Славутинский Степан Тимофеевич - История моего деда

ю!.. Пощади нас!..

   Глубокая печаль наполнила душу деда. Он колебался, сила воли покидала его, невмочь становилось ему бороться со скорбью любимой жены, матери его детей. И он сказал ей с смущением:

   - Слушай, Надя... не стану перед тобою таиться. Правда, я задумал... Но, ради господа, пойми ты!.. Ведь нет другого средства отделаться от врага заклятого... Ну, пропаду я, да вас избавлю от гонения. Наследники, наверное, не будут вести такого дела... Пропаду я, да вы-то не останетесь без куска хлеба!.. Вижу, что не совладаешь с ним законным образом, так надо своим судом рассудить...

   - Нет! нет!.. спаси тебя господи от такой мысли! - с жаром возразила она.- Не поможешь ты нам... душу свою только загубишь!.. Да разве мне можно будет жить после этого!.. А что с детьми будет? Нет, убей меня лучше! не сойду с этого места и тебя не пущу!.. Поклянись мне!.. Господи!.. помоги мне вразумить его!..

   Потом, обхватив еще крепче его ноги, она стала кричать: "Нянька! нянька! Наталья!.. Дети!.. Приведите сюда детей!.." Обессиленная душевным волнением, она упала на пол; он мог теперь свободно уйти, но надо было быть зверем, чтоб это сделать; он остался. Надежда Ивановна почти без чувств лежала у ног его; между тем привели мать мою и двух других малюток. Туренин не выдержал, слезы хлынули из глаз его, и он дал жене торжественную клятву.

   Сцена эта не прошла даром для Надежды Ивановны: она заплатила за нее нервическою горячкой. Болезнь была тяжела и опасна, но она вынесла ее. Легко можно представить себе, что все это страшно подействовало на душу деда; положение его было истинно жалкое. Грусть, доходившая по временам до совершенного отчаяния, ненависть к непримиримому врагу, печальная картина лишений, на которые обречено было его семейство, - все это омрачало ум его и наполняло душу невыносимыми, жестокими страданиями. Самая клятва, данная жене,- не мстить врагу, ложилась на сердце его тоскою невыразимою. Расстроенному его воображению беспрестанно представлялись все бедствия и полная гибель семьи.

   Между тем Надежда Ивановна оправилась от болезни. С великою горестью увидела она, в каком страшном состоянии находится ее муж. Ничто не могло извлечь его из мрачного уныния; он перестал заниматься процессом; целые дни ходил, бывало, по комнатам, бледный, утомленный и с всклокоченными волосами; по ночам почти не спал или забывался только на несколько минут сном тяжелым и прерывистым. На вопросы отвечал односложными словами и часто несвязно, сам же никогда и ни о чем не спрашивал. Перестал он ласкать детей своих, перестал даже молиться, только, расхаживая по комнатам, шептал про себя: "Дух праздности... уныния..." Видно, он уже начинал смутно сознавать, что одолевавшее его уныние окончательно погубит его.

   Посоветовавшись с Сергеем Андреевичем, Надежда Ивановна решилась уговорить мужа ехать в Рязань, с тою будто бы целью, чтобы посоветоваться о деле с Колымагиным. Конечно, она нисколько не рассчитывала на пользу такого совещания, но думала, что поездка порассеет глубокую задумчивость, в которой находился ее муж. Она упросила Берсенева ехать вместе с ним. Не без труда склонили деда на поездку. Несчастная Надежда Ивановна не воображала, что ускоряет страшную развязку, которой инстинктивно боялась.

   В начале декабря Туренин отправился в Рязань. Само собою разумеется, что Колымагин не мог оказать ему никакой помощи по делу, принявшему самый дурной оборот; оставалось только жалеть о горестном положении, до которого был доведен его приятель.

   На ту пору в Рязани были дворянские выборы, время и теперь весьма шумное, но тогда еще более бестолковое, потому что на выборы стекалось иногда тысяч до двух дворян. Претенденты на главные должности, бывшие тогда в удивительном почете, привозили с собою целые толпы избирателей, которых они на ту пору, на свой счет, одевали, кормили и поили.

   Итак, в Рязани было шумно и весело. Берсенев старался по мере возможности рассеивать своего друга; случалось им быть в собрании и в театре, который и тогда уже существовал в Рязани; но все эти увеселения не только не тешили и не развлекали Туренина, напротив, еще усугубляли его хандру. Однажды Сергей Андреевич убедил его принять участие в одной из попоек; но винные пары до такой степени усилили мрачность духа деда, что всю ночь надо было присматривать за ним из опасения, чтоб он не наложил на себя рук.

   Выборы кончились; жизнь губернская потекла по-старому. Дед мой и Берсенев собирались уже домой, как однажды - это было дня за четыре до рождества Христова - их обоих пригласили на вечер к одному из главных служебных лиц губернского мира. Когда они воротились оттуда, с несчастным дедом моим сделался в ту ночь первый припадок сумасшествия, той страшной болезни, которою он прострадал около двенадцати лет. Старик Петр Леонтьев, слуга его, бывший с ним в Рязани, рассказывал мне, что это сумасшествие произошло от особенной причины. Передаю этот рассказ, как любопытное предание. В том доме, куда отправились дед и Берсенев на вечер, кто-то был сердит на Сергея Андреевича за его невыносимую насмешливость. Дед, окончив игру, сел в уголок, задумался и спросил себе стакан воды. Слуга, который подал воду, войдя в переднюю проговорил будто бы: "Эх, жаль! не тому попалось. Думали, что Сергей Андреевич спрашивает!.." По мнению Петра Леонтьева, болезнь деда произошла именно от этого стакана воды, предназначенного Берсеневу. Но, конечно, причина сумасшествия Туренина заключалась в той страшной печали, которая овладела им во время несчастного процесса.

   По первому известию о болезни мужа Надежда Ивановна прискакала в Рязань и с ужасом увидела, что сталось с ним. Он не узнавал ее! Ум его совершенно затмился.

   Его беспрестанно мучили видения. Он воображал себя призванным для отмщения какому-то странному существу, которое мелькало перед ним, беспрерывно изменяясь и извиваясь, как змей, а он все гнался за этим видением, все готовился нанести ему удар, но оно исчезало, и больной впадал в исступленное состояние.

   Но мне трудно и больно останавливаться на этих воспоминаниях: они слишком близки моему сердцу.

   Безмерна была печаль Надежды Ивановны. Однако, несмотря на то что душа ее так болела, бедная женщина не теряла присутствия духа и, воротившись домой с помешанным мужем, сделала все необходимые распоряягения. Сергей Андреевич вызвался провожать их; Колымагин дал своих людей. И привезли безумного Туренина в Малеево, где он не узнал детей своих, так дорогих и милых ему в былые дни.

   Впрочем, старшая дочь его, то есть моя мать, всегда имела на него чрезвычайное влияние. Сперва она боялась его, но впоследствии почувствовала своим детским инстинктом, что он не сделает ей вреда; и малютка могла удерживать его от порывов бешенства. Надежда Ивановна обрадовалась этому и старалась воспользоваться благодетельным влиянием своей дочери на несчастного. Не раз спасала она его от больших бед. Расскажу один случай: прошло несколько лет после помешательства деда, мать моя подросла, ей было уже десять лет, и влияние ее на больного отца с каждым днем все усиливалось. Раз гуляла она в саду и вдруг увидела ужасную сцену. Отец ее, подкравшись сзади к дворовому человеку, который рубил дрова, выхватил у него топор и, одолев его после недолгой борьбы, пригнул его голову к колоде и занес над ней топор. К счастью, победа слишком восхитила его. Он медлил и улыбался с торжеством, озираясь кругом. В эту минуту мать успела подбежать к нему и спасти человека от явной смерти. Больной, услышав голос дочери, выронил из рук топор.

   Каких средств не употребляла Надежда Ивановна для излечения мужа!.. Сколько раз предпринимала она с ним поездки ко святым мощам, горячо молилась, говела и делала посильные приношения! Не раз возила его в Москву для совета с тамошними докторами. Эти предприятия стоили ей чрезвычайных пожертвований; не однажды подвергалась она опасности лишиться жизни, потому что с несчастным мужем ее делались такие припадки бешенства в дороге, что одна только помощь божия могла спасти ее от погибели. Все усилия остались тщетными,- ни молитвы, ни правильное лечение у докторов, ни симпатические средства²⁵, к которым она считала необходимым прибегать. Болезнь была упорна; впрочем, раз или два в год она покидала деда на самое короткое время; он приходил в себя, но не на радость для семейства: тело и дух его были так слабы, что никто не узнал бы в нем прежнего Туренина, которого прямой и сильный ум уважался всеми.

   В припадках же сумасшествия он обладал необыкновенною физическою силой. Разные странности рассказывала мне про него мать моя. Часто осенью в дождливую погоду или зимою в сильный мороз он выбегал из дому в одной байковой куртке, останавливался у какой-нибудь стены или сарая и простаивал таким образом суток по двое, не сходя с места, не принимая пищи, устремив глаза к небу и произнося какие-то непонятные речи. Свести его с места силою не было никакой возможности, а от увещаний он приходил в ужасную ярость...

   К концу одиннадцатого года страшно напряженный организм его стал заметно ослабевать, и самые припадки сделались гораздо тише. Жена начала надеяться и опять повезла его в Москву. Но бедной женщине как будто суждено было своими распоряжениями ускорять роковую развязку.

   В Москве она остановилась на каком-то подворье. Комната, в которой поместили деда, имела одно из окон прямо над воротами; на дворе стояло несколько возов с сеном, и одна из телег приходилась как раз под окном комнаты, которую занимал дед. Больного оставили одного. Он воспользовался этим и, выбив раму, выпрыгнул из окна. Конечно, он не мог ушибиться, упав на сено; но на возу лежало несколько сухих хворостин, и какой-то острый сучок попал ему по челюсти и пронзил насквозь правую щеку. Больного в беспамятстве сняли с воза; рана оказалась не опасною; когда же привезли его домой, она сильно разболелась. Скоро вся челюсть отвалилась у несчастного, и он в тяжких страданиях скончался. Недели за полторы до его смерти Надежда Ивановна имела утешение видеть, что муж ее совершенно пришел в себя и мог приобщиться святых тайн.

   Надо прибавить для полной верности рассказа, что все члены этого семейства, измученные страшною болезнью деда, чрезвычайно были огорчены его кончиною.

   С этих пор стала Надежда Ивановна кое-как доживать свой век, нередко претерпевая недостатки, но уже избавленная от крайней бедности. Со времени помешательства деда князь Любецкий прекратил свои преследования и, удовольствовавшись одной Волтуховкой, оставил тяжбу. Этот надменный человек умер года за три до кончины погубленного им соседа. Огромное имение его не пошло в прок его наследникам.

   Бедная бабка моя при небольшом состоянии могла однако же существовать; одно только тревожило ее - это долг помещику Поскребкину. В одну из своих поездок в Москву для лечения мужа она принуждена была занять у Поскребкина восемьсот рублей. В течение двенадцати лет сумма эта выросла с лишком до восьми тысяч, потому что г. Поскребкин никогда не соглашался, по истечение срока, брать от Надежды Ивановны проценты {Проценты между тем были огромные. (Примеч. автора.)}, но переписывал заемное письмо, присоединяя проценты к сумме займа. Действуя таким образом, он имел в виду завладеть Малеевом, которое называл "золотым дном"; но оно, к счастью, не досталось ему. Надежда Ивановна сумела впоследствии, конечно не без пожертвований, отвратить замыслы г. Поскребкина.

  

  

   Печатается по изд.: Славутинский С. Т. Повести и рассказы. М., 1860. Документальная основа этого произведения С. Т. Славутинского раскрывается в позднее написанном очерке писателя "Генерал Измаилов и его дворня". В "Истории моего деда" антикрепостнический пафос несколько приглушен. Это связано с особыми цензурными условиями: накануне реформы 1861 года в печать не допускались произведения с резкой антикрепостнической направленностью.

  

   ¹ Имеются в виду события Семилетней войны 1756-1763 гг.

   ² Сохранная казна - учреждение, куда можно было сдавать деньги на хранение с выдачею официального свидетельства (билета) в приеме этих денег.

   ³ Подьячие - чиновники, занимавшиеся ведением письменных дел.

   ⁴ Генеральное межевание началось в России в 1755 г. Его целью было укрепление собственности помещиков через определение и юридическое оформление границ земельных владений.

   ⁵ Нестройная деревня - здесь в значении неустроенной, распущенной, беспорядочно ведущей хозяйство.

   ⁶ Вице-губернатор - помощник губернатора по всем частям управления, в случае надобности заменяющий его.

   ⁷ Имеется в виду Василий Иванович Шуйский (1552-1612). Возглавлял тайную оппозицию Борису Годунову и поддержал Лжедмитрия I. С 1606 по 1610 г. был русским царем, вызывавшим недоверие у патриотически настроенных бояр и народа. После поражения восстания Болотникова многие бояре, поддерживавшие восставших, оказались в опале.

   ⁸ Бригадир - офицерский чин в русской армии XVIII в. (до 1799 г.), промежуточный между полковником и генерал-майором.

   ⁹ Пугачевское восстание было подавлено в сентябре 1774 г.

   ¹⁰ Косная лодка, или косушка - гребная лодка, имеющая снимающиеся мачты и косые паруса.

   ¹¹ Инвалидные солдаты - в 1796 году из солдат, лишенных возможности продолжать военную службу вследствие преклонных лет, ран или увечий были сформированы инвалидные роты при гарнизонных батальонах.

   ¹² Фомино воскресенье - воскресенье на первой неделе по пасхе.

   ¹³ Застольной называлась комната в усадьбе, где обедали вместе дворовые люди.

   ¹⁴ Бердыш - старинное оружие в виде продолговатого топора на длинном древке.

   ¹⁶ Генерал-губернатор - главный начальник губернии, имевший право издавать обязательные постановления, за нарушение которых приговаривать к заключению в тюрьме до трех месяцев; мог высылать административно, приостанавливать периодические издания во время военного положения и т. п.

   ¹⁶ Бекасинник - очень мелкая дробь, предназначенная для охоты на мелкую болотную дичь.

   ¹⁷ Отъезжее поле - псовая охота вдали от жилья, в отдаленных угодьях.

   ¹⁸ Доезжачий - главный псарь, ловчий, дрессирующий собак и управляющий ими на охоте.

   ¹⁹ Кошка - здесь треххвостная плеть, которая в старину употреблялась в качестве жестокого орудия наказания.

   ²⁰ Между частными лицами закладывать имение могло только такое лицо, чьей собственностью с правом отчуждения это имение являлось.

   ²¹ Рекамбия - неустойка по векселю, опротестованному за неплатеж; вознаграждение убытков, от этого происшедших, сверх валюты векселя.

   ²³ Имеется в виду Л. Д. Измайлов, документальному описанию жизни которого С. Т. Славутинский посвятил впоследствии антикрепостнический очерк "Генерал Измайлов и его дворня".

   ²³ Подразумевается Валериан Александрович Зубов (1771-1804), брат Платона Александровича Зубова (1767-1822), фаворита Екатерины II.

   ²⁴ Семпель (от французского "простой") - в банке и других азартных играх простая ставка, без угла, транспорта или добавочного куша.

   ²⁵ Симпатические средства - лечение различными таинственными средствами: амулетами, заговорами и т. п. Основывается на твердой вере больного в их действие, чем возбуждается надежда на выздоровление. Считалось, что такое лечение чаще всего удается в нервных и душевных болезнях.