Чарская Лидия Алексеевна - Первые товарищи

и за что не попадемся, только слушай меня и исполняй все, что я тебе прикажу. Как только Василий Иванович отойдет разговаривать с воспитателем старших, ты спустись под стол и сиди там как только можешь тихо. Ну, братцы, не выдавать, - звонким шепотом проговорил Принц, и прежде, чем кто-либо успел сказать слово, юркнул под стол.

   Сережа выждал время, когда Василий Иванович отошел от стола, и последовал примеру Принца.

   Под столом было пыльно и сорно. Скатерть доходила почти до пола и потому сидящих там никто не мог заметить. К тому же они притихли, как мышки. Сережа видел вокруг себя больше двух десятков ног, разных размеров, обутых в разные ботинки. Вот туфельки Мартика Миллера с блестящими пряжками, вот лакированные щегольские сапожки Жучка, а вон большие желтые сапоги Грушина. Вот эти сапоги вытягиваются по направлению его, Сережи, точно хотят достать его.

   - Э-э! Стой, братец, - прошептал со смехом Принц, заметивший маневры сапог Грушина, - он тебя хочет достать, Сережа, погоди же.

   И прежде чем Сережа мог остановить своего друга, Принц подполз к сапогам Рыжего и сильно ущипнул последнего за ногу.

   Рыжий благим матом заорал на всю столовую. Сережа даже прилег под столом еле живой от страха. А Принц чуть не давился от смеха. Мальчикам слышно было, как подскочил к столу Василий Иванович и с беспокойством спрашивал Рыжего, что с ним случилось? Рыжий не смел при всем классе выдавать Принца и Сережу, к тому же он считал себя отчасти виноватым и потому, весь красный и перепуганный, он отвечал заикаясь:

   - Это ничего... Виноват... Василий Иванович... Меня... Меня укусила блоха!..

   - Чего ж ты орешь, точно не блоха, а змея тебя ужалила, - вышел из себя воспитатель, не любивший Рыжего за грубость и лень. - Ты будешь наказан!

   Между тем мальчики встали из-за стола, выстроились в пары и направились чинно в класс. Принц и Сережа остались сидеть под столом.

   "Лишь бы не заметили нашего отсутствия", - думал Сережа, не высказывая, однако, своих опасений вслух. Он боялся показаться Принцу жалким маленьким трусишкой, боялся потерять любовь такого смелого, хорошего и веселого мальчика, каким был Принц.

   - Ну, теперь пора, - воскликнул последний, когда уже не слышно было голосов удалившихся мальчиков, - вылезай, Сережа!

   И оба они осторожно, на четвереньках, как две маленькие собачки, выползли из-под стола.

   - А теперь живо налево кругом, рысью марш, - продолжал командовать Принц и, крепко взявшись за руки, мальчики бегом, стараясь не шуметь и потому едва ступая на пальцы, бросились в кухню, находившуюся рядом со столовой.

   - Господин повар, не откажите дать нам кочерыжек! - насколько мог любезно проговорил Принц и улыбнулся. А когда Принц улыбался, то отказать ему в просьбе уже не было никакой возможности. Так думал, по крайней мере, Сережа, и так, по всей вероятности, подумал и повар, потому что оставил рубить капусту, доверху наполнявшую большую кадку, и ласково посмотрел на хорошенького голубоглазого и белокурого, как маленький ангел, мальчика.

   К тому же Принц назвал повара господином. А кому не известно, что повара ужасно любят, когда их так величают.

   - Как вас зовут, маленький барчонок? - спросил повар.

   - Меня зовут Принц, - смело ответил мальчик и, заглянув в глубокую кадку с капустой, через несколько секунд прибавил, указывая на своего спутника: - а его зовут Сережа.

   - Ну-с, господин Принц и господин Сережа, - ласково произнес повар, - я дам вам кочерыжек, только, сохрани Бог, как бы Антонина Васильевна не узнали. А то всем нам плохо придется!

   И, подойдя к кухонному столу, повар отобрал из нескольких десятков лежащих на нем кочерыжек пять штук самых больших, белых, и протянул их мальчикам.

   - Только пять! - разочаровано протянул Принц. - А нам нужно одиннадцать! Ах, господин повар, будьте так добры, дайте нам одиннадцать кочерыжек!

   Повар взглянул на красивое и молящее личико Принца и громко расхохотался. Даже белый колпак его трясся от смеха и передник плясал и вздрагивал на его большом, полном животе.

   - Одиннадцать кочерыжек, - еле мог выговорить он между взрывами смеха, - да куда же вам столько? Солить или мариновать их на зиму будете?

   Повар оказывался очень веселым человеком: он смеялся все время, пока Принц старался пояснить ему, что одиннадцать кочерыжек съедят одиннадцать мальчиков, что их собственно двенадцать пансионеров в младшем классе, но что Рыжий не получит своей доли, так как позволил себе насмехаться над ним, Принцем, и считать его трусом.

   Повар выслушал мальчика и дал по его просьбе все одиннадцать кочерыжек.

   - Ну, с Богом! Смотрите, барыне не попадитесь, - напутствовал оп ликующих шалунов.

   - Благодарю вас, большое спасибо, господин повар! - торжествуя говорил Принц и вдруг замолк на полуслове.

   Из-за смежной со столовой двери кухни послышался резкий и крикливый голос Пушки:

   - Почему неплотно закрывают кухню? По всему пансиону пахнет капустой!

   В ту же минуту дверь шумно распахнулась и влетевшая в кухню, как пуля, горничная Паша прошептала отчаянным шепотом:

   - Спасайтесь! Начальница идет!

   Мальчики замерли на месте. "Господин" повар растерялся не меньше. Одна только краснощекая Паша не потеряла присутствия духа и, быстро схватив Принца за плечи, подняла его над бочкой и тотчас опустила туда, прямо в самую кашу нарубленной капусты. В следующую секунду она то же самое проделала и с Сережей. Мальчики очутились на дне бочки, по пояс ушедшие в капусту, которая своим запахом ужасно била по носу.

   - Господи! Только бы не чихнуть! - взмолился Сережа и обеими руками зажал свой нос.

   Пушка вошла в кухню. Повар настолько оправился, что мог приветствовать свою барыню и начальницу с добрым утром.

   Но Пушка, раздраженная с утра запахом капусты, наполнявшим пансион, не обратила внимания на приветствие повара и сердито спросила:

   - Зачем на полу валяются кочерыжки? Надо все их выбросить в помойную яму. Не вздумайте только угощать ими пансионеров!

   - Боже храни! - искренно вырвалось из уст Паши.

   Она как будто забыла вовсе о данной ею за чаем Мартику Миллеру кочерыжке.

   Сережа и Принц, несмотря на страх, не могли не переглянуться в своем убежище.

   - Скоро ли она уплывет? - шепнул Принц.

   - Ах, скорее бы! - также шепотом проговорил Сережа, - мне ужасно хочется чихнуть!

   - Ай, Боже тебя сохрани! - искренно взволновался Принц, - потерпи как-нибудь, пожалуйста, потерпи как-нибудь, голуб...

   Но было поздно... Того, что случилось, никак не ожидали ни Принц, ни Сережа.

   Несмотря на искреннее желание терпеть, Сережа, однако, не выдержал и... чихнул, - да так громко, что не только можно было его услыхать в кухне, но и в классах пожалуй, и в спальне, и гимнастической зале.

   Мальчики помертвели и с ужасом ждали роковой минуты.

   Ждать, однако, пришлось недолго. Прямо над ними наклонилось красное и взбешенное лицо Пушки.

   - Так вот оно что! - зашипела она, - вот вы как! И ты, Сидор, их покрываешь, - бросила она в сторону оторопевшего повара, не удостоив его, однако, взглядом. - Очень хорошо, прекрасно, от-лично! Вы оба будете примерно наказаны! Вылезайте из бочки.

   Вылезайте! Хорошо ей было приказывать, а каково выполнить!

   И Сережа, и Принц поняли оба, как трудно им будет вылезть из их убежища.

   Бочка была гораздо выше их роста.

   Если бы они позвали на помощь повара или Пашу, то начальница узнала бы о сообщничестве прислуги. А этого добрые шалуны не хотели.

   - Я тебя подсажу, - сказал Принц, - а ты ухватись за край бочки и вылезай, а потом и я попробую вылезть.

   Он подсадил Сережу, и тот уже взобрался на верх бочки, но в это время от тяжести обоих мальчиков, налегших на один край её, бочка опрокинулась вместе с шалунами и капустой. Мальчики поднялись с пола смешные и жалкие, при чем их волосы, платье, ботинки - все было облеплено сырой и скользкой капустой, а карманы топорщились от наложенных в них доверху кочерыжек.

   В таком виде предстали они перед грозными очами Антонины Васильевны.

   - Очень хороши! Куда как хороши! Полюбуйтесь-ка на них! - обратилась начальница к оробевшей прислуге.

   Но никто не любовался.

   Даже смешливому повару было не до смеха. Он ужасно боялся потерять свое место в пансионе.

   Между тем Пушка взяла за одну руку Принца, за другую Сережу и повела их в класс.

   Когда начальница и два маленькие преступника появились на пороге, весь класс дружно ахнул и рассмеялся. Действительно, оба мальчика не могли не возбудить смеха. С их голов и платья капала мутная водица, листики капусты прилипли к лицу и волосам, а карманы, наполненные кочерыжками, смешно топорщились. Громче и продолжительнее всех хохотал Грушин. Остальные же мальчики скоро вспомнили, почему попались Принц и Сережа, и, считая себя виноватыми в их поступке, перестали смеяться.

   Начальница между тем не успела заметить оттопыренных карманов у обоих мальчиков, и кочерыжки все-таки остались у них.

   - Стойте у печки, носами в угол! - строго проговорила Пушка, - а за обедом и завтраком вы будете стоять в таком виде в столовой, чтобы раз навсегда знали, как себя хорошо вести!

   И, поставив Сережу с одной стороны к печке, а Принца с другой, Пушка величественно выплыла из класса.

   Сереже было очень неловко. Хорошо еще, что начальница повернула его лицом в угол, и не видно было его сконфуженных глаз и пылающих щек. Принц же чувствовал себя прекрасно. Он начал с того, что вытащил из кармана все свои сокровища и стал перебрасывать по одной кочерыжке на колени ближе всех сидевшему около него и печки Жучку. Жучок принимал кочерыжки и рассылал их по классу. Когда Принц освободил свой карман, он тихонько обратился к Сереже:

   - Давай скорей свои кочерыжки!

   Сережа исполнил его требование, и снова Жучок разослал новый запас странного лакомства по всем скамейкам. Отец дьякон ничего не заметил. Он старательно рассказывал мальчикам о том, что было после всемирного потопа. Таким образом Принц исполнил свою задачу: все одиннадцать мальчиков получили одиннадцать кочерыжек. Один Рыжий не получил ничего.

   Сережа и Принц геройски отбыли свои наказания. Они стояли все уроки в углу, а во время обеда и завтрака - за черным столом, находившимся в стороне от прочих, не покрытым скатертью, за которым обедали только провинившиеся и наказанные ученики.

   - Не беда! - успокаивал Принц приунывшего было Сережу, - все-таки лучше это наказание, чем если бы она не пустила нас в субботу домой. А я к вам собирался. Уж очень мне с твоей мамой и Адочкой познакомиться хочется. Да кстати и Арапку посмотреть. А Пушке я не прощу. Вот увидишь, что я сделаю завтра!

   - Нет, Принц, не делай ничего, - взмолился робкий Сережа. - А то опять она тебя накажет.

   - Не накажет! Не узнает! Вот увидишь, как это будет забавно!

   И Принц, придумавший какую-то, должно быть, очень веселую штучку, залился звонким смехом, совершенно позабыв о том, что он наказан и что находится за черным столом, за который ставят только сильно провинившихся мальчиков. Зато Сереже была очень неприятна вся эта история с кочерыжками.

   "Если б мама знала, - она наверное бы очень огорчилась", - с тоской подумал мальчик и тут же дал себе слово стараться удерживать резвого и бойкого Принца от его шаловливых выходок.

   Принц сдержал свое обещание. Сережа не успел предостеречь его.

   На следующее утро мальчики были раньше времени разбужены громким смехом Жучка, спавшего как раз против портрета Пушки. Все одиннадцать мальчиков разом проснулись от смеха Жучка.

   - Ха-ха-ха! - заливался этот последний и, будучи не в силах произнести хоть одно слово от душившего его хохота, махал руками по направлению портрета начальницы.

   Недоумевая, взглянули пансионеры по направлению руки Жучка и как один человек разразились дружным и громким взрывом смеха.

   И было чему смеяться. За одну ночь на лице изображенной на портрете Пушки выросли усы, борода и баки и совершенно изменили лицо почтенной начальницы пансиона. Нельзя было без смеха смотреть на это превращение и мальчики хохотали до упада.

   - Кто это сделал? Чьих рук работа? Ай да молодец! Вот так украсил! - кричали они между взрывами смеха.

   Но виновник не отыскивался. Правда, у постели Принца был найден кусочек угля, но это еще ничего не доказывало. Мало ли как мог попасть сюда уголь! И потом, разве мог такой маленький мальчик, как Принц, так мастерски разукрасить баками, усами и бородой лицо начальницы?

   - Нет, вероятно это сделал кто-нибудь из пансионеров-старшеклассников, пока мы спали, - решили мальчики.

   Один Сережа догадывался об имени молоденького художника.

   - Это сделал Принц, непременно Принц! - решил он и ужасно взволновался.

   В самом деле, что будет с его маленьким другом, если Пушка узнает о его новой шалости! Ведь она его не простит, ни за что не простит! И в отпуск не отпустит в субботу, и опять поставит носом в угол и за черный стол во время обеда и завтрака. А на субботу Сережа возлагал такие надежды! Как ему хотелось свести Принца в их квартирку на Мытнинской набережной, из окон которой открывается такой славный вид на Неву, и познакомить с Адочкой, с мамой и похвастать всякими "штучками" Арапки, на которые тот такой великий мастер и охотник!

   - Послушай, Принцынька, ведь это ты сделал? - насколько мог ласковее спросил Сережа Принца в то время, как они были в стороне от остальных мальчиков.

   - Что? - притворился непонимающим маленький шалунишка.

   - Да разрисовал Пушку?

   - Я! - нимало не смущаясь, ответил Принц и смело тряхнул всеми своими белокурыми кудерьками.

   - Но тебе попадет, - испуганно залепетал Сережа.

   - Конечно попадет, если выдадут! Только никто выдать не посмеет, - так спокойно и уверенно сказал мальчик, что его спокойствие передалось и Сереже и он смеялся не меньше самого Принца, когда тот шепотом передавал ему, как под утро влез на ночной столик спящего под портретом Мики Эрлера, сонного, как сурок, мальчика, и "преобразил" Пушку.

   Старшие пансионеры прослышали о новой проказе младших и пришли посмотреть на превращение Пушки, которую никто не любил за постоянную раздражительность и несправедливость.

   Даже повар Сидор и краснощекая Паша прибежали взглянуть на работу Принца. И все - и старшие, и младшие, и повар, и Паша, и сторож Вавилыч - все от мала до велика хохотали до упаду.

   Принц торжествовал. Даже Сережа совсем успокоился, уверенный в том, что никто не узнает о поступке его маленького друга.

   Но хохот и веселье, однако, разом прекратились, когда на пороге появилась взбешенная Пушка.

   - Что за шум? Что за крики? - негодовала она. - Вы ведете себя, как уличные мальчишки. Стыд и срам! Если это будет так продолжаться... я...

   Но тут случилось нечто неожиданное.

   Пушка взглянула на свое изображение и словно подавилась.

   Из красной она стала багровой... С вытаращенными глазами и с вытянутыми вперед руками стояла она перед портретом и только зловеще потряхивала головой.

   "Вот оно, начинается!" - подумал с тоской Сережа и с состраданием и нежностью взглянул на Принца.

   И Принц побледнел и видно испугался не на шутку.

   Начальница долго молчала. Наконец, она повер-нулась в сторону мальчиков и резко-отчетливо проговорила:

   - Я подниму на ноги весь пансион, пока не узнаю виновного. Слышите ли вы, негодные мальчишки! И до тех пор, пока не отыщется виновный, я не позволю никому из мальчиков бегать и играть ни во дворе, ни в гимнастическом зале.

   О, это было очень строгое наказание! И все двенадцать мальчиков вздохнули в один раз. Принц стал еще бледнее и опустил свои правдивые голубые глазки. Ему стало стыдно и больно, что из-за его глупой шалости должен был отвечать весь класс. Поэтому, нимало не колеблясь, он вышел вперед, и проговорил дрожащим голосом:

   - Простите меня, Антонина Васильевна, это сделал я!

   - Что ты сделал? - как-то особенно резко взвизгнула начальница.

   - Я нарисовал на вашем лице усы, бороду и баки! Простите!

   - Простить? - протянула с особенным старанием Пушка, - нет, голубчик, за это не прощают, - и сердито повернув Принца от себя, подтолкнула его вперед со словами: - Ступай в карцер, да скажи Вавилычу, что я тебя велела запереть до завтрашнего утра.

   Принц, низко опустив свою кудрявую головку, пошел исполнять строгое приказание начальницы. А Пушка, все еще дрожащим от гнева голосом, приказала Грушину, как самому высокому из всего класса, влезть на ночной столик Мики Эрлера и снять портрет со стены.

   Грушин исполнил в точности желание начальницы.

   Вблизи лицо Пушки, разрисованное шалуном Принцем, казалось еще смешнее, и мальчики поминутно отворачивались и тихонько фыркали, закрываясь ладонями.

   - Принеси мне губку и полотенце, - приказала Антонина Васильевна тому же Грушину.

   Когда тот подал ей требуемое, она собственноручно стала смывать уголь со своего портрета. Но это мало удавалось. От мокрой губки образовалась черная вода и она тоненькими струйками стекала и пачкала все лицо и платье на портрете.

   Видя, что ей не поправить дела, Пушка окончательно вышла из себя.

   - Не на одни сутки, а на трое надо было бы посадить в карцер злого, негодного мальчишку! - проговорила она.

   Сердечко Сережи сжалось.

   Он в первый раз почувствовал, как привязался он к своему новому другу. - "Лучше бы уж обоих наказали за вчерашние кочерыжки", - думал он.

   - Там темно? - робко спросил он у Жучка, когда Пушка, выбранив еще раз малышей, скрылась за дверью спальни.

   - Где темно? - удивился Жучок

   - Да в карцере.

   - Темно, сыро и крысы бегают, и летучие мыши летают, и твоему Принцу голову отъедят! - зло рассмеялся подоспевший Рыжий.

   Сережа понял глупую шутку.

   - Оставь меня и Принца в покое, - сердито сказал он Рыжему, - ты злой мальчик и я не хочу с тобой разговаривать.

   - Ах, заплачу! - насмешливо расхохотался тот.

   - Братцы, не ссорьтесь с утра! Как вам не стыдно! - покачал головкой всех всегда старавшийся примирить Мартик.

   Мальчики выстроились парами и пошли в столовую пить чай.

   Карцер, где сидел бедненький Принц, находился недалеко от прихожей. Ключи от карцера хранились у сторожа Вавилыча. Сережа после обеда долго ходил вокруг карцера, прислушиваясь, что делалось там. Единственное крошечное окошечко находилось очень высоко от пола и Сережа, даже поднявшись на цыпочки, не мог заглянуть через него в карцер.

   Однако, он прекрасно слышал, как ходил по карцеру Принц.

   "Если б он знал, что я тут около него, он наверное бы нашел способ влезть на подоконник и показаться в окне", - подумал Сережа.

   Подойдя к дверной скважинке, он прошептал:

   - Принц! Я здесь.

   С секунду длилось молчание; потом Сережа ясно услышал, приложившись к замочной скважинке:

   - Здравствуй, Сережа. Это ты?

   - Это я, Принц! Здравствуй.

   - Что у вас делается в классе без меня? - продолжал говорить из своего заключения Принц, приложившись губами к замочной скважинке.

   - Все по-старому. Мальчики шалят и дерутся. Рыжий толкнул меня два раза и ущипнул четыре.

   - Ах, он скверный! - рассердился Принц, - вот погоди, выйду завтра, так задам же я ему на орехи. А тебе скучно без меня? - после короткого молчания раздалось из карцера.

   - Очень скучно, Принц, - печальным голосом проговорил Сережа и вдруг так и замер на месте.

   Перед ним стояла Пушка.

   - Скучно, скажите на милость! - насмешливо протянула она. - Так, чтобы веселее было, не угодно ли вам будет туда же, к товарищу на побывку. Вавилыч! - крикнула она сторожа.

   Вавилыч очутился перед своей госпожой в одну секунду, точно из-под земли вырос.

   - Дай ключи!

   Ключи были в кармане Вавилыча. Пока он полез за ними, вытаскивал их из кармана и отпирал дверь, Сережа замирал от страха, что вот-вот Антонина Васильевна передумает его наказывать и он не увидит дорогого маленького Принца.

   Но Пушка и не подумала изменять своего решения. Пока Вавилыч возился с ключами (у него их была целая связка), отыскивая ключ от карцера, Пушка отчитывала Сережу.

   - И как тебе не стыдно, - говорила она, - третий день в пансионе, а так шалишь, что уже в карцер попал. Нечего тебе дружить с Вакулиным: он самый шаловливый мальчик из всего пансиона и дружба с ним не приведет к добру.

   Но Сережа не соглашался со словами Пушки. Котя Вакулин или Принц, был, по его мнению, самый смелый, самый веселый, самый добрый мальчик, какого только он видел на свете, и любил его Сережа, как родного брата.

   " Нет, - хотел он крикнуть в ответ на слова Пушки, - не говорите так про Принца! он милый, чудесный, хороший!"

   Но, однако, ничего не сказал, боясь окончательно рассердить начальницу.

   Вавилыч в это время подобрал ключ из связки, воткнул его в замочную скважинку, распахнул дверь и... Отступил в изумлении.

   Отступили и Пушка, и сам Сережа, не понимая, что здесь творилось... А дивиться и недоумевать было чему.

   Принца не оказалось в карцере. Вместо шаловливого маленького пансионера стояла прехорошенькая голубоглазая девочка с двумя белокурыми косичками за плечами, в длинной юбке, кофточке для гулянья и котиковой шапочке со спущенной с неё вуалеткой. В руках девочка держала муфточку и низко приседала Пушке.

   Пушка недоумевая моргала глазами и пятилась от двери.

   Вавилыч был удивлен и напуган не меньше самой начальницы.

   - Да что же это, прости Господи, за наваждение! - шептал он и даже незаметно перекрестился.

   Но внезапно девочка заговорила, и Пушка, и Сережа, и Вавилыч поняли в чем дело.

   - Антонина Васильевна, - начала девочка хорошо знакомым Сереже голоском. - Простите, пожалуйста, виноват, но в карцере было так холодно, его давно не топили, а ваше платье, жакет и шляпа висели в шкафу. Шкаф не был заперт и я взял это все оттуда и надел на себя!

   Это был Принц, его голос, его манера говорить, но Сережа ни за чтобы не мог узнать своего друга в хорошенькой белокурой девочке.

   Пушка хотела наброситься с выговором, разбранить Принца, но вместо этого только отвернулась, чтобы скрыть невольную улыбку. Уж очень был забавен и мил маленький шалун в своей новой роли. К тому же Пушка была только очень вспыльчивой, а сердце у неё было доброе-предоброе, и она не могла долго сердиться на своих шалунов-питомцев.

   - На этот раз прощаю вас обоих, - проговорила она, - но надеюсь, Вакулин, ты не повторишь больше своей злой утренней шалости. Мне жаль портрета, потому что его мне сделала сюрпризом и подарила моя дорогая мать, которой уже несколько лет нет на свете!

   И, говоря это, Пушка прослезилась.

   Эти слезы начальницы сильно подействовали на Принца.

   - Простите Бога ради, Антонина Васильевна, - прошептал он печальным голоском, - я не знал этого. Моя шутка очень глупа, но я не злой мальчик. Простите меня, пожалуйста! Или нет, лучше накажите меня, мне будет легче.

   - Нет, мальчик, я не буду наказывать тебя, - ласково ответила Антонина Васильевна. - Ты сам понял, как не хорош твой поступок в отношении меня, и наверное он никогда не повторится.

   - Никогда! - горячо вырвалось у Принца, и он, совершенно забывшись, бросился на шею начальнице.

   Улегшись вечером в постель, Принц и Сережа долго беседовали о сегодняшних событиях.

   - Нет, что ни говори, она очень добрая, - искренне произнес Принц.

   - Очень! - подхватил Сережа.

   - И мне ужасно стыдно, - продолжал его маленький товарищ, - что я нарисовал ей усы и баки на портрете! Ну, да сделанного не вернешь, только впредь, будь свидетель, я никогда не стану изводить Пушку. Спокойной ночи, Сережа!

   - Спокойной ночи, Принц!

   И оба мальчугана скоро крепко заснули.

   - Братцы, кто за мной? Я иду освобождать маленькую собачку, которую мучают злые мальчишки на том углу улицы! - И с этими словами Принц соскочил с толстого сука березы, на котором уселся во время прогулки пансионеров по саду. Береза росла около самого забора и, если подняться на суку во весь рост, то можно было видеть, что делалось по ту сторону каменной, в вышину взрослого человека, стены.

   - Я за тобой! - ни на минуту не задумавшись, вскричал Сережа.

   - И я! - вскричал Жучок.

   - И я! И я! - вторили мальчики.

   Желающих набралось очень много. Один только

   Рыжий, ненавидевший Принца, да кроткий и боязливый Мартик не решились последовать за ним. Остальные же десять мальчиков окружили Принца и всей толпой бросились к калитке сада, сделанной в стене.

   - Берегись, Принц, берегитесь, братцы, - уговаривал мальчиков Мартик, - Василий Иванович сейчас вернется, и всем вам попадет.

   - Достанется на орехи! - злорадно подтвердил Рыжий.

   - Василий Иванович еще не скоро вернется, он будет читать газету очень долго! Я видел, как ее подал ему Вавилыч! - успокаивал в нерешительности остановившихся было перед калиткой мальчиков Жучок

   - Конечно! - подхватил Принц, - он не скоро вернется. А, впрочем, я не принуждаю никого идти за мной. Трусы могут остаться. Мне их не надо. Кто боится, - может не идти.

   Но желающих остаться, кроме выше упомянутых Рыжаго и Миллера, не оказалось. Всем мальчикам хотелось идти на выручку собачки, а главное - чем-либо проявить свою храбрость в глазах товарищей. И потому все они наперегонки бегом бросились к калитке.

   Принц сказал правду. На противоположном пансиону углу улицы собралась большая толпа уличных мальчишек. Один из них держал на веревке маленькую дрожащую собачонку. Другой из большой садовой лейки, наполненной до краев водой, поливал бедную собачку. Последняя жалобно визжала, стараясь вырваться из рук своих мучителей. Но все её усилия были тщетны. Бедняжке оставалось только жалобно визжать и трястись от холода, причиненного ей студеной водой.

   Пансионеры, гурьбой высыпавшие из калитки, смело направились к маленьким бездельникам. Принц, как главный зачинщик, выступил вперед.

   - Зачем вы мучаете бедное животное? - строго крикнул он.

   - А тебе какое дело, - дерзко ответил мальчишка, поливавший собачонку из лейки, - собака не твоя, значит, и не суйся туда, куда тебя не спрашивают.

   - Молчать! - громко прикрикнул взбешенный Принц, и потом, оглянув всю толпу стоявших за ним товарищей, добавил спокойнее: - Сейчас же изволь отдать мне собаку, или я вырву ее у тебя силой.

   - Ого-го-го! - дерзко рассмеялся маленький оборванец. - Ишь ты, какой прыткий: поспешишь, - глядишь - людей насмешишь. - И неожиданно он высоко поднял лейку над головой и целая струя холодной и грязной воды залила лицо и пальто Принца.

   - Ха-ха-ха! - дружно захохотали уличные мальчишки. - Вот так защитник.

   Но долго им смеяться не пришлось.

   Принц и вся толпа пансионеров бросилась на них и завязалась драка.

   Уличных мальчишек было гораздо меньше и потому маленькие школьники живо одолели их. Последние обратились в бегство, оставив собачку в руках победителей. Сережа, пока дрались его товарищи, бросился к дрожащему от холода и страха животному, отвязал с его шеи веревку и, сбросив с себя пальто, в один миг укутал в него иззябшую собачку.

   Она перестала жалобно визжать и притихла в руках своего нового покровителя. Не дожидаясь окончания схватки, Сережа опрометью бросился назад в сад, тесно прижимая к груди собачку и стараясь отогреть ее своим дыханием.

   Это была совсем маленькая, черненькая дворняжка, с круглыми изюминками-глазками и смешным, точно обрубленным хвостиком. Когда усталые борьбой и погоней мальчики вернулись в сад, они обступили своего нового приемыша и стали решать трудный вопрос: как его назвать.

   - Я думаю, ему подойдет имя Шарик, - решил Жучок.

   - Что ты! Что ты! - замахали на него руками мальчики. - Ведь Шарик круглый, а он, видишь, какой худышка, точно пять дней не ел.

   - Худышка, это правда! - печально покачал головкой Мартик и вдруг собачонка, услышав его милый, нежный голосок, повернула к нему голову и завиляла хвостом.

   - Ах ты, бедная, - и Мартик приласкал песика, - ты точно и вправду Худышкой называешься, что оглядываешься на зов.

   - А знаете, братцы, - внезапно вмешался в разговор Принц, - мы и назовем его Худышкой. Хорошо?

   - Хорошо! Отлично, пусть он и будет Худышка! - подхватило сразу несколько голосов.

   - А только покормить ее не мешало бы! - сказал Сережа.

   - Погодите, братцы, у меня есть сухарь в кармане, - проговорил Мика Эрлер.

   - Ну, вот еще, будет он есть сухари! Ему овсянку надо сварить, - посоветовал Жучок.

   Но Худышка, оказалось, преблагополучно съела предложенный Микой сухарь.

   - Ах ты, бедненькая, бедненькая Худышка, - соболезновали мальчики и поочередно гладили её мягкую черную шерстку.

   Решено было просить Василия Ивановича всем классом позволения оставить у себя собачку.

   - Пусть она живет в комнате у Вавилыча, а мы будем давать ему за это по рублю в месяц, - предложил кто-то из мальчиков, и все нашли эту мысль как нельзя более удачной.

   Василий Иванович выслушал малышей и, переговорив с начальницей, позволил приютить собачку. Вавилыч изъявил тоже полное согласие и за рубль в месяц обещал ухаживать за ней.

   - А кормить ее мы будем сами. Если купить в складчину несколько фунтов овсянки, то ей на месяц хватит, - порешили малыши.

   И судьба Худышки была решена. Она осталась в пансионе госпожи Власьевой на попечении младшего класса.

   В день её принятия в пансион, Жучок слазил на чердак в сопровождении горничной Паши и притащил оттуда целый ворох соломы для постели Худышки. Мика Эрлер, как единственный, умеющий держать иголку в руках, сшил холщевую перинку и набил ее соломой. Мартик Миллер, собиравший потихоньку целую коллекцию разных ленточек, выбрал из них самую лучшую и повязал ее на шею Худышке. Черноглазый Жучок принес Вавилычу свою "собственную" большую фарфоровую чашку, на которой золотыми буквами была выведена надпись: "в день Ангела", и строго наказал Вавилычу кормить из неё Худышку. Вообще все малыши, составляющие младший класс пансиона госпожи Власьевой, с большой нежностью и заботой относились к их маленькому приемышу.

   Один только мальчик невзлюбил Худышки. Это был Рыжий. Всем сердцем ненавидя Принца и Сережу, злой Грушин перенес часть своего недоброго к ним чувства и на ни в чем неповинную Худышку.

   - Противная собачонка! - кричал он с бешенством, лишь только она приходила тереться у его ног, и грубо ее отталкивал от себя.

   - Не ходи к нему, Худышка, он злюка, не люби его, - говорили мальчики.

   - Куси его, куси, Худышка, - подуськивал Принц, не любивший в свою очередь рыжего Грушина.

   И Худышка скалила зубы и рычала, лишь только Рыжий подходил к ней близко.

   - Ну, подожди же ты у меня, дрянная собачонка! - сердился этот последний. - Попадись ты мне только!

   - Ничего ты с ней не посмеешь сделать, - волновался Сережа, особенно полюбивший Худышку за то, что она ему несколько напоминала Арапку, - она наша и мы не дадим ее тебе в обиду.

   - А вот увидите! - злобно поддразнивал Рыжий и метал исподлобья на покровителей Худышки сердитые взгляды.

   - Палочка пришла, никого не нашла, кого первого найдет, тот за палочкой пойдет! - громко, скороговоркой говорил Принц в то время, как другие мальчики разбежались и попрятались по всему саду.

   Принц искал не один. Ему помогала Худышка. Палочка-воровочка была не только любимой игрой мальчиков, но и собачонки. За месяц пребывания её в пансионе Худышка сделала удивительные успехи в своем воспитании. Не говоря уже о том, что она отлично служила и танцевала на задних лапках и прыгала через руки не хуже любой дрессированной собачки из цирка, она не хуже мальчиков умела играть в палочку-воровочку и прятки. И сейчас, когда Принц громко спросил: "Пора"? и ему откуда-то из глубины сада ответили умышленно заглушенные голоса: "Готово, пора"! - Худышка взвизгнула от удовольствия, подпрыгнула и помчалась впереди Принца, усердно обнюхивая землю и ища сле-дов спрятавшихся мальчиков. Сад вокруг пансиона был громадный и найти спрятавшихся было не так-то легко. Посреди сада, прямо перед крыльцом, была разбита большая площадка с качелями, гимнастикой и громадным мраморным бассейном, в котором летом мальчики купались, а зимой катались на коньках. Теперь ранней осенью бассейн казался темным, а вода в нем была холодная, как лед. По всему саду были разбросаны кусты бузины и волчьей ягоды, и росли высокие березы и ели. Несмотря на такое множество убежищ, за которыми хоронились мальчики, Худышка их всех мигом отыскала.

   Она обнюхивала каждый кустик, каждое деревцо, с которых слетела уже добрая половина листвы, и затем, если там оказывался спрятавшийся мальчик, она с громким лаем и визгом бросалась на него, в минуту облизав его лицо и руки своим острым язычком. Таким образом в какие-нибудь десять минут почти все мальчики были найдены, благодаря стараниям Худышки.

   И никому не удалось украсть палочки-воровочки. Лишь только кто-либо из играющих бросался к берегу бассейна, у которого на скамейке лежала палочка, Худышка кидалась вслед за бегущим, совалась ему под ноги и точно всеми силами старалась помешать украсть палочку.

   - Кажется, всех отыскали? - весело крикнул Принц.

   - Нет, не всех! Смотри, бежит Грушин, он сейчас украдет палочку! - тревожно прокричал Сережа.

   И действительно, с противоположного конца сада, сломя голову несся Рыжий по направлению бассейна и скамьи с лежащей на ней палочкой. Увидя его, Принц бросился ему наперерез. Бросилась и Худышка, громко лая и визжа по своему обыкновению. За ними следом помчался и Сережа.

   - Скорей, скорей, Принц! - кричали одни.

   - Не зевай, Грушин! - вторили другие.

   Рыжий и без того не зевал. В несколько прыжков достиг он желанной скамейки, как вдруг догнавшая его Худышка внезапно вцепилась в сапог Рыжего и прокусила насквозь.

   Рыжий заорал во все горло. Из сапога вытекла легкая струйка крови. Худышка, оказалось, укусила не один сапог Рыжего, но и ногу.

   - Скверная собачонка! - не помня себя от бешенства вскричал он, - вот я тебе покажу как кусаться. - И гневно, изо всей силы ударил собачку здоровой ногой.

   Худышка присела на землю и жалобно завизжала. В ту же минуту, подоспевший Сережа схватил ее на руки и, сверкая глазами, крикнул Рыжему.

   - Не смей ее обижать, скверный мальчишка! Или я...

   - Что ты? - поддразнивал его Грушин, рассерженный и укусом Худышки, и непрошенным заступничеством Сережи.

   - Или я пожалуюсь Василию Ивановичу, слышишь! - весь дрожа, в сердцах продолжал последний.

   - А я до тех пор вышвырну за забор вашу собачонку! - и Рыжий насвистывая, как ни в чем не бывало, повернул спину Сереже.

   - Не смеешь! Слышишь, не смеешь! - весь взволнованный твердил Сережа и с силой повернул Рыжего к себе, заставляя его дослушать свои слова.

   Но Рыжий отмахнулся от Сережи, и так как тот все еще говорил ему, сильно оттолкнул его от себя.

   Мальчики стояли на самом краю бассейна. Рыжий не рассчитал своего движения. Толчок вышел слишком сильный и Сережа с Худышкой в руках полетел в холодную темную воду.

   Дружное отчаянное "ах" вырвалось из груди одиннадцати мальчиков и они замерли в ужасе и страхе.

   Ледяная вода на минуту отрезвила Сережу. "Я утону... утону вместе с Худышкой, - вихрем пронеслось в его мыслях. - Как будут плакать мама и Адочка, когда узнают, что утонул их Сережа! Нет, не хочу, не надо, я должен жить и буду жить. Господи, спаси меня". И он потерял сознание.

   Потом точно какой-то сон захватил Сережу. Сколько времени длился этот сон, он и сам не знал, но чувствовал во сне, как его трясли во все стороны чьи-то сильные руки. А в ушах стоял такой шум, что он ничего не слышал ....

   Сережа очень удивился, когда, открыв глаза, увидел около себя маму.

   Он потянулся к ней с поцелуем, но все его маленькое тельце так ослабло, что он должен был снова откинуться на подушку.

   - Мамочка! Дорогая! Как я рад! - тихо прошептал он и протянул ручку.

   Мама схватила эту маленькую ручку обеими своими и крепко прижала к своим губам.

   - Мамочка, дорогая! - еще раз сказал Сережа и снова забылся.

   Когда он опять открыл глаза, мама была не одна: около неё склонилась кудрявая головка Принца. Сам Сережа лежал в кроватке и в совершенно ему незнакомой комнате.

   Сережа стал напряженно вспоминать, как он попал сюда в комнату и почему лежит в постели, а мама и Принц смотрят на него так ласково и грустно.

   "Я, должно быть, болен", - неожиданно решил Сережа и вдруг вспомнил все, что с ним произошло: и берег бассейна, и ссору из-за Худышки, и холодную мутную воду, и чьи-то отчаянные крики.

   "Ну, да, я болен, потому что я не утонул, - сообразил, наконец, Сережа, - а если б я не был болен, то, значит, я бы лежал мертвый на дне бассейна".

   - Мамочка, - твердо, как здоровый, произнес Сережа, - я ужасно рад, что не утон