Лондон Джек - Алая чума

я меня, а ты, Хоу-Хоу, будешь устрашать всех смертельным пластырем. И если я увижу, что Заячья Губа хочет пробить тебе голову, я убью его этим порохом. Грэнсэр вовсе не такой дурак, как вы думаете; я буду слушаться его и скоро стану хозяином всего побережья.

   Старик грустно покачал головой и сказал:

   - Порох появится. Ничто не останавливается - старая история повторится снова и снова. Люди будут размножаться и будут убивать друг друга. Порох поможет убивать миллионы людей, и только таким путем - через огонь и кровь - когда-нибудь разовьется новая цивилизация. А какой смысл всего этого? Так же как и старая, пройдет и новая цивилизация. Быть может, она будет развиваться пятьдесят тысяч лет, но она пройдет. Все проходит. Остается лишь непрерывно движущаяся космическая сила и материя, неизменно повторяющая вечные образы - жреца, воина и короля. Устами младенца глаголет истина. Кто будет воевать, кто - править, кто - молиться. А остальные будут работать и терпеливо страдать, и на их кровавых останках будет воздвигаться цивилизация со всеми ее чудесами. Мои книги можно уничтожить, - останутся они или нет, - все равно снова вскроется вся их старая истина и старая ложь. Какой смысл...

   Заячья Губа быстро вскочил и посмотрел на пасущихся коз и заходящее солнце.

   - Ну, замолол... - проворчал он Эдвину. - Старый гусак становится разговорчивей с каждым днем. Надо двигать к поселку.

   Двое мальчиков, созвав коз, погнали их по тропинкам в лес, а Эдвин остался со стариком и повел его по дороге. Выйдя на старую большую дорогу, Эдвин внезапно остановился и обернулся назад. Заячья Губа и Хоу-Хоу с козами и собаками уже прошли. Эдвин смотрел на диких лошадей, спускавшихся с песчаного берега. Их было приблизительно штук двадцать - маленьких жеребят и кобыл, предводительствуемых великолепным жеребцом. Он стоял в пене поднявшегося прибоя, с гибкой шеей и светлыми пугливыми глазами, вдыхая соленый воздух моря.

   - Что там? - спросил Грэнсэр.

   - Лошади, - был ответ. - Я впервые вижу их на берегу. Горных львов становится все больше и больше, и они скрылись сюда.

   На краю горизонта заходящее солнце бросало последние красные лучи сквозь темные облака. И в белых водах прибрежья нерпы подняли снова возню, воюя и играя на черных утесах моря.

   - Идем, Грэнсэр, - проговорил Эдвин.

   И старик с мальчиком - одичалые, одетые в шкуры, - повернулись и пошли вдоль дороги в лес, по следам коз.