Главная » Книги

Толстой Лев Николаевич - Том 29, Произведения 1891-1894, Полное собрание сочинений, Страница 20

Толстой Лев Николаевич - Том 29, Произведения 1891-1894, Полное собрание сочинений


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25

ю самих деятелей, невозможность успеха, не говоря о том, что препятствия этой деятельности составляют, как мы видели, невозможность опре­деления степени нужды людей, ослабление энергии самого на­рода и невозможность такого распределения, при котором помощь доставалась бы самим нуждающимся.
   Невыгода этой деятельности состоит еще и в том, что на по­мощь от правительства люди смотрят всегда как на свое, законное, на которое имеют право, как на увеличение дохода, и при получении ее разгорается соревнование приобретения. Все получающие эти пособия видят только лиц, раздающих не свои деньги и получающих за это жалованье, и такая раз­дача развивает в них только жадность к наибольшему приобре­тению.
   Если люди в голодающей местности, - люди всякие, от тех, которые стоят на низшей ступени нищеты, до богачей, живущих в уезде, и все серединные люди - помещики, крупные, мелкие должностные лица, купцы, дворники, мельники, богатые и сред­ние крестьяне, видят, как они это видят теперь, всех людей за­нятых и особенно горячо занятых приобретением и увеличением средств к жизни, - купцов и помещиков, торгующих дорогим хлебом, дровами, плетьми картофельными, пользующихся всем, чтоб увеличить свои доходы, и рядом с этим продолжающих свой обыкновенный круг жизни, с охотами, поездками в город и празднованиями, то всякий заражается тою же эгоистическою жизнью и старается из всего, что он может, в том числе из по­мощи, выдаваемой людям, захватить как можно больше и дать от себя помощь как можно меньше.
   Эгоистическая жизнь и гоньба за выгодами заразительна. Но так же и еще более заразительна и неэгоистическая, а любов­ная деятельность - деятельность жертвы.
   И всякий центр людей, живущих только для помощи страдаю­щим, изменивших свою жизнь для этого, будет центром заразы добра. Глядя на этих людей, даст больше и живущий в уезде бо­гач, и помещик, и купец, и мужик, и богатый, и главное - средний, которых тысячи, из которых каждый отрежет побольше ломоть Христа ради. А этих ломтей миллионы, и миллионы руб­лей богача сделают меньше, чем сделает хоть небольшое уменьшение жадности и увеличение любви в людях. А как скоро сделается зараза жертвы, так сделается то, что совершилось при раздаче пяти хлебов.
   Все насытятся, и еще останется.
   Но чтобы сделалось это, чтобы появилась любовь, необходимо, чтобы деятельность вытекала не из желания, оставаясь в преж­нем отношении к народу, поддержать в нем нужные нам рабочие силы, а из сознания своей вины перед народом, угнетения его и отделения себя от него, из покаяния и смирения.
   Не на гордом сознании своей необходимости народу, а на смирении только может вырасти деятельность, которая может спасти народ.
  

1892.

  
   * N 35 (рук. N 2).
  
   Повторю сущность того, что я хотел сказать.
   (1.) Та помощь, с которой приходят к народу правитель­ство и земство, недостаточна и вредна. С одной стороны, эта помощь не может быть правильно распределена, с другой - она развращает народ и лишает его главного - силы самодеятель­ности.
   2. Происходит это оттого, что (1) мы неверно понимаем наши отношения к народу. Мы считаем, что мы любим народ и го­товы служить ему, тогда как мы только пользуемся его трудом и презираем его.
   (4) 3. Чтобы помогать народу, надо понять этот свой грех и покаяться в нем.
   (5) 4. Покаяться же значит разрушить сколько возможно все преграды, отделяющие нас от него, и сблизиться с ним.
   5. И потому для того, чтобы помогать нынешний год голо­дающим, первое, что нужно сделать, - это поселиться среди голодающих и служить им по мере сил.
   (7. Это может сделать любовное сближение с народом.)
   8. Форма этого сближения может быть разнообразна по си­лам, привычкам, средствам людей, но всё - от обеда вместе с го­лодными до устройств столовых - всё будет удовлетворять той цели, которая естественно ставится перед людьми - не дать умереть или заболеть с голода тем людям, среди которых я живу и которые могут прямо обратиться ко мне.
   9. Только такая деятельность, если бы хотя сотая доля тех людей, которые могут это сделать, сделали это, спасла бы всех людей, находящихся в опасности голода.
  
   (1) Зачеркнуто: для того, чтобы быть в состоянии помогать голодающему народу, надо понять верно свое отношение вообще к народу.
  
   10. (Деятельность правительств и земства может быть полезна, но только в той мере, с которой она будет проникнута сознанием своей вины перед народом и желанием искупить ее.
  

Л. Толстой)

  
   2октября
   1891.
  
   Нельзя мешкать, потому что не ждут одинаково и голод го­лодных, уходящая жизнь каждого из нас, нынче могущая обо­рваться среди жизни не только не одобряемой, но отрицаемой нашей совестью.
  
  

СТРАШНЫЙ ВОПРОС

  
   * N 1 (рук. N 1).
  
   Чтобы сказать правду - нынешний год не то, что было в 1880 году. От того, что в хлебной торговле, в народе, в потребителях, в обществе, в правительстве, занятых продовольствием - пани­ка, т. е. неопределенный, смутный страх ожидаемого и непредотвратимого бедствия, страх, которым люди заражены друг от друга.
   И потому сравнение с прежними годами ничего не доказывает.
   Нельзя обманываться, паника эта существует, и в страшных размерах.
   Нельзя не видеть этого даже в распоряжениях правительства, в деятельности земств, в деятельности, хоть еще более разговор­ной, общества, в тоне прессы, и главное, что можно видеть в де­ревне, беседуя с народом или прислушиваясь к его беседам, - паника существует в народе. -
  
   * N 2 (рук. N 1).
  
   Т. е. я представляю себе, что если бы одно общество предо­ставлено было себе, даже без помощи правительства, оно могло бы собрать нужные суммы и закупить на них нужное количество хлеба или, если бы и не собрало всех денег, в кредит, обеспечен­ный трудами народа, в котором наверно не отказал бы России, американский народ.
  
  

О СРЕДСТВАХ ПОМОЩИ НАСЕЛЕНИЮ, ПОСТРАДАВШЕМУ ОТ НЕУРОЖАЯ

  
   * N 1 (рук. N 1).
  
   Постараюсь дать хотя общее понятие о том, на что употребляются полученные деньги.
   С октября месяца, еще до того времени, как начали выда­ваться пособия от земства, в деревнях Епифанского уезда было открыто 6 столовых.
   Время нашего приезда сюда на границу Епифанского и Данковского уездов, в дер. Бегичевку, совпало с временем первой выдачи продовольствия из Епифанского земства, и потому лица наиболее бедные получили месячное пособие и потому, казалось, не нуждались в помощи столовых, так что существовавшие 6 столовых, кроме одной, были закрыты.
   Выдача пособия вызвала всеобщее неудовольствие. Сначала те, которым было не выдано, считали себя обиженными, потом очень скоро и получившие пособие стали просить прибавки, заявляя о том, что выданного недостаточно.
   Нужда в продолжение тех трех недель, которые мы пробыли здесь, равномерно растет в ужасающей прогрессии.
   В статье г. Мартынова, напечатанной в Русских ведомостях, где с чрезвычайной точностью изображено положение крестьян этой местности, есть драгоценное указание о том, что было в первые два месяца проедено крестьянами. Судя по тому, сколь­ко овец, лошадей, коров проедено в два месяца, можно судить о том, что должно быть уже не проедено (потому что проедать нечего), но израсходовано в следующие месяцы. Это-то самое пришлось видеть на деле. Потребность пищи всё та же, а лоша­дей, коров, овец уже нет или остаются последние, и потому лица, считавшиеся месяц тому назад ненуждающимися, теперь уже становятся очень нуждающимися. Столовые, казавшиеся не крайне нужными в Епифанском уезде, несмотря на помощь земства и Красного Креста, которая стала выдаваться в это время, сделались крайне нужными и для гораздо большего числа лиц, чем это было месяц тому назад, когда они основались.
   То же самое оказалось и в Данковском уезде. Выдача пособия только несколько изменила состав людей, ходящих в столовые, но не уменьшила количество их. Количество крайне нуждаю­щихся в пище людей постоянно прибавляется.
   Там, где, как, например, в Горках, на 51 двор, где была одна столовая на 24 человека, удовлетворявшая всех, понадобились две столовые с 40 человеками приходящих в каждой. В прибли­зительно в такой же пропорции увеличилось количество кормя­щихся во всех вновь открытых столовых. И во всех пропор­циональное количество ходящих установилось одинаковое. Во всех одна треть или около того всего населения ходит в столовые.
   Ходят в столовые только старые, слабые, убогие и дети.
   Кроме существующих в соседстве с нами 6 столовых, ведомых на другие средства, и те[х], к[оторые] открываются еще, открыто нами без особенного труда по 18 число 18 столовых. Кормятся в этих столовых теперь около 100 человек. Содержание столовых обходится теперь несколько дороже, чем стоило содержание прежних, во-первых потому, что топливо дровами, которыми пришлось заменить вышедший весь торф, стоит дороже, во-вто­рых потому, что в прежних столовых кормились преимуще­ственно маленькие дети и самые слабые старики, теперь же более взрослые и менее старые. Хотя мы верно еще не учитывали, но полагаем, что содержание одного человека в столовых обойдется не дороже 1 р. 50 к. в месяц. Пища, получаемая в столовых, до сих пор была такая: в обед щи и похлебка картофельная, иногда щи и кисель овсяный, на ужин щи и свекольник или щи и кисель холодный, иногда еще картофель вареный. Хлеб с 1/3 ржаных отрубей. Овсяный кисель введен в употребление недавно и составляет превосходную и весьма любимую всеми, особенно старыми людьми, пищу. На днях мы получили жмыхи конопля­ные и подсолнечные и горох, но еще не употребляли их. Кроме открытых 17 столовых, на днях мы открываем еще 4.
   Прежде надо было предлагать крестьянам устройство столо­вых, теперь же заявляются просьбы об устройстве их.
   До сих пор, хотя нет и избытка средств, ни сил, т. е. людей, нет и недостатка ни того, ни другого, и мы надеемся не только довести начатые столовые до новины, но и на то, что такие же столовые скоро откроются в других местах Ештфанского и Данковского уездов и в Ефремовском, Богородицком, Скопинском, Лебедянском, Воронежском, Бобровском. Мы надеемся на то, что если только есть достаточно хлеба в России и есть то, в чем нельзя сомневаться, - достаточно людей, готовых слу­жить этому делу, - что очень скоро все пораженные неурожаем местности России покроются сетью таких столовых, и не будет ни одного человека, который бы мог заболеть и умереть от недо­статка пищи.
   Кроме очевидного всем бедствия недостатка пищи и топлива, томит крестьян неурожайных мест еще одно великое горе. Это принужденная праздность. Люди взрослые, здоровые, ску­чающие от отсутствия работы, не могущие жить без нее, сидят мужчины и женщины, ничего не делая, имея перед собой все увеличивающуюся нужду.
   Работа, какая-нибудь работа, составляет самую настоятель­ную необходимость.
   Работа бабам могла бы быть найдена, если бы можно было приобрести лен и шерсть по таким ценам, при к[оторых] по­лотно и сукно в продаже могли бы оставлять хоть по 5 к. в день за работу.
   То же самое и для работы мужчин. Если бы были лыки в до­статочном количестве, то работа лаптей давала бы 5 копеек остатка в день, это было бы большое нравственное облегчение для народа. Есть пожертвования льна, и мы купим шерсти, на­деясь приобрести за деньги и от жертвователей в скором вре­мени и еще льна и лык.
  
   * N 2 (рук. N 5).
  
   Я посетил в начале октября голодающие местности нашей гу­бернии Крапивенского, Богородицкого и Епифанского уездов и нашел положение большинства крестьян этих уездов очень тяжелым. (Я описал эти мои наблюдения в другом месте.) В конце октября я приехал в те же места и нашел положение зна­чительно ухудшившимся. Прошло три недели, которые мы про­вели здесь, и, несмотря на то, что в эти три недели началась как по Тульской, так и по Рязанской губерниям выдача пособия, положение еще ухудшилось и с каждым днем ухудшается и ухудшается. В прекрасной напечатанной в N Русских ведомо­стей статье г-на Мартынова, правдиво и обстоятельно описываю­щей положение дела в той местности, в которой мы живем, есть драгоценное указание о том, сколько и какой скотины проели крестьянские семьи с весны, с тех пор, как у них дошел свой хлеб. Стоит только сличить по каждому двору то, что проедено, что остается проедать и что должно быть проедено в будущем, чтобы увидать, что положение вполне безвыходное, если не бу­дет оказана пострадавшему от неурожая населению деятельная и своевременная помощь.
  
   * N 3 (рук. N 5).
  
   В последнее время выданы пособия мукою от земства и посо­бия, вызвав страшные раздражения и недовольства среди боль­шинства не получивших их, оказались вполне недостаточными. Нужда растет в такой большой прогрессии, что пособия эти ока­зались совершенно незаметной помощью и, странно сказать, вызвали гораздо больше неудовольствия, чем удовольствия. Положим, что в нашей местности - говорят, что в других местах: Казанской, Воронежской, Нижегородской губерниях положение еще хуже - очень тяжелое, напряженное и опасное, помощь нужна и с каждым днем становится нужнее.
  
   * N 4 (рук. N 4)
  
   Тот способ, который употребляется теперь, - раздачи мукой, мне думается, мог бы хоть отчасти достигнуть первой цели - под­держания крестьянского хозяйства, если бы только цель эта была ясно сознана и способ распределение был бы совершенно изменен. Достижение этой цели страшно трудно, страшно трудно поправить и поддержать, не дать рухнуть расшатанному годами внешними и внутренними причинами крестьянскому хозяйству. Но, несмотря на трудность этого дела, нельзя не стараться сде­лать хоть что-нибудь для достижения этой цели. И потому всё, что сделает земство для этой цели, если оно достигнет хоть 1/100 того, что было бы желательно, будет важное и доброе дело. Но другая цель - предотвращения возможности болезней и смертей от недостатка и дурного качества пищи, не достигается совсем этим способом и потому для достижения этой цели должен быть употреблен иной, более целесообразный способ, чем выдача мукою. Наиболее целесообразный способ этот был бы такой, при котором в каждой деревне каждый человек мог бы наверное в случае нужды найти здоровую и достаточную пищу. Достиг­нуть этого можно бы было устройством по деревням даровых столовых.
  
   * N 5 (рук. N 5).
  
   Помощь, оказываемая земством в виде выдачи муки, как те­перь решено у нас, не более как по 20 фун. на месяц, во-первых, не может быть правильно распределена, и, во-вторых, сама по себе ничтожна. Помощь эта не достигает ни цели поддержания крестьянского хозяйства, ни главной цели избавления людей от болезней и смертей, происходящих от недостатка и недоброка­чественности пищи. Правительство как будто смешивает эти две цели, и смешение это вредит цели. Нельзя не желать достижения первой цели и не стремиться к тому, чтобы насколько возможно поддержать основу нашего богатства - крестьянское хозяйство. Но я говорю, что это невозможно сделать, не сделав прежде второго, (1) и, во-вторых, это невозможно сделать теми мерами, которые употребляет земство. Невозможно достигнуть этой цели теми мерами, которые употребляет земство по следующим сообра­жениям. Прежде всего нужно, чтобы живые люди не заболевали и не мерли от голода.
   Податная единица, и богатства страны, и могущество России всё очень важные вещи, но важнее всего то, чтобы не мерли от нужды одни люди, когда у других есть избыток и они могут спа­сти их.
  
  - Переправлено из: не обеспечив прежде людей от голодной смерти.
  

ОТЧЕТ С 3 ДЕКАБРЯ 1891 г. ПО 12 АПРЕЛЯ 1892 г.

  
   * N 1 (рук. N 3).
  
   Пятое дело наше, начавшееся в феврале, состояло в устрой­стве столовых для самых малых детей, от нескольких месяцев, грудных, и до 3-хлетних.
   Приюты эти, сначала еще вызывавшие сомнения и разговоры, теперь совершенно вошли в привычное явление, и почти каждый день приходят бабы с детьми из деревень, в которых еще нет таких приютов, прося устроить их.
   Приюты эти мне кажутся особенно полезны. В них не может быть злоупотреблений, и добро, которое они производят, так очевидно, что если бы и были какие, их можно перенести и про­стить во имя того добра, которое может сделать такое учреждение.
   Мне кажется, что такие учреждения, распространенные по всей России, могли бы в значительной мере уменьшить тот страш­ный процент смертности, около 50 на 100, который существует для русских детей. И потому мне кажется, что хорошо бы было продолжать вести такие приюты и после нынешнего года.
  

ОТЧЕТ ОБ УПОТРЕБЛЕНИИ ПОЖЕРТВОВАННЫХ ДЕНЕГ С 12 АПРЕЛЯ ПО 20 ИЮЛЯ 1892 г.

  
  
   * N 1 (рук. N 4).
  
   Весною во время пахоты крестьяне часто скармливали выда­ваемую им муку лошадям и сами с семействами оставались без хлеба. Так что в особенности самые бедные (а таких большин­ство кормилось в столовых) предпочитали столовые с приварком и хлебом, которые обеспечивали им ежедневную достаточную
  
   * N 2 (рук. N 4)
  
   Для помощи этой мы поступали так. Приехав в ту деревню, из которой были просители, приглашали 3-х, 4-х стариков из деревни, зажиточных, и прочитывали им по списку всех тех, о нужде которых мы знали и которые обращались к нам за по­мощью, прося стариков определить, которые из всех более ну­ждающиеся. Кроме того, сами обходили нуждающихся, рас­спрашивали их соседей, справлялись с имущественными списка­ми, но, несмотря на все старания, никогда нельзя было избе­жать упрека в несправедливости и, главное, нельзя было удо­влетворить и 1/10 всей вопиющей нужды.
   На этом деле мы опять с особенной ясностью увидали не только трудность, но совершенную невозможность помощи крестьян­скому хозяйству.
   При устройстве столовых мы ставили целью доставление пищи наиболее нуждающимся крестьянам занятой нами мест­ности. И ведя столовые так, как мы вели их, мы смело могли сказать себе, что цель наша вполне достигалась. Предел в этом деле для нас был пространственный. Мы не шли дальше извест­ного района, но в данном районе мы достигали поставленной себе цели и были уверены, что в захваченных нами деревнях не могло быть голодающих людей. Если и случалось, что люди, которые могли бы прокормиться дома, приходили есть в столовые, то злоупотребление это ограничивалось съеденной этими людьми пищей. Но при деле помощи крестьянскому хозяйству мы никак не могли решить, где должна ограничиться эта наша помощь. Мы даем одному крестьянину овес или картофель на семена, п[отому] ч[то] у него нет их, но почему же мы но поможем другому, кот[орый] купил овес и картофель, но продал на это последнюю корову. Почему же не помочь ему? Мы даем лошадь тому, кто проел ее, но почему же мы [не] помогаем тому, который удержал лошадь, но вошел в неоплатный долг, закабалился в ра­боту, которую он не может выполнить, и т. п. И кроме того, (1) если мы даем одному две четверти овса и другому лошадь, то нет причины, почему нам не дать третьему денег на телегу, которая у него развалилась, на корм лошади, на корову, на крышу. Во всех этих предметах тоже нужда крайняя.
   Можно накормить голодающих людей известной местности. Если тут и могут быть злоупотребления, то тут есть очень близ­кий предел, дальше которого не могут итти ни требования людей, ни злоупотребления. Но стоит только затронуть область хозяй­ственную, чтобы увидать совершенную неограниченность тре­бований в этой области и возможность злоупотреблений в ней. И покрыть только вопиющую нужду не только не достало бы всех средств, но не достало бы сотен тысяч.
  
   * N 3 (рук. N 5).
  
   Так это было в прошлом году, легмотря на усиленную помощь от правительства, (2) Красного Креста и частной благотворитель­ности, и при лучшем урожае зерна, чем нынешний год. И потому в нынешнем году должно быть хуже. (Что покажут цифры смертности и рождаемости на следующий год? Вероятно, то же. Что же, умирают или не умирают люди от голода? Вероятно, умирают, но только этого не видно. Всё такие же мужики и бабы. Ребята катаются; девчата, хоть слабо и робко, но поют и песни; бывают и пьяные; нам трудно верить, чтобы это-то, самое и было то положение, при к[отором] люди умирают от голода. А между тем это несомненно так. Цифры эти официаль­ные, и, судя по ним, мы должны заключить, что люди мерли от голода и будут мереть в нынешнем году.)
  
   * N 4 (рук. N 6).
  
   Так это было в прошлом году, несмотря на усиленную помощь от Красного Креста и частной благотворительности и при луч­ших урожаях зерна, чем нынешний год. И потому в нынешнем году должно быть хуже.
  
   (1) Зачеркнуто: просить о том, чтобы допустили членов семьи в столо­вую, придет только нуждающийся, но просить о том, чтобы ему дали овса, конопли, проса, лошадь, придет всякий, и
   (2) Слово: правительства вписано С. А. Толстой.
  
   Правда, что нынешний год, хлеб дешевле на 30%, у нас стоит по 80 к. и картофель родился хорошо. Но зато в нынешнем году корму для скота уже совсем нет, топлива - соломы совсем нет, денег, которые выручались прошлого года за дорогой овес - совсем нет, все средства повытянуты и решено, что голода нет, и подати усердно собираются. Что же, умирали прошлого года от голода и будут ли умирать нынешний год? По статистическим сведениям, да.
  
   * N 5 (рук. N 6).
  
   Было 9 сентября. Прошло более месяца со времени уборки. Убрано было в нынешнем году меньше хлеба, чем в прошлом. Ржи едва достанет у некоторых на месяц. Ярового совсем нет. (1) И это третий год. Положение народа этой местности ужасно. Распродано всё, что можно продать, пищи нет, скота нет, у кого остался - нет корма. В прошлом году отношение рождаемости к смертности изменилось так, что тогда как в прежние года рождаемость относилась к смертности как 4 к 3, в нынешнем году смертность относится к рождаемости как 7 к 5. В том неболь­шом месте, из которого я имею статистические сведения, среди населения в 40 тысяч население уменьшилось на 10 000. Люди в этой местности мрут от голода.
  
  - Зачеркнуто: Я ехал туда с тем тяжелым чувством, с которым я про­жил там год, чувством, подобным тому, какое испытывает приставленный к безнадежно больному фельдшер, который должен трудиться, перевора­чивать, давать лекарства, зная вместе с тем, что всё, что он сделает, не по­может больному. И вместе с тем чувствует невозможность оставить его.
  

ОТЧЕТ ОБ УПОТРЕБЛЕНИИ ПОЖЕРТВОВАННЫХ ДЕНЕГ С 20-го ИЮЛЯ 1892 г. ПО 1-е ЯНВАРЯ 1893 г.

  
   N 1. (рук. N 1).
  
   Я не имею статистических сведений по всем уездам за эти месяцы, но по общему впечатлению предполагаю, что смертность должна была в нынешнем году еще сильно увеличиться в местах, второй год постигнутых неурожаем. Так, в Епифанском и Ефремовском уездах, несмотря на поразительное увеличение смерт­ности и уменьшение рождаемости в нынешнем году, по сведе­ниям, сообщенным мне Тульским губернатором, смертность еще увеличилась и рождаемость еще уменьшилась за нынешний год.
   Голодный тиф свирепствует на границах нашего округа: в Богородском уезде, в Епифанском, в Данковском и в Ефремовском, до сих пор еще не захватив деревни нашего района.
   (В особенности должна была увеличиться смертность детей. Встречавшееся и прежде в задавленной нуждою крестьянской среде желание матерей смерти своим детям, теперь, под влиянием нескольких голодных годов, - стало общим явлением. А по­стоянное желание так или иначе невольно переходит в испол­нение.)
   В одной из деревень Данковского уезда живет семидесяти­летний больной старик с своей второй 50-тилетней женой. Один сын живет в Москве в кучерах и ничего не подает отцу, другой сын пропал без вести, жена ушла и умерла, и у старика, т. е. у мачехи, осталось на руках двое сирот - прелестные, красивые, милые дети, теперь мальчику 8, а девочке 5 лет, но остались они на руках у мачехи, когда одному было 4, а другой один год. Мачеха эта здоровая, коренастая, веселая, любящая выпить женщина. Называют ее Ерофея - не знаю какое это, настоящее [ли] имя. Я хорошо знаю старика, всегда поминающе­го о том, сколько он в своей жизни переворочал земли и гордя­щегося этим, и добродушного, несмотря на ужасающую бедность.
   Ерофея эта поразила меня, с первого знакомства с нею, своим отношением к пасынкам, не то что она при мне ласкала и искала их, и они жались к ней, но то, что, несмотря на страшную нужду: нет ни лошади, ни коровы, ни овцы, нет двора, земля одни надел отдан богачу - несмотря на эту нужду, на сиротах рубашон­ки, портяночки, лапотки аккуратные, чистые, кафтанчик, за­платанный, но кафтанчик. Всё это выпросила, добыла, спряла, соткала, вымыла, переполоскала своими короткими пальцами, по-бабьи, на себя протаскивая иглу, сшила, заштопала Ерофея. Очевидно, она радуется и гордится и самыми сиротами и своей любовью к ним. Так она и говорила мне, что у ней только и воску в свече, что эти сироты.
   Одно время у Ерофеи была столовая. Она отлично работала, кормила народ, но не выдержала соблазна власти. Ей верно подносили, она стала пить, перестала кормить народ. Стали жаловаться все, и надо было переносить столовую в другой дом. Так мы и сделали, а Ерофея ходила в столовую с мальчиком и носила пищу своему старику.
   Третьего дня я опять увидел Ерофею. Старик всё еще был жив, живы были и сироты и даже так же заботливо и трудно нищенски убраны и ухожены; в избе было прибрано, холодно и, главное, сыро. Стены отпотели, и с них капало. От морозов и без дров топили кое-чем, стены не прогревались и плакали.
   Ерофеи не было дома, я встретил ее на улице. Она шла от соседки, где раздобылась кувшинчиком квасу. Несмотря на сильный мороз, она шла без шубы в старой короткой клетчатой паневке, верно приданной еще, такой проношенной и промытой, что она вся светилась как кисейная и сквозь нее виднелись решительно шагавшие ноги в старых лаптях, обмотанные ону­чами. - Ну что, живы ребята твои? - спросил я. - Хоть бы померли, - мрачно ответила она мне. Я сказал, что грех говорить так. Этого-то ей и нужно было. - Так что ж, всё одно помрут. Все помираем. Два дня не топя сидим. Известно, дай бог, чтобы померли. Один конец. Что ж мне делать-то? Разорваться, что ль. Старик да они. А нет ничего и взять негде.
   Ничего подобного она мне не говорила прошлым годом. Правда, что она верит, что младенцу там будет хорошо. Но в мрачном лице ее, когда она говорила о любимых ею сиротах, о том, что она желала им смерти, было выражение истинного отчаяния. И, говоря это, она выражала то, что чувствовал весь страдающий народ. Силы и терпение народа доходят до своего предела.
   (Вот что пишет нам сотрудник, заменявший нас в Бегичевке во время нашего отсутствия и проведший там более полугода: Обыкновенно люди, не видящие и не видавшие того, что де­лалось и делается среди голодающих, думают, что вид голода­ния представляет нечто яркое, ужасное: валяются трупы людей, скотов, умерших с голоду, народ бежит и т. п. Ничего подобного нет.)
   Люди и скот действительно умирают. Но они не корчатся на площадях в трагических судорогах, а тихо, с слабым стоном болеют и умирают по избам и дворам. Умирают деты, старики и старухи, умирают слабые больные. И потому обеднение и даже полное разорение крестьян совершалось и совершается за эти последние два года с поразительной быстротой. На наших гла­зах происходит неперестающий процесс обеднения богатых, обнищание бедных и уничтожение нищих. Процесс совершается обыкновенно так: богатый сначала продает лишнюю скотину, т. е. трогает основной капитал, лишается своего обеспечения в случае невзгоды, средний закладывает часть земли, берет под заработки у господ и их приказчиков вперед деньги, закабаляя себя часто в неисполнимую весеннюю и летнюю работу. (1) Бед­ный продает последнюю корову и потом лошадь и потом закла­дывает или продает землю. Нищий ходит по миру.
   Когда богатым проедено то, что выручено за скотину, он де­лает то, что делает средний, т. е. закладывает землю, закаба­ляется в работу, а средний - то, что бедный, а бедный - то, что нищий - продает надел, если еще раньше его не отобрали в пользу богатого, исправного плательщика.
   Между тем нищий уже начинает ломать двор, ригу, топить ею избу и, наконец, продает свою избу на дрова, а семья частью идет на квартиру, за которую заплачивает каким-нибудь остат­ком имущества, частью расходится по миру.
   Вот что происходит в экономическом отношении. В нравствен­ном же отношении происходит упадок духа и развитие всех худших свойств человека: воровство, злоба, зависть, попрошай­ничество и раздражение, поддерживаемое в особенности мерами, запрещающими переселение. По деревням сходятся и толкуют о том, что продолжать жить тут нельзя, а надо выселяться, а между тем кто-то мешает переселению и люди придумывают, как и до кого дойти, и пишут прошения и кому только могут по­дают их, положительно отказываясь верить тому, чтобы прави­тельство запрещало кажущуюся им столь естественною, разум­ную и необходимую меру.
   В гигиеническом или скорее в антигигиеническом, т. е. в отно­шении смертности народа происходит то, [что] общие шансы на смерть значительно увеличиваются. Здоровые слабеют, слабые, особенно старики, дети преждевременно в нужде мучитель[но] умирают.
   И тут-то при этих условиях говорят и пишут о том, что даро­вая помощь, пища, приобретаемое] не работой, развращают
  
   (1) Заработная плата доведена до минимума. Полная обработка деся­тины, начиная от первой пахоты и кончая свозом скошенного и связанного хлеба на помещичье гумно, стоит 4 р. за десятину в 2400 кв. саж. и 6 руб. за десятину в 3200 кв. саж. Поденная плата от 10-15 коп. в сутки.
  
  
   людей. (Не говоря уже о той малой степени опасности развра­тить в два года целый народ, всю свою жизнь трудившийся на других, тем, что слабым и старикам, детям и брюхатым женщи­нам дадут на три копейки в день пищи тогда, когда у них нет ее; не говоря и о том, как бы должны были быть развращены все те люди, к[оторые] имеют средства жиз[ни], не работая за них целыми поколениями,)
   Человек болен, умирает и болен и умирает, как некоторые думают, по нашей вине, и человек этот имеет несчастье, умирая, покапризничать. И мы тотчас же всё забыли: забыли и его стра­дания, и свое участие в них, и все наши обязательства к нему и помним и видим, что он капризничает, и освобождаем себя от обязанности служить ему. Даровая помощь развращает, и потому не надо оказывать ее. Да если бы она и точно развращала людей, вызывала попрошайничество, дурные чувства, так разве это может освободить нас. И боже мой, как мы строги: народ развратится, если мы не дадим умереть всем старым и слабым с голоду, даром кормя их и затрачивая на это 3 копейки в день. Но если это так развращает получать пищу, не работая за нее, то как же должны быть развращены те люди, к[оторые], поколе­ниями не работая, получали и получают пищу, и не в 3 к. в день на человека. И неужели уже так опасно то, что народ, целыми поколениями трудившийся на других в тех местах, где он стра­дает и мрет, получит раз в 300 лет помощь от тех, к[оторые] вскормлены им?
   (Народ, грубый и неблагодарный, не ценит того, что делают для него.
   Есть в прологах рассказ. Был монах, к[оторый] желал спа­стись, взял с улицы расслабленного нищего и стал ходить за ним, обмывая его раны, кормил и успокаивал его. Расслаблен­ный был рад первое время. Но прошло две недели и, несмотря на то, что монах так же усердно ходил за ним, расслабленный ста­новился всё мрачнее и мрачнее.)
  

Л. Т.

  
   Бегичевка
   20 февраля.
  
   N 2 (рук. N1).
  
   Второго рода помощь состояла в снабжении нуждающихся топливом. Всего с 20-го июля по 1-ое января было приобретено нами около 80 вагонов дров. Часть этих дров была употреблена на отопление столовых и на печение хлебов, другая же часть продавалась по дешевой цене, преимущественно же раздавалась даром наиболее нуждающимся. Кроме того, дрова раздавались еще за извоз исполу тем, к[оторые] развозили их по столовым. Последний способ представлял много неудобств.
   Во-первых, он не всегда кончался благополучно. Суровая зима с 40-градусными морозами и частыми метелями чрезвычайно затрудняла извоз, и редкий обоз с дровами приходил бла­гополучно: то становилась, то кадила лошадь, то простуживался или отмораживал себе лицо, руки, ноги кто-нибудь из возчиков.
   Во-вторых, этим способом оказывалась помощь не наиболее нуждающимся, которые всегда оказывались неспособными ехать на извоз.
   За недостатком средств других родов помощи нами не начина­лось.(1) Средства, имеющиеся у нас налицо, а именно остающиеся 11 500 р. с имеющимся провиантом и еще 2000 р., на днях полу­ченные нами от Америки, - с небольшим излишком достало бы для доведения имеющихся столовых, пекарен и детских кормежных в нашем прежнем районе до нового урожая и тех несколь­ких столовых, которые мы на днях открываем в нескольких наи­более пострадавших деревнях Крапив[енского] уезда вблизи от нашего жительства, уже получающих земскую ссуду, в осо­бенности п[отому], ч[то] нужда в нашей местности в нынешнем году больше прошлогодней и население пострадало от нее и продолжает страдать в нынешнем году более, чем в прошлом году. Помощи от правительства было меньше, чем в прошлом году; в Рязанской губернии даже не было никакой до половины февраля, подати усиленно собирались и не действовали ни Красный Крест, ни частная благотворительность.
  
   (1) Зачеркнуто: Недостаток средств особенно был чувствителен по сра­внению с прошлым годом. Неурожай в нашей местности был сильнее про­шлогоднего, и потерпевшие ожидали и пропорционально большей помощи; на самом же деле ее пришлось значительно сузить, что и вызвало много недовольства и оставило чувство неудовлетворенности.
  

ЗАКЛЮЧЕНИЕ К ПОСЛЕДНЕМУ ОТЧЕТУ О ПОМОЩИ

ГОЛОДАЮЩИМ

  
   * N 1 (рук. N 3).
  
   Лишения, страдания и горе сельского рабочего кончатся не тогда, когда мы заведем элеваторы, агрономические станции, удобрим землю фосфоритами и т. п., а тогда, когда скрытая (1) сущность нашего отношения к народу (2) до такой степени вы­ступит наружу, что каждому землевладельцу, не работающему своими руками землю, будет просто стыдно владеть какою бы то ни было землею, обрабатываемою для его выгоды или нанимае­мую по высоким ценам полуголодным населением; когда купцу будет стыдно, пользуясь нуждой людей, скупать хлеб по деше­вой цене, чтобы продавать его потом втридорога тем, у кого его нет, и которые, чтобы купить его, должны закабаляться в ра­боту и часто губить тело и душу; когда всякий заводчик и фаб­рикант будет стыдиться заставлять людей работать ту работу, которую он, наниматель, считал бы для себя величайшей мукой и унижением; когда всякому правительственному слуге от го­родового до министра будет совестно получать жалованья боль­ше того, что получает семья среднего рабочего, потому что он знает, что получаемые им деньги собираются преимущественно с продающего для уплаты этих податей часто необходимое ра­бочего народа.
  
   * N 2 (рук. N 4).
  
   Лишения, страдания и горе сельского рабочего кончатся не тогда, когда мы заведем новых чиновников для понуждения крестьян к правильному и научному хозяйству, заведем агро­номические школы, станции, элеваторы и т. п., на которые по­дати будут собирать с того же народа, а тогда, когда мы ясно поймем, что прежде чем устраивать то, что должно улучшить состояние рабочего народа, надо перестать делать то, что ухудшает его:
  
   (1) Зачеркнуто: правда
   (2) Зач.: нашей вины перед народом
  
  
   перестать владеть землей, не обрабатывая ее, среди населения, не имеющего тех необходимых клоков, которые, при существующем способе обработки, могли бы пропитать их семьи, перестать торговать, заботиться о дорогом хлебе и дорого про­давать его среди людей, никогда не получающих достаточной нищи, перестать получать жалованье, собираемое с народа в размерах, могущих прокормить 10, 100, 1000 семейств рабочих; перестать соблазнять и развращать народ заманкой на заводы и фабрики, где гибнут для нашей выгоды их жизни; перестать развращать его табаком, пивом, вином; понять, что при тепереш­нем состоянии общества всякий излишек, которым пользуемся мы, люди богатых классов, куплен ценою голодания, угнетения, вырождения рабочего народа.
   Уничтожатся страдания рабочего народа только тогда, когда мы перестанем лгать перед другими и перед собой и признаем ту несомненную, бросающуюся в глаза каждому неизвращенному ложными теориями человеку истину, что там, где богатство лю­дей есть труд и большинство народа не доедая трудится по 12 ча­сов в день (в самых тяжелых условиях), всякое пользование богатством есть увеличение этого труда рабочего народа, и так как непосильный труд уже и теперь изнуряет и вырождает народ, то всякое пользование богатством есть увеличение этого угнетения и вырождения, есть пожирание жизней других людей.
   И вследствие этого ясно увидим, что до тех пор пока мы не изменим всю жизнь, не откажемся от роскоши среди нищего, задавленного народа, все наши попытки помощи: правитель­ственными распоряжениями, научным содействием, филантро­пией и всякого рода поучениями суть только насмешки над той жертвой, которую мы не переставая истязаем всяким кажущимся нам невинным поступком нашей роскошной жизни.
  
   * N 3 (рук. N 5).
  
   Если люди правящих классов действительно желают, как они говорят, добра народу, то они, прежде чем устраивать вся­кого рода правительственные и общественные учреждения для блага этого народа, (1) по крайней мере поделятся с ним тем излиш­ком, без которого вырождаются и вымирают рабочие семьи и который правящими классами употребляется на ненужные и часто вредные предметы роскоши.
  
   * N 4 (рук. N 6).
  
   Если европеец: немец, англичанин, француз и в особенности бельгиец, швед, швейцарец может еще не видеть ясно того пря­мого отношения, в котором находится его роскошь с задавлен­ностью трудом и нуждою народа, может думать, что главная
  
   (1) Зачеркнуто: перестанут для своей выгоды вытягивать последние силы из этого народа, как это они делают и не могут не делать теперь.
  
  
   доля в его богатстве доставляется ему какими-то дальними, но видимыми им людьми, даже другой породы, и что человек их народа, если только он сам не виноват, может легко добыть себе благосостояние, может как-нибудь, сидя в своей роскошной гостиной или столовой, забыть про те миллионы людей, которые для того, чтобы он имел все эти удобства, должны большую часть жизни своей проводить в копях, под землей, если он может бла­годаря своим свободным учреждениям забыть про это, то рус­ский человек, если с ним не сделают еще того, что сказано в евангелии: "Не перестали глаза его видеть и уши его слышать и не огрубело сердце его", не может никак не видеть ту пря­мую связь, которая существует между его роскошью и задавлен­ностью рабочего народа. Русский человек не может не видеть того, что все предметы роскоши, за исключением приобретен­ного за границею, которыми он пользуется, суть произведения труда этого замученного работой и не успевающего даже одеть­ся, обмыться, как следует, полуголодного, одной породы с ним народа, который поставлен своим малоземельем, прикреплением к земле, умышленно поддерживаемым невежеством и вследствие того порабощением в такое положение, что он не может выйти из нищеты, в которой держат его правящие кл

Другие авторы
  • Врангель Николай Николаевич
  • Попов Александр Николаевич
  • Ломан Николай Логинович
  • Соловьев-Андреевич Евгений Андреевич
  • Пушкин Василий Львович
  • Омулевский Иннокентий Васильевич
  • Левенсон Павел Яковлевич
  • Бахтиаров Анатолий Александрович
  • Комаровский Василий Алексеевич
  • Вельтман Александр Фомич
  • Другие произведения
  • Черный Саша - Саша Черный: Биобиблиографическая справка
  • Полевой Ксенофонт Алексеевич - Из статьи "О жизни и сочинениях А. С. Грибоедова"
  • Красницкий Александр Иванович - Оберегатель
  • Куприн Александр Иванович - Как я был актером
  • Воровский Вацлав Вацлавович - Средство от безработицы
  • Юшкевич Семен Соломонович - Ита Гайне
  • Гончаров Иван Александрович - По Восточной Сибири. В Якутске и в Иркутске
  • Короленко Владимир Галактионович - Дело Бейлиса
  • Быков Петр Васильевич - П. А. Фролов
  • Амфитеатров Александр Валентинович - Зоэ
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (21.11.2012)
    Просмотров: 323 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа