Старостин Василий Григорьевич - Последняя

луторамѣсячный опытъ показалъ мнѣ, что неизвѣстность, вопреки тому, что я думалъ раньше, еще болѣе увеличивала тоску. Поэтому я захотѣлъ пообстоятельнѣе узнать, какъ живеть Вѣра и что она думаетъ. И какъ только рѣшилъ это, на душѣ стало веселѣе и я тотчасъ написалъ ей умненькое, сгюкойное письмо, въ концѣ котораго сообщилъ свой адресъ въ Рыбинскѣ.

   - Эхъ, Анисья Ивановна, разстроила ты меня безъ нужды,- помнишь? укорялъ я свою пр³ятельницу послѣ письма.

   - Чѣмъ разстроила? дѣвчонкой то? твое, батюшко, время прошло, надо бросить эти забавы! надо жениться, да дѣтей воспитать, вотъ что!

   Таковы противорѣч³я въ жизни. Эта почтенная и справедливая женщина, неоднократно сватавшая мнѣ свою крестницу, молодую дѣвушку съ хорошимъ по ея мнѣн³ю приданымъ, находила меня слишкомъ старымъ для другой дѣвушки, которая была на годъ старше крестницы.

   Спустя дней пять послѣ этого, когда я пришелъ послѣ службы домой, Анисья Ивановна сказала, что есть мнѣ письмо на столѣ. Смотрю, толстое, тяжелое письмо, двѣ марки, по почерку я тотчасъ узналъ пр³ятеля моего въ Рыбинскѣ. Развертываю конвертъ, тамъ лежитъ другой съ тонкимъ, косвеннымъ почеркомъ. Я прочиталъ сначала письмо пр³ятеля, но такъ какъ мысли мои были отвлечены въ другую сторону, то я долженъ былъ прочитать его въ другой разъ, кажется, ничего особеннаго нѣтъ, подумалъ я и, закуривъ папиросу, прошелся по комнатѣ. Впрочемъ, я успѣлъ уже заглянуть и въ другое письмо и видѣлъ, что оно длинное и это меня еще болѣе взволновало. Чувствуя нѣкоторую дрожь, я развернулъ его и прочиталъ слѣдующее.

   "Милостивый Государь, Иванъ Дмитр³евичъ! Извините меня, что я долго не писала, потому что я не знала Вашего адреса. Зачѣмъ Вы не сказали мнѣ, что уѣзжаете совсѣмъ, мнѣ Аннушка сказала, что Вы больше не хотите пр³ѣхать. Можетъ быть я виновата чѣмъ, я знаю что я дурная, но я бы не стала такая, если бы Вы сказали, что Вамъ не нравится. Прошелъ мѣсяцъ и еще двѣ недѣли, а Вы все не пр³ѣзжаете и я очень скучаю, а когда читаю письма то всегда плачу. Я теперь очень перемѣнилась и Вы не думайте, что я теперь такая, какая была прежде, кромѣ того я теперь стала такая плакса, и вотъ когда подумала это, то опять не могла удержаться, за это я ненавижу себя, вотъ капнула на письмо.

   "Приходила сейчасъ Аннушка, я спрятала письмо и стала пѣть про себя. Я не вѣрю, что ты не пр³ѣдешь, милый Ваня, неужели ты меня обманывалъ все. Я хотѣла ѣхать въ твой городъ и когда задумала это, то каждый день все думала объ этомъ и наконецъ голова заболѣла. Я лежала цѣлый день, а потомъ ужъ совсѣмъ рѣшилась ѣхать, но только у меня денегъ не было. Твои деньги принесла какая-то женщина и когда я распечатывала письмо то деньги выскочили изъ письма, Елена Казимировна увидѣла ихъ и выпросила за квартиру, а живу я теперь въ ей же комнатѣ, потому что въ нашу комнату переѣхалъ новый жилецъ. Кромѣ того я отдала въ булочную и у меня ничего не осталось, но я разсчитывала, что ты мнѣ еще пришлешь, потому попросила у Елены Казимировны, она сказала, что деньги отдала и теперь у самой нѣтъ, а хотя и одолжила одинъ рубль, но я израсходовала на разные расходы. Я купила яблочокъ, ты знаешь, я люблю гостинцы кушать, потомъ я придумала заложить пальто въ томъ домѣ, куда ты закладывалъ часы, но если бы у меня была своя комната, а въ чужой комнатѣ мнѣ совѣстно было Елены Казимировны какь его унести. Поэтому я взяла муфту и понесла подъ пальтомъ, ходила въ Александровскомъ рынкѣ, но никто не покупалъ ее, одна еврейка давала мнѣ гривенникъ, но такъ дешево я не отдала, потомъ пошла домой и вернулась въ рынокъ, ходила ходила по этой галереѣ, но еврейки этой не нашла. Дома я разговаривала съ тѣмъ старичкомъ, я его не знаю какъ зовутъ, который живетъ въ третьемъ номерѣ, онъ такой добрый и я разсказала ему про муфту и засмѣялась, но ему въ это время принесли обѣдъ и онъ меня созвалъ обѣдать. Онъ очень очень добрый и онъ деликатный. Послѣ этого я каждый день у него обѣдаю, потому что у насъ и у двоихъ остается. Такъ много ему приносятъ. A кромѣ того мнѣ расходы нужны были, съ тобой я всегда съ булочкой пила чай, и хотя Елена Казимпровна отрѣзываетъ мнѣ, но мнѣ совѣстно брать и я покупала на свои, когда у меня были, а когда потомъ не стало, то безъ булочки. Я знаю, что мнѣ далъ бы изъ третьяго номера, но мнѣ неловко попросить, потому что онъ такой деликатный. A кромѣ того на это письмо нужно гербовую марку, поэтому я рѣшила все равно думаю унесу туда пальто. Я завтра понесу его, даже страшно теперь стало, напрасно я тогда съ тобой не зашла, тогда бы посмотрѣла. Неужели ты оставишь меня, что я буду дѣлать я не знаю тогда. Каждый день я думаю о тебѣ и вотъ опять не могла удержаться. Какъ было прежде хорошо намъ жить, неужели ты оставишь меня, Богъ съ тобой. Я знаю, я очень провинилась передъ тобой, но если бы ты сказалъ, въ чемъ я провинилась, тогда бы я не стала такая. Елена Казимировна не приказала ходить мамѣ, но я украдкой видѣлась съ ней и мнѣ теперь совсѣмъ не съ кѣмъ поговорить, кромѣ Елены Казимировны и Аннушки. Неужели ты меня оставилъ, я все читаю твои письма и не вѣрю Аннушкѣ. Милый мой не оставляй меня пожалуста, напиши чтобы я къ тебѣ пр³ѣхала, а все равно, если не напишешь, я сама пр³ѣду. Прощай, прощай, цѣлую тебя безчетно разъ, вотъ какая я теперь стала плакса, что опять не удержалась. Твоя любезная Вѣра."

   Я читалъ, читалъ и читалъ это письмо, потому что было и пр³ятно перечитывать его, а съ другой стороны нѣкоторыя мѣста сразу были непонятны. На другой день, поуспокоившись, я вновь прочиталъ его и на этотъ разъ обратилъ вниман³е на то мѣсто, гдѣ она говоритъ о своемъ рѣшен³и ѣхать въ Рыбинскъ. Зная вѣтреный характеръ ея, я испугался, что она и въ самомъ дѣлѣ можетъ исполнить это. Очевидно, я долженъ былъ снова писать ей и въ этомъ новомъ письмѣ откровенно сознался въ своемъ обманѣ и въ своихъ бѣдственныхъ обстоятельствахъ, а также и въ томъ, что живу на Охтѣ, хотя точнаго адреса не написалъ.

  

  

   Послѣ этого прошло съ недѣлю. Было воскресенье, я стоялъ въ полдень на берегу Невы, облокотившись на толстыя перила, и грустно смотрѣлъ на двигавш³яся по рѣкѣ разнородныя суда, но не чувствовалъ обычной тоски. Въ воздухѣ было тихо, жарко, не было крика и ругательствъ, как³е всегда слышались въ этомъ мѣстѣ; сзади меня, наискосокъ, между деревянныхъ строен³й виднѣлся залитый солнцемъ домикъ Анисьи Ивановны, съ открытымъ окномъ. На деревянныхъ мосточкахъ никого не было видно. Я стоялъ очень долго и жарился на солнцѣ, обдумывая, какое сегодня могу позволить себѣ удовольств³е по средствамъ: пообѣдать ли въ кухмистерской, переѣхавъ чрезъ Неву, или посидѣть на Вознесенскомъ и удовольствоваться пеклеваннымъ хлѣбомъ, набитымъ крутыми яйцами. При сухомъ воздухѣ и полуденномъ освѣщен³и далеко было видно по берегу рѣки, но людей можно было всѣхъ перечесть по пальцамъ. Глазѣя по сторонамъ, я случайно замѣтилъ у кушелевскихъ дачъ женскую фигуру, которая скоро скрылась между строен³ями; но чрезъ полчаса я опять увидѣлъ ее уже гораздо ближе и съ удовольств³емъ подумалъ: видишь, къ намъ пришла. Я могъ разсмотрѣть, что она была въ одномъ платьѣ и съ накинутымъ на голову платкомъ, у котораго концы были распущены; казалось, что она просто прогуливалась вблизи своего дома и наслаждалась хорошей погодой. Я оставилъ свои перила и медленно поплелся по направлен³ю къ этой женщинѣ, а когда она повернула въ переулокъ, я тотчасъ забылъ ее и продолжалъ свое путешеств³е дальше, дошелъ до кушелевскихъ дачъ, постоялъ у перевоза и уже возвращался назадъ, какъ вдругъ близехонько отъ себя увидѣлъ эту самую женщину.- Боже мой, это Вѣра! ей Богу она!.. я еще не могъ видѣть ея глазъ, но чувствовалъ, что она смотритъ на меня и узнала.

   Хотя прошелъ всего моментъ до того времени, какъ мы подошли другъ къ другу, но я нѣсколько успѣлъ собраться съ силами. А, Вѣрочка, ты это куда? съ полнѣйшимъ простодуш³емъ спросилъ я, въ то же время тщетно стараясь держать свою руку спокоино. Вѣра видимо желала попасть въ мой тонъ и отвѣтила мнѣ: я... я прогуливалась!.. и вынувъ платокъ изъ кармана, закрыла имъ свои губы, потомъ взглянула безпомощно мнѣ въ глаза и заплакала. - Ну, вотъ, что ты... устала что ли... а, устала? говорилъ я, растерявшись и въ то же время стараясь загородить ее отъ людей, которые подходили къ намъ.- Зачѣмъ ты меня обманулъ, безсовѣстный? наконецъ сказала она, вытирая платкомъ глаза.- Вѣра, дружочекъ мой, я тебѣ писалъ, намъ было нечѣмъ жить! отвѣтилъ я дрожащимъ голосомъ, въ правдѣ котораго она не могла сомнѣваться. - Ну, что мы стоимъ, когда смотрятъ на насъ! сказала она и на опавшихъ щекахъ ея появились чуть замѣтныя ямочки, придававш³я такой наивный видъ ея лицу.

   Мы пошли по набережной и свернули въ поле, къ еврейскому кладбищу. Мы долго не могли установить разговоръ на надлежащ³й путь,- то она заговаривала объ Еленѣ Казимировнѣ, то я начиналъ говорить объ Анисьѣ Ивановнѣ, но въ концѣ концовъ конечно узнали все, что должны были знать. Мы все кружились по полю, иногда присаживались на сухую канавку и, не усидѣвъ на мѣстѣ, снова уходили вдаль, откуда ничего не было ни видно, ни слышно. Глядя на ея старое, заштопанное платье, сдѣланное ею раньше того времени какъ мы познакомились, и на ея исхудалое личико, на которомъ даже при этомъ блескѣ солнца не было прежнеи яркой краски, я испытывалъ къ ней нѣжное чувство жалости и ту беззавѣтную привязанность, которую ни время, ни тяжк³я обиды не могутъ изгладить. Мы остановились у сарая, служившаго складомъ для сѣна, которое было разбросано тамъ на голой землѣ; мы такъ уже много переговорили, что не знали, о чемъ дальше говорить, я посмотрѣлъ на нее и еще разъ повторилъ:- ну, и какъ же ты поживаешь? - Я тебѣ писала... сказала она, но въ этотъ моментъ я наклонился и поцѣловалъ ее въ незакрытыя еще губы,- прошло полъминуты, а можетъ быть и цѣлая минута, у меня закружилась голова и я не помню слѣдующаго момента, но мы шли уже по полю и мнѣ показалось, что сейчасъ только встрѣтились.

  

  

   Въ это первое свидан³е я не вводилъ Вѣру въ свою квартиру; но чрезъ три дня, въ течен³е которыхъ я не могъ, или лучше сказать не рѣшился навѣстить ее, она сама явилась ко мнѣ вечеромъ; я былъ конечно очень радъ, постарался подружить ее съ Анисьей Ивановной и въ то время, какъ послѣдняя готовила намъ самоваръ, показывалъ ей квартиру, огородъ и разныя хозяйственныя приспособлен³я. Хотя въ дѣтствѣ ей случалось жить въ бѣдности, но она не видала деревенской обстановки, въ которой для нея было много интереснаго; она удивлялась и некрашеному полу изъ скрипучихъ половицъ, и огромной кухонной печкѣ, и тому, какъ лежитъ на грядѣ огурецъ. Но разсматривая разные предметы, она не забывала того главнаго, что занимало насъ обоихъ,- нѣтъ-нѣтъ, да и скажетъ къ слову: вотъ, я тоже хотѣла бы здѣсь жить! или вотъ, здѣсь навѣрное все дешево!.. Въ умной головѣ ея образовались мысли, которыя не совсѣмъ противорѣчили логикѣ; она убѣдительно стала доказывать мнѣ, что за комнату платить все равно, одинъ или двое живутъ, что кушанье она можетъ готовить сама и что наконецъ, если вамъ угодно, она можетъ сама зарабатывать деныи. Послѣднее мнѣ показалось забавно.

   - Какъ ты заработаешь? съ любопытствомъ я спросилъ.

   - A хочешь скажу какъ? энергично отвѣтила она,- этотъ старичокъ мнѣ говорилъ, чтобы я ходила къ нему книги читать, у него глаза худые, а я видѣла много денегъ у него.

   Мысль Вѣры снова сойтись отнюдь не была мнѣ чужда, но дѣло въ томъ, что я уже не могъ поступать беззавѣтно, не разсудивъ предварительно, что выйдетъ изъ поступка, и это былъ печальный признакъ, что я уже не былъ молодъ. Я боялся не того, что намъ нечѣмъ будетъ жить, а вторичнаго разрыва съ Вѣрой по другимъ уже причинамъ. Я помнилъ слова Анисьи Ивановны и началъ сомнѣваться въ нашихъ отношен³яхъ съ Вѣрой.- Имѣю ли я право любить? такой странный вопросъ я задалъ себѣ. Я знаю, что есть страсти, не болѣе почтенныя, напр., карты, вино, на которыя люди охотно мѣняютъ женщинъ даже въ молодые годы. Вопросъ не въ томъ, сколько человѣку лѣтъ, а въ томъ, имѣетъ ли онъ способность любить. Разсматривая этотъ вопросъ съ разныхъ точекъ, я пришелъ къ тому заключен³ю, что любовь далеко не всѣмъ людямъ свойственна, особенно въ годы не молодые; для этой страсти требуются нѣкоторыя качества, какъ-то беззавѣтность, романтизмъ и особеннаго рода слѣпота, что называется дальтонизмъ, но эти качества съ годами утрачиваются. Слѣдовательно, вопросъ рѣшается такъ: кто можетъ вмѣстить, пусть вмѣститъ. Если юноша двадцати одного года могъ любить Сафо, имѣвшую тридцать семь лѣтъ, съ такимъ же правомъ можетъ быть поставленъ на мѣсто Сафо и мужчина этихъ лѣтъ.

   Впрочемъ, я съ молодыхъ лѣтъ имѣлъ склонность къ философскимъ разсужден³ямъ, хотя въ жизни подобные вопросы рѣшаются чаще не разсужден³емъ, а чувствомъ, даже простымъ случаемъ, стечен³емъ обстоятельствъ, что называется судьбой. Вѣра продолжала ходить ко мнѣ каждый день, дѣло подходило къ двадцатому числу, когда я долженъ былъ выставить всѣ наличныя силы, чтобы захватить какой нибудь трофей. Наканунѣ этого дня мы сидѣли въ моей комнатѣ, на Охтѣ, и пили кофе съ горячимъ молокомъ, т. е. собственно насъ угощала Анисья Ивановна. Окна были растворены, съ улицы слышалось мычанье коровъ, карканье воронъ, крики пьяныхъ голосовъ,- одно солнце спокойно продолжало свѣтить и грѣть. Разговоръ я свелъ на то, какъ жила Вѣра безъ меня; хотя все интересное я успѣлъ давно узнать отъ нея, но въ ея сокровищницѣ наивной простоты и откровенности, какъ въ исчерпанномъ домѣ умершаго богача, все еще находились брилл³анты, тѣ мелк³е, обыденные факты, которые вдругъ освѣщали ее бенгальскимъ огнемъ. Изъ ея разсказовъ я видѣлъ, сколь бѣдственную жизнь она испытала въ продолжен³е этихъ трехъ мѣсяцевъ, хотя сама относилась къ ней вполнѣ благодушно. Между прочимъ она разсказала одно обстоятельство, которое показалось мнѣ сомнительнымъ. Я спросилъ ее:- Вѣра, скажи мнѣ правду, у тебя были знакомства съ мужчинами за это время?- Как³я знакомства? повела она глазами, сдѣлавъ движен³е на стулѣ. Мнѣ показалось, что она хотѣла разсердиться, но вмѣсто того губы ея скривились, какъ у обиженнаго ребенка, и она еще разъ повторила: выдумалъ знакомства! Она не умѣла хитрить, случилась ничтожная оплошность, чуть замѣтная только для меня, который слишкомъ хорошо зналъ ее. Я посмотрѣлъ на нее и улыбнулся, она должно быть прочитала нѣчто въ моихъ глазахъ и тоже улыбнулась, но какая это была улыбка - невозможно описать, это была просто удивительная вещь.

   Помню, я разъ зашелъ въ табачную лавку купить сотню папиросъ; на стулѣ сидѣла хозяйка, а на прилавкѣ дѣвочка лѣтъ семи, спустивъ свои коротк³я ножки на табуретъ; вмѣстѣ съ папиросами хозяйка подала мнѣ изящное картонное блюдечко, которыхъ я замѣтилъ у нея цѣлую стопочку подъ стойкой.- Это, говорю, для чего же? - презентъ, чтобы впередъ пожаловали къ намъ, мило отвѣтила дама. Въ такомъ случаѣ отдайте мнѣ и дѣвочку, чтобы я могъ съ этой тарелки угощать ее гостинцами... Тогда дѣвочка, совѣстливо пригнувъ на бокъ голову и уткнувъ перегнутый палецъ въ прилавокъ, сверкнула своими прелестными глазами по мнѣ и по матери и на губахъ ея сложилась улыбка до того тонкая и прекрасная, что я не знаю, съ чѣмъ это сравнить. Вотъ эту улыбку я увидѣлъ у Вѣры и тотчасъ вспомнилъ того прелестнаго ребенка.- Эхъ ты, Вѣрушка милая! весело сказалъ я и, пройдя по комнатѣ, прибавилъ:- ну, тогда переѣзжай ко мнѣ.

  

  

   Двадцатаго числа Вѣра переѣхала на Охту. Когда я пришелъ со службы, онѣ съ Анисьей Ивановной уже устроивались въ большой комнатѣ въ пять оконъ, выходившей на рѣку. Я отдалъ Вѣрѣ шестнадцать рублей и въ шутку сказалъ:- вотъ, пекарка, корми меня мѣсяцъ!.. Собственно говоря, отъ жалованья мнѣ оставалось всего восемь рублей, но я занялъ еще у товарища восемь, чтобы не такъ было печально для перваго раза. На другой день прихожу въ обычное время домой. Вѣра быстро подошла къ комоду и, спрятавъ что то въ рукахъ, сказала:- отгадай новость! - ну, разсказывай! навѣрное сюрпризъ, я знаю тебя! съ удовольств³емъ отвѣтилъ я.- A вотъ, я купила... она протянула ко мнѣ два шерстяныхъ зайчика, как³е продаютъ на вербахъ для дѣтей,- одинъ мнѣ, другой тебѣ, который хочешь? этотъ побольше, видишь? возьми его.- Нѣтъ, мнѣ тотъ, поменьше, отвѣтилъ я.- Ну, тогда возьми поменьше. Я осмотрѣлъ зайчика и поставилъ его на комодъ, а возлѣ него Вѣра поставила своего.

   Такой идилл³ей начался второй годъ нашей жизни. По странному совпаден³ю, ровно за годъ передъ тѣмъ случилось наше первое знакомство,- разница была на одинъ день. На этотъ разъ жизнь наша устроилась удобнѣе, чѣмъ прежде, и для Вѣры имѣла больше смысла. Она сама взялась вести наше хозяйство, сама закупала провиз³ю и готовила кушанье. Въ первое время Анисья Ивановна неблагосклонно относилась къ такому порядку вещей и давала мнѣ понять, что на провиз³и Вѣра переплачивала и кушанье портила,- тошно смотрѣть,- какъ она выразилась, но я своими шутками, искусствомъ и лестью достигъ того, что она не вмѣшивалась больше въ наши дѣла. Нѣтъ сомнѣн³я, что Анисья Ивановна съумѣла бы сдѣлать все это лучше, но при нашихъ теперешнихъ средствахъ все таки нельзя было сдѣлать хорошо, а что Вѣра дѣлала сама, то могло казаться ей недурно.

   Кромѣ хозяйства, Вѣра теперь охотно занималась чтен³емъ, такъ что время проходило у нея незамѣтно. Когда я послѣ службы шелъ по набережной къ дому, то издали могъ видѣть ее въ окнѣ въ бѣломъ пенюарѣ, съ опущенной головой; пролѣзая чрезъ скрипучую рогатку противъ нашего дома, я старался сильнѣе повернуть ее, Вѣра поднимала свое румяное лицо и улыбалась,- отъ этой улыбки разсѣивались всѣ мои сомнѣн³я и грустныя мысли, которыя начинали въ это время одолѣвать меня.

   Послѣ обѣда мы часто предпринимали отдаленныя прогулки по набережной, вверхъ по Невѣ, или къ пороховымъ заводамъ, доходили иногда до колон³и малолѣтнихъ преступниковъ и смотрѣли съ опушки лѣса на дѣтей, работавшихъ на полянѣ, не смѣя проникнуть въ это заколдованное царство; на обратномъ пути мы останавливались въ деревнѣ выпить крынку молока и садились у пруда на мягкую мураву, гдѣ могли свободно наслаждаться прекраснымъ лѣтнимъ вечеромъ и обозрѣн³емъ видовъ природы,- а как³е тамъ виды! - кругомъ было плоско и бѣдно, сзади пыльная дорога, подъ ногами заросш³й прудъ, отъ котораго пахло прѣлымъ. Помню, разъ Вѣра прилегла на землю и стала любоваться небомъ, отмахиваясь отъ мошекъ метелочкой, сдѣланной изъ травъ, а потомъ незамѣтно заснула; я задумался и не шелохнувшись сидѣлъ съ полчаса, пока она не проснулась.

   Я теперь нерѣдко сталъ задумываться, иногда самъ не замѣчая того. Если это было дома, въ присутств³и Вѣры, то я выходилъ въ сѣни и, забравшись въ глухое мѣсто за лѣстницей, становился тамъ передъ стѣной и думалъ. На службу въ это время я часто не ходилъ, чтобы оставаться съ Вѣрой и сохранить тѣ копѣйки, которыя требовались на перевозъ чрезъ Неву и на конку. Теперь уже никто изъ товарищей не покрылъ бы мнѣ этого расхода. Признаться, отношен³я ихъ въ послѣднее время замѣтно измѣнились ко мнѣ, или можетъ быть такъ мнѣ казалось вслѣдств³е того, что я всѣмъ долженъ былъ. Это обстоятельство, въ связи съ большими вычетами изъ жалованья, дѣлало службу для меня непр³ятной; бывали случаи, что я переплывалъ Неву и доходилъ уже до конки, какъ вдругъ нападало на меня раздумье, я ходилъ взадъ и впередъ около разъѣзда, пропуская мимо вагоны, и потомъ рѣшалъ возвратиться домой; но переѣхавъ на Охту, мнѣ становилось стыдно Вѣры и я, какъ бѣглый школьникъ, плуталъ по полямъ, пока не приходилъ законный часъ для возвращен³я домой.

   Съ течен³емъ времени все болѣе и болѣе сказывался недостатокъ матер³альныхъ средствъ. Случалось, что Вѣрѣ не на что было готовить обѣдъ, но сама она этимъ нисколько не смущалась. Она цѣлый день носила въ карманѣ жареный горохъ, кушала морковь на огородѣ, пила парное молоко и когда я приходилъ домой - всегда была сыта. Въ этомъ отношен³и она была чистый ребенокъ: только бы нескучно время проходило, а какъ и чѣмъ сыта - это ей было все равно. Разъ я пришелъ домой, на столѣ постлана была скатерть для обѣда, хотя я зналъ, что утромъ денегъ не было у Вѣры. Когда Анисья Ивановна принесла блюдо съ дымящейся жидкостью, я съ недовѣр³емъ посмотрѣлъ на кушанье,- оказалось, что это была овсянка, которую она въ простотѣ своей посовѣтовала Вѣрѣ сварить. Мнѣ такъ стало стыдно, какъ если бы я сдѣлалъ постыдный поступокъ, который случайно открылся, и я не могъ сказать никакой шутки, чтобы скрыть это чувство. Овсянку все таки я попробовалъ и отказался, но признаюсь, она показалась мнѣ недурной и при лучшихъ обстоятельствахъ я съ удовольств³емъ похлебалъ бы ее. Глядя на меня, и Вѣра отказалась отъ нея, такъ что кушанье это осталось безъ употреблен³я.

   Несмотря на эти стѣснительныя обстоятельства, внѣшн³й образъ нашей жизни отнюдь не измѣнялся. Оба мы постоянно чѣмъ нибудь увлекались, иногда на одинъ часъ, иногда на продолжительное время. Еще въ самомъ началѣ, какъ Вѣра пр³ѣхала на Охту, Анисья Ивановна принесла намъ ежа, съ которымъ мы занимались нѣсколько дней, тихо и подолгу слѣдили за нимъ изъ-за перегородки, выглядывая сверху, а когда онъ свертывался въ клубокъ, катали его по полу линейкой. Убѣдившись въ невозможности приручить это упрямое животное, мы выпустили его на волю и вмѣсто него пр³обрѣли кролика, устроили для него въ огородѣ шалашикъ и каждый день приходили съ нимъ играть. Болѣе продолжительное время мы увлекались уженьемъ рыбы, но это было уже гораздо позже, когда намъ приходилось оставаться безъ обѣда. Въ так³е дни я много не разговаривалъ съ Вѣрой, а придя со службы домой, отрѣзывалъ побольше ломоть хлѣба и ѣлъ на ходу, приготовляя удочки и проч³я принадлежности для охоты; Вѣра же по обыкновен³ю ходила за мной и кое въ чемъ помогала; если, напримѣръ, я копалъ въ огородѣ червей, она переносила ихъ на палочкѣ въ банку и т. п. На дорогу я отрѣзывалъ другой ломоть хлѣба и затѣмъ мы отправлялись на рѣку, за полверсты повыше Охты. У Вѣры была своя удочка, которую она часто оставляла на мое попечен³е, сама же бродила по набережной, выискивая камешки; погулявъ довольно времени, она выказывала желан³е воспользоваться моимъ хлѣбомъ, лежавшимъ на землѣ, но я успѣвалъ предупредить ее и тихонько говорилъ: любишь! зачѣмъ не взяла себѣ... Такимъ образомъ проходило часа три или четыре, а потомъ мы спѣшили домой къ самовару. Иногда удавалось намъ наловить рыбы и тогда на слѣдующ³й день была къ обѣду уха, но чаще приходили домой съ двумя-тремя рыбками, которыми ужиналъ нашъ котъ, очень раздобрѣвш³й на Охтѣ.

  

  

   Въ октябрѣ мѣсяцѣ намъ случилось переплывать чрезъ Неву. Былъ сильный вѣтеръ и я накинулъ свой пледъ на плечи Вѣрѣ. Должно быть я простудился и заболѣлъ инфлюэнцой. Когда появились серьезные признаки болѣзни, я просилъ Анисью Ивановну не допускать ко мнѣ Вѣру. Не знаю, была ли исполнена моя просьба, потому что нѣсколько дней я пролежалъ безъ памяти, но когда очнулся, то услышалъ за перегородкой странные звуки, которыхъ не могъ скоро разобрать: разстроенному воображен³ю моему чудилось не то дуновен³е вѣтра въ лѣсу и шелестъ листьевъ, не то шорохъ женскаго платья, или шопотъ дѣтей. игравшихъ во время отдыха родителей,- но что бы тамъ ни было, звуки эти пр³ятно дѣйствовали на меня, дыхан³е становилось свободнымъ и я не чувствовалъ себя больнымъ. Потомъ я услышалъ скачокъ на мягк³я лапы,- этотъ звукъ мнѣ былъ понятенъ,- я медленно повернулъ голову и увидѣлъ въ дверяхъ лежавшаго кота животомъ кверху, рядомъ съ нимъ лежала голова Вѣры, хватавшей кота за лапы, одну минуту въ комнатѣ была полная тишина, потомъ въ дверяхъ никого не стало и мнѣ опять почудилось дуновен³е вѣтра въ лѣсу и шелестъ листьевъ. Не могу навѣрное сказать, случилось ли дальнѣйшее въ этотъ самый разъ, или на другой день,- я тихонько всталъ съ кровати и, опираясь на стѣну, подошелъ къ двери; Вѣра съ удивлен³емъ раскрыла на меня глаза и не двигалась отъ нечаянности съ мѣста; но тутъ у меня закружилась голова и я пошатнулся, она съ испугомъ вскочила съ полу и, чуть-чуть ноддерживая меня за локоть на полъаршина разстоян³я, свела меня на кровать. Послѣ этого я сталъ выздоравливать и Вѣра нерѣдко сидѣла съ вязаньемъ въ моей комнатѣ, по обыкновен³ю мурлыкая себѣ что нибудь подъ носъ; повернувъ кверху голову, я смотрѣлъ на нее и любовался: каждое движен³е ея мнѣ казалось прелестью; когда она подходила ко мнѣ, я трогалъ ея платье и желалъ, чтобы она подольше постояла у меня.

   Только что я успѣлъ выздоровѣть, какъ получилъ повѣстку изъ Окружного Суда по иску на двѣсти рублей; въ первую минуту это такъ подѣйствовало на меня, что я снова чуть не заболѣлъ. Конечно, мнѣ нетрудно было догадаться, что искъ этотъ возбудила наша ростовщица, которую я не видѣлъ уже нѣсколько мѣсяцевъ, такъ какъ не выходилъ на ея вызовы въ коридоръ, служивш³й обычнымъ мѣстомъ для нашихъ долговыхъ объяснен³й. Но этой дамѣ я разъ сказалъ ясно, что отъ жалованья мнѣ самому ничего не остается,- чего жъ ей надо было?

   Я не былъ на службѣ уже три недѣли, такъ какъ еще до болѣзни не ходилъ недѣлю. Къ несчаст³ю, я слишкомъ часто болѣлъ за послѣднее время и потому моей истинной болѣзни не было дано вѣры. Когда я пришелъ на службу, на моемъ мѣстѣ сидѣлъ уже новый человѣкъ и товарищи мои, болѣе любезные со мной, чѣмъ когда либо, уклонялись разъяснить мнѣ это обстоятельство. Не бывши столько времени на службѣ, я почувствовалъ себя здѣсь чужимъ, на меня напала какая то сонливость, голова отказывалась что либо думать. Въ комнатѣ былъ свободный столъ и я присѣлъ къ нему; но дѣла мнѣ не дали; нѣкоторые изъ товарищей въ свободныя минуты подходили ко мнѣ, разговаривали. и шутили, я со своей стороны дѣлалъ видъ, что все идетъ прекрасно. Такъ продолжалось нѣсколько слѣдующихъ дней; начальство повидимому ничего не имѣло противъ такого порядка вещей. Очень возможно, что при другихъ обстоятельствахъ я могъ бы легко поправить дѣло, но въ это время я потерялъ духъ и не былъ въ состоян³и сдѣлать энергическ³й шагъ. Двадцатаго числа я ничего изъ жалованья не получилъ, такъ какъ вся свободная часть его была удержана въ уплату долга моего въ общественную кассу,- это всегда служило дурнымъ признакомъ. Я разссорился съ товарищами, сдѣлалъ еще разъ tour de force, чтобы достать денегъ, и опять недѣлю не приходилъ на службу. Въ эту недѣлю я вкусилъ то блаженство, какое испытываютъ дѣти, любимыя матерью, и древн³е старики, отрѣшивш³еся отъ всѣхъ тревогъ житейскихъ. Мы ѣздили съ Вѣрой въ клубъ и театръ, ѣли яблоки и груши, сколько хотѣли, питаясь дома чѣмъ попало и могли сказать, что были счастливы. Когда же вышли всѣ деньги; я образумился и пошелъ на службу.

   Но бѣда въ томъ, что я не могъ составить себѣ твердыхъ намѣрен³й, въ головѣ моей все путалось, чувства были разсѣяны, и когда я пришелъ на службу и встрѣтилъ молчаливую холодность товарищей, то снова почувствовалъ себя чужимъ среди нихъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ напало на меня равнодуш³е ко всему и немощность. Одно мнѣ было ясно, что моя служба мало хорошаго обѣщала впереди, такъ какъ за первымъ векселемъ, по которому былъ уже выданъ исполнительный листъ, я долженъ былъ ожидать въ близкомъ будущемъ новыхъ претенз³й. Оставаясь въ учрежден³и, извѣстномъ моимъ кредиторамъ, которые легко могли обратить взыскан³е на жалованье, я не имѣлъ возможности жить съ Вѣрой, а это было для меня главное. Однако я продолжалъ машинально ходить на службу, кое въ чемъ помогалъ тамъ, услуживалъ, но прежняго дѣла мнѣ не давали... Въ это время я успѣлъ нѣсколько познакомиться съ молодымъ человѣкомъ, который сидѣлъ за моимъ столомъ и служилъ пока безъ жалованья; онъ былъ такъ наивенъ и простъ, что чувство непр³язни къ нему у меня скоро прошло; однажды онъ подошелъ ко мнѣ и учтиво освѣдомился о моихъ намѣрен³яхъ относительно будущей службы; но замѣтивъ мое замѣшательство, онъ поспѣшно объяснилъ мнѣ, что служба здѣсь совсѣмъ не нравится ему, но что мамаша его и дядя заставили поступить сюда, а если я останусь на службѣ, то мамаша возьметъ его отсюда. Это объяснен³е все-таки нѣсколько утѣшило меня. Прошелъ еще мѣсяцъ и хотя я также аккуратно ходилъ на службу, читалъ газету за свободнымъ столомъ, а иногда что-нибудь и дѣлалъ, и хотя я жилъ съ той же Вѣрой и старался бодро смотрѣть ей въ глаза, но въ душѣ моей былъ постоянный страхъ передъ будущност³ю и я съ горечью вспоминаю теперь, что въ это время былъ недостоинъ моей Вѣры.

   Двадцатаго числа я опять ничего не получилъ и при этомъ въ ссорѣ, въ которой самъ былъ кругомъ виноватъ, грубо оскорбилъ одного изъ самыхъ симпатичныхъ моихъ товарищей, неоднократно дѣлавшаго мнѣ услуги. Я такъ былъ огорченъ этой ссорой, происшедшей отъ моей раздражительности, что вышелъ въ коридоръ и, забравшись въ заднюю часть его, полчаса стоялъ въ темномъ углу. Въ этомъ углу рѣшилась моя участь. Когда товарищи узнали о моемъ намѣрен³и оставить службу, то выразили искреннее сочувств³е ко мнѣ и убѣждали не дѣлать этой ошибки. Такимъ образомъ, до послѣдней минуты я сохранялъ полную иллюз³ю, что поступаю по доброй своей волѣ, и лишь спустя значительное время, при воспоминан³и нѣкоторыхъ фактовъ, у меня являлось сомнѣн³е, дѣйствительно ли я оставилъ службу добровольно, или слѣдуетъ назвать это иначе.

  

  

   У всякаго есть своя манера переживать горе. Когда я вышелъ въ четыре часа на улицу, у меня въ карманѣ было нѣсколько денегъ и я разсчитывалъ зайти въ трактиръ, гдѣ нибудь въ сторонкѣ, чтобы остаться на свободѣ самому съ собой и подумать. По дорогѣ мнѣ попадало много такихъ заведен³й, я оглядывалъ ихъ. соображалъ мѣстность и всѣ они чѣмъ нибудь не нравились мнѣ, я продолжалъ идти впередъ и незамѣтно дошелъ до Александро-Невской лавры, перебирая въ головѣ разные незначительные факты изъ своей жизни, а также разсматривая по дорогѣ постройки и другое, что обращало мое вниман³е; у лавры я безсознательно свернулъ на шоссе къ фарфоровому заводу, неспѣшно дошелъ до извѣстнаго дома, стоявшаго на одиннадцатой верстѣ, и постоявъ противъ него пять минутъ. прежнимъ шагомъ пошелъ обратно въ Петербургъ. Я полагаю, было девять часовъ, когда я возвращался по *** улицѣ мимо того учрежден³я, въ которомъ служилъ. Я чувствовалъ сильный устатокъ, который мѣшалъ мнѣ думать, и мысли мои устремлены были на одно, чтобы попасть въ теплый уголъ, гдѣ бы никто не помѣшалъ мнѣ, а какъ вблизи этого учрежден³я я рисковалъ встрѣтить людей, знавшихъ меня, то свернулъ въ сторону и, переходя изъ одной улицы въ другую, кое какъ доплелся до Спасскаго переулка, на Сѣнной, который казался мнѣ пригоднымъ для отдыха. Здѣсь я зашелъ въ трактиръ и сидѣлъ за чаемъ столько времени, сколько было можно. Весь этотъ день я не имѣлъ желан³я что нибудь съѣсть, благодаря чему у меня еще оставалось въ карманѣ нѣсколько денегъ.

   Выйдя изъ трактира, я постоялъ нѣкоторое время въ раздумьѣ о томъ, куда мнѣ идти, и хотя никакихъ мыслей за этимъ вопросомъ не послѣдовало, но случилось само собой, что я пошелъ на Сѣнную. Сколько я могу теперь припомнить, у меня было понят³е, когда я выходилъ еще со службы, а можетъ быть и съ самаго утра, что я сегодня дома не буду ночевать, а такъ какъ я не зналъ такихъ мѣстъ, гдѣ можно ночевать дешево, то инстинктъ привелъ меня на Сѣнную, о которой я читалъ въ одной книгѣ, что тамъ есть так³я мѣста. Но между книгой и тѣмъ мѣстомъ, гдѣ можно было ночевать, есть разница, которую я испыталъ стоя на углу Таирова переулка, имѣвшаго когда-то свою извѣстность. Отъ этого переулка я вернулся къ Сѣнной и невольно обратилъ вниман³е на человѣка, одѣтаго въ шляпѣ котелкомъ и въ пальто довольно приличномъ, сколько я могъ видѣть при ночномъ освѣщен³и, но на ногахъ его были надѣты лапти, которые при этомъ костюмѣ и при значительной осанкѣ человѣка дѣлали его довольно смѣшнымъ. Онъ стоялъ близь газоваго фонаря, оборотивъ голову въ противоположную отъ меня сторону, и я прекрасно разсмотрѣлъ его фигуру не безъ пользы для себя.

   - Не знаешь, пр³ятель, гдѣ тутъ можно переночевать? спросилъ я тономъ человѣка, который чувствуетъ себя очень недурно.- A вонъ гостинница Бочагова, быстро отвѣтилъ онъ и пошелъ отъ меня прочь. Но пройдя шаговъ десятокъ, повернулся ко мни и сказалъ: добавляй двѣ копѣйки, будетъ попути.- Изволь, отчего же не такъ... больше не могу, поиздержался... а это могу... ворчалъ я, доставая деньги.- Да вотъ и я поиздержался, спокойно замѣтилъ онъ. Чрезъ минуту мы входили во дворъ Вяземскаго дома, который я и прежде зналъ, но не зналъ, какъ туда попадать.

   Когда мы поднимались по широкой лѣстницѣ во второй этажъ, я машинально толкнулъ шапку свою на затылокъ. Мы вошли въ обширную комнату, въ которой нешумно копошилось человѣкъ восемь-десятъ; паръ, валивш³й въ дверь, полураздѣтые люди и жужжанье въ первую минуту дѣлали это мѣсто похожимъ на баню; какъ бы въ подтвержден³е этого, я увидѣлъ въ растворенную дверь каморки дюжаго мужчину, который стоялъ передъ маленькимъ зеркаломъ, прибитымъ къ косяку окна, и причесывалъ гребешкомъ мокрую голову. Мой пр³ятель подалъ этому мужчинѣ пять копѣекъ и свернутую бумагу, а вслѣдъ за нимъ и я подалъ пятакъ.- Пашпортъ давай, пашпортъ... дома забылъ? грубо сказалъ онъ мнѣ, узнавъ почему то, что нѣтъ у меня паспорта,- ну, ступай, ложись, коли не заберутъ - ладно! уже поласковѣе прибавилъ онъ. Пр³ятель былъ видимо знакомъ съ здѣшними порядками: онъ взялъ не первое свободное мѣсто, а прошелъ по всей огромной комнатѣ и выбралъ мѣстечко у стѣны за столбомъ, подпиравшимъ потолокъ, недалеко отъ балдахина, подъ которымъ, какъ я скоро узналъ, скрывалась кровать. Я сѣлъ на край наръ и осмотрѣлся. Кругомъ были лица нельзя сказать чтобы очень мрачныя; были лица строг³я, были изнуренныя, но были и веселыя, здоровыя, даже вполнѣ симпатичныя лица. Въ общемъ вся эта компан³я, по выражен³ю и характеру физ³оном³й, пожалуй что не отличалась отъ тѣхъ группъ, которыя я видалъ за карточными столами въ петербургскихъ клубахъ. Нары, на которыхъ мы сидѣли, были такъ же хорошо вычищены, какъ и небольшой столъ, стоявш³й вблизи насъ, у столба. Немного правѣе, аршина на три отъ входной двери, была устроена изъ тонкихъ нетесаныхъ досокъ широкая настилка, на которой стояло много горшковъ и тарелокъ съ разными съѣстными припасами. Пр³ятель мой успѣлъ уже скинуть лапти и растянулся вдоль наръ, подложивъ свои руки подъ голову. Онъ не обращалъ сначала вниман³я на меня, но замѣтивъ, что я слишкомъ пристально смотрю на раздѣвавшуюся женщину, толкнулъ меня ногой,- не принято! пробурчалъ онъ, вскинувъ глаза на женщину, и я тотчасъ понялъ его, замѣтивъ въ то же время, что и друг³е сосѣди отворачивали отъ нея свои головы. У меня осталось однако впечатлѣн³е, что женщина эта была пухлая, красивенькая, лѣтъ двадцати пяти, она не обращала никакого вниман³я на своихъ сосѣдей и стоя на нарахъ - такъ какъ полъ былъ грязный - медленно и серьезно раздѣвалась до конца,- чувствовалось, что тутъ соблазна быть не могло. На другой сторонѣ наръ, съ краю, сидѣли мужчина и женщина и тихо разговаривали. Всѣхъ женщинъ было въ комнати, я полагаю, больше десятка.

   Когда пр³ятель мой пообогрѣлся, то сталъ разговорчивѣе и любезнѣе со мной, хотя я скоро узналъ, что тутъ цѣль была другая. Онъ объяснилъ мнѣ, что на краю наръ сидѣли мужъ и жена, что жена постоянно здѣсь ночуетъ, а мужъ работаетъ въ Кронштадтѣ и приходитъ сюда по субботамъ. Затѣмъ, указавъ мнѣ на пологъ, сказалъ, что и тамъ живутъ мужъ съ женой и что это аристократы, платятъ три рубля помѣсячно,- а что поѣсть то не хочешь? прибавилъ онъ,- тутъ есть пища хорошая и очень недорого; яйца три копѣйки десятокъ, въ крутую, печенка, легкое... а картошки не покупай, картошка здѣсь жжется.- Что, думаю, онъ вретъ, самыя скверныя яйца въ Петербургѣ пятнадцать копѣекъ. Я подошелъ къ настилкѣ, у которой сидѣли двѣ здоровыя и веселыя бабы, одна бойко рѣзала рубецъ какому то покупателю, одѣтому очень плохо, другая занялась со мной. Я пожелалъ попробовать этихъ замѣчательныхъ яицъ и взялъ полдесятокъ, заплативъ двѣ копѣйки, но баба сунула мимоходомъ еще яйцо, нахваливая въ то же время товаръ уже другому покупателю. Возвратясь на свое мѣсто, я предложилъ ихъ на ладони пр³ятелю, который при этомъ потребовалъ отъ меня фунтъ хлѣба, самъ же я съѣлъ для пробы одно яйцо и нашелъ его прекраснымъ. Подумавши немного, я рѣшилъ, что бабы торговали отъ благотворительнаго общества, и высказалъ свое мнѣн³е пр³ятелю; но пр³ятель объяснилъ, что яйца эти тухлыя и бабы получаютъ ихъ даромъ изъ складовъ, иначе торговцамъ пришлось бы свозить въ яму, а за это деньги надо платить.- Эхъ ты голова! снисходительно прибавилъ онъ - каждый прохож³й можетъ купить эти яйца у бабъ на Обуховскомъ, видалъ - подъ воротами торгуютъ? вотъ другое дѣло картошка, ее даромъ не даютъ и поди-ка попробуй: на двѣ копѣйки три картошки и никакихъ разговоровъ. Но я не могъ узнать отъ него причины такого чудеснаго превращен³я яицъ,- бабы не сказываютъ! коротко пояснилъ онъ. Впрочемъ, на другой день мнѣ удалось самому узнать эту причину.

   Съѣвши безъ большого замедлен³я фунтъ хлѣба и четыре яйца, пр³ятель мой улегся спать и мнѣ посовѣтовалъ сдѣлать то же. Я растянулся на нарахъ и по его примѣру заложилъ руки подъ голову. Нѣкоторое время мы благодушно смотрѣли кругомъ и я чувствовалъ, что пр³ятель мой, котораго вѣроятно постигали бѣдств³я не меньше моихъ, въ эту минуту находился въ такомъ же мирномъ состоян³и духа, какъ и я, какъ и всѣ друг³е, которые тутъ были. Особенно мнѣ бросилась въ глаза въ этой большой компан³и одна черта, олицетворенная Толстымъ въ Платонѣ: всѣ, и мужчины и женщины, внимательно и бережно свертывали свои вещи, иную клали въ голову, иную подстилали подъ себя, всѣ бережно и осторожно относились къ своимъ сосѣдямъ, иные важно шутили, иные что-то говорили сами съ собой успокоительно; пришелъ ли человѣкъ въ первый разъ сюда, или бывалъ раньше, онъ одинаково хозяйственно и спокойно устраивался на своемъ клочкѣ земли въ аршинъ ширины и три аршина длины и сосѣди признавали священными эти границы. Казалось, что всѣ эти люди, какъ и Платонъ, не могли болѣе или менѣе воспринять счаст³я противъ того, какъ они воспринимали его въ этомъ или другомъ положен³и.

   - Мнѣ кажется здѣсь ничего, а? спросилъ я пр³ятеля,- можетъ быть эта квартира получше другихъ?

   - Тутъ всѣ одинаковыя, только здѣсь пускаютъ безъ паспорта, а въ другихъ не пускаютъ, отвѣтилъ онъ,- спи, дай спать!

   Скоро бабы закрыли свою лавочку, большую лампу съ рефлекторомъ затушили, осталась горѣть маленькая, висѣвшая у столба, надъ столикомъ. Мног³е уже спали. Въ комнатѣ было тепло и душно, но мнѣ помнится, что въ деревенскихъ избахъ, въ которыхъ мнѣ приходилось ночевать во время переѣздовъ, было не лучше. Ночлежники впрочемъ все еще прибывали, отдавали хозяину пятаки и молча выискивали мѣсто. Уже было за полночь, когда за дверями послышался мелк³й топотъ, точно стадо козъ бѣжало; въ комнату ввалились ребятишки лѣтъ десяти-одиннадцати, хозяинъ вышелъ изъ своей каморки и шикнулъ на нихъ во всю квартиру; потомъ они всѣ вошли въ каморку и я слышалъ, что мальчишки торговались съ хозяиномъ, котораго называли дяденькой, и давали ему по три копѣйки; хозяинъ согласился на эту цѣну съ тѣмъ услов³емъ, чтобы они ложились въ проходахъ или подъ нарами. Выйдя изъ каморки, они смирно усѣлись у стола, одинъ изъ иихъ досталъ изъ-за пазухи хлѣбъ и затѣмъ между ними возникъ разговоръ, который очень развлекъ меня. Всѣ они оказались мазуриками и разговоръ ихъ, простой и открытый, вращался около совершенныхъ въ этотъ день операц³й; они видѣли, что я не сплю, и охотно обращали на меня свои взгляды, показывая тѣмъ, что питаютъ добрыя чувства ко мнѣ.

   Въ этотъ день была суббота, двое изъ нихъ были у всенощной въ Исаак³евскомъ соборѣ и успѣли вытащить кошелекъ у какой-то барыни. Тотъ, который сдѣлалъ это, съ ребяческими гримасами разсказывалъ товарищамъ, какъ онъ чисто обработалъ дѣло,- только у барыни фуфыристой портмонетикъ былъ пустыристой,- такъ выразился мальчишка и при этомъ вытащилъ портмоне, которое всѣ они, близко сдвинувъ головы, разсматривали при тускломъ свѣтѣ. Потомъ который то изъ нихъ положилъ на столъ карты и вся компан³я, сдѣлавъ шопотомъ услов³я, стала играть на деньги. Вдругъ одинъ мальчишка обратилъ вниман³е товарищей на тотъ конецъ наръ, гдѣ спали мужъ съ женой подъ одѣяломъ, и расшарашившись, уперся одной рукой въ колѣно и раскрылъ до ушей ротъ, издавая так³е странные и смѣшные звуки, что товарищи его громко прыснули со смѣха и разбудили спящихъ ночлежниковъ; послышался ропотъ и всѣ они быстро попрятались подъ нарами,- больше я такъ и не видѣлъ ихъ. Но право, мальчишки эти были прелесть.

   Когда я проснулся на слѣдующее утро, ночлежниковъ уже мало оставалось въ комнатѣ. Пр³ятель мой сидѣлъ на краю наръ въ самомъ печальномъ видѣ; одна изъ торговокъ совала въ огромную печь дрова, т.-е. не настоящ³я дрова, а разные обрубки, палки, чурбаны, однимъ словомъ всяк³й сборъ, который можно нахватать въ водѣ и набрать въ другихъ мѣстахъ; такъ какъ нѣкоторые чурбаны были слишкомъ толсты и въ печь не влѣзали, то баба колола ихъ топоромъ прямо на полу, причемъ вся комната содрогалась такъ, какъ бываетъ на мельницѣ при движен³и толчеи. Послѣ я узналъ, что эти бабы имѣли услов³е съ хозяиномъ, который позволялъ имъ даромъ готовить кушанье и торговать въ комнатѣ, а онѣ взамѣнъ того должны были отапливать ее и держать въ чистотѣ. Обѣ бабы составляли компан³ю и чередовались по днямъ: въ то время, какъ одна таскала дрова, пекла и жарила, другая торговала у воротъ, а вечеромъ обѣ сидѣли у своей настилки.

   Пр³ятель мой долго сидѣлъ задумавшись, но когда я спустилъ ноги съ наръ, онъ обратился ко мнѣ съ конфиденц³альнымъ сообщен³емъ, выраженнымъ съ достоинствомъ, но не безъ горечи. Сообщен³е это не отличалось полною ясност³ю, кромѣ того пункта, что онъ пьяница, но въ этомъ я и раньше не сомнѣвался. Онъ сказалъ, что ему въ одномъ мѣстѣ даютъ полтинникъ въ день, даютъ, значить бери, вотъ и все! пояснилъ онъ,- но послѣдн³е три дня за разными дѣлами ему не случилось быть у этихъ благочестивыхъ людей, а сегодня онъ желалъ бы сходить туда, но то бѣда, что сапоговъ у него нема... такъ вотъ не одолжу ли я на часъ своихъ сапоговъ, которые онъ возвратитъ въ цѣлости, въ чемъ даетъ торжественное честное слово,- ну, и само собой разумѣется, нѣкоторое угощен³е, по положен³ю... Признаюсь, эта неожиданная просьба въ первую минуту привела меня въ замѣшательство, но я быстро сообразилъ положен³е дѣлъ: во-первыхъ, здѣсь мнѣ было спокойно, я сидѣлъ, какъ въ крѣпости, хорошо защищенной отъ врага, идти мнѣ было некуда и незачѣмъ, а отдавъ сапоги, не нужно было и думать объ этомъ; во-вторыхъ, ин