"> - Я беру ее, - сказал я рассеянно, и она, как будто угадав мою мысль,
бросилась за мною и прыгнула в мой экипаж, когда я вышел из дома.
Я во всем признался моей жене. Всю ночь я стоял на коленях перед нею и
говорил бессвязно о наваждении, о любви и о смерти.
На рассвете я ушел в мою комнату, и за мною вбежала Диу-Миу, которая
странными, все понимающими глазами посматривала иногда на меня. Мне не
пришлось заснуть и утром. Едва сомкнулись мои глаза, как я услышал слабое
повизгивание Диу-Миу. Я посмотрел на нее. Она была в ужасном смятении. Ее
расширенные глаза были устремлены на портьеру. Хохолок дрожал на голове.
Она явно чувствовала чье-то присутствие за порогом комнаты. Я молча
наблюдал за нею. Вдруг поведение ее изменилось. Недоверчивое и пугливое
повизгивание сменилось негромким радостным лаем. Она бросилась к кому-то
невидимому, кто вошел в комнату. Она ласкалась к нему. Она терлась у
чьих-то незримых ног. Ее кто-то ласкал привычною рукою.
Я не смел дышать от ужаса. И эти галлюцинации собачки продолжались не
менее часа, пока солнце не залило комнату своим все побеждающим светом.
На другой день Диу-Миу пропала. Я тщетно искал ее и делал публикации в
газетах, обещая нашедшему щедрое вознаграждение.
Мы уехали с женою в Россию.
Я люблю мою жену нежнее, чем прежде. Но мы живем теперь как брат и
сестра. А когда в минуту страсти я стою на коленях и говорю моей жене
"люблю", я слышу чей-то тихий голос: "Ты мой! Ты ведь мой?" - И тогда я -
неверный - не смею целовать ноги моей верной жены.
1921
Голос из могилы. - Печатается по изд.: Чулков Г. Посрамленные бесы.
М., 1921.