Главная » Книги

Верн Жюль - Зеленый луч

Верн Жюль - Зеленый луч


1 2 3 4 5

   Жюль Верн

Зеленый луч

Le Rayon vert

  
   OCR Кудрявцев Г.Г.
   Перевод с французского.
   Собрание сочинений в пятидесяти томах, М.: ММП "Дайджест". 1992.
   Печатается по изданию: Приложение к журналу "Природа и люди", 1907 год;
  
  

Глава первая - ДВА БРАТА: СЭМ И СИВ

  
   - Бет!
   - Бесс!
   - Бетси!
   - Бетти!
   Последовательный ряд возгласов раздался в роскошном зале усадьбы Эленбург; а это значило, что брат Сэм и брат Сиб звали свою экономку. Но все уменьшительные имена так же мало способствовали появлению упомянутой дамы, как и в том случае, если бы ее стали звать полным именем Элизабет. На пороге зала показался управляющий Партридж. Держа в руках свою шотландскую шапочку, Партридж обратился к двум мужчинам привлекательной наружности, сидевшим в широкой амбразуре окна, выходившего в парк, и почтительно произнес:
   - Вы изволили требовать миссис Бесс? Ее нет дома.
   - Где же она, Партридж?
   - Она вышла вместе с мисс Кампбель.
   Сказав это, Партридж по знаку своих господ важно вышел из комнаты.
   Двое мужчин, о которых мы только что говорили, были не кто иные, как братья Сэм и Сиб Мельвили. Имена, которые им дали при крещении, были в действительности Сэмьюель и Себастьян. Что же касается мисс Кампбель, то она была племянницей Мельвилей. Братья Мельвиль принадлежали к одной из древнейших шотландских фамилий: вместе им сто двенадцать лет, но Сэм был на пятнадцать месяцев старше Сиба. Их сестра умерла от тяжелой болезни вскоре после смерти своего мужа. Ее дочь осталась сиротой. Братья взяли племянницу к себе.
   Горячая любовь к сиротке тесно связывала братьев Мельвиль; они жили только для нее одной и думали только о ней одной. Ради племянницы они отказались даже от мысли самим вступить в брак, о чем, впрочем, нисколько не жалели; они по своей натуре принадлежали к числу тех милых и добрых людей, которым как бы самой природой назначено остаться холостяками и довольствоваться в жизни ролью опекунов. Этим, однако же, не исчерпывается характеристика братьев; надо сказать, что они не только приняли на себя обязанности опекунов девочки, но Сэм как старший брат сделался отцом, а младший брат, Сиб, стал вроде матери ребенка; а потому никого не удивляло, что мисс Кампбель, случалось, совершенно непринужденно здоровалась со своими дядями в таких выражениях:
   - Здравствуйте, папа Сэм!
   - Как ваше здоровье, мама Сиб?
   С кем можно более удачно сравнить этих двух дядей, как не с великодушными, любящими, честными братьями Чирибль - лондонскими негоциантами, совершенней которых не могла создать фантазия Диккенса. Между теми и другими было полное сходство, за исключением одного: братья Мельвиль не обнаружили склонности к торговым предприятиям. Сэм и Сиб Мельвили росли вместе и не расставались никогда даже на самое непродолжительное время. Они получили одинаковое воспитание и не только учились в одном и том же учебном заведении, но переходили вместе из класса в класс; все это сделало их в нравственном отношении до такой степени похожими друг на друга, что в большинстве случаев они были во всех вопросах совершенно одинакового мнения и каждому из них стоило только начать какую-нибудь фразу, чтобы эту фразу тотчас же докончил другой, даже с той же интонацией, с теми же жестами. Короче, эти два человека составляли точно одно существо, хотя по внешнему виду они слегка отличались один от другого: Сэм был несколько выше Сиба, а Сиб был немного толще Сэма. Зато их открытые и честные лица поражали необыкновенным сходством. Нужно ли было удивляться тому, что даже старомодный покрой их костюмов и материя, из которой эти костюмы шились, свидетельствовали о том, что братья имели одинаковый вкус, хотя и с маленьким различием: Сэм любил темно-синий цвет, тогда как Сибу нравился темно-коричневый. Если говорить правду, кто не желал бы жить на свете так мирно и дружно, как эти во всех отношениях хорошие люди! Братья так привыкли идти в жизни рука об руку, что можно было биться об заклад, что они не отстанут друг от друга и тогда, когда пробьет их час сойти с жизненного пути. Но, судя по их внешнему виду, можно было сказать с уверенностью, что эти последние столпы дома Мельвилей еще вполне надежны и долго будут поддерживать древнее здание. Род Мельвилей брал свое начало в XIV столетии, со времен Роберта Брюса и Уоллэса, после того героического периода, когда Шотландия отстаивала против англичан свои права на свободу. Хотя братья Мельвиль и не имели случая стать в ряды воинов и сражаться за отчизну и жизнь их благодаря унаследованному от предков богатству текла мирно и тихо, тем не менее они свято чтили традиции своего рода, щедрой рукой помогая ближнему. Так как у братьев было прекрасное здоровье и они вели правильный образ жизни, можно было предугадать, что они долго не состарятся ни физически, ни морально. Разумеется, и эти два хороших человека имели кое-какие недостатки. Но кто может похвалиться тем, что вовсе не имеет недостатков? Мы знаем за братьями Мельвиль единственный: они имели слабость или, вернее, привычку пересыпать свои разговоры именами и даже целыми цитатами, извлеченными из романов знаменитого владельца Абботсфордского замка, а в особенности из поэм Оссиана. Но разве можно было ставить им это в вину, принимая во внимание, что они жили в стране Фингала и Вальтера Скотта? Для того чтобы закончить наш очерк, необходимо сказать, что оба брата Мельвиль страстно любили нюхать табак, и каждый, кому известно, что на вывесках табачных лавок в Соединенном королевстве изображен шотландец в национальном костюме, держащий в руках табакерку, взглянув на братьев Сэма и Сиба, нашел бы непременно, что они представляют собой превосходный оригинал для подобной вывески. Но здесь была особенность, достойная внимания: братья Мельвиль имели одну табакерку, хотя и невероятных размеров. Она переходила попеременно из кармана одного брата в карман другого и служила как бы еще одной связью между ними, не говоря уж о том, что братья всегда в одно и то же время ощущали желание понюхать табаку; и когда один доставал из недр своего кармана табакерку, вы могли быть уверены, что именно в эту минуту и другой чувствовал одинаковое желание понюхать табаку, и когда оба, понюхав, чихали, то почти одновременно говорили:
   - Господи благослови!
   Что касается практической житейской мудрости, то в ней братья Мельвиль были настоящими детьми: они ровно ничего не понимали в коммерческих и финансовых делах, да и не желали ничего понимать. К вопросам, касающимся политики, были тоже довольно равнодушны, и если в душе, может быть, и были якобинцами и питали некоторое предубеждение против царствовавшей Ганноверской династии, то мечтали о возвращении Стюартов так же поверхностно, как мечтают некоторые французы о возвращении последнего из дома Валуа. В сердечных делах они понимали еще меньше, а между тем братья Мельвиль горячо желали ясно читать в сердце мисс Кампбель и угадывать самые задушевные ее мысли и, если это будет возможно, развивать и направлять их по своему усмотрению, а если это будет необходимо, и выдать молодую девушку замуж за ими же избранного человека, который, конечно, употребит все усилия, чтобы сделать ее счастливой. Если верить братьям или, вернее, если послушать разговор, который они вели, то можно было бы подумать, что они нашли уже человека, на которого намеревались возложить эту приятную обязанность.
   - Итак, Елена гуляет, но теперь пять часов, и она скоро возвратится домой.
   - А когда она возвратится?..
   - Тогда, я думаю, брат Сэм, настанет то время, когда нам надо будет поговорить с ней серьезно.
   - Через несколько недель, брат Сиб, нашей дочери исполнится восемнадцать лет...
   - Она достигнет возраста Дианы Верной, не так ли, брат Сэм? И, говоря по правде, она так же красива, как героиня "Роб Роя".
   - Да, это правда, брат Сиб, но изяществом своих манер...
   - Складом своего ума...
   - ...она больше напоминает Диану Верной, чем Флору Мак Айвор - другую величавую фигуру из "Вэверлея".
   И, гордые своими сведениями из родной литературы, братья перечислили героинь чуть не всех вальтер-скоттовских романов, но все они, по их мнению, должны были уступить нравственным и физическим совершенствам мисс Кампбель.
   - Она, брат Сэм, молоденький розан, выросший немного быстро, и которому поэтому необходимо...
   - ...дать подпорку, так ведь, брат Сиб? И лучшей подпоркой...
   - ...будет, без сомнения, муж, так как, брат Сиб, в этом случае розан и подпорка пустят корни в одном и том же грунте.
   Чрезвычайно довольные этим сравнением, вычитанным в книге "Прекрасный садовник", они весело улыбнулись друг другу, после чего брат Сиб вынул из кармана табакерку и, раскрыв ее, деликатно погрузил в нее два пальца; затем передал табакерку брату, и тот, тоже взяв щепотку, положил табакерку в карман.
   - Итак, брат Сэм, мы пришли к соглашению.
   - Как и всегда, брат Сиб.
   - Даже относительно выбора попечителя {Здесь труднопереводимая игра слов: подпорка для растений называется по-французски tutenr - то есть опекун или попечитель. - Примеч. ред.} для нашей дочки.
   - Конечно. Кто же может быть более симпатичным, более соответствующим ее вкусу, как не этот молодой ученый, получивший ученую степень в Оксфордском и Эдинбургском университетах? Этот физик, равный Тиндалю...
   - ...этот химик, подобный Фарадею, этот человек, проникший в тайну происхождения всего существующего в нашем бренном мире...
   - ...и который, брат Сиб, не задумывается над ответом на какой бы то ни было предложенный ему вопрос.
   - Да, кто может быть лучше этого потомка древней фамилии и обладателя солидного состояния?
   - Я уж не говорю об его привлекательной внешности, очень приятной, по моему мнению, несмотря на алюминиевые очки, которые он носит.
   Мы вполне уверены, что даже в том случае, если бы очки этого героя были из стали, или из никеля, или золотые, братья Мельвиль не сочли бы это за недостаток. Но был ли в действительности по вкусу мисс Кампбель этот молодой ученый, получивший ученую степень в двух университетах? Если мисс Кампбель имела сходство с Дианой Верной, то ведь эта героиня, как известно, не питала к своему ученому кузену Рашлею ничего, кроме дружбы, и в последней главе романа замуж за него не вышла. Но, впрочем, что же из этого? Подобное обстоятельство не могло обеспокоить серьезно братьев Мельвиль: как двое старых холостяков, они не могли быть опытны в сердечных делах.
   - Молодые люди уже виделись не раз, продолжал брат Сиб, - и наш ученый друг, по-видимому, не остался равнодушен к красоте Елены.
   - Еще бы, брат Сэм. Если бы божественному Оссиану пришлось воспевать ее красоту и ее добродетели, то он назвал бы ее Монной, то есть "всеми любимой".
   - Да, если б он только не назвал ее Фионой, что, как ты знаешь, по-гаэльски значит "несравненная красавица".
   - Не нашу ли Елену создало его воображение, когда он сказал: "Она покидает убежище, в котором вздыхала украдкой, и является во всей своей красе, как из-за туч луна..." - начал брат Сэм.
   - "...и блеск ее красоты, окружает ее как сияние, - продолжал брат Сиб, - и шум ее легких шагов раздается в ушах, как нежная мелодия".
   К счастью, поэтическое настроение братьев было нарушено другими мыслями, которые сбросили их с несколько туманного неба кельтского барда на землю и возвратили к прозаической действительности.
   - Без сомнения, - сказал один из них, - если Елена нравится нашему молодому ученому, то он в свою очередь не замедлит ей тоже понравиться...
   - И если она, брат Сэм, и не выказала нашему ученому другу до сих пор того внимания, которого он заслуживает, то прекрасные качества, которыми так щедро наградила его природа...
   - ...не замедлят произвести на нее глубокое впечатление; этого не случилось до сих пор, брат Сэм, только потому, без сомнения, что мы не сказали ей, что ей пришло время думать о замужестве.
   - Да, конечно, брат Сиб, и в тот день, когда мы дадим ее мыслям желанное направление, предположив, что у нее нет предубеждения против замужества...
   - ...она не замедлит согласиться, брат Сэм, как прекрасный Бенедикт, который после долгого сопротивления...
   - ...закончил развязку комедии "Много шума из ничего" тем, что женился на Беатриче.
   Вот каковы были братья Сэм и Сиб Мельвили, и результат задуманной ими комбинации казался им столь же естественным, как развязка комедии Шекспира.
   Придя к этому заключению, братья, движимые чувством радостного удовлетворения, поднялись со своих мест и начали, потирая руки, тонко улыбаться друг другу. Вопрос о замужестве Елены стал делом решенным. Какое могло явиться в этом случае непредвиденное затруднение? Молодой ученый сделает предложение, Елена ответит на него согласием, и когда формальности эти будут соблюдены, останется одно: назначить день свадьбы.
   Свадьба будет, конечно, роскошная; ее отпразднуют в Глазго, но венчание не будет происходить в кафедральном соборе святого Мунго - единственной шотландской церкви, которой не коснулась реформа, нет! Она казалась слишком мрачной для свадебного торжества, которое в воображении братьев Мельвиль должно было походить на слияние чарующей молодости с лучезарной любовью. Для этой цели более всех подходили церковь святого Андрея или церковь святого Георгия, которые к тому же находятся в лучшей части города. Таковы были соображения братьев Сэма и Сиба; они продолжали развивать план предполагаемой свадьбы, причем речь их больше походила на обмен фразами, целиком взятыми из книги, чем на простой разговор.
   Погруженные в свои мысли, братья Сэм и Сиб не заметили, как дверь залы отворилась и на пороге появилась хорошенькая девушка; лицо ее горело, как видно, от быстрой ходьбы, и в руках у нее была развернутая газета; подойдя к братьям Мельвиль, она удостоила каждого двумя поцелуями.
   - Здравствуйте, дядя Сэм! - сказала она при этом. - Как поживаете, дядя Сиб?
   - Прекрасно, - ответил Сиб.
   - Елена, - сказал брат Сэм, - нам нужно с тобой поговорить серьезно.
   - О чем поговорить серьезно? Что такое вы придумали? - спросила мисс Кампбель, посматривая не без лукавства то на одного, то на другого,
   - Ты знаешь молодого ученого Аристобюлюса Урсиклоса?
   - Знаю.
   - Нравится он тебе?
   - Почему бы ему мне не нравиться?
   - Так он тебе нравится?
   - Чем бы именно мог он мне понравиться?
   - Одним словом, брат и я по зрелом размышлении пришли к заключению, что он был бы тебе хорошим мужем.
   - Мужем! Мне?.. Это я-то выйду замуж?! - воскликнула мисс Кампбель, разразившись веселым смехом. - Так ты не хочешь идти замуж? - спросил брат Сэм.
   - Зачем мне выходить замуж?
   - Так ты совсем не пойдешь замуж, никогда? - сказал брат Сиб. - Серьезно?
   - Никогда, - ответила мисс Кампбель, стараясь сделать серьезное лицо, хотя улыбка, игравшая в уголках ее губ, предательски выдавала ее. - Никогда, дядя... По крайней мере я не пойду замуж до тех пор, пока не увижу...
   - Чего? - воскликнули оба брата разом.
   - ...пока я не увижу "зеленый луч".
  

Глава вторая - ЕЛЕНА КАМПБЕЛЬ

   Загородный дом, в котором жили братья Мельвиль и мисс Кампбель, был расположен в очень красивой местности, в трех милях от небольшого селения Эленбург, на берегу канала Гэр-Лох.
   Братья Мельвиль и их племянница обыкновенно проводили зимний сезон в Глазго в старинном доме на улице Вест-Джордж, одной из самых аристократических частей нового города. Они жили там в продолжение шести месяцев в году, если только какой-нибудь каприз Елены, которому они подчинялись беспрекословно, не увлекал их куда-нибудь в Италию, в Испанию или во Францию. Во время этих путешествий братья Мельвиль не переставали смотреть на все глазами Елены; они ехали только туда, куда ей хотелось, останавливались в тех местах, где ей желательно бывало остановиться, и восхищались только тем, чем она восхищалась, а когда наконец мисс Кампбель закрывала свой альбом, в который заносила карандашом или пером свои путевые впечатления, дяди ее смиренно плелись за ней домой и не без удовольствия поселялись снова в прекрасном и удобном доме на Вест-Джордж. В первой половине мая Сэм и Сиб начинали чувствовать желание переселиться в деревню, и желание это странным образом совпадало как раз с тем временем, когда и мисс Кампбель ощущала не менее горячую потребность покинуть Глазго, с его неумолкаемым шумом, закопченным небом и запахом каменного угля. Когда переезд в деревню бывал решен окончательно, весь дом поднимался на ноги и хозяева, и прислуга вскоре переезжали в великолепное поместье, принадлежавшее Мельвилям и находившееся в двадцати милях от города. Местечко Эленбург было очень красиво, кроме того, славилось морским купанием, но всем оно должно было уступить в красоте той местности, которую братья Мельвиль избрали для постройки своего прекрасного загородного дома. В поместье Мельвилей можно было найти все, что ласкает взор: тенистые рощи, прозрачные ручьи, бархатистые луга, пруды, в которых плавали стаи диких лебедей. С одной стороны парка открывался очаровательный вид: была видна, с правой стороны, прехорошенькая вилла, приютившаяся на полуострове за узким заливом; она принадлежала графу Аргайлю; с левой стороны этой части парка по берегу Клайда раскинулись домики и церковь Эленбурга, а напротив самой усадьбы, по другую сторону реки, виден был порт Глазго и развалины замков Ньюарка и Гринока. Все это, вместе взятое, составляло очень живописную картину, и чем выше поднимались вы на башни самого дома, тем горизонт становился шире, тем красивее делался вид. Таких башен в доме было несколько. Сам дом, с его неправильными крышами, выдающимися фасадами, беспорядочно расставленными окнами и множеством остроконечных башенок, с гордо развевающимся флагом на главной башне, являл собой превосходный образчик англосаксонской архитектуры. На балкончике главной башни было излюбленное местопребывание мисс Кампбель: она обыкновенно проводила там большую часть дня, занимаясь чтением, работой или просто мечтая о чем-нибудь; она устроила себе на этой башне прехорошенькое гнездышко в виде обсерватории, защищенной от дождя и солнца. Если молодой девушки не было на башне, то вы могли быть уверены, что она гуляет по парку или одна, или в обществе Бесс или же мчится верхом по полям в сопровождении верного слуги Партриджа, который изо всех сил погоняет лошадь, чтобы не отстать от своей госпожи.
   Из многочисленных слуг семейства Мельвилей только двое заслуживают нашего внимания, главным образом тем, что они с малых лет чувствовали глубокую привязанность к этому семейству. В то время, о котором мы говорим, Бет, или Элизабет, экономке Мельвилей, было столько же лет, сколько было у нее ключей, которые она носила на поясе, - а их у нее было не менее сорока семи. Особа эта была образцовой хозяйкой и управляла бесконтрольно всем домом. Имела ли она влияние на братьев Мельвиль - сказать трудно, так как те были старше ее, но то, что она вырастила мисс Кампбель, было неопровержимым фактом; она вырастила девушку с истинно материнской заботливостью. Управляющий имением Партридж, шотландец с головы до ног, неизменно носивший национальный костюм, был глубоко предан своим господам и, несмотря на долголетнюю службу, считал верхом непочтительности называть господ просто по имени. Даже Елену, которую он носил на руках, называл не иначе как "мисс Кампбель". В Великобритании есть обычай никогда не называть по имени старшую или единственную дочь аристократического семейства. Дочь пэра называют там "леди", и хотя мисс Кампбель была по отцу лишь боковым потомком сэра Колина - паладина, участвовавшего в Крестовых походах, тем не менее в ней все же текла кровь ее знаменитых предков. Девушка была настоящая златокудрая шотландка, красавица с голубыми глазами; она была так хороша, что, по мнению Мельвилей, с ней не могли соперничать ни Минна, ни Катерина Гловер, ни Эми Робсарт, ни Мери Авенель, ни Диана Верной, - эти красавицы из знаменитых романов Вальтера Скотта. Да и действительно, можно было залюбоваться хорошеньким личиком девушки, ее голубыми, как шотландское озеро, глазами, невысокой стройной фигуркой и легкой, немного горделивой походкой. Выражение ее лица, в большинстве случаев мечтательное, но иногда и добродушно-лукавое, производило также самое приятное впечатление. Вся наружность девушки носила на себе отпечаток изящества и благородства. Кроме того, мисс Кампбель была не только очень хорошенькой, но и очень доброй девушкой; располагая, благодаря богатству своих дядей, большими средствами, она тем не менее не искала роскоши и довольствовалась тем, что много помогала бедным, помня, что рука дающего не оскудевает. Горячо любя усадьбу, в которой она выросла, а также всех ее обитателей, она душой и телом была истая шотландка, и если б ей предложили самой выбрать себе мужа, она предпочла бы последнего шотландца гордому англичанину и для ее слуха не было музыки приятнее национальной песни горцев. Ксавье де Местр сказал: "В каждом человеке два существа: он и еще другой". Внутренний мир мисс Кампбель также раздваивался; одно существо ее было романтическое, немного склонное к фатализму и любящее всевозможные фантастические рассказы, которыми так богата ее родина; другое же существо в ней было очень серьезное, вдумчивое, смотревшее на жизнь скорее как на исполнение долга, чем как на удовольствие.
   Братья Сэм и Сиб любили в племяннице все стороны ее характера одинаково, но надо, однако же, сознаться, что, восхищаясь благородством суждений молодой девушки, они не могли в то же время не испытывать тревоги при появлении в ней склонности к фантастическим капризам, выражавшимся в различных неожиданных выходках и крайне переменчивом настроении. Не эта ли сторона характера обнаружилась в ней, когда она так странно ответила своим дядям на вопрос об ее замужестве? Если бы в ней в ту минуту говорила серьезная сторона ее характера, она, наверное, ответила бы спокойно: "Выйти замуж за мистера Аристобюлюса Урсиклоса? Мы еще поговорим об этом". Но она сказала: "Никогда... По крайней мере, пока я не увижу "зеленый луч".
   При этом неожиданном ответе братья Мельвнль с недоумением переглянулись, а в ту минуту, как мисс Кампбель усаживалась в большое кресло, стоявшее в амбразуре окна, брат Сэм спросил ее:
   - Что это еще за "зеленый луч"? Что такое?
   - Зачем нужно видеть этот луч? - поддержал брата Сиб.
   - Зачем? Мы это сейчас узнаем, - ответила девушка.
  

Глава третья - СТАТЬЯ ИЗ "МОРНИНГ ПОСТ"

   Вот что было напечатано в тот день в газете "Морнинг пост".
   "Случалось ли вам когда-нибудь наблюдать закат солнца на море, когда верхний край его исчезает за горизонтом? По всей вероятности, вы видели это не раз. Но заметили ли вы дивное явление, которое совершается в мгновение, когда при совершенно безоблачном небе солнце бросает свой последний луч? Если вы этого явления не видели, то в первый раз, как вам представится случай наблюдать его - а такие случаи бывают очень редко, - вы увидите, что последний солнечный луч будет не красного цвета, как это можно было бы предположить, а ярко-зеленого. Цвет этого луча так красив, что ни один художник не может составить для него краску на своей палитре и его нельзя сравнить ни с одним из тех зеленых цветов, в которые окрашено бесконечное множество растений, а также море, как бы ни были прозрачны его воды; если есть в раю зеленый цвет, то он именно такой: истинный цвет надежды".
   Вот что сообщала статья в газете "Морнинг пост", которую мисс Кампбель держала в руках в ту минуту, когда она входила в залу, где сидели ее дяди. Эта статья произвела на девушку большое впечатление, и она с увлечением прочла ее; но лукавая девушка скрыла при этом, что с этим явлением "зеленого луча" на море была связана старинная легенда, которую она до этой минуты не вспоминала. В легенде говорилось, что тот, кто хоть раз увидит этот луч, никогда не ошибется ни в своих чувствах, ни в чувствах другого: свет этого луча рассеивает всякое предубеждение и всякую ложь.
   Да простится молоденькой шотландке это поэтическое суеверие: оно против воли воскресло в ее душе при чтении статьи в газете "Морнинг пост".
   Выслушав внимательно статью, братья Сэм и Сиб посмотрели друг на друга глазами, широко раскрытыми от удивления. До сих пор они жили на свете, не подозревая о существовании "зеленого луча", даже больше, они подумали втайне, что можно продолжать жить на свете, никогда не увидев этого луча. Но не таково было мнение мисс Кампбель; увидеть это явление ей представлялось теперь важнейшей жизненной задачей.
   - А-а, так вот что такое "зеленый луч"! - сказал Сэм, медленно кивая.
   - Так это его ты хочешь увидеть? - сказал и Сиб.
   - Да, его я и увижу с вашего позволения, дяденьки, и даже в недалеком будущем.
   - А после того, как ты его увидишь?..
   - Когда я его увижу, мы с вами возобновим разговор о мистере Аристобюлюсе Урсиклосе.
   Братья Сэм и Сиб с улыбкой переглянулись; они, видно, поняли друг друга.
   - Что ж, посмотрим "зеленый луч", - сказал один из братьев.
   - Не теряя времени, - добавил другой.
   И оба приподнялись с кресел и уже хотели отворить окно, но мисс Кампбель остановила их.
   - Постойте, - сказала она, - надо дождаться заката солнца.
   - Так вечером, стало быть... - уточнил Сэм.
   - После обеда мы вместе отправимся на мыс Розенхет, - добавил Сиб.
   - Или просто поднимемся на башню нашего дома, - предложил Сэм.
   - Ни там, ни тут мы открытого моря не увидим, - сказала на это мисс Кампбель. - Закат солнца надо наблюдать там, где открытое море, и я хочу видеть этот закат без промедления.
   Говоря эти слова, мисс Кампбель так мило улыбнулась дядям, что те не нашли в себе сил противиться ей.
   - Но ведь время терпит, - попробовал, правда, возразить Сэм.
   Мисс Кампбель отрицательно покачала головой.
   - Нет, у нас очень мало времени впереди, надо спешить.
   - Потому ли надо спешить, что это в интересах Аристобюлюса Урсиклоса? - спросил Сэм.
   - Счастье нашего молодого друга зависит, по-видимому, теперь только от "зеленого луча", - сказал Сиб.
   - Потому что теперь август, дядюшки, ответила мисс Кампбель, - и туманы не замедлят опуститься на землю; следует пользоваться теми прекрасными вечерами, которыми еще дарят нас конец лета и начало осени! Так когда же мы едем?
   Было очевидно, что если мисс Кампбель действительно желает видеть "зеленый луч" в этом году, то времени нельзя терять. Оставалось немедленно переехать на какой-нибудь выдающийся в море мыс на западе, найти там удобное помещение и ходить каждый вечер к морю наблюдать закат солнца в ожидании дивного явления. Все это необходимо было сделать тотчас же, а после этого можно было питать надежду на то, что мисс Кампбель, удовлетворив свое фантастическое желание увидеть "зеленый луч", отнесется благосклоннее к предлагаемому замужеству.
   Но газета "Морнинг пост" предупреждала, что явление "зеленого луча" очень редкое, и она писала правду.
   Прежде всего необходимо было решить, куда именно ехать; следовало выплыть из залива Клайд, маленькие островки и берега которого не позволяли видеть даже самую незначительную часть горизонта с западной стороны. Итак, чтобы не покидать Шотландию, необходимо было ехать или далеко на север, или на юг, и ехать непременно до наступления туманной осени.
   Для мисс Кампбель было совершенно безразлично, куда ехать. Она желала увидеть "зеленый луч", а вопрос, где случится увидеть его - в Ирландии, во Франции или в Испании, - не имел для нее значения.
   А потому, глубокомысленно переглянувшись и обменявшись тонкими дипломатическими улыбками, братья поспешили заявить, что всего лучше будет ехать в Обан.
   - Ну что ж, поедемте в Обан, - согласилась мисс Кампбель. - Но видно ли в Обане открытое море?
   - Конечно, видно! - воскликнули оба брата.
   - Так едемте!
   - Через три дня, - предложил один из братьев.
   - Через два, - уточнил другой.
   - Нет, завтра, - ответила мисс Кампбель, поднимаясь с кресла, так как в эту минуту раздался звонок, призывавший обитателей усадьбы к обеду.
   - Завтра так завтра! - сказал брат Сэм.
   - Я желал бы быть там уже сейчас! - заметил брат Сиб.
   И он говорил правду. Но почему именно братья выказали такую готовность ехать в Обан как можно скорее? Об этом знали только они сами. Мисс Кампбель и не подозревала, что в Обане она должна была встретиться с тем молодым человеком, которого дяди выбрали ей в мужья, - с человеком из разряда ученейших и, скажем от себя, скучнейших. О последнем обстоятельстве, конечно, не подозревали лукавые старички; они думали, что мисс Кампбель, соскучившись бесплодными наблюдениями заката солнца, бросит свою затею и кончит тем, что протянет руку своему будущему мужу.
   Но если бы Елена даже подозревала о планах дядей, то ученый Аристобюлюс Урсиклос не мог стеснить ее своим присутствием в Обане.
   - Бет!..
   - Бесс!..
   - Бетси!..
   - Бетти!.. - снова раздалось в зале, но на этот раз на него явилась сама миссис Бесс, которой отдано было приказание немедленно собрать все вещи в дорогу.
   Да и действительно, следовало спешить, так как барометр стоял высоко и если на другой день утром выехать пораньше, то уже вечером можно было бы наблюдать заход солнца в Обане.
   Конечно, в этот день миссис Бесс и Партридж хлопотали без устали и все сорок семь ключей миссис Бесс гремели непрерывно, как бубенчики на шее испанского мула; сколько нужно было шкафов и сундуков отпереть и запереть! Кто мог знать, на сколько времени опустеет господский дом в Эленбурге? Дело шло об исполнении каприза мисс Кампбель! А если вдруг этой очаровательной девушке вздумается начать погоню за "зеленым лучом"?! А если этот "зеленый луч" нескоро покажется? А вдруг горизонт Обана будет недостаточно чистым для наблюдения и придется ехать в Англию или Ирландию? Все уезжали завтра, в этом не было сомнения, но когда возвратятся домой: через месяц, или через полгода, или через год, а может быть, даже через десять лет, этого никто сказать не мог.
   - Откуда взялась у барышни фантазия относительно "зеленого луча"? - спросила Бесс Картриджа, помогавшего ей укладывать вещи.
   - Не знаю, - ответил Партридж, - но, без сомнения, фантазия эта имеет важное значение; наша молодая госпожа ничего не делает бесцельно, вы это сами знаете, впрочем, милая.
   - Партридж, - сказала Бесс, - я разделяю ваше мнение, что в этой невинной фантазии мисс Кампбель кроется какая-нибудь затаенная цель.
   - Какая же?
   - Ах, кто знает! Может быть, отказ или желание оттянуть ответ на предложение дядей!
   - По правде сказать, - возразил Партридж, я не знаю, чем именно господин Арисюбюлюс Урсиклос расположил их так в свою пользу? Разве такой муж нужен нашей барышне?
   - Будьте уверены, Партридж, - поставила точку Бесс, - что если он мисс Кампбель не подходит, то она за него и не пойдет. Ответит дядям "нет", поцеловав их в щеки, и дяди будут очень удивлены, что могли хоть одну минуту считать этого господина подходящим женихом для Елены. Что же касается меня, то мне он вовсе не нравится!
   - И мне тоже, моя милая!
   - Видите ли, Партридж, сердце мисс Кампбель похоже на этот ящик, который крепко заперт, и ключ от этого ящика находится у нее; и чтобы его отпереть, нужно, чтобы она дала ключ!
   - Или чтобы у нее его взяли, - добавил Партридж, улыбнувшись одобрительно.
   - Его не возьмут у нее, если она этого не пожелает! - ответила Бесс. - И скорее ветер унесет мои чепчик на колокольню святого Мунго, чем наша барышня сделается женой мистера Урсиклоса...
   - ...который если и родился в Шотландии, то все же жил всегда на юге!
   Теперь Бесс в свою очередь кивнула одобрительно.
   Этот шотландец и эта шотландка понимали друг друга с полуслова. Они явно не сочувствовали браку, задуманному братьями Мельвиль, и желали лучшей партии для мисс Кампбель. Хотя внешне партия и была подходящая, но тем не менее их не удовлетворила.
   - Ах, Партридж, - начала снова говорить Бесс, старинный обычай наших горцев был лучше теперешних; я думаю, что прежние браки были счастливее теперешних.
   - Вы вполне правы, моя милая! - ответил Партридж серьезно. - В то время все искали в браке любви, а не денег; деньги хорошая вещь, без сомнения, но любовь гораздо лучше денег.
   - Да, Партридж! А главное, тогда люди желали узнать получше друг друга, прежде чем жениться.
   Разговаривая таким образом, Бет и Партридж не переставали, однако, усердно укладывать вещи.
   Отъезд был уже решен; куда именно ехать - тоже решено; оставалось условиться о способе передвижения. Предстояло сделать выбор между двумя направлениями: первый путь шел сушей, по правому берегу озера Лох-Левен, через Боулинг и Думбартон до Баллоха, откуда предстояло пересечь живописнейшее шотландское озеро, изобилующее островками и знаменитое историческими событиями, связанными с его берегами, и плыть по озеру вплоть до Далмали; отсюда дорога шла все время по скатам, образующим начало цепи Грампиенских гор. Горы, по которым идет эта дорога, покрыты вереском, дубовыми и сосновыми лесами. Проехав через эти леса, путешественник спускается к Обану, маленькому городку, расположенному на живописнейшем берегу Атлантического океана.
   Эта поездка может доставить туристу истинное наслаждение, и каждый, кто путешествовал по Шотландии, наверное, уже любовался красотами природы этой части страны. Но так как с этого пути невозможно наблюдать за закатом солнца в открытом море, то Мельвили, предложившие сначала мисс Кампбель совершить поездку по этому маршруту, должны были отказаться от своей затеи.
   Другая дорога идет реками и морем, и мисс Кампбель выбрала ее. Здесь она рассчитывала увидеть "зеленый луч".
   - Вы понимаете, дядя Сэм, вы понимаете, дядя Сиб, - говорила она, - ведь нужен только один момент. И если я увижу то, что хочу, наше путешествие придет к концу и нам незачем будет больше оставаться в Обане.
   Последние слова племянницы вовсе не обрадовали братьев Мельвиль - они хотели прожить в Обане некоторое время - мы знаем почему, - и в их расчет вовсе не входило слишком поспешное появление "зеленого луча", так как это могло расстроить их планы. Тем не менее, поскольку решающий голос принадлежал мисс Кампбель, а она желала ехать водным путем, ее дядям ничего больше не оставалось делать, как только покориться.
   - Черт бы побрал этот "зеленый луч"! - сказал брат Сэм, когда Елена вышла из залы.
   - И всех тех, кто его выдумал! - поддакнул брат Сиб.
  

Глава четвертая - ПО ТЕЧЕНИЮ РЕКИ КЛАЙД

   На следующий день, 2 августа, ранним утром мисс Кампбель в обществе своих дядей, Бетси и Партриджа села в поезд, следовавший из Эленбурга в Глазго. Чтобы доехать до Обана, им необходимо было сесть на пароход в Глазго, так как Глазго был ближайшим от них пунктом, где останавливались пароходы. Прибыв в Глазго в семь часов, семейство Мельвилей, не теряя времени, ступило на палубу парохода "Колумбия", уже поджидавшего у пристани пассажиров, пыхтя и выбрасывая густые клубы дыма, который, смешиваясь с утренним туманом, постепенно рассеивался, пропуская лучи восходящего солнца. Небо обещало ясный день.
   Не успели Мельвили разместиться на пароходе, как раздался третий звонок: машинист пустил машину в ход; колеса завертелись, подняв целое облако желтоватых брызг; раздался пронзительный свисток, канаты убрали, и "Колумбия" быстро пошла по течению.
   В путешественниках не было недостатка; их собралось много с различных частей света, но большинство - из Шотландии и из Англии.
   Август считается в Шотландии лучшим месяцем для путешествий, в особенности для излюбленных поездок по Клайду. Тут были семейства в полном составе, молоденькие веселыедевушки, молодые люди с серьезными лицами, дети, привыкнувшие уже к путешествиям, пасторы в высоких черных шелковых шляпах, длинных сюртуках со стоячими воротниками и белых галстуках, фермеры в шотландских шапочках, с полдюжины иностранцев - тяжеловесных немцев и двое или трое французов, которые не переставали быть любезными даже за пределами Франции.
   Миссис Бесс и Партридж, усевшись на палубе, дружелюбно беседовали и вспоминали доброе старое время, когда чистый горизонт Клайда не заволакивался черным угольным дымом заводов и по нему не разносился резкий стук молотков, а тишина вод не нарушалась беспрестанно бегущими по ним сотнями пароходов.
   Справа показалось селение Патрик в устье Келвина и широкие доки, предназначенные для постройки железных кораблей. Какой стук и шум разносились отсюда далеко-далеко, какое облако черного дыма вырывалось и застилало небо! Все это было ненавистным для Партриджа и его спутницы зрелищем.
   Река Клайд постепенно становилась все шире и шире и наконец сделалась похожей на море, а вскоре показалось и само море.
   Между тем время только близилось к полудню и оставалось не менее семи часов до захода солнца. Семь часов еще должно было испытываться терпение мисс Кампбель! К тому же горизонт здесь был на юго-запад и солнце спускалось за него лишь во время зимнего солнцестояния. Значит, следовало ехать больше на запад и даже немного к северу, потому что до сентябрьского равноденствия оставалось еще шесть недель.
   Но, впрочем, что из этого! Перед глазами мисс Кампбель расстилалось море, и в промежутке между двух островов оно сливалось с небом, а этот именно горизонт она и желала видеть, почему она теперь и не спускала с него глаз.
   "Небо безоблачно, лишь бы его не заволокло тучами!"- думала при этом Елена.
   Размышления молодой девушки были прерваны возгласом дяди Сиба.
   - Уже пора! - сказал он.
   - Что?! Куда пора, дядя?
   - Завтракать пора, - сказал брат Сэм.
   - Так пойдемте завтракать! - ответила юная мисс, и все трое направились в кают-компанию.
  

Глава пятая - С ПАРОХОДА НА ПАРОХОД

   После превосходного английского завтрака, состоявшего из холодных и горячих блюд, поданных в столовой парохода "Колумбия", мисс Кампбель и братья Мельвиль возвратились на палубу. Подойдя к тому месту палубы, с которого она наблюдала морской горизонт, мисс Кампбель не могла удержаться от возгласа разочарования.
   - А где же горизонт?! - воскликнула она. Горизонт действительно исчез за несколько минут перед тем, как мисс Кампбель вышла на палубу.
   Пароход в это время шел по длинному проливу Кайльс-оф-Бьют.
   - Вы очень дурно поступили со мной, дядя Сэм! - сказала Елена с упреком.
   - Но, дорогая моя...
   - Я этого вам не забуду, дядя Сиб!
   Братья не знали, что сказать в свое оправдание, а между тем они вовсе не были виновны в том, что пароход взял курс на северо-восток.
   В ту минуту, как засидевшиеся в столовой пассажиры вышли на палубу, пароход уже шел вдоль маленького островка. За ним "Колумбия" повернула в пролив Бьют и поплыла среди живописнейших скалистых островов, поросших лесом, а потом, обогнув мыс Ардламонг, направилась на север и достигла наконец селения Лохгильпхед, расположенного при входе в Крайнанский канал. В этом местечке пассажиры "Колумбии" должны были пересесть на другой маленький пароход; на пересадку потребовалось несколько минут, и пароходик "Линнет", принявший пассажиров, быстро пошел по каналу. Судно проплывало то мимо скалистых берегов, то мимо зеленых холмов, переходивших постепенно в обширные зеленые луга. Временами "Линнет" останавливался перед шлюзами, и на этих остановках молодые девушки и дети из окрестных селений предлагали пассажирам парное молоко и болтали между собой на том древнекельтском наречии, которое непонятно даже многим англичанам.
   Через два часа пассажиры "Линнета" пересели на другой пароход. На этот раз это было большое судно, носившее название "Гленгарри". Через несколько часов пути "Гленгарри" обогнул мыс, на котором возвышается древний феодальный "Дентрун-Кэстль", но горизонт все еще не был виден, к великой досаде мисс Кампбель, которой казалось все время, что она путешествует по Шотландии - стране озер, потому что она видела перед собой то скалы, то зеленые холмы, то островки, поросшие лиственницей и березой. Но вот наконец "Гленгарри" обогнул остров Джура и перед глазами молодой девушки развернулась панорама моря, сливающегося на горизонте с небом.
   - Вот оно, открытое море, дорогая Елена! - сказал брат Сэм.

Категория: Книги | Добавил: Ash (12.11.2012)
Просмотров: 840 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа