div align="justify"> - Мишель, ты помнишь, как у меня всегда краснел прежде нос? Понимаешь,
во всякую погоду, всегда?
- И в комнатах?
- Ну да: и в комнатах!
- Да, что-то помню.
- А теперь? Нет, ты внимательно посмотри, это чудо. А теперь?
Михаил Михайлович старательно всматривался, но не мог найти даже
намека на красноту.
- А теперь... А теперь... Нет, Таисия, ничего подобного. Совершенно
белый нос, совершенно! Даже представить трудно, что хоть когда-нибудь он
был красный!
И, счастливо вздыхая, Таисия подтвердила:
- Был, Мишель, был, это только ты не замечал, глупенький мой мальчик.
Они поцеловались, дружески и нежно, как муж и жена, живущие счастливо.
Потом молча, в задумчивости, стали смотреть на портрет, и он молча, не
мигая, смотрел на них из роскошной рамы. Невинно и пьяно, как от веселящего
газа, глядели подведенные глаза покойницы, принесшей мир и благополучие
дому сему.
1916 г.