Лукашевич Клавдия Владимировна - Бедный родственник

ть некому...Переезжай ты к нам...У нас такой мезонинчик хороший, особнячок, освободился...

   - Спасибо, родной. Только нет, не могу. Теперь не могу...

   - Ну, полно... Что там разговаривать... Возьмем да и перевезем тебя...У меня хорошо, спокойно будет.

   - Нет, нет... Я привык жить один... А потом при моей школе я себе тоже помещение отвожу...

   Василий Алексеевич ушел разобиженный.

   Пришло еще одно Рождество. Иван Васильевич ходил по своей квартире счастливый и веселый: постройка его школы приближалась к концу; были уже готовы и столы и скамейки, из столицы были выписаны книги, карты и всякие учебные пособии... Школа скоро должна открыться, и там закипит шумная, полезная и деятельная жизнь. Иван Васильевич точно помолодел: здоровье отстало лучше, и о глазах светилась необыкновенная радость. Да разве может не радоваться человек, если он сознает, что жизнь его не прошла пусто и бесследно, что на память о нем останется святое и великое дело?

   Накануне к Ивану Васильевичу заходили жены его племянников и убедительно просили его встречать в их семьях праздник, но старик наотрез отказа лея.

   - Я поеду на кутью в Растеряево, в ты можешь идти к кому-нибудь из твоих родных, - сказал Иван Васильевич своей кухарке.

   Действительно, за ним приехал ямщик и уже давно дожидался у ворот. Весело разговаривая, они стрелой неслись восемь верст, затем свернули с тракта и остановились у большой новой избы с резными окнами и с резными петухами над воротами.

   Вся семья высыпала встречать приехавшего.

   - Здравствуйте, мои хорошие! - приветствовал он ребятишек. - Ну что, Ваня и Варяша, как вы учились? Что нового?

   - Мы хорошо учились, дяденька...Учительница Нас очень хвалила и по книжке нам дала.

   - Молодцы!

   - Полноте, ребята, надоедать барину! - сказал ямщик, отстраняя детей.

   - Та нас, Степан, оставь в покое. У нас с ними свои дела.

   - Жалуйте, дорогой барин... Жалуйте! - приветливо говорила хозяйка.

   В избе был накрыт стол на сене, стоила кутья, сытный ужин. Вся семья и гость сели за стол, и всем казалось, что праздник так, светел и радостен. Особенно было дорого Степану и Маше, что к ним приехал на кутью их благодетель, как они называли между собою Ивана Васильевича.