Главная » Книги

Кошко Аркадий Францевич - Очерки уголовного мира царской России. Книга третья, Страница 8

Кошко Аркадий Францевич - Очерки уголовного мира царской России. Книга третья


1 2 3 4 5 6 7 8

>
   - Неужто, ваше высокородие?
   - Скажи, сообщала она тебе свой адрес?
   - Да, действительно, говорила, а только, можно сказать, наврала.
   Сбегал я на Никитинскую, дому номер 37, спрашиваю, у вас-де проживает половой от Тестова Николай, а мне говорят, что в этом доме живут господа разные и половых никогда не проживало.
   - Ты сберег ее письмо?
   - Как же, схоронил его в сундучке промеж чистых рубах.
   - Ты сейчас отправишься к себе с моим агентом и принесешь мне его, а там увидим.
   Конечно, больших результатов от письма я не ждал, разве по штемпелю удастся лишь установить часть города, откуда было оно отправлено.
   Но мой опыт говорил мне, что часто секрет удачного розыска заключается в пренебрежении всякими мелочами. В данном случае это положение блестяще оправдалось. Сушкин принес мне! письмо, я взглянул на конверт, надписанный корявым, явно деланным, почерком. Штемпель был Мясницкой части. Развернув письмо, я был приятно удивлен: на нижнем краю бумаги выделялся отчетливый отпечаток пальца, очевидно, писавшего. Судьба мне посылала дактилоскопический оттиск, и я не преминул им воспользоваться.
   - Ну, Сушкин, вижу, ты мне правду сказал. Иди себе с Богом, а если понадобишься как свидетель - вызову.
   Не прошло и часу, как чиновник, заведующий дактилоскопическим кабинетом, доложил мне, что аналогичный оттиск имеется у нас в архиве и принадлежит известнейшему шулеру и вору - Ракову.
   С этим ловким мошенником я уже сталкивался в Риге, где он фигурировал под ложным именем графа Рокетти де ля Рокка. Об его шулерских проделках я писал уже в одном из предыдущих своих очерков ("Король шулеров").
   Теперь предстояла нелегкая задача разыскать Ракова и им награбленное.
   Московские ювелирные магазины давным-давно были оповещены о пропавшем жемчуге и кольцах. Им были даны точные рисунки пропавших вещей, но они молчали, из чего следовало, что Раков либо бежал из Москвы, либо, оставаясь в ней, временно отсрочивает ликвидацию. Для очистки совести я тотчас же навел справки и в адресном столе, и во всех полицейских участках, но, как и следовало ожидать, Раков не был прописан и не значился в числе выбывших. Этот милостивый государь если и пребывал в настоящее время в Москве, то проживал, очевидно, в ней снова под чужим именем.
   Пришлось выработать следующий план: мой способный агент Швабо, переведенный мною в Москву из Риги, принимавший в свое время деятельное участие в аресте графа де ля Рокка и хорошо знавший его в лицо, был поставлен во главе этого розыска и бессменно дежурил в сыскной полиции и у своего домашнего телефона.
   Ему в помощь я дал 20 агентов, снабженных фотографиями Ракова. Эти 20 человек рассыпались по всему городу по двое и принялись биться в железку и прочие азартные игры по всем клубам и более или менее известным карточным притонам Москвы.
   Первая неделя прошла безуспешно. Швабо всего лишь раз вызывался, но и то не признал в заподозренном Ракова. На вторую неделю мошенник попался. Об его довольно необычном аресте Швабо мне рассказывал так:
   - Звонит мне наш Ефимов из купеческого клуба. Раков, мол, здесь, и Ильин (другой агент) играет с ним за одним столом.
   Взяв трех товарищей, двоих с собой в автомобиль, третий поехал на велосипеде, - мы помчались в клуб. Сомнений не было - за столом сидел Раков. Я не хотел его немедленно арестовывать, так как он мог не указать своего настоящего адреса, где, быть может, и хранятся украденные драгоценности. Пришлось ждать.
   В третьем часу ночи выигравший Раков встал из-за стола, не торопясь прошел в буфет, вкусно поужинал, после чего вышел из клуба. Мы, разумеется, следом. Он нанял автомобиль, и мы двинулись. Наша машина держалась в саженях 50-ти от его.
   Между нами непринужденно катил велосипедист. Проехав изрядное расстояние, мы добрались до Чистых прудов. Раков свернул в переулок, пересек небольшую площадку и грузно завернул в Лобковский переулок. Мы остановили наш мотор на площадке, агент же на велосипеде следовал не отставая, видел, как Раков остановился у второго номера дома, рассчитался с шофером и, пропущенный сонным швейцаром, вошел в подъезд. Оставив свой автомобиль на площадке с агентом-шофером, я с двумя сослуживцами присоединился к нашему велосипедисту и позвонил к швейцару.
   - Я чиновник сыскной полиции, - сказал я ему, - кто этот господин, которого ты только что впускал, и в какой квартире он живет?
   - Они здесь не живут, а только очень часто бывают, в третьем этаже, у актерки.
   - Фамилию его знаешь?
   - Так точно - это князь Чекаридзе.
   - Вот что! Помни - ни слова о том, что я тебя расспрашивал, не то ответишь по закону.
   - Да нам что! Мы ничего!
   - Ну, то-то же, смотри! - и я погрозил ему пальцем.
   Так как было важно выяснить точное местожительство Ракова, то я решил, господин начальник, не покидать дежурства в переулке.
   Дожидаться пришлось долго. Лишь часов в 11 утра Раков вышел из подъезда в сопровождении какой-то дамы. Оставив двух своих людей у подъезда для производства обыска и допроса у актрисы при ее возвращении (так как Раков, очевидно, вышел с ней), я вплотную последовал за удаляющейся парочкой.
   Женщина говорила:
   - Я не понимаю, Жорж, куда ты так вечно торопишься, позавтракали бы вместе, а там бы и отправился на свой Леонтьевский, так сказать, в домашний очаг, в объятия своей Дульцинеи... И ненавижу же я ее, она подлая, подлая, подлая!
   - Иди ты к черту! - отвечал Раков, - надоела ты мне со своей ревностью.
   - Ах так, хорошо! - взвизгнула женщина и круто повернула обратно. Раков злобно плюнул и зашагал дальше. Выйдя на площадку и завидя мой автомобиль, он спросил у шофера: "Свободен?"
   В ту же минуту я задал шоферу тот же вопрос. Раков запротестовал:
   - Позвольте, я, кажется, первый подошел, - и затем, обратясь к шоферу: - Леонтьевский переулок, 14.
   Я взволнованно заговорил:
   - Господи! Какое совпадение! Мне тоже на Леонтьевский, 28, нужно. Конечно, вы подошли первым, но, ради Бога, войдите в мое положение, - мне только что звонили по телефону, у меня умирает жена, каждая минута дорога, разрешите присоединиться к вам, я охотно заплачу не только половину, но и за всю поездку.
   Будьте великодушны, не откажите!
   - Сделайте одолжение, разумеется, такой случай... Какие тут могут быть разговоры...
   И я влез в автомобиль следом за Раковым.,
   - Три целковых на чай, - сказал я шоферу. - Гоните вовсю. - И, подмигнув ему, шепнул: - В сыскную!
   Мы понеслись с головокружительной быстротой. За нами пулей летел наш велосипедист, впрочем, отставший, кувырнувшись на какой-то собаке у Мясницкой. Мы пролетели Мясницкую, перерезали Лубянскую площадь, выскочили на Тверскую и, не убавляя: хода, понеслись по ней к Страстному бульвару. Не успел мой попутчик опомниться, как мы завернули в Малый Гнездиковский и затормозили перед сыскной. По данному мной свистку выбежали наши люди и окружили автомобиль.
   - Вот мы и дома, граф Рокетти де ля Рокка, князь Чекаридзе, шулер Раков, - сказал я ему. - Пожалуйте!
   На том же автомобиле, с двумя людьми, я проехал на Леонтьевский, 14. Этот дом оказался соседним с особняком А., окнами своими выходящий на двор последнего. Князь Чекаридзе оказался прописанным и живущим в квартире третьего этажа. Мы позвонили, и нам открыла дверь красивая молодая женщина (очевидно, "Настя").
   - Что вам угодно? - изумилась она.
   Я отвечал:
   - Мы приехали к вам сватами от Никиты Сушкина.
   От этого ответа с ней чуть не сделался обморок.
   - Довольно балагана, - сказал я строго, - не заставляйте нас зря переворачивать всю квартиру. Где жемчуг и кольца г-жи А.?
   Она не сдавалась. Тщательный обыск ничего не дал, пришлось вызвать агентшу, каковая заставила раздеться "Настю" и в корсете последней нашла украденные драгоценности. "Настя", оказавшаяся Екатериной Петровной (кстати, довольно видной актрисой), объяснила мне, что вещи подарены ей ее другом, а откуда они у него, она не знает.
   Поблагодарив Швабо, я вызвал на допрос "Настю".
   Она пробовала было отпираться, но, уличенная Никитой, быстро сдалась. Встреча Никиты с "Настей" была не из веселых.
   - Она? - спросил я его.
   - Они-то они, - отвечал изумленный Никита, - а только понять не могу, что за чудо-юдо, эвоно, как дело обернулось, - и, вздохнув, добавил: - Стало быть, судьба моя уже такая...
   Он понуро ушел от меня.
   - Запираться, Раков, бессмысленно, - сказал я мошеннику, - откровенное признание не избавит вас от наказания, но, быть может, смягчит его несколько. Говорите, как было дело?
   И он рассказал:
   - С год я работал по нефтяному делу у А. Бывал по делам у него в доме, изучил более или менее распорядок жизни и т. д.
   Однако А. меня от службы уволил. Заметив, что его жена часто носит дорогой жемчуг и кольца, мне пришла мысль похитить их.
   Дело было опасное и требовало тонкой подготовки. Месяца за три до похищения я занял квартиру третьего этажа в соседнем доме.
   Эта квартира имела то огромное преимущество, что окнами своими выходила как раз на дворовый фасад особняка. Весь верхний фасад последнего был как на ладони. Более двух месяцев я терпеливо проводил долгие часы у окна, наблюдая за всем происходившим в будуаре и спальне жены А. Не перечисляю вам ненужных пикантных подробностей, виденных мною, скажу лишь, что я точно установил место хранения драгоценностей, аккуратный час завтрака и неизменные ежедневные отсутствия хозяйки в будуаре от часу до двух дня. Имелось серьезное препятствие в лице дворника, торчащего обычно в эти часы на дворе, но я устранил его, поручив эту задачу моей подруге, каковая и выполнила ее блестяще. Я боялся еще быть узнанным жильцами из окон нашего дома, вот почему в день кражи я с 12 часов дня был наготове, в рыжих усах, бороде и парике. Когда Катя увлекла донжуана в дворецкую, я дождался доклада лакея и выхода г-жи А. к завтраку, вышел из дому черным ходом, шмыгнул на двор А., влез на дерево, перемахнул на балкон, оттуда через открытую дверь в будуар, схватил с туалетного столика жемчуг и кольца и тем же ходом обратно.
   Я из осторожности не вернулся сразу домой, а, промчавшись в какую-то боковую улицу, забежал на чужой двор, где в уборной сорвал с себя парик, бороду, усы, переменил головной убор и непринужденно вернулся к себе с противоположного конца Леонтьевского.
   Суд приговорил Ракова к трем, а его сообщницу к двум годам арестантских рот. Что касается Никиты, то мне говорили позже, что, потрясенный суровой действительностью и надолго отравленный миражом несбывшегося счастья, он запил горькую.
  
  
  
  
  
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (21.11.2012)
Просмотров: 388 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа