Жанлис Мадлен Фелисите - Вольнодумство и набожность

23;халъ въ Кадиксъ. Дельривъ объѣздилъ пр³ятныя окрестности Альжезираса, видѣлъ живописный островокъ Паламоск³й, мѣстечка Сенъ-Рокъ, Гибралтарскую гору, сѣлъ на корабль и черезъ шесть часовъ вышелъ на берегъ Африки; наконецъ возвратился въ Кадиксъ, въ самый день Меллосова пр³ѣзда изъ Мадрита.

   Зейма ему обрадовалась: онъ также былъ чувствителенъ къ ея ласкамъ, и рѣшился воспользоваться ими, думая: "Я не хотѣлъ употребить во зло невинности бѣдной монахини; но рѣзвая и блестящая Зейма не есть Агнеса: она знаетъ, что чувствуетъ; она не легковѣрна и не набожна; не имѣю нужды въ обманѣ, чтобы заманить ее въ сѣти... Зейма есть дочь моего благодѣтеля: надобно быть только осторожнымъ и скромнымъ. Естьли связь наша останется тайною для свѣта и Меллоса, то мнѣ не чѣмъ упрекать себя. Что запрещаетъ намъ слѣдовать движен³ю естественной и милой страсти, которая не сдѣлаетъ ни вреда, ни безпорядка, ни соблазна, и питая сердца наши нѣжными восторгами, не огорчитъ никого въ свѣтѣ? Нѣтъ, нѣтъ! теперь уже не пожертвую своимъ щаст³емъ глупой, старой привычкѣ. Смѣшно быть добродѣтельнымъ тому, кто уже не вѣритъ святой добродѣтели. До сего времени я только хотѣлъ, а не умѣлъ быть вольнодумцемъ; всякой разъ, когда доходило до дѣла, новыя правила уступали старымъ предразсудкамъ воспитан³я. Но теперь - полно! Красота Зеймы побѣдитъ эту слабость, и первый шагъ долженъ все рѣшить."

   Дельривъ, сдѣлавъ планъ, хотѣлъ исполнить его: открылъ Зеймѣ любовь свою, узналъ ея взаимную къ нему склонность, и предложилъ ей видѣться съ нимъ по вечерамъ въ маленькомъ садикѣ, отъ котораго хранился ключь у нее въ горницѣ. Зейма сперва ужаснулась: она соглашалась на тайное свидан³е, но только днемъ, и въ присутств³и надзирательницы, ей преданной. Любовникъ требовалъ, заклиналъ, увѣрялъ (по обыкновен³ю) въ невинности чувствъ и намѣрен³й своихъ. Наконецъ Зейма согласилась, и въ одно утро отдала ему гибельный ключь. Но въ тотъ же день Меллосъ, вставъ изъ за стола, повелъ дочь свою въ кабинетъ, и говорилъ съ нею часа два. Зейма вышла оттуда вся въ слезахъ, и запѣрлась въ своей комнатѣ. Меллосъ уѣхалъ прогуливаться. Тогда Зейма призвала Дельрива къ себѣ, и сказала ему, что очень хочетъ непремѣнно выдать ее за мужъ; что она не смѣла отвергнуть его предложен³я, и должна ему повиноваться. Зейма плакала, увѣряла любовника въ своемъ отчаян³и, но требовала, чтобы онъ возвратилъ ей ключь. Дельривъ не былъ влюбленъ; однакожь находилъ Зейму прелестною, и никакъ не хотѣлъ отказаться отъ тайнаго свидан³я; требовалъ его въ знакъ довѣренности; плакалъ - говорилъ, что онъ имѣетъ, нужду въ семъ послѣднемъ утѣшен³и; игралъ ролю отчаяннаго; просилъ, угрожалъ - и слабая Зейма, боясь оскорбить его, боясь даже видѣть любовника мертваго, ногъ своихъ, согласилась ждать его въ полночь.

   Во весь тотъ день Зейма - задумчивая, печальная - казалась Дельриду гораздо милѣе прежняго. Онъ даже почиталъ себя влюбленнымъ безъ памяти, и твердилъ мысленно, что любовь все извиняетъ: ибо, не смотря на его философ³ю, онъ все еще имѣлъ нужду въ извинен³и, особливо въ ту минуту, какъ воображалъ себѣ оскорбленнаго отца своей любовницы. Меллосъ возвратился поздно: Дельривъ не могъ смотрѣть на него спокойно; но томный и нѣжный взглядъ Зеймы истребилъ въ его сердцѣ первое дѣйств³е совѣсти.

   Ввечеру, по обыкновен³ю, всѣ разошлись въ одиннадцать часовъ. Дельривъ, будучи въ своей комнатѣ одинъ съ собою, почувствовалъ нѣкоторый ужасъ; боялся собственныхъ мыслей; хотѣлъ думать только о красотѣ Зеймы, но воображен³е представляло ему одного почтеннаго отца ея; хотѣлъ мыслить о восторгахъ и щаст³и любви, но тайный голосъ внутри сердца повторялъ ему: преступлен³е не ведетъ ко щаст³ю; ты забываешь святыя права гостепр³имства, и не избѣжишь раскаян³я. Дельривъ, досадуя на свою робость, клялся побѣдить ее. Я похожъ на тѣхъ людей, думалъ онъ, которые хотя уже не вѣрятъ мертвецамъ, но все еще боятся потемокъ, воспоминая глупыя сказки, ужасъ ихъ дѣтства. Меллосъ будетъ ли нещастливъ отъ того, что Зейма любитъ меня? Не думаю увезти ее: пусть она повинуется отцу своему! Но я люблю, любимъ и хочу быть щастливъ. На что жертвовать живѣйшими восторгами сердца? кто и чѣмъ наградитъ меня за нихъ?... Но въ самую с³ю минуту тихонько стучатъ въ его дверь; онъ отворяетъ и съ изумлен³емъ видитъ Меллоса.... Я думалъ, что вы еще не легли, сказалъ Меллосъ съ улыбкою: знаю, что вы долго читаете по вечерамъ, и спѣшилъ увѣдомить васъ о щастливомъ успѣхѣ моихъ старан³й. С³ю минуту пр³ѣхалъ ко мнѣ курьеръ изъ Мадрита съ письмомъ отъ Министра, который, слышавъ отъ меня о вашихъ достоинствахъ, выпросилъ вамъ у Короля важное мѣсто: вотъ указъ. Сверхъ того мнѣ удалось сдѣлать такой щастливой оборотъ изъ вашихъ денегъ, что вы выигрываете сто на сто: завтра казначей мой выдастъ вамъ 40 тысячь ливровъ.- Дельривъ стоялъ неподвижно, блѣднѣлъ какъ преступникъ въ часъ суда и не могъ сказать ни слова. Меллосъ вообразилъ, что безмолв³е его происходитъ отъ чрезмѣрной благодарности - обнялъ его съ чувствительност³ю и вышелъ. Дельривъ бросился на кресла и залился слезами. Боже мой! сказалъ онъ: что сдѣлалось бы со мною, естьли бы этотъ великодушной человѣкъ отложилъ до завтрашняго дня увѣдомить меня о своемъ благодѣян³и? какъ бы могъ я снести бремя такого одолжен³я? Я застрѣлился бы у ногъ его!... Дельривъ взялъ ключь отъ саду, завернулъ его въ бумагу и запечаталъ. "Завтра отдамъ его, думалъ онъ: ахъ! чего бы не далъ я за то, чтобы никогда не брать и не желать его!"

   Дельривъ ходилъ скорыми шагами по комнатѣ. Ударило 12 часовъ: онъ не поколебался, однакожь не могъ воображать равнодушно, что Зейма ждетъ его; не могъ думать обо снѣ, пока она могла желать или бояться его прихода; легъ уже на разсвѣтѣ - и на другой день возвратилъ ключь. Изъяснен³е его съ Зеймою было трогательно. Онъ признался ей, что благодѣян³е Меллосово поразило его. Говорилъ о правилахъ добродѣтели, забытыхъ ею для любви; говорилъ съ краснорѣч³емъ истиннаго друга. Зейма плакала, благодарила его, и клялась посвятить всю жизнь свою добродѣтели.

   Черезъ два дни послѣ того Меллосъ спросилъ у Дельрьва, замѣтилъ ли онъ въ окрестностяхъ маленькой сельской домикъ, построенный на крутомъ берегу рѣки? Дельривъ отвѣчалъ, что ему давно хотѣлось войти въ него, но что въ немъ передѣлывали комнаты, и никого не пускали смотрѣть. "Я вчера былъ тамъ, сказалъ Меллосъ: работы кончены, и вы можете все видѣть. Мѣсто очень хорошо, и садъ прекрасной." - Дельривъ въ то же утро пошелъ туда. Уединенный домикъ былъ въ самомъ дѣлѣ прелестенъ какъ своею внѣшност³ю, такъ и мѣстоположен³емъ. Тамъ взоръ обнимаетъ вмѣстѣ городъ Кадиксъ, островъ Леона, заливъ, всѣ его живописныя окрестности и море, въ которое течетъ изгибами рѣка Санти-Петри; съ другой стороны представляется Медина-Сидон³а и обширныя равнины южной Андалуз³и. Щастливъ (сказалъ Дельривъ), щастливъ хозяинъ такого прелестнаго жилища, естьли образъ мыслей и правила его согласны съ чувствами его сердца!.... Онъ хотѣлъ видѣть садъ, и проходя мимо домика, котораго окна были завѣшены зеленою тафтою, услышалъ звуки форте-п³ано; остановился, и плѣняясъ искусною игрою невидимаго музыканта, вспомнилъ Калисту. Онъ желалъ знать, кто такъ хорошо играетъ? Сама госпожа, отвѣчалъ ему проводникъ: дѣвица Луселла. - Какихъ лѣтъ она?- "Двадцати, или еще моложе." - Кто же здѣсь съ нею? мать или родные? - "Никого."

   Минутъ черезъ десять перестали играть, и Дельривъ хотѣлъ уже итти далѣе, какъ вдругъ отворилось окно, и явилась прекрасная.женщина - сама Луселла. - увидѣвъ Дельрива, она поблѣднѣла и отступила назадъ. Онъ поклонился, и смотрѣлъ на нее съ удивлен³емъ. Луселла снова приблизилась къ окну, и сказала ему по-французски, что проситъ его отдохнуть въ домѣ. Дельривъ затрепеталъ: ему казалось, что онъ слышитъ Калистинъ голосъ... Но Лусселла была еще несравненно прекраснѣе: во всѣхъ чертахъ ея изображалось гораздо болѣе души и нѣжной чувствительности; друг³е глаза и совсѣмъ другое лицо. Дельривъ воспользовался приглашен³емъ и вошелъ въ залу. Луселла сидѣла на богатыхъ креслахъ и шила въ пяльцахъ съ другою, пожилою женщиною; приняла его ласково и съ видомъ нѣжной томности; говорила умно, пр³ятно, и каждымъ словомъ трогала молодаго человѣка до глубины сердца, напоминая ему голосомъ своимъ ужасную измѣну. Дельривъ, желая избавиться отъ сего мучительнаго воспоминан³я, не спускалъ глазъ съ прелестной хозяйки. Подавали мороженое, самые лучш³е плоды, и гость съ великимъ трудомъ могъ рѣшиться на то, чтобы итти домой, требуя дозволен³я быть въ другой разъ. "Очень рада васъ видѣть, государь мой, отвѣчала Луселла, закраснѣвшись: тѣмъ болѣе, что мнѣ поручено объяснишься съ вами въ важномъ дѣлѣ, отъ котораго зависитъ спокойств³е милаго для меня сердца." Дельривъ удивился, и просилъ изъяснишь ему загадку; но Луселла никакъ не хотѣла того, и желала, чтобы онъ пришелъ на, другой день. Молодой человѣкъ возвратился къ Меллосу въ изумлен³и и безпокойствѣ; считалъ минуты дня и ночи; думалъ только о Луселлѣ, и забылъ все другое - самую Калисту, любимую имъ нѣкогда съ жаромъ искренней, добродѣтельной склонности, но не страстно. Новое чувство его къ Луселлѣ имѣло всѣ признаки сильнѣйшей страсти. Кто эта несравненная красавица, живущая уединенно и независимо въ такихъ молодыхъ лѣтахъ? почему онъ ей извѣстенъ? что хочетъ она сказать ему? Дельривъ терялся въ догадкахъ, или, лучше сказать, не могъ придумать ничего вѣроятнаго. Съ какою радост³ю увидѣлъ онъ наступлен³е слѣдующаго дня! Луселла звала его въ пять часовъ: въ четыре онъ былъ уже на берегу рѣки, но не смѣя прежде времени войти въ домъ, остановился среди развалинъ древняго Арабскаго замка, сѣлъ на камень и взялъ часы въ руку. Вдругъ слышитъ, что къ нему идетъ человѣкъ; взглядываетъ, и видитъ Луселлу. Какъ быстро умъ соображаетъ все лестное для сердца! какъ скоро угадываетъ тайныя намѣрен³я, благопр³ятныя для нашей страсти! Дельривъ тотчасъ вообразилъ, что Луселла, чувствуя одно съ нимъ нетерпѣн³е, вышла къ нему на встрѣчу. Онъ бросился къ прекрасной Гишпанкѣ... Луселла закраснѣлась; но кротк³й и нѣжный ея взоръ изъявлялъ одно пр³ятное удивлен³е. Съ нею была надзирательница: она оставила ея руку, чтобы скорѣе встрѣтить Дельрива, и сказала ему: "когда мы сошлись здѣсь, то сядемъ среди развалинъ этова древняго замка; не льзя выбрать лучшаго мѣста для отдохновен³я." Луселла ввела его въ прекрасную колоннаду, окруженную цвѣтущими пальмами, лимонными и померанцевыми деревами. Она сѣла рядомъ съ нимъ на большомъ отломкѣ мраморной колонны. Надзирательница вынула изъ кармана книгу, и не зная по-французски, не могла мѣшать ихъ разговору.

   Луселла, помолчавъ и взглянувъ на Дельрива съ трогательнымъ видомъ, сказала: "Позволтье мнѣ, государь мой, прежде всего спросить у васъ, помните ли вы друзей своихъ, оставленныхъ вами въ Парижѣ?" - Теперь я никого не помню, отвѣчалъ Дельривъ... Но самой разсудокъ велѣлъ мнѣ забыть изверговъ неблагодарности, которыхъ я могъ только презирать или ненавидѣть.... Думаю, что вы ошибаетесь, перервала Луселла... "Ошибаюсь! нѣтъ, сударыня! можетъ быть васъ обманули на мой счетъ. Отдаюсь во всемъ на вашъ судъ. Но кто могъ разсказать вамъ мою истор³ю? Какой нибудь Эмигрантъ, желавш³й представить меня дурнымъ человѣкомъ?" - Нѣтъ, государь мой. - "Кто же? наименуйте того, кто вамъ говорилъ обо мнѣ." - Сама Калиста. - "Боже мой!.. И такъ госпожа Виларъ въ Гишпан³и?" - Да, она въ Мадритѣ, выѣхавъ изъ Франц³и вмѣстѣ съ мужемъ своимъ. Вамъ извѣстно, что Гишпан³я есть ея отечество. - "И вы ее знаете?" - Она мнѣ первой другъ. - "И считаете невинною?" - Увѣрена въ этомъ. - "Позвольте же сказать вамъ, милостивая государыня, что она скрыла отъ васъ истину." - Когда такъ, и естьли вы имѣете ко мнѣ довѣренность, то прошу мнѣ разсказать вашу истор³ю, я готова слушать васъ.- - Тутъ Дельривъ подробно и вѣрно описалъ ей всѣ главные случаи связи его съ Калистою. Луселла, слушая съ великимъ вниман³емъ, нѣсколько разъ начинала плакать. Онъ вынулъ изъ книжки своей всѣ Калистины письма и отдалъ ихъ Луселлѣ, которая, устремивъ на него слезами наполненные глаза свои, вздохнула и сказала; "правда, что Калиста и Виларъ могли показаться вамъ виновными, но должно ли ненавидѣть милыхъ людей, не выслушавъ ихъ оправдан³я? - "Оправдан³я? развѣ Калиста не вышла за Вилара? развѣ не слыхалъ я отъ нее самой, что она страстно любитъ его?"... Послушайте, сказала Луселла: я открою вамъ то, чего вы не знаете. Госпожа Виларъ родственница Меллосу, вашему благодѣтелю; она скоро будетъ сюда къ свадьбѣ его дочери, Зеймы. - "Калиста? Боже мой!" - Вы еще любите ее? - "Не льзя любишь, кого презираешь." - Можетъ быть у васъ есть другая связь? - "Нѣтъ; сердце мое вчера поутру... было еще свободно."

   Луселла закраснѣлась и потупила глаза въ землю. Будетъ ли у васъ столько твердости, спросила она, чтобы увидѣться съ госпожею Виларъ и мужемъ ея безъ всякой ссоры? - "Я уѣду отсюда на все то время, которое они здѣсь пробудутъ," отвѣчалъ Дельривъ. - Какая несправедливость, сказала Луселла съ улыбкою: чтобы не видать тѣхъ людей, которыхъ не любите, вы оставите друзей своихъ; слѣдственно ненависть дѣйствуетъ въ васъ сильнѣе дружбы....... "Ахъ! естьли бы вы приказали мнѣ остаться".... Хорошо; и такъ я прошу васъ. - "Повинуюсь съ радост³ю. Но вѣроломные супруги, которыхъ вы берете подъ свою защиту, могутъ ли видѣть меня и не умереть отъ стыда?" - Теперь я никакъ не могу ихъ оправдывать, и вы напрасно будете приступать ко мнѣ, но, когда они сюда пр³ѣдутъ тогда все узнаете. Впрочемъ вамъ не долго ждать: вы ихъ увидите нынѣ ввечеру. - "Нынѣ ввечеру!" - Да, я прошу васъ: къ себѣ ужинать вмѣстѣ съ Гм. Меллосомъ. Даете ли слово? - "Непремѣнное." - Я буду ждать васъ, сказала Луселла и встала: теперь восемь часовъ; приходите: въ десять. Мнѣ надобно быть дома, простите, любезный Дельривъ! Надѣюсь, что въ нынѣшн³й вечеръ вы благословите Небо.- Сказавъ, она поспѣшно удалилась. Имя Небо, произнесенное такою милою женщиною, и голосомъ Калистинымъ, тронуло душу Дельрива: и представило ему всѣ святыя идеи, которыя нѣкогда были закономъ для его сердца. Глаза его наполнились слезами; онъ сѣлъ на мѣсто оставленное Луселлою.... Солнце закатилось. Первые лучи мѣсяца озарили цвѣтущ³е пальмы и померанцы; ароматы ихъ разливались въ воздухѣ. Тишина ночи и безмолв³е сего уединен³я приводили: въ умилен³е чувствительное сердце Дельрива. - Небо! повторилъ онъ съ горест³ю: я прежде вѣрилъ Ему всею душею!.. пересталъ вѣрить, и страшныя мысли, гнусныя намѣрен³я осквернили мое сердце; я разлюбилъ добродѣтель, не умѣя любить порока!.. Ахъ! одна Луселла можетъ воскресить меня. Душа моя, убитая отчаян³емъ, въ новой чувствительности найдетъ забытыя свои правила... Но что хотятъ мнѣ сказать въ нынѣшн³й вечеръ? что значитъ эта важная тайна, и великое участ³е, которое беретъ въ ней Луселла?.. Для чего Меллосъ, котораго она знаетъ, никогда не говорилъ объ ней?.. Калиста будетъ здѣсь: захочетъ ли она сама изъясниться со мною?..

   Всякая мысль умножала любопытство Дельрива; всяк³я десять минутъ онъ трогалъ репетиц³ю часовъ своихъ; наконецъ въ исходѣ десятаго всталъ и съ восторгомъ летѣлъ изъ древнихъ развалинъ къ Луселлину дому. Онъ увидѣлъ его издали: ибо вся передняя фасада была прекрасно иллюминована. Дельривъ приближается съ сильньныъ б³ен³емъ сердца; два лакея ожидаютъ его у воротъ и ведутъ на другой конецъ сада, гдѣ (какъ сказали ему) приготовленъ ужинъ. Дельривъ идетъ за ними, и трепещетъ отъ безпокойства и надежды. Всѣ дерева украшены огненными фестонами. Черезъ длинную миртовую алею выходитъ онъ на берегъ канала покрытаго легкими лодками: всякая изъ нихъ убрана цвѣтами и ярко освѣщена множествомъ разноцвѣтныхъ фонарей. На другой сторонѣ канала, въ перспективѣ, видѣнъ великолѣпный павильйонъ. Дельривъ садится въ лодку, наполненную розами, миртами и незабудками. Въ эту самую минуту всѣ друг³я шлюпки составляютъ амфитеатръ позади его и кажутся плывучимъ цвѣтникомъ. Гремитъ музыка, и нѣжные женск³е голоса поютъ хоромъ с³и слова:

  

   Плыви!.. Уже здѣсь бури нѣтъ!

   Всевышн³й тайною рукою

   Тебя навѣкъ миритъ съ судьбою

   И въ пристань щаст³я ведетъ!

  

   Дельриву все с³е казалось восхитительнымъ сновидѣн³емъ. Онъ выходитъ на берегъ и видитъ имя свое огненными буквами изображенное на всѣхъ колоннахъ павильйона. Въ третьей комнатѣ принимаетъ его Луселла, блистающая уборомъ, а еще болѣе красотою; нѣжные и трогательные взоры ея довершили восторгъ Дельрива. Онъ сталъ передъ нею на колѣни и воскликнулъ: "скажите, что глаза меня не обманываютъ; скажите, что я не мечтаю, и что мнѣ позволено обожать прелестную волшебницу здѣшнихъ мѣстъ!".... Подите за мною, Дельривъ! отвѣчала Луселла: но вооружитесь твердост³ю; вы увидите Госпожу Виларъ и мужа ея..... Дельривъ поблѣднѣлъ.... Я требую отъ васъ, продолжала Луселла, чтобы вы при нихъ спокойно выслушали меня.... "Не понимаю вашего намѣрен³я, отвѣчалъ Дельривъ: вы требуете отъ меня великой жертвы; но я готовъ исполнятъ волю вашу." - Вы не раскаетесь, сказала Луселла, и ввела его къ прекрасную комнату, гдѣ Меллосъ сидѣлъ на канапѣ, между Виларомъ и его супругою Дельривъ, видя ихъ, съ ужасомъ отступилъ назадъ. Виларъ бросился къ нему съ распростертыми объят³ями; но прежн³й другъ съ презрѣн³емъ отворотился...... Виларъ! сказала ему Луселла: возвратитесь на свое мѣсто; вы обѣщали мнѣ сидѣть неподвижно; а вы, Дельривъ, слушайте оправдан³е Калисты..... "Ничто не можетъ оправдать ее, перервалъ онъ. Луселла взяла его за руку и посадила на креслахъ противъ канапе. Дельривъ, взглянувъ на госпожу Виларъ, съ изумлен³емъ и съ досадою увидѣлъ, что она сидитъ покойно, и даже улыбается... Дельривъ! сказала ему Луселла: я хочу письмомъ оправдать Калисту, чтобы вы могли навсегда сохранить у себя доказательство ея невинности..... Она взяла листъ бумаги, написала и подала Меллосу, который вслухъ прочиталъ слѣдующее:

   "О Дельривъ! я никого кромѣ тебя не любила; никогда не нарушала клятвы своей, столь любезной моему сердцу! узнай наконецъ Калисту-Луселлу!"

   Боже мой! воскликнулъ изумленный Дельривъ: что я слышу!...... Читайте, сказалъ Меллосъ, отдавъ ему бумагу. Дельривъ видитъ въ самомъ дѣлѣ руку Калисты..... Такъ, любезной другъ! говоритъ ему Виларъ, Калиста есть Луселла: у Госпожи д'Армаллосъ видѣлъ ты портретъ не Калисты, а жены моей, ея сестры... "Благое Провидѣн³е! воскликнулъ Дельривъ, и бросился на колѣна, поднявъ вверхъ глаза и руки: "Богъ м³ра и судьбы человѣческой! пр³ими мою благодарность и раскаян³е!".... Пораженный своимъ чрезмѣрнымъ щаст³емъ и въ сильномъ волнен³и чувствъ, онъ всталъ, приближился къ Калистѣ, и безъ памяти упалъ къ ногамъ ея.... Калиста и Виларъ обнимали его со слезами, когда онъ снова открылъ глаза и томнымъ голосомъ сказалъ: "И такъ я обожалъ Калисту подъ именемъ Луселлы!! И такъ Небо чудеснымъ образомъ возвращаетъ мнѣ и любовницу и друга! Калиста вѣрна, и Виларъ будетъ братомъ моимъ!"... Говоря, Дельривъ отиралъ слезы свои, чтобы смотрѣть на Калисту, и повторялъ: "Ахъ! мнѣ должно было узнать ее! Одна Калиста могла имѣть такое Ангельское лицо, такое милое и нѣжное!"

   Наслаждаясь совершеннымъ щаст³емъ, Дельривъ не требовалъ дальнѣйшаго изъяснен³я, увѣренный, что Луселла есть Калиста, онъ не думалъ болѣе ни о чемъ! Но Меллосъ просилъ Калисту разсказать свою истор³ю. - Я не имѣла случая увѣдомить тебя, сказала она Дельриву, что у меня есть сестра, которая была воспитана въ монастырѣ, и которая, во время нашихъ бѣдств³й, тайно жила въ деревнѣ у Госпожи Б* близь Шалона, подъ именемъ ея родственницы. Она прислала намъ портретъ свой, писанный сухими красками, и матушка, боясь, чтобы служанка не разбила стекла, говорила ей иногда: на трогай портрета моей дочери. Служанка почла его моимъ, и ввела тебя въ это заблужден³е. Тебѣ извѣстна дерзость нынѣшнихъ тирановъ Франц³и и злобныхъ ихъ оруд³й. Всякая молодая женщина, не отвратительная лицомъ, могла бояться ихъ наглости; для того я всегда носила покрывало. Только однажды случилось мнѣ быть съ тобою въ одной комнатѣ, у Госпожи Мартень, въ то утро, какъ мы слушали обѣдню въ погребѣ. Признаюсь, что мнѣ хотѣлось снять покрывало въ знакъ довѣренности къ твоимъ правиламъ; но я боялась желать взоровъ молодаго человѣка въ ту минуту, когда шла молиться:

   Не буду описывать ужаснѣйшихъ минутъ въ жизни моей, когда я лишилась матушки. Сердца наши такъ хорошо разумѣли другъ друга, что ты по своимъ чувствамъ могъ знать мои. Великодушное твое сожалѣн³е не только утѣшало, но и снова привязывало меня къ жизни. Мысль о тебѣ истребляла весь ужасъ моего печальнаго уединен³я, когда я жила въ твоей комнатѣ - жила единственно тобою, хотя стѣна раздѣляла насъ. Съ какою радост³ю слышала иногда твой голосъ! Но съ какою горест³ю узнала о твоемъ отъѣздѣ для избавлен³я Вилара! Ты уѣхалъ въ полночь: къ нещаст³ю, я спала, и вставъ очень рано, по обыкновен³ю приближилась къ стѣнѣ молишься. Ты всегда отвѣчалъ мнѣ на этотъ знакъ; всегда подходилъ къ загородкѣ и становился на колѣни, чтобы вмѣстѣ возсылать чистую жертву сердецъ нашихъ ко Всевышнему. Молитва усердная и сладостная, въ которой чувства наши соединились и пылали огнемъ двоякой любви, вѣчной подобно Небу!... Но тутъ глубокая тишина въ комнатѣ твоей увѣрила меня, что тебя нѣтъ. Боже мой! гдѣ онъ? думала я, и залилась слезами. Госпожа Мартень пришла сказать, что ты велѣлъ ей во время твоего отсутств³я какъ можно чаще ходить ко мнѣ и всякой день заводишь твои часы. "Онъ поручилъ мнѣ еще одно дѣло, примолвила она: но это останется тайною. Сколько я ни приступала къ ней, Госпожа Мартень не хотѣла сказать. Какъ этотъ нещастной день показался мнѣ дологъ! какое печальное безмолв³е окружало меня!... Оплакивая матушку горестнѣе прежняго, я въ первый разъ почувствовала, что она оставила меня сиротою въ свѣтѣ.... Ночь казалась мнѣ ужасною. Ложась на постелю, я знала, что не сомкну глазъ - и вдругъ, черезъ полчаса, слышу въ твоей комнатѣ небесные звуки гармоники!.. Изумлен³е и чувствительность моя были несказанны. Я тотчасъ угадала тайну, которой Госпожа Мартень не хотѣла объявить мнѣ. Ахъ! это онъ! думала я: душа его еще здѣсь; она говоритъ со мною!.. Страхъ и горесть моя вдругъ миновались. Ты утѣшалъ меня восхитительною музыкою; каждый звукъ ея проницалъ въ мое сердце; я чувствовала любовь твою въ этой нѣжной выдумкѣ, и закрыла глаза въ сладостномъ усспокоен³и. На другой день въ часъ обыкновенной молитвы моей опять заиграла гармоника мелод³ю церковную, которая показалась мнѣ небесною музыкою Ангеловъ. Съ какимъ усерд³емъ я молилась о тебѣ, о твоемъ другѣ и скоромъ возвращен³и!... Всякой разъ, по твоему приказан³ю, меня усыпляли и будили этою божественною музыкою, которая всегда будетъ оживлять въ моемъ сердцѣ сладостныя чувства Религ³и, благодарности, вѣрной и святой дружбы.

   Между тѣмъ Госпожа Мартень, бывая часто со мною, снискала мою довѣренность; мнѣ нужно было съ кѣмъ нибудь говорить о тебѣ. Узнавъ мои чувства, она разсказала наконецъ всѣ твои благодѣян³я въ разсужден³и насъ. Какъ сладостно было для моего сердца соединять мысль о тебѣ съ мысл³ю о покойной матери, думать безпрестанно: онъ былъ благодѣтелемъ ея! и находить въ любви моей къ ней новую причину любить тебя!. "Ты знаешь, какъ меня заключили въ темницу. Я спокойно ожидала своего жреб³я и не роптала на такую долю въ цвѣтущей молодости, зная по учен³ю Религ³и, что умереть съ невинност³ю есть умереть во время и щастливо. Но твердость моя колебалась отъ воображен³я горести нѣжнаго друга; я знала свои силы, но не знала твоихъ; мнѣ хотѣлось по крайней мѣрѣ видѣть тебя прежде смерти, чтобы утѣшить, укрѣпить твою душу, которая столько разъ отвѣтствовала движен³ямъ моей!

   Могу ли описать, съ какою радост³ю услышала я сквозь стѣну голосъ твой! Одинъ звукъ его возвратилъ мнѣ надежду, обѣщалъ свободу; я была опять подъ твоею защитой, и ничего не страшилась.... Отъѣздъ твой снова поразилъ мое сердце. Но скоро Виларъ вывелъ меня изъ темницы. Въ самой тотъ день я получила извѣст³е, что благодѣтельница сестры моей лишилась жизни на эшафотѣ, и что сама она ждетъ въ Шалонѣ такой же участи. Виларъ предложилъ мнѣ ѣхать туда немедленно для ея спасен³я. Ты писали къ тебѣ съ вѣрнымъ человѣкомъ, и пр³ѣхавъ въ Шалонъ, имѣли щаст³е освободить невинную сестру мою. Виларъ влюбился въ нее, и былъ любимъ взаимно; сестра супруги твоей казалась ему тѣмъ милѣе, что ея рука утверждала дружбу вашу новымъ союзомъ.

   Скоро мы послали къ тебѣ нарочнаго съ увѣдомлен³емъ о Виларовомъ бракѣ съ моей сестрою; но онъ разъѣхался съ тобою. Черезъ нѣсколько дней Вилару надлежало отправишься въ арм³ю. Я была въ Шалонѣ, когда ты пр³ѣзжалъ въ замокъ Виларовъ, и только на другой день узнала объ этомъ странномъ явлен³и, которое испугало сестру мою, и сперва показалось намъ дѣйств³емъ какого нибудь нещастнаго безумца; но разсказы трактирщика, у котораго мы останавливался, скоро открыли мнѣ истину. Я догадалась, что письма наши къ тебѣ пропали; что не зная сестры моей и слыша ея голосъ, сходный съ моимъ, ты ошибся; однакожь признаюсь, что сердце мое оскорбилось такимъ жестокимъ и скорымъ обвинен³емъ; мнѣ казалось, что любовь и дружба не должны были по однѣмъ вѣроятностямъ признать Калисту и Вилара извергами. Я не знала ничего о портретѣ, который видѣлъ ты у матушки, и считалъ моимъ. Это обстоятельство въ твоей истор³и обрадовало меня несказанно, оправдывая ошибку. Я послала человѣка въ Парижъ, но тебя уже не было; писала, развѣдывала, и наконецъ по ложному слуху вздумала, что ты въ Гишпан³и. Между тѣмъ, какъ я искала возможности ѣхать туда, злодѣй, гнавш³й меня въ Парижѣ, явился въ Шалонѣ, и донесъ въ судѣ, что ты, будучи Эмигрантомъ, со мною въ перепискѣ. Надобно знать, что Виларъ объявилъ меня въ Шалонѣ твоею супругою. Мнѣ сказали за тайну, что только однимъ способомъ могу избавиться отъ заключен³я или самой казни; а именно тѣмъ, чтобы требовать развода съ тобою. Хотя я въ самомъ дѣлѣ не была твоею супругою, но отказаться отъ тебя всенародно и торжественно казалось мнѣ вѣроломствомъ и гнуснымъ малодуш³емъ. Сердца наши соединились; я была причиною твоего нещаст³я; и хотѣла за тебя снова подвергнуться той опасности, отъ которой ты меня избавилъ. Меня призвали въ судъ, откуда посылали людей обыкновенно или на эшафотъ или въ темницу. Наглые судьи спросили, для чего не развожусь съ тобою? Одна смерть, отвѣчала я, можетъ разорвать нашъ союзъ. Такой смѣлой отвѣтъ озлобилъ жестокосердыхъ, уже хотѣли произнести судьбу мою и, по всей вѣроятности, осудить на смерть, когда человѣкъ, мнѣ неизвѣстный, вступился за меня съ жаромъ, говорилъ убѣдительно, краснорѣчиво, и согласилъ всѣхъ товарищей въ мою пользу. Вышедши изъ суда, я узнала, что спаситель мой былъ Дюранъ, тотъ самой человѣкъ, который сидѣлъ въ тюрьмѣ объ стѣну со мною, и заставилъ тебя освободить его прежде меня. Онъ заплатилъ мнѣ еще 12 тысячь ливровъ, издержанныхъ тобою для его освобожден³я, и просилъ доставить ихъ тебѣ. Сверхъ того Дюранъ оказалъ мнѣ и сестрѣ моей множество важныхъ услугъ, которыя были опасны въ это страшное время. Вотъ доказательство, что не льзя справедливо судить о характерѣ по одному дѣлу! Дюранъ безстыднымъ образомъ воспользовался нашимъ положен³емъ, но былъ добръ и великодушенъ.

   Виларъ возвратился черезъ годъ, и нашелъ случай ѣхать въ Гишпан³ю съ тайнымъ поручен³емъ отъ Комитета. Мы выѣхали изъ Франц³и съ тѣмъ, чтобы не возвращаться въ нее прежде паден³я тирановъ. Ждать ихъ наказан³я и возстановлен³я Религ³и есть вѣрить Провидѣн³ю.

   Великодушный Меллосъ былъ родственникъ покойнаго отца моего; наши бѣдств³я дали намъ еще новыя и сильнѣйш³я права на его дружбу. Ему обязаны мы всѣмъ, что теперь, имѣемъ. Но я не находила тебя и не чувствовала никакой перемѣны въ своей долѣ. Съ какимъ же восторгомъ слушало мое сердце, когда Г. Меллосъ, пр³ѣхавъ въ Мадритъ, разсказывалъ намъ великодушное дѣло одного молодаго французскаго "Эмигранта! и когда онъ наименовалъ тебя, я воскликнула: такъ, сердце мое угадало!.. и разсказала Г. Меллосу всю свою истор³ю. Онъ тотчасъ рѣшился искать для тебя выгоднаго мѣста, и предписалъ мнѣ, какъ увидѣться съ тобою. Виларъ и я дали ему слово слѣдовать его плану. Ужасное безпокойство терзало мою душу: считая меня вѣроломною, ты могъ войти въ другое обязательство - что мнѣ хотѣлось узнать прежде всего. Добродѣтельный Меллосъ купилъ для насъ этотъ прекрасной домъ, въ которомъ я поселилась, назвавъ себя именемъ Луселлы. Остальное тебѣ извѣстно."...

   Никакое перо не можетъ описать щаст³я и раскаян³я Дельрива. Слушая, онъ трепеталъ, восхищался, плакалъ, взглядывалъ на небо, жалъ руку у Меллоса, Вилара, и смотрѣлъ на Калисту. Меллосъ объявилъ любовникамъ, что онъ все приготовилъ для свадьбы, и что ей должно быть непремѣнно на другой день въ ихъ приходской церкви. Послѣ ужина, Дельривъ требовалъ отъ Вилара, чтобы онъ ночевалъ съ нимъ въ одной комнатѣ: ему хотѣлось говорить, спрашивать, повторять тысячу разъ одно и твердить безпрестанно милое имя Калисты. Онъ не могъ думать о снѣ, который перервалъ бы чувство его блаженства.... На другой день Дельривъ, пришедши къ Калистѣ, вынулъ изъ кармана песочные часы, поставилъ ихъ на столъ, и сказалъ: "священное изобрѣтен³е добродѣтели! ты должно показать блаженный часъ моего вѣчнаго соединен³я съ нею!"... Калиста узнала свою работу и заплакала отъ умилен³я, воображая, что Дельривъ, не смотря на свое заблужден³е, сохранилъ ее... Въ 12 часовъ надлежало быть свадьбѣ; ровно въ 12 часовъ раздались звуки гармоники.... Калиста затрепетала, и слезы оросили ея милое лицо, еще украшенное любезнымъ румянцемъ стыдливости. Дельривъ, стоя на колѣняхъ, беретъ руку ея. Двери отворяются: входитъ Меллосъ и ведетъ щастливыхъ любовниковъ къ олтарю. Какъ трогательно милая, набожная Калиста произнесла священный обѣтъ свой; сколь увѣрителенъ былъ онъ для сердца!.. С³и нѣжные супруги, не вѣтреною любов³ю, но ревност³ю добродѣтели соединенные, уже семь лѣтъ наслаждаются совершеннымъ щаст³емъ, котораго прелесть не увядаетъ отъ времени. Дельривъ есть отецъ милой дочери, и всего болѣе желаетъ, чтобы она любила Религ³ю подобно своей матери.