по-абиссински насобачился. Любо-дорого!

   Мистеръ Брамбль ничего не отвѣтилъ. Онъ остановился въ концѣ палатки, у стойки и посмотрѣлъ сзади на Стайнлея.

   "Американецъ знаетъ секреть Коли. Онъ его любить. Онъ станетъ на сторону мальчика. Придется устранить и американца. Читалъ я гдѣ-то, что грабитель, рѣшившись завладѣть имуществомъ одной богатой старухи, входить въ домъ. Его встрѣчаетъ прислуга этой старухи, тоже старая женщина. Онъ убиваетъ ее, чтобы не было свидѣтеля... Потомъ убиваетъ старуху. И тутъ видитъ въ углу спрятавшуюся дѣвочку, внучку старухи.... Онъ пожалѣлъ дѣвочку... Она маленькая - не поняла... А она выдала... Чистое дѣло сорвалось, и грабитель пошелъ на казнь.... Но вѣдь я не грабитель!"

   Нервная дрожь пробѣжала по тѣлу Брамбля.

   - "Неужели я на это способенъ?... Что же?.. Если хочешь много?... Надо рѣшиться... Да... Но только все надо сдѣлать очень чисто. Чтобы и я - не я ,и лошадь не моя!.. Левъ... A вѣдь это опасная штука - левъ. Ато-Уонди говорилъ, что этотъ левъ унесъ ребенка. А левъ, попробовавш³й человѣчину, становится смѣлѣе.. Да... надо только все сдѣлать умно... Тогда и онъ", - мистеръ Брамбль бросилъ взглядъ на Стайнлея, - "ничего не скажетъ".

   - Стайнлей, - бодро сказалъ мистеръ Брамбль, и остановился надъ койкой американца, заложивъ руки въ карманы короткихъ рейтузъ. - Знаете, что я придумалъ, чтобы ловче взять льва.

   - Ну?

   - Левъ, по словамъ Ато-Уонди... вотъ грязный старикъ!... Обложенъ между Гадабурка и Минабеллой...

   - Ну?

   Американецъ ничѣмъ не выдалъ своего волнен³я.

   - Геразмачу Банти, проживающему въ Гадабурка приказано оказать намъ полное содѣйств³е... Тамъ въ пустынѣ будетъ положена приманка и надъ нею устроенъ бревенчатый блокгаузъ. Льву туда никакъ не добраться. Это охота для меня... и для Коли... Как³е же мы охотники!... Но Ато-Уонди мнѣ говорилъ, что левъ можетъ догадаться по приготовлен³ямъ и не пойти на приманку и тогда онъ знаетъ его ходъ и его можно будетъ подкараулить у Минабеллы.... Вы меня, Стайнлей, понимаете? Было бы такъ досадно, если бы этотъ левъ, изъ-за котораго мы такъ много надѣлали шума у негуса, ушелъ отъ насъ. Вотъ что я надумалъ. Поѣзжайте вы съ Арару и еще съ кѣмъ хотите изъ слугъ на перерѣзъ ему въ Минабеллу и устройте тамъ засаду льву. Вы стрѣлокъ спокойный, вы не испугаетесь, если на васъ левъ выйдетъ и въ чистомъ.. да и абиссинцы вамъ помогутъ, а мы по стариковски попытаемся изъ блокгауза. А? что вы думаете?

   Трубка долго сипѣла въ зубахъ у мистера Стайнлея. Наконецъ, раздалось его спокойное:

   - Оль-райтъ. Хорошо!

   Коля, счастливый тѣмъ, что близилась цѣль ихъ путешеств³я, что уже найдена была таинственная Минабелла, а съ нею, возможно, и кладъ дяди Пети, какъ на пружинахъ легко похаживалъ вдоль коновязи муловъ и наблюдалъ, какъ абиссинск³е слуги ихъ зачищали.

   - "Астрѣ", Арару, надо бы хвостъ замыть. Ишь, какъ затрепался, - улыбаясь сказалъ Коля и погладилъ по блестящему крупу темно-караковаго мула мистера Стайнлея.

   - "Бузу малькамъ бакло" {"Отличный мулъ!"}, - подтвердилъ Арару, разбирая руками волосы, жидкаго хвоста мула. - Самое хорошее животное! И мистеръ Стайнлей! Вотъ ѣздитъ! Вотъ стрѣляетъ! Настоящ³й абиссинецъ!

   Коля улыбнулся. Ему пр³ятна была похвала его другу. Въ головѣ бѣжали мысли. Уносили Колю отъ коновязи среди кустовъ и травъ, на берегу тихаго ручья, гдѣ по кустамъ вился цвѣтущ³й голубой барвинокъ и цѣпкая ежевика свисала къ землѣ, уносили къ той страшной и прекрасной Минабеллѣ, гдѣ надо ждать заката, смотрѣть, куда упадетъ тѣнь на закатѣ, отсчитать пять шаговъ и рыть....

   "Что тамъ? Навѣрно тяжелый сундукъ, окованный желѣзными полосами. Проржавѣло, поди, въ землѣ желѣзо. Въ сундукѣ золотыя монеты - двадцатифранковыя. Или, можетъ быть, серебряные абиссинск³е талеры Марш-Терезы. Сколько тамъ можетъ быть?"

   Коля сѣлъ на ящикъ, въ сторонѣ отъ коновязи и, царапая ножомъ, подаркомъ мистера Брамбля, сталъ высчитывать, какой можетъ онъ найти кладъ.

   "Скажемъ: дядя Петя прожилъ въ Абиссин³и тридцать лѣтъ. И каждый годъ онъ откладывалъ въ два раза больше, чѣмъ въ предыдущей. Пусть, въ первый годъ онъ отложилъ тридцать золотыхъ монетъ. Это можно. Не такъ уже много. Второй годъ - шестьдесятъ, трет³й - сто двадцать. Потомъ двѣсти сорокъ, четыреста восемьдесятъ, девятьсотъ шестьдесятъ!

   На десятый годъ цифра достигла пятнадцати тысячъ трехсотъ шестидесяти луидоровъ, а весь капиталъ уже былъ тридцать тысячъ шестьсотъ девяносто монетъ. Дальше цифры росли такъ сильно, что на ящикѣ не было мѣста для умножен³я.

   Колю бросило въ жаръ.

   "Да вѣдь это так³я суммы, что уже не о мамочкѣ и Галинѣ думать, а о спасен³и Росс³и. Это одинъ человѣкъ собралъ... Одинъ... Не можетъ быть... А какъ же американск³е милл³онеры? Начнутъ съ 10-ти пенсовъ, а потомъ, глядишь, миллюнами долларовъ ворочаютъ, строятъ заводы, цѣлые города устраиваютъ, организуютъ свои университеты, широко помогаютъ молодежи. Мистеръ Стайнлей разсказывалъ про Хувера, про изобрѣтателя электричества - Эдиссона... Но, если такъ, почему же друг³е Русск³е не дѣлаютъ такъ, какъ дядя Петя? Не копятъ, не умножаютъ все на два, только на два.... Вѣдь, если бы такъ было - все можно было бы устроить. Школы, больницы, университеты, богадѣльни и ни у кого не просить, но напротивъ, всѣмъ давать. Богатымъ вездѣ уважен³е! Богатымъ легче спасти Росс³ю, чѣмъ бѣднымъ. Почему же не копятъ, не даютъ, не удваиваютъ?! Значить, нельзя. Вѣрно и дядя Петя не могъ такъ много накопить?

   У Коли кружилась голова. Онъ вложилъ ножъ въ ножны и задумался.

   " Но вѣдь кладъ есть. Иначе не стоило бы писать этой крестословицы. Она оправдалась. Минабелла нашлась. Значитъ, есть и кладъ. Какъ же теперь лучше поступить? Пойти сейчасъ къ мистеру Брамблю и попросить разсчета?.. А если онъ не найдетъ клада? Какъ вернется онъ тогда?.. Нѣтъ, ужъ если судьба привела его къ самой Минабеллѣ, онъ пойдетъ со всѣми... Попроситъ разрѣшен³я отлучиться на одинъ вечеръ и откопаетъ кладъ... Эхъ! если бы Мантыкъ былъ съ нимъ, какъ было бы все хорошо! Мантыку все можно было довѣрить. Мантыкъ могъ и кладъ за него откопать... Но Мантыкъ поди-ка теперь катитъ на своемъ грузовичкѣ по мокрому асфальту Парижскихъ улицъ, слѣдитъ за бѣлой палочкой полицейскаго "ажана" и завидуетъ ему, Колѣ! Не хорошо онъ поступилъ съ Мантыкомъ".

   А мысль, перенесшаяся въ Парижъ, уже осталась тамъ. Уже думалъ Коля о своей золотоволосой сестренкѣ съ блѣднымъ личикомъ, думалъ о мамочкѣ, о Селиверстѣ Селиверстовичѣ...

   "Тяжело имъ всѣмъ безъ Коли... Э, ничего!.. Мантыкъ

   съ ними!...

   - Коля! - раздался крикъ мистера Брамбля изъ палатки. - Посѣдлать муловъ мистеру Стайнлею, Арару и Адаму.... Какъ уѣдутъ - снимать бивакъ! Ъдемъ....

   Коля побѣжалъ исполнять приказан³е мистера Брамбля. Онъ слышалъ, какъ въ палаткѣ собирался мистеръ Стайнлей, какъ съ нимъ все время говорилъ Брамбль, онъ видѣлъ, какъ они вышли изъ палатки- мистеръ Стайнлей съ двумя тяжелыми патронташами и двумя короткоствольными нарѣзными штуцерами въ рукахъ. Онъ передалъ одинъ Арару, другой Адаму, пошелъ къ Колѣ, видно, хотѣлъ ему что-то сказать, но въ это время мистеръ Брамбль нетерпѣливо позвалъ Колю и сталъ медленно разсказывать, какъ и что уложить и что, куда отправить. Коля сквозь голосъ мистера Брамбля слышалъ, какъ затопотали по сухой землѣ тропинки мулы: мистеръ Стайнлей уѣхалъ съ двумя абиссинцами куда-то, не успѣвъ проститься съ Колей.

   Черезъ два часа, незадолго до заката, остальной караванъ мистера Брамбля выступилъ съ бивака. Впереди шелъ высок³й и стройный негусовъ проводникъ Ато-До-месье. Онъ несъ на плечѣ ружье Гра, стволомъ внизъ. Длинная тѣнь отъ него шла, качаясь передъ нимъ. За нимъ ѣхали верхомъ мистеръ Брамбль и Коля, дальше слуги вели вьючныхъ муловъ и ве