Чарская Лидия Алексеевна - Лизочкино счастье

    Лиза была как во сне. Ей не верилось как-то, что через какие-нибудь три дня она увидится с мамой. В тоже время ей было жаль оставлять своих друзей, особенно доброго директора и маленькую Марианну. Последняя не отходила от Лизы ни на шаг.

   - Ты знаешь, сестричка, - несколько раз повторяла она Лизе, обнимая ее, - я бы охотно отказалась от всех ролей, которые должна буду играть после тебя, лишь бы ты не уезжала!

   Лиза получила от Павла Ивановича свое жалованье за два месяца сразу и таким образом составилась порядочная сумма. На часть этих первых трудовых денег она решила сделать по маленькому подарку всем своим друзьям: Павлу Ивановичу она купила трубку, Григорию Григорьевичу-записную книжку для заметок по театру, Анне Петровне Сатиной - новый футляр для очков, и каждому из детей какую-нибудь дешевенькую безделушку.

   - Зачем это? - говорили ей удивленные товарищи, - мы и без твоих подарков будем тебя всегда помнить!

   В вечер спектакля Лиза волновалась ужасно. Мальвина Петровна, одевавшая ее в уборной, несколько раз принималась успокаивать начинавшую было плакать девочку.

   - Что за вздор так трусить! - попробовал строго прикрикнуть на девочку Григорий Григорьевич, видя, что она вышла из уборной с подпухшими глазами. - Бояться нечего! Нельзя же все время играть одни сказки... Ну, смотри же, будь молодцом!

   - Я постараюсь, - робко шепнула Лиза и, стряхнув с себя ненужный страх, вышла на сцену.

   В этот вечер театр был полон - и взрослыми, и маленькими зрителями. Детишки, одетые, ради торжественного спектакля, в праздничные платьица - белые, розовые и голубые - казались нарядными цветочками, выросшими в партере театра.

   Но Лиза ничего не видела со сцены. Лишь только она перешагнула порог, то словно позабыла, что она, Лиза, играет в последний раз, что на завтра ее ждет отъезд и прощанье с друзьями, а через два, три дня она увидит маму... И радость, и горе, и незнакомое будущее-все это было забыто Лизой. И сама она уже была больше не Лиза, а сиротка Маша, которую странствующие акробаты крадут у её больной матери. Она страдала страданьями Маши, которую мучили и били за то, что она не умела проделывать замысловатые штуки, которые требовал от неё хозяин. Судьба Маши была похожа на судьбу Лизы - и это много помогло девочке в её игре. Она играла так хорошо, как редко могла бы играть настоящая взрослая актриса.

   Не только дети, находившиеся в зале, но и взрослые следили за её игрой, притаив дыхание. Какая-то скромно одетая дама в темном платье, сидевшая в первом ряду, не отрывая глаз, следила за каждым движением маленькой актрисы. Крупные слезы текли по щекам дамы, но она их не замечала и только все смотрела на маленькую златокудрую девочку, передававшую так искренно и правдиво горе бедной маленькой сиротки.

   То место, где, по ходу пьесы, Маша, убежав, наконец, от злых комедиантов, делается нищенкой и в таком виде, встретившись со своею матерью, бросается на её грудь с криком: "Мама!" Лиза сыграла так хорошо и правдиво, так искренно вырвалось у нее это отчаянное и радостное в тоже время слово "мама", что все зрители-и взрослые, и дети-поднялись со своих мест и в волнении, со слезами на глазах, кричали ей: - Браво, Эльза, браво!

   Из крайней - губернаторской - ложи полетел небольшой букет и упал на сцену к ногам Лизы. Это точно послужило сигналом: откуда ни возьмись, десятки и сотни маленьких букетиков посыпались на сцену сверху, из ложь, из кресел, словом - отовсюду. Через каких-нибудь пять минут Лиза была засыпана цветами. Она подошла близко, близко к краю сцены, с улыбкой обвела всю публику глазами и низко наклонила свою златокудрую головку.

   В туже минуту дама в темном платье, стоявшая около своего кресла, дрожащими от волнения руками отколола от пояса скромный букетик гвоздики и бросила его на сцену. Букетик упал прямо на грудь Лизы.

   Все еще улыбаясь, девочка подняла голову, взглянула в ту сторону, откуда прилетел букетик, и вдруг неожиданный, радостный крик: "Мама! Мама моя!" прозвучал в театре.

  

  

   Да, это была она, - её мама. Не та мама, которую находит по пьесе сиротка Маша, а настоящая Лизина мама, сюрпризом приехавшая за своей девочкой, чтобы везти ее в Петербург. Мария Дмитриевна Окольцева приехала с вечерним поездом в В. и, заехав в кружок, узнала от Матрены, что Лиза играет свой последний спектакль. К счастью, она достала место в театре и могла насладиться игрой своей девочки.

   Увидя направленный на нее взгляд разом узнавшей ее Лизы, Мария Дмитриевна бросилась за кулисы, кинулась на сцену и, позабыв о публике, театре и самом месте, где она находилась, схватила Лизу в свои объятия и покрыла её лицо, шею и волосы градом поцелуев, смешанных со слезами.

   - Это мать Эльзы! Это её мама! - пронеслось по театру тихим шепотом, и новые крики и аплодисменты, выражавшие сочувствие радости Лизы, потрясли театр.

   Когда занавес, наконец, опустили, Павел Иванович бросился к Лизе и заключил ее в свои объятия.

   - Дитя мое, дорогое мое дитя! Спасибо тебе! Лучше сыграть ннкто бы не мог!.. Сударыня, -успокоившись немного, произнес он, пожимая руку Лизиной мамы, - вы берете у нас сокровище, которому нет цены. Но оно - ваше... Лиза принадлежит вам, мы не смеем просить ее остаться. Для ее же пользы она должна ехать учиться и пробивать себе дорогу, чтобы стать настоящей актрисою. Только прошу вас об одном. Напоминайте ей почаще о нас: Что мы ее любим и помним и что просим изредка давать весточку о себе.

   - О, Павел Иванович, я и без просьбы вашей никогда, никогда не забуду вас! - вскричала своим правдивым, нежным голоском растроганная Лиза.

   В эту последнюю ночь под кровом кружка Лиза уснула в нежных объятиях своей мамы.

  

  

   На другой день вся детская труппа г-на Сатина во главе с начальством собралась на вокзале,-проводить Лизу. Даже многие из жителей города В., дети которых особенно полюбили маленькую актрису, приехали со своими семьями посмотреть на нее в последний раз.

   Лиза, окруженная ласково улыбающимися ей милыми лицами, была точно в каком-то чаду. Она едва поспевала отвечать на вопросы.

   - Где ты будешь жить, Лиза? - спрашивал чуть не в сотый раз, льнувший к ней, Павлик.

   - В доме доктора Ворского, вместе с мамой. Он просил маму остаться у него и обещал заботиться обо мне не меньше, чем о родной дочери.Ведь мое общество будет много развлекать его бедную больную Зою!

   - Если ты не будешь писать нам, - самым серьезным тоном проговорил Корелин,-то я приеду к тебе и устрою такой скандал, что ты его долго не забудешь!

   - Мы сами скоро вернемся в Петербург на время поста! - произнесла Роза, - и часто будем видеться с нею. Ведь ты, надеюсь, будешь навещать нас, Лиза?

   - О, разумеется! - убежденно проговорила девочка,-каждый праздник я буду приходить к вам.

   - Только помни, Лиза, - серьезно проговорил Григорий Григорьевич, - что как бы ни легко тебе давалось искусство, не складывай рук и работай, работай без конца! Никакое в мире дарование не может быть усовершенствовано без труда. Помни это, дитя мое, во всякое время!

   - Буду помнить! - произнесла Лиза, поднимая на своего учителя добрые, ясные глазки.

   Перед самым последим звонком, когда уже Лиза села в вагон, а все провожающие столпились у окон, сани губернатора с его обоими сыновьями, Борисом и Левой, подкатили к дебаркадеру. В руках старшего, Бориса, был большой ящик. Он проворно выскочил из саней, вбежал в вагон и положил свою ношу на колени изумленной Лизы, проговорив запыхавшись:

   - Это на память от папы. Ему было некогда приехать самому, и он присылает тебе свой подарок. Добрый путь! Не забывай нас, Эльза!

   И, прежде чем Лиза успела поблагодарить его, мальчик выскочил из вагона и побежал по платформе к саням, где его ждал его младший брат.

   Раздался пронзительный свисток. Поезд тронулся. Провожающие замахали платками. Многие из детей побежали по платформе наравне с поездом, чтобы еще раз увидеть свою маленькую подругу.

   - Прощай, Лиза! - слышались громкие взволнованные голоса взрослых и детей,-не забывай нас... Пиши о твоих успехах... Скоро увидимся!.. Работай прилежно и свято... Прощай, миленькая, славная, златокудрая Эльза!

   Вот еще раз мелькнуло доброе лицо Павла Ивановича... Вот заплаканное личико Марианны, кричавшей ей что-то, чего она не могла уже расслышать за грохотом колес... минута и... все исчезло! Лиза прижалась к плечу матери, и тихо заплакала. Но то были радостные слезы.