то было у нигилистов, - чтобы не давать содержания семейству; но это
в таком роде не будет: все останется, как мы хотим".
Не знает она основательно ничего, или, точнее сказать, знает только
одни родословные и мастерски следит за тем, кто из известных лиц где живет и
в каких с кем находится короткостях. Она считает себя благочестивой, и ее
занимает распространение православия среди инородцев. Меррекюль чрезвычайно
удобен для этого рода занятий: здесь есть православный храм, "маленький как
игрушечка", много чухон или эстов, которые совсем не имеют настоящих понятий
о вере. Среди них возможны большие успехи.
Прежде тут была только лютеранская каплица, построенная в лесу. Она и
теперь на своем месте. Ее называют Waldkapelle. {Лесная капелла (нем.).} Она
вся из бревен и крыта лучиною; в ней есть орган и распятие да на вышке
небольшой колокол. Ни внутри, ни снаружи нет никаких портативных
драгоценностей. Перед капеллою расчищена полянка, посредине которой
приютилась маленькая колонка. Это памятник Генту; а вокруг, под большими
великолепными соснами, стоят скамейки, на которых любят сидеть охотники до
поэтической тишины. Здесь прелестно читать, и этим пользуются немногие
любители чтения, какие кое-где еще остаются. Хорошо здесь играть и в крокет,
но это не позволяется. На дорожках, ведущих к капелле, есть столбы с
надписями: "Просят не играть в крокет у капеллы". По мнению немцев, дом
молитвы надо удалить от шума: ему пристойна тишина. Няньки этим недовольны и
приводят сюда генеральских детей, которые тщательно брыкают ногами в
памятник покойного владельца Меррекюля и стараются оборвать окружающие
цоколь цепи. Люди бурных инстинктов не найдут это место веселым; но многие
говорят, что здесь им "хотелось молиться".
Лет двадцать или больше назад сюда по некоторым особого рода
обстоятельствам прибыл из Петербурга православный священник Александр
Гумилевский. Он был человек молодой, горячий и мягкосердечный, с любовью к
добру, но без большой выдержанности и последовательности. Он начал
проповедовать и так увлекся своим маленьким успехом, что счел себя за
Боссюэта и позабыл об Аскоченском, который тогда действовал в духе и силе
нынешнего Мещерского. За это неосторожный бедняк был смещен из Петербурга в
Нарву, где все чрезвычайно не нравилось и ему и его домашним.
Думали однако, что он еще дешево отделался и что ему могло бы достаться
гораздо хуже; но митрополит Исидор не любил портить жизнь людям.
Вина же Гумилевского состояла в том, что он "увлекся духом христианина"
и вообще был родствен по мыслям архимандриту Федору Бухареву, который все
хотел примирить "православие с современностью", и достиг только того, что
его стали называть "enfant terrible {Ужасный ребенок (франц.).}
православия". Аскоченский, как жрец, "заклал" его и "обонял воню его крови".
Но архимандрит Бухарев был умнее и характернее Гумилевского, и притом он был
одинок в то время, когда Аскоченский вонзил ему в грудь свой жертвенный нож
и "бегал по стогнам с окровавленной мордой". Одиночество для борца - большое
удобство!
В Нарве Гумилевскому приходилось терпеть и от своих и от чужих; а
главное, здесь ему не перед кем было говорить свои экспромты. Русская
публика в Нарве к этому не приучена, и жаждавший деятельности молодой и
действительно добрый человек почувствовал себя лишенным самого дорогого и
приятного занятия и начал было заниматься иным делом, но остановился. В
Меррекюле он встретил знакомых петербургских генеральш и задумал с ними
построить здесь "маленькую, но хорошенькую православную церковь". В ней
добрый священник надеялся опять "расширить уста своя", так как он мог
надеяться, что идоложертвенный Аскоченский имеет на кого метаться в
Петербурге, и что будет сказано за Нарвою - он того не услышит. Можно будет
говорить самые смелые вещи, вроде того, что все люди на свете имеют одного
общего отца; что ни одна национальность не имеет основания и права унижать и
обижать людей другой национальности; что нельзя молиться о мире, не почитая
жизни в мире со всеми народами за долг и обязанность перед богом, и т. д. и
т. д. Все это Гумилевский любил развивать в петербургском рождественском
приходе и хотел пустить генеральшам в Меррекюле, что и было бы кстати.
Выбор места для русской церкви в Меррекюле был обдуман "с русской точки
зрения". Церковь не хотели прятать, как Вальдкапеллу, а напротив - находили,
что нужно "выдвинуть ее на вид". И потому ее построили при большой дороге,
по которой ездят в Нарву на базар и к бойням, где режут животных на мясо.
Церковь должна всем бросаться в глаза: через это кое-что может перепадать в
кружку от прохожих и проезжих (последнее, однако, не оправдалось, но, может
быть, только потому, что чухны очень расчетливы и скупы). Во внешней отделке
русская церковь тоже превзошла Waldkapelle. Та хотя и привлекает своим
gemutlichkeitoм, {Уютностью (нем.).} но лишена всякого блеска, и в ней даже
украсть нечего. Нашу церковь покрыли белою жестью и раззолотили по кантам.
"Золото заиграло на солнце", а ночью к алтарю храма протянул свою дерзкую
руку вор и унес кое-какие ценности, которые ему попались под руку. Потом это
повторилось и еще раз, а проповеди, в том духе, как предполагал Гумилевский,
в этой "маленькой, но хорошенькой" церкви не последовало. Гумилевскому,
который надеялся направлять курс нового корабля по-своему, не пришлось этого
выполнить. Его пожалели и возвратили в Петербург в больничную церковь
"напутствовать умирающих", которым он мог говорить что угодно, а они могли
узнавать о пользе его внушений только в новом существовании. О проповеди в
Меррекюле более не заботились. Меррекюльскую церковь приписали к собору в
Нарве, откуда и до сих пор приезжают сюда священник и дьякон, служат вечерню
и всенощную в субботу, а на другой день обедню, и опять уезжают в Нарву.
Проповеди не бывает, но хлопот все-таки много, и все это стоит
порядочных денег для ктиторской кассы крошечной церкви. Казалось, что доход
мал оттого, что ко всенощным мало ходят, потому что в это время ходят гулять
и слушать музыку. Позаботились, чтобы под праздник на Визе не играла музыка;
но, однако, это немцам помешало, а церкви не помогло: гуляют и без музыки.
Попробовали показать великолепие и учредили крестные ходы из храма на
Казанскую и на Спаса. Это произвело впечатление, так как таких религиозных
церемоний здесь еще не видали; но эстам не разъяснили значения этих
процессий, и они до сих пор называют это тоже "гуляньем". Ношение блестящих
на солнце вещей из русского храма сделало только церковь предметом внимания
воров, которые все думают, что там "гибель денег".
Явилась необходимость нанимать постоянного сторожа на целый год; но и
при стороже воры опять приходили. Чтобы спасать соблазняющее их богатство,
драгоценности стали увозить на зиму частью в Нарву в собор, частью к
старосте, что тоже рискованно и не совсем законно. Но всего более изнуряет
"доставка духовенства" к каждой службе, и чтобы избежать этого, нашли нужным
построить в Меррекюле летнюю поповку.
Предприятие в этом роде показывает, что дела за Нарвой шли совсем не в
том направлении, какое предсказывал Катков, и впереди это будет доказано еще
ярче.
Постройка летней поповки в Меррекюле представляла затруднения:
опасались, что свои собственные власти найдут это, пожалуй, излишним и не
велят строить; но можно построить дом для школы, так, чтобы она была меньше
школою, чем поповкою и сторожкою. Это сделали. Построили дом, вместимостью
не меньше храма, покрыли его железом; даже загородили проходившую тут
проезжую дорожку, чтобы ни конный, ни пеший не мешали делать что нужно, и
вот что придумали: завести в этой русской школе такого учителя, чтобы он за
одну учительскую плату был тоже церковным сторожем, а кстати также был бы
летом звонарем, подметал бы церковь и ходил у дьякона, у батюшек и у
старосты на посылках...
Такого учителя выражали желание достать для русской школы в Меррекюле,
чем надеялись и достичь большой экономии и пристыдить чухон; но прежде чем
успели в этом, пришел в "собрание прихожан" мясник Волков и заговорил для
всех неучтиво и неласково, будто при постройке дома для меррекюльской
поповки исконный враг наш дьявол смутил строителя так, что он и не мог
хорошо различать своего от церковного; словом, возглашено знакомое слово
"вор", и... пошло дело об обиде...
Сказались мы и здесь опять в своем виде и в своих правилах.
Но это еще дело провинциальных аборигенов: приезжие генеральши сделали
для пропаганды гораздо больше.
АПОФЕОЗ
Побережный житель Финского залива хотя и суеверен, но у него не тот
жанр в суеверии, как у настоящего "твердо-земного" русского человека.
Здешним много чего не дохватывает. У нас, например, есть блаженные и
юродивые, а у здешних этого нет, и они даже считают людей подходящего к
этому сорта за плутов или дураков. Отсюда совсем разные отношения к людям, и
что у нас готовы признать за святость, - за то здесь гонят со двора. В
Меррекюле, как он просиял на свете, никогда святых не было; однако дамы наши
нашли здесь очень замечательного человека и дали ему славу.
Человека, о котором наступает речь, знали здесь с самого дня его
рождения. Теперь ему было около шестидесяти шести или шестидесяти семи лет.
Имя его Ефим Дмитриевич, а фамилия Волков. Он тут родился и здесь же в
Меррекюле умер по закончании летнего сезона 1893 года. Всю свою жизнь он
пьянствовал и рассказывал о себе и о других разные вздоры. За это он
пользовался репутациею человека "пустого". Местные жители не ставили его ни
в грош и называли самыми дрянными именами.
О прошлом его приходилось слышать следующее. Лет до двадцати он висел
на шее у родных и ничего не хотел работать; его сдали в пастухи, - он
растерял или пропил овец; его представили барону, тот его наказал по праву
вотчинника и оставил при дворе. Ефим снискал себе расположение
домоправителя, которому сумел подслужиться, и быстро овладел секретом
незаметно уносить и обратно вешать ключи от баронского погреба. Тут Ефим,
или, как его эсты называли, "Мифим", перепробовал много дорогих вин.
Занимался он этим комфортабельно: проводил целые ночи в погребах, а утром
выходил, дополнив отпитые бутылки чем мог. На этом деле он и был взят на
месте преступления и отдан в солдаты; но здесь "притворился безумным",
отлично "выдержал испытание на сумасшедшего" и явился в Нарву. Сделавшись
свободным человеком, Мифим сначала является в одном местном учреждении в
должности "вышибайлы", но повел себя двусмысленно, и какой-то австралийский
"кептен" сокрушил его так, что он стал хворать и не мог больше служить
вышибайлом. Тогда он начал ходить по городу и питался Христовым именем.
С устройством православной церкви в Меррекюле Мифим усмотрел в этом
повод занять здесь "привилегию нищенства" и "переехал на дачу". Сначала он
обтекал всю линию: посещал дачников Гунгербурга, Шмецка и Меррекюля;
знакомился, располагал к себе сердца состраданием, как к герою из-под
Плевны. Он приставал к кому попало, и те, кто нравом помягче, давали ему
двугривенные и гривенники, которые он тотчас же неукоснительно пропивал.
Гардероб его всегда был самый нищенский: он всегда был полубос, без белья и
одет в лохмотья. Репутацией скромного нищего он не дорожил, а предоставлял
это другому русскому специалисту, Сереге. Мифим, напротив, бравировал своим
дерзновением и любил держать себя "применительно к человеку". Молодым людям
он предлагал услуги, пригодные для образования мимолетных знакомств; другим
переносил вести, а третьим ворожил и "предсказывал будущность". Кроме того,
Мифим лечил от порчи скот; но скоро прошел слух, что, прежде чем вылечить
животное, он сам будто его портит. По этому поводу с Мифимом в лесу
случилась неприятность, от которой он хромал и переселился в Шмецк. Здесь он
нанял за шесть рублей в лето развалившуюся баню у кузнеца Карла Шмецкэ и жил
там тихо и "на спокое кашлял"... Но едва бог помог ему поправиться, он
сейчас же опять делается полезным человеком и начинает указывать крестьянам,
где они должны отыскивать уходящих с пастбища коней. Лошадь уйдет, и ее не
могут найти, а Мифим погадает и говорит:
- Я ее вижу: она вот где!
Поведет хозяев через лес в болото и покажет, что их пропащая животина в
самом деле "сидит" в топи и дожидается, чтобы ее вытащили.
Скотину вытащат, а Мифимке дадут за колдовство. Заработка от этих
статей было бы достаточно; но крестьяне стали подозревать, что Мифим
нечестно живет, - что он сначала сам загоняет скотину в болото, а потом
приходит и отгадывает. И вот ему не только не стали давать обещанных за
розыск денег, а погрозили его прибить. Четыре года тому назад, когда Мифим
жил в Шмецке у кузнеца Карла Ивановича, подозрения против него ожесточились.
У кузнеца была вувермановская (белая) лошадь с удивительно густым, пушистым
хвостом. Звали ее "Талька". Лошадка была сытая, статная и удалой ухватки.
Она ходила утром по росе в кустах близ дома вместе с другою лошадкою, с
которою была очень дружна, и вдруг, когда ободняло и люди встали, - рыжая
лошадка ходила в кустах, а вувермановской "Тальки" не было.
Увести ее не могли, - это было бы слишком дерзко; убежать она одна не
могла, так как обе лошади были дружны... Всего вероятнее казалось, что
"Тальку" кто-нибудь угнал.
Но куда? И где ее теперь держат?
Мифим взялся угадать, где лошадь, и потребовал за это три рубля; но ему
денег не дали, а отправились в лесную глушь, в которой на днях кто-то
встречал Мифима, - и "Талька" была здесь отыскана, затопленная в болото по
самую шею... Животное совсем уже выбилось из сил: голова лошади вся была
облеплена комарами и глаза заплыли от укусов; однако бедная "Талька" еще
дышала и, услыхав знакомые голоса людей, отвечала ржанием. Наложили доски и
лошадь вытащили, а Мифим увидал, что это ему чем-то грозит, и сделал
диверсию: он съехал от кузнеца и повернул все свое направление на другую
стать.
До сих пор он держался "военной линии" и рассказывал о себе по секрету,
что он через какое-то особенное дело стал вроде французской "Железной маски"
или византийского "Вылезария", а после истории с "Талькой" он начал набожно
вздыхать, креститься и полушепотом спрашивать: "Позвольте узнать, что нынче
в газетах стоит про отца Иоанна и где посещает теперь протосвятитель армии -
Флотов?"
Особенно ему всегда нужно было знать: "где протосвятитель Флотов?" Но
цель своей надобности он скрывал.
- Так, нужен он мне вот-вот всего на одну на минуточку, чтобы он на
меня взглянул и я мог ему произнесть всего одно слово, и тогда увидали бы,
что я не Ефим, а может быть, - Эфир! Моя знакомая генеральша подала повод к
тому, что Мифим получил возможность причислять себя к "церковному штату".
Когда за генеральшею в церковь прошла ее собака и потом такой случай
еще раз повторился, Мифимка предложил старосте свои услуги, чтобы ему стоять
у дверей и "не пускать собак господ", а староста за это чтобы платил
полтинник в месяц.
Предложение было принято, и Мифим пришел с хворостиною и прежде всего
прогнал от храма трех нищих старух и стал у дверей. Таким образом он
захватил себе "привилегию нищенства".
С этих пор он начал считать себя "членом штата" и стал оказывать
приходу большие услуги.
Здесь водится такой обычай, что перед тем, как духовенство хочет идти
со святыней, по дачам посылают "брандера", чтобы не получать отказов, а
заблаговременно узнать: кто примет, а кто не примет?
Мифим "пошел брандером" и, идучи путем-дорогою, достиг к моей
генеральше, и здесь его так развезло, что он открылся ей, будто он
православный священник, который находится под ужасным несчастьем за то, что
не своею волею повенчал совсем особенную свадьбу.
Генеральша как услыхала об этой свадьбе, так и ахнула. То, о чем она
узнала, еще никому не было известно.
Генеральша задыхалась от смешанных чувств, которые подняло в ней это
открытие. И страх, и радость, и любопытство... все вместе ее совсем
одурманило; и чтобы что-нибудь сделать, она бросилась к Мифимке с раскрытыми
пригоршнями и завопила:
- Батюшка, благословите!
Мифим сумел ее благословить, а она поцеловала его руку.
Чтобы не оставаться одинокою при таком открытии, одна генеральша
сообщила свой секрет другой, и дамы узнали, что Мифим есть самый
удивительный "венчальный батюшка". Такой человек должен иметь дар помогать.
А брачных надобностей так много.
У второй генеральши три взрослые дочери, и ни одна из них не выходит
замуж, потому что все мужчины "подлецы" и "не женятся". Вторая генеральша
нашла, что Мифимково благословение может быть им полезно; но Мифим обнаружил
осторожность и не захотел благословлять девиц в доме, при прислуге, а велел
вывести их в лес, к сенным стогам, и у стогов благословил их и дал
облобызать свои руки.
И что же? В следующую же зиму одна из этих генеральских дочерей
неожиданно вышла замуж! Число охотниц целовать Мифимкину руку после этого
умножилось; к нему выводили девиц, и он их благословлял.
Но вот один из таких случаев благословения в лесу из-за стогов
подглядели чухны, и не поняли, что это такое дамы делают с Мифимкою, и
начали рассказывать:
- Тамы-то на него рестятся и ку ему риклятаются, а он таит та на ных
мiется. {"Дамы на него крестятся и к нему прикладываются, а он стоит да на
них смеется". (Прим. автора.)}
Поблагословив дам прошлого сезона, Мифим в последних числах августа
1893 года пошел в винный погреб негоцианта Звонкова и, испив "до воли",
закряхтел и переселился в вечность...
Одному лицу, которое с любопытством наблюдало духовную практику
Мйфимки, казалось, будто он не только благословляет дам и их дочерей,
которым "бог долго судьбы не дает", но что он будто бы тоже исповедовал их у
стогов и в бортищах; но сам Мифим энергически опровергал это, и я верю его
отрицательству. Он был человек смелый и даже дерзкий, но осторожный и
расчетливый: называться таинственным священником - "времен Лориса" и
благословлять - это он мог, и я утвердительно могу говорить, что это он
делал и считал это за неважное, потому что "не заедал чужого хлеба"; но
исповедь совсем иная статья: это могло повредить Мифиму. Словом, хотя об
этом говорили, но я уверен, что это неправда. Но, кажется, нет никакого
сомнения, что Мифим оказывал дамам другие услуги, благоприятные для их
видов.
Мне припоминается еще одна генеральша, большая, дебелая, тоже южной
породы, с безгранично любящим материнским сердцем и с неукротимым
воображением. У нее "блекла дочь", и мать виноватила в этом ее мужа, еще
довольно молодого и, кажется, очень порядочного человека.
- Вообразите, - говорила она, - всего четыре года, как он женат на моей
дочери, а уже манкирует жене. Я ей ответил, что это, кажется, иногда и
лучше. Генеральша отвергла.
- Ну, нет, - извините! - воскликнула она. - Если вы это, может быть, по
Толстому, то это так; но он напрасно расписывается за всех женщин. Может
быть, такие и есть, как он высказывает, но для этого их надо было особенным
образом изуродовать с детства. А моя дочь, как вы видите, это живая и полная
жизни женщина, а не толстовка. О, она не толстовка! Нет, нет, нет - не
толстовка! Ею манкировать нельзя, потому что она блекнет. Вы видите, какая
она!.. Она и сама не понимает, что с нею делается, но она была цветок!.. Я
это и понимаю, но что же я могу сделать? Ничего! Муж к ней невнимателен, и
баста! И целая вещь! Таких негодяев теперь довольно много. Теперь, говорят,
даже в природе что-то такое распространяется к тому, чтобы ничего не надо, и
явилась такая порода мужчин, в блузочках, и ножками стучат и сопят... Тогда
и видно; но ведь человека, который одет как все, нельзя раньше знать! Не
правда ли?
- Да.
- А какие-то ученые утверждают, что еще хуже будет. У образованных
мужчин скоро совсем уж не будет детей. Переутомление. Вот ужас! Понимаете?
Целую неделю он остается в Петербурге, а мы здесь, и он ничего не
испытывает, а в субботу едет сюда и везет, болван, с собою в кармане новую
книжку... Какое остолопство! Такие не должны жениться. Одна моя знакомая,
которая была за учеными мужьями, и все они были дрянь, а теперь она вышла за
казака, и говорит: "Поверьте, что настоящие мужья - это только казаки! Пусть
все это знают!" Я и верю, потому что казак - это дичок, он еще не
подвергался в школе переутомлению, и он всегда просто ест; у него желудок
все варит, даже, прости господи, хоть сальную свечку, и он верхом, в
движенье, - и ему хочется жить, и вот он ценит присутствие женщины... А эти
еще по своей развращенности от служебных дел едут в шато-кабаки и пялят
глаза на испанок и цыганок... Но тогда зачем жена?
Генеральша ударила себя обеими ладонями по выступам своего корсета, и
повторила: - Забывают-с, что молодая жена хочет жить! Понимаете: она имеет
право! Да; что ваш Толстой ни говори, а она имеет это право. И потому, когда
мой зять вынимает из своего кармана волюм Zola или Bourget, я делаю над
собою огромное усилие, чтобы не закатить ему плюху. Дурак и подлец! При
цыганках небось не читает, а при жене читать!.. Свинья! Это только для того,
чтобы не оставаться с глазу на глаз с совестью. А от этого бледность, от
этого вялость и малокровие, и сужен, совсем уничтожен весь интерес к
жизни... Это надо кончить! Зачем на бедных женщин кричать adultere?
{Нарушение супружеской верности (франц.).} Этого слова до Толстого не
произносили! Если нельзя развода, то нужен revanche. {Реванш (франц.).}
- Берегитесь, это может услышать ваша дочь.
- И я желаю... Я ей это и говорю... Но она глупа... Или она, может
быть, меня стесняется... Или она не понимает... не говорит!.. О, если бы эту
мысль ей вложил человек... который мог бы ее успокоить, что это неважно...
неважно... Потому что это неважно!..
И вот тут, может быть, Мифим кому-нибудь и помог... Он был не строг и
мог все разрешить.
По крайней мере одной даме, которая имела к нему веру и "блекла от
невнимания", Мифим сообщил решимость, воспоминание о которой вызывало розы
на ее ланиты; а ее maman любовалась ею и шептала ей Деруледово слово:
- "Nitchevo!"
Генеральши про Мифима, вероятно, скоро забудут и найдут себе иного
тамватурга; но чухны, которые хорошо знали, что за человек был их
меррекюльский Мифим, "мiются".
Примечания
Печатается по тексту журнала "Книжки "Недели", 1893, кн. XI, где
"Загон" был впервые опубликован с подзаголовком "Рассказы кстати. A propos".
При жизни автора не перепечатывался.
Замысел "Загона" возник летом 1891 года, о чем Лесков сообщал в письме
к Л. Толстому от 20 июня этого года (см. выше, стр. 595 данного тома).
Вначале замысел рассказа был связан по преимуществу с одним из типов
"обрусителей", которого Лесков наблюдал на даче в Меррекюле. Ввиду того, что
рассказ по замыслу был сатирический, Лесков сомневался, нужно ли работать
над осуществлением возникшего замысла, не принесет ли рассказ зло вместо
пользы. "Вот "обруситель", которого лучше и не сочинишь, а он есть в натуре.
Не описать ли его? Как думаете? Зла ведь от этого не будет, кажется"
("Письма Толстого и к Толстому", стр. 109, 11О).
В октябре 1893 года Лесков сообщал Л. Толстому о работе над "Загоном",
но на этот раз связывал его содержание со статьей М. О. Меньшикова: "Написал
я всего листка два-три иллюстраций к превосходной статье Меньшикова "о
китайской стене". Статья называется "Загон"... Там все картины, что было в
"Загоне" "у своего корыта", когда мы особились и что опять заводится теперь"
("Письма Толстого и к Толстому", стр. 146). К концу октября 1893 года
рассказ был закончен и сдан в журнал "Книжки "Недели", но и автор и редакция
журнала беспокоились за его судьбу, опасаясь гонений со стороны цензуры: "Я
написал нечто для "Недели", и это уже набрано, но как-то пугает всех, и
потому не знаю: выйдет это или нет. Называется это "Загон". По существу это
есть обозрение. Списано все с натуры... Не в том дело, мастеровито ли это, а
в том, есть ли сие на потребу дня сего" (там же, стр. 157).
Критика не отозвалась на первую публикацию этого рассказа, но он
получил весьма сочувственную оценку Л. Толстого. "Мне понравилось, и
особенно то, что все это правда, не вымысел, - писал Л. Толстой Лескову 10
декабря 1893 года. - Можно сделать правду столько же, даже более
занимательной, чем вымысел, и вы это прекрасно умеете делать.
Что же вам говорили, что не следует говорить? Нечто то, что вы не
восхваляете старину. Но это напрасно. Хороша старина, но еще лучше свобода"
(Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений, т. 66, М., 1953, стр. 445).
Disciplina arcani существует в полной силе: цель ее - предоставить
ближним удобство мирно копаться в свиных корытах суеверий, предрассудков и
низменных идеалов. Дж. Морлей "О компромиссе". - Джон Морлей (1838-1923) -
английский ученый-литературовед, историк и политический деятель
прогрессивного направления. Его сочинение "On compromisse" ("О компромиссе")
посвящено горячей защите истины: "самое важное для мира, - пишет Морлей, -
ставим ли мы истину на первое место или на второе"; он порицает царивший в
то время в Англии дух компромисса, выступает против церкви, англиканской в
частности, и требует, чтобы свобода мнений стала народной традицией.
За ослушание истине - верят лжи и заблуждениям. 2 Фес. II, 10-11. - Из
Второго послания к фессалоникийцам, одной из "священных" книг христиан,
входящих в состав Нового завета.
В одном произведении Достоевского выведен офицерский денщик, который
разделял свет на две неравные половины: к одной он причислял "себя и своего
барина, а к другой всю остальную сволочь". - Указанной здесь Лесковым
философии денщика в произведениях Достоевского не найдено. Лесков в данном
случае мог иметь в виду философию денщика Якова Торцеголового из рассказа В.
И. Даля "Денщик". В. И. Даль пишет о Якове Торцеголовом: "Он... дошел своим
умом до основных понятий философии Канта, с тем только различием, что
употреблял, при всеобщем разделении вселенной, множественное число вместо
единственного; весь мир распадался для него на две половины: на мы и не мы.
Мы - это были для него сам он с барином своим и со всеми своими пожитками;
не мы - это были все прочие господа, весь видимый мир... мы и не мы было то
же, что приятель и неприятель" (В. Даль. Полное собрание сочинений, 1897, т.
III, стр. 361-362).
...из творения 3. Г. фон Тюнена... - И. Г. Тюнен (у Лескова инициалы
указаны неточно) - немецкий экономист (1783-1850); в своем сочинении "Der
isolierte Staat" (1826) излагает сложную теорию ведения хозяйства.
...они сделают с ними то, что делали с бисером упомянутые в Евангелии
свиньи (Мф. VII, 3). - Имеется в виду следующее место в Евангелии: "...не
бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими
и, обратившись, не растерзали вас" (от Матфея, VII, 6; у Лескова ошибочно
указан стих 3 вместо 6).
...я не раз говорил о некоторых лицах английской семьи Шкот - см. наст,
изд., т. VI, стр. 627.
...у Перовского служили Веригин и известный "аболиционист"
Журавский...- Л. А. Перовский (1792-1856) - граф, министр внутренних дел с
1841 года, министр уделов с 1852 года; Д. П. Журавский (1810-1856) -ученый,
статистик, сторонник освобождения крестьян (аболиционист - первоначально
сторонник освобождения негров), близкий знакомый Лескова (см. наст, изд., т.
3, стр. 636; т. 5, стр. 595).
"Гостомысловы ковырялки". - Гостомысл - по свидетельству летописей,
новгородский посадник в IX веке.
См. статью Вл. Соловьева "Беда с Востока". - Статья Вл. Соловьева
называется "Враг с востока" (1892); выражение "беда" ошибочно внесено
Лесковым в заглавие из текста статьи: "...грозящая нашей земле, а в
некоторой степени уже наступившая беда не есть частное и случайное явление,
а роковое следствие общего... стихийного процесса, который несомненно был
ускорен беспечно-хищническим отношением населения к природе (вырубание
лесов), а также некоторыми благонамеренными, но необдуманными предприятиями
(осушение болот)..."
...стали разом на равных постатях... - стали на равных полосках поля.
Вышло "табло", и просвещенный ум Перовского не знал, как отшутить
мужику его шутку. - Табло (от франц. tableau) - картина, сцена.
Панчулидзев, А. А. (1789-1867) - с 1831 года пензенский гражданский
губернатор (см. наст, изд., т. VII, стр. 495).
...продолжали жить как обры и дулебы, "образом звериным". - Обрами в
русских летописях назывались авары, тюркский кочевой народ, соседивший с
древними славянскими племенами; дулебы - одно из древних славянских племен;
"образом звериным", по словам летописи, жили древляне - одно из славянских
племен. "А древляне живяху зв-Ьриньскимъ образомъ..." ("Повесть временных
лет по Лаврентьевской летописи", изд. АН СССР, М.-Л., 1950, стр. 15).
Арапов, А. А. (1801-1871) был пензенским предводителем дворянства в
течение восемнадцати лет.
Веретье - рядно, дерюга; мешок из этой ткани и грубая одежда.
Рачением Бурнашова почти одновременно вышли две хозяйственные брошюры:
одна "О благотворном врачебном действии коры и молодых побегов ясенева
дерева", а другая "О целебных свойствах лоснящейся сажи". - В. П. Бурнашев
(180Э-1888) - литератор, публицист, агроном-дилетант; редактировал "Труды
Императорского Вольного экономического общества". Слова в сноске Лескова:
"он иногда служил не одним литературным потребностям" - намек на службу
Бурнашева в III отделении. Высмеивая лечение лоснящейся сажей, Лесков мог
иметь в виду рассуждения Осипа Каменецкого в его книге "Краткое наставление
о лечении болезней простыми средствами", в течение многих лет
распространявшейся по распоряжению Медицинского департамента министерства
внутренних дел. В 1864 году в типографии "Общественная польза" напечатано
девятое издание "Наставления". "Краткое наставление" имеет раздел "Об
употреблении лоснящейся сажи", в этом разделе идет речь о целебном действии
лоснящейся сажи и ее различном действии, якобы зависящем от того, соскоблена
ли сажа "ножиком с верхней стороны вниз" или "с нижней стороны вверх"
("Краткое наставление", 1864, стр. 84). См. также наст, изд., т. 3, стр.
630.
...сотрудничал в изданиях гг. Каткова и Комарова. - М. Н. Катков
издавал журнал "Русский вестник" и газету "Московские ведомости". В. В.
Комаров (18381908) издавал несколько журналов: "Русский мир", "Славянские
известия", газету "Свет"; большая часть статей всех этих журналов и газет
была консервативного направления.
Музей бетизов - музей глупостей (франц. betise - глупость, пустяк).
Живописец Петр Соколов - П. П. Соколов (1821-1899),
художник-акварелист; писал картины из народного и солдатского быта, а также
охотничьи сцены и портреты; лучшими его произведениями являются иллюстрации
к "Запискам охотника" Тургенева и к стихотворениям Некрасова.
Михайловский-Данилевский, А. И. (1790-1848) - генерал-лейтенант,
военный историк и писатель .
Ефим Федорович Зарин (1829-1892) - третьестепенный русский писатель;
будучи сотрудником "Библиотеки для чтения" и "Отечественных записок", вел
борьбу против Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова.
Сценой действия сделался наш Крым. - Имеется в виду война России с
Англией, Францией, Сардинией и Турцией в 1853-1856 годах.
Аскоченский, В. И. (1813-1879) - реакционный писатель, журналист и
историк литературы; в 1837 году окончил Киевскую духовную академию, получил
степень магистра богословия; с 1858 по 1877 год издавал журнал "Домашняя
беседа", где душил всякие проблески мысли и защищал догматы церкви; был
адъюнкт-профессором Киевской духовной академии, затем служил чиновником в
Киеве и Каменец-Подольске; в 1851 году вынужден был из-за постыдного
поведения выйти в отставку; написал "Историю русской литературы", роман
"Асмодей нашего времени" и др. (О нем см. также в "Печерских антиках" -
наст. изд., т. 7.)
Непир, Чарльз (1786-1860) - английский адмирал, принимал участие в
1853-1856 годах в Крымской войне; в 1854 году командовал английским флотом в
Балтийском море.
...бахвальства сменились картинами "Изнанки Крымской войны"... - см.
наст, изд., т. VI, стр. 636.
Палимпсестов, И. .У. (1818-1902) - писатель, агроном, автор многих
статей по сельскому хозяйству.
Пирогов, Н. И. (1810-1881) - выдающийся русский хирург и анатом,
основоположник военно-полевой хирургии; в 1856 году в "Морском сборнике"
напечатал статью "Вопросы жизни", в которой критиковал существовавшую
систему воспитания; будучи попечителем Одесского, затем Киевского учебных
округов, пытался реформировать постановку обучения в школах, в связи с чем в
1861 году был уволен с поста попечителя.
Константин Николаевич (1827-1892) - великий князь; с 1855 года управлял
флотом и морским ведомством.
Георгиевский, А. И. - один из деятелей по введению среднего образования
в России; "Новороссийский литературный сборник" имеет следующее название:
"Новороссийский литературный сборник. Издание А. Богдановского и А.
Георгиевского. Одесса. Ценз, разр. 17 февр. 1859. Посвящается его
превосходительству господину попечителю Киевского учебного округа, тайному
советнику и кавалеру Николаю Ивановичу Пирогову".
...Пирогов подпал осмеянию в передовом из тогдашних журналов... -
Имеются в виду статьи Н. А. Добролюбова "Всероссийские иллюзии, разрушаемые
розгами". - "Современник", 1860, кн. 1; "От дождя да в воду". -
"Современник", 1861, кн. VIII.
...г. Катков отыскал и проявил в свет воителя Ашинова... - Н. И. Ашинов
- политический авантюрист, в конце 1880-х годов был известен как один из
активных проводников захватнической политики русского самодержавия. В 1883 и
1886 годах Ашинов совершил путешествие в Абиссинию с целью содействия
политическому и религиозному сближению России с Абиссинией. В 1888 году при
содействии русских реакционных сил организовал военно-религиозную экспедицию
в Абиссинию. Экспедиция Ашинова окончилась позорным провалом (об Ашинове см.
подробнее: М. Калаушин. Ашинов и Буланже. - "Г. И. Успенский. Материалы и
исследования", М.Л., 1938, стр. 131-140).
Его поддерживали другие знаменитые люди: Вис. Комаров, Вас. Аристов,
свящ. Наумович и другие... - О В. В. Комарове - см. прим. к И. Г. Наумович
(1826-1891) -священник, писатель; его повести посвящены крестьянскому быту и
жизни низшего духовенства; изображал жизнь в идиллических тонах,
проповедовал национализм, ненависть к полякам и евреям; наиболее известны
повести: "Заветные три липы", "Четыре путеводителя доброй жизни: страх
божий, мудрость, трезвость, труд", "Сироты"; участвовал в абиссинской
экспедиции Ашинова.
...забыли, в виду каких соображений император Александр II торопил и
побуждал дворян делать "освобождение рабов сверху"... - Александр II видел
необходимость освобождения крестьян сверху вследствие усиливавшихся год от
года крестьянских волнений. "Крестьянские "бунты", - писал В. И. Ленин, -
возрастая с каждым десятилетием перед освобождением, заставили первого
помещика, Александра II, признать, что лучше освободить сверху, чем ждать,
пока свергнут снизу" (В. И. Ленин. Собрание сочинений, т. 17, стр. 95).
Меррекюль - дачное место в Эстонии, на берегу Финского залива, в 14 км.
от Нарвы, с пляжем и сосновым бором.
Суворин, А. С. (1834-1912) - реакционный журналист и писатель; издавал
газету "Новое время". О Суворине и его газете В. И. Ленин писал:
"Либеральный журналист Суворин во время второго демократического подъема в
России (конец 70-х годов XIX века) повернул к национализму, к шовинизму, к
беспардонному лакейству перед власть имущими... "Новое Время" Суворина на
много десятилетий закрепило за собой... прозвище "Чего изволите?" (В. И.
Ленин. Сочинения, т. 18, стр. 251).
...предисловие к сонате... - Предисловие названо генеральшей ошибочно
вместо "Послесловия" к "Крейцеровой сонате" Л. Толстого.
..."посредственные книжки" читала. - "Посредственные" от слова
"Посредник". - Так называлось книгоиздательство культурно-просветительного
характера, созданное в 1884 году В. Г. Чертковым. В работе издательства
принимал деятельное участие Л. Н. Толстой. "Посредник" издавал также
некоторые рассказы Лескова ("Невинный Пруденций", "Пустоплясы" и др.).
Гумилевский, А. В. (1830-1869) - священник; был преподавателем
Петербургской семинарии, потом священником; проповедовал идеи справедливости
и равенства не в духе официальной церкви, за что в 1866 году был переведен в
Нарву; известен как организатор воскресных школ; в 1867 году возвращен в
Петербург.
Он начал проповедовать и... счел себя за Боссюэта... - Ж. Бое-сюэт
(1627-1704) - французский проповедник, историк и богослов; блестящие по
форме речи и проповеди ставят Боссюэта в один ряд с лучшими ораторами его
времени.
...действовал в духе и силе нынешнего Мещерского. - Мещерский В. П. -
см. прим. к рассказу "О квакереях".
Митрополит Исидор (Иаков Сергеевич Никольский, 1799-1892) - с 1860 года
митрололит санктпетербургский и новгородский.
Архимандрит Федор Бухарев.-А. М. Бухарев (в монашестве Федор,
1824-1871), духовный писатель; его сочинение "О православии в отношении к
современности" (СПб., 1860) вызвало резкий протест со стороны крайних
сторонников церковного догматизма (в частности, Аскоченского); другие
сочинения Бухарева также подвергались нападкам, сам он был обвинен в ереси
и, наконец, подал прошение о снятии с себя монашества и вышел из духовного
звания в 1863 году.
Ктиторская касса - касса церковного старосты.
...располагал к себе сердца состраданием, как герою из-под Плевны. -
Плевна (или Плевен) - город в Болгарии; во время русско-турецкой войны
1877-1878 годов Плевна была освобождена русскими войсками после пятимесячной
осады.
У кузнеца была вувермановская (белая) лошадь... - Вуверман, Филипп
(1619-1668) - голландский художник, изображал военные сцены, игры, охоты,
кавалькады. В его картинах видное место занимают лошади, особенно белые (по
требованиям колорита).
...рассказывал о себе по секрету, что он через какое-то особенное дело
стал вроде французской "Железной маски" или византийского "Вылезария"... -
"Железная маска" - таинственный узник времен Людовика XIV, наводившийся в
парижской крепости Бастилии во второй половине XVII века (ум. в 1703 году);
происхождение этого узника до сих пор остается неразгаданным; он никогда не
снимал черную маску и не произнес за время пребывания в тюрьме ни одного
слова; сравнительно с другими узниками пользовался многими привилегиями;
предполагают, что он был одним из претендентов на французский престол.
Вылезарий - искаженное Велизарий (ок. 505-565) - полководец византийского
императора Юстиниана I; Велизарий одержал, многие блестящие победы, но под
конец жизни оказался в опале и был разорен.
...что нынче в газетах стоит про отца Иоанна... - Имеется в виду Иоанн
Кронштадтский (см. прим. к "Полуношникам").
Бортище - то же, что бортное угодье (или ухожье) - лес, где водятся
дикие пчелы.
..."времен Лориса"... - Подразумеваются годы 1879-1881, когда граф М.
Т. Лорис-Меликов (1825-1888) оказывал сильное влияние на политическую жизнь
России; в 1879 году он послан был в качестве временного генерал-губернатора
шести губерний в Харьков, где незадолго перед тем был убит губернатор, князь
Кропоткин; в феврале 1880 года, после взрыва в Зимнем дворце, был назначен
начальником "Верховной распорядительной комиссии" и фактически стал
диктатором России; в 1880 году был назначен министром внутренних дел; после
убийства народовольцами Александра II, в 1881 году, был уволен в отставку.
...вынимает из своего кармана волюм Zola или Bourget...-...том Золя или
Бурже. Э. Золя (1840-1902) - выдающийся французский писатель; П. Бурже
(1852-1935) - французский романист и критик, известный своими
психологическими романами из жизни великосветского общества; из переводов на
русский язык в 90-е годы были наиболее известны - "Ученик" (I889), "Сердце
женшины" (1890), "Очерки парижских нравов" (1891) и др.
...шептала ей Деруледово слово: "Nitchevo!" - Дерулед Поль (1846-1914)
- французский поэт и политический деятель, крайний шовинист. Отрывком из
стихотворения Деруледа "Nitchevo!" заканчивалась статья под этим же
названием в русско-французском прибавлении к газете "Русская жизнь" от 2
октября 1893 года. Статья была написана по поводу пребывания русской эскадры
в Тулоне.